Текст книги "Спустя годы"
Автор книги: Элис Детли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
3
До сегодняшнего дня.
Лина смотрела на Энтони, и на лице ее застыло доведенное до совершенства холодное и бесстрастное выражение – ведь та пылкая и наивная девочка, которая была готова отдать всю себя без остатка Энтони, умерла девять лет назад.
– У тебя усталый вид. По-моему, тебе не помешает немного взбодриться, – заметил он. – Пойдем, выпьем чего-нибудь. Я угощаю.
Лина чуть не взорвалась от ярости. Ну и наглость! Явился через девять лет будто снег на голову – и как ни в чем не бывало предлагает вместе выпить! А ей что прикажете делать? Зайтись от восторга и с благодарностью принять приглашение?! Да что он себе позволяет!
– Нет, спасибо, – ответила она ледяным тоном.
Энтони загородил ей дорогу.
– Лина, это глупо. Нам нужно поговорить.
Она изобразила недоумение.
– Разве? И о чем же?
– Мы давно не виделись, не так ли? – И он расплылся в улыбке, ничуть не сомневаясь в магической силе своего обаяния. – Думаю, нам есть о чем поговорить.
– А я так не думаю, – парировала Лина, возмутившись: вот наглец! Решил, улыбнулся разок – и я начну есть у него с руки?! – Мы были едва знакомы, да и все это было так давно… Даже не припомню… восемь или семь лет назад.
– Девять, – уточнил он сквозь зубы, но не сдержался и словно против воли насмешливо ухмыльнулся. – Ну ладно, Лина! Ты весьма убедительно продемонстрировала свое отношение к моей особе, но тем не менее мне нужно с тобой поговорить. Только хотелось бы не здесь, на сквозняке в коридоре. Могу предложить местечко поуютнее.
– Не сомневаюсь! – Она усмехнулась. – Но сейчас я на самом деле не могу. День выдался нелегкий, и я валюсь с ног от усталости. Поверь, мне не до разговоров. Поскорее бы принять ванну и залечь спать. Неужели непонятно?
Лина не без удовольствия отметила, что Энтони нелегко принять ее отказ. Еще бы – ведь он небожитель и к отказам не привык! Он помрачнел, и Лине пришло в голову, не слишком ли далеко она зашла в своей враждебности по отношению к нему.
Пожалуй, она переигрывает, а Энтони далеко не глуп. Вдруг догадается, что она чрезмерно агрессивна именно потому, что он разбил ее сердце и она зареклась больше не подпускать к себе мужчин – из боязни снова пережить душевную боль.
Лина вздохнула. Лучше спрятаться за маской безразличия. Гнев – слишком сильное чувство, а она похоронила свои чувства девять лет назад. Взглянув на золотые наручные часики, Лина подавила зевок и вежливо улыбнулась.
– Извини, но я действительно очень устала, только и всего.
– Тем более тебе нужно расслабиться! – настаивал Энтони. – Может, пойдем в столовую? Там вроде бы есть бар.
Лина задумчиво закусила губу. Не хватало еще, чтобы их увидели вместе в столовой!.. Больничный персонал обожает сплетничать: распустят слух, будто она любезничает с новым хирургом-ординатором, притом холостым, и рано или поздно об этом узнает Марк.
– Верно, есть, – неохотно подтвердила она. Похоже, у нее нет выбора: ведь не приглашать же его в квартиру?! Придется согласиться. – Ну ладно, пошли. Только совсем ненадолго.
Энтони знал, как пройти в столовую, и Лина молча брела за ним по гулкому коридору и не могла не думать о том, как он хорош собой. Все медсестры, попадавшиеся им на пути, смотрели на него с нескрываемым восхищением.
Слава Богу, посетителей не так уж много! – обрадовалась Лина, войдя в столовую, но радость ее была недолговечной: у стойки бара стояла старшая медсестра Мэри Карбайд. Она только что отправила в рот вишенку с палочки для коктейля и при виде Энтони обмерла от восторга, но, заметив рядом с ним Лину, досадливо нахмурилась. Ну вот! Лина обреченно вздохнула. Не пройдет и получаса, как вся больница будет в курсе!
– Что будешь пить? – спросил Энтони.
– Какой-нибудь сок.
– А чего-нибудь покрепче? Или ты не пьешь?
– Нет, почему же, пью. Только в хорошей компании, – невозмутимо ответила она.
Лицо Энтони исказил гнев, но он поспешно отвернулся и направился к стойке бара. Вернувшись с двумя стаканами ананасного сока и с тарелочкой с маслинами, Энтони сел напротив Лины и не мигая молча воззрился на нее.
Чтобы сгладить неловкость, она как бы между прочим спросила:
– Ты тоже не пьешь?
Отрицательно мотнув головой, Энтони отправил в рот маслину и, прожевав, объяснил:
– Я на дежурстве. В любой момент могут вызвать. Днем прооперировал одну девушку, боюсь, потребуется еще одна операция. А еще у меня тяжелый больной в интенсивной терапии. Как видишь, расписание у меня плотное.
– Я так и думала.
Потягивая сок, Лина исподволь наблюдала за Энтони. В первый момент, в палате реанимации, ей показалось, что он ничуть не изменился, но теперь, при ближайшем рассмотрении, она видела – перемены есть. От внешних уголков лучистых серых глаз веером разбегались морщинки, лицо, утратив юношескую округлость, стало жестче. Когда они встретились, Энтони только что исполнилось двадцать четыре, – выходит, сейчас ему тридцать три. Возраст Христа… Лина опустила взгляд на руки Энтони.
– Как видишь, я не женат! – с усмешкой прервал он ее размышления.
Лина замерла и, взглянув ему в глаза, спросила:
– Ты что-то сказал? Извини, я задумалась.
– Ведь именно это ты хотела узнать, да? – вопросом на вопрос ответил Энтони и тоже посмотрел на ее руки. – Вижу, и ты не замужем.
Взгляд Лины стал неприязненным.
– Откуда такие поспешные выводы, Энтони? – довольно резко спросила она. – В наше время многие женщины следуют примеру мужчин и не обременяют себя обручальными кольцами.
– В том числе ты?
– Вообще-то я не замужем, – не сразу ответила Лина. – Впрочем, никак не возьму в толк, тебе-то какое до этого дело?
– Действительно, какое мне дело! – с усмешкой повторил Энтони и, откинувшись на спинку стула, посмотрел Лине прямо в лицо и уже серьезно добавил: – А ты изменилась.
Если бы он ударился в воспоминания о проведенных вместе волшебных днях, память о которых не стерла даже кошмарная ночь расставания, Лина не выдержала бы. И снова стала бы слабой. А она поклялась больше никогда не быть слабой.
– Ну конечно же изменилась! – наигранно весело подтвердила она. – Ничего удивительного – столько лет прошло! А ты думал, я все та же девочка?
– Жаль, что ты изменилась не в лучшую сторону… – негромко сказал Энтони. – Ты стала скрытной и недоброжелательной, а девочка, которую я знал, была совсем другой.
Лина грохнула стаканом о столик так, что многие посетители с любопытством оглянулись на них, но теперь ей уже было все равно.
– Что ты себе позволяешь? Пригласил выпить, а теперь вздумал оскорблять?! Как ты смеешь судить о моем характере?! Ведь ты меня совсем не знаешь! И никогда не знал!
– Ты так думаешь? – с издевкой осведомился Энтони. – А я полагал, что знал. Причем довольно…
Лина не дала ему договорить. И хотя слово «близко» не успело сорваться с языка Энтони, при одном воспоминании краска стыда залила ее лицо.
– Ошибаешься! – со злостью выпалила она. – Да, я немного увлеклась тобой тем летом. Ты вскружил мне голову. Еще бы! – Лину понесло. – Ну как тут устоять?! Их милость, сын пэра и будущий лорд Элдридж, изволили обратить внимание на простую школьницу…
Лина не поняла, что именно взбесило Энтони – упоминание о его аристократическом происхождении или о ее юном возрасте, но она обрадовалась – да-да, обрадовалась! – заметив горькую складку, пролегшую у его рта. Ей удалось причинить Энтони Элдриджу хотя бы сиюминутное неудобство? Вот и замечательно! Переживет как-нибудь: эта боль не идет ни в какое сравнение с муками, которые причинил ей он. Лина вскочила и, глядя на него в упор, процедила:
– Я с самого начала знала, что твоя затея посидеть и вместе выпить добром не закончится. Зря ты меня уговаривал. До свидания, Энтони.
Она шла к выходу, чувствуя на себе любопытные взгляды, и запоздало корила себя за несдержанность. Наверняка их разговор слышали за соседними столиками, значит, завтра к обеду новость облетит всю больницу.
Только повернув ключ в замке двери своей квартирки, Лина обнаружила, что Энтони шел за ней следом, и, обернувшись, увидела совсем близко его искаженное гневом лицо.
– Опять ты?! – спросила она с оскорбительными интонациями и, насмешливо приподняв бровь, добавила: – Видно, тебе, Энтони, доставляет удовольствие общаться с людьми ниже своего круга. Право, что за нездоровый интерес! Почему ты никак не оставишь меня в покое?
Увидев, как он напрягся, Лина поняла, что на этот раз хватила через край. Но Энтони быстро совладал с собой, и, криво усмехнувшись, выдохнул:
– Ну ты и стерва! – И запечатал ей рот грубым, но тем не менее упоительно-сладким поцелуем.
Энтони застал Лину врасплох, а его губы и язык вытворяли такое, что она покачнулась и, не поддержи ее Энтони сильной рукой за талию, упала бы в открытую дверь. Не прерывая поцелуя, он втолкнул ее в комнату, и Лина с ужасом почувствовала, как ее груди предательски ожили, а Энтони тем временем прижал ее к стене, не оставив и тени сомнения в мере своего возбуждения.
Словно во сне Лина ощутила, как он высвободил ее грудь из-под халата и принялся поглаживать болезненно возбужденные соски. Беспомощно закрыв глаза, Лина невольно приникла к Энтони, и с ее губ сорвался стон наслаждения. С примесью досады – только Энтони вызывал в ней подобные чувства. Лина хотела вырваться из плена его поцелуя – чтобы перевести дыхание и прийти в себя, – но, когда Энтони отстранился, ей тут же захотелось, чтобы он целовал ее снова и снова…
– Жаль, что такую роскошь приходится прятать, – восхищенно заметил Энтони, неспешно, по-хозяйски, осматривая строгую прическу, в которую Лина всегда укладывала волосы, отправляясь на работу.
Она не успела и рта раскрыть, как он ловко вытащил все шпильки, – и медно-рыжие волосы тяжелой волной упали на спину. Бросив взгляд в зеркало, Лина с трудом узнала себя: зелень глаз почти полностью поглотил черный блеск горящих страстью зрачков, губы припухли и запунцовели от поцелуя, который показался ей одновременно и долгим, и быстротечным… Но именно волосы, с точки зрения Лины, можно было рассматривать как символ падения крепости – на фоне белоснежного халата они выглядели неуместно, Лина будто увидела в зеркале не свое отражение, а блудницу. Ну вылитая Мария Магдалина!
Повернувшись к Энтони лицом, она с трудом пробормотала дрожащими непослушными губами:
– Убирайся отсюда!
– Ты серьезно? – с издевкой уточнил он. – А то, если хочешь, я останусь. И с превеликим удовольствием, моя… отзывчивая моя Лина!
– Убирайся сию секунду, не то я залеплю тебе по твоей самодовольной физиономии.
Энтони дьявольски усмехнулся и игриво пожурил:
– Лина, любовь моя, ты стала слишком агрессивной.
Сделав глубокий вдох, она подошла к телефону и бесстрастно пригрозила:
– Сейчас позвоню в охрану и скажу, что ты…
– Интересно, что же ты им скажешь? Что я тебя поцеловал, а ты на поцелуй ответила? Или скажешь, что, если бы я поцеловал тебя еще раз, мы уже были бы в постели и случилось бы то, чему следовало случиться девять лет назад?
– Убирайся! – дрожащим голосом приказала Лина.
Энтони повиновался, но, когда затворившаяся дверь скрыла от нее высокую стройную фигуру в белом халате, Лина почувствовала не облегчение, а тревогу и пустоту.
4
Энтони хотелось хлопнуть дверью так, чтобы та разлетелась в щепки, но он сдержался, вышел в коридор и отправился в хирургическое отделение – обходить вверенные ему шесть палат.
Господи, как же он желал Лину! Стоило ее увидеть – и все доводы разума разом улетучились и им овладело безудержное желание заняться с ней любовью.
Войдя в отделение, Энтони заставил себя приветливо улыбнуться дежурной сестре. Та расплылась в улыбке и, не сводя с него восхищенного взгляда, защебетала:
– Добрый вечер! А вы сегодня рано! Обычно вы делаете ночной обход, когда я ухожу на первый перерыв.
Энтони на миг попытался представить на ее месте Лину, но у него ничего не вышло.
– Решил проведать пациента, которого прооперировал днем.
– Того, что привезла «скорая»? С язвой двенадцатиперстной кишки? – уточнила сестра.
– Того самого.
Заглянув в журнал, она сообщила:
– Мистер Хартботтл идет на поправку. Пришел в сознание, состояние стабильное, показатели в норме. Хотите на него взглянуть?
– Да, пожалуйста.
Мистер Хартботтл выглядел бодрым, хотя щеки его были бледны.
– Добрый вечер, доктор! – хрипловатым голосом поздоровался он, когда сестра раздвинула занавески вокруг койки.
– Вечер добрый! – Энтони улыбнулся. – Как самочувствие?
– Горло побаливает.
– А больше ничего?
– И вот тут – немножко. – Больной указал пальцем на живот.
Сестра откинула простыню, и Энтони наклонился осмотреть шов.
– Отличный получился шовчик! – сказал он, выпрямляясь. – А горло у вас болит от наркоза. Не волнуйтесь, скоро пройдет. Завтра зайду к вам и прочту свою любимую лекцию о губительных последствиях курения, употребления алкоголя и неправильного питания. Договорились?
– Как скажете, доктор! – Мистер Хартботтл пожал плечами. – Я на все готов, лишь бы снова не ложиться под нож.
– Вот она, людская благодарность! – пошутил Энтони, и медсестра с готовностью залилась смехом, что почему-то вызвало у него глухое раздражение.
Обойдя всех своих больных, он зашел напоследок в палату интенсивной терапии – осмотреть пациента с аневризмой аорты. Вроде бы операция прошла успешно, но состояние больного внушало серьезные опасения.
Взглянув на мужчину, опутанного сетью проводов и трубочек, Энтони спросил у медсестры:
– Как он?
– Состояние стабильное, – сдержанно ответила та.
Однако через полчаса у больного случился разрыв аорты, и, несмотря на все усилия медиков, спасти его не удалось.
Когда Энтони вернулся к себе в комнату, было далеко за полночь. Усталый, он сидел в ночной тиши, тщетно пытаясь выкинуть Лину из головы и заглушить желание обладать ею. Перед сном Энтони долго стоял под холодным душем, но ему так и не удалось погасить огонь в крови.
5
Заснуть Лина не смогла: поворочавшись без сна, она встала, выпила пару чашек кофе и, раскрыв книгу, долго блуждала невидящими глазами по строчкам. Рано утром, совершенно разбитая, с тяжелым сердцем начала собираться на дежурство. Обычно на работе Лина косметикой не пользовалась, но, бросив взгляд в зеркало, решила припудрить темные полукружья под глазами и подрумянить бледные щеки.
Наверное, она перестаралась: увидев ее, дежурный врач отделения Джон Блэйк вытаращил глаза и одобрительно присвистнул:
– Вот это да! Выглядишь потрясающе!
Многие медсестры наверняка порадовались бы, услышав комплимент от красавчика Джонни, но Лине было не до любезностей.
– Зато чувствую себя ужасающе! – слабо улыбнувшись, пожаловалась она. – Глаз не сомкнула за ночь.
Джон многозначительно хмыкнул:
– Возникает закономерный вопрос, но я, как и подобает джентльмену, от него воздержусь.
Лина вспыхнула. А ведь еще чуть-чуть – и Блэйк угадал бы причину бессонной ночи! Господи! Сделай так, чтобы Энтони Элдридж оказался где-нибудь далеко-далеко отсюда!.. Чтобы сгладить неловкость от затянувшейся паузы, Лина взяла карточки учета новых поступлений и спросила:
– Ну, кто там у нас?
Сев за стол рядом с Джоном, она склонилась над бумагами: их головы были так близко, что Лина ощутила холодноватый запах его лосьона после бритья.
– В первом боксе перелом большой берцовой, а во втором – подозрение на непроходимость. Я уже вызвал хирурга, чтобы уточнить диагноз. Должен явиться с минуты на минуту. А вот и он! Привет, Энтони!
Лина заставила себя поднять глаза от бумаг.
Из-под белого халата Энтони выглядывала зеленая хирургическая пижама. Усталые глаза, синева щетины – явно не успел побриться, отметила про себя Лина. И, похоже, тоже не выспался…
– Привет! – небрежно бросил Энтони, протянув руку Джону и едва заметно кивнув Лине.
Удивленная его мрачным усталым видом, а еще больше – исходившей от него неприкрытой враждебностью, она молча кивнула в ответ. Да, расстались они вчера не лучшим образом, но Лина надеялась, что хотя бы в рабочее время Энтони будет вести себя по отношению к ней цивилизованно. Видно, зря надеялась!
– Доктор, будьте любезны, карточку больного, – сквозь зубы выдавил Энтони, злясь, что Джон сидит возмутительно близко от Лины.
Лина молча протянула ему карточку.
– Могу я взять в помощь медсестру? – спросил Энтони.
Она растерялась и, съежившись под ледяным взглядом серых глаз, ответила невпопад:
– Я только что заступила на дежурство.
– Как трогательно! – язвительно заметил он. – Ну так будьте столь любезны, потрудитесь найти мне медсестру!
Лина чуть не задохнулась от гнева.
– Не беспокойтесь, доктор Элдридж! – раздался с порога приторно-сладкий голосок Мэри Карбайд. – Я уже тут! К вашим услугам!
– Спасибо, сестра… – он взглянул на нагрудный именной жетон, – Карбайд.
– Зовите меня Мэри, – сияя улыбкой, предложила та и кокетливо поправила выбившийся из-под шапочки белокурый локон.
Энтони улыбнулся, а Лину чуть не затрясло от ярости.
– Мэри, – с готовностью повторил он. – Идемте посмотрим, что у нас там.
И они ушли, а Лина молча смотрела вслед, презирая старшую медсестру Карбайд за то, как она стелется перед Энтони, а еще больше себя – за то, что ей это небезразлично. Вздохнув, Лина принялась за работу: позвонила педиатру, который собирался прислать в отделение ребенка с подозрением на острый аппендицит, потом в лабораторию – уточнить результаты последних анализов.
А в голове неотвязно крутилась мысль: работать с Энтони она не сможет. Каждый раз, когда в отделение будут привозить хирургических больных, его будут приглашать на консультацию, а во время дежурства заниматься этим придется именно ей!
Так что же теперь делать?!
Да, судьба сыграла с ней злую шутку, вернув Энтони Элдриджа в ее жизнь! Общаться с ним изо дня в день, делая вид, что они едва знакомы, у нее вряд ли получится. А Энтони ведет себя просто возмутительно!
Когда зазвонил телефон экстренной связи, Лина даже обрадовалась. Что ни говори, трудотерапия – отличная штука!
Утро выдалось на редкость суматошным, так что думать об Энтони ей было некогда. Привезли молодого парня, вколовшего себе убойную дозу неочищенного героина. Провозились с ним битый час и – слава Богу! – откачали. Перевели в палату интенсивной терапии, но его жизнь по-прежнему висела на волоске: серьезно повреждены почки.
Пациентов везли нескончаемым потоком – перелом, ожог, сотрясение мозга… В приемном покое образовалась небольшая очередь хирургических больных: Энтони был занят в операционной. Лине приходилось успокаивать раздраженных родственников, недовольных тем, что их близкими никто не занимается.
– Извините, но придется еще немного подождать, – терпеливо отвечала всем Лина, и ей пришло в голову, что, если бы ей платили за каждое извинение хотя бы по пенсу, она вошла бы в десятку самых богатых людей страны. – Дело в том, что хирург сейчас в операционной.
– А он что, один на все отделение? – огрызнулась сердитая леди.
Лина вздохнула. Самое время развести дискуссию на тему острой нехватки медперсонала! Больные терпеть не могут, когда им говорят, что врачей не хватает. Они приехали за помощью и хотят получить ее как можно скорее, а проблемы больницы их ничуть не волнуют.
– Остальные тоже заняты. Не волнуйтесь! Как только кто-нибудь освободится, вами займутся, – пообещала она и, заметив, что сестра из приемного отделения машет ей целым веером карточек, добавила: – Извините, мне надо идти.
После бессонной ночи к концу смены Лина едва не валилась с ног от усталости. Врачи – их в отделении было трое – работали сменами по двенадцать часов, а в ночи с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье, когда отделение трещало по швам от наплыва больных, их дежурства частично совпадали.
Лина взглянула на часы. Без десяти шесть… Вроде все спокойно. В шесть ее должен сменить Билл Смит. Зная необязательность Билли, можно предположить, что он минут на десять задержится… Она зевнула. Может, до прихода Марка удастся соснуть часок. Марк обещал заехать за ней в восемь.
Она познакомилась с администратором больницы святого Варфоломея месяца два назад, еще до того, как поступила на работу в отделение. Встречались они раз или два раза в неделю. Марк был довольно умен, недурен собой, приятен в общении и, будучи сдержанным по натуре, пока мирился с тем, что Лина избегала интимной близости – довольствовался дружеским прощальным поцелуем. Как-то раз обмолвился, что торопить ее не собирается и вообще согласен ждать, сколько она захочет.
Лина и сама не знала, сколько ему придется ждать и чего она от него хочет. Впрочем, ухаживания Марка и его поцелуи доставляли ей удовольствие, но не шли ни в какое сравнение с поцелуями Энтони, превращавшими ее в настоящую блудницу. Наверное, это и к лучшему… Лина затруднилась бы ответить, нравится ли себе такой, какой становится в объятиях Энтони.
Во всяком случае, уважения к такой Лине она не испытывала.
До конца смены оставалось две минуты, Билл так и не появился, а на столе затрезвонил красный телефон. Лина, обреченно вздохнув, сняла трубку. Услышав краткое сообщение водителя «скорой», похолодела от ужаса:
– Огнестрельное ранение брюшной полости. Парень семнадцати лет. Состояние критическое. Будем у вас через три минуты.
Поручив медсестре немедленно вызвать Энтони и бригаду, Лина побежала в реанимацию, а по дороге нажала на кнопку экстренного вызова медсестер. На сигнал прибежали три медсестры.
– Подготовьте палату реанимации, – скомандовала Лина. – И свяжитесь с банком крови. Везут больного с огнестрельным ранением. Я – в приемное.
Когда она спустилась, больного уже перекладывали на каталку. Лина откинула простыню, чтобы оценить характер ранения, и невольно содрогнулась: в зиявшей внизу живота ране виднелись внутренние органы. Втолкнув каталку в палату реанимации, Лина с облегчением вздохнула, увидев там Энтони.
– А где экстренная бригада? – спросила она, пока юношу перекладывали на стол.
– Работают по другому вызову, – нахмурясь, ответил Энтони, а чуткие пальцы уже обследовали рану. – Давайте физраствор.
– Показатели? – спросила Лина.
– Давление восемьдесят на тридцать. Падает, – ответила сестра. – Пульс сто сорок. Продолжает расти.
Пострадавший был в глубоком шоке. Лина прилепила к его груди датчики кардиографа и увидела, что самописцы выводят почти ровную линию.
– Мы его теряем! – воскликнул Энтони. – Остановка сердца…
Он стал делать массаж сердца, а Лина искусственное дыхание, но оба в глубине души знали – все их усилия напрасны. Юноша терял кровь быстрее, чем ее закачивали, да и рана оказалась намного серьезнее, чем Лине вначале показалось. Минут через пять Энтони отошел от стола и, покачав головой, мрачно констатировал:
– Все кончено. Мы его потеряли. – И, скатав перчатки, с отчаянием швырнул их в корзину.
– Его родственники здесь? – спросила Лина у сестры.
Та не успела ответить – в этот момент в палату вошел заведующий отделением Томас Кук в сопровождении бригады экстренной помощи. Бросив беглый взгляд на каталку, все молча повернулись и один за другим вышли.
– Лина, я сам поговорю с его родными, – предложил Томас, когда она вышла из палаты. – Вам с Энтони еще предстоит объясняться с полицией. С тобой все в порядке?
Растроганная заботой шефа, Лина молча кивнула, подумав, что привыкнуть к смерти – сколько бы раз ее ни видела – невозможно. Особенно когда умирает почти ребенок… Заметив, что на нее смотрит Энтони, и прочтя в его серых глазах понимание, она почувствовала, как к горлу подступает ком.
– Лина, а где же Билл Смит, хотел бы я знать? – спросил Томас Кук, взглянув на часы.
– У него только что родился еще один ребенок, сэр, – не моргнув глазом ответила Лина.
– Вы хотите сказать, у его жены только что родился ребенок, – сухо поправил ее шеф. – Что, кстати говоря, ничуть не извиняет опоздание на дежурство. А вот и вы, Смит. – Он с неодобрением воззрился на запыхавшегося подчиненного. – Потрудитесь приходить на смену вовремя! А то доктор Нэвилл постоянно за вас отдувается. – Повернувшись к Лине и Энтони, Томас пригласил: – Пройдите ко мне в кабинет. У полиции есть к вам кое-какие вопросы.
Кивнув, Лина подошла к рукомойнику, Энтони за ней следом. Лине вдруг пришло в голову, что сейчас, моя руки в одной раковине, они стали ближе, а Энтони, словно читая ее мысли, молча плеснул ей в ладони антисептический раствор. Нахмурившись, заглянул в глаза и спросил:
– С тобой на самом деле все в порядке?
Она кивнула.
– Ужасная смерть, верно?
– Да. – Он помолчал. – К такому невозможно привыкнуть.
– Ты тоже не привык? До сих пор? – удивилась она.
Покачав головой, Энтони печально улыбнулся.
– Представь себе, до сих пор не привык. Думаешь, у мужчин по-другому душа устроена? Нет, Лина! Нам тоже больно, и привыкнуть к этому нельзя. А если вдруг в один прекрасный день просыпаешься и ничего не чувствуешь, значит, выбрал не ту профессию.
– Ведь мы больше ничем не могли ему помочь? – Это прозвучало не то как вопрос, не то как констатация.
Даже зная ответ, всегда хочется услышать подтверждение – чтобы избавиться от мучительного чувства вины, которое неизбежно возникает, когда чья-то жизнь, особенно молодая жизнь, ускользает из твоих рук.
– Не могли, – сказал Энтони. – И часто сюда привозят больных с огнестрельными ранениями?
– На моей памяти в первый раз. А ножевых ранений очень много. И сломанных в драке носов, челюстей и прочих частей тела хоть отбавляй… Между прочим, именно из-за загруженности я решила жить в квартире при больнице. Все лучше, чем возвращаться домой среди ночи.
– Верно, лучше, – задумчиво согласился Энтони. – Ну что, пойдем давать показания?
К счастью, полицейские не отняли у них много времени, и, после того как формальности были соблюдены, Энтони предложил:
– Я тебя провожу. Разумеется, если ты не против, – добавил он насмешливо.
Лина с досадой покачала головой. Когда он обращался с ней по-дружески, как с коллегой, все было прекрасно. Теперь же он снова видит в ней только женщину. Тем не менее, несмотря на усталость, ее разбирало любопытство.
– Не хочу отнимать у тебя время, – уклончиво ответила она.
– А ты и не отнимешь! – запальчиво возразил Энтони. – Нам по пути.
– Как?! Ты тоже живешь при больнице? – поразилась Лина.
– А почему бы нет? – Он усмехнулся. – Ты же живешь здесь.
– Но ведь ты… – Она запнулась.
– Что я, Лина? – тихо спросил он. – Где, по твоему разумению, я должен жить? В королевском дворце? Или в президентском люксе? Господи, ну что за наказание! Помнишь, ведь мы с тобой как-то говорили об этом?
Как не помнить! «Титул может отпугнуть. Иной раз титул и все, с ним связанное, мешает тому, что на самом деле имеет значение».
Они дошли до дверей ее квартиры.
– Извини. – Лина печально улыбнулась.
Энтони промычал что-то невнятное, продолжая смотреть ей в лицо, будто и не слышал вовсе, что она сказала. Блеск его глаз притягивал взгляд, и Лина словно приросла к полу, но внезапно до ее слуха долетел бой часов. Плакал мой сон! – подумала она и вдруг осознала, что Энтони смотрит на нее с насмешливым любопытством.
– У тебя очень усталый вид, – заметил он.
– У тебя тоже, – сказала она и убрала за ухо выбившуюся прядь.
– И ты напряжена, – добавил Энтони. – Это из-за меня, Лина?
Она покачала головой.
– Нет. Просто сегодня особенно тяжелый день. Столько больных, а под конец дежурства еще и… – Она мотнула головой в сторону, откуда они только что пришли. – Так и стоит перед глазами… жутко!
– Согласен. – Он нервно провел рукой по волосам. – Работа у нас адская. Каждый день видишь такое… Пропускаешь через себя и не знаешь потом, как от всего этого освободиться. Ведь мы не роботы… Почему-то считается, что мы сами должны решать эту проблему.
– Думаешь, врачам, особенно тем, кто постоянно работает с тяжелыми случаями, не помешала бы специальная служба психологической помощи?
– А ты с этим не согласна?
– Я-то согласна, да где взять средства? Их и так не хватает. Какая там служба помощи… Размечтался!
Неожиданно для себя Лина улыбнулась, и Энтони улыбнулся тоже, а глаза у него потеплели.
Господи! Как же это получается? – удивилась Лина. Всего лишь одна улыбка – и я оттаяла и усталость прошла… Она заметила, что Энтони притих, словно прислушиваясь к себе. Неужели он почувствовал то же самое?!
– Хочу заняться с тобой любовью! – выпалил он.
Лина опустила глаза – чтобы спрятать охватившее ее разочарование. Вот в чем дело…
– Полагаю, я должна быть польщена, услышав из твоих уст столь откровенное предложение? Увы, Энтони, это не так. А моему другу это и вовсе не понравится.
Он замер и, прищурившись, переспросил, словно не расслышал:
– Твоему другу?!.
Лину взбесил его недоуменный тон. А он как думал? Разве у нее не может быть близких отношений с мужчиной? Видно, Энтони решил, что она все девять лет вздыхала по нему!
– Извини, но что в этом странного? – холодно осведомилась она.
– Кто он?! – свирепо прорычал Энтони. – Я спрашиваю, кто он?!
Лина не считала нужным делать из этого тайну. Может, узнав, что Марк тоже работает в больнице, Энтони оставит ее в покое?
– Марк Стэнтон. Он работает…
– В нашей больнице. Администратором, – мрачно закончил за нее Энтони.
– Ты его знаешь?
– Мельком. Ты меня удивляешь, Лина.
– Вот как? И чем же? – насмешливо поинтересовалась она.
Серые глаза Энтони стали непроницаемыми.
– Я слишком дорожу своей карьерой, чтобы прямо ответить на твой вопрос. Скажу только, что этот человек мне несимпатичен…
– Я так и думала, – с ехидцей вставила Лина.
– …и не вызывает у меня доверия. Человек на такой должности…
– Ну при чем тут должность?! – возмутилась она. – А я считаю, что подобное отношение лишь воздвигает стену непонимания между администрацией больницы и персоналом! – выпалила Лина и с удивлением осознала, что почти дословно процитировала Марка.
– Стена и так существует, – тихо сказал Энтони, – поскольку у сторон разные интересы. Администрация думает лишь о том, как снизить расходы. Причем, что характерно, путем сокращения персонала.
– Как у тебя все просто! Это черное, а это белое! – запальчиво возразила Лина. – А о чем, по-твоему, думают врачи? Лишь о том, как спасти жизнь больного?
– Представь себе, да! – Он прищурился. – Во всяком случае, я думаю именно об этом. А ты разве нет?
Не язык, а бритва! – подумала Лина. Да я просто хотела защитить Марка, а Энтони перевернул мои слова – и получилось, что… Впрочем, чего ради мне выгораживать Марка перед Энтони?!
– Я не это имела в виду! Не надо передергивать! – огрызнулась она и в сердцах выкрикнула: – Оставь меня в покое! Я тебя ненавижу! – И, хотя фраза прозвучала вполне убедительно, в глубине души Лина знала, что ее чувства к Энтони гораздо сложнее и многограннее, чтобы можно было их выразить одним словом.
