Текст книги "Секрет Джаспера Парло (ЛП)"

Автор книги: Элис Б. Эмерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

   Школа была переполнена, лавки – расставлены рядами, а поскольку вечер был теплым, мужчины и мальчики постарше стояли у открытых окон. В зале царила суматоха, зрители перешептывались, пока звон колокольчика мисс Крэмп не призвал всех соблюдать тишину.

   Участники заняли свои места, выстроившись длинной цепочкой по окружности комнаты. Допустивший ошибку участник присоединялся к зрителям, и их число быстро уменьшалось, поскольку многие допускали ошибки даже в самых простых словах. Когда начался конкурс, Рут заметила ободряющую улыбку и кивок Хелен, расположившуюся вместе со своим братом так, чтобы видеть ее как можно лучше.

ГЛАВА XIX. НИЩЕНКА!

   Поначалу мисс Крэмп «выстреливала» хорошо известные всем слова. Все ученики прекрасно знали цепочки слов, вроде «пекарь, покер, брокер, квакер, шейкер» и только улыбались тем, кто переживал за них, пока не начались другие, посложнее: «еда, суп, мясо, хлеб, тесто, масло».

   Первые ошибки (в сравнительно легких словах) были встречены смехом и шутками, и допустившие их заняли места среди зрителей с опущенными головами. Мало-помалу, конкурсанты стали ошибаться чаще, когда пошли цепочки типа «глупый, тупой, гуманный, безумный, приземленный, вежливый» или «степенный, несказанный, русалка, молящийся, взвешенный, изображенный».

   Мисс Крэмп произносила слово за словом, ее очки и глаза поблескивали. Она печально улыбнулась, когда девочка, старше Рут, допустила ошибку в слове «отрекаться», сказав, что та сделала это по невнимательности. Затем, когда она дошла до схожих по звучанию окончаний, ошибки посыпались как снег. А слово «ругать», написанное многими странными комбинациями букв, вызвало веселье собравшихся.

   – Встаньте поближе, – скомандовала мисс Крэмп оставшимся конкурсантам. К этому времени их осталось не более двух десятков, хотя не прошло и получаса. Правда, началась другая история, поскольку остались лучшие. Они писали тщательно, не торопясь; в зале воцарилась тишина; мисс Крэмп произносила слова с меньшей поспешностью и большей четкостью.

   Следующий ряд слов заставил конкурсантов быть еще более внимательными и хорошенько думать, прежде чем написать: «продолжайте, преуспевайте, превосходите, присоединяйтесь, отделяйтесь, отступайте, препятствуйте, предшествуйте, уступайте, вступайте, заменяйте». К счастью, Рут, не сводившая глаз с лица мисс Крэмп, писала аккуратно и правильно, без задержки. Конкурс продолжался, слова диктовались, но ни один ученик ошибки не сделал. Возможно, кто-то время от времени сомневался, но мисс Крэмп давала достаточно времени, чтобы подумать.

   Страница переворачивалась за страницей. Хитрый маленький список «гоблин, проблема, поведение, ракета, понтифик, компакт, перспектива, страус» сократил состав участников, стоявших между Джулией и Рут, до пяти человек. Одним из оставшихся был Оливер Шортсливз, из Французской Канады, чьи родители привели свою фамилию к английскому произношению, когда перебрались в штат Нью-Йорк. Он был довольно грамотен, и довольно часто оставался вместе с Джулией Сэмпл и Розой Болл в прежних конкурсах. Соревнование продолжалось. Осталось всего пятнадцать участников. Роза Болл стояла рядом с Рут, и девушка с Красной мельницы чувствовала, что та будет рада, если Рут допустит ошибку.

   И действительно, когда Рут немного замешкалась, прежде чем написать слово «сераль», Роза поспешно написала его, а Джулия улыбнулась. Было очевидно, что ученики, равно как и зрители, считали: Рут проиграла.

   – Стоп! – резко произнесла мисс Крэмп. – Разве ты должна была написать это слова, Роза?

   – Нет, мадам; но я подумала...

   – Это неважно, что ты подумала. Правила тебе хорошо известны, – сказала мисс Крэмп. – Это слово станет твоим, а Рут Филдинг напишет другое. Повтори по буквам то, что ты написала, Роза.

   – Серраль, – произнесла Роза.

   – Мне кажется, Роза, что ты поторопилась опередить Рут и написала это слово неправильно, – спокойно сказала мисс Крэмп. – Правильно, – сераль. Ты выбываешь из участников конкурса.

   Мисс Болл со слезами, – от злости, – ушла, но зрители не проявили к ней особого сочувствия, да и одноклассники тоже. Вскоре стало ясно, что между Рут и Джулией существует какое-то соперничество, и по отношению к девушке с Красной мельницы допущена какая-то несправедливость.

   Оливер Шортсливз, слушая, как тем, кто стоял перед ним, достались слова «шхуна», «тетрарх», «пиброх» и «анархия», печально вздохнул, услышав «архитрав», и написал его неправильно. Рут стала четвертой. Она продолжала писать осторожно, стараясь не волноваться. Ничто не могло нарушить ее спокойствия, поскольку она не оглядывала зал и не обращала внимания ни на что, кроме отчетливо произносимых мисс Крэмп слов.

   А они звучали снова и снова. Одна ученица срезалась на слове «микрокосм», другая, через минуту, на «метонимии»; «нимфея» и «лигроин» отправили на скамьи зрителей еще двух; следующий удар был нанесен «мнемоникой», так что после него остались только Джулия, Рут и еще две ученицы.

   Джулия Сэмпл время от времени бросала на Рут сердитые взгляды после того, как ее подруга Роза Болл выбыла из числа участников, и это могло бы вывести девушку с Красной мельницы из равновесия, если бы она разумно не сводила глаз с учительницы.

   Хелен и Том явно были в восторге от успеха Рут. Теперь, когда ситуация становилась все напряженнее, зрители аплодировали, когда участница справлялась с очередным трудным словом. Так что, когда девушка, стоявшая рядом с Рут, пропустила слово «отговорка», и оно перешло к девушке с Красной мельниц, которая написала его без колебаний и правильно, Хелен тихо зааплодировала, а Том громко воскликнул: «Молодец, Рути!»

   Это не прибавило Джулии Сэмпл доброжелательности. Она посмотрела на Хелен и Тома и нахмурилась. В зале начали шептаться, что для Джулии этот конкурс принципиален, и она его непременно выиграет; мистер Сэмпл, председатель попечительского совета, сидевший на возвышении рядом с учительницей, выглядел очень довольным.

   Мисс Крэмп дошла до последних слов в книге, до «зенита» и «зоологии». Но осталось еще трое участниц. На мгновение показалось, что мисс Крэмп объявит победительницами всех трех, поскольку было ясно, что если конкурс продолжится, это может привести к тому, что обидятся некоторые ученики и зрители. Однако у нее был обычай идти до конца, и теперь она не могла просто так нарушить его.

   Все вздохнули и зашептались, когда она потянулась к академическому словарю, лежавшему в основании стопки книг на углу ее стола. Открыла его и произнесла: «феномен».

   Девушка, стоявшая между Рут и Джулией, не вполне уверенно, но продолжала борьбу, пока не прозвучало слово «воздержание»; она поставила "и" вместо "е" во втором слоге, и выбыла. Но собравшиеся аплодировали ей. Джулия Сэмпл начала терять самоуверенность. Конкурс близился к концу. Возможно, она не заглядывала в словарь. На «акаликал» она замешкалась, вздрогнула, застыла на некоторое время, и попросила повторить.

   – Акаликал, – четко произнесла мисс Крэмп.

   – Акалликал, – написала Джулия.

   – Ошибка, – бесстрастно констатировала мисс Крэмп.

   – Следующий участник. Акаликал.

   Рут написала это слово без сдвоенной "л", мисс Крэмп кивнула.

   – Правильно, – сказала она. – Хорошо. Джулия, ты можешь сесть среди зрителей. Следующее слово, Рут. «Акалицин».

   Но тут раздался гул, и мисс Крэмп подняла голову. Джулия Сэмпл выглядела напряженной. Повернувшись к Рут, она резко произнесла:

   – Я видела, как Кэмерон произносила его по буквам! Все это время она помогала тебе! Все знают, что она покровительствует и помогает тебе. Ты даже носишь ее старую одежду. На тебе и сейчас одно из ее платьев! Нищенка!

   Рут пошатнулась, ее лицо покраснело, потом побледнело, словно ее ударили. Жгучие слезы подступили к глазам и ослепили ее.

   – Джулия! Немедленно займи свое место! – резко произнесла мисс Крэмп. – Рут! Напиши: «акалицин».

   Но Рут не могла этого сделать. Она едва сдерживала рыдания. Одно движение – и слезы хлынули бы рекой. Сдерживаясь изо всех сил, она покачала головой и, спотыкаясь, последовала за Джулией на свое место, в то время как в зале воцарилась мертвая тишина.

ГЛАВА XX. СТРАННОЕ ПОВЕДЕНИЕ ДЯДИ ДЖЕЙБЗА

   Мисс Крэмп имела обыкновение по окончании конкурса обращаться к какому-нибудь попечителю, – обычно к мистеру Сэмплу, – а затем, прежде чем собравшиеся начинали расходиться, предоставлять немного времени для общения. Но хмурое выражение лица председателя свидетельствовало о том, что он не готов что-либо сказать, и учительница завершила конкурс короткой речью, не имевшей никакого отношения к его победительнице.

   Когда движение людей вокруг словно бы разбудило Рут, она подумала о том, как бы поскорее покинуть школу. Возможно, жестокие слова Джулии слышали не более двух десятков человек; но девушке с Красной мельницы казалось: все знают о том, что она живет «из благотворительности», и даже платье, надетое на ней, принадлежало кому-то другому.

   А Хелен! Она ни на мгновение не подумала о том, что эти три платья могли принадлежать Хелен. Конечно, все знали, что она носит старую одежду Хелен. Все, кроме самой Рут, знали эти платья; она жила здесь недолго, и, конечно, не могла знать, что носила ее подруга.

   В ту минуту она совершенно не чувствовала благодарности по отношению к ней. Она помнила только резкие слова Джулии и чувствовала уколы гордости оттого, что показалась перед всеми «донашивающей» вещи, прежде принадлежавшие ее подруге.

   Никто не заговорил с ней, когда она скользнула сквозь движущуюся толпу и добралась до двери. Мисс Крэмп задержалась; Хелен и Том не видели, как она уходила, потому что находились в другом конце комнаты, далеко от двери. Добравшись до выхода, она выскользнула наружу.

   Мужчины и мальчики толпились в крошечной прихожей и на ступеньках. Когда она протискивалась через них, один мужчина произнес:

   – Ага, вот та самая маленькая умная девочка, которая утерла нос Сэмпл. Она должна была получить за это приз, вот что я вам скажу!

   Но Рут ничего не ответила на это, хотя и понимала, что это было произнесено от чистого сердца. Она вышла в темноту. Вокруг школы стояло множество колясок, но она выбралась на дорогу и побежала к Красной мельнице.

   Добравшись до мельницы, девушка тихонько прошла на кухню. Она справилась со слезами, но ее блестящие глаза сказали тете Эльвире, что что-то случилось. Дядя Джейбз даже не взглянул на нее, когда она вошла.

   – Что случилось с моей маленькой девочкой? – тихо спросила старушка, подходя к Рут.

   – Сейчас уже все в порядке, – ответила Рут так же тихо.

   – Ты не справилась? – спросила старая леди.

   – Я выиграла конкурс, – ответила Рут. – Я продержалась дольше всех.

   – Вот как! – воскликнула тетя Эльвира. – Я же тебе говорила, Рути! И ты победила ту девочку, Сэмпл?

   – Она допустила ошибку последней, – сказала Рут.

   – Замечательно! Ты это слышал, Джейбз? Наша Рут победила в конкурсе.

   Мельник, не поднимая головы от счетов, только крякнул и кивнул.

   – Но ведь что-то случилось, дорогая? – спросила тетя Эльвира, внимательно смотря в лицо Рут.

   – Ах, тетя! Почему ты не сказала мне, что это платья Хелен?

   – Но, дорогая! – удивилась тетя Эльвира. – Откуда тебе это известно?

   – Джулия Сэмпл... это она сказала мне! – воскликнула Рут, с трудом сдерживая слезы. – Она назвала меня нищенкой! Она назвала меня так перед всеми и сказала, что я донашиваю старую одежду Хелен!

   – Негодница! – резко произнесла тетя Эльвира. – Она – типичная представительница семьи Сэмплов. Они все такие. Она разозлилась на тебя, потому что проиграла тебе конкурс?

   – Да. Но она, конечно, знала это с самого начала.

   – Боже мой! – сказала тетя Эльвира. – Никто не предполагал, что эти платья кто-нибудь узнает, и меньше всего – Хелен. Она говорила совершенно искренне, Рути. Она сделала так из самых добрых побуждений.

   – Жаль, что я не надела свое старое черное платье! – воскликнула Рут, которая была слишком обижена, чтобы рассуждать разумно и справедливо. – Полагаю, Хелен действовала из самых добрых побуждений. А ты, тетя, сделала то, что считала правильным. Но девчонки теперь будут задирать носы, при встрече со мной...

   – Да и пусть! Тебе-то что? – вдруг прорычал дядя Джейбз.

   На мгновение Рут забыла о его присутствии, и они с тетей Эльвирой заговорили громче. Смолкнув, они посмотрели на него.

   – Ты слишком горда, чтобы носить платья, которые тебе дарят? – спросил дядя Джейбз. – Но при этом не слишком горда, чтобы жить у меня под крышей и есть мою еду. А ведь я беднее Кэмеронов, и могу давать тебе куда меньше.

   Его тон и слова показались Рут излишне жесткими. Но она храбро ответила:

   – Люди знают, что ты – мой дядя...

   – Я – дядя твоей матери. Только и всего. У нас с ней были не очень хорошие отношения, – заявил дядя Джейбз.

   – Джейбз, – торжественным тоном произнесла маленькая старушка. – Ты был мне добрым другом, ты терпел меня в болезни и в слабости. Ты забрал меня из дома престарелых, когда у меня не было ни цента за душой, и мне не к кому было обратиться. Я старалась служить тебе верой и правдой. Но я исполняю свой долг перед тобой не в большей мере, чем эта девочка с тех пор, как приехала сюда, на Красную мельницу. Ты и сам это прекрасно знаешь. Не стоит винить хорошенькую маленькую девочку за природное самолюбие, свойственное всем молодым существам. Вспомни, Джейбз, что это из-за тебя ей пришлось воспользоваться чужой одеждой.

   – Из-за меня? – прорычал мельник, поднимая голову и хмуро глядя на храбрую старушку, потому что тете Эльвире понадобилось недюжинное мужество, чтобы говорить с ним в таком тоне.

   – Хелен Кэмерон не пришлось бы дарить Рути свои платья, которые она носила только в прошлом году и из которых выросла, если бы ты не потерял чемодан. Тебе это прекрасно известно, Джейбз, – твердо произнесла тетя Эльвира.

   – Мне казалось, я никогда этого не услышу! – повысил голос мельник.

   – Ты еще услышишь об этом, Джейбз, – сказала тетя Эльвира.

   – Вот как!

   – Да, – произнесла тетя Эльвира тихо, но по-прежнему твердо. – Я знаю, что не могу вмешиваться в твои дела, Джейбз. Но справедливость есть справедливость. Чемодан Рути пропал по твоей вине. Я даже предположить не могла, что ты можешь оказаться нечестным.

   – Что? – ахнул мистер Поттер; на его серой щеке проступила краска.

   – Я даже предположить не могла, что ты способен на бесчестный поступок, Джейбз, – дрожащим голосом повторила тетя Эльвира. – Это не честно с твоей стороны, даже не попытаться возместить то, что потеряно по твоей вине. Если бы по твоей вине пропал мешок зерна твоего соседа, ты возместил бы ему ущерб, не так ли?

   – И что же, по-твоему, я должен делать? Возместить девчонке, которую я приютил, какие-то потерянные тряпки?

   – Помочь нам. Потому что она для нас тоже очень хорошая помощница, – быстро сказала старая леди. – И тебе это прекрасно известно, Джейбз.

   – Ну и ну! – проворчал мельник и снова уткнулся в свои записи, но при этом выглядел смущенным.

   – Так вот, Джейбз Поттер, – сказала экономка. – Подумай хорошенько. Подумай хорошенько, Джейбз Поттер. И так же верно, как то, что меня зовут Эльвира Боггс, если ты хорошенько подумаешь, из этого что-нибудь выйдет!

   Это высказывание было довольно загадочным, и мельнику, казалось, нечего было на него ответить. Рут уже успела вытереть глаза; скоро пора было ложиться спать. С вечера пятницы до утра понедельника – очень долгий промежуток времени, особенно для молодежи. Чувство, испытанное Рут, когда она услышала слова Джулии Сэмпл, потеряло свою остроту еще до начала занятий в школе. Девушка пришла в школу как обычно, надев одно из красивых платьев, которое, однако, уже не вызывало у нее радости.

   Ей не оставалось ничего другого, кроме как носить их. Она это понимала. Но каждый раз, когда какая-нибудь из девочек смотрела на нее, она вспоминала, что платье подарено Хелен Кэмерон; но, к счастью, девочки вели себя как обычно, и почти не смотрели в ее сторону.

   Кроме того, все учащиеся сейчас были очень заняты. Через две недели должен был состояться выпускной. Почти все, что Рут слышала на переменах и между занятиями, даже среди младших девочек, – было обсуждение того, что они должны были надеть в последний день семестра. Это был великий день в школе, и мисс Крэмп предстояло объявить семерых учеников – четырех девочек и трех мальчиков, – которые в следующем году поступят в Чесловскую среднюю школу. Рут не была готова к этому; но еще до осени, если она решит те задачи, которые были поставлены перед ней мисс Крэмп, – как добрая учительница заверила девочку с Красной мельницы, – она тоже сможет поступить в среднюю школу вместе с ними.

   Старшие девочки и многие другие должны были надеть белые платья. Мисс Крэмп одобрила это, потому что даже простое белое платье выглядело красиво, привлекательно и было по средствам большинству учениц. Никто не спрашивал Рут, что наденет она, и девочка была этому рада, поскольку знала, что у нее нет иного выбора, кроме как надеть поношенное черное платье, которое она носила вначале, или же одно из подаренных платьев.

   В первую неделю после конкурса орфографии она не виделась ни с Хелен, ни с Томом, а только получила от подруги коротенькую записку, на которую постаралась ответить в свойственной ей веселой манере. Хелен и Том собирались на несколько дней уехать в город, поэтому Рут вряд ли увидит их до конца семестра.

   На Красной мельнице дела шли почти так же, как обычно. Если дядя Джейбз и принял близко к сердцу то, что сказала тетя Эльвира, то никак этого не показывал. Он был угрюм, как всегда, и говорил с Рут не больше, чем раньше. Но раз или два девушка замечала, что он как-то странно смотрит на нее, и не понимала этого взгляда.

   В субботу, за завтраком, мистер Поттер сказал:

   – Эльвира, если девушка закончила свою работу, она может поехать со мной в город сегодня днем.

   Рут слегка съежилась и умоляюще посмотрела на старушку. Но тетя Эльвира не поняла или не захотела понять просьбы Рут и быстро сказала:

   – Она будет готова, когда ты побреешься, и Бен запряжет мулов, Джейбз.

   – Ах, тетушка! – прошептала Рут, когда мельник вышел, – я не хочу ехать с ним! Действительно не хочу!

   – Не говори так, дитя мое, – сказала тетя Эльвира. – Не делай ничего такого, чтобы он почувствовал, будто ты его боишься. Поезжай. Ты сможешь навестить эту хромую девчонку, о которой рассказывала, пока Джейбз занимается своими делами. А теперь поторопись, дорогая.

   Рут почувствовала себя совершенно сбитой с толку. Казалось, между тетей Эльвирой и мельником возникло в данном случае какое-то взаимопонимание. Она медленно пошла и переоделась. Старая леди, поднимаясь по лестнице вслед за ней, посоветовала ей выглядеть как можно лучше – чтобы угодить Джейбзу! Она даже ковыляла вверх по лестнице, постоянно восклицая: «О, моя спина, мои кости!» – чтобы убедиться: Рут оделась в соответствии с ее пожеланием.

   И дяде Джейбзу не могло быть стыдно за Рут Филдинг, когда мулы подвезли к дому тяжелый фермерский фургон, в котором обычно ездил мистер Поттер. Он был доверху завален мешками с зерном и мукой, которые он намеревался обменять в лавках Чеслоу на необходимые ему припасы. В этот день поклажа казалась тяжелее обычной.

   Это был неплохой фургон, хоть и пыльный, потому что в нем имелись пружины под сиденьями и новый тент, защищающий от солнца. Рут вышла из дома вслед за дядей Джейбзом, забралась в фургон и села на сиденье. Он последовал за ней, взял поводья, и погонщик, мальчик по имени Бен, отошел подальше от мулов.

   Тетя Эльвира стояла на крыльце и махала Рут передником каждый раз, когда та оборачивалась, пока фургон не пересек мост и не оказался на холме. Стоял чудесный июньский день, и если бы Рут ехала по этой дороге с кем-нибудь другим, она, вне всякого сомнения, получала бы от поездки огромное удовольствие.

ГЛАВА XXI. КОНЕЦ СЕМЕСТРА

   Но общество мрачного и угрюмого владельца Красной мельницы было не подходящим для получения удовольствия от поездки, – по крайней мере, в случае Рут. Дядя Джейбз, казалось, собирался заговорить с ней дюжину раз, прежде чем мельница скрылась из виду, но каждый раз, когда Рут поворачивалась к нему, почти ожидая, что к ней обратятся, его губы оказывались сурово сжаты, и он смотрел прямо перед собой поверх ушей мулов.

   Вряд ли дядя Джейбз видел что-нибудь из красот этого дня или разнообразия ландшафта. Вряд ли он видел что-либо, кроме коричневой ленты дороги, протянувшейся перед ними на многие мили. К тому же, сомнительно, чтобы он вообще был способен оценить красоту июньского дня. Мулы с трудом взбирались на длинный холм, но вскоре они перевалили на другую сторону гребня, и пять миль до Чеслоу были покрыты за сравнительно короткое время.

   Наконец, когда дядя Джейбз остановился перед одним из самых больших магазинов, Рут почувствовала, что должна нарушить ужасное молчание. И, запинаясь, попросила:

   – Если ты собираешься какое-то время торговать, дядя Джейбз, не могу ли я сходить и навестить Мерси Кертис? Я вернусь сюда в любое время, когда ты скажешь.

   – А это кто? Дочь Сэма Кертиса, калека? – коротко спросил дядя Джейбз.

   – Да, сэр. Ей нравится, когда я прихожу к ней.

   – Неужели ты не можешь найти ничего интереснее, когда приезжаешь в город, чем навестить больную девочку? – неожиданно сказал мельник.

   – Я... я обещал навестить ее, если смогу, когда буду в городе. Ей очень нравится, когда я прихожу, – объяснила Рут.

   – Ну, ты можешь идти, – проворчал дядя Джейбз. – Я подъеду к дому, когда закончу торговать.

   Он уже спустился с высокого сиденья. Рут легко спустилась следом за ним; он помог ей спрыгнуть, чтобы она не испачкала свое платье. А потом, вдруг, сказал:

   – Подожди. Я хочу, чтобы ты сначала пошла со мной в этот магазин.

   Он резко развернулся, так что Рут не могла видеть выражения его лица. Привязав мулов к коновязи, не глядя в ее сторону, он вошел в лавку. Рут робко последовала за ним.

   Это был большой магазин с множеством отделов; с одной стороны были галантерейные товары и одежда, где продавцами работали женщины или молодые девушки, в то время как продукты, провизия, скобяные изделия и сельскохозяйственные инструменты были выставлены на другой стороне длинной комнаты. Дядя Джейбз направился к первой свободной продавщице.

   – Этой девушке нужно платье на выпускной вечер, – сказал он своим резким голосом. – Оно должно быть белым. Пусть она выберет товар, и все побрякушки, которые к нему прилагаются. Вы меня понимаете?

   – Да, сэр, – ответила женщина, улыбаясь.

   – Вы меня знаете? – спросил дядя Джейбз. – Да? Тогда пошлите счет в другой конец магазина, и я заплачу, когда продам свою муку и зерно. – Затем, обращаясь к изумленной Рут, он сказал: – Я приду к Сэму Кертису, когда закончу. Смотри, не заставляй меня ждать.

   Он развернулся и зашагал прочь, прежде чем Рут успела заговорить. Она была так поражена, что почувствовала слабость. Белое платье! И она сама сделает свой выбор, не считаясь ни с материалом, ни с ценой! Она не была бы так ошеломлена, если бы дядя Джейбз внезапно сошел с ума, был схвачен властями и отправлен в сумасшедший дом.

   Но продавщица привела ее в чувство, дважды спросив, какое белое платье она желает выбрать. Девушка постаралась забыть о случившемся, и вспомнила о важности стоящей перед ней задачи.

   Она не зря прислушивалась к разговорам других девочек в школе. Она точно знала, какая ткань была самой популярной в этом сезоне для простых белых платьев, которые можно было почистить, если они испачкаются. Она даже нашла фасон платья, которое ей нравилось, в модном журнале, у одной из девочек в школе. Рут сразу же принялась за дело. Она ходила по магазину так осторожно и так неспешно, словно покупала для себя платья в течение многих лет, хотя это было самое первое платье, которое ей позволили выбрать.

   Были и более дорогие вещи, и некоторые девушки из выпускного класса должны были иметь их, но Рут выбрала что-то настолько прочное и по такой низкой цене, что, надеялась, дядя Джейбз не пожалеет о своей щедрости. Платье, кружева, пуговицы и все остальное, сложенное в аккуратный пакет, отправилось в другой конец магазина вместе со счетом, после чего девушка вышла из магазина и направилась по Маркет-стрит к железной дороге.

   Она нигде не увидела дядю Джейбза, иначе побежала бы к нему, чтобы поблагодарить за подарок. И просидела у Мерси Кертис целый час, прежде чем из-за угла показались мулы. Фургон с грохотом подкатил к дому и остановился.

   – Этот уродливый старик – твой дядя? – спросила Мерси, которая в этот раз была менее резкой и требовательной.

   – Это мой дядя Джейбз, – призналась Рут, поспешно надевая шляпку.

   – Он уродлив, не так ли? – заявил странный ребенок. – Держу пари, он не из тех, кто вечно ухмыляется и улыбается!

   – Должна признаться, он не очень-то любит улыбаться, – засмеялась Рут, наклоняясь, чтобы поцеловать девочку.

   – Иди! – резко сказала Мерси. – И скажи этому уродливому человеку, грязному мельнику, – что я приеду на Красную мельницу, хочет он того или нет.

   А когда Рут вышла на улицу, Мерси распахнула окно и крикнула, потрясая маленьким кулачком:

   – Не забудь! Передай грязному мельнику то, что я тебе сказала! Я приеду на Красную мельницу.

   – Что с ней такое? – прорычал дядя Джейбз, когда Рут взобралась на борт и мулы пустились рысью, прежде чем она успела сесть рядом с ним.

   Рут сказала ему, улыбаясь, что Мерси понравилась его внешность, а также Красная мельница, – по ее описанию.

   – Она очень хочет приехать туда этим летом, если ее можно будет отвезти так далеко.

   Рут попыталась поблагодарить мельника за платье, – она увидела свой сверток аккуратно уложенным среди других свертков в кузове фургона, но дядя Джейбз выслушал ее с сердитым видом.

   – Не знаю, как тебя благодарить, потому что из всего, что я хотела больше всего, мне кажется, это – самое желанное, – запинаясь, проговорила Рут. – Я действительно не знаю, как тебя благодарить.

   – В таком случае, и не пытайся, – прорычал он, не глядя на нее. – Я думаю, что тебе следует поблагодарить Эльвиру Боггс больше, чем кого-либо другого. Она говорит, что я в долгу перед тобой.

   – О, дядя...

   – Все, хватит! Я больше не желаю об этом слышать, – заявил мельник. Но после того как они немного проехали в тишине, он сказал, продолжая прежнюю тему: – Думаю, нет никаких причин, почему эта девушка не может приехать к тебе в гости, если тебе этого хочется.

   – Ах, спасибо, дядя Джейбз! – воскликнула Рут, чувствуя, что с мельником, должно быть, случилось что-то очень странное, если он так любезен. И всю оставшуюся дорогу до дома она мило и непринужденно болтала. Но дядя Джейбз отмалчивался – он, похоже, копил и разговоры, а потому не смог добраться до своих запасов светской болтовни. Большинство его замечаний сводились к хмыканью и кивкам, и в тот вечер он был так же мрачен и молчалив, как и всегда, над своими деньгами и счетами.

   Мисс Лукреция Лок приехала рано утром в понедельник, и когда Рут вернулась из школы после обеда, чудесное платье было уже скроено. Они сделали его за два дня, тетя Эльвира сама выстирала, накрахмалила и погладила его, и оно было готово к последней пятнице семестра, когда в окружной школе проходили выпускные экзамены.

ГЛАВА XXII. МЕРСИ

   Рут ощущала, что в школе мисс Крэмп она так и не стала «своей». Не то чтобы она отстала в учебе или не угодила своей доброй наставнице, но среди учеников старших классов у нее почти не было подруг. Возможно, если бы у нее было время, Рут сумела бы завоевать расположение некоторых девушек, но за те несколько коротких недель, что она провела в школе, она успела нажить себе только врагов среди представителей своего класса.

   Наверное, в выпускном классе не было ни одной девушки из подруг Джулии Сэмпл и Розы Болл, которая не радовалась бы, если бы девочка с Красной мельницы не осталась в классе и не участвовала в выпускных торжествах. Тем не менее, Рут получила предложение поступить осенью в Чесловскую среднюю школу, и с этой целью она была полна решимости работать над книгами – с помощью мисс Крэмп – все лето.

   Когда же настал последний день и стало известно, что осенью Рут больше не вернется в школу, младшие девочки собрались вокруг нее и очень сожалели, что ей придется уйти. Не принимавшая никакого участия в жизни своего собственного класса, Рут собирала вокруг себя малышей, играла с ними и учила их играм, рассказывала им разные истории в дождливые дни. И вот в этот последний день ее маленькие подруги принесли ей цветы и маленькие подарки, и толпились вокруг нее перед началом дневного занятия.

   Тетя Эльвира хотела прийти на заключительные занятия в школе, но ожидать, что дядя Джейбз покинет мельницу в рабочее время ради чего-то подобного, было совершенно нелепо. Однако дядя Джейбз обратил некоторое внимание на Рут в ее новом платье. В последний день перед тем, как отправиться в школу, она подошла к двери мельницы и показала мельнику, как выглядит в новом платье.

   – Ну, я не специалист, но ты выглядишь так же хорошо, как и все остальные, – медленно произнес он. – И цена не так уж велика. Ты покупала с головой, племянница Рут. Я бы даже сказал, со здравым смыслом.

   Это было первое одобрительное слово мельника, и девушка оценила его по достоинству. С тех пор как он подарил ей это платье, она больше, чем когда-либо, хотела подружиться с ним. Но он был так угрюм и так поглощен своими счетами и накоплением богатства, что девушке казалось почти невозможным приблизиться к дяде Джейбзу. Кроме того, он так и не оправился от удара, вызванного потерей кассы. На его лбу все время лежали тяжелые морщины. Иногда он вздыхал и качал головой, когда сидел за столом или вечером на веранде; и Рут думала, что он, должно быть, оплакивает деньги, которые, как предполагалось, смыло наводнением.

   И хотя никто из стариков с Красной мельницы не пришел посмотреть на выпускные экзамены, Рут не была особенно несчастна. Маленькие дети, показавшие ей знаки своей любви к ней, не могли не доставить Рут удовольствия. Хелен и Том вместе со своей гувернанткой миссис Мерчистон присутствовали на занятиях, Хелен сидела с Рут.

   – Мы отвезем тебя домой, за нами приедет экипаж, – прошептала Хелен ей на ухо.