Текст книги "Кольцо мечей"

Автор книги: Элинор Арнасон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

3

Как-то днем, открыв дверь своих комнат, она почувствовала запах кофе.

В гостиной стоял Ник с кружкой в руке, которую приветственно поднял, когда она вошла…

– Привет, Анна.

Лицо у него загорело, длинные кудри совсем поседели. И он отрастил усы, густые и нежданно темные.

Ее охватила странная радость, для которой она не нашла слов и просто спросила:

– А зачем вам усы?

– Все-таки было занятие растить их, а мне настоятельно требовалось чем-то заняться. Что вам налить? Кофе или вина?

– Вина.

Она села и положила ноги на соседний столик. Перед этим она плавала в женском бассейне, пока ее не одолела усталость.

Он сходил на кухню и принес ей стакан вина. Она отхлебнула – отличное красное.

Ник прислонился к стене напротив нее, поглаживая мизинцем усы.

– Гвархе они не нравятся. Хотя, по-моему, уж у него нет права возражать против небольшой дополнительной толики волос.

– Вы вернулись насовсем или это короткий визит?

– Любой пост, который занимает Гварха, бывает временным. Так что навсегда я здесь не останусь. Но возвращаться на хварскую планету мне не обязательно, и я могу не опасаться, что закончу свои дни в зверинце. – Он улыбнулся ей. – Сплетение вынесло свой вердикт. Мы – люди.

Анна перевела дух, чувствуя, как постепенно проходит напряжение.

– Чудесная новость!

Он кивнул.

– Заключение очень интересное. Земляне – люди, но не такие люди, как хвархаты. Мы обладаем собственной моралью, которую, указывает Сплетение, им понять практически невозможно. Нас нельзя судить по меркам, которые Люди прилагают друг к другу. Сплетение порекомендовало головным заключить мир, если удастся, поскольку вести войну с человечеством будет затруднительно. Однако идею войны они не исключают, а потом поручили своим философам и теологам рассмотреть нравственные и религиозные проблемы, которые возникнут, если начнется война с человечеством, и найти их решение. Нравственные способы воевать с нами. Или я хотел сказать, с ними? Люди любят быть готовыми ко всяким возможностям, а Сплетение пришло к выводу, что подобные проблемы, вероятно, возникнут еще не раз. Если существуют земляне, то сколько еще других неприятных сюрпризов ожидает Людей среди звезд? А вдруг инопланетяне окажутся даже еще более омерзительными? И Людям необходимо вооружиться новым подходом к понятиям морали и войны.

– А как это обернулось для Лугалов?

Он засмеялся.

– Проиграли вчистую. На карту был поставлен престиж, и у них его сохранилось чертовски мало. Лугала Минти напрасно выбрала такую жесткую линию. Она всячески старалась представить землян обитателями серых мест под камнями. И в результате показала себя глупой ханжой. Я налью себе еще кофе.

Он отправился на кухню, а когда вернулся, над кружкой курился пар. Устроившись в кресле напротив нее, он положил ноги на тот же столик.

– Я устал. Прилетел только сегодня утром. – Он отхлебнул кофе и поставил кружку. – И год был не из легких. Не знаю, мечтали вы в детстве стать кем-то важным. Ну, понимаете: спасти вселенную, спасти человечество. – Он ухмыльнулся. – Идиотская мечта. Мне казалось, я вырос из нее, но женщины забрасывали меня вопросами, а я думал: что, если я отвечу не так?

– Человек, Который Не Любит Отвечать На Вопросы, – сказала Анна.

Ник засмеялся.

– Строка из стихотворения, не помню чьего: «Другие терпят вопросы наши. Ты ж свободен». Ну, ко мне явно не относится. У меня было такое ощущение, словно я весь год только и делал, что ждал, когда кто-то еще задаст мне еще вопрос. И я должен был отвечать сразу, честно и почтительно. Без лжи. Без уловок. Без отмалчивания. Не знаю, почему это было так трудно, но было. Гварха сообщил мне кое-что о том, как шли дела тут. Но буду рад узнать побольше.

Анна рассказала ему о хварских женщинах, и особенно подробно о других переводчицах, поскольку познакомилась с ними довольно близко. Эйх Лешали интересна, но слишком серьезна и честолюбива. А вот Цей Ама Индил ей очень нравится.

Ник ухмыльнулся.

– До меня доходили некоторые слухи!

– О чем вы?

– Хвархаты знают, что между ними и землянами возможны романтические увлечения, и они обожают сплетничать.

– Мне нравится Индил, я считаю ее другом. Но и только.

Возможно, она запротестовала слишком резко. Ник посмотрел на нее странным взглядом и ничего не сказал. Она поспешила переменить тему.

– А как новая пьеса Эйх Матсехара?

– Потрясающе, – сказал Ник. – Мы не успели подготовить постановку для Сплетения, а потому обошлись читкой в лицах, что не могло не ослабить впечатления. Этой пьесе абсолютно необходимы музыка и танцы. Но все равно она имела большой успех. Он показал мне перевод, который сделал для вас. Вполне сносный, хотя я бы сделал лучше. Но продолжайте. Что было еще?

Она рассказала про статьи о своих наблюдениях на Риде – 1935Ц.

– Эттин Гварха прочел их все, проверяя, не посылаю ли я в земной сектор какую-нибудь секретную информацию. Он сказал (она широко улыбнулась), что статьи, видимо, вполне безобидные, но если мои животные обладают интеллектом, он съест одно из них, как кошка канарейку.

– Что это он? – спросил Ник с удивлением. – Решил овладеть человеческой идиоматикой?

– Видимо. – Анна пожала плечами.

Чарли отослал статьи с дипломатической почтой. Одну взял «Журнал внеземного поведения», а «Журнал теоретического разума» отклонил вторую.

– Невежественное дерьмо, – сказала Анна. – Что они думают о разуме? Ведь ни один ни разу не видел живых инопланетян. В отличие от меня. Я начала работать над первой статьей о Людях.

– Вы собрали столько материала? – спросил Ник.

– По-моему, да. – Она откинулась на спинку стула. Вино начинало оказывать свое действие. – В целом оно того стоило, хотя я не вижу, как мы можем вернуться домой. Вы и я, Ник. Я задумалась об этом, когда Чарли сказал, что они договорились об обмене пленными. Но включить вас способа нет, верно?

– Но я дома, деточка. В отличие от вас. И это – следующая задача.

– ВР ухватит меня, едва я окажусь в человеческом секторе, это, что мне известно, сохраняет прежнюю важность. И все так же может повредить Людям.

– Не столько Людям, сколько Эттину и мне. Вы ведь понимаете это, Анна?

– Нет.

– Но я же объяснил вам практически все. То есть мне так кажется. Прошел год. Земляне, несомненно, разгадают правила войны. Сплетение знает это, и Связка тоже. Единственно, на что они могут рассчитывать, – это выиграть немножко времени. Если они его получат, то возблагодарят Богиню. Если нет, то будут выкручиваться. Главная проблема, как и опасный секрет, заключается в следующем: вы знаете, что я ненадежен, и вы знаете, что Эттин Гварха оберегает человека, которого надлежало бы убить. Если человеческая ВР раздобудет эту информацию, она затеет какую-нибудь глупость. Если не сразу, то после. Гвар не сможет жить, сознавая, что у его врагов есть против него такого рода оружие. Он говорит, что он рахака, то есть он отправится к другим головным, расскажет им о случившемся, а решать, как найти выход из положения, будут они.

– Дерьмово, – сказала Анна, и он кивнул.

– Тетушки консультировались с разными учеными, выясняя, нет ли способа убрать информацию из человеческой памяти. Я решил, что мне придется туго. Мне казалось, что первым они обработают меня, хотя, быть может, Гвархе удалось бы их отговорить. Но такого способа нет. Их медицинская технология уступает нашей. Особенно в области психологии и неврологии. Их не интересует возможность вторгаться в сознание к друг другу, и они склонны верить, что большинство психических проблем носит нравственный или духовный характер, а не физиологический. Они не пытались изобретать медицинские средства от печали и зла. Но если бы могли удалить информацию о Гвархе и мне, хранящуюся у вас в памяти, нам всем было бы лучше. Никогда не прощу себе, что я так поддался панике. Если бы у меня хватило ума промолчать!

– Вы мне говорили, что не верите в сожаления.

– Вы правы. Не верю. – Он встал. – Пойду спать. Увидимся завтра или послезавтра, смотря когда я проснусь. – У двери он остановился. – А вы бы не перешли на другую сторону, Анна? Тогда вам обеспечили бы дипломатическую неприкосновенность.

– Нет.

– Мне просто пришло в голову… – Он посмотрел на нее, улыбнулся и вышел.

Анна допила вино, снова наполнила стакан и включила последнюю голограмму, которую получила от Эттин Гвархи. Вид на какую-то планету из космоса. Ее опоясывали кольца, более эффектные, чем кольца Сатурна – витые, разорванные, а вокруг обращались десятка полтора лун. Гигантские циклоны закручивались спиралями и сверкали в атмосфере планеты. Кольца сияли в свете невидимого солнца. Анна прихлебывала вино.

Утром ее провожал Матсехар.

– Я бы задушила вас в объятиях, – сказала Анна.

– Это невозможно, как вы, наверное, знаете. Но я сочту ваше пожелание выражением благопристойной симпатии.

Они шли рядом по прохладным ярко освещенным коридорам. Анна сказала, что видела Ника и что ему понравился «Макбет».

– Пока мое лучшее произведение. Мне кажется, наконец я прошел… двинулся вперед… Какое тут подойдет слово?

– Но это зависит от того, что вы хотите сказать.

– Я чувствую себя так, словно пробыл в каком-то месте слишком долго, и оно уподобилось комнате в старинных сказаниях, которая уменьшается, темнеет, превращается в ловушку. Но теперь… Ха! Я вышел из этой комнаты и словно стою на краю необъятной равнины.

– Прорыв, – сказала Анна. – Вот слово, которое вы искали.

Он задумчиво повторил.

Она спросила его про шекспировский фестиваль. Он искоса взглянул на нее.

– Ники рассказал вам? Все произошло слишком быстро. У нас не было времени для настоящих репетиций. Зрители были трудными, а музыка резала уши. «Резала»я употребил в человечьем смысле. Замечательно, сколько можно узнать о культуре из идиоматических выражений.

– Ник сказал, что фестиваль оказал нужное влияние. Он же был устроен ради этой цели.

Он опять посмотрел на нее искоса.

– Да, но не так, как мне виделось. Будь у нас больше времени, не окажись главный музыкант идиотом, сумей мы получить новые костюмы…

Он остановился у двери человеческого сектора. Она прошла в наблюдательную комнату и села следить за заседанием, как всегда утомительно скучным.

Потом пообедала с делегатами и сообщила им, что Ник вернулся.

– Он сказал вам, где был? – осведомился Сиприен Мак-Интош.

– На хварской планете. – Она доела тушеную фасоль и ковыряла вилкой размороженную цветную капусту под перечным соусом, выискивая сколько-нибудь хрустящий кусочек.

– А зачем? – спросил Сиприен.

– Они устраивали шекспировский фестиваль, и Ник им потребовался для ответов на вопросы в дискуссиях после спектаклей. – Договорив, она посмотрела на него.

– Они сняли своего лучшего переводчика с мирных переговоров ради шекспировского фестиваля? – недоверчиво сказал Сиприен.

Анна вновь уставилась на свою капусту.

– Они относятся к искусству очень серьезно.

Матс проводил ее до женской половины и остановился у двери.

– Вы не зайдете? – спросила Анна.

– Посетить мою родственницу? Сегодня нет.

Анна пошла к себе и вновь, едва открыв дверь, почувствовала запах кофе. На одном из столиков стояли две белые керамические кружки. Ник как раз выходил из кухни с кофейником в руке. На этот раз он был одет в военную форму. К поясу он приколол три бляхи. Она еще не видела, чтобы он носил их с формой. И прежде их было две.

– Что происходит? – спросила Анна.

Он налил кружки и оглядел столик.

– Тут кофейник не поставишь. Одну минутку.

Она опустилась в кресло. Во рту у нее сохранился привкус перечного соуса. А что, если и запах? Возможно, кофе его уберет. Она взяла кружку. Вернулся Ник и тоже сел.

Анна спросила про бляхи.

– Вот на этот вопрос я отвечаю с удовольствием! – Он улыбнулся. – Сплетение постановило, что мне положен официальный статус. Теперь я безоговорочно признан личностью. И я работаю для Людей уже двадцать лет. Не годится, чтобы со мной обходились как с изгоем или нищим из уничтоженного рода. А потом они создали для меня мой род. Такое случается примерно раз в поколение, либо когда большой род делится, либо когда два мелких рода решают, что им лучше объединиться. Но это… – Он погладил металлические диски. – Впервые подобное было постановлено для землянина или группы землян.

– Вы как будто счастливы.

– В первый раз за долгие годы, если не в первый раз в жизни, я чувствую, что я свой. – Он помолчал. – Тетушки считают, что меня пора повысить. Держатель я уже очень давно. Мне неловко принадлежать к низшему рангу, особенно теперь, когда я личность и у меня есть свой род. Люди решат, что Гварха мне не доверяет, а это бросит тень на все доводы, которые женщины Эттина приводили Сплетению. Ни одна женщина не позволит себе сказать мужчине, как ему следует поступать на периметре – во всяком случае прямо. Но они высказывают предположения, а он обычно прислушивается к своим родственницам, хотя в данном случае я в этом не так уверен.

– Но почему? – спросила Анна.

– Гварха готов сделать для меня очень многое, а для тетушек – практически все. Но не подвергнуть опасности Людей. А я показал себя ненадежным.

– Поэтому он и раньше обходил вас повышением?

Ник взял кружку, зажал ее в ладонях, словно грея длинные пальцы.

– Нет. Мы с ним это обсуждали. Такое повышение скорее всего рассердило бы других офицеров старшего ранга. Ведь я… то есть я был инопланетянином и врагом. Всегда нашлись бы люди, готовые указать, что я ненадежен и даже не настоящая личность. Ну, что-то вроде коня Калигулы. Помните? Калигула назначил его консулом. Римская аристократия отнеслась к этому без всякого удовольствия.

Он помолчал.

– Ну, и вопрос о моем допуске. Служба безопасности сильно его ограничивала, а офицер старшего ранга без доступа к секретной информации постоянно ставил бы всех в неловкое положение. А теперь проблема заключается в том, что Гварха не уверен, насколько он может мне доверять. Он сказал мне, что пошел бы на риск, если бы мое предательство угрожало только ему. Но он не сделает ничего, что открыло бы передо мной возможность причинить серьезный вред Людям. А потому… Ну, увидим, что произойдет.

– Пресвятая Дева, как странно сложилась ваша жизнь!

Он откинул голову, словно взвешивая ее восклицание.

– Пожалуй. Бесспорно земная ВР произвела на меня самое странное впечатление. А некоторые тайны американского Среднего Запада я так и не постиг. Например, почему хоть кто-то остается там.

Анна засмеялась.

Они продолжали разговаривать. Главным образом о том, как прошел ее год. Наконец Никлас встал.

– Мне пора браться за работу. За время моего отсутствия генерал меня не заменял, и материала накопилось уйма. Впрочем, я его не упрекаю: в анализе человеческого поведения мне равных нет. – У двери он оглянулся. – Анна, вы уверены, что не хотите перейти на нашу сторону? Еще один эксперт по землянам нам очень пригодился бы.

– Нет, – ответила она.

– Пожалуй, вы правы. На той стороне нам нужны люди, относящиеся к нам с симпатией.

Он ушел, а она отнесла кружки на кухню. Он вымыл посуду, оставшуюся после ее завтрака. Чистые сухие тарелки были составлены стопкой, но не убраны, служа безмолвным упреком. Поглядев на них, Анна вдруг пожалела Эттина Гварху: каково это делить жизнь с тем, кто не способен оставить ничего валяться в беспорядке, а непременно всегда все приберет?

На том же корабле вместе с Никласом и Матсехаром прилетела и группа женщин. Анна спрашивала себя, зачем они прилетели. Да, конечно, побеседовать с ней. Но чего ради? Дебаты завершились, решение было принято, а земные дипломаты понятия не имели, что человечество судили и признали более или менее отвечающим нормам. Это ее забавляло.

На нее особенное впечатление произвела женщина Харага, политик, массивностью не уступавшая Лугала Минти, чей густой, почти коричневый, а не серый мех, делал ее еще внушительнее. Мех был полосатым, что придавало лицу сходство с маской какого-то ритуального демона, в разрезах которой блестели бледно-желтые глаза. Говорила она медленно металлическим скрежещущим баритоном. Казалось, работает станок, который забыли смазать.

Она представляла большой малонаселенный регион южного континента, объяснила Анне Индил. Там жили несколько родов, все небольшие, и ни один не был четко впереди остальных. Положение этой женщины объяснялось тем, что она сумела убедить их в какой-то мере сотрудничать друг с другом.

– Будьте с ней осторожнее, – предупредила Индил. – Есть люди, которые сами выдвигаются вперед среди своих и тащат за собой весь свой род. Она именно такая.

Однако они отлично поладили. Женщина Харага искренне интересовалась человечеством и готова была поверить, что вселенная не исчерпывается ее открытой всем ветрам равниной. За страшноватым лицом скрывался пытливый ум, а также чувство юмора, пусть и довольно плоского.

Анна приготовилась узнать побольше про Хараг и Северо-Западный сотрудничающий край. Хараг ам Хвил не видела причин для скрытности.

– Я не знаю ничего такого, что могло бы обернуться оружием против меня. Как, наверное, трудно владеть такого рода информацией.

Она была первой из женщин, с которыми встречалась Анна, не носившей церемониального платья. Костюмы, которые ей нравились, напоминали комбинезоны, укороченные до колен. Ткани были разноцветными, но неизменно простыми и грубыми. Пряжки ремней производили впечатления золотых.

– Причина – мех, – объяснила она с помощью Ама Цей Индил. – Я родом из холодного края и теплоизоляция у меня отличная. Одевайся я как прочие женщины, так все время задыхалась бы от жары.

Она посмотрела на Анну. Желтые глаза демонской маски весело блеснули.

– Жизнь коротка. Дел невпроворот. Лучший способ беречь время – действовать попросту и прямо, не беспокоясь, как ты выглядишь и что думают другие люди.

– Как вы ладите с женщинами Эттина? – спросила Анна, стараясь вообразить эту даму в укороченном комбинезоне в обществе Трех Норн.

– Неплохо, хотя, конечно, им далеко до их матери. Вот с ней всегда можно было договориться по-настоящему!

Как-то они провели полдня в комнатах Анны. Женщина Харага принесла с собой керамический кувшин, полный чего-то вроде чая, Анна пила вино, а Индил ограничилась водой. Она, казалось, нервничала. Видимо, переводить прямолинейные заявления Хвил стоило немалого напряжения.

Анна рассказывала о научно-исследовательских станциях, где она провела значительную часть своей взрослой жизни. Хвил слушала с любопытством и прихлебывала свой чай (видимо, легонький наркотик). Во всяком случае, она несколько расслабилась и, казалось, готова была замурлыкать. Потом сказала:

– Не знаю, согласилась бы я путешествовать в такие дали, как вы, Перес Анна, и тем более в моем возрасте. Даже короткая поездка сюда скверно на меня подействовала. Пищеварение никак не налаживается. По-моему, вращение станции взбалтывает во мне все жидкости. Другое дело ты. Такая путешественница может отправиться и еще дальше. Посетите Хараг!

– Не могу, – сказала Анна.

– Из-за войны? – Она сделала пренебрежительный жест. – Пора бы с этим закончить. Почему бы вам не посоветовать вашим мужчинам, чтобы они перестали тянуть и завершили то, ради чего находятся тут?

Анна покосилась на Индил. Темное бархатистое лицо переводчицы выглядело потрясенным.

– А вы не могли бы сказать это Эттин Гвархе или Лугала Цу?

– Конечно. Только говорить с Лугала Цу бесполезно. Он никого не слушает, кроме своей матери. Правда, если слушать кого-то одного, Лугала Минти – хороший выбор. Она влиятельна и умна, хотя последнее время ее поведение мне не нравится. Она страшится, потому что вселенная меняется заметно для нее. Как будто вселенная не меняется непрерывно! Как будто Богиня не любит перемен! Ну, а Эттин Гварха ответил мне, что он делает все, что в его силах.

– Вы с ним разговаривали? Вы с ним в родстве?

– Один из моих братьев – отец двух его родичей, и я бы не прочь заполучить его генетический материал для Харага. Но… – Хвил покосилась на Индил. – Возможно, другой род нас опередил.

Женщина Харага продолжала говорить, а Индил переводила. Голос ее был спокойным и мелодичным, как всегда, разительно контрастируя с скрежещущим низким баритоном Хараг ам Хвил.

– Я отклонилась от нашей темы. Вы много путешествовали, Перес Анна. Так подумайте о том, чтобы попутешествовать еще. Если мы намерены поделить вселенную, нам лучше научиться понимать друг друга.

– Я бы с радостью, – сказала Анна и удивилась настойчивости в своем голосе.

На этот раз она узнала очень много о Северо-Западном регионе. Сухая равнина с горами на востоке и юге, перехватывающими дожди. Их белые вершины сверкали в темно-синем небе точно облака, и там, согласно древним сказаниям, обитали призраки и духи. Теперь вода поступает по акведукам в города с домами из необожженного кирпича. Многие обитатели все еще занимаются скотоводством. Другие предпочитают рыболовство – полярный океан богат рыбой и еще всякой всячиной.

Суровый край, но заманчивый, как Самарканд или Тимбукту. Женщина Харага рассказывала о чудесных вышивках, великолепных изделиях из металла, о копях, где добываются голубые и зеленые камни, о сушильнях для рыбы на окраинах приморских городов – ветер раскачивает ее и чешуя блестит как… Какое сравнение употребила Хвил? «Как серебряная листва».

Рассказывала она и о Совете, регулирующем водные ресурсы (вечный источник конфликтов в краю.) О проекте «Ясные глаза у всех», о Совете по рыболовству, о кооперативах, покупающих и продающих. (Некоторые названия Анна сочиняла сама, когда Хвил объясняла, чем занимается данная организация. Индил путалась, когда надо было переводить названия учреждений.) Женщину Харага они интересовали не меньше, если не больше, чем земля и города, хотя землю и города она тоже явно любила.

В результате Анне очень захотелось побывать там. Она представляла, как будет бродить по базарам, или посетит опреснительный завод. (Насколько она поняла из слов Хвил, последнее было обязательным.) Или ехать по пыльной дороге мимо неизвестных ей животных.

Наконец беседа завершилась, и женщина Харага ушла, но Цей Ама Индил задержалась. Анна со стоном закинула ноги на столик.

– Пресвятая Дева, что за женщина!

– Я вас предупреждала, – напомнила Индил.

– А что означала ее фраза о генетическом материале?

– Я намеревалась поговорить с вами об этом, – сказала Индил после паузы. – У нас не в обычае рожать в космосе, а это значит, что мне придется покинуть станцию и вернуться домой.

Анна уставилась на нее.

– Вы беременны?

– Конечно, нет! И как я могла бы? Я же не была дома больше года! – Индил была шокирована. – И после осеменения я не отправилась бы в космос!

Ну да, конечно же! Ведь Люди практикуют искусственное осеменение. Видимо, на их планете имеется банк спермы. Или доноров специально откомандировывают домой? Надо будет спросить Ника. Не Индил же! Она и так чувствует себя крайне неловко.

После некоторого молчания Индил сказала:

– Мой род и Цей Ама заключили соглашение с Эттином. Еще когда Цей Ама Ул была здесь. Однако меня попросили задержаться тут, чтобы я составила вам компанию. – Она опять промолчала. – Особой спешки не было, а если бы дела приняли дурной оборот и Лугале удалось бы добиться своего и поставить Эттин в тяжелое положение, у нас было бы время расторгнуть соглашение. Правда, Цей Ама Ул не сомневалась, что этого не случится. Она с большим уважением относится к Эттину, а Эттин Гварха, бесспорно, лучший мужчина своего поколения.

– Вы возвращаетесь домой и беременеете, а отцом будет Эттин Гварха?

– Да, – сказала Индил. – И будет девочка. Так оговорено. Мне хочется дать ей два имени. В моем роду это допускается. И мне хотелось бы получить ваше разрешение, чтобы одно из них было Анна.

Она почувствовала себя польщенной, но и испугалась.

– Пока вам не надо ничего говорить, – сказала Индил. – Времени еще много. Но Цей Ама Ул согласна с женщиной Харага. Если мы поделим вселенную с вашей расой, нам надо найти способы, как ладить.

Индил простилась и ушла. Эти устрашающие женщины! Они готовы принять ее в свою среду. Ей представился пушистый серый младенец – дитя Индил, отпрыск Гвархи – девочка, носящая ее имя. Наверное, в их произношении «н» станет кратким. Ама Цей Ана. От этой мысли у нее по спине побежали мурашки.

Два дня спустя она встретила Ника у входа в человеческий сектор. Ее провожал Вейхар.

– Я тебя сменяю, – сказал ему Ник и вместе с ней вошел в наблюдательную комнату. Там стояли два кресла и Ник опустился в одно.

– Решил посмотреть, как идут дела.

– Снова переводить вы не стали.

– Я не шутил, когда сказал вам, что генерал позволил накопиться уйме материала для меня. И для этой чуши у меня нет времени. Да и вообще, они закругляются, разве вы не заметили?

– Меня, – ответила Анна, – захлестывала волна серых внушительных дам. Тут побывала матрона из Харага, которая и тетушек уложила бы на лопатки.

Ник засмеялся.

– Ну не знаю. Но дама очень грозная: она заявила Гвархе, чтобы он кончал валять дурака и заключил мир: пусть Люди спокойно занимаются своими делами и больше не думают об этой никчемной войне. Как будто мало настоящих дел!

– Знаю-знаю, – сказала Анна. – Покончить с глазными болезнями. Обессолить океан. Она пригласила меня в Хараг полюбоваться рыбными сушильнями.

На лице Ника появилось удивление.

– А также посетить опреснительный завод.

Удивление перешло в задумчивость.

– Вряд ли пока это возможно. То есть вам посетить хварскую планету. Но приглашение крайне интересное.

– Насколько эта комната надежна? – спросила она.

– Пошли! – Он встал и повел ее по лабиринту незнакомых коридоров мимо нескольких часовых постов. Часовые при виде Ника делали жест, видимо, аналогичный отдаче чести. Он кивал в ответ. Наконец они остановились перед дверью. Ник прижал ладонь к панели и кивком пригласил Анну войти.

Она увидела жилую комнату: серый ковер, серо-коричневую мебель, которая исчерпывалась диваном, двумя креслами и парой низких металлических столиков. Обстановка выглядела куда более спартанской, чем в ее гостиной – ни единого цветного пятна, ни признаков роскоши и полная безликость. Ничто не говорило, что комната эта обитаема.

Дверь закрылась.

– Садитесь, – пригласил Ник. – Эттин Гварха решил снова мне доверять. Эти комнаты не прослушиваются. Даже им.

– Вы тут живете?

Он кивнул.

– Вы кто? Монах?

– Меньше всего. – Он засмеялся и посмотрел вокруг, продолжая стоять с руками в карманах. – Просто не люблю вещички.

– Что?

– Ну, вы понимаете. Безделушки, сувениры, всякий хлам, словом, вещи. Мусор, который необходимо упаковывать при переездах. В какой-то книге мне однажды попался такой афоризм: «Тот, кто обставляет свой ум, будет жить как король. Тот, кто обставляет свой дом, мешает себе передвигаться». Руководство, как жить, и я ему следую. Так, значит, женщина Харага приглашает вас в гости. Хотите чего-нибудь? Кофе, чаю, вина? У меня есть даже новейшая человечья жратва – отличный повод посмеяться.

– Нет, – сказала Анна. – Ама Цей Индил попросила у меня разрешения дать мое имя ее ребенку.

Ник уставился на нее во все глаза.

– Господи Исусе! Эти люди, решив что-то, времени не теряют!

Он подошел к одному из столиков, прикоснулся к нему и заговорил по-хварски. Столик ответил на том же языке. Ник сказал еще что-то, выслушал ответ, выпрямился и обернулся к Анне.

– А что вы ответили Ама Цей Индил?

– Пока ничего.

– Я наведу справки, но не думаю, что это налагает какие-либо серьезные обязательства. Хорошие манеры требуют оказывать девочке некоторое внимание. Ласково смотреть на нее, иногда давать добрые советы. Но в основном, это любезность по отношению к вам, попытка создать подобие связи между вами и ее семьей – ничего значительного, ниточка, а не канат. Но бесспорно что-то. Крайне интересная история. Меня тянет ходить. Вы разрешите?

– Валяйте, – ответила Анна и села поудобнее.

Ник прошелся по комнате.

– Должен признаться, у отсутствия вещей свой минус. Когда я хочу поразмыслить, мне нечего вертеть в руках. С другой стороны, мне, чтобы уложиться, достаточно пол-икуна. А когда переезжает Гварха, требуется целый обоз.

Он прислонился к стене и сложил руки на груди. Минуты две он молчал, глядя мимо нее невидящими зелеными глазами. Потом посмотрел прямо на нее.

– Цей Ама, Ама Цей и Хараг решили, что следует поближе узнать землян и особенно (судя по всему) единственную земную женщину в пределах их досягаемости. Я, честно, этого не ожидал. Вероятно, они насторожились так с того момента, когда Сплетение признало нас людьми. Я связан с Эттином, это всем известно. И самостоятельно действовать не стану. Другое дело вы. Насколько им известно, вы самостоятельны и занимаете важное положение – единственная женщина в делегации землян. С точки зрения хварской женщины, Анна, вы должны быть чем-то вроде императрицы Земного Шара. – Голос у него стал прямо-таки счастливым.

Анна встревожилась.

– Хараг поддерживает дружеские отношения с Цей Ама?

– Не очень. Это два… как бы выразиться поточнее?.. не слишком значительные рода, которые ищут способ приобрести больше важности. И способны сотрудничать, если у них на то будет веская причина.

– Индил посоветовала мне остерегаться женщин Харага.

– Ах так! – взгляд Ника снова стал рассеянным, затем он широко улыбнулся. – Они сцепились из-за вас. Думается, можно будет заключить сделки с ними обоими. Но я пытаюсь сообразить, как использовать это для решения вашей проблемы.

– С ВР? – спросила Анна, и он кивнул.

– Мы с Гвархой обсуждали это и пришли к выводу, что выходом была бы дипломатическая неприкосновенность.

– Я на другую сторону не перейду.

Он мотнул головой.

– Я этого и не предлагаю. Но не хотелось бы вам стать послом?

– Что-о?

Он поднял ладонь.

– Я слегка преувеличил. Не думаю, что мы сумеем добиться от Конфедерации, чтобы вас назначили полномочным послом. Но вот специальным посланником… Вы же говорили, что хотите быть вторым представителем человечества, который побывает на хварской планете. А теперь у вас есть приглашение. Если не два. Ребенку предстоит церемония наречения. И вас, полагаю, пригласят.

– Когда же я вернусь домой?

– Когда станете такой важной персоной, что никто не рискнет вас тронуть. Даже идиоты из ВР не рискнут применять препараты, производя подноготный дебрифинг дипломата высокого ранга. – Он поморщился. – Дебрифинг! Какое омерзительное словечко! Как я только мог работать на людей, так коверкающих язык?

Анна нахмурилась: слишком многое обрушивалось на нее слишком быстро.

– Анна, я предлагаю вам – Люди предлагают вам – уникальную возможность вести исследования, ради которой многие пошли бы на убийство. А сверх того еще деньги! Конфедерации придется расщедриться на приличный оклад. А если нет, так Сплетение купается в деньгах. Вы не поверите, каким богатым может быть общество, если им управлять разумно. О субсидиях можете не беспокоиться. Как и о том, что дерьмовые ученые журналы будут отклонять ваши статьи. – Он ухмыльнулся. – А обязаны вы будете только передавать Сплетению дурацкие послания Конфедерации.