Текст книги "Королевства Доблести (ЛП)"

Автор книги: Элейн Каннингем

Соавторы: Кристи Голден,Эд Гринвуд,Марк Энтони,Дуглас Найлз,Трой Деннинг,Дэвид Ч. Кук,Роберт Сальваторе
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Гэлвин плавал вперед-назад вдоль рифа, расспрашивая медуз, жёлтых морокот и кусты водорослей. Он поднимался на поверхность только глотнуть воздуха. Зеленая изабелита, чей сон он потревожил, наконец дала ему зацепку и послала Гэлвина через пролив, в глубокие холодные воды моря Павших Звезд.

Здесь рельеф был равнинным, с волнистыми линиями на песке, отмечавшими колебания течений. Растений было меньше, чем возле рифа, они были выше и не такие яркими. Гэлвин плыл глубоко, прижимаясь к песчаному дну. Он заметил, что рыба здесь плавала косяками – видимо, по привычке или из-за присутствия крупного хищника неподалеку. Дельфин осматривал песок, ища необычные отметины. Но все, что он видел – постепенно стирающиеся стрелки, верный признак раков и прочих панцирных. Течение не позволяло песку хранить следы дольше нескольких минут.

Гэлвин продолжал поиски, углубившись в море на мили. Наконец он нашел цепочку отпечатков, напоминавших следы парнокопытного; их не могло оставить ни одно морское существо из известных друиду. Дельфин последовал за быстро стирающимися отметинами по океанскому дну. Друид знал, что он исследует Знак Смерти, мелководный участок в море Павших Звезд, опасный для судов с глубокой осадкой.

Разбросанные пучки водорослей – некоторые были почти вырваны из морского дна – дали больше информации.

Распугавшее всю рыбу чудовище, сказал один куст.

Оно вырвало нас из грунта и оставило погибать, простонал другой.

Друид сложил все сведения воедино и продолжил преследование, много минут спустя пройдя над густыми зарослями бурой водоросли. Он заработал хвостом, опускаясь к кустам. Водоросли росли рядами, и судя по некоторым признакам, за ними тщательно ухаживали.

Это огород, решил Гэлвин, но чей? Возможно, морских эльфов, хотя эльфы живут ближе к проливу. Кроме того, им нужны куда большие сады, чтобы прокормить племя.

Дельфин медленно плыл, держась в футе над водорослями. Здесь было меньше шансов, что течение сотрет следы – заросли помогали ослабить натиск воды. В дальнем конце поля он увидел признак того, что преследуемый здесь был – вырванный и отброшенный в сторону пучок водорослей. Будто большая собака разрыла морковную грядку. В песке виднелось несколько отпечатков копыт.

Еще полчаса, и цель друида показалась в поле зрения. Нечто, казалось, целиком поглощенное уничтожением цветущей грядки водорослей, больше всего напоминало помесь летучей мыши и тарантула. Его тело в форме луковицы посередине достигало трех футов в поперечнике, а круглая голова была около фута в диаметре. Из нижней челюсти выступали серебристые клешни, с легкостью разрезавшие водоросли. К тому, что сходило за плечи, крепились крылья летучей мыши. Приспособление стояло на двух тупорылых, смахивающих на козлиные, ногах, оканчивающихся копытами; ноги попеременно уравновешивали массивное тело и вырывали водоросли.

Сзади устройство – как и ловец насекомых Дролло, эта штука не была живой – украшали красные и синие каракули. На внутренней стороне крыльев виднелись зеленые и желтые круги разной величины. Копыта были раскрашены ярко-красным и обведены светло-зеленым. Выглядело аляповато. Сквозь круглые стеклянные глаза Гэлвин разглядел внутри улыбающееся лицо маленькой девочки.

Будто манта, устройство скользнуло над водорослями, затем остановилось, чтобы выкорчевать куст в конце. Паучья голова-луковица повернулась справа налево и остановилась, следя за дельфином.

Гэлвин проплыл за пучком водорослей, пока в его голове громоздились вопросы. "Это Изабель управляет механизмом, или он самостоятельно убегает с ней внутри? Как мне доставить его на сушу? Как я..."

Друид остановился, позволив течению унести беспокойные мысли прочь. Я встречу все с открытым забралом, решил он. В черных дельфиньих глазах показалась решимость, друид вылетел из-за водорослей стрелой – и тут же остановился.

Гэлвин оказался не единственным, кто заметил огородного вредителя. К водорослям и подводному пауку неслась четверка сахуагинов, океанских рыболюдей. В общих чертах человекоподобные и очень мускулистые, они обладали чешуйчатыми зелеными телами, длинными острыми ушами и перепончатыми конечностями. Каждый нес трезубец в одной руке и утяжеленную сеть – в другой.

Механический паук и его пассажир, казалось, не заметили угрозы и сосредоточились на вырывании водорослей. Луковичная голова повернулась к сахуагинам только когда брошенный трезубец вонзился в песок возле раздвоенного железного копыта.

В панике друид бросился вперед и вызвал новое превращение. Его кожа приобрела более темный оттенок и растянулась, чтобы вместить увеличивающееся тело. Плавник на спине вырос и заострился. Голова стала толще и крепче, легкие раздулись от воды, а похожая на бутылку челюсть растянулась и приобрела двойной ряд острых зубов.

Акула бросилась к сахуагинам, уже приблизившимся к пауку. Рыболюди кружились вокруг устройства, трое тыкали в него трезубцами, а четвертый извлекал оружие из песка. Гэлвин слышал монотонное гудение – их странную боевую песнь. Она стала громче и завершилась воплем, когда один из сахуагинов проткнул своим оружием крыло подводного паука, опрокинув его на дно. Механизм стал бешено вращаться, будто жужжащая раненная муха.

Через его выпученные стеклянные глаза Гэлвин заметил испуганное лицо Изабель. Он достиг ближайшего сахуагина как раз тогда, когда тот обрушил тупой конец своего трезубца на голову крылатого паука. Друид увидел как треснуло стекло и мысленно содрогнулся. Этот миг промедления позволил сахуагину ударить первым.

Рыбочеловек метнулся к акуле, наставив шипастый трезубец Гэлвину в лицо. Друид вдруг обнаружил, что замер как вкопанный перед сахуагином, а существо стало водить трезубцем из стороны в сторону, произнося что-то различимое, но незнакомое Гэлвину. Наверное, это была разновидность боевой песни. Так или иначе, звук успокоил натянутые нервы друида, и тот почувствовал сонливость. Сахуагин продолжил напевать, убаюкивая противника, а течение уносило его прочь от Изабель и механического паука.

Акула чувствовала воду, ласкающую всю поверхность кожи. Это было так успокаивающе, так...

Чирк!

В воде разнесся звук удара трезубца о металл подводного устройства. Шум разбудил дрейфующую акулу. Заставив себя открыть уставшие глаза, друид увидел сахуагинов, непрерывно долбящих по пауку. Голова механизма была окутана сетью, чтобы не дать клешням дотянуться до рыболюдей.

Чирк! Чирк! Чирк!

Гэлвин сбросил с себя действие сонного заклинания сахуагина. Сознание стало проясняться, и он вновь осознал рыболюдей как угрозу Изабель. Акула поплыла вперед, полная решимости оторвать сахуагинов от их зловещего занятия. Пока друид несся сквозь воду, инстинкты его превращенного тела взяли верх.

В этот раз, когда рыбочеловек стал покачивать трезубцем и монотонно петь, акула сосредоточила свои мысли на девочке в опасности, отрезав звуки, лишь мгновение назад казавшиеся колыбельной. Застав врасплох поющее существо, акула скользнула под трезубцем и ударила головой в брюхо сахуагина, отбросив его назад – на одного из товарищей. Оглушенные, оба не шевелясь поплыли над океанским дном.

Двое оставшихся рыболюдей перенесли свое внимание на акулу, развернувшуюся и набиравшую скорость для новой атаки.

Гэлвин почувствовал вспышку боли, когда трезубец впился глубоко ему в бок, прямо под плавником. Кровь смешалась с морской водой. Он попытался усилить натиск, не обращая внимания на боль, и был вознагражден, когда его челюсти сомкнулись на жесткой коже сахуагина. Кусаясь, как дикое животное, акула разорвала бронеподобную чешую и вонзила зубы глубже в туловище. Все это время он мотал головой из стороны в сторону, обагрив соленую воду кровью. Рыбочеловек пытался высвободиться из смертельной хватки, но это было бесполезно.

Боль вновь вспыхнула в боку Гэлвина, в этот раз ближе к хвосту. Еще один укол трезубцем – его мозг закричал, чувствуя все еще находящиеся в плоти зубцы. Акула распахнула пасть, позволив умирающему сахуагину плавно опуститься на дно. Гэлвин помчался за противником, сократив дистанцию двумя взмахами хвоста. Хищник радостно сощурил глаза, готовый к новому убийству.

Стой! – прокричал его разум. Друид боролся за контроль над собой, чтобы подавить завладевшую его душой жажду убийства. Изабель. Спасти Изабель.

Акула замедлила свое скольжение и повернулась к пригвожденному трезубцем механизму. Гэлвин продолжал концентрироваться на Изабель и подводном пауке, пытаясь не глядеть на дрейфующие тела сахуагинов. Его мысли были полны упреков. Попасть под влияние животных инстинктов существа, в которого он превратился, не было для друида чем-то необычным, но Гэлвин никогда не мог толком сопоставить свою любовь к природе с теми странными, дикими вещами, которые он делал, когда превращался – даже если такая жестокость была обычным делом в повседневной жизни леса или океана.

Огорченный, друид сжал свои челюсти на трезубце, прибившем устройство ко дну. Один рывок и оружие было свободно. Затем он занялся застрявшим в его собственной шкуре. Потом быстро стащил сеть с механизма. Всматриваясь сквозь треснувший стеклянный глаз, Гэлвин увидел напуганную девочку. Вода сочилась внутрь и уже достигала ее плеч.

Акула взялась челюстями за неповрежденное крыло устройства и упорно потащила его к поверхности. Раны, хоть и не серьезные, болели, и друид заставил себя думать про Изабель и старика, чтобы продолжать двигаться. Через какое-то время акулья голова вынырнула из волн, и он подставил лицо яркому свету солнца. Пока мужчина искал Изабель, наступил новый день.

С механизмом на буксире Гэлвин начал долгий путь к берегу.

Друид принял свою человеческую форму в одной из отмелей Драконова Предела, возле башни Дролло. Он вытолкал устройство на несколько футов в песок, затем улегся, намереваясь позволить усталости взять свое. Бок ныл от ранений трезубцами. К счастью, болели они больше, чем угрожали жизни.

Просто немного передохну, подумал он, закрывая глаза.

Клац, клац та-дам!

Шум разбудил Гэлвина и он увидел, как раскрывается люк устройства. Наружу высунулась светловолосая голова. Робкая, но широкая улыбка показалась на лице девочки.

– Привет! – улыбнулась Изабель в промежутке между зевками. – Ты кто?

– Друг твоего дедушки, – мягко сказал Гэлвин, не спеша поднимаясь на ноги и протягивая руку промокшей девочке.

Она ухватилась и выбралась из механизма.

– Он сильно будет злиться? – тихонько спросила она, показывая коротким пальчиком на металлического паука. – Дедушка очень разозлится, что я сломала одну из его игрушек?

Гэлвин покачал головой.

– Нет. У него еще много других.

Прогулка по пляжу к башне Дролло показалась друиду бесконечной – болтовня девочки на протяжении всего пути утомляла.

– Изабель! – воскликнул Дролло, распахнув дверь. Он выбежал во двор и подхватил девчонку на руки.

– Дедушка! – завизжала та. – Я так здорово провела время! Там были морские цветы, и зеленые люди, и большая акула! Было весело!

Друид нахмурился и прошел мимо обнимающейся парочки в коридор, где забрал свой просохший плащ. Набросив его на плечи, он взял сапоги и тунику, и, обернувшись, увидел Дролло, заносящего уставшую малышку внутрь.

– Где же ты ее отыскал?

– Далеко за Драконим Пределом, – просто ответил друид, натягивая сапоги. Он потянулся за своим мечом и повесил его на пояс.

– Но откуда ты узнал, что она будет там?

– Ты сказал, что торговал с морскими эльфами несколько лет назад, – начал друид. – Эльфийское письмо на большом пустом ящике утверждало, что он из Мерции. Это город в нескольких дюжинах миль отсюда – под водой. Насколько я смог перевести, подпись говорила о содержимом "один водный паук". Вот я и догадался, что Изабель, ну, утопила твою штуковину. Зная технологии морских эльфов, я решил, что паук делает свое дело вне зависимости от того, сможет она им управлять или нет. И поскольку мерцианские морские пауки предназначены для перемещения под водой...

– Хвала Тиморе, твоя догадка была верной! – воскликнул Дролло, опуская Изабель на чистый участок пола и поглаживая ее по макушке.

– Не прячься от меня больше, – приказал он.

Девочка зевнула и послушно взялась за край его робы.

– Как мне тебя отблагодарить? – спросил старик. – Я должен что-то сделать. Я должен дать тебе что-нибудь.

Друид покачал головой. Ему не нужны были вещи, особенно тот хлам, что заполнял башню. Но когда он уже собрался уходить, у него возникла мысль. С озорным огоньком в глазах он повернулся к Дролло.

– Как насчет подарить мне кое-что из твоей коллекции?

– Да! Отличная идея! – воскликнул Дролло. – Забирай сколько сможешь унести.

Последующие несколько часов друид провел, таская огромный мешок вверх и вниз по лестнице.

– Что это? – спросил Гэлвин на верхнем этаже, указывая на выглядывающий из окна длинный цилиндрический предмет.

– Наблюдатель звезд.

– Ну, он мне без надобности. А это? – он указал на полусферу, усыпанную бусами и кусками металла.

– Не помню...

– Ладно, я ее возьму.

– Как насчет этого? – поинтересовался друид этажом ниже.

– Это называется худабит. Завезли из Жентильской твердыни. Не знаю точно, что он делает.

– Хорошо, я его заберу.

Друид зарылся в коллекцию гномьих устройств, и показал на маленькую коробку с шестеренками и циферблатами.

– А это что?

Старик пожал плечами, и Гэлвин сразу же сунул вещицу в мешок.

Дальше и дальше шел друид, собирая все, что старик не мог опознать. Когда Гэлвин закончил, то был доверху нагружен ранцами, мешками, сумками и пакетами. Он согнулся под этим весом, и Дролло пришлось открыть ему входную дверь.

– Спасибо, Гэлвин. За все, – сказал старик.

–Пока мечи не разлучат, – формально ответил друид. – И да будут твои дни светлы, Изабель.

Девочка зевнула и помахала в ответ; ласка в ее руках запищала в притворном негодовании.

– Хорошо, я еще зайду в гости, – сказал Гэлвин зверьку. – Больше не буду так долго пропадать.

Будто перегруженный коробейник, Гэлвин заковылял прочь, протащив свою поклажу почти милю. Наконец, он нашел тенистую рощицу и опустил подарки на землю. Друид снял меч, потянулся и встал на четвереньки. Он призвал новое превращение и обзавелся грубой серой шерстью и длинными острыми когтями.

Барсук стал рыть нору у подножия большой ивы. Несколько часов спустя, когда нора была достаточно велика для его целей, Гэлвин вернулся в человеческую форму. Он сложил все барахло в яму, прикрыл его и плотно утоптал землю.

Мужчина тщательно собрал листья и мох в окрестностях рощи и пересадил их в место над закопанными вещами. Как старательный садовник, расположил растения и заставил почву выглядеть так, будто ее не трогали.

Удовлетворенный тем, что игрушки Дролло останутся ненайденными, друид направился к Пределу. Он собирался потолковать с морскими эльфами о продаже водных пауков тем, кто не имеет ни малейшего понятия, как ими пользоваться.

ПРОКЛЯТЬЕ ТЕГИИ

Трой Деннинг

Судя по виду, гостиница "На Высоком Утесе" переживала не лучшие времена. Хотя час ужина давно уже наступил, веранда была безлюдна. Посередине каждого грубо сколоченного столика стояли перевернутая хлебница и старая бутыль из-под вина с увядшими маками. Стулья были разбросаны по двору, как будто тот, кто последним подметал пол, не видел смысла расставлять их по местам.

– Кажется, поздних посетителей у вас не так уж много, – заметил Адон.

– Скажем так, сегодня лучший столик – ваш, – проворчал хозяин, ведя их через двор. Мирон Цинас – так его звали – был волосатым, как медведь, крепким мужчиной со спокойными черными глазами, большим носом в красных прожилках и бородой до груди.

– Ваши проблемы как-то связаны с проклятием Тегии? – спросил Адон.

Мирон остановился.

– Я не виноват, – буркнул он, – Кто вам такое сказал?

– Никто, – ответила Корин.

Как и Адон, молодая женщина принадлежала к Церкви Мистры, только она была послушницей, а он – высокопоставленным жрецом. Булава с черной рукоятью смотрелась странно на поясе золотоволосой красавицы, с карими глазами оленя, носом пуговкой и сияющей улыбкой богини.

– На самом деле мы очень мало слышали о несчастье, поразившем Тегию – лишь то, что вам нужна помощь.

– Вот и хорошо, что вы остального не знаете, – сказал хозяин с облегченным выражением  на лице. Он провел их в дальний угол веранды, откуда открывался вид на всю деревню. -Проблемы Тегии вас не касаются.

– Мы проделали долгий путь, чтобы предложить помощь, – возразил Адон.

– Тогда вы зря потратили время, – ответил Мирон, – Даже если вы и могли бы что-то сделать – а вы не сможете – беда нашей деревни только наша беда. Меньше всего нам нужна парочка чужаков, сующих носы в наше горе.

С этими словами хозяин придвинул два стула к столику и жестом предложил гостям присаживаться.

– Вам подадут ужин сюда.

Когда Мирон вернулся на кухню, Корин прошептала:

– Это будет сложнее, чем мы думали.

– Не намного, – сказал Адон, высвобождая свою булаву из петли на поясе, чтобы усесться поудобнее. – Люди Тегии будут счастливы принять нашу помощь – когда мы заслужим их доверие.

– Ну и как ты собираешься это сделать? – спросила послушница.

– Я придумаю способ, – ответил Адон. Он взглянул на деревню, которую пришел спасти.

Тегия, расположенная в южном районе Вершин Драконьей Пасти, выглядела весьма идиллически. Окружавшие ее горы были покрыты высокими кипарисами, стройными и прямыми, будто наконечники копий. Около деревни на пологих склонах росли большие оливковые рощи, деревья в которых были странным образом искривлены. Серебристые листья, свисавшие с неровных ветвей, колыхались под вечерним ветерком, и, казалось, нашептывали нежные песни пасторальной жизни. В самой деревеньке, изредка отражаясь от каменных стен, раздавался приглушенный звон козлиного колокольчика, но других звуков с узких дорожек, ветвящихся в лабиринте побеленных домиков, не доносилось.

На дальней стороне деревни, на краю тысячефутового утеса, припал к земле мрачный замок местного герцога. Его отвесные башни выделялись на фоне далеких вод Драконьего моря, где солнце как раз заходило за бирюзовый горизонт.

Обычно Адон останавливался в замке, а не в местной гостинице. Как важный священнослужитель Церкви Таинств, он мог рассчитывать на проявление гостеприимства со стороны большинства знати. Однако, патриарха предупредили, что герцог Тегии не любит священников, и он не стал утруждать себя визитом в замок.

Адон почувствовал теплое прикосновение Корин к его руке.

– Вот наконец-то и ужин, – сказала она.

Внимание жреца вернулось к веранде. Из кухни только что вышла служанка с тяжелым подносом в руках. Ее фигуру подчеркивали туго зашнурованный корсаж и волнистая юбка, достаточно узкая, чтобы намекать на стройные ноги. У нее была имбирного цвета кожа и черные волосы, ниспадавшие на обнаженные плечи шелковистыми волнами. Миндалевидные глаза были карими, как топаз, а ресницы подведены тушью.

Разглядеть остальную часть ее лица было невозможно. От щек и до самых ключиц лицо девушки было скрыто грубой шалью. Платок выглядел в высшей степени неуместно, касаясь кожи столь красивой девушки. Он был сделан из грубой черной шерсти и висел на жесткой бечевке.

Девушка поставила поднос на край стола.

– Я Серафина, дочь Мирона, – сказала она, ставя кубок золотистого вина и исходящее паром блюдо перед Корин, – Сегодня вечером у нас сливовое вино и тушеный ягненок. Надеюсь, вам понравится.

Когда Серафина повернулась, чтобы обслужить Адона, ее взгляд упал на левую сторону его лица и остановился там. Хотя патриарх был привлекательным мужчиной, с аристократичным носом и раздвоенным подбородком, он часто привлекал такие взгляды. В Смутные Времена, когда боги ходили по Фаэруну в телах смертных аватаров, его внешность испортил один фанатик. С тех пор красный шрам чертил извилистый след от его левого глаза до линии скул. Адон намеренно отвернулся, чтобы девушке не пришлось смотреть на его изъян.

Поставив вино и блюда для патриарха на столик, Серафина спросила:

– Желаете еще что-нибудь?

Адон продолжал смотреть в сторону и покачал головой вместо ответа. Он не злился на девушку за взгляд, лишь стыдился своей внешности.

– Пожалуйста, Ваша Милость, – сказала Серафина, – Я не хотела задеть ваши чувства. Если бы вы видели, что под этим платком, то знали, что я никогда не стану смеяться над чужими шрамами.

Адон повернулся, тронутый искренностью ее голоса.

– Я подумал, что для женщины в этой части света странно носить шаль, – сказал он, – Наверное, тебе стоит дать мне взглянуть на твой недостаток. Быть может, я смогу исцелить его.

– Не думаю, – Серафина вытерла неожиданно выступившие слезы, – Многие жрецы пытались, и каждый раз они делали только хуже…

– Но я не обычный жрец…

– Пожалуйста, не спрашивайте больше, – сказала Серафина, по-прежнему глядя в сторону, – Вам принести еще что-нибудь?

– Хотелось бы хлеба, если у вас найдется, – сказала Корин.

Серафина кивнула.

– Мать как раз достала несколько булок из печи. Я принесу, как только он остынет достаточно, чтобы нарезать.

Когда девушка вернулась на кухню, Адон раздраженно потряс головой.

– Почему эти люди так не желают принимать нашу помощь?

– Не стоит обвинять девушку в излишней осторожности, – сказала Корин, указывая на кривой шрам, пятнающий красоту Адона, – С чего она должна думать, что ты сможешь вылечить ее лицо, если ты не потрудился исцелить свое собственное?

– Наши совместные странствия сделали тебя слишком фамильярной, – бросил Адон, – Ты бы лучше припомнила, кто здесь патриарх, а кто послушница.

Угроза священника не смутила девушку.

– Так почему ты не убрал его? – настояла она.

– Ты думаешь, я не пытался? – огрызнулся Адон, – Я молился Миднайт… ну, Мистре… с тех пор как она стала богиней магии.

– И она не ответила?

– Не на это, – сказал Адон, потягивая крепкое вино, что поставила перед ним Серафина.

– Не могу поверить, что наша Леди Таинств отказала в такой просьбе тому, кого однажды звала другом, тому, кто сражался вместе с ней в Смутные Времена.

– Это было до того, как она стала богиней, – сказал Адон и замолчал на мгновение. – Теперь она бессмертная, и, думаю, должна вести себя соответственно. Ей даже не нравится, когда я зову ее Миднайт. «Это имя моей аватары, – говорит она, – Миднайт, которую ты знал, существует только в воспоминаниях».

– Она зовет себя Мистрой, чтобы почтить прежнюю богиню магии, – догматично заметила Корин.

– Причина, по которой она меня не исцелила, сложнее, чем нежелание нарушать божественные порядки, – пробормотал Адон в свой кубок.

– В смысле?

– Она гневается на меня из-за более важных вещей, – ответил Адон, смущенно глядя в сторону, – Ее церковь прекратила рости в последние два года, тогда как остальные продолжают процветать.

– Это потому, что Мистра не покупает последователей ложными мечтами о богатстве и власти, как делают другие боги, – указала Корин, – ты в этом не виноват.

– Может и нет, но дела это не меняет, – сказал патриарх, – Прежде чем позволить богам вернутся на Планы, их повелитель ясно дал понять, что статус и власть каждого теперь будут зависеть от веры смертных, которые им поклоняются. Церковь Мистры меньше, чем церковь Кайрика. И это значит, что я позволил злейшему врагу нашей Леди превзойти ее в силе.

– Но ты всегда говорил, что Богиня магии особенная…

– Я знаю, что я говорил, но правда в том, что я терплю неудачу, – ответил Адон. Он повернул  лицо стороной со шрамом к Корин и указал на него пальцем. – И это – символ моей некомпетентности.

– Если то что ты говоришь – правда, что же мы делаем в таком захолустном местечке? – спросила Корин. – Мы должны вернутся в Арабель и приобщать людей к делу нашей Леди.

Адон потряс головой.

– Мистра желает другого, – сказал он, – В видении она ясно выразила свою волю. Я должен снять проклятие, наложенное на эту деревню – чем бы оно не являлось.

Послушница покачала головой.

– Волю богов сложно постичь.

– Верно, но в этом случае я кажется понимаю замысел нашей Леди, – сказал Адон. – Нельзя полагаться на соперничество со служителями других церквей. Чонтеа одаряет своих последователей богатым урожаем. Хельм защищает верующих от травм. Ллиира обещает своим почитателям жизнь, полную блаженства. А мы, служители Мистры,  можем предложить только долгое и сложное обучение таинствам магии.

– Но награду…

– Долго ждать и сложно получить, – прервал Адон. – Нет. Если я и понял что-то за время моего пребывания на должности патриарха этой церкви, так это то, что мы не сможем найти последователей для Мистры, соревнуясь с другими религиями. Вместо этого, мы должны попробовать нечто иное – нечто вроде того, за чем Мистра и послала меня сюда.

– Снять проклятие? – спросила Корин.

– Это только начало, – сказал Адон, – Важнее то, что случится потом.

Корин выглядела озадаченной.

– Сейчас тебя понять не легче, чем богов…

Жрец ухмыльнулся.

– Это потому, что я не рассказал тебе о самой важной части плана, – сказал он, – После того, как я разделаюсь с проклятием, мы обратим деревенских в Церковь Таинств. Я решил, что ты возглавишь монастырь, который мы здесь построим, если все получится.

Мгновение Корин выглядела польщенной, затем на ее лице появилось выражение осознания.

– Ты имеешь ввиду остаться здесь? – выдохнула она, – Мы же более чем в сотне лиг от того, что можно было бы назвать городом!

– Расслабься, – сказал Адон, – Это назначение не постоянное. Я заменю тебя через несколько лет…

– Лет?! – взвизгнула послушница, – Ты не можешь так поступить!

– Уже поступил, – отрезал Адон, – Нет смысла спорить. Ты нужна нашей Леди здесь, и здесь ты останешься.

Корин одним глотком допила свое вино.

– Ты делаешь это, потому что я заговорила о твоем шраме? – спросила она, вытирая рот рукавом своей накидки.

– Это не имеет никакого отношения к тому, что ты говорила на протяжении всего нашего путешествия, хотя ты и дала мне более чем достаточно причин тебя наказать, – ответил Адон, – Я выбрал тебя для этой цели прежде чем мы покинули Арабель.

Корин сощурилась.

– И почему ты не сказал этого тогда?

– Потому что я знал, как ты любишь город, – ответил он, – Ты бы ныла все путешествие, и может быть даже попыталась избежать его вообще.

– Вполне возможно, – согласилась она, – Броситься в Старуотер кажется не такой уж дурацкой альтернативой.

– Уверен, тебе не нужно напоминать про обеты, – сказал Адон.

– Я бы не смогла забыть о них, даже если бы захотела – а в данный момент я хочу, – вздохнула Корин, хотя оба они знали, что она покривила душой.

Несмотря на огорчение, послушница оставалась все такой же прелестной. Смягченный ее красотой, Адон попытался утешить ее.

– Знаю, что это назначение будет нелегким для тебя, – сказал он, – Но оно требует кого-то, кто силен духом. Именно поэтому я выбрал тебя.

Корин не ответила, устремив взгляд в дальний угол веранды. Адон обернулся, чтобы посмотреть, что привлекло ее внимание. Там, как раз у входа в трапезную, стоял еще один – довольно привлекательный – посетитель. Он обладал запоминающимися чертами –  высокие скулы, темные брови и непослушная копна каштановых волос, достигающая плеч. Его фигура была подтянутой и крепкой, с широкими плечами, укрытыми подбитой мехом накидкой, и узкой талией, овитой поясом из отборного фиолетового шелка. Игнорируя Адона, парень послал Корин плутоватую улыбочку.

Новый посетитель направился к задней части веранды. Как раз в этот момент Серафина вышла из кухни с накрытой корзиной. Как только ее взгляд упал на незнакомца, корзина выскользнула из рук, по полу рассыпались ломти черного хлеба. Девушка отступила к двери, воскликнув: «Отец, сюда! Быстрее!»

– В чем дело? – спросил Адон, вставая со стула, – Вам нужна помощь?

Незнакомец остановился, чтобы презрительно усмехнуться жрецу.

– Лучше не лезь не в свое дело, путешественник, если конечно ты заботишься о себе.

Мирон выбежал из кухни и своим большим телом закрыл дочь от незнакомца.

– Скажи своему господину нет, Брока, – сказал хозяин, – ответ был «нет» вчера и и завтра он будет таким же.

– Я должен услышать это из уст твоей дочери, – ответил Брока. Он наклонился и стал собирать куски хлеба, которые обронила Серафина, – Почему бы тебе не отнести это гостям? Боюсь, у вас и так мало посетителей в последнее время, и этих не следует отпускать голодными.

– У нас нет претензий, – сказал Адон. Он подошел к красивому незнакомцу, умышленно не взяв свою булаву. Если будет необходимо заступиться за Серафину, существуют более эффективные способы сделать это, чем применение оружия.

Мирон поднял руку.

– Не вмешивайтесь, – предупредил он, – Я способен защитить собственную дочь.

Брока выпрямился и протянул корзину с хлебом Мирону.

– Защитить ее от кого? – спросил он, – Я пришел только для того, чтобы задать вопрос прекрасной Серафине.

– Тогда спрашивай и уходи, – сказал Мирон. Он бросил корзину на стол возле себя.

Брока злобно ухмыльнулся Серафине.

– Ты готова ответить на любовь моего господина?

– Нет! – воскликнула она, – Я никогда не буду готова, даже если он превратит меня в гарпию!

– Уверена? – спросил Брока. Он обошел Мирона, и, запустив руку в карман, достал оттуда небольшое зеркальце, – Посмотри на себя, и помни, что все женщины Тегии разделят твою участь!

Он потянулся к вуали Серафины, но Мирон оттолкнул его. Когда Брока упал на пол, зеркало вылетело из его руки и разбилось о стул.

– Как ты смеешь меня трогать? – Брока вскочил на ноги с кинжалом в руке.

Адон улыбнулся, когда Брока шагнул к Мирону. Грубиян предоставил ему великолепную возможность доказать свою силу. Призывая магию своей богини, патриарх прочел заклинание, которое должно было сделать кинжал слишком горячим, чтобы держать его руками.

Ничего не произошло.

Адон в ошеломлении посмотрел на свою руку. Что-то пошло совсем не так!

Брока сгреб Мирона и прижал кинжал к горлу хозяина.

– Может, ты бы помнил свое место, если бы был больше похож на свою дочь! – прошипел он.

– Сделайте что-нибудь! – прошептала Корин, шагнув к Адону. Следуя примеру патриарха, она оставила оружие у столика, – Его же убьют!

Отчаявшись спасти хозяина, Адон испробовал другое заклинание. В этот раз, шипящий зеленый луч сорвался с кончика его пальца, оставляя за собой полоску белого дыма. Когда луч коснулся клинка, тонкий звон разнесся по веранде. Нож разлетелся на дюжину осколков.

Брока вскрикнул от удивления, затем отбросил в сторону бесполезную рукоять и отступил за пределы досягаемости Мирона.

– Прежде чем ты уйдешь, я советую тебе извиниться перед Серафиной и ее отцом, – сказал Адон.

Брока развернулся кругом, чтобы стать лицом к жрецу.

– Да ты знаешь, кто я такой? – возмутился он.