Текст книги "Синтия"
Автор книги: Элейн Каннингем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Почему? Вы же сказали, что он женился под именем графа де Фонта.
– Так-то оно так, но ему вряд ли будет сложно убедить молодую жену, что графу следует путешествовать инкогнито.
– Ну, вы уж преувеличиваете, старина. Я уверен, что этот ваш граф Гамби или как там его, если и останавливался у нас в отеле, то под собственным именем. Почему бы нет?
– Я же говорил вам о мафии, – вежливо напомнил я.
– Опять вы за свое…
В этот момент зазвонил телефон, он схватил трубку, и я услышал: – Да, да, да… Сию минуту. – Обернувшись ко мне, Густин сообщил: – Ничего отдаленно напоминающего эти фамилии. Увы! Боюсь, что вы немного ошиблись. Был бы рад пригласить вас в бар пропустить по рюмке-другой, но меня ждут. Птичка прилетела. Пойдемте со мной, полюбуйтесь на нее.
– Но разве вы не можете проверить, какие пары примерно этого возраста останавливались в отеле? Можно было бы навести справки у администраторов. Может, кто-то узнает их по описанию. По акценту…
– Дорогой друг, – сказал Густин, – вы слишком серьезно относитесь к своей персоне, но вы не из Интерпола и даже не из нью-йоркской полиции. Ради вас мы не можем перевернуть отель кверху дном. Это крупнейший отель в мире…
Я поплелся за ним из офиса к месту встречи с птичкой. Птичка оказалась крашеной блондинкой лет сорока с небольшим. У нее было два весомых аргумента – бюст и рост. Наш Джон Уэйн облизывался, как кот. Было такое впечатление, что он впервые увидел женщину. Они, пританцовывая, удалились. Густин даже и не подумал попрощаться.
Я уселся в кресло напротив стойки администратора и погрузился в ожидание. Я просмотрел местные газеты, потом вечерние нью-йоркские, я прочитал статьи Уолтера Липмана, Джеймса Рестона, Макса Леррнера, убедился, что мир наш полон горестей и секса и продолжил ожидание.
Потом я подошел к стойке и спросил, нет ли для меня какой-либо информации.
– Сейчас погляжу в вашем ящике, мистер Крим, – ответила администраторша. – Я могу заодно поглядеть, нет ли чего для мисс Демпси.
– Ни для кого ничего.
Я вернулся в свое кресло и снова стал ждать. Ко мне подошел человек из службы безопасности Джона Уэйна и осведомился, не встречались ли мы с ним раньше.
– Ну конечно, встречались. В офисе мистера Густина. Вы сидели в первой комнате и печатали. Меня зовут Харви Крим, я работаю в отделе расследований в страховой компании.
– Ясно. Чем могу помочь, мистер Крим?
– Когда закрывается американское консульство?
– Когда как. В пять, шесть, в семь. Иногда позже. Но сейчас-то они точно закрылись.
Поблагодарив его, я снова сел в кресло. Было десять часов. В вестибюле стало совсем тихо. Я вполне мог бы отправиться в свой номер, но я слишком устал и разнервничался, чтобы найти в себе силы встать с кресла. Я лихорадочно перебирал в голове неприятности, которые могли выпасть на долю честной порядочной девушки, которую я втянул в мафиозные дела. Зачем я сделал это? Ведь она, простая искренняя душа, всю жизнь жила среди книжек и не имела ни малейшего отношения к той мерзопакости, с которой мне постоянно приходится сталкиваться по долгу службы. Конечно, я кругом виноват. Я даже решил, что в этом замешан Густин. Он явно решил взяться за Люсиль, понимая, что она моя ахиллесова пята. У Люсиль, наверное, есть мать. Когда дочь выловят из реки, мне придется собрать все свое мужество и сообщить матери страшную новость. Как ни странно, но я никогда не спрашивал Люсиль, есть у нее мать или нет. Что я ей скажу? Что Люсиль меня обожала, а я потерял ее в чужом городе?
Она вернулась без десяти двенадцать. Вошла в вестибюль, опираясь на руку типа, который был лет на десять моложе меня, а стало быть, и ее, и куда красивее меня, если вам нравятся эти так называемые чистые открытые американские лица. В дальнем конце вестибюля они стали прощаться, на что ушло минут пять и, наконец, он нежно поцеловал ее в щеку и удалился. Подойдя к моему креслу, она имела нахальство сказать:
– Бедненький Харви, у тебя такой усталый, нервный вид.
– Зато ты выглядишь, как чертова роза!
– Харви!
– Кто это такой?
– Харви, я не сомневаюсь, что ты ревнив, – радостно улыбнулась она. – Если бы ты знал, как мне это приятно! Но тут тебе не о чем беспокоиться. Джимми – милый, очаровательный мальчик, мы с ним учились в Радклиффе, и просто вспомнили доброе старое время. Он очень мил – вот и все.
– Потому-то ты и сочла своим долгом с ним целоваться.
– Ах, вот ты о чем! Харви, но это и поцелуем-то назвать нельзя. Он просто клюнул меня в щеку. Ну-ка, встань, – и когда я послушался, она обняла меня и крепко поцеловала в губы.
– Вот это настоящий поцелуй, – добавила Люсиль. – Нежный, но настоящий. Ну как, тебе от него полегчало?
– С какой стати мне от него могло полегчать? Ты знаешь, о чем я думал, когда сидел здесь?
– Нет.
– О том, что тебя оглушили, удавили, утопили…
– Харви, ты просто прелесть! А я всего-навсего обедала с этим милым мальчиком, который работает в консульстве.
– Обедала? Ты хочешь сказать, что ты обедала, пока я тут голодал?
– Харви, но что же мне еще оставалось делать? Я позвонила в консульство, а там, кроме уборщицы, был только Джимми. Он задержался, чтобы доделать какую-то работу. Мы разговорились, и он узнал, что я закончила Радклифф в шестидесятом, а он в шестьдесят третьем. Ты же знаешь, что я никогда не лгу насчет своего возраста. Он очень просил меня приехать в консульство, а потом стал умолять отобедать с ним, потому что он холост, всего два месяца в Торонто и чувствует себя страшно одиноко, хотя и работает первым помощником вице-консула. Я не ошиблась? Бывают вице-консулы?
– Откуда, черт побери, мне знать?!
– Пожалуйста, не сердись, Харви. Я ведь узнала все, что ты хотел – о Синтии и графе.
– Узнала?
– Ну да. Они получили свои визы сегодня и сегодня же улетели в Нью-Йорк семичасовым самолетом. Мы разминулись с ними в воздухе.
– Ну и конечно, они жили в «Принце Йоркском», – проворчал я.
– Какой ты вредный, Харви! Ты даже не хочешь сказать мне спасибо. Нет, они не жили в «Принце Йоркском», – теперь в нем никто уже не останавливается. Они жили в «Ридженси» – это роскошный новый отель.
Глава VIII
Сначала я подумал, что мне померещился сержант Келли, и сказал Люсиль:
– Видишь темноволосого верзилу в твидовом костюме? Он как две капли воды похож на сержанта Келли, который делает все, чтобы лейтенант Ротшильд ненавидел меня больше и сильней.
Вскоре выяснилось, что это и правда сержант Келли, а я вовсе не параноик. Келли стоял у справочного бюро торонтского аэропорта Милтон. Рядом с ним стоял коренастый тип с бычьей шеей в штатском костюме. Увидев меня, Келли ухмыльнулся и весело крикнул:
– Привет, Харви! Приятно встретить знакомое лицо в чужой стране!
– Это и правда сержант Келли! – восторженно воскликнула Люсиль.
– А это мой коллега, констебль Бримптон из полиции Торонто, – продолжал Келли. – Поздоровайтесь с моим другом Харви Кримом, констебль.
В Торонто, похоже, было принято при рукопожатии калечить руки друг друга. Когда констебль Бримптон наконец отпустил мою кисть, он одобрительно улыбнулся мне и сказал Келли:
– Вы были правы, сержант. Очень уж вы ловки, мистер Крим. Вполне оправдываете вашу репутацию. Келли правильно говорит – вы порой слишком уж шустры, но смекалисты.
Эта встреча состоялась в десять минут десятого на следующее утро. Мы приехали в аэропорт и собирались садиться на самолет, вылетающий в Нью-Йорк.
– А это, стало быть, Синтия Брендон, – заключил констебль Бримптон. – Не мое дело давать советы и учить американцев воспитывать детей, но лично я считаю так: кто бережет розгу, тот портит ребенка.
– Вы всегда так думали? – осведомилась Люсиль.
– Всегда, – подтвердил констебль Бримптон.
– Это не мисс Брендон, – сообщил я.
– Харви!
– Мы не в Нью-Йорке, сержант, – сказал я Келли, – мы даже не в Соединенных Штатах. Мы в доминионе Канада, в этом самом доминионе, а, впрочем, идите отсюда к чертовой бабушке…
– Вы, мистер Крим, забываете обо мне, – сурово напомнил констебль Бримптон.
– Но как, интересно, вы узнали, что мы здесь? – с удивлением осведомилась Люсиль.
– Человек по фамилии Густин позвонил в управление полиции Торонто, а они – лейтенанту Ротшильду. А он велел мне садиться на первый же самолет – и вот мы здесь.
– Чертова пародия на Джона Уэйна, – буркнул я.
– Это просто прелесть! – восхитилась Люсиль. – Только я не Синтия Брендон.
– Нет, вы Синтия Брендон, – возразил Келли. Констебль Бримптон присоединился к нему:
– Послушайте, мисси, – сказал он, – препирательства только осложняют всем жизнь, а зачем нам это, верно я говорю?
– Как вы меня назвали? – заинтересовалась Люсиль.
– Мисси, а что?
– А то, что впредь не вздумайте назвать меня так еще раз. А теперь слушайте оба и внимательно. Меня зовут Люсиль Демпси, и я работаю в Доннеловском филиале Публичной библиотеки в Нью-Йорке. Вы слышали о такой библиотеке? Я, например, знаю об Экспо-67…
– Не будем втягивать сюда Экспо, мисси! – буркнул Бримптон.
– Опять мисси! Да как вы смеете!
Это было для меня нечто новое, такой я Люсиль никогда не видел. Я вернул себя в реальность, сообщив Келли:
– Как ни странно, но она говорит правду. Сколько лет Синтии Брендон?
– Двадцать.
– Отлично. Посмотрите повнимательнее на моего доброго друга Люсиль Демпси. Разве она выглядит на двадцать?
Келли уставился на нее, а я спросил его:
– Вы видели фотографии дочки Брендона?
– Вроде как видел…
С белым от гнева лицом Люсиль открыла сумочку и вынула права и еще какие-то бумажки. Келли изучил их, после чего мы получили возможность с удовольствием распрощаться с констеблем Бримптоном. Вернее, это я попрощался. А Люсиль не сказала ни слова.
Мы пошли к самолету. Келли двинулся за нами. Я стал уверять его, что это совершенно необязательно.
– Так велел лейтенант. Ротшильд приказал мне приклеиться к вам прочнее, чем клей.
– Но мы не в Нью-Йорке и не в Штатах. Это Канада.
– Потому-то я так вежлив и деликатен, – объяснил Келли. Его место было в хвосте, рядов на шесть позади нас. Я сел рядом с Люсиль, которая за последние пятнадцать минут не проронила ни слова, что было для нее совершенно нехарактерно.
Мы прикрепили наши ремни, и затем я сказал, что, может, констебль Бримптон и задел ее за живое, но он не хотел се обидеть.
– Хотел. Но не он, а ты.
– Я?
– Ты, Харви Крим. Ты просто дрянь.
– Почему? Что я такого сделал?
– Безмозглая дрянь, – повторила она.
– Харви Крим. Последний из великих мотов и расточителей. Великий Гэтсби. Знаменитый бонвиван…
– Если бы я хоть понимал, что я такого сделал…
Мы уже взлетели, самолет набрал высоту, и это позволило сержанту Келли отстегнуть ремень и подойти к нам. Он спросил у Люсиль, не могли бы они переговорить наедине.
– Ступайте, – сказал я. – Мисс Демпси вам нечего сказать.
– Мисс Демпси сама будет решать, – поджав губы отвечала Люсиль. Она встала.
– Рядом с вами, кажется, есть свободное место, сержант?
– Так точно, мисс Демпси.
Даже не поглядев в мою сторону, Люсиль отправилась с Келли. Мне и раньше доводилось сносить ее фокусы, но это уже било все рекорды! Оскорбление оказалось таким тяжким, что некоторое время я неподвижно сидел в кресле. Похоже, мои чувства вполне отразились у меня на лице, потому что подошла стюардесса и поинтересовалась, все ли со мной в порядке.
– Более или менее, – ответил я. – Скажите, мисс, сколько вам лет. Или я проявляю нескромность?
– Сегодня я занята, – отозвалась она и добавила: – Мне двадцать четыре. А завтра я свободна.
– Вы бы не обиделись, если бы я сказал, что вряд ли кто-то принял бы вас за семнадцатилетнюю?
Она улыбнулась и сказала, что была бы только счастлива.
– Другое дело двадцать лет. Тогда не хотелось бы, чтобы тебя приняли за семнадцатилетнюю, но мои друзья говорят, что за последние четыре года я ни чуточки не изменилась. Ой, меня зовут.
Она ушла, а я сидел без движения. Впрочем, не совсем без движения. Я пытался показать тем, кто глядит на меня сзади, что я абсолютно спокоен и в прекрасном настроении. Минут десять я не вставал с места, потом поднялся и прошел в хвост самолета, чтобы выпить воды. Келли сидел ближе к проходу, посадив Люсиль к окну. Я подошел к ним, улыбнулся, выразив надежду, что у них приятная беседа, и вдруг пролил воду из стакана на колени Келли. Потом засуетился, заизвинялся, но это не смогло подавить естественный рефлекс Келли, который вскочил на ноги, схватил меня за лацканы пиджака и прошипел:
– Ах ты, гаденыш! Я же тебе все кости переломаю!
– Ладно тебе, Келли, – охладил я его пыл. – Мы с тобой не в Нью-Йорке, а в самолете. Ты только подумай о газетных заголовках: «Полицейский из Нью-Йорка избивает частного детектива в авиалайнере». Или еще хлеще: «Детектив в штатском незаконно пересекает границу Канады». Прелесть. Ротшильд будет в восторге.
Я шипел так же, как и Келли. Люсиль, увидев меня в объятиях этого громилы, с упреком сказала Келли:
– Я, похоже, ошиблась в вас, сэр!
Он отпустил меня и обернулся к ней.
– Пустяковая случайность, а вы готовы убить человека, – продолжила она. – Неужели ваш первый импульс – применять грубую силу, проявлять жестокость?
Он тупо смотрел на нее, разинув рот. С его брюк капала вода. Я вернулся и сел на свое место, пытаясь не думать о том, что может случиться, когда мы с Келли снова встретимся в Нью-Йорке. Вскоре появилась и Люсиль. Усаживаясь рядом, она спросила:
– Ну-ка, хоть раз в жизни скажи правду, Харви, ты нарочно облил брюки сержанту Келли?
– Да.
– Умышленно?
– Да.
– Но почему?
– Он мне не нравится.
– Я, правда, говорила с ним всего несколько минут, но он показался мне вполне приличным человеком – честным и вполне образованным.
– Вот это-то мне особенно не нравится. Похоже, он оказался настолько приличным парнем, что ты все ему растрезвонила.
– Разве симпатичные и честные люди вызывают у тебя антипатию?
– Дорогая, давай не будем говорить на эту тему.
– Ну признайся, что это так! – не отставала от меня Люсиль.
– По крайней мере, ты мне нравишься. Порой даже я делаюсь от тебя совсем без ума.
– Харви…
– Но потом ты начинаешь мною командовать. Так все же, что ты успела разболтать Келли?
– В сущности ничего. Мне очень приятно было от тебя это услышать, но я вовсе не пытаюсь командовать. Не могу представить себя в этой роли, Харви. Я всего-навсего библиотекарша. И ты зря считаешь, что я все растрезвонила сержанту Келли. Я, например, и словом не обмолвилась о тех деньжищах, что ты возишь с собой.
– Но почему же тогда…
– Он поинтересовался, как я считаю, похитили Синтию или нет. Я сказала, что непохоже. Вряд ли кто похитит девушку, по собственной воле вышедшую замуж за будущего короля мафии. Кстати, Джимми совершенно не верит в мафию. Он говорит, что это просто великий миф, а на самом деле никакой мафии в природе не существует.
– Кто, черт возьми, Джимми?
– Харви, ты опять ревнуешь. Ты прекрасно помнишь, кто такой Джимми. Это тот милый мальчик из консульства, который угостил меня обедом. Он очень мил, но совершенно тебе не соперник.
– Он идиот. Так что же ты сказала Келли, когда он спросил про похищение?
– Я повторила слова Джимми о том, что мафии не существует.
– Ну и что Келли?
– В отличие от тебя, он не стал кипятиться. Он только выразил удовлетворение тем, что такие милые молодые люди, как Джимми, состоят на дипломатической работе, а не на службе в полиции Нью-Йорка. Он также согласился с тем, что скорее всего Синтию никто и не думал похищать. Потом я рассказала ему о том, что Джимми видел ее и графа в американском консульстве.
– Боже! – простонал я. – Неужели ты ему это разболтала?!
– А что в этом такого, Харви? Даже если мафия – это миф, то этот псевдограф играет в опасную игру с законом.
– Что еще ты ему выложила?
– Больше ничего. Я провела с ним несколько минут, а если бы ты не проявил ничем не объяснимую глупость, я бы и вовсе там не оказалась.
– Глупость? Я?!
– Да, Харви, так с женщинами себя не ведут.
– Ты рассказала ему про «Рицхэмптон»?
Люсиль нахмурилась и помотала головой.
– По-моему, я вообще не упоминала об этом. А что?
– А то, что у меня безумное подозрение, что они вернулись обратно в «Рицхэмптон».
– Кто?
– Корсика и Синтия!
– Нет, вряд ли они это сделают.
– А почему бы и нет? – удивился я. – Они же не подозревают, что за ними погоня. Они не знают, что их там кто-то заприметил. Они же не считают себя беглецами и преступниками.
– Харви! – поспешно перебила меня Люсиль.
– Ну что?
– Я забыла сказать тебе одну вещь.
– Что?
– То, что мне еще сказал Джимми.
– Если это сказал Джимми, то я не желаю слушать.
– Напрасно, Харви, напрасно. Джимми сказал, что граф вряд ли по собственному желанию женился бы на ком-то, кроме мальчика.
– Ты в своем уме?
– Абсолютно. Граф предпочитает мальчиков.
– Но как, черт побери, об этом догадался твой Джимми?
Люсиль глубоко вздохнула и сказала:
– Потому что его часто принимают за того, кем он не является…
– А ты-то откуда это знаешь?
– Знаю. Женщин тут не проведешь.
– Черт знает что! – сердито воскликнул я.
– Харви, какой ты глупый. Ты никогда даже не пытался за мной поухаживать. Эта самая девица Коттер, на которой ты чуть было не женился, была худая, как палка. А мне кажется, что лучше иметь дело с габаритами тридцать восемь – двадцать четыре – тридцать восемь…
– Это ты у нас «тридцать восемь – двадцать четыре – тридцать восемь»?
– Да, Харви. Я.
– Очень неплохо для библиотекарши.
– Мир меняется, Харви, и библиотекарши тоже…
– Но твой друг Джимми мог ошибиться насчет графа…
– Нет, не мог, Харви. Граф пробовал за ним приударить.
– Где? Когда?
– Когда Синтия пошла в дамскую комнату, граф заигрывал с Джимми. Они провели наедине три минуты, и граф был весьма настойчив в своих намерениях…
Я посмотрел на нее с нескрываемым интересом.
– Ты получила хорошее образование. Наверное, все было именно так, как ты говоришь. Но все-таки я в это не могу поверить. Люди из мафии способны на многое, но я уверен, что они не захотят, чтобы ими руководил такой человек. Это же просто абсурд! А может, он самозванец?
– Все может быть, но от этого твоя задача не становится проще. Знаешь, что я думаю?
– Пока нет.
– Я думаю вот что. Если и правда есть эта мафия, то они прекрасно осведомлены о других синдикатах – например, о банде толстяка Ковентри в Техасе. Если у них появляется новый босс, то зачем им его так подставлять? Почему бы им не найти кого-нибудь, чтобы отвлечь противника, а затем уж они спокойно разберутся со всеми, кто попробует им противостоять.
– Ничего безумнее я в жизни не слыхал.
– Это только предположения, Харви. Бедняжка Синтия.
– Ее надо разыскать. Такой брак легко аннулировать.
– Все равно она бедняжка! – воскликнула Люсиль.
Глава IX
Рано утром во вторник мы приземлились в аэропорте Ла Гардиа. Келли приклеился к нам, словно ярлык к чемодану, а Люсиль по-прежнему ворчала, что мы напрасно не связали наши планы с полицией.
– Не связали, потому что с полицией не связывают планов, – пояснил я. – В полицию являются с повинной или сдаются.
– Может, нам тогда лучше сдаться?
– Харви Крим не сдается! – гордо возвестил я.
– Но Харви! Они же на нашей стороне. Они тоже хотят отыскать Синтию. Почему бы нам им не помочь?
– Хотя бы потому, что полицией только та помощь ценится, каковая находится в соответствии с общим направлением их собственных устремлений и не несет в себе попытки таковым воспрепятствовать.
– Ну и фраза. Как сложно!
– Главное, чтобы до тебя дошел смысл.
– Если ты думаешь, что синтаксис не имеет никакого значения, то, стало быть, мы потеряли способность общения.
– Ладно. От общения с подонками общества всегда деформируется синтаксис. Ты удовлетворена? Ну, а я приношу свои глубокие извинения, если выразился неизящно?
– Харви!
– Ну ладно. Буду с тобой совершенно прям и откровенен. Ты, наверное, слышала, как я жаловался на моего босса Алекса Хантера и на язвенника лейтенанта Ротшильда, но они агнцы по сравнению с мистером Гомером Смедли, вице-президентом третьей в мире страховой компании. И если люди думают…
– Вон такси, Харви, – перебила меня Люсиль.
Мы сели в такси, а Келли в следующую машину. Я дал водителю десятку.
– Это на чай. Я заплачу еще пятерку сверх того, что будет на счетчике. Мы едем в отель «Рицхэптон», что на Мэдисон-авеню.
– Кого прикажете убить, мистер? – радостно осведомился таксист.
– Решай сам. Видишь зеленую машину за нами?
– Да.
– Можешь ее замотать?
– За десять долларов, шеф, я замотаю Джона Эдгара Гувера [5]5
В то время шеф ФБР.
[Закрыть]и сорок его ребят. Спите спокойно.
Машина рванула вперед, а Люсиль мне напомнила, что я обещал рассказать ей о мистере Гомере Смедли.
– Знаешь, кто правит компанией? – спросил я. И знаешь, с чем страховая компания имеет дело? С деньгами. А что любят мои шефы. Опять же деньги. Вышеупомянутый Гомер Смедли вручил мне чек на пятнадцать тысяч долларов, и я обещал за это предъявить ему Синтию целой и невредимой. А он мне сказал – цитирую дословно или почти дословно: «Если вы не найдете ее, Харви, то пожалеете, что родились на свет божий». Это может показаться пустым бахвальством, но надо знать Смедли. Ты понимаешь, на что он способен?
– Я понимаю, что наш водитель способен нас убить, причем он явно собирается это сделать в самое ближайшее время.
Я был готов признать, что либо он отличный шофер, либо полный псих. Пока мы обменивались репликами, он выехал со стоянки и понесся по пригородам к улице Квинза со скоростью шестьдесят миль в час. Зеленый «додж» с Келли на борту отчаянно старался не отстать. Я душой болел за своего водителя, который и понятия не имел, что за ним гонится полицейский. Если его поймают, то он отсидит три месяца да еще заплатит сотню долларов. Я понял, что просто обязан прибавить ему еще пятерку.
– Скажем им до свидания, – хмыкнул он, и машина, резко свернув на двух колесах, оказалась у кладбища, там повернула направо, налево и понеслась вдоль кладбища по улице, которая была водителю, похоже, хорошо знакома. Затем он выскочил еще на одну пригородную улицу, повернул один раз, другой, после чего вырулил на широкую, обсаженную деревьями улицу, с которой хорошо просматривались силуэты Манхаттена. Вид был красивый, а Келли исчез, как будто его и не было в природе вовсе.
– Ты не жалеешь денег, когда хочешь организовать человекоубийство, – заметила Люсиль. – Мы вполне могли бы пообедать в «Плазе»…
– Мы добились своего.
– То есть.
– Мы потеряли Келли.
– Раз уж мы оказались в Нью-Йорке, то я помогла бы тебе избавиться от нашего друга Келли тридцатью тремя способами, причем без риска свернуть себе шеи. Но ты, как и все американские мужчины, с пеленок смотрел телевизор…
– Дама, – подал голос шофер, – вы против богатства?
– А вы лучше смотрите на дорогу, – раздраженно буркнула Люсиль.
– Дама, меня не надо учить, как водить машину. Но человек должен есть-пить, вот и приходится зарабатывать доллары тяжким трудом.
Я не сказал ни слова. Наконец мы подъехали к отелю «Рицхэмптон».
– Слава Богу и на этом, – сказала Люсиль.
– На чем же?
– Мы живы.
– Да, да, – рассеянно отозвался я, думая о своем офисе, где не был со вчерашнего дня. Если позвонить Хантеру, то он попытается прямо по телефону оторвать мне уши за то, что я исчез, и потребовать, чтобы я немедленно появился в компании. Но если не звонить, никаких вопросов не возникнет, и я спокойно смогу продолжать розыски. Поэтому мы вошли в вестибюль отеля, и я позвонил из автомата Мейзи Гилман, которая всегда в курсе всех дел. Люсиль ждала меня у будки. Она, похоже, вообще забыла о своей библиотеке. Вдруг откуда ни возьмись появился местный детектив Майк Джекоби. Я заметил, как он переменился в лице, завидев Люсиль. Я одновременно слушал, как он объясняется с Люсиль и внимал Мейзи Гилман, очень интересовавшейся, где меня носит нелегкая.
– В Канаде. Так и передайте Хантеру. Я иду по горячим следам. А что случилось-то?
– Да ничего, – сказала Мейзи, – кроме того, что Хантер не находит себе места и весьма сожалеет, что не может вас заполучить.
– Передайте, что я ему позвоню попозже.
– Это его не удовлетворит.
– Тогда пусть застрелится.
Но от Мейзи было не так легко отделаться, и пока она подробно рассказывала мне о происходящем в фирме, Джекоби и Люсиль увлеченно о чем-то беседовали. Увы, я не мог понять, о чем именно. Затем Джекоби вдруг поклонился, поцеловал Люсиль руку и удалился. Кажется, я повесил трубку, не дослушав щебета Мейзи. Я вышел из будки и спросил Люсиль:
– Не подводит ли меня мое зрение?
– А что такое ты увидел?
– Я видел, как этот мозгляк целовал тебе руку.
– Да, по-моему, это очень неплохой европейский обычай.
– Ньюарк, штат Нью-Джерси, – вот его Европа. А куда он делся? Я хочу с ним потолковать.
– Его должны обработать бритвой.
– Бритвой?
– Да, это особый вид стрижки. Стоит три доллара. Он стрижется два раза в месяц – причем раз в месяц бритвой.
– Отлично. Я рад, что тебе так хорошо известны его привычки. Но я хочу поговорить с ним немедленно.
– Я уже говорила с ним, Харви.
– При чем тут ты? Я хочу задать ему кое-какие вопросы. Например, не возвращались ли в отель Синтия с этим графом. Черт возьми, у меня к нему два десятка вопросов.
– Ну, конечно, они вернулись. Это лишний раз доказывает, какой ты умный. Мне бы и в голову не пришло искать их здесь. Но они вернулись, словно почтовые голуби.
– И что?
– И ничего. Они наверху, в номере для новобрачных.
– Прямо сейчас?
– Ну конечно. Как здорово, Харви. Я о том, что ты заработаешь кучу денег.
– Причем тут деньги? – удивленно уставился я на Люсиль.
– Разве мы не работаем вместе?
– По-моему, тебе пора перестать симулировать и вернуться в библиотеку. Когда вернется Джекоби?
– Сразу как пострижется. Он собирался на ленч и приглашал меня составить ему компанию. Он обещал сводить меня в «Колони». Он готов поспорить, что ты никогда не приглашал меня туда.
– Он великий гостиничный сыщик. Рыщет по всем отелям. Это уж точно. Ну ладно, можешь постоять здесь или возвращаться на работу. А я иду в номер для новобрачных.
Люсиль схватила меня за руку, посмотрела в глаза и холодно произнесла:
– Только попробуй, Харви Крим. После того как я прошла с тобой весь путь, ты вдруг бросаешь меня. На такое способен не человек, а крыса.
– Я думаю о твоей безопасности.
– Либо я иду с тобой, либо закатываю при всех скандал.
– Ты этого не сделаешь.
– Хочешь проверить? – уточнила Люсиль.
Мы подошли к лифту, и я сказал лифтеру.
– Семнадцатый этаж. Номер для новобрачных.
– О вас докладывали? – осведомился лифтер.
– Вне всякого сомнения, – ответил я, мысленно решив потом объяснить Люсиль, что хладнокровие и уверенность способны творить чудеса. В холле было три двери.
– Средняя дверь ведет в номер для новобрачных, – пояснил лифтер. – Правая – в президентский. Левая – в номер для бизнесменов.
– Есть тут кто-нибудь, кроме графа с молодой женой?
– В их номере никого. Но в президентском находятся разные странные люди.
– Только не говорите мне, что там президент.
– В этом отеле он не останавливается. Если тут что-то и есть президентского, так это цена.
Его физиономия сияла, он был не прочь постоять и полюбоваться внешностью Люсиль и насладиться моим остроумием, но дела позвали его, и он уехал. Просто удивительно, сколько мужчин получали удовольствие от одного вида Люсиль.
– Ну что ж, – сказал я ей. – Синтия, стало быть, вернулась.
– Харви, – начала Люсиль, взяв меня за руку. В се голосе послышались какие-то новые нотки, и я удивленно посмотрел на нее.
– Харви, тут что-то не так, сказала Люсиль тихим голосом.
– Почему это?
– Неужели тебя ничего не смущает? Нет, тут явно что-то не так. Должны быть голоса, музыка, а я ничего не слышу. Мертвая тишина.
– Хорошая звукоизоляция, – пояснил я.
Холл был застелен толстым ковром, стены обиты синтетическими расписными обоями, в углу стояли скамейка в неогреческом стиле и маленький столик, а на нем ваза со свежими цветами. Шикарная обстановочка.
– Не слишком ли легко нас сюда впустили? – спросила меня Люсиль.
– Лифт – великое дело.
– Харви, не хохми. У тебя есть оружие?
– Ты с ума сошла. Зачем оно мне?
– Но ты ведь частный сыщик, – не унималась Люсиль. – А частные сыщики носят при себе оружие.
– Я расследователь страховой компании.
– Харви, давай дождемся Джекоби.
– Джекоби! Это же курам на смех! Великий оперативник. Ну его с его европейскими манерами!
– Бога ради, Харви, не надо шутить. Я никак не могу взять в толк, почему нам нельзя было обратиться к сержанту Келли и лейтенанту Ротшильду? Зачем тогда вообще полиция? Я еще не видела ни одного фильма, где беды можно было бы избежать, не вызвав полицию. Знаешь, по ходу действия наступает такой момент, где все зрители с двумя извилинами бормочут: «Ну, скорее, позовите полицию!» Но нет, идиот-герой, придуманный умниками из Голливуда, об этом и слышать не хочет. Вместо этого он храбро шагает навстречу беде, и бац!
– Я же говорил тебе: «Подожди меня внизу», – сердито прошипел я. – Неужели непонятно?
– Ладно, Харви, я больше не буду, – примирительно согласилась Люсиль.
У двери был декоративный медный молоток. Я трижды постучал, и не успели стихнуть мелодичные звуки, как дверь открылась и я вошел. Люсиль вошла со мной, и дверь за нами закрылась. У двери возник высокий загорелый человек. Рост его был шесть футов два дюйма, никак не меньше. На нем был серый пиджак, узкие брюки, ковбойские тисненные серебром сапоги и широкополая ковбойская шляпа. В руке у него был пистолет сорок пятого калибра, снабженный глушителем. Он улыбнулся, не разжимая губ, затем кивнул и, махнув рукой с пистолетом, пригласил нас в гостиную. Скорее всего, вы не имели возможности убедиться, до чего выразительны бывают эти короткие взмахи руки с пистолетом, но уж поверьте мне на слово. По ним можно четко представить себе, в каких отношениях с оружием находится человек. Встретивший нас молодец, смею вас уверить, был с ним на короткой ноге. Он давно и крепко дружил со всем, что стреляет. Так, по крайней мере, мне показалось, и я не испытал ни малейшей потребности проверять мои догадки на практике. Я послушно вошел в гостиную. Люсиль за мной.
В гостиной я увидел объект, точнее объекты, моего поиска. Высокая, хорошо сложенная молодая женщина сидела в кресле в состоянии полного оцепенения. На полу, вытянувшись во весь рост, лежал молодой человек. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что это был граф Гамбион де Фонти, он же Вален-то Корсика. Это был холеный и довольно красивый молодой человек. В петлице у него была белая гвоздика, что делало его похожим на упавший манекен, из тех, что красуются в витринах универмагов. Но из манекена не может хлестать кровь, а у лежащего на полу человека из трех пулевых ран в груди обильно текла кровь.
