Текст книги "Синтия"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Причем в первый раз он потребовал президентский номер. Что вы на это скажете, мистер Джекоби?

– Это и впрямь отличные апартаменты. Неужели вы не испытываете по отношению ко мне совершенно никаких чувств?

– Мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз, мистер Джекоби. И как же они велики?

– Столовая, гостиная, кухня, три спальни, буфетная…

– А цена?

– Четыреста долларов в день.

– Невероятно.

– Это совсем недорого. В «Карлайле», говорят, это стоит даже…

– Не так громко, Люсиль, – предупредил я, но она, не обращая на меня никакого внимания, продолжала:

– И у вас не возникло никаких подозрений? Появляется граф Гамбион де Фонта, выкладывает уйму денег за несколько меблированных комнаток – и вас это не удивляет?

– Дорогая мисс Демпси, – возразил Джекоби. – У нас возникают подозрения, когда госта не платят. Позвольте заметить, что вы относитесь к этому несколько странно…

– Или как раз разумно. Все зависит от точки зрения. На второй карточке он регистрируется как граф де Фонта с супругой и заказывает номер для новобрачных. Почему он регистрировался вторично?

– Такое у нас правило.

– Минуточку! – встрял я. – Это случилось в понедельник, ровно неделю назад, так?

– Так, – сказал Джекоби.

– А сколько стоит номер для новобрачных?

– Люсиль, какая разница?

– Разница должна быть, но даже если это и не так, то считай это проявлением естественного любопытства со стороны человека, который надеется когда-нибудь побывать в роли невесты, пусть даже не в этом конкретном номере для новобрачных.

– Триста шестьдесят долларов в день, – сказал Джекоби. – Ну, с чего мне было строить подозрения?

– Скажи на милость, зачем тебе такая девица? – спросил я его. – С ней хлопот не оберешься!

– Ничего, я бы с ней поладил. Нет, простите меня мисс Демпси, я вовсе не это хотел сказать. И вообще, он нагло врет, когда утверждает, что я влюбился с первого взгляда. Я просто хотел сказать, что был бы рад возможности узнать вас получше.

– Имя Синтии Брендон не навело вас ни на какие мысли?

– Нет, а почему оно должно было навести меня на какие-то мысли?

– И в самом деле, с какой стати, если не считать такого пустячка, что это дочь одного из самых богатых людей в Америке – Э. К. Брендона.

– Элмера Кэнтуэлла Брендона?

– Так точно.

– М-да, замуж она вышла без лишней… – хмыкнул Джекоби.

– Значит, они действительно жили в номере для новобрачных? – воскликнула Люсиль.

– По крайней мере, провели ночь.

– А потом?

– Уехали.

– Этого и следовало ожидать, – хладнокровно заметила Люсиль.

Мы стали смотреть по журналу, не оставили ли они нового адреса, но такового не оказалось. Мы допросили швейцара, у которого удалось кое-что выпытать и сделать предположение, что, уезжая, молодожены сели в такси и отправились в аэропорт Кеннеди. Швейцар не был уверен. Вернее, был, но не на все сто процентов.

– А кто этот граф Гамбион де Фонти? – полюбопытствовал Джекоби.

– Бандит, – коротко отвечал я, – А потому, если увидишь его, дай мне знать.

Он снова предпринял попытку добиться свидания с Люсиль, и она дала ему свой номер телефона. Когда мы вышли из отеля, я спросил, зачем она это сделала.

– Но он так настаивал…

– Он осел!

– Тебе не о чем беспокоиться, Харви.

– Кто беспокоится?

– Но ты сердишься…

– Немного. Потому что ты таскаешься за мной по всему городу.

– Хочешь, чтобы я ушла?

– В данный момент мои желания, судя по всему, не имеют никакого значения.

– По крайней мере, – сказала Люсиль, – твоя работа куда интереснее, чем моя. Мне она нравится. Ну разве это не прелесть – не надо делать ровным счетом ничего и полностью располагать своим временем.

– Это как же прикажешь тебя понимать?

– Харви, опять ты сердишься.

– Господи, я работаю как проклятый на эту чертову компанию, а ты говоришь «ничего не надо делать».

– Как проклятый, как проклятый, – поспешно согласилась Люсиль.

Глава VI

Было три часа дня, и месяц март с его любовью к капризам решил, что пора настать весне. Ярко засветило солнце, и подул легкий южный ветерок. Существует легенда, что худший климат в западном полушарии – в Лондоне, но эта легенда существует только потому, что мы, нью-йоркцы, не любим хвастаться. Поэтому, когда ни с того ни с сего выдается такой вот погожий денек – небо голубое, воздух чистый и прозрачный, нежарко и нехолодно, – то город становится не так уж плох, и его жителей охватывает непонятное воодушевление. Я обнаружил, что держу Люсиль за руку.

– Харви, – сказала она. – Пошли в зоопарк.

– Куда, куда?

– Я понимаю, ты думаешь о том, что я тогда сказала, Харви, я была неправа.

– Мне надо работать, – сказал я и отдернул свою руку от руки Люсиль, словно то была раскаленная кочерга.

– Харви, – с укоризной произнесла Люсиль. – Мне было так приятно держать тебя за руку. Я понимаю, ты винишь меня за мою протестантскую этику, но ведь есть и другая Люсиль Демпси.

– Где?

– Возьми меня опять за руку и увидишь. Кстати, разве умение шевелить мозгами – не главная часть твоей работы?

Я сказал, что это так, и мы двинулись к зоопарку. Похоже, многим нью-йоркцам показалось, что это самая привлекательная часть города в такой чудесный день, а потому люди превосходили по своей численности животных в соотношении двадцать к одному. У каждого есть свои любимцы в зоологическом саду Центрального парка. Люсиль, например, помешана на морских львах. Я же разрывался между яками и слонами, возможно, потому что нелепое в этой жизни задевает меня сильнее всего, а нелепее слонов бывают только яки. Люсиль согласилась с моей точкой зрения и, вдоволь полюбовавшись на яка, мы отправились в кафе пить кофе.

– Харви, – сказала Люсиль, – это наше самое очаровательное свидание.

На это я только кивнул.

– Ты немного расслабился, что так приятно, – продолжала она. – А кроме того, это, пожалуй, наше единственное свидание, ведь те ленчи, которыми ты меня кормил, не в счет.

– Как насчет продолжения, скажем, в опере «Метрополитен»?

– Если ты считаешь, что опера – развлечение, то конечно. А по-моему, это тяжкий долг. Впрочем, я опять начинаю вредничать.

– Ничего, ничего, сейчас у меня кроткое состояние. Но скажи, зачем тебе понадобились ксерокопии вопросников?

– Ах да, видишь ли, Харви, в них что-то не так. Ну, скажи на милость, почему он на ней женился?

– Может быть, из-за гражданства? Но я не знаю процедуры его получения.

– Тут надо посоветоваться с юристом, Но в этих анкетах я мельком увидела раздел под названием «Глубинный анализ личности». Там около тридцати вопросов, а точнее утверждений, на которые надо ответить «верно» или «неверно». Обрати внимание на вопрос двадцать один в досье графа. Утверждение: «В любых обстоятельствах я должен быть главным». Ответ: «неверно». Утверждение: «Я верю во власть любви». Ответ: «неверно». Это пункт двадцать четыре. А вот пункт двадцать девять: «Я довольствуюсь немногим». – «Верно». – Люсиль озадаченно посмотрела на меня, – Я, конечно, плохо разбираюсь в этой твоей мафии, но у меня складывается впечатление, что они выбрали в главари совсем не того человека, какой им требуется.

– Почему ты думаешь, что он ответил на вопросы искренне?

– Мне так кажется.

– Но почему?

– А почему бы нет?

– Потому что у человека вроде Корсики должны быть хорошие советники и консультанты.

– Харви, по-моему ты гадаешь, как и я?

– Скорее всего. Но он же должен стать главой Синдиката.

– Где этот твой адвокат, о котором ты говорил? – вспомнила Люсиль. – Мы уже вдосталь нагулялись.

– Его зовут Макс Оппенхайм, он помогал мне разводиться. По-моему, он очень хорошо соображает.

Адвокатская контора «Фаррел, Адамс и Оппенхайм» находится на углу 48-й улицы и Пятой авеню, и потому мы взяли такси. Мы приехали туда в половине пятого и были препровождены в кабинет Оппенхайма, где он как раз подкреплялся чашкой кофе с детским печеньем. Макс роста невысокого, всего пять футов четыре дюйма, но свой малый рост он компенсировал весом. Его костюмы являют собой шедевры портняжного искусства, и, странное дело, его двести двадцать фунтов не производят неприглядного впечатления. Он стал усердно потчевать нас детским печеньем, а когда мы отказались, сообщил, что у его партнера Джо Адамса нет никаких проблем с собственным весом, и он любит лакомиться наполеонами и эклерами, поэтому всегда найдется парочка для нас. Мы оба покачали головами, на что Макс сказал:

– Беда с вами, худыми, не в том, что вы дразните нас, толстяков, вашими поджарыми фигурами, но в том, что вы отказываетесь от потрясающе вкусных вещей. Вот что сбивает меня с толку и ставит в тупик.

Люсиль взяла печенье, на что Макс заметил:

– Посмотри, Харви, какая добросердечная девушка. У нее есть сострадание. Не думаешь ли ты на ней жениться? Ты ведь теперь вольная птица. Если, конечно, ты уже не женился на этой самой Саре Коттер, что была замешана в деле Сабины.

– Нет, не женился, – подала голос Люсиль. – Харви зануда, но не дурак.

– В общем-то, он и правда не дурак. Тогда чем могу быть вам полезен?

– У нас есть одна гипотеза, Макс, – сказал я, – но дело тут серьезное, так что не думай, что я пришел отнимать у тебя время попусту.

– Все равно тебе придется платить, так что какая разница.

– Я заплачу.

– Харви, ты приходишь за советом, я продаю тебе совет. А случай гипотетический, поэтому, возможно, дело не очень законное. За это я беру по двойной таксе.

– Ты этого не сделаешь.

– Может и не сделаю. Но не все ли тебе равно – спишешь это на расходы по делу, а фирма оплатит.

– Харви все равно исстрадается. Это надо понимать, – мягко заметила Люсиль.

– Я понимаю, – отвечал Макс.

– Ладно, повеселились и хватит, – угрюмо проворчал я. – Дело состоит вот в чем. Человек приезжает в США. Официально, но под вымышленным именем. А это значит, что у него поддельный паспорт. Ему нужно получить гражданство, но его документы и прошлое тому помеха. Ему необходима подпорка. Не исключено, что ради этого он может попытаться жениться на американке, но мы не знаем, какова юридическая процедура.

– Вы только предполагаете, что он женился на девушке или вы знаете, что он женился?

– Женился, женился, – сказал я.

– Мы в этом почти уверены, – уточнила Люсиль, – но у нас нет доказательств, что женитьба реально имела место.

– Похоже, они разделили брачное ложе, – сказал я.

– Какое отличное словосочетание «брачное ложе», – сказал Макс. – Его просто обожают юристы. Но почему бы вам не спросить их об этом прямо?

– Кого спросить?

– Новобрачных.

– Потому что они уехали.

– И не оставили адреса?

– Нет.

– Есть ли еще указания на брак? Кроме попытки жениха получить гражданство?

– Есть вероятность, что они полюбили друг друга, – сказала Люсиль, на что я сказал:

– Солнышко, прекрати.

– Да, ты у нас ведь не веришь в любовь, Харви.

– Ни за что и никогда, – съязвила Люсиль.

– Ну почему, у него бывают редкие приступы влюбленности, – вступился за меня Макс.

– Да, да. Например, с той жуткой женщиной, от которой вы помогли ему избавиться, разведя их.

– Она была не так уж ужасна, – запротестовал я.

– И вовсе не я их развел, – решил защитить и себя Макс. – Это сделал судья. Я только проследил за тем, чтобы Харви вышел из этой мясорубки не нагишом. Но ладно, дети, вернемся к делу. Вы хотите, чтобы я начертил схему действий вашего жениха?

– Вы очень точно это сформулировали, – признала Люсиль.

– Спасибо. Ну что ж. Я обращаю внимание на некоторые факты, упомянутые вами. Этот человек хотел получить право постоянного пребывания в Соединенных Штатах. Ему необходимо положение куда более прочное, нежели то, на что может рассчитывать иммигрант. Кстати, эта американская невеста родилась в Америке?

– Да.

– Как же он отыскал ее, позвольте узнать?

– А это важно?

– Может быть, может быть.

– Он и девушка заполняли анкеты компьютерной службы знакомств.

– Что, что?

– Ну, разве вы не знаете? – улыбнулась Люсиль. – Компьютеры подбирают идеальных партнеров.

– Первый раз слышу такое.

– Кончай, Макс, об этом знают все, – вступил в разговор я.

– Все равно не слышал.

– Ладно. Служба пользуется большим успехом у школьников старших классов, студентов и даже у взрослых. В этих конторах люди получают анкеты, куда вносят разные сведения о себе. Ну там, сколько лет, как вы относитесь к сексу, какого цвета у вас глаза и кого вы больше любите – Тома Кортни или Берта Ланкастера.

– Вот, значит, как это делается в наши дни? – недоверчиво спросил Макс.

– Скорее всего, так будет делаться в ближайшее время. Над всем этим нависла тень будущего. У каждого из заполнивших анкеты есть номер. Все номера вносятся в большой компьютер и так далее, и тому подобное.

– Вы надо мной издеваетесь, – сказал Макс, – а это не лучший способ общения с опытным, хотя и располневшим адвокатом.

– Увы, Макс, такова горькая правда, – сказал я, – Так теперь живут люди. Компьютер должен выявить номера, у которых наибольшее количество совпадающих или дополняющих друг друга ответов. Есть идиотская, но очень популярная теория, смысл которой состоит в том, что если ты любишь клубничное мороженое и я люблю клубничное мороженое, и мы оба курим марихуану, то нам предстоит счастливая совместная жизнь, пока нас смерть не разлучит.

– Плохо в это верится, Харви, – заметил Макс. – У меня, например, жена и пятеро детей. Тебе известно, что в семье, где пять и больше детей, разводы случаются крайне редко? Бывает, что кто-то может и сбежать, но разводов раз-два и обчелся. Ну ладно, этих двоих свел компьютер. Они поженились. Вы хотите знать, что они предпримут дальше?

– Именно.

– Они поедут в Канаду.

– Почему в Канаду? – удивилась Люсиль.

– Ничего другого им не остается делать, – авторитетно заявил Макс. – Вы очаровательная девушка, но, как говорится, во многих отношениях совершенно невинны.

– Не понимаю.

– Естественно, потому что вам неизвестны законы об иммиграции. Я и сам тут не большой специалист, но кое-что все-таки знаю. Ваш молодой человек заимел американскую жену, но это не означает, что он получает американское гражданство или право на постоянное проживание в стране.

– Но я-то думала…

– Ну конечно. Так все думают. Стоит жениться на американке – и дело в шляпе? Нет, это только первый шаг. Кстати, этот ваш гипотетический новобрачный, он что – полный идиот или у него есть консультанты?

– Есть, есть, – уверил я Макса, – и очень неплохие.

– Тогда он знает, какие шаги предпринимать. Первое – жениться на американке. Второе – уехать в Канаду. Третье – пойти в американское консульство и попросить постоянную въездную визу на том основании, что он женился на американской гражданке. Если не вмешаются какие-то непредвиденные обстоятельства, он получит такую визу.

– Вот как, значит, делаются такие дела, – сказала Люсиль.

– Именно так и никак иначе, – подтвердил Макс.

– Но это просто глупо.

Наступила долгая пауза, после чего Макс сказал:

– Да. Наверное, это выглядит глупо. Но, тем не менее, это делается именно так.

– Но все равно нам от этого немного пользы, – сказала Люсиль, – если мы не узнаем, куда именно в Канаду они поехали. Вы уж нас просветите!

– Люсиль, опомнись! Откуда Максу это знать?!

– Скорее всего, я вам могу это сказать, – услышали мы ответ Макса.

Мы оба изумленно уставились на него, а я спросил:

– Это как прикажешь понимать?

– Но ты, кажется, говорил, что у него хорошие консультанты?

– У меня есть основания это предполагать.

– В таком случае, у меня есть основания предполагать, что он отправился в Торонто.

– Видишь ли, Харви, если бы все мои клиенты были такими, как ты, я бы рехнулся. Адвокат – это тот же доктор. Разве ты спрашиваешь своего врача все время – «почему? почему?»

– Я, например, спрашиваю, – сказала Люсиль.

– Я хожу только к психоаналитику, – сказал я. – Психоаналитикам такой вопрос задавать бессмысленно. Знаете, что отвечает мой, когда я все-таки спрашиваю его?

– Нет, скажи, – отозвалась Люсиль.

– Он отвечает, что я псих. Ну ладно, хватит об этом. Значит, он поехал в Торонто?

– Поехал, имея на то веские основания, – сказал Макс без тени улыбки. – Дело в том, что Квебек, Монреаль и Галифакс – морские порты, и потому у тамошних консульств хватает специфических вопросов, связанных с иммиграцией, и ответы тоже имеются. Если ваш приятель – человек с извилинами, он не поедет к морю. С консульством в Торонто у него будет меньше хлопот, да и авиакомпания «Америкен эрлайнз» открыла рейс, который доставляет вас в Торонто из Нью-Йрка за сорок пять минут.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво произнес я. – Что же делать?

– Это твой ребеночек, – сказал Макс, – так что делай, что хочешь. У меня и без того хлопот полон рот. В конце месяца получишь от меня счет. Ты на ней женишься? – вдруг спросил он, кивая в сторону Люсиль.

– Ты же знаешь, что сейчас я не в состоянии жениться, – буркнул я.

– Разговоры о браке приводят Харви в уныние, – сказала Люсиль. – Как его адвокат вы должны это прекрасно знать.

– Вы умная девушка, – отозвался Макс, – и мой совет вам прост: чуть надавить в нужном месте, и все выйдет по-вашему.

– Пошли, – буркнул я Люсиль.

Я встал, двинулся к двери. Макс крикнул мне вдогонку:

– Харви!

Я открыл дверь перед Люсиль.

– Харви! Небольшой бесплатный совет.

– Слушаю.

– Позови полицию.

– Что?

– Позови полицию, Харви. Им платят деньги за то, чтобы убирали мусор.

– Большое спасибо, – сказал я.

– Приглядывайте за ним, – сказал Макс Люсиль.

Глава VII

На улице золотистая дымка весеннего солнечного дня потускнела, уступая место нью-йоркским сумеркам. Здания из стекла и бетона выбрасывали на улицы миллионы людей, устремлявшихся по домам. Пройдет еще час, и настанет лучшее время суток: улицы совсем опустеют, загрустят. Кое-где еще напоминает о себе бурный деловой день, но такие всплески становятся все реже и реже и, наконец, наступает блаженная тишина. Только нью-йоркцы, живущие в центре, могут по достоинству оценить эти часы. Но в ближайшие сорок минут улицам суждено было напоминать бурлящие реки. Некоторое время я постоял в середине людского потока вместе с Люсиль, размышляя, о том, что мы провели вместе полдня, и что это оказалось совсем неплохо, даже если учесть стремление Люсиль сочетать роли матери, диктатора, учителя и переводчика. В целом все вышло неплохо. Я решил, что должен как-то извиниться за свое неважное настроение, и сказал, что мне очень понравился сегодняшний день.

– Мне было сегодня очень хорошо, Люсиль. Правда, я пару раз на тебя огрызнулся…

– Что ты, Харви…

– Но это мои нервы…

– Ну, конечно, Харви…

– Ну, а теперь у меня миллион дел, – учтиво сообщил я ей, – надо доделать кое-что, и узнать, когда следующий рейс из аэропорта Кеннеди.

– Ла Гардиа, – мягко поправила меня Люсиль.

– Что значит, Ла Гардиа?

– То, что вылетать нам надо из аэропорта Ла Гардиа, а не Кеннеди. «Америкен эрлайнз» летают из Ла Гардиа. Последний рейс был в пять. Следующий в семь. У нас полно времени. А в Торонто мы будем в восемь тринадцать.

– Макс сказал, что нам лететь всего сорок пять минут, – промямлил я.

– Правда? Это преувеличение. Конечно, если будет попутный ветер, то мы уложимся в час, но по расписанию полет занимает час тринадцать.

– Откуда ты это знаешь?

– Я попросила секретаршу Макса навести справки.

– Когда?

– Пока ты препирался с Максом.

– Я не заметил, чтобы ты выходила из комнаты.

– Просто дверь была открыта, я подошла к порогу и тихо попросила ее все узнать.

– Ты обожаешь шептаться. Это дурная привычка.

– Что ты говоришь!

– А что ты имела в виду, когда сказала, что мы вылетаем из аэропорта Ла Гардиа?

– Харви, ты делаешься невыносим. Ты не в себе.

– Ничего подобного. Я абсолютно спокоен. Мы прекрасно провели день. Ты была просто прелесть. Ты мне нравишься. Тебе хочется командовать всеми, кто попадается на пути, но, тем не менее, ты мне нравишься. Возможно, я отнюдь не герой-победитель, и мною нужно руководить, и я не жалуюсь. Ни в коем случае. Но сейчас я лечу в Торонто. Причем лечу туда один!

– И бросаешь меня на произвол судьбы? После того как я блуждала с тобой весь день по лабиринтам Тайны о Синтии Брендон. Когда начинается самое интересное, ты задаешь стрекача, Харви, ты не можешь меня бросить! Я просто не верю, что ты на такое способен.

Она вытащила из сумочки платок и стала промокать им глаза, но я холодно ответил.

– Убери платок. Твои слезы притворны. Лучше скажи прямо, чего ты хочешь.

– Ну ладно. Мне никогда до этого не было так интересно. Я хочу лететь с тобой.

– Нет.

– Да.

– Ты знаешь, сколько времени у тебя уйдет на то, чтобы вернуться домой и упаковаться?

– Я готова лететь прямо сейчас. Господи! Час тринадцать. Это все равно что поехать в Бруклин.

– Нет.

Мы препирались минут десять, а затем у нас ушло еще пятнадцать минут на то, чтобы найти такси. В Ла Гардиа мы выкроили время, чтобы съесть по сандвичу, да и в самолете нам кое-что предложили вместе с коктейлем. Самолет взмыл в воздух, и в восемь ноль девять, на четыре минуты раньше, чем полагалось по расписанию, совершил посадку в торонтском аэропорту Милтон. Только тогда мы с Люсиль вдруг поняли, что оказались в другой стране – без багажа и, по крайней мере, это касалось ее, без денег. Когда мы шли по вокзалу, я сообщил, что она должна мне пятьдесят четыре доллара шестьдесят центов.

– За что?

– Я купил два обратных билета. Каждый из них стоит пятьдесят четыре шестьдесят. Ты же сказала, что хочешь играть вместе со мной.

– Харви, неужели я должна еще платить за билет, когда у тебя полны карманы денег, специально выданных тебе фирмой на расходы? – Она открыла сумочку, порылась в ней и объявила, – Все равно у меня только двенадцать долларов. Так что теперь тебе придется либо поверить мне на слово, либо принять от меня чек.

– А вдруг нам придется задержаться до утра?

– Харви, – мягко спросила она. – Где обратная часть моего билета?

– Я вручил ей билет, она сунула его в сумочку и, повернувшись, зашагала к стойке «Америкен эрлайнз».

– Люсиль, ты куда? – крикнул я ей вслед.

– Обратно в Нью-Йорк. А чек я пришлю тебе по почте.

– Не валяй дурака, – сказал я и пустился ее догонять, но она прибавила ходу, и догнал я ее лишь у стойки. Я схватил Люсиль за руку и сказал:

– Ладно, я верю тебе на слово. Хватит об этом.

– Уберите вашу руку, сэр, – холодно сказала она.

– Я был неправ.

– Ты самый фантастический жмот, каких я только встречала, Харви Крим, и единственная причина, по которой я возилась с тобой – это чувство сострадания.

Девица за стойкой слушала наш диалог с живейшим интересом.

– У всех одни и те же проблемы, – заметила она.

– Это как прикажете понимать? – поинтересовался я.

– Когда следующий самолет на Нью-Йорк? – осведомилась Люсиль.

– Настоящие мужчины перевелись, сэр. Через сорок минут, мисс.

– Хочешь, я встану на колени? – спросил я Люсиль.

– Да.

– Я на коленях.

– Это неправда, но я принимаю извинение при одном условии: пока мы в Канаде, ты больше ни разу не упомянешь про деньги, понятно?

– Понятно.

– Ну ладно, а теперь бери такси и едем в отель «Принц Йоркский».

Я поплелся за ней, мы сели в такси, и лишь когда машина поехала, я поинтересовался, почему она выбрала именно этот отель.

– Знаешь, если бы мы с тобой поженились, – начал я, но увидев, как на лице ее появилось выражение полного понимания и участливости, сам себя перебил: – К черту! Фред Бронстайн лопнул бы со смеху. Короче, почему ты выбрала именно этот отель?

– Кто такой Фред Бронстайн?

– Мой психоаналитик.

– Какое право имеет он смеяться над тобой?

– Но почему все-таки отель «Принц Йоркский»?

– Потому что это самый большой отель в Торонто, во-первых, и самый большой отель в мире, во-вторых.

– Ты сильно ошибаешься. Это самый большой отель в мире, только его ошибочно соорудили в Торонто, штат Канада.

– Можешь спросить у водителя, Харви, – невинным голосом предложила Люсиль.

– Джек, – обратился я к водителю, – как ты думаешь, это самый большой отель или не самый большой?

– Во-первых, я не большой любитель янки, во-вторых, меня зовут не Джек, а в-третьих, я должен довезти вас от аэропорта до отеля, но я не справочное бюро. А в-четвертых, – дама права.

– А почему вы не любите американцев? – спросила Люсиль.

– Послушайте, дама, я не хочу ни с кем ни о чем спорить. Я же сказал, что вы правы. Это самый большой отель в мире. И точка!

– Где еще он мог бы остановиться? – прошептала мне в ухо Люсиль.

– В Торонто много отелей.

– Разве он не захочет остановиться в самом большом?

– Но у нее могут быть другие мысли на этот счет.

– С какой стати ему ее слушать?

– А!

– Что значит «а»? – подозрительно осведомился я.

Так мы разговаривали, пока не подъехали к отелю. Если он и не был самым большим отелем в мире, то, по крайней мере, ненамного уступал рекордсмену. Люсиль поинтересовалась, что мы скажем, если кто-то спросит, почему у нас нет багажа, но я ее успокоил, заметив, что вряд ли нам зададут столь нескромный вопрос.

– Сюда ежечасно входят сотни людей и сотни выходят отсюда.

– Но они же не регистрируются.

– Кто тебе сказал, что мы будем регистрироваться? – спросил я, удивленно посмотрев на нее.

– Но сейчас половина девятого, и мы в Торонто. Ну что ты так на меня смотришь, Харви? Ты большой мальчик, я большая девочка. И мы никогда не были до этого в Канаде. Учти, что ты можешь купить здесь английские свитера высокого качества, а я хотела бы осмотреть достопримечательности.

– И сегодня же мы сядем на самолет и вернемся в Нью-Йорк.

– А я думала, ты хочешь разыскать свою Синтию.

– Может и так. Но может, парочка голубков прилетела и улетела так же спешно, как улетим и мы.

– В таком случае имей в виду, – кротко проговорила Люсиль, – что последний самолет улетает в Нью-Йорк в половине десятого, а сейчас уже без десяти девять.

В ее словах не приходилось сомневаться. Я прекратил спор и предложил ей осмотреть торговые точки в огромном вестибюле отеля, пока я буду искать сотрудника службы безопасности.

– Без меня? – удивилась Люсиль.

– Без тебя, – отрезал я.

– Ладно, Харви, – согласилась она, – я не буду упорствовать, потому что, скорее всего, они уже разошлись. Но можно я позвоню в американское консульство?

– Зачем?

– Им все равно пришлось бы обратиться в него за визами. Ведь именно это сообщил нам твой друг Макс.

– Так поздно? Но они уже закрылись.

– Но попытаться-то можно.

– Я не стал противоречить и разрешил ей позвонить. Мы договорились встретиться в той части вестибюля, где был отдел регистрации гостей. Молодая дама за стойкой администрации сообщила мне, что безопасностью здесь заведует некто капитан Альберт Густин. Когда я сообщил ей, что являюсь частным детективом, она, в свою очередь, сказала, что капитан Густин работал в Скотланд-Ярде и что сейчас его вряд ли можно застать у себя в кабинете, но попытаться я могу.

– У нас тут большая международная торговля, и если я вам чем-то могу помочь, мистер Крим… Это была ваша жена или нет?

– Нет, нет…

– Как замечательно, когда молодой неженатый мужчина путешествует со своей секретаршей… А, впрочем, может, вы женаты, мистер Крим.

– Нет, нет.

– А!

– И она не моя секретарша.

– О! – она подумала с минуту, потом сказала: – Вам, может, нужен двойной номер? Правило у нас такое: гости без багажа платят вперед. Глупое и устарелое правило. Вы не согласны?

Я взял два отдельных номера, заплатил вперед, удивляясь, каким ветром меня сюда занесло. Причин было две – гипотеза толстого юриста и предположение сумасшедшей библиотекарши.

В офисе службы безопасности, в другом конце огромного украшенного пальмами вестибюля, отделанного в египетском стиле, мне посчастливилось застать капитана Густина. Он был в твидовом костюме, с трубкой, походил на Джона Уэйна и говорил с английским акцентом. В кабинете его было целых три зеркала, и ему не составляло никакого труда увидеть свое отражение – стоило чуть покоситься вправо или влево. Он объяснил, что задержался только потому, что обедал с кем-то в этом же отеле. Когда Густин любовно пригладил свои волосы, я понял, что он носит парик. Густин был шести футов роста, а я чувствую себя не очень уютно с такими гигантами. Он крепко пожал мне руку, и я стойко снес боль от его тисков.

– Наша фирма почти такая же большая как, «Ллойдс», – сказал я, надеясь поразить его воображение.

Он изучил свою нижнюю часть лица в одном из зеркал и сообщил, что не имеет права разглашать тайны гостей отеля.

– Не беспокойтесь, все это ради их же блага, – попробовал я сыграть роль честного и открытого парня.

– Так, так. Ну ничего, ничего. Я думаю, мы поладим.

Он взглянул на часы.

– Где же моя птичка? Мне обещали позвонить, когда она появится. Вы женаты, мистер Крим?

– В разводе.

– А, значит, мы с вами одного поля ягоды. Говорят, вы путешествуете с прелестным багажом. Очень вас понимаю.

Я поблагодарил Бога, что он не наделил меня грубой физической силой и агрессивностью, – ведь тогда я врезал бы Густину по морде и оказался бы в канадской тюрьме.

– А что тут вам за навар? – спросил он, перейдя на жаргон. Я объяснил, в чем состоит мой навар.

– Ерунда. Не верю ни единому слову!

– Это как же прикажете вас понимать?

– Догадки и романтические бредни. Мафия! Ха! Никакой мафии нет. Вы, янки, обожаете мир приключений. Просто вы не в состоянии честно признать, что у вас полно гангстеров, вот и начинаете придумывать сказки про мафию.

– Значит, мафии не было и нет?

– Вот именно.

– Выходит, это я изобрел мафию?

– Вовсе нет, Крим, не надо брать на себя лишнего. Просто так у вас принято считать.

– Я вешу сто пятьдесят три фунта без одежды, – сообщил я.

– Правда? Вы, стало быть, не в форме. Упражнения, тренировки – и все будет отлично!

– Может, я изобрел и Валенто Корсику, он же граф Гамбион де Фонта?

– Ладно, ладно, Крим, – зря вы кипятитесь. Вы хотите сказать, что если бы мы были в одной весовой категории, то у нас мог бы состояться мужской разговор? Напрасно вы так. Я считаю вас отличным парнем. Сейчас мы закроем эту проблему. – Он взял телефонную трубку и сказал: – Это Густин. Посмотрите журнал регистрации за последние десять дней. Узнайте, останавливался ли у нас Валенто Корсика или граф Гамбион де Фонта. Как там пишутся эти имена, Крим? – осведомился он и передал своему собеседнику их по буквам, одновременно любуясь на себя в зеркало. Это у него получалось отлично. – Вот и молодец, – сказал он, кладя трубку, а я, не претендую на лавры Генри Хиггинса из «Пигмалиона», решил, что Густин такой же британец, как и я. – Подождите минуту, – обратился он ко мне.

– Спасибо за помощь, – отозвался я.

– Не за что. Ну как, нравится у нас в Торонто?

– Я здесь всего пару часов, из которых большую часть времени провел в такси и в этом отеле, так что судить не берусь.

– Хорошо, хорошо… У вас, янки, отличное чувство юмора.

– Рад это слышать, – сказал я, – хотя вряд ли ваш человек отыщет эти имена в журнале регистрации.