Текст книги "Уолбэнгер (ЛП)"
Автор книги: Элис Клейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Глава 1.
– О, БОЖЕ.
Бам.
– О, боже.
Бам-бам.
Что за...
– О, боже, как хорошо!
Я вырвалась из сна, сконфуженно осматривая незнакомую комнату. Коробки на полу. Фотографии, прислоненные к стене.
Моя новая спальня в моей новой квартире, – напомнила я себе, кладя обе руки на роскошное одеяло. Даже в полусонном состоянии я думала о роскошности и дороговизне своего постельного белья.
– Ммм... Да, детка... прямо здесь, вот так... не останавливайся, не останавливайся!
Господи...
Я села, потирая глаза, и повернулась к стене за мной, начиная понимать, что именно меня разбудило. Я все еще рассеяно поглаживала свое одеяло, привлекая внимание Клайва, своего любопытного кота. Утыкаясь головой в мою руку, он требовал ласки. Я гладила его, оглядываясь по сторонам и пытаясь сориентироваться в новом пространстве.
Я переехала сегодня. Квартира великолепна: просторные комнаты, деревянные полы, арочные дверные проемы – здесь даже есть камин! Правда, я понятия не имела как развести огонь, но он здесь ни к селу, ни к городу. Я просто жаждала поставить вещи на каминную полку. Так как я – дизайнер интерьеров, у меня была привычка мысленно ставить вещи практически везде, принадлежали они мне или нет. Иногда то, что я то и дело переставляла их безделушки, немного сводило моих друзей с ума.
Я переезжала весь день и после отмокания в невероятно глубокой ванне на ножках до тех пор, пока моя кожа не стала красновато-лиловой, легла в постель и наслаждалась звуками моего нового дома: небольшого движения снаружи, тихой музыки и расслабляющего клацанья от исследований Клайва. Клацанье от его когтей, ну вы понимаете...
Мой новый дом, – удовлетворенно думала я, легко проваливаясь в сон. Поэтому я и была так удивлена пробуждением в... посмотрим... 2:37 ночи.
До меня дошло, что я тупо уставилась в потолок, пытаясь вернуться в расслабленное состояние, но вновь вздрогнула, когда изголовье моей кровати сдвинулось... хотя, скорее, грохнулось об стену.
Да вы что, издеваетесь?! И потом я очень отчетливо услышала:
– О, Саймон, как хорошо! Ммм...
Уф, бог ты мой.
Моргая, я почувствовала себя более проснувшейся и немного восхищенной тем, что определенно происходило в соседней квартире. Я посмотрела на Клайва, он на меня и, если бы я не была такой уставшей, то точно бы подумала, что он мне подмигнул. Думаю кое-кому кое-что нужно…
У меня уже некоторое время не было секса. Очень долгое время. Плохой, скорострельный и несвоевременный секс украл мой оргазм. Она была на отдыхе уже шесть месяцев. Шесть долгих месяцев.
Угрожали наступить первые признаки кистевого туннельного синдрома, пока я отчаянно пыталась разрядить себя. Но «О» была в долговременной завязке. И я не имею в виду Опру.
Я отогнала мысли о своей пропавшей «О» и свернулась на боку. Казалось, что все стихло, и я задремала, Клайв тихонько мурлыкал рядом со мной. А потом разверзся ад.
– Да! Да! О, боже... О, БОЖЕ!
Картина, которую я прислонила к стене на полке над кроватью, упала и крепко стукнула меня по голове. Это научит меня тому, как жить в Сан-Франциско и не убедиться, что все надежно вставлено в рамку и закреплено. Говоря о вставленном…
Потирая голову и матерясь достаточно, чтобы покраснел Клайв – если коты умеют краснеть – я снова оглянулась на стену позади себя. Мое изголовье буквально грохотало по ней, пока весь шум в соседней квартире продолжался.
– Ммм... да, детка, да, да, да! – повторяла крикунья... и прекратила со вздохом.
А потом я услышала, во имя всего святого, шлепки. Звук хороших шлепков нельзя перепутать ни с чем и кто-то получал их прямо за стеной.
– О, боже, Саймон. ДА. Я была плохой девочкой. Да, ДА!
Нереально…
Больше шлепков и потом безошибочные звуки мужских стонов и вздохов.
Я вскочила, передвинула кровать на несколько дюймов от стены и, пыхтя, запрыгнула обратно под одеяло, все время поглядывая на стену.
Той ночью я заснула, поклявшись, что постучу им в ответ, если услышу еще хоть один писк. Или стон. Или шлепок.
Добро пожаловать в соседство.
Глава 2
Следующее утро, мое первое официальное утро в новой квартире, обнаружило меня с чашечкой кофе и, оставшимся со вчерашней вечеринки по поводу переезда, пончиком.
Я еще не вполне проснулась, как надеялась, чтобы распаковывать вещи, и молча бранила ночные шалости соседей. Девушку трахнули, отшлепали, она кончила, она заснула. То же самое с Саймоном. Я предположила, что его зовут Саймон, потому что девушка, которой нравится быть отшлепанной, называла его именно так. И вообще, если она выдумала имя, то есть намного больше более страстных имен, чем Саймон, чтобы выкрикивать их в экстазе.
Экстаз... Боже, как же я соскучилась по экстазу.
– Все еще ничего, «О»? – вздохнула я, глядя вниз. По истечении четырех месяцев после «Исчезновения «О»» я начала разговаривать с моей «О», как будто она была реальным существом. Она ощущалась достаточно реальной, когда появлялась, но к сожалению, теперь, когда «О» оставила меня, я не была так уверена, что узнаю ее, если увижу. Что за грустный, грустный день, когда девушка не знает даже своего собственного оргазма, – думала я, тоскливо глядя из окна на горизонт Сан-Франциско.
Я развернулась и облокотилась на раковину, чтобы ополоснуть кружку с кофе. Положив ее на раковину, чтобы высохла, я подняла мои светлые волосы в небрежный хвостик и оценила масштабы хаоса, окружающего меня. Неважно, как хорошо я все спланировала, неважно насколько аккуратно я подписала коробки, неважно как часто я говорила этому идиоту, который переносил их, что если написано КУХНЯ, то коробка не предназначена для ВАННОЙ, здесь все равно был бардак.
– Как думаешь, Клайв? Начать здесь или в гостиной?
Он свернулся на одном из широких подоконников. По общему согласию, когда я искала новое жилье, я всегда обращала внимание на подоконники. Клайв любит смотреть на окружающий мир и это очень мило, видеть его, ждущего меня, когда я прихожу домой.
Прямо сейчас он смотрел на меня и затем, кажется, кивнул в сторону гостиной.
– Значит гостиная, – сказала я, осознавая, что с момента пробуждения сказала всего три фразы и каждое произнесенное слово предназначалось киске. Хм...
Около двадцати минут спустя Клайв пристально следил за голубем, а я сортировала DVD диски, когда в коридоре послышались голоса. Мои шумные соседи! Я подбежала к двери, чуть не перелетев через коробку, и прильнула к глазку, только чтобы увидеть дверь напротив.
Вот что я за извращенка, честно, – подумала я, но не предприняла ни одной попытки, чтобы перестать подсматривать.
Я видела не очень отчетливо, но слышала их беседу: мужской низкий и успокаивающий голос, за которым следовал безошибочный вздох его компании.
– Ммм, Саймон, прошлая ночь была просто фантастической.
– Я думал, что сегодняшнее утро тоже было фантастическим, – сказал он, запечатлев, что звучало как чертов поцелуй, на ней.
Хм. Наверное, они были в другой комнате этим утром, потому что я ничего не слышала. Я опять прижалась к глазку. Грязная извращенка.
– Да. Позвонишь мне? – спросила она, прижимаясь для другого поцелуя.
– Конечно, я позвоню, как вернусь в город, – пообещал он, шлепая ее по заду. Она засмеялась и ушла.
Похоже, они были на короткой ноге. Пока-Пока, Шлепок. Такой угол обзора не позволял мне увидеть этого Саймона и он вернулся обратно в квартиру до того, когда я смогла разглядеть в нем хоть что-то.
Интересно… Значит эта девушка с ним не живет.
Я не слышала никаких «люблю тебя», когда она уходила, но выглядели они очень расслабленно. Я рассеянно жевала кончик своего хвоста. Они должны быть, иначе что со шлепанием и всем остальным.
Прогоняя мысли о шлепании и Саймоне, я вернулась к своим DVD. Шлепающий Саймон — отличное название для группы… Я перешла к букве «H».
Час спустя, я только поставила «Волшебник страны Оз» после «Вилли Вонка», как в дверь постучали. В коридоре была небольшая стычка, когда я приблизилась к двери, и я подавила смешок.
– Не урони, идиотка, – упрекнул страстный голос.
– Ой, заткнись. Не будь такой гребаной командиршей, – огрызнулся второй.
Закатив глаза, я открыла дверь и увидела двух своих лучших подруг, Софию и Мими, держащих большую коробку.
– Никаких драк, дамы. Вы обе красотки, – рассмеялась я, поднимая бровь.
– Ха-ха, очень смешно, – ответила Мими и, шатаясь, вошла внутрь.
– Что это? Я не могу поверить, что вы пронесли это на четыре лестничных пролета вверх!
Мои девочки не прилагали никаких физических усилий, если могли переложить это на кого-то другого.
– Поверь мне, мы ждали в такси снаружи, когда кто-нибудь пройдет мимо, но нам не повезло. Так что мы тащили это сами. С новосельем! – сказала София.
Они поставили коробку и София упала на кресло около камина.
– Да, хватит постоянно переезжать. Нам надоело покупать тебе разные вещи, – рассмеялась Мими, ложась на диван и эффектно кладя руки на лицо.
– И что это? И я никогда не говорила, что вы должны мне что-то покупать. Соковыжималка от «Джека ЛаЛэйна» не была необходимостью в прошлом году, правда, – спросила я, тыча большим пальцем ноги в коробку.
– Не будь такой неблагодарной. Просто открой, – приказала София, показывая на коробку средним пальцем, который она потом повернула прямо в моем направлении.
Я вздохнула и села на пол перед коробкой. Я знала, что это что-то от «Уилльяма Сонома», так было написано на ленте с крошечными ананасами. Коробка была тяжелой, что бы это ни было.
– О, нет. Что вы обе сделали? – спросила я, увидев как Мими подмигивает Софии. Потянув за ленту и открыв коробку, я чертовски обрадовалась тому, что там обнаружила. – Девочки, это слишком!
– Мы знаем, как ты скучаешь по старому, – со смехом сказала Мими, улыбаясь мне.
Несколько лет назад я получила старый миксер фирмы «KitchenAid» от тети, которая умерла. Ему было уже больше сорока лет, но он все еще отлично работал. Старые вещи были сделаны так, чтобы работать до последнего, что и случилось несколько месяцев назад, когда он окончательно сломался. Он задымился и окончательно вышел из строя, пока я замешивала порцию хлеба с цукини, и, как бы ненавистно мне это не было, пришлось все выбросить.
Сейчас я уставилась в коробку на блестящий, новый, безупречный стальной миксер, и у меня перед глазами поплыли образы печенья и пирогов.
– Девчонки, он такой красивый, – выдохнула я, смотря с восхищением на моего нового малыша. Я осторожно подняла его, чтобы полюбоваться. Пробегая руками по нему, раздвигая пальцы, чтобы почувствовать гладкие линии, я восхищалась прохладным металлом. Я осторожно вздохнула и обняла его.
– Вы хотите побыть наедине? – спросила София.
– Нет, все нормально. Я хочу, чтобы вы были здесь и засвидетельствовали нашу любовь. Кроме того, это единственный механический инструмент, который может доставить мне какое-то удовольствие в ближайшем будущем. Спасибо, девчонки. Он очень дорогой, но я вам правда так благодарна, – сказала я.
Подошел Клайв, обнюхал миксер и быстро прыгнул в пустую коробку.
– Просто пообещай приготовить нам что-нибудь вкусненькое и это будет того стоить, дорогая, – Мими села, выжидающе смотря на меня.
– Что? – осторожно спросила я.
– Кэролайн, можно я сейчас же начну с твоих ящиков? – спросила она.
– Можно ты начнешь делать с ними что? – ответила я, туже затягивая пояс на талии.
– Твоя кухня! Я умираю, как хочу начать все расставлять! – воскликнула она, возбужденно изображая бег на месте.
– О, да! Вперед! Хорошо провести время, фрик, – выкрикнула я, когда Мими триумфально убежала в другую комнату.
Мими – профессиональный организатор пространства. Она сводила нас с ума, когда мы вместе учились в Беркли, своей привычкой все раскладывать по местам и своим ненормальным вниманием к деталям. Однажды София предложила ей стать профессиональным организатором пространства и после выпуска именно этим она и занялась. Сейчас она работает на всей области залива Сан-Франциско, помогая семьям разобраться со всеми своими вещами. Дизайн-фирма, в которой я работаю, иногда нанимает ее для консультаций и она даже появилась в нескольких шоу канала «HGTV» [ «HGTV» – телевизионный канал «Home & Garden Television» ], которые снимались в городе. Эта работа подходит ей просто идеально.
Так что я просто позволила Мими делать ее работу, зная, что мои вещи будут так идеально расставлены, что я буду поражена.
София и я продолжили разбираться в гостиной, смеясь над DVD, которые мы смотрели в течение всех этих лет. Мы останавливались обсуждая каждый фильмом о «Брэт Пэк» [ «Brat Pack» – прозвище, которым назвали группу актеров, вместе снимавшихся в ряде подростковых фильмов 80-х. ] из восьмидесятых: останется ли Бэндер с Клэр, когда все они вернутся на учебу в понедельник. Я проголосовала против и могла поспорить, что она никогда не получит ту сережку обратно…
***
Позже этим вечером, когда мои подруги уехали, я расположилась на диване в гостиной с Клайвом, чтобы посмотреть повторы «The Barefoot Contessa» [ «The Barefoot Contessa» – кулинарная программа на канале «Food Network», в которой ведущая, Ина Гартен, проживающая в Хэмптонс, рассказывает, как устроить разные вечеринки, раскрывает секреты своих рецептов и прочее ] на кулинарном канале. Пока я мечтала о том, что смогу приготовить с помощью моего нового миксера, и что однажды я бы хотела иметь такую же кухню, как у Ины Гартен, на площадке около моей двери послышались шаги, а потом два голоса. Я прищурилась, глядя на Клайва. Должно быть, Шлепок вернулась.
Подскочив с дивана, я прижалась к глазку еще раз, пытаясь увидеть своего соседа. Я опять его пропустила, увидев только его спину, когда он вошел в квартиру следом за очень высокой женщиной с длинными, каштановыми волосами.
Интересно… две разных женщины и всего пара дней. Потаскун.
Я увидела, как захлопнулась дверь, и почувствовала, что Клайв, урча, трется о мои ноги.
– Нет, тебе нельзя наружу, дурачок, – проворковала я, наклоняясь, и сгребла его руками вверх.
Я потерлась щекой о его шелковую шерстку, улыбаясь, когда он лег на моих руках. Здесь маленькой шлюшкой был Клайв. Он разляжется для каждого, кто почешет его животик.
Вернувшись на диван, я смотрела, как «Barefoot Contessa» учит нас, как подать обед в Хэмптонс с простотой и утонченностью... а также со счетом в банке, размером подходящим для Хэмптонс.
Несколько часов спустя с надежно отпечатавшимся на моем лбу следом от диванной подушки я отправилась спать.
Мими организовала мой гардероб так рационально, что все, что осталось сделать мне – повесить фотографии и расставить некоторые безделушки. Я почти осознанно переместила фотографии с полки над моей головой. Сегодня никаких шансов чему-то упасть. Я встала в центре комнаты, слушая, что происходит в соседней квартире. Все тихо на вражеском фронте. Может быть, прошлая ночь была единичным событием.
Подготовившись ко сну, я посмотрела на фотографии своей семьи и друзей: мы с родителями катаемся на лыжах в Тахо; я с подругами в Койт Тауэр [ Койт Тауэр – башня-мемориал, размещенная на вершине Телеграфного холма в Сан-Франциско. ]. София любила фотографировать так же, как и любила все фаллическое. Она играла на виолончели с Оркестром Сан-Франциско и, несмотря на то, что всю свою жизнь она провела в окружении музыкальных инструментов, она никогда не могла удержаться от шутки, когда видела флейту. Она была повернутой.
Сейчас мы все были свободны, что происходило редко. Обычно, как минимум, одна из нас встречалась с кем-то, но с тех пор как София рассталась со своим последним бойфрэндом несколько месяцев назад, у нас было затишье. Правда, к счастью для моих подруг, их затишье было не настолько тихим, как мое. Насколько я знаю, они все еще поддерживали связь с их «О».
Я с дрожью подумала о ночи, когда я и «О» расстались. В тот момент у меня было несколько неудачных первых свиданий подряд и я была настолько сексуально неудовлетворенна, что позволила себе пойти в квартиру парня, которого больше никогда не намерена была видеть. Не то, чтобы я питала отвращение к сексу на одну ночь. Несколько позорных прогулок было и в моей копилке. Но этот парень? Нужно было думать лучше. Кори Вайнштейн, бла-бла-бла. Его семья владела сетью пиццерий на всем западном побережье. На бумаге звучит красиво, да? Но только на бумаге. Он был достаточно приятным, но скучным. Но я уже некоторое время не была с мужчиной и после нескольких мартини и пустой болтовни в машине, я уступила позволила Кори «со мной повеселиться».
До этого момента своей жизни, я разделяла теорию о том, что секс как пицца – даже если он плохой, он все равно достаточно приятен. Теперь я ненавижу пиццу.
По нескольким причинам.
Это был худший секс в моей жизни. Это был чисто пулеметный стиль секса: быстрее, быстрее, быстрее. Тридцать секунд на грудь, шестьдесят секунд на что-то примерно дюймом выше того, где он должен был быть, и затем внутрь. И обратно. И внутрь. И обратно. И внутрь. И обратно.
Но, по крайней мере, это было быстро, так? Черта с два. Этот ужас длился вечно. Ну хорошо, нет. Но почти полчаса. Туда. Обратно. Туда. И обратно. Моя бедняжка чувствовала себя так, будто ее долбили перфоратором.
К тому времени, как все закончилось и он прокричал: «Как хорошо!» перед тем, как упасть на меня сверху, я мысленно переставила все свои приправы и начала разбираться с чистящими средствами под раковиной. Я оделась, что не заняло много времени, потому что я была почти полностью одета, и отчалила.
Следующей ночью, после времени, которое я дала Нижней Кэролайн на восстановление, я решила развлечь ее приятным и продолжительным временем самостоятельной любви, обратившись к всеобщему любимчику Джорджу Клуни в роли Доктора Росса. Но к моему великому сожалению, «О» меня оставила. Я не обратила на это внимания, думая, что возможно ей нужно больше времени, чтобы отойти от печального опыта с Пиццерией Кори.
А что следующей ночью? «О» не появилася. Как и на следующей неделе, и через. Так недели становились месяцами, а месяца все растягивались и растягивались, а я заполучила глубокую ненависть к Кори Вайнштейну. Этому трахальщику-пулеметчику...
Я потрясла головой, отгоняя мысли об «О», и заползла в постель. Клайв подождал, пока я улягусь, а потом свернулся калачиком в пространстве позади моих коленей. Он последний раз проурчал, пока я выключала свет.
– Спокойной ночи, Мистер Клайв, – прошептала я и заснула.
***
Бам.
– О, боже.
Бам-бам.
– О, боже.
Невероятно...
В этот раз я проснулась быстрее, потому что знала, что именно слышу. Я села в постели, глядя позади себя. Кровать все еще была отодвинута на безопасное расстояние от стены, поэтому я не чувствовала никаких движений, но, черт, там точно что-то двигалось.
А потом я услышала... шипение?
Я взглянула на Клайва, распушившего хвост. Он выгнул спину и расхаживал туда и обратно в изножье кровати.
– Эй, мистер. Все нормально. Просто у нас шумный сосед, вот и все, – успокаивала я, протягивая к нему руку.
И тогда я услышала это.
– Мяу.
Я покачала головой из стороны в сторону, слушая более внимательно. Я изучала Клайва, который в ответ посмотрел на меня так, будто хотел сказать: «Это не я».
– Мяу! О, боже! Мяя-ууу!
Девушка за стенкой мяукала. Да что же такого было у моего соседа, что это происходило?!
К этому времени Клайв окончательно слетел с катушек и бросился на стену. Он буквально взбирался по ней, пытаясь добраться до источника шума и добавлял к этому хору свое мяуканье.
– О, да, именно так, Саймон... Мммм... мяу, мяу, МЯУ!
Господи, да здесь с обеих сторон этой стены не поддающиеся контролю представители семейства кошачьих! У женщины был акцент, но я не могла точно определить какой.
Точно что-то восточно-европейское. Чешский? Польский? Я что, серьезно проснулась в, посмотрим, 1:16 ночи и пыталась разгадать национальную принадлежность женщины, которую трахали в соседней квартире?
Я попыталась поймать Клайва и успокоить его. Не повезло. Он кастрированный, но все равно мальчик, и хочет то, что находится на другой стороне этой стены. Он продолжал завывать, его мяуканье смешивалась с ее, до тех пор, пока все, что я могла делать, – это не расплакаться над смехотворностью данной ситуации. Моя жизнь стала театром абсурда с кошачьим хором.
Я собралась, потому что теперь я могла слышать стоны Саймона. Его голос был низким и хриплым и, пока женщина и Клайв, продолжали взывать друг к другу, я слушала исключительно его. Он простонал и начался стук об стену. Возвращаемся к началу.
Женщина мяукала все громче и громче, несомненно приближаясь к оргазму. Ее мяуканье превратилось в бессмысленные крики и, наконец, она прокричала:
– Da! Da! Da!
А. Она – русская. Боже, царя храни.
Один последний удар, один последний стон – одно последнее «мяу». Потом все было благословенно тихо. За исключением Клайва. Он продолжал томиться по своей потерянной любви до четырех чертовых часов утра.
Холодная война возвращается…
Глава 3.
К тому времени, как Клайв успокоился и перестал орать, я была совершенно вымотана и окончательно разбужена. Мне в любом случае через час надо было вставать, и я осознала, что проспала уже столько, сколько могла. С таким же успехом я могла встать и приготовить завтрак.
– Тупая мяукалка, – сказала я, обращаясь к стене за своей головой, и потопала в гостиную. Включив телевизор, я установила кофеварку и изучала предрассветный свет, который только начинал проглядывать сквозь занавески. Клайв крутился у моих ног и я закатила глаза.
– Ох, теперь ты хочешь любви от меня, да? После того, как прошлой ночью бросил меня ради Муркиной? Какая же ты сволочь, Клайв, – пробормотала я, протянув ногу и почесав его пяткой.
Он шлепнулся на пол и стал мне позировать. Он знал, что я не могу устоять, когда он позирует. Я немного посмеялась и встала рядом с ним на колени.
– Да, да, я знаю. Теперь ты меня любишь, потому что это я тебя кормлю, – вздохнула я, почесывая его животик.
Я направилась на кухню, Клайв за мной по пятам, и наполнила его миску едой. Раз он получил, что хотел, я была быстро забыта. Идя в душ, я услышала движение в коридоре. И словно Подглядывающая Кэролайн, которой я быстро становилась, исправно прижалась к дверному глазку, чтобы увидеть, что происходит между Саймоном и Муркиной.
Он стоял как раз в своем дверном проеме – достаточно далеко внутри, что я не видела его лица. Муркина стояла в коридоре, и я видела, как его рука скользит в ее длинных волосах. Я практически слышала ее мурчание через долбанную дверь.
– Ммм, Саймон, прошлая ночь... мммм, – промурлыкала она, прижимаясь к его ладони, которая на сей момент была у ее щеки.
– Соглашусь. Неплохой способ описать вечер и это утро, – тихо сказал он, и они оба хохотнули.
Прекрасно. Еще одну дважды отоварил.
– Позвонишь мне, когда вернешься в город? – спросила она, когда он откинул с ее лица волосы. С ее лица, которое кричало «меня только что поимели». Скучаю я по этому выражению лица.
– О, можешь на это рассчитывать, – ответил он и притянул ее обратно в дверной проем ради того, что я могла объяснить, как поцелуй, который убивает. Ее нога поднялась, будто она позировала. Я начала закатывать глаза, но это было больно. Ну вы понимаете, правый глаз был очень плотно прижат к глазку.
– Do svidaniya, – прошептала она с этим своим экзотическим акцентом. Сейчас он звучал намного приятнее, потому что она не завывала, как кошка в период течки.
– Увидимся, – засмеялся он, и на этом она грациозно ушла.
Я напряглась, чтобы увидеть его до того, как он вернется внутрь квартиры, но фигушки. Опять его упустила. Но должна признать, после шлепания и мяуканья, я просто умирала, как хотела увидеть его внешность. За соседней дверью творились какие-то серьезные сексуальные геройства. Я только не понимала, почему они должны влиять на мои привычки в отношении сна. Я оторвалась от двери и пошла в душ. Стоя под водой, я размышляла что нужно, чтобы заставить женщину мяукать.
В семь тридцать я запрыгнула в вагон канатного трамвая и прикинула, что меня ждет за день. Я встречалась с новым клиентом, доводила до ума несколько нюансов в проекте, который только завершила, и обедала с боссом. Я улыбнулась, когда подумала о Джиллиан.
Джиллиан Синклер возглавляла собственную дизайн-фирму, куда мне повезло попасть интерном на последнем году обучения в Беркли. В свои тридцать с хвостиком, в которые она выглядела на двадцать с хвостиком, Джиллиан сделала себе имя в среде дизайна еще в начале своей карьеры. Она бросила вызов условностям, была одной из первых, кто смел с карты мира шебби-шик, и стала ранним трендсеттером возвращения спокойных нейтральных и геометрических принтов «модерна», который сейчас находился на пике своего развития. Она наняла меня на работу, когда практика закончилась, и обеспечила лучшим опытом, о котором молодой дизайнер мог только мечтать. Она была проницательной, не боялась бросать вызов, у нее была потрясающая интуиция и еще более потрясающий взгляд на детали. Но что самое лучшее в работе на нее? С ней весело.
Выпрыгнув из вагона, я увидела свой офис. «Дизайн Джиллиан» находился в Рашен-Хилл, красивой части города: сказочные особняки, тихие улочки и фантастический вид с наивысших точек холма. Некоторые из огромнейших старых домов были преобразованы в коммерческое пространство, и наше здание было одним из самых красивых.
Я вздохнула, войдя в офис. Джиллиан хотела, чтобы все дизайнеры оформили кабинет в собственном стиле, что являлось способом показать потенциальным клиентам чего они могут ожидать, и я вложила много усилий в свое рабочее место. Насыщенно-серые стены были плисовыми с кораллового цвета занавесками. Мой стол черного дерева, рядом с ним стул, драпированный шелком цвета шампань и приглушенно-золотистым. Кабинет выделялся, не привлекая излишнего внимания, – намеком на причудливость от моей коллекции рекламы супа «Кэмпбелл» 30-х и 40-х годов. Я нашла груду этих реклам на распродаже, все они были вырезаны из старых выпусков журнала «Life». Я вставила их в рамки и повесила на стену, хихикая каждый раз, когда на них смотрела.
Я провела пару минут, выбрасывая старые цветы, оставшиеся с прошлой недели, и расставляя новый букет. Каждый понедельник я останавливаюсь у местного магазинчика, чтобы выбрать цветы на неделю. Бутоны менялись, но цвета имели склонность оставаться в рамках одной палитры. Я чрезвычайно люблю цветы насыщенно-оранжевые и розовые, желто-оранжевые и золотистые теплого оттенка. Сегодня я выбрала гибридные чайные розы красивого кораллового цвета, кончики лепестков которых были слегка окрашены в малиновый.
Я подавила зевок и села за стол, готовясь к рабочему дню. Я увидела Джиллиан, когда она промчалась мимо моей двери, и махнула ей. Она вернулась и просунула голову в кабинет. Всегда собранная, она была высокой, худощавой и милой. Сегодня, одетая в черное с головы до ног, но на ярко-розовых каблуках с открытым пальцем, она была крутой, она была шикарной.
– Привет, подружка! Как квартира? – спросила она, садясь на стул, стоящий напротив моего стола.
– Фантастика. Еще раз огромное тебе спасибо! Я с тобой никогда не расплачусь. Ты – лучшая, – затараторила я.
Джиллиан сдала мне в субаренду свою квартиру, которой владела с тех самых пор, как переехала в город много лет назад. А сейчас она завершала отделку дома в Саусалито. Со стоимостью ренты, что и в мечтах не представить. Регулирование арендной платы сделало стоимость неприлично низкой. Я подготовилась тараторить и дальше, когда она остановила меня, махнув рукой.
– Цыц, это ничто. Я знаю, что должна от нее избавиться, но она была моим первым «взрослым» местом в городе, а с такой рентой, избавление от нее просто разобьет мне сердце! И вообще, мне нравится идея, что в ней опять кто-то живет. Такое замечательное соседство.
Она улыбнулась, а я подавила очередной зевок. От ее острого взгляда ничего не утаить.
– Кэролайн, сейчас утро понедельника. Как ты можешь уже зевать? – пожурила она.
Я засмеялась.
– Когда ты там последний раз спала, Джиллиан? – Я посмотрела на нее поверх края кружки с кофе. Эта была уже третьей. Скоро я пойду в разнос.
– О, Боже, давненько это было. Может, год назад? Бенджамина не было в городе, а у меня там все еще была кровать. Иногда, когда работаю допоздна, я на ночь остаюсь в городе. А почему ты спрашиваешь?
Бенджамин – это ее жених. Обязанный всем самому себе миллионер, венчурный капиталист и сногсшибательный красавчик. Мы с подругами влюблены в него по уши.
– Ты не слышала ничего в соседней квартире? – спросила я.
– Нет, нет. Кажется, нет. Что, например?
– Ммм, просто звуки. Звуки поздней ночью.
– Нет, тогда, когда я там была, не слышала. Не знаю, кто сейчас там живет, но думаю, кто-то въехал в прошлом году, может быть? Или еще годом раньше? Никогда его не встречала. А что? Что ты слышала?
Я густо покраснела и сделала глоток кофе.
– Минуточку. Звуки поздней ночью? Кэролайн? Серьезно? Ты слышала какие-то сексуальные утехи? – подстрекала меня к ответу Джиллиан.
Я ударилась головой о стол. О, боже. Воспоминания. Никакого больше грохота. Я украдкой на нее посмотрела и увидела, что от хохота у Джиллиан аж голова назад закинута.
– О господи, Кэролайн. Я понятия не имела! Последнему соседу, которого я помню, было за восемьдесят, и единственный шум, который я слышала в той спальне, – повторные показы «Дымка из ствола» [ «Дымок из ствола» – длительный американский телесериал, первоначально выходивший на радио, а после по телевидению. Действие шоу происходило в Додж-Сити, штат Канзас, и в основе сюжета находилось наведение порядка на Западе США в девятнадцатом веке. ]. Но если подумать, то сериал я слышала необыкновенно отчетливо... – она затихла.
– Да, ну что ж, «Дымок из ствола», – не то, что сейчас слышится из-за стены. Из-за стены доносятся определенно звуки секса. И не ванильного, скучного секса. Мы тут говорим о... кое-чем интересном, – я улыбнулась.
– Что ты слышала? – спросила она, сверкая глазами.
Без разницы сколько вам лет или из какого окружения вы происходите – есть две универсальные истины. Мы всегда смеемся над... газами, когда они выходят в неподходящее время, и нам всегда любопытно узнать, что же происходит в спальнях других людей.
– Джиллиан, серьезно. То, что я слышала раньше, ничто по сравнению с этим! В первую ночь они грохотали по моей стене так сильно, что фотография свалилась и дала мне по голове!
Ее глаза расширились и она наклонилась вперед с моему столу.
– Иди ты!
– Это правда! А потом я услышала... боже, я услышала шлепки. – Я обсуждала шлепки со своим боссом. Видите, почему я люблю свою жизнь?
