Текст книги "Спустя годы"

Автор книги: Элис Детли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

Девять лет назад Лина заканчивала первый учебный год в продвинутой группе специализированной школы естественных наук. Программа была довольно сложной, и многие, не выдержав жестких требований, бросали учебу, Лине же приходилось отстаивать свое право учиться.

Во многих семьях все наоборот – родители заставляют неразумных чад грызть гранит науки, но Лине «не повезло». Ее родители никак не могли взять в толк, почему дочка не хочет «приносить в дом деньги», а надумала учиться дальше. Закончила шестой класс – и хватит!

В среде, в которой Лина выросла, ученость не в почете. Мать уговаривала ее пойти работать в магазин или на фабрику: семья с трудом сводила концы с концами, а тут еще отец зачастил в пивную да пристрастился играть на скачках. Но Лина упрямо стояла на своем: повторять судьбу матери она не собиралась. Выйти замуж, жить в постоянной нужде, пряча жалкие гроши от пьяницы мужа, – нет, такая жизнь не для нее!

Впрочем, на судьбу Лина не жаловалась: в двух отношениях ей повезло: природа наградила ее живым умом, а в школе она попала в группу замечательного преподавателя. Мистер Джоунс, учитель химии, не только привил ей любовь к науке, но и выхлопотал для талантливой ученицы бесплатное обучение и стипендию.

Мистеру Джоунсу не удалось полностью реализовать свой талант ученого, и он посвятил свою жизнь ученикам. Именно он убедил родителей Лины разрешить дочери продолжить учебу, объяснил про грант для особо одаренных, но по просьбе Лины умолчал о том, что она собирается учиться на врача.

– Еще не время, – твердо заявила Лина.

– Но почему? – недоумевал мистер Джоунс.

Взглянув на учителя серьезными не по годам глазами, она ответила с грустной усмешкой:

– Не все сразу. Сказать им, что я хочу стать врачом, все равно что сказать, будто я собралась лететь на Венеру.

А она и впрямь могла полететь – стоит лишь раскинуть руки – во всяком случае, так ей казалось, когда августовским днем она шла по гравиевой подъездной аллее к огромному загородному особняку, где располагалась летняя школа, специализировавшаяся на естественнонаучных дисциплинах. Это мистер Джоунс настоял, чтобы Лина занималась там во время каникул, и добился от школьного совета денег на оплату всех расходов.

– Элдридж-хаус расположен в весьма живописном месте, – рассказывал он с улыбкой. – Поживешь на природе, подышишь свежим воздухом, а то что-то ты бледненькая…

Элдридж-хаус произвел на Лину неизгладимое впечатление: ухоженные лужайки сочного изумрудного цвета, аккуратно подстриженные тисы, тенистые аллеи старинного парка, фонтаны и скульптуры… Ничего прекраснее она в жизни не видела.

Лина остановилась у парадного входа, собираясь с духом, чтобы подняться и постучать, но внезапно массивная дубовая дверь распахнулась, и по ступенькам сбежал высокий молодой человек – на вид немногим старше двадцати. Увидев ее, остановился и широко улыбнулся. У него были густые черные волосы и длиннющие ноги.

– Привет! – бросил он, окинув Лину с головы до ног изучающим взглядом, и в его серых глазах, опушенных черными ресницами, промелькнуло одобрение.

Тем летом Лина не раз замечала на себе одобрительные взгляды мужчин и даже успела к ним привыкнуть. Она отрастила волосы, и они медно-рыжей гривой ниспадали до середины спины; линялые джинсы и выцветшая майка – излюбленная одежда студентов – подчеркивали стройный изгиб бедер и расцветающую грудь. Когда мужчины разглядывали Лину в упор, она быстро ставила их на место, но на этот раз почему-то не имела ничего против. Лина с интересом рассмотрела молодого человека и пришла к выводу, что такого красавчика еще ни разу не встречала.

– Привет! – робко ответила она. – А вы кто?

– Да как вам сказать… – Он усмехнулся. – В данный момент я един в двух лицах.

– Как это? – недоуменно спросила Лина.

– Я студент-медик, и сейчас у меня практика. А еще я… – Тут он заметил видавший виды чемодан в руках Лины, и его взгляд потеплел. – Заходите! Наверное, устали с дороги. Давайте я понесу ваши вещи. – И, не дожидаясь согласия, взял у нее чемодан. – Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. Вы приехали первой. Мы ждем всех только к вечеру.

– А я… я успела на утренний поезд, – пролепетала Лина, поднимаясь за ним по лестнице.

На самом же деле она приехала рано, потому что выбирала билет подешевле и планировала убить время до вечера, гуляя по городку. Но, как выяснилось, осматривать здесь было абсолютно нечего, поэтому она сразу отправилась в Элдридж-хаус.

– Если я раньше времени, то могу уйти, а к вечеру вернусь, – робко предложила она.

– А чем займетесь? В нашем городке нет достопримечательностей.

– Я заметила, – сдержанно отозвалась Лина.

Молодой человек повернулся и снова одарил ее чарующей улыбкой. Интересно, а он знает, какая у него красивая улыбка? Ну конечно же знает!

Лина вошла в просторный холл вслед за провожатым, который нес ее чемодан. Никто и никогда еще не носил за нее ее вещи: в мире, где она жила, женщины сами таскали тяжести – словно ломовые лошади. Лине понравилось такое проявление мужественности и галантности, и она почувствовала себя хрупкой и защищенной, а еще подсознательно поняла, что ее оценили по достоинству.

Лина огляделась и даже чуть оробела при виде столь изысканного и в то же время простого убранства. Не было дешевого блеска и золотой мишуры, здесь царил дух величия и старины, бережно передаваемый из века в век.

– Какая красота! – выдохнула Лина.

– Правда? – Молодой человек бросил на нее испытующий взгляд. – Рад, что вам здесь нравится.

Лине не пришло в голову спросить почему. Она просто решила, что ему, как и ей, нравится все красивое.

Он проводил ее на второй этаж в комнату, интерьер которой был выдержан в желто-зеленой гамме. Лине показалось, будто она очутилась посреди клумбы нарциссов.

– Комната маловата, – извинился молодой человек, – но в больших мы разместим мальчиков, в каждой по два-три человека.

Маловата?! – обомлела Лина. Да это просто королевские хоромы! Всю свою сознательную жизнь она ютилась в каморке вместе с сестрой, которая считала, что прибрать в комнате означает запихнуть все подряд в забитый до отказа старый шкафчик.

– Здесь очень мило, – сказала она, подошла к окну и, заметив блеснувшую вдали водную гладь, ахнула: – Что это?! Озеро?!

– Угу. – Молодой человек подошел и встал с ней рядом. – Там гнездятся черные лебеди. Очень редкие и очень красивые. Хотите, прогуляемся туда и посмотрим?

– Хочу!

Он улыбнулся.

Лина смутилась – ей было непривычно находиться в спальне наедине с мужчиной, и сердце ее тревожно забилось, а молодого человека, похоже, подобная ситуация ничуть не обескураживала. А с какой стати? – подумала Лина. Он студент-медик, совсем взрослый, ему, должно быть, лет двадцать пять. Да он на школьницу во второй раз и не взглянет!

– А где вы учитесь? – спросила она, решив обращаться с ним вежливо-официально.

– Заканчиваю Сент-Джонс-Колледж. А вы?

– В специализированной школе естественных наук, в продвинутой группе.

– Так сколько же вам лет? – чуть нахмурясь, спросил он.

– Исполнилось семнадцать! – с гордостью сообщила Лина и, заметив промелькнувшее в его глазах недоуменное беспокойство, спросила: – Что-нибудь не так?

Он покачал головой.

– Я думал, вы старше. Большинство учеников летней школы собираются поступать в медицинские колледжи, а некоторые уже учатся на первом курсе. Наверное, вы очень способная, раз здесь оказались. – В серых глазах застыл вопрос.

Лина улыбнулась, но, зная себе цену, не стала изображать ложную скромность, а сдержанно ответила:

– Сами увидите.

Их глаза встретились. В его взгляде снова промелькнуло явное одобрение, а Лина неожиданно для себя самой обнаружила, что не может отвести от молодого человека глаз – казалось, он стал центром ее вселенной… А еще почувствовала то, о чем раньше лишь читала: во рту пересохло, а сердце бешено заколотилось. И внезапно стеснило грудь, она стала горячей и тяжелой, будто налилась кровью, соски напряглись и заострились, и почему-то сделалось тревожно-сладко на душе.

Лина выросла в среде, где девочки получают первый сексуальный опыт еще подростками, но придерживалась строгих правил и осуждала подобную распущенность. А сейчас, впервые в жизни, осознала опасную, но притягательную силу зова плоти.

Она отвернулась, надеясь, что молодой человек не заметил ее возбуждения, и, чтобы скрыть неловкость, торопливо буркнула:

– Пожалуй, я распакую вещи. Большое спасибо, что проводили и донесли чемодан… – Она помолчала. – А как вас зовут?

– Энтони, – чуть помедлив, ответил он. – А вас?

– Лина. Лина Нэвилл.

– А полностью Каролина?

– Не угадали. Вообще-то я Магдалина, но не люблю, когда меня так зовут. Слишком напыщенно…

Лина потянулась к чемодану, который казался до смешного неуместным в этой изысканной комнате, но Энтони, коснувшись ее руки, предложил:

– Не спешите разбирать вещи. Еще успеете. Сегодня такой славный день! Давайте, я покажу вам окрестности. А можно и перекусить где-нибудь, если вы, конечно, не возражаете.

Лина отнюдь не возражала, хотя здравый смысл подсказывал, что не стоит идти на поводу у чувств и отправляться на прогулку с незнакомым в общем-то мужчиной. Однако в серых лучистых глазах Энтони было нечто столь притягательное, что отказать ему Лина не могла. Мужчины не впервые приглашали ее на прогулку, но она впервые сказала «да».

– С удовольствием! – с улыбкой согласилась она. – Мне переодеться?

Энтони покачал головой.

– Вы потрясающе выглядите. У вас есть ленточка или заколка для волос?

Кивнув, Лина полюбопытствовала:

– А зачем?

– Захватите, она вам понадобится, – загадочно ответил Энтони.

Зачем нужна лента для волос, Лина поняла, увидев в гараже – Энтони назвал его «старой конюшней» – небольшой спортивный ярко-красный автомобиль с открытым верхом. Выросшая в обстановке строгой экономии, она изумленно вытаращила глаза и выпалила первое, что пришло в голову:

– Как вы, студент, можете позволить себе такую машину?!

Похоже, Энтони удивила ее непосредственность.

– Это подарок к совершеннолетию, – объяснил он, распахивая перед ней дверцу. – От родителей.

– У вас щедрые родители! – прокомментировала Лина, забираясь в машину.

Сев за руль, он повернул ключ зажигания и ответил с ноткой непонятной Лине горечи:

– Да, они очень щедры. Впрочем, им не составляет труда покупать вещи.

– А что в этом плохого? – Лина украдкой бросила на него взгляд.

Не поворачивая головы, Энтони пожал плечами и не сразу ответил:

– Ничего плохого в этом нет. Просто, на мой взгляд, подарки не могут заменить живого общения.

– Пожалуй. А у меня с родителями проблемы совсем иного свойства. – Лина грустно улыбнулась, подумав: а есть ли на свете люди, довольные своими родителями, да и жизнью в целом?

– В таком случае, будем утешать друг друга, да? – сказал он с мягкой усмешкой, и от звука его бархатного голоса сердце Лины застучало быстрее.

Внезапно смутившись, она достала из кармана джинсов черную бархатную ленточку и начала собирать свои густые темно-рыжие волосы в «конский хвост». Не дай Бог Энтони заметит, как у нее вспыхнули щеки!

Машина понеслась по подъездной аллее, шурша шинами и выбрасывая из-под колес гравий, а Лина откинулась на спинку сиденья и приготовилась наслаждаться прогулкой.

Такие дни остаются в памяти навсегда – это был самый счастливый день в жизни Лины. Они приехали в местный паб и ели хлеб с хрустящей корочкой с толстыми ломтями деревенского сыра, запивая все ячменным пивом. А потом гуляли по парку. И разговаривали. Говорили без умолку обо всем на свете. Лина рассказала новому знакомому про дом, где выросла, про комнату, которую делила с сестрой, про скандальных соседей, про свою мечту стать хирургом…

– Это нелегко, – заметил Энтони. – Особенно для женщины.

– Знаю! – с жаром ответила Лина. – Ну и что? Я не боюсь трудностей. Вот увидите – у меня все получится!

Он улыбнулся, и его глаза потеплели.

– Ну конечно же получится!

Лина вдруг поняла, что все время говорит только она одна, и ее щеки снова вспыхнули. Вот ведь распустила язык! Но с Энтони так легко разговаривать…

– А теперь расскажите о себе, – попросила она.

– Что рассказать? Все-все? – поддразнил ее Энтони.

– Абсолютно все!

И он рассказал ей о мире, в котором вырос. Когда Лина узнала, что Энтони – едва ему исполнилось восемь – отправили учиться в интернат, у нее сжалось сердце.

– Холодный душ и изнурительные кроссы… Бррр! – Он театрально передернул плечами.

– Все было так ужасно? – сочувственно спросила Лина.

– Скорее противно! – с усмешкой поправил он. – Лина, у вас такой трагичный вид, что я сейчас заплачу. Давайте не будем больше о грустном. Вы не против, если мы будем обращаться друг к другу менее официально?

– Нет, не против.

Он взял ее за руку, и Лина не возражала – голова шла кругом, ее пьянило лишь одно его присутствие.

Время пролетело незаметно, и к шести они вернулись в Элдридж-хаус. Перед домом стояло несколько легковых машин, а на ступеньках невысокая пожилая женщина разговаривала с группкой молодых людей, по виду чуть старше Лины. Наверное, приехали студенты-медики, предположила она.

Как только красный спортивный автомобиль затормозил у дома, женщина торопливо спустилась по лестнице и, едва взглянув на Лину, обратилась к Энтони:

– Наконец-то, милорд! Мы вас обыскались. Приехали пять студентов, и никто не знает, где их разместить.

Лина остолбенела. Милорд?!

– Успокойтесь, Кэтрин! – властно распорядился Энтони, и Лина заметила, как пожилая женщина буквально тает в лучах его обаяния. – Я все улажу. Знакомьтесь – Лина Нэвилл. Лина, это Кэтрин. Она здесь живет и готовит еду, за которую можно отдать полжизни.

По его тону Лина сразу догадалась, что Кэтрин «живет» здесь в качестве прислуги. Она почувствовала себя обманутой. Они рассказывали друг другу очень личные вещи, делились самым потаенным, а о такой «малости» Энтони умолчал! Оказывается, он из знатной семьи, сын пэра… Ее щеки горели от гнева, но, совладав с собой, Лина холодно-спокойно произнесла:

– Большое спасибо за ланч. Не смею больше задерживать – полагаю, у вас много дел.

– Лина… – начал было Энтони, но, не дав ему закончить, она выскочила из машины и, проскользнув мимо глазеющих с любопытством студентов, быстро поднялась к себе.

Когда через полчаса раздался решительный стук в дверь, Лина ничуть не удивилась. Поначалу у нее возникло искушение не отвечать, но она передумала и распахнула дверь. Энтони стоял, с ленивой грацией опершись о косяк, и смотрел на нее изучающим взглядом.

– На что ты так рассердилась? – поинтересовался он.

– А ты не знаешь?

– Знал бы – не спрашивал.

– Почему ты не сказал мне, что ты – лорд?

– А-а, вот в чем дело, – небрежно протянул он.

– Да, именно в этом! Насколько я понимаю, и особняк тоже твой?

Он пожал плечами.

– Виноват. – Склонив голову, Энтони изобразил раскаяние. – Хотя юридически, пока отец жив, владельцем я не являюсь, как, впрочем, и лордом.

– Пошел ты к черту вместе со своими юридическими тонкостями! – выпалила Лина. – Почему ты мне ничего не сказал?

Шагнув в комнату, он плотно затворил за собой дверь и, взяв Лину за плечи, тихо произнес:

– Потому что не хотел, чтобы ты узнала об этом раньше времени.

– Но почему?!

– Потому что титул может отпугнуть. А я не хотел, чтобы так получилось.

Лина отступила на шаг, сверкая потемневшими от гнева зелеными глазами.

– Знаешь, что я тебе скажу? Да у тебя просто мания…

– А еще потому, – холодно перебил ее Энтони, – что иной раз титул и все, с ним связанное, мешает тому, что на самом деле имеет значение. Понимаешь?

Рассерженная и окончательно сбитая с толку, Лина покачала головой.

– Нет, не понимаю.

– Все ты понимаешь, – прошептал он, наклоняясь к ее губам. – Еще как понимаешь.

С тех пор Лина проводила с Энтони каждую свободную минуту, и впервые в жизни ей стоило неимоверных усилий сосредоточиться на учебе. Он определил ее в свою группу, и она с превеликим трудом заставляла себя слушать его лекции – хотя лекции были отменные, что Лину ничуть не удивляло, – а не блуждать мечтательным взором по прекрасному лицу Энтони, по его стройному сильному телу…

Энтони пользовался непререкаемым авторитетом, и все студентки поголовно были в него влюблены, но он замечал только Лину. Каждый день после окончания занятий увозил ее на своей красной спортивной машине на природу, и они часами гуляли, возвращаясь в Элдридж-хаус лишь к ужину.

– А это ничего, что ты надолго оставляешь их одних? – спросила как-то раз Лина, пытаясь расчесать спутавшиеся на ветру волосы.

– Расслабься! – с улыбкой посоветовал Энтони. – У них есть чем заняться. И я им не нянька. Лучше поцелуй меня еще разок, пока мы тут с тобой одни.

Лина не сомневалась в том, что любит Энтони. И не только потому, что с самого первого дня испытывала к нему непреодолимое влечение. Он оценил ее интеллект, научил уважать себя, но самое главное – в его присутствии она чувствовала себя женщиной.

Мысли об Энтони не давали Лине спать по ночам: снова и снова она представляла, как он сжимает ее в объятиях и его дивные серые глаза вспыхивают страстью. Если откровенно, Лина хотела интимной близости, но Энтони вел себя сдержанно, как истинный джентльмен, что явно стоило ему немалых усилий – даже при своей неопытности Лина прекрасно понимала, как сильно он ее желает.

И вот наступил последний день занятий в летней школе.

После ужина кто-то предложил поиграть в шарады. Все собрались в гостиной, которую в особняке называли «красной библиотекой», но через пару минут Энтони, взяв Лину за руку, потихоньку вывел ее в холл. Она не знала, заметили ли остальные их отсутствие, впрочем, ей было безразлично – все равно на следующий день уезжать… Лина молча поднималась вслед за ним по лестнице, а сердце едва не выпрыгивало из груди. Приведя ее прямо к ней в комнату, Энтони тихо затворил дверь и с минуту молча смотрел на Лину.

– Я буду по тебе скучать, – с грустью сказал он. – Очень-очень.

Лине хотелось утонуть в сером омуте его глаз.

– Правда? – прошептала она.

– Правда.

Он обнял ее. В комнате царил полумрак, и Лина не видела выражения лица Энтони, лишь лунный свет подчеркивал высокие скулы и красиво очерченный рот. Наклонившись к ней совсем близко, он с жаром шепнул:

– Знаешь, я хочу увидеть тебя снова. Ведь ты знаешь?

Потрясенная его искренней пылкостью, созвучной огоньку, горевшему в глубине ее души, Лина молча кивнула, обвила его шею руками, прильнула к Энтони всем телом и ответила на поцелуй с такой нежностью, что Энтони понял все без слов.

Застонав от обуревающей его страсти, он погрузил руки в густой шелк волос Лины, а потом обнял за талию и прижал к себе еще крепче – их тела словно срослись в одно целое… Вот бы так было всегда! – пронеслось в затуманенной страстью голове Лины. Всегда-всегда!

Он начал ласкать ее грудь – Лина коротко вздохнула и закрыла глаза. От прикосновения его рук груди под тонким ситцем набухли, и Лину подхватила и понесла горячая волна желания.

Не отрываясь от ее губ, Энтони расстегнул молнию, и простенькое белое платье упало к ногам. Лина осталась в одних трусиках: у нее были такие упругие и маленькие груди, что она не носила бюстгальтер. Чуть отстранившись, Энтони как завороженный смотрел на нее. В серебристом свете луны юное гибкое тело казалось волшебно красивым, пышные волосы струились по хрупким плечам и маленькой высокой груди… Увидев, с каким восхищением глаза Энтони блуждают по ее телу, Лина, сама изнемогавшая от желания, ощутила от осознания скрытой власти своего тела неведомый ей ранее первобытный женский восторг.

– Ты такая красивая… – прерывающимся от страсти жарким шепотом выдохнул Энтони и, торопливо расстегнув пуговицы рубашки, сбросил ее на пол.

– Ты тоже! – шепнула Лина, а он негромко засмеялся и расстегнул ремень брюк.

Увидев его возбужденную плоть, Лина в первый момент смутилась. У нее даже закружилась голова от осознания своей власти над Энтони. Но скоро от смущения не осталось и следа: Энтони снял с нее трусики, уложил, нагую, на кровать, а сам устроился рядом и принялся покрывать поцелуями все ее тело.

Каждый его поцелуй, каждое прикосновение умножали наслаждение. Казалось, еще чуть-чуть – и она умрет от сладкой муки. Рука Энтони легла на живот Лины и стала нежно поглаживать, дразня и распаляя желание. От нетерпения ее тело изогнулось, и Энтони снова засмеялся, а рука его не спеша спустилась ниже, легла на шелковистый бугорок… Из горла Лины вырвался сладостный стон.

– Ты хочешь меня? – севшим от возбуждения голосом спросил Энтони.

– Хочу!

– Правда хочешь?

– Да! – Видит Бог, Лина никогда еще ничего так остро не желала.

Энтони осторожно лег сверху. Подрагивая от возбуждения, Лина прижалась губами к его плечу, раздвинула ноги, готовая слиться с ним воедино… Внезапно горячую пелену желания пронзил животный страх – словно в насмешку из глубин памяти с пугающей ясностью выплыла фраза: «А девочка-то залетела».

Залетела…

Лина отчетливо вспомнила Нэнси Хилл, жившую по соседству. Она родила в четырнадцать лет. Ее сверстницы ходили в школу, а Нэнси, до времени повзрослевшая, катала коляску с ребенком.

– Энтони… – шепнула она, холодея от страха.

– Что? – отозвался он, глядя на нее потемневшими от желания глазами.

– А ты не…

– Не бойся, любовь моя! Я не сделаю тебе больно.

– А вдруг я забеременею? Что тогда?

В нависшей тишине оглушительно громко тикал будильник. Энтони на миг замер и, выругавшись сквозь зубы, скатился с нее. Сел спиной – Лине почудилось, будто между ними выросла стена отчуждения, – и начал одеваться.

Она пребывала в смятении: ей было и обидно, и неловко. Ведь она всего лишь хотела сказать, что им… что им нужно…

– Энтони, я… – робко начала она и, когда он рывком обернулся, чуть не отпрянула, увидев выражение его лица. Разочарование и презрение – вот и все, что она увидела.

– Ты умеешь выбрать подходящий момент, – с убийственной иронией заметил он, застегивая молнию на брюках. – А пораньше не могла сказать?

– А сам-то ты о чем думал? – огрызнулась она, сердито мотнув головой. От резкого движения волосы упали на грудь, прикрыв наготу, и Лина заметила, как у Энтони нервно дернулась щека. – По-моему, ты тоже не был расположен к дискуссиям. Признайся, ведь ты не подумал о том, что тоже несешь определенную ответственность?

– В том-то вся и загвоздка, Лина! – с горькой усмешкой произнес он. – Я вообще ни о чем не думал.

И, не проронив больше ни слова, Энтони вышел из комнаты, оставив Лину одну – коротать самую ужасную ночь в ее жизни.

Утром Лина поднялась засветло – чтобы успеть уехать до того, как встанут остальные студенты, а в глубине души тлел уголек надежды, что Энтони все-таки захочет увидеть ее перед отъездом. Уложив свой нехитрый багаж, тихо спустилась вниз.

В холле Кэтрин раскладывала почту на серебряном подносе. Увидев Лину, окинула ее недобрым взглядом и не слишком любезно предложила:

– Завтракать будете, мисс?

Лина покачала головой.

– Нет, спасибо. Хочу успеть на утренний поезд. Будьте так любезны… – Она нервно сглотнула. Надо быть учтивой! И не ронять чувство собственного достоинства. – Кэтрин, поблагодарите вашего хозяина от моего имени за гостеприимство.

– Да, мисс. Только я не знаю, когда его теперь увижу.

Лина непонимающе уставилась на нее.

– Милорд уже уехал, – не без ехидцы сообщила Кэтрин. – Поднялся ни свет ни заря и умчался на своей машине, будто за ним черти гонятся.

– Понятно, – услышала Лина со стороны свой голос, а на душе у нее стало темно и пусто. Сказка закончилась…

Больше она не видела Энтони.