Текст книги "Стихия страсти"

Автор книги: Элисон Фрейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Вы его заслужили, – улыбнулась ей Мэл, передавая Тори свернутое одеяло и факел.

Тори попыталась уложить Аманду как можно удобнее, устроив ее голову на импровизированной подушке из рюкзаков и закрыв одеялом. Обе промокли насквозь.

– Как, по-твоему, долго нам ждать помощи? – спросила Аманда.

– Трудно сказать, – ответила Тори, не желая тешить ее ложными обещаниями.

– Им трудно будет найти нас, – добавила Аманда.

Тори учитывала такую возможность, но старалась не подать виду и поэтому ответила:

– Я думаю, Карл без труда вычислит наше местонахождение.

Аманда кивнула, потом добавила:

– Господи, Джессика умрет со смеху, когда узнает обо всем!

– Джессика?

– Джессика Парнел – главный редактор «Виталиса». Она права. Какого черта нам нужно изображать скаутов в нашем-то возрасте?

– Ты вовсе не старая, – автоматически возразила Тори.

Как она и думала, Аманда тут же ответила вопросом:

– Как ты думаешь, сколько мне лет?

По оценке Тори, ей было лет 38, поэтому она, убавив пяток, сказала:

– Тридцать три.

– Если бы, – ответила Аманда, явно польщенная. Однако решила не раскрывать свой истинный возраст. – Я работаю здесь уже более двадцати лет. Верно подмечено, что время летит. Вот так и бывает, – задумчиво продолжала Аманда. – Кричишь и командуешь, а потом вдруг скатываешься по какому-то идиотскому склону, и остается всего одно желание – выжить… И что можно противопоставить такому желанию?

Вопрос мог так и остаться риторическим, но Тори решила ответить:

– Можно противопоставить полный гардероб от-кутюр, спортивную машину последней модели и, вероятно, собственный дом с садом в Хэмпстеде.

– Да, конечно, – коротко улыбнулась Аманда. – наверное, все перечисленное может стать своего рода компенсацией… Но не думай, что этого достаточно.

Ее слова очень удивили Тори, которая никак не ожидала услышать их от Аманды:

– Почему ты так говоришь?

Аманда уловила подозрение во взгляде Тори и правильно поняла его:

– То есть мои слова совсем не похожи на то, как я веду себя в роли главного редактора?

– В общем, да, – Тори удивилась проницательности Аманды.

– Не знаю, – продолжала Аманда. – Наверное, я вижу в тебе себя, какой я была лет пятнадцать назад.

Тори подавила в себе растущий ужас. Неужели через пятнадцать лет она может стать второй Амандой?

– Я даже держу пари, что у нас одинаковое происхождение, – продолжала Аманда. – Мать без отца, квартира на последнем этаже лондонской многоэтажки, государственная школа и страстное желание чего-то добиться.

Жизнь Тори проходила несколько иначе, но было очень много схожего.

– Разве здесь есть что-то плохое? – спросила она.

– Вовсе нет, – ответила Аманда. – Но одно дело – знать, чего ты не хочешь в жизни, и совершенно другое – выяснить, чего тебе хочется более всего. Когда приходит понимание, бывает уже слишком поздно.

– И чего же хочешь ты? – Тори была не уверена, что Аманда говорит искренне.

– Прежде всего – чтобы нас поскорее нашли, – сообщила Аманда, гримасничая от боли. – А в перспективе, как обычно: мужа, дом, семью. – Тори промолчала, а Аманда спокойно продолжила: – Ты, конечно, можешь со мной не согласиться. Я тоже достаточно долго отрицала такие вещи, но шли годы, и внезапно я поняла, что осталась одна. Розы завяли, милые парни, которые были готовы жениться, исчезли. И даже негодяи, которые в свое время казались особенно привлекательными, тоже начали устраивать свою жизнь, но выбирали для себя уже более юных, – закончила она скорее печально, чем горько.

Тори никогда бы не подумала, что под блестящей, позолоченной маской Аманды скрывается обыкновенная одинокая женщина, бездетная и по-настоящему несчастная. И ей захотелось поделиться частицей своей боли.

– У меня тоже был когда-то друг, в общем-то… жених. У нас ничего не получилось, он женился на другой девушке, и теперь у него есть дети. Я недавно встретилась с ним и сначала, кажется, немного позавидовала ему. Потом оказалось, что они живут менее счастливо, чем мне казалось.

– Такова судьба большинства супружеских пар, – заметила Аманда. – Но все можно пережить, зато они не чувствуют себя несчастными одиночками.

– Мне кажется, брак и дети не должны стать самоцелью, в таком случае они не сделают человека счастливым, лучше уж быть одиночкой, – не согласилась Тори.

– Так говорят те, кому еще нет тридцати, – отреагировала Аманда. – Посмотрим, что ты запоешь, когда тебе стукнет сорок, и ты по-прежнему будешь одна.

Услышав нотки сожаления в голосе Аманды, Тори задумалась. Все говорило о том, что она останется одиночкой. Определенно не стоит мечтать ни о муже, ни о детях, ни о доме, ни о счастливой семье. Бессмысленно желать того, что недостижимо…

– Не расстраивайся. Давай лучше придумаем, чем мы будем заниматься оставшиеся четыре часа, – предложила Аманда.

– Поиграем в слова? – откликнулась Тори с легкой иронией.

– Я начинаю, – воскликнула с восторгом Аманда, захлопав в ладоши.

Получилось неплохо. Сначала они вспоминали фильмы, потом названия островов, городов.

Время шло, но непогода не унималась. Они начали дрожать от холода, играть больше не хотелось. Оставалось только ждать.

Прошел час, другой, потом еще три. Аманда забылась беспокойным сном, вздрагивая время от времени, когда ее раненая нога непроизвольно двигалась. Тори с беспокойством наблюдала за ней, думая о том, что, по всей вероятности, придется провести ночь под открытым небом. Дождь прекратился, но стало холоднее. Тори начала вспоминать, какая температура приводит к переохлаждению.

Она попыталась отвлечься, сочиняя сценарий. В нем ей не хотелось упоминать Аманду, хотя та попортила ей много крови. Под маской агрессивности Аманда скрывала свою неуверенность и даже незащищенность. Все люди таковы, думала Тори. У всех есть две стороны: одна – для всех, а другая окутана тайной.

Ну, может быть, не у всех. Невольно ее мысли обратились к Лукасу. Он шел по жизни прямой дорогой. Если чего-то хотел, то добивался, невзирая на препятствия.

Тори с восторгом и замиранием сердца вспоминала каждую секунду их встреч. Она сожалела, что не поддалась ему, не приняла их отношения такими, какие они есть на самом деле. Пусть бы они скоро закончились. Что из того? Ни один из них не давал клятвы любить вечно.

Тори вдруг услышала шум. Сначала она подумала, что ей показалось. Откуда мог взяться шум мотора, если поблизости не было проезжей дороги? Но вот она увидела автомобиль, да не один – по крайней мере, целых четыре.

Тори слегка коснулась плеча Аманды, потом, решив выйти на открытое место, стала подниматься на ноги. Но они за время сидения в одной позе так затекли, что, не удержавшись, она снова упала на землю, корчась от боли.

Шум моторов заглох, потом послышались голоса. Ни та, ни другая не могли двигаться, но они стали кричать и кричали, пока не охрипли. И вот, наконец, появились человеческие фигуры.

Оказывается, приехал экипаж из центра, а за ним следовали еще три машины. Тори видела только одного человека из всех, а он видел только ее. Он упал перед ней на колени.

– Все в порядке? – спросил Лукас.

В порядке? Да все отлично! Они приехали. Он приехал.

– Что с твоей ногой? – озабоченно спросил Лукас.

Тори поймала себя на том, что непроизвольно массирует голень и колено.

– Судорога, все почти прошло. Аманда сильно ранена.

– С ней доктор.

Тори взглянула в сторону небольшой группы, окружившей Аманду. Незнакомый человек, освободив ее ногу от одежды, осматривал колено. Карл, их незадачливый инструктор, тоже приехал. Он раскладывал носилки.

– Ты можешь идти? – спросил Лукас.

– Думаю, что да, – ответила Тори, позволяя ему обнять себя за плечи. Она встала на ноги, но почувствовала такую острую боль в икрах, что, пройдя несколько шагов, поняла, что сейчас просто упадет.

Он сказал остальным, что сам отвезет Тори, потом поднял ее на руки и осторожно понес вниз по склону, туда, где были оставлены автомобили.

Он усадил ее на заднее сиденье, рюкзак поставил на пол. На спинке сиденья висели чистые джинсы, майка и свитер.

– Доверься мне, – приказал он, расстегивая ее куртку. – Я обещаю вести себя как джентльмен.

Тори не нуждалась в его уверениях. Не сопротивляясь, она позволила ему снять с нее куртку, а затем и остальные детали одежды, промокшие насквозь. Потом он одел ее во все сухое.

– Сиди здесь, – сказал он, – и постарайся отдохнуть. Я отвезу тебя домой.

Тори не поняла, куда он собирался отвезти ее. В центр? В отель? Или уж прямо в Норидж?

– Подожди, – попросила она, когда он устроился на сиденье водителя и взялся за руль. – Спроси, все ли в порядке у Аманды.

– Да, хорошо, – неохотно согласился он. – Сейчас вернусь.

Навстречу ему двигались мужчины с носилками, на которых лежала Аманда. Когда Аманду осторожно вносили в просторный микроавтобус, Тори заметила, что колено у нее забинтовано.

– Куда они ее повезут? – спросила Тори у Лукаса, когда он тронул машину с места.

– Наверное, в ближайшую больницу. Позже мы позвоним в центр. А теперь я предлагаю отправиться в путь.

Дорога была жалким подобием шоссе, какой-то сельский тракт. Тори бросало из стороны в сторону. Наконец они достигли шоссе. Тори прикорнула у окна и погрузилась в сон.

Проснувшись, она не сразу поняла, где находится. Оказалось, в Норидже, около ее дома.

Лукас взял ее рюкзак, помог ей выйти из машины и, поддерживая под локоть, повел к подъезду. По счастью, у нее были с собой ключи, которые она извлекла из бокового кармана рюкзака. Войдя в квартиру, Тори с облегчением отметила, что свет выключен, значит, Алекс еще не вернулся.

Как и следовало ожидать, он оставил в квартире многочисленные знаки своего присутствия. Тори брезгливо оглядела кучу коробок на полу вперемешку с книгами и одеждой.

– Не поверю, что ты оставила все в таком беспорядке, – заметил Лукас. – И как только ты с этим миришься?

– Сам ты, конечно, образцовый мистер Чистюля, – съязвила она.

– Нет, но никогда не был неряхой, – он указал взглядом на мужские подштанники, брошенные прямо на диван.

Тори мысленно пообещала себе, что выставит Алекса, как только тот появится.

– Спасибо, что подвез, – поблагодарила она, прежде чем Лукас успел вставить слово.

– Ты давно не ела. Я что-нибудь приготовлю, – не слушая ее, предложил он.

Тори удивилась, но тут же поспешно отказалась:

– Ничего… Я просто отдохну.

– Тебе надо поесть, – настаивал он. – Ложись в постель, а я принесу тебе чай с тостами.

– Хлеба нет, – сухо заметила она. – Алекс не ходит в магазин.

– Похоже, Алекс вообще ни на что не способен… Хотя, если подумать… Только не рассказывай мне подробностей.

– Прошу тебя… – она умоляюще взглянула на него.

Он понял и тут же переключился на другую тему:

– Хорошо, отдыхай, а я поищу на кухне. Не беспокойся, я никогда не сплю в постели другого мужчины. Даю тебе десять минут, – он подтолкнул ее в сторону спальни. – Потом ты будешь лежать в постели в наглухо застегнутой до ушей ночной рубашке с длинными рукавами.

Он шутил, но Тори почувствовала скрытый подтекст. Ей нечего бояться. Тогда она попросила его:

– Ты можешь позвонить в центр, узнать, как там Аманда?

– Конечно, – ответил он. – Иди.

Она пошла к себе в спальню и с облегчением отметила, что там нет следов присутствия Алекса. По крайней мере, сюда он не посмел войти.

Быстро раздевшись, она выбрала ночную рубашку, хоть и короткую, но очень скромную, и скользнула под одеяло. Веки ее отяжелели, и она уснула.

Лукас поставил поднос на комод, а сам, устроившись в мягком кресле, стал смотреть на нее. Во сне она выглядела очень юной и уязвимой, но он знал, что она сильная и выносливая. За прошедший уикенд она доказала свою состоятельность.

Он вспомнил, что почувствовал, когда среди вернувшихся участников похода не оказалось группы, которую он особенно ждал. Они опаздывали на несколько часов. Он уже начал собирать поисковую партию спасателей, когда группа, наконец, появилась, промокшая и жалкая. Одна из женщин разрыдалась.

Он чуть с ума не сошел от ярости, когда услышал их историю. Оставив Тори и Аманду, они позже побросали и свои вещи, нашли какое-то укрытие и задержались там еще на полчаса. Девушка по имени Мэл пыталась уверить его, что с Тори все в порядке, но он продолжал бушевать, пригрозив работникам центра привлечь их к суду.

Вспоминая, он подумал, что явно переборщил тогда. Опасность ей не грозила. Она не паниковала, а, как и следовало, спокойно ждала помощи. Но в своем воображении он представил, что теряет Тори, как в свое время в результате несчастного случая потерял свою жену Джессику.

Конечно, Джессика погибла в автокатастрофе. Там ничего нельзя было сделать. Сам он находился на другом краю света. Но боль возникла такая же, он боялся увидеть Тори лежащей на холодном каменном столе в морге. Он узнал чувство, всколыхнувшее давно забытое прошлое, – чувство потери.

Он не потерял Тори. Пока не потерял.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Проснувшись среди ночи, Тори обнаружила Лукаса, который спал рядом в кресле. Некоторое время она смотрела на него, как немного раньше он разглядывал ее. Странно, большинство людей расслабляются во сне. Лукас был напряженным и беспокойным, как человек, которого преследуют кошмары.

Она наблюдала за ним, потом встала и подошла к нему. Зная, что нужно действовать осторожно, она положила одну руку ему на затылок, а другой взяла его за запястье. Она думала, что он будет просыпаться постепенно, но он отреагировал моментально – вздрогнул и испуганно вскрикнул.

Тори хотела отойти в сторону, но он конвульсивно вцепился в ее руку. Потом дернул головой и открыл глаза. Увидев ее, он не отпустил ее руку.

Тори не испугалась. Она наблюдала, как менялось выражение его лица: страх, облегчение, смущение, потом обычная непроницаемая маска.

– Извини, дурной сон приснился, – он изобразил ленивую улыбку.

Тори не поддалась на обман.

– Часто они бывают у тебя?

– Я бы так не сказал.

– Что-то из прошлого?

– Частично.

Тори не настаивала. Если он захочет, то скажет потом.

– Мне надо идти, – проговорил он, но не двинулся с места. Наверное, не мог, так как она стояла очень близко к нему.

Тори не хотела отступать, она уже все решила. Лукас Райкарт – ее судьба, какой бы она ни была. Она устала убегать от судьбы.

Тори долго и пристально смотрела на него. Она хотела, чтобы он взял ее, накрыл своим жарким телом, грубо овладел ею… Чтобы он… любил ее. Она желала его, одновременно признавая, что, возможно, любовь к нему сломает всю ее жизнь. – Он привлек ее к себе и обнял за талию. Она была теплая, мягкая и податливая. В нем мгновенно вспыхнуло желание, но на этот раз он решил не торопиться.

Он хотел, чтобы она сделала первый шаг. Она осторожно провела кончиками пальцев по небольшому шраму, потом решительно заключила его лицо в ладони и коснулась губами его губ.

Поцелуй был легким и сухим, одновременно целомудренным и сладострастным. Он сдержался и не ответил на него. Она понимала: теперь настала ее очередь воспламенять и соблазнять.

Она запустила пальцы в его густые темные волосы и оттянула его голову назад, чтобы прильнуть снова к его губам. Потом уткнулась ему в шею и шутливо стала водить носом у него под подбородком. Обвив руками его шею, она кончиком языка стала лизать его кожу, покусывать мочки ушей. Он несколько раз, сдерживаясь, резко вобрал в себя воздух. Она скользнула к его губам и впилась в них с растущей страстью. Они самозабвенно и страстно целовались, а их тела жаждали слиться в единое целое.

Она села ему на колени, обвив ногами его талию. Он приподнял ее и тут же вошел внутрь. Она вздрогнула от неожиданности, от ощущения заполненности вперемежку с острой болью от его вторжения и невыразимого наслаждения.

В изнеможении она прижалась к нему обнаженным телом, подавляя рыдания, которые помимо воли вырывались у нее. Она никогда не думала, что может быть такая полнота ощущений, такая всеобъемлющая гамма чувств.

Он попытался успокоить ее, целуя, поглаживая и шепча:

– Я сделал тебе больно. Прости меня. Я не хотел.

Она отрицательно покачала головой, не в состоянии выразить, какие чувства захлестывали ее и как она его любит.

– Тише! Тише! Все хорошо, – Он почти отнес ее на кровать и прилег рядом, гладя ее спутавшиеся волосы. – Ты хочешь, чтобы я ушел?

Переполненная чувствами, Тори снова отрицательно покачала головой и молча посмотрела на него. Она снова хотела его любви. Он понял.

Они некоторое время лежали без движения, потом молча начали ласкать друг друга. Все повторилось, но уже медленно и нежно.

Да, он любит ее, думала она. Жаль, что любит только телом.

Они заснули, а когда проснулись, светило солнце. Они снова слились в любовном объятии. И тут их обнаружили.

Явился Алекс.

У них оставалось только десять секунд на размышления.

Тори услышала, как открылась и захлопнулась наружная дверь. Потом раздался осторожный стук в дверь спальни.

– Тори, ты вернулась? – негромко позвал Алекс и, не получив ответа, заглянул в дверь.

Тори села, натянув на себя простыню, Лукас продолжал лежать обнаженный.

Алекс был так ошеломлен, что потерял дар речи. Потом, откашлявшись, бросил короткое:

– Все правильно… Здравствуйте, босс, – кивнул Алекс в сторону Лукаса и повернулся, чтобы выйти. – Извините, я пойду сварю кофе.

– Интересно, – растягивая слова, произнес Лукас, едва сдержав улыбку, когда Алекс выскользнул за дверь. – Я бы сказал, что он воспринял все довольно спокойно.

– Д-да, – ответила Тори, решив, что от нее требуются объяснения.

– Наверное, он пошел за пистолетом. Как ты считаешь? – Лукас вопросительно приподнял одну бровь.

– Мне кажется, ты все знаешь, – заявила ему Тори.

– Что я должен знать?

– Что Алекс ездил в Эдинбург, чтобы помириться с женой.

– Но если ты знала о его планах, – перебил ее Лукас, пристально глядя ей в глаза, – значит, между тобой и Алексом все кончено или между вами вообще ничего не было.

– Последнее, – ответила Тори, решив, что пора все окончательно прояснить. Ведь в действительности она прикрывалась Алексом, чтобы не оказаться в постели с Лукасом. – Он был морально сломлен, и от него ушла жена. Вот я его и приютила, пока он не определится.

– Как бездомный пес, – прокомментировал Лукас.

– Похоже, – согласилась Тори. – Только бездомные псы больше приспособлены к жизни.

– Ну и как, он уже определился?

– Нет, но не могу же я выгнать его на улицу, – тяжело вздохнула она. – Но мы попросим, чтобы он вел себя скромнее.

– Как?

– Чтобы не мешал нам, когда мы в постели вместе.

Вместо возражений он удивил ее, спросив:

– А мы разве тоже должны вести себя скромно?

– Конечно, – ответила она. – Я же не смогу работать в «Иствич», сознавая, что там каждый знает, что я и ты… – она не знала, как объяснить.

– Что мы живем вместе? – подсказал он.

– Мы не живем вместе.

– Почему бы и нет? – заметил он, приподнимая пальцами ее подбородок, словно старался подкрепить убедительность своих слов.

Потом он поцеловал ее, но она, боясь продолжения, выскользнула из постели и натянула на себя футболку и слаксы. Ей не хотелось, чтобы секс помешал выяснить все до конца.

Он тоже начал одеваться, не переставая говорить:

– Ты можешь переехать ко мне. Я купил в Норидже квартиру. В твоей пусть временно живет Алекс. Когда он уедет, ты можешь вызвать службу уборки и санитарной обработки.

– Ну не знаю, – ответила Тори, хотя и не отвергла его предложение. Она хотела быть с Лукасом, но не могла еще решиться на такой серьезный шаг. Она никогда раньше не жила с мужчиной, даже со своим бывшим женихом.

Он заключил ее в объятия и, улыбнувшись, продолжал:

– Я аккуратен, всегда закрываю тюбики с зубной пастой и опускаю сиденье унитаза.

Звучало не совсем романтично, но Тори улыбнулась и кивнула, решив, что передумать она всегда успеет.

Она только не приняла в расчет оперативность Лукаса.

– Пока ты одеваешься, я пойду поговорю с Алексом, – заявил он и направился в гостиную, шлепая босыми ногами.

Когда она позднее вышла к ним, немного смущенная, мужчины болтали, потягивая пиво и закусывая чипсами, которые принес Алекс. Похоже, они уже обо всем договорились.

Через четыре дня она переехала к Лукасу в его просторную квартиру на берегу реки.

Новые обстоятельства она воспринимала в нереальном свете. Она ела, спала и просыпалась вместе с Лукасом, потом они, каждый на своем автомобиле, отправлялись на работу и старательно сохраняли видимость, что их ничто не связывает. Это оказалось легче, чем она сначала думала. Алекс тоже скромно помалкивал. Потом он уехал в Шотландию, где получил работу на Би-би-си. Тори со страстью принялась за свою документальную хронику о так называемом «объединительном уикенде» и даже взяла интервью у некоторых его участников, в том числе и у Аманды, которая оставила журнал и начала писать давно задуманный роман.

Тори все еще работала вместе с Саймоном, но он углубился в свой собственный проект, а с уходом Алекса превратился в настоящего трудоголика.

Жизнь повернулась к ней другой, новой стороной. Дома они с Лукасом смеялись и вели бесконечные разговоры. Они хотели знать друг о друге все – мысли, мечты, страхи и неудачи. Она узнала, что в кошмарах ему снится война, которую он пережил, когда работал корреспондентом в горячих точках. Она в свою очередь поделилась воспоминаниями детства, когда ее преследовали постоянные страхи, что мать бросит ее. Такие дни чередовались у нее с периодами счастливого примирения и игр с поклонниками матери. Все детали жизни каждого нужны были им для более глубокого взаимопонимания.

Он обычно готовил, а она ела и похваливала. Он делал мелкий ремонт, а она следила за порядком. Они часто гуляли, но чаще оставались дома. И было очень много любви.

Постепенно жизнь наладилась. Тори перестала анализировать и волноваться, что принесет ей будущее. Она просто жила и купалась в счастье.

Прошло четыре восхитительных месяца, когда внезапно к ней вернулось чувство реальности.

Лукас моментально заметил перемену ее настроения, только сначала не хотел вникать в причину. Он просто знал, что несколько месяцев она была счастлива, но вдруг что-то произошло. Их любовные объятия не стали холоднее, она по-прежнему засыпала в кольце его рук, но день ото дня она становилась беспокойнее, а он, как последний трус, не осмеливался спросить, что случилось.

Через неделю Тори наконец сказала ему. Она решила, что скрывать правду нечестно по отношению к нему.

– Я должна что-то сказать тебе, – начала она за ужином и надолго замолчала. Она целый день готовила свою речь, но произнести ее оказалось гораздо труднее. И все же она решилась. – В детстве я болела лейкемией, – начала она неловко. – В десять лет прошла курс химиотерапии и радиотерапии…

– О чем ты говоришь, Тор? – Лукас смертельно побледнел. – У тебя снова рак?

– Нет, нет! Я здорова, – поспешила уверить она его. – Прости, я не знаю, как рассказать… – Прежде чем продолжать, она сделала глубокий вдох. – Помнишь, когда мы отправились к Чарли и Каро, я сказала тебе, что у меня никогда не будет детей? – (Он кивнул, не спуская с нее пристального взгляда.) – Дело в том, что, – она облизнула сухие губы, – последствием такого метода лечения может быть бесплодие.

Она помолчала, давая себе передышку. На его лице отразилась целая гамма чувств, но он взял себя в руки и спросил:

– А что теперь?

Тори опустила голову.

– Я боялась, что ты меня бросишь.

– Из-за того, что ты не можешь иметь детей? – в его голосе появились сердитые нотки. – Так вот как ты обо мне думаешь!

– Чарли Уэйнрайт бросил меня, – объяснила она в оправдание.

– Так поэтому вы расстались?

– В основном.

– Ты от него скрывала? – Он нахмурился.

– Только вначале. Я не верила, что наш союз продлится долго.

– Но вы были обручены, – напомнил он.

Она кивнула. Потом продолжала:

– До того, как они узнали, его мать довольно хорошо относилась ко мне, да и отец тоже. В общем, все Уэйнрайты были милы со мной – и кузины, и тети, и дяди. У них по-настоящему крепкая семья, с почти династическим укладом… Ты меня понимаешь?

– Думаю, что да, – Лукас сухо улыбнулся. – Я же четыре года был у них зятем.

– Да, конечно, – спохватилась Тори, она совсем забыла, что он – бывший муж сестры Чарли.

– Я тоже был очарован их семьей сначала, – признался он. – Ведь сам я воспитывался практически без отца, в неполной семье. Но со временем клан Уэйнрайтов начинает внушать чувство клаустрофобии, зависимости. – Когда я женился на Джессике, зарплата у меня была небольшая, я работал военным корреспондентом. Она не могла довольствоваться таким заработком и не хотела. Да и зачем, считала она, если родители могли и хотели помогать материально. Я и сам имел очень состоятельного отчима… Но веришь или нет, я ненавижу брать подачки.

Тори поняла, что его брак с Джессикой был далек от совершенства. Она решила ободрить его:

– Мне нравится такая черта характера.

Он коротко улыбнулся.

– Ирония в том, что потом я действительно разбогател, но к тому времени конфликт зашел уже слишком далеко.

– Но ты хотя бы был счастлив? – спросила Тори.

– Да, конечно, – быстро ответил он. – Но не так, как с тобой… Ты же знаешь, я люблю тебя, Тор!

Впервые он произнес слово «люблю». Снова ирония судьбы! Еще неделю назад Тори разрыдалась бы от счастья.

– Не надо, Люк! – остановила она его. Ведь он мог взять свои слова обратно через минуту. – Не надо, пока я не расскажу свою историю до конца.

– А разве ты не закончила? Ты не можешь иметь детей, – прямо заявил он. – Ну и что?

– Я объясню, – заторопилась она. – Итак, мы с Чарли обручились, а на следующий день я рассказала ему все. Я не знаю, чего ждала. Во всяком случае, он сделал свой выбор. Он должен был продолжить родословную Уэйнрайтов, а я…

Лукас заметил ее печальный взгляд и, потянувшись через стол, накрыл ее ладонь своею.

– Я не имею ничего против. Да и зачем нужны дети? – он отмахнулся.

Тори почувствовала острую боль в груди. Она не закончила свою историю, а теперь уже поздно. Продолжать не было смысла.

– Так проблема исчерпана? – сказал он, касаясь ее щеки.

Нежность его жеста едва не убила ее. Но он, конечно, прав. У нас нет проблемы, думала Тори, проблема есть только у меня.

– Да, – согласилась она.

– Все будет как прежде, – добавил он.

Внезапно Тори почувствовала приступ тошноты и поняла, что сейчас ее вырвет.

– Прости, мне надо…

Она со всех ног бросилась по коридору в сторону ванной и даже не успела закрыть за собой дверь.

Когда ее застал там Лукас, она полоскала рот холодной водой, все еще склоняясь над раковиной. Она почувствовала его присутствие и взглянула в зеркало, в котором отразилось его лицо.

– Никогда раньше женщин не тошнило от меня. – Лукас шутил, пытаясь скрыть свои истинные чувства.

– Я люблю тебя, – призналась она тихо. – Я просто почувствовала себя в западне.

– Ты лжешь, – заговорил он. – Если любишь человека, причем тут западня?

В его голосе Тори впервые услышала горькие нотки. Она их заслужила.

Из ее глаз потекли слезы. Она не смотрела на него, но услышала, как он резко вобрал в себя воздух.

– Господи, не плачь, Тор… Вот возьми, – он протянул ей салфетку из коробки на полке.

Она вытерла слезы, но они полились еще сильнее.

– Послушай, прости меня… Я знал много женщин и иногда могу угадать. Скажи прямо, что ты меня не любишь. Тогда один из нас уйдет. Мы пожмем друг другу руки и мирно расстанемся.

Он приподнял ее подбородок и заглянул в лицо. Должно быть, он прочел правду в ее глазах. Она обожала его. Она любила его до самозабвения, до отчаяния.

– Пожалуйста… – начала она умоляюще. Лукас схватил ее в объятия и крепко прижал к себе. Постепенно ее рыдания прекратились. Тори прижалась к нему, вся ее решимость растаяла без следа. Она не могла и не хотела потерять его. Особенно теперь. Может быть, завтра или еще позднее, когда станет заметно.

А пока она хотела любить его, чувствовать его любовь, принадлежать ему. Она повернула к нему лицо и губами нашла его губы.

Он целовал ее с такой же страстью. Потом поднял на руки и понес в спальню, чтобы забыться в ее теплых любящих объятиях.

Потом он лежал и смотрел на нее, в который раз любуясь ее красотой.

– Останься со мной, Тор… – тон его голоса был умоляющим. – Позволь мне еще раз попытаться завоевать тебя…

Тори закрыла ладонью его рот и в отчаянии, словно бросаясь в пропасть, выпалила:

– Я беременна.

Наступила гнетущая тишина, какая бывает после разрыва бомбы. Потрясение! Недоверие! Гнев! Все чувства разом отразились на его лице.

– Повтори, – потребовал он.

Она так же спокойно повторила:

– Я беременна.

– Не может быть, – наконец произнес он, ведь всего полчаса назад она уверяла его, что не может иметь детей. Он сел и отодвинулся в сторону, так как не мог размышлять разумно, касаясь ее. Тори тоже села, опираясь на подушки.

– Я знаю, что это невозможно, но, тем не менее, я действительно беременна. Должно быть, врачи ошиблись или мне просто повезло. Я полжизни знала, что у меня не будет детей, и вот теперь…

– Ты сохранишь его? – спросил он.

– Да. Я не планировала, но, раз так получилось, пусть он родится. Именно поэтому я хочу уехать. Я ничего не требую от тебя, Люк.

Когда-то давно они обсуждали способы контрацепции. Он предложил, что предохраняться будет он, но она сказала, что сама позаботится.

– Это не мой ребенок?

Тори не ожидала такого вопроса. Она пожала плечами:

– Считай как хочешь.

– Конечно, не мой, – он сердито повысил голос. Тори не хотела больше спорить. Она встала с постели, подняла его сброшенную рубашку и прикрылась ею.

Обнаженный, он последовал за ней, отобрал рубашку и отбросил в сторону. Потом уставился на ее живот. Тори вздрогнула, когда он осторожно приложил ладонь к тому месту, где развивался и рос ребенок.

– Теперь он мой, – погладил он поверхность ее живота.

Интимность жеста, совсем не сексуального, потряс Тори.

– Я… не понимаю, – выговорила она.

– Ты – моя, следовательно, все – мое. Все очень просто. А я – твой. Все, что было раньше, не имеет никакого значения.

Тори поняла! Он думал, что она пришла к нему уже беременная. Теперь он готов смириться с чем угодно, лишь бы она осталась с ним.

– Я люблю тебя, Лукас Райкарт, – произнесла она решительным тоном. – Но так не пойдет. Кто всего полчаса назад кричал, что дети не нужны? А?

– Ну, хорошо, кричал, – согласился он. – А чего ты хотела? Я собираюсь на ней жениться, а она заявляет мне, что не может иметь детей. Настаивать, что я хочу иметь четверых? Мне кажется, было бы неуместно.

– Жениться? – эхом отозвалась Тори.

– И чем скорее, тем лучше, как ты считаешь?

Тори все еще недоверчиво смотрела на него.

– Не слишком ли традиционно?

Он наморщил нос:

– Современные традиции таковы: мужчина делает женщине ребенка и сбегает от нее. Вот как бы он поступил.