Текст книги "Танец с Принцем Фейри (ЛП)"

Автор книги: Элис Кова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 8

Атриум пуст. Но дверь прямо напротив меня приоткрыта. Я никогда не видела ее открытой раньше. Я скольжу взглядом между ней и лестницей, огибающей башню.

Я поднимаюсь по лестнице в первую очередь, через две ступеньки за раз. Судя по шуму, либо Лорд Фенвуд ушел с группой людей, либо эта группа была здесь, чтобы убить его за какой-то ужасный поступок, о котором он не счел нужным мне рассказать.

Я выхожу на чердак, готовясь увидеть лорда или Орена, распростертого в луже собственной крови. Но в комнате нет никого – ни живого, ни мертвого. Однако все выглядит так, как будто здесь все разграбили. Дверцы шкафов оставлены открытыми. На полу валяются коробки, содержимое опрокинуто. Эта комната была чем-то вроде мастерской. Здесь есть краски, разбрызганные по полу и все еще в банках. Над головой сушатся травы. Их ароматы смешиваются с запахом древесных опилок и металлическим, резким запахом крови, источник которого я никак не могу найти. Я хочу провести несколько часов, медленно осматривая это личное пространство Лорда Фенвуда. Но времени нет.

Вернувшись вниз, я прохожу через дверь в правое крыло. Там все устроено так же, как и в моих покоях. Правда, вместо кабинета здесь еще одна рабочая комната. Нигде я не вижу множества инструментов, необходимых охотнику. На самом деле, единственное оружие, которое я вижу, это несколько украшенных драгоценными камнями кинжалов. Одного не хватает на ряду держателей.

Однако он сказал, что охотится на фейри. Или это была ловкая ложь доверчивой женщине, которая, как он знал, не станет задавать вопросов? Я ударила руками по одной из столешниц, и банки и сосуды зазвенели, а я выругалась себе под нос. Охотник на фейри? Я должна была знать лучше, чем думать, что такое реально.

Мои сестры были правы, и я ненавижу это. Я ничего не знаю об этом человеке. Но до рассвета узнаю, поклялась я себе.

В конце коридора, в отличие от моего, находится последняя дверь. Она ведет к каменной лестнице, уходящей в темноту. Порыв прохладного воздуха из этих таинственных глубин напоминает мне, что я все еще только в халате и ночной рубашке. Я переминаюсь с ноги на ногу с беспокойством, размышляя, что делать дальше. Куда бы ни пошел лорд, и с кем бы он ни ушел, кто бы ни забрал его, они не могут слишком далеко уйти. Но я уже потратила время, осматривая различные комнаты. Если я вернусь и переоденусь, то точно потеряю еще.

Выкрикивая проклятия, я бросаюсь в один из кабинетов и собираю фонарь, который зажигаю от стоящего рядом огнива. Натянув потуже халат, я снова стою на пропасти лестницы. Я медленно считаю про себя до десяти, чтобы собрать все остатки храбрости, которыми я когда-либо обладал, а затем начинаю спускаться вниз.

Винтовая лестница закручивается сама по себе два, четыре, двенадцать раз. Внизу – длинный туннель, холодный и сырой. Мой свет простирается лишь на несколько шагов вперед. Я чувствую темноту, словно живое чудовище, нашептывающее угрозы из неизвестности. Моя рука слегка дрожит, дребезжа фонарем. Пламя внутри мерцает. Я хватаюсь другой рукой за запястье и держу его крепко. Меньше всего я хочу, чтобы мой единственный источник света погас.

Туннель выглядит как одна из самых старых частей замка, судя по камню и раствору, но я ничуть не беспокоюсь о своей безопасности в нем. На потолке свежие опорные балки. Кто-то поддерживал этот древний проход. Вопрос в том, зачем.

Вдалеке серебристая арка освещена лунным светом – это выход. По мере приближения я слышу голоса, доносящиеся из леса. Я замедляю шаг и опускаю фонарь. Проход медленно поднимается вверх, поэтому на полу больше нет луж. Я замечаю несколько множество отпечатков ног. Я не могу сказать, сколько человек шло впереди меня, потому что пройти по этому проходу в одиночку было бы невозможно.

Но мокрых следов достаточно, чтобы я забеспокоилась, потому что я определенно в меньшинстве.

Я должна повернуть назад. Я знаю, что должна. Но теперь любопытство овладело мной и продолжает толкать вперед. Я пришла за правдой. Я не уйду, пока не получу ее.

Туннель выводит меня в лес. Я дрожу, хотя не могу сказать, от холода или от ощущения того, что я нахожусь под открытым небом. Каждое тенистое дерево смотрит на меня с ожиданием, бледный лунный свет подмигивает, как тысячеглазый зверь в пологе над головой.

Голоса мешают мне прячется обратно в туннель и бежать в безопасное место поместья. Там изношенная каменная дорожка, которая пробирается сквозь деревья, борясь с лесным подлеском. Голоса доносятся с того направления, куда ведет дорожка. Я иду по краю тропинки и вскоре вижу оранжевое мерцание. Я низко приседаю и двигаюсь так скрытно, как только могу, приближаясь настолько, что могу разобрать каждое слово, которое говорят люди, но я не понимаю ни одного из них. Они говорят на странном языке, который я не узнаю.

Эти люди похитили Лорда Фенвуда? Или они его сообщники? Его письмо прозвучало так, будто он знал, что сегодня ночью сделает что-то, за что его убьют. Именно это толкает меня идти вперед. Мне нужна правда от этого человека, хотя бы один раз.

Я подхожу к дереву и прижимаюсь к нему спиной. Люди скандируют. Я вижу их теневые очертания, танцующие в свете костра. Я опускаюсь на покрывало из сосновых иголок, устилающее лесную подстилку. Ползком, как можно медленнее, я подползаю к вершине небольшого хребта.

Тропинка, тянувшаяся от туннеля, змеится через лес и попадает в котловину. По всему периметру круга на хребте высятся деревья. В маленькой долине живут четыре человека.

Нет, не люди, а чудовища.

У одного из них на голове торчат рога, как у оленя. Он проводит пальцами по огню, чудом не сгоревшему, и при этом негромко и густо напевает. Другой мужчина и женщина танцуют вокруг него. Они оба разделись до минимума одежды, и их голая кожа полностью покрыта ярко-фиолетовой краской, узор из вихрей, точек и линий скользит по ним с почти гипнотическим эффектом, когда они двигаются.

У женщины волосы темно-красного цвета, темно-коричневая кожа и крылья, как у бабочки. Мужчина бледен, по обе стороны его лица вьются бараньи рога, а сильные руки заканчиваются костяными когтями. Я содрогаюсь от ужаса. Они поют, визжат и взывают к луне, а она смотрит вниз на то, что я могу описать только как некий темный ритуал.

Эти существа – фейри. Неудивительно, почему Лорд Фенвуд решил, что умрет сегодня ночью. Я определенно не в безопасности. Я должна уйти, пока они меня не заметили. Но присутствие четвертого человека удерживает меня здесь.

Напротив человека, который напевает и играет с огнем, стоит пожилой джентльмен с черными глазами-бусинками и седыми, зачесанными назад волосами. Орен полуобнажен, его грудь тоже разрисована. На спине у него распахнуты два бледных, как у стрекозы, крыла. В горле пересохло и саднит. Легкий горб на спине... Я впустила фейри в свою спальню.

Лорд Фенвуд впустил фейри в свой дом. Должно быть, он узнал истинную природу Орена и планировал противостоять ему сегодня ночью. Я впиваюсь пальцами в грязь и сосновые иголки, сопротивляясь желанию закричать от разочарования.

Противостоять Орену и выдать его за фейри было бы самоубийством, лорд должен был это знать. Отсюда и письмо. Я думаю о его сильных руках, защищающих меня. Что, если он сделал это, чтобы обезопасить меня? Он должен был просто отослать Орена.

Прежде чем я успеваю предпринять какие-либо глупые действия, все четверо поднимают руки и лица к небу и испускают первобытный крик, который резко прекращается. Медленно, благоговейно, все они поворачиваются лицом к хребту напротив тропинки. На валуне, возвышаясь над группой, стоит человек, который, как я могу предположить, является их вожаком.

Он одет в плащ, обильно украшенный полевыми цветами. Его широкая грудь обнажена. На его талии накинута набедренная повязка, которая ничуть не скрывает выпуклые мышцы его бедер. По всему его телу люминесцентной краской нарисовано множество линий и символов. За его спиной, волочась по земле при ходьбе, развеваются оборванные малиновые крылья.

От него исходит атмосфера силы и власти. Он завораживает меня так же, как и пугает. Он подобен ядовитому сквозняку, который обещает быть самым вкусным в мире... ты сознательно рискуете умереть, только чтобы попробовать.

Спустившись к костру в центре поляны, вожак поднимает обеими руками какой-то предмет. Я не могу разобрать, что он держит, пока он не приблизится к свету костра. Мое сердце вылетает из груди и катится вниз, чтобы остановиться у ног этого человека. Лорд Фенвуд мертв. Он должен быть мертв.

Потому что это чудовище фейри держит книгу моей матери.

Сердце колотится, я сгибаю колени, чтобы получше рассмотреть его. Нет, этого не может быть, пожалуйста, пусть это будет не так. Но, конечно, книга имеет слишком знакомые знаки на лицевой стороне и корешке.

Четверо других фейри медленно идут вокруг костра и прикасаются к мужчине, напевая, шепча. Они ласкают его как любовники, как подхалимы, как просители, которые считают его богом. Вождь останавливается и открывает книгу. Его губы шевелятся, но я не слышу слов, которые он произносит. В то же время другие люди снова начинают танцевать. Бледный блондин отрезает косу из-за рога барана и бросает ее в огонь. Человек с рогами отрывает кусок своей одежды и быстро превращает его в пепел. Орен проводит украшенным драгоценными камнями кинжалом по ладони и держит ее над огнем, чтобы его кровь капала в огонь. Огонь меняет цвет, превращаясь из обычного оранжевого в ярко-белый, насыщенный красный, а затем в неестественный черный с фиолетовыми и белыми прожилками.

Затем вожак закрывает книгу и поднимает ее над головой. Я понимаю, что он собирается бросить ее в огонь. Глупый инстинкт защиты потрепанного фолианта берет верх. Я отталкиваюсь от земли.

– Нет, – шепчу я. – Пожалуйста, не надо. – Эта книга – все, что у меня есть как доказательство того, что мать любила меня. Она должна была стать последним подарком от отца. Никто из фейри не замечает меня, стоящего на вершине хребта. Они все слишком сосредоточены на мужчине и книге.

Он начинает двигать руками; гравитация теперь под контролем.

– Нет! – кричу я и бросаюсь вперед.

Фейри поворачиваются ко мне. Я бы застыла от страха, если бы не импульс, который придает мне склон хребта. Я бегу, руки болтаются; я потеряла равновесие. Руки мужчины оставляют книгу, когда я сокращаю расстояние. Все происходит с нереальной медлительностью, пока книга падает в воздухе.

Фейри с крыльями бабочки бросается на меня, но остальные, кажется, слишком ошеломлены, чтобы что-то предпринять. Я уворачиваюсь от женщины и прыгаю за книгой, прежде чем она успевает встретиться с пламенем, но моя нога задевает корень. Моя лодыжка хрустит, я поворачиваюсь. Слишком поздно, я слишком сильно потеряла равновесие. Как мне удалось так быстро сократить расстояние? Как мне удалось так близко подойти к фейри и при этом дышать?

Не то чтобы это имело значение с тем, как я падаю...

Глаза мужчины расширяются, яркий изумрудный оттенок – такой же, как весна, как возрождение самой земли – неестественный, потрясающий. Мы встречаемся взглядами, и у меня перехватывает дыхание. Его ужасающая красота – последнее, что я вижу перед тем, как упасть в пламя, и мир взрывается белым жаром.

ГЛАВА 9

Если честно, смерть причиняет гораздо меньше боли, чем я думала.

Огонь превратился в солнечный свет, окутывая меня, как одеяло. Ничего не болит. На самом деле, наоборот. Может, это как в тот раз, когда Мисти наступила мне на ногу и сломала несколько костей. Я поняла, насколько все плохо, только через несколько часов. Корделла рассказала мне о том, как тело может впасть в шок, когда она перевязывала меня в конюшне, чтобы Джойс не увидела и не отругала меня за травму.

Я впала в шок из-за сломанной ноги. Падение в бушующий огонь – это совсем другой уровень оцепенения.

Но я не совсем потеряла сознание. Вдалеке слышны крики; беспорядочные слова на короткое мгновение обретают четкость, а затем становятся слишком далекими, чтобы их можно было расслышать. Я дрейфую в бледном море, меня уносит в великое Запределье, которому у меня нет выбора, кроме как подчиниться. Я слышу новые голоса, песнопения и пение. Это не похоже на лихорадочные слова, которые фейри произносили у костра. Это пение светлое и радостное. Я слышу аккорды тысячи лютней и почему-то знаю, что все они играют для меня.

Мне кажется, я слышу голос моей матери среди хора. Она поет, чтобы я вернулась домой. Она поет, чтобы я вернулась к ней. Наконец-то, наконец-то, – припевом поет мое сердце, – наконец-то воссоединились.

Тишина.

Затем женский голос.

– Что мы будем с ней делать?

– Мы отведем ее к Вене, – постановляет знакомый голос. Я знаю этот голос. Откуда я знаю этот голос?

– Ты с ума сошел? – спрашивает мужчина. – Мы не можем отвезти ее к Вене. Даже если бы она смогла выжить здесь так долго – а она не сможет – мы не можем взять человека в Дримсонг.

– Вена – единственный человек, который знает, как вытащить из нее мою магию, – говорит второй голос. Он глубокий, как самая низкая нота лиры, звучащая в гармонии с громом на далеком горизонте. Безошибочно. Я пытаюсь бороться за сознание.

– Хол прав, – говорит другой мужчина. – Даже если бы мы захотели, она умрет раньше, чем мы доберемся до Дримсонга.

– Тогда нам придется действовать быстро, не так ли? – говорит глубокий голос.

– Или мы оставим ее в Мире Природы, отправимся в Дримсонг, спросим Вену, что нам делать, а потом вернемся и проведем ритуал, который вернет магию на ее законное место, – говорит женщина.

– Если ты не собираешься привязать ее к стулу, я сомневаюсь, что она останется на месте. Теперь мне это стало до боли ясно. – Опять этот глубокий голос. Кажется, он знает меня.

А знаю ли я его? Моя голова кажется такой туманной и тяжелой. Я открываю глаза.

– Она просыпается, – говорит Орен.

Сейчас полдень, и солнце слепит. Я медленно моргаю, когда мир приходит в фокус. Орен нависает надо мной, на этот раз в рубашке. Однако сзади нужно сделать две прорези, чтобы выпустить стрекозиные крылья, которые проносятся по обе стороны от него.

Я отшатываюсь от Орена и от остальных четырех человек, которые стоят за ним.

– Все в порядке, мы не причиним тебе вреда, – говорит Орен.

– Она тебе не поверит, – говорит женщина с крыльями бабочки. Теперь я узнаю в каждом из этих людей тех, кто собрался у костра.

– Пусть он лелеет человека до посинения, тогда мы заставим ее делать то, что мы хотим. – Человек с бараньими рогами сложил руки на груди, бицепсы вздулись, подчеркивая слабо мерцающие отметины, идущие по ним. – Мне все равно, владеет ли она магией королей Авинесса. Она не знает, как ее использовать. Мы сможем одолеть ее.

– Ты не заставишь меня делать что-либо, – огрызнулась я. Вероятно, это не лучшее решение. Но моя голова раскалывается, меня окружают фейри, и я устала от того, что обо мне говорят так, будто меня здесь нет – Джойс бы так со мной поступила.

Все пятеро смотрят на меня в разной степени шока. Губы женщины разошлись, и она вытаращилась на меня. Мужчина с оленьими рогами обменивается настороженным взглядом с Рогами Барана, прежде чем снова повернуться ко мне. Их вождь слегка нахмуривает брови, темно-каштановые волосы каскадом падают ему на лицо, развеваясь на ветру.

– Я не думал, что ты говоришь на общем языке, – говорит человек с оленьими рогами человеку с рогами барана.

– Я не говорю, – отвечает он, все еще глядя на меня. – И я готова поспорить, что она тоже не говорит – не должна говорить – на фейском.

– Это из-за магии? – Орен смотрит на их вождя.

– Скорее всего, – пробормотал он своим глубоким голосом, переводя взгляд обратно на меня. Его глаза зеленее, чем солнечный свет вокруг нас. Зеленее, чем может быть. Уникальный оттенок, почти как...

–Липа, – шепчу я и резко вдыхаю. – Нет, нет, нет, нет. – Это единственное слово повторяется. Этого не может быть. Не может быть.

Он приседает. Его оборванные крылья слегка подрагивают за спиной. Под его ногтями еще остались остатки фиолетового лака.

– Ты нарушила все правила, Катриа. – Слова пропитаны разочарованием.

– Это Вы, – вздыхаю я. – Лорд Фенвуд.

– Полагаю, теперь, когда ты увидела меня настоящего, ты должна знать и мое настоящее имя. Дэвиен. – Он показывает за спину. – Джентльмен с рогами – Хол. Другой мой рогатый друг – Джайлс.

– Ты даже не попытаешься пошутить про рогатого? Разочаровываешь, – бормочет Джайлс, ухмыляясь, как кот.

Лорд Фенвуд – Дэвиен игнорирует его.

– Леди зовут Шайе. И, конечно, ты знаешь Орена.

Я прижалась спиной к дереву, пытаясь сделать как можно большее расстояние между мной и этими существами. Прижавшись спиной к коре, я начала лучше чувствовать окружающую обстановку, хотя оторвать взгляд от фейри практически невозможно. Я ожидаю, что они в любую секунду вцепятся мне в горло, хотя они еще не убили меня.

Мы больше не в глухом сосновом лесу. Древние дубы тянутся вверх паутиной ветвей, чтобы поймать солнечный свет и прохладный послеполуденный бриз. Мох свисает с их ветвей, покачиваясь. Вокруг нас порхают маленькие мотыльки света – радуга светлячков, достаточно ярких, чтобы их можно было увидеть днем. Мох имеет переливчатый блеск, не похожий на пунцовый цвет крыльев Дэвиена.

Каждый цвет ярче, чем я когда-либо видела. Каждый запах острее. Сам воздух кажется живым, мощным и грозным, совсем не таким, как в темном лесу. Здесь я не чувствую угрозы. Но в то же время это место таит в себе большую опасность.

– Где мы? – спрашиваю я.

– Мы в Кровоточащем Лесу, к северо-востоку от того, что ты знаешь как Сланцевые горы.

– Северо-восток... – Я пытаюсь обработать информацию. – К северо-востоку от Сланцевых гор ничего нет. Они абсолютно непроходимы. Там конец света. – Каждый дурак, который когда-либо пытался пройти через них, никогда не возвращался.

– Непроходимы для таких, как ты. – Хол взглянул в мою сторону уголками своих фиолетовых глаз, а затем вернулся к сканированию леса вокруг нас. Каждый мускул в его теле напряжен. Как будто он готов к драке... или к бегству. – По крайней мере, без помощи таких, как мы.

– Сланцевые горы – это граница между мирами, – говорит Дэвиен с вынужденным спокойствием. В глубине его глаз горит возбуждение. Он разочарован во мне. Ладно. Пусть будет так. Это он держал все это в секрете и теперь втянул меня в это. – По другую сторону от них находится бывшее королевство Авинесс – то, где мы сейчас находимся.

– Большинство людей в наши дни называют это дикими землями фейри, – говорит Джайлс, рассматривая лес, пока он говорит, ветер треплет его светлые волосы вокруг рогов.

– Почему вы не убили меня? Почему вы привели меня сюда? Что вам от меня нужно? – Мои вопросы становятся поспешными и неистовыми.

– Мне нужна магия, которую ты украла. – Голос Дэвиена становится больше похожим на рычание. – Магия, которая принадлежала мне по праву рождения.

– Я не забирала никакой магии. – Я качаю головой.

Он хватает меня за плечи своими широкими руками и трясет меня.

– Ты пришла на поляну, ты нарушила ритуал, ты шагнула в пламя.

Полагаю, я действительно сделала все это.

– Я никогда не хотела... Ладно, если тебе нужна эта магия, то забирай ее обратно. Я действительно не знаю, о чем ты говоришь, и я бы не хотела этого, даже если бы знала.

– Если бы все было так просто. – Тень пересекла его лицо. – Я потратил всю свою жизнь, почти двадцать четыре года, на поиски предметов, необходимых для завершения этого ритуала. Я ждал пять лет, пока звезды сойдутся. И ты думаешь, что можешь отдать ее мне только потому, что ты так говоришь?

– Достаточно. – Орен слегка надавил кончиками пальцев на предплечье Дэвиена, прерывая его тираду. – Этим ты ничего не добьешься.

– Может, и добьется, – говорит Шайе с коварной ухмылкой. – У нас еще никогда не было человека, который украл бы магию фейри. Может быть, если он встряхнет ее достаточно сильно, она вырвется из нее. Или ее голова отвалится.

Мои глаза расширились.

– Никто из нас не трогает ее. – Должно быть, он понимает, что противоречит сам себе, потому что Дэвиен отпускает меня с расстроенным вздохом.

– Я думаю, ты только что прикоснулся...

– Молчи, Джайлс. – Дэвиен щиплет переносицу. То, как он смотрит на меня сейчас, напоминает мне все презрение, которое Джойс и Хелен когда-либо проявляли ко мне, и даже больше.

– Я не хотела... – начинаю говорить я. Мой инстинкт умиротворения при одном только взгляде на него дает о себе знать.

Он обрывает меня.

– Это понятно. И все же ты рискуешь все испортить. – Дэвиен начинает уходить через лес. – Мы отведем ее к Вене.

– С тобой, – мягко говорит Орен, помогая мне встать на ноги.

– Весь путь до Дримсонг, через Кровоточащий Лес, с человеком. – Шайе оглядывается на меня, прежде чем встретиться взглядом с Холом. – Я даю ей три дня.

– Щедро, – говорит Хол. – Я был бы удивлен от двух.

– Отлично, теперь мне придется выбирать между одним – что кажется слишком недостаточным – и четырьмя, что, как мы все согласны, слишком щедро, – пробормотал Джайлс. – Я возьму четыре, если придется. Слышишь, человек? Я оптимистичен ради тебя.

Они говорят о том, как долго мне удастся оставаться в живых, понимаю я. Я медленно качаю головой; это отдается пульсацией по позвоночнику, которая быстро перерастает в дрожь. Я не могу двигаться, когда мои кости так яростно трещат. Я ударяюсь спиной о дерево и снова сползаю по нему, сворачиваюсь в клубок и хватаюсь за голову.

– Мы должны идти. – Орен пытается подтянуть меня за локти. – Здесь небезопасно для нас.

– Конечно, небезопасно! Я не в безопасности ни с кем из вас.

– Никто из нас не причинит тебе вреда.

– По крайней мере, пока у тебя есть магия Дэвиена, – говорит Джайлс певучим голосом. Его юбка слегка покачивается на бедрах, когда он идет.

Хныканье проделывает свой путь в моем горле и вырывается наружу в виде приглушенного, невнятного звука.

– Я хочу домой.

– Ты не можешь, – говорит Орен.

– Верни меня обратно, – требую я. – Верни меня обратно сейчас же, – повторяю я громче. Этого достаточно, чтобы привлечь внимание Дэвиена. Он останавливается и медленно поворачивается ко мне лицом, когда я по собственной воле отталкиваюсь от земли. – Ты... ты заключил договор, когда женился на мне. Ты дал клятву, что я никогда не останусь без помощи. И я хочу вернуться домой.

Дэвиен медленно подходит к ней, его мышцы пульсируют от силы, которая спокойно обещает, что он может разорвать меня на части, если захочет. Его магия фейри похожа на ауру. Я потрясена тем, что она не колеблет воздух вокруг него, как жар от камней в летний день.

– Об этом, – почти мурлычет он. – Во-первых, дом, где это вообще может быть? В том «дряхлом поместье», в котором, как ты мне сказала, живет твоя семья? Это то место, которое ты считаешь своим «домом»? Или ты сделала мое поместье своим домом?

– Ты оставил это мне в своем письме. – Я стараюсь не дать себя запугать, но это становится все труднее и труднее, чем ближе он подходит. – Я хочу, чтобы ты отвел меня туда.

– Я слышал, как ты постоянно используешь это слово – хочу. Но оно не возымеет того эффекта, о котором ты думаешь.

– Но...

– Да, я дал тебе очень щедрую клятву, которую, замечу здесь и сейчас, мне не пришлось давать. И ты права в том, что я должен был ее сдержать. Однако ты забываешь о довольно важной ее части. – Он останавливается передо мной и смотрит на переносицу. – Моя клятва действовала только до тех пор, пока ты или я не покинули этот смертный мир. А поскольку мы уже пересекли Фэйд и попали в страну Мидскейп... мы больше не на этом смертном плане. Так что моя клятва была выполнена и больше недействительна.

Он делает полшага ближе. Я снова прижимаюсь спиной к дереву, не давая возможности убежать. Он так близко, что я чувствую его дыхание, совсем на грани бодрого зимнего воздуха.

– Здесь у тебя нет никаких прав на меня.

– Я просто хочу домой, – шепчу я.

– Я верну тебя обратно в твой жалкий мир, как только почувствую в тебе магию. – Он хватает меня за подбородок и поднимает мое лицо вверх, чтобы я посмотрела ему в глаза. – А до тех пор ты в моем подчинении. Слушай меня, и я, возможно, вытащу тебя отсюда живой.

Я пытаюсь вспомнить все, что я когда-либо узнала о фейри. Монстры? Подтверждаю. Не умеют лгать? Я почти уверена, что это правда, поскольку никогда не чувствовала лжи ни от одного из них. Должны соблюдать свои клятвы? Похоже на то, раз он так хочет увильнуть от клятвы, которую дал при женитьбе на мне. Как я могу использовать все это, чтобы выжить? Думай, Катриа, думай!

– Значит, если я пойду с тобой к этой Вене и отдам тебе всю магию, что есть во мне, ты вернешь меня в поместье?

– Клянусь.

Я сглотнула. Это звучало как клятва. И я не чувствовала запаха дыма.

– Хорошо. Тогда веди.

Он отпускает меня и бодро отходит. Когда он проходит мимо своих спутников, я вижу, как женщина, Шайе, бормочет ему вслед. Я едва слышу ее слова:

– В следующий раз она будет пытаться сказать, что все еще твоя жена. Как будто здесь могут соблюдаться человеческие законы. – Она оглядывается на меня с ехидной ухмылкой. Она знает, что я ее слышу. У меня такое чувство, что она хотела этого.

Хотя со своими рыжими волосами и крыльями бабочки она совсем не похожа на Хелен или Джойс, с каждой минутой она напоминает мне их все больше и больше.

Я собираю вокруг себя свой грязный, испачканный халат, пытаюсь идти с достоинством, которого, как я знаю, у меня сейчас нет, и босиком пробираюсь вперед в лес. Это чудо, что мои ноги не порезали прошлой ночью – по крайней мере, лесная подстилка здесь покрыта плюшевым, удобным мхом. Эта мысль заставляет меня задуматься. Я смотрю вниз на свои ноги, шевеля пальцами обеих ног.

– Что это? – спрашивает Орен.

– Скажи ей, чтобы поторопилась, – кричит нам в ответ Хол. – Мы даем ей максимум четыре дня до того, как она умрет здесь. Нет времени медлить.

– Ничего страшного. – Я качаю головой и иду дальше, проносясь мимо Орена и отвратительного чувства предательства, которое вызывает во мне одно его присутствие.

Прошлой ночью я сильно подвернула лодыжку, зацепившись за корень. Я услышала хруст костей и разрыв сухожилий. Я не должна была бы сейчас ходить. Но сустав чувствует себя прекрасно. На самом деле, теперь, когда первоначальный туман рассеялся, я чувствую, что могла бы танцевать, бегать, прыгать и петь.

Если бы только у меня была причина делать что-либо из этого. Все, что мне предстоит, – это долгий марш по вражеской территории.

Но, по крайней мере, моя лодыжка – это тихая уверенность в одном: возможно, я действительно обладаю магией. Иначе как бы я сейчас ходила?