Текст книги "Убийца с медальоном святого Христофора"

Автор книги: Элейн Фергюсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Так началась невероятная на первый взгляд дружба, которая связывала их уже много лет. По выражению отца Камерин, девочки выглядели как «собачка и ее хозяйка». Они ссорились и радовались вместе, словно сестры, изучали одни и те же предметы в классе для одаренных, спорили о мальчишках, музыке и оккультизме. Единственный ребенок в семье, каждая нашла в подруге родственную душу, хотя их взгляды на мир сильно различались. Взять, например, ясновидящих. Лирик им безоговорочно верила, а Камерин считала мошенниками.

– Вот черт! – выругалась Камерин, едва не попав колесом в рытвину посреди Эппл-стрит. Единственной асфальтированной дорогой в городе была Грин-стрит, а на всех остальных ухабы и колеи возникали буквально за ночь, как прыщи на лице у подростка. Камерин раздраженно стукнула ладонью по рулевому колесу:

– Городские власти могли бы раскошелиться на пару баксов и замостить дурацкие дороги! Зла на них не хватает!

– Заливать природу асфальтом – это не выход.

– А к автомеханику каждые пол года ездить – выход? Если ты собираешься вещать про матерь-землю, то можешь и пешком до школы дойти.

– Ладно, твоя взяла. – Лирик театрально насупилась. – Кстати, вчера в «Тени смерти», которую ты так и не посмотрела, доктор Джуэл рассказывал о грунтовой дороге в горах. Будь добра, не закатывай глаза – это ужасно невежливо.

Камерин взяла себя в руки.

– Извини.

– В общем, доктору Джуэлу привиделась дорога, а потом явился дух девушки и рассказал, что в каком-то безлюдном месте, где грунтовая дорога, или тропинка, или что-то в этом роде подходит к самой воде, лицом вниз лежит ее тело. Бедняжка! Ее дух считает, что она была не готова.

– Ты веришь в этот бред?

– Да, верю! – Лирик сосредоточенно нахмурилась. Ее широко раскрытые, обведенные синим карандашом глаза смотрели серьезно. – Дух девушки утверждает, что она – новая жертва убийцы с медальоном! Ты ведь помнишь, кто это?

Камерин попыталась изобразить заинтересованность, потому что Лирик честно слушала ее разговоры о криминалистике. Однако отплатить подруге тем же самым оказалось не так-то просто.

– Убийца с медальоном… тот псих, который оставляет на телах медальон с изображением святого Христофора?

– Он самый! Это уже четвертая жертва! Духи убитых девушек всегда приходят к Джуэлу – полиция к нему прислушивается. Многие верят, что он действительно ясновидящий. Камми, честное слово, он потрясающий медиум!

Камерин свернула у розового домика – аккуратно подстриженную лужайку перед ним окружала ограда из фанерных цветочков. Машина прыгала по ухабам, а Камерин дивилась, как люди верят в выдуманную реальность, создаваемую доктором Джуэлом и ему подобными. Как фанерные цветы на ограде, выдумки не увядали и уничтожению не поддавались.

– У тебя странный вид, – заметила Лирик. – О чем задумалась?

– Ты сказала, что Джуэл видел горы, грунтовую дорогу, ведущую к воде, и мертвое тело.

– Точно.

– Тебя не смущает тот факт, что горы и грунтовые дороги есть как минимум в сорока из пятидесяти штатов? И по статистике трупы почти всегда находят рядом с водой.

Они доехали до Грин-стрит и остановились на перекрестке. Камерин почувствовала на себе испепеляющий взгляд Лирик. Покосившись на подругу, Камерин заметила, как та нетерпеливо смахнула упавшую налицо голубую прядку.

– Знаешь, в чем проблема? – спросила Лирик.

– В чем?

– В том, что моя любимая «Тень смерти» для тебя недостаточно заумная.

– Да уж! Ты права, это действительно проблема.

– Ты ни во что не веришь!

– А ты все за чистую монету принимаешь!

Они мрачно поглядели друг на друга и расхохотались: этот спор возник не впервые, и уладить его невозможно. Да и не надо. Они так давно вместе, что научились не обращать внимания на причуды друг друга. Каждая из них была по-своему упряма. Лирик увлекалась оккультизмом, а Камерин – точными науками, но обе соблюдали давным-давно выработанные условия договора о дружбе.

На улице открывались первые магазинчики, их окна засветились теплым желтым светом, освещая тротуары. Город просыпался.

Камерин заметила сутулую фигуру в черном пальто до самых пят. Прилизанные волосы, крашенные в иссиня-черный цвет, свисали до плеч. Кожа сияла молочной белизной. Держа в руке зажженную сигарету, молодой человек шел по Грин-стрит, с преувеличенным вниманием глядя себе под ноги. Он на секунду поднял голову, переходя улицу, и тут же уткнулся взглядом в тротуар.

– Ага, вот и он, – негромко сказала Лирик. – Адам собственной персоной.

– Какой-то он странный, – хмыкнула Камерин. Она едва знала этого парня, но он вызывал у нее антипатию.

– Он почти всегда сам по себе. – Лирик перешла на шепот, будто боялась, что ее услышат. – С тех самых пор, как приехал. Я попыталась разговорить его в школе, но без толку. Он словно ненавидит людей.

– Я тебе не говорила, что мы сидим рядом на лабораторных?

– Нет. Что ж ты молчала!

– Да он со мной и не разговаривает особо. Оно и к лучшему, потому что от него вечно несет сигаретами.

Адам сделал новую затяжку, выпуская дым из ноздрей, словно дракон. О нем ходили разные слухи. Шептались, что он сатанист и устраивает тайные жертвоприношения в чаще леса, его называли готом, опасным бунтовщиком. Отца Адама почти никто не видел – за исключением Лирик, которая работала в магазине хоз-товаров, где он покупал краски.

«Матери у Адама нет, – рассказывала Лирик. – А с его отцом я познакомилась. У него редкая бородка и хвостик до пояса. Говорит, что художник, но покупает обычную хозяйственную краску и огромные кисти. Разве этим картины нарисуешь?»

Как и отец, Адам предпочитал одиночество: обедал один и занимался в самом дальнем углу библиотеки. Может быть, в большом городе ему удалось бы найти себе подобных, но для жителей Сильвертона он был чужим.

– Камми, давай его подберем? – предложила Лирик. – Как тебе такая мысль?

У Камерин замерло сердце.

– Это еще зачем?

– Ну, не знаю. – Лирик пожала плечами. – Почему бы нет?

– Только не говори мне, что он тебе нравится.

– А я и не говорила.

– Имей в виду, он бегает за Рейчел Геллер. Она мне сама сказала.

– Ты оглохла? Я не говорила, что он мне нравится.

Просто жалко парня. Давай подвезем?

– Во-первых, он курит. А ты знаешь, что я никому не позволяю курить в моей машине.

– Так он потушит сигарету.

– Если мы его подберем, то наши акции в обществе упадут.

– Ну их, эти акции! Давай сделаем доброе дело, – не унималась Лирик. – Хотя бы предложим, а?

Камерин молча наблюдала за Адамом, оставив мотор на холостом ходу. Лирик откинулась на спинку сиденья.

– Ну и ладно, – сказала она. – Я просто подумала, что если сделать добро, то оно к тебе же и вернется.

Лирик опустила солнцезащитный козырек, показывая, что разговор закончен, и Камерин разозлилась. Подруга всегда подбирала бродячих животных, что, конечно, дело хорошее, однако зачем втягивать в это Камерин?

– Извини, не стану я этого делать. – Камерин уверенно свернула на Грин-стрит.

– Как хочешь. Твоя машина, твоя карма.

– Не верю я ни в какую карму.

– В чистилище тебе это зачтется.

– Ой, Лирик, с тобой со смеху лопнуть можно!

Камерин собиралась проехать мимо Адама, но вдруг, словно помимо воли, притормозила. Будто почувствовав что-то, Адам посмотрел на нее. Он проходил мимо «Гранда», в окнах которого, как в кривом зеркале, отражалась его несуразная фигура, черно-белая и дрожащая – точь-в-точь привидение.

«По крайней мере, он отражается в стекле, – подумала Камерин. – Уже хорошо».

– Ну что ты со мной делаешь? – простонала она, когда торжествующая Лирик нажала кнопку на подлокотнике. Стекло скользнуло вниз, и Лирик высунулась наружу, опираясь на пухлую руку.

– Привет, Адам! – жизнерадостно сказала она.

Он коротко кивнул на ходу.

– Подвезти?

Адам остановился. Сделал затяжку и сердито выпустил облако дыма.

– Это еще зачем?

– Что значит, зачем? Чтобы на уроки не опоздать, а то до звонка не успеешь. Давай, садись! Только сигарету выкинь – Камерин не разрешает курить в машине. Вы ведь знакомы?

– Да. На лабораторных вместе сидим.

Камерин дружелюбно помахала, однако Адам глядел настороженно. В сером утреннем свете его бледность еще больше бросалась в глаза. Камерин подумала, что он откажется, но, пожав плечами, Адам бросил сигарету, привычным движением растер ее подошвой и открыл заднюю дверцу.

Рюкзака Адам не носил. Интересно, где же его учебники? Несмотря на свои странности, учился он хорошо.

Адам сел сзади, распространяя по салону запах ментола. Длинные тощие ноги уперлись в спинки передних сидений. Под расстегнутым пальто виднелась черная футболка, на шее висел черный кожаный шнурок с крохотным серебряным черепом.

– Пристегнись, – велела Камерин.

– Не верю я в ремни безопасности. Я верю в судьбу. Если нам суждено умереть, то мы умрем. А если не суждено, то выживем. В жизни все предначертано заранее.

– Если тебе предначертано ехать в моей машине, то пристегнись, – отрезала Камерин, выезжая на Мейн-стрит.

В зеркале заднего вида она увидела отражение Адама: он и глазом не моргнул.

– Как скажешь, – ответил юноша и застегнул ремень безопасности.

Сияя улыбкой, Лирик извернулась на сиденье, заглядывая в лицо Адаму и пытаясь его разговорить. Поначалу он отвечал односложно. Камерин была рада, что сидит за рулем: это избавляло ее от необходимости участвовать в разговоре.

Первое время Адам часто замолкал, будто не привык общаться со сверстниками, но вскоре перестал стесняться. Когда он наконец заговорил связно, Камерин удивилась: голос у него был глубокий, с богатыми интонациями, но хрипловатый – видимо, от курения.

– Куда бы мы ни приехали, я везде иду на кладбище, – рассказывал Адам, обращаясь, главным образом, к Лирик. – Местное кладбище – это золотая жила. Там столько странных типов зарыто! Надписи на могилах могут рассказать больше, чем любые книги по истории. Кстати, видишь вон тот магазинчик, «Сильвертонские сувениры»? Я там работаю.

– Да ну? – отозвалась Лирик. – Классное местечко!

Сувенирная лавка Сильвертона, выкрашенная в тусклый зеленый цвет, втиснулась меж двумя заново отделанными ресторанчиками и, в отличие от своих соседей, не производила особого впечатления. На полках теснились дешевые статуэтки и лежали невзрачные футболки с логотипом железнодорожной компании «Дюранго и Сильвертон». С прилавка продавались сувенирные чайные ложки и чашки. С точки зрения Камерин магазинчик был свалкой ненужных вещей.

– Мусорная куча, а не магазин. Торгуют китайской фигней, но подвал у них – закачаешься! Прямо пещера: земляные полы и стены, старый карточный столик, покрытый толстенным слоем пыли. Там и еще кое-что есть.

– Что?

Адам сделал эффектную паузу.

– Привидение. Проститутка, которую убили лет восемьдесят назад. Шеф говорит, что она не уйдет, пока не найдут ее тело. Впрочем, от трупа наверняка мало что осталось: череп да пара костей.

– Не может быть! – воскликнула Лирик. – Ты серьезно? Камерин, слышишь? В подвале сувенирного магазинчика водится привидение!

– Да слышу, слышу. – Камерин внезапно поняла, чем Адам привлекает Лирик: чудаков всегда тянет друг к другу.

– Камерин не верит в привидения, – довольным голосом сообщила Лирик. – А я верю.

В зеркале заднего вида Камерин увидела, как Адам кивнул.

– Поклонники науки верят только пяти чувствам, полностью игнорируя шестое.

– Эй, между прочим, я здесь! – вставила Камерин, почувствовав себя исключенной из компании. – Будьте любезны не говорить обо мне так, словно меня здесь нет!

Адам наклонился вперед, выставив подбородок между спинками передних сидений.

– Не обижайся, – сказал он. – Я без стеснения признаюсь в том, что верю в сверхъестественное. Не все в этом мире доступно нашему взгляду. Как-то я заметил на кладбище черную тень, которая проходила сквозь надгробия. Ей-богу, не вру! Я до смерти перепугался! Это же надо, своими глазами увидеть существо из загробного мира! А вчера я смотрел «Тень смерти»…

Лирик пихнула Камерин, но ничего не сказала.

– …этот Джуэл – потрясный тип! Дух той девчонки в самом деле с ним разговаривал! А знаете, что самое странное? Мне пришло в голову, не убита ли она поблизости от Сильвертона? Джуэл описал горы, очень похожие на здешние. В нашем городке могло произойти убийство.

– Да ладно тебе! – Камерин презрительно фыркнула. – Сдался маньяку занюханный Сильвертон! Бред! У нас убийств не бывает.

Что правда, то правда. Во времена переселенцев здесь постоянно стреляли, однако с тех пор, как городок приобрел респектабельность, все стало тихо-мирно. Отец как-то рассказывал о случае, который Камерин смутно помнила: жена поймала пьяницу-мужа с возлюбленной и раскроила ему череп мясницким ножом. Весь город считал, что подлец получил по заслугам. Судья вынес жене мягкий приговор, и на этом убийства в Сильвертоне прекратились.

– До этой передачи я бы не стал с тобой спорить. Между прочим, она шла в прямом эфире, – ответил Адам. – Джуэл сказал, что видит оранжевую землю и горы. А почва-то у нас цвета тыквы!

– Точно! – поддакнула Лирик. – Я и забыла. Джуэл действительно говорил про оранжевый цвет.

– Да вы оба с ума сошли!

Камерин с облегчением свернула на стоянку сильвертонской школы – старинного здания со стрельчатыми окнами и каменными скобами для факелов. Здесь учились дети всех возрастов, и в окрестностях школы Камерин пришлось удвоить внимание. К тому крылу, где располагались младшие школьники, катила по тротуарам нетерпеливая детвора на велосипедах – наглухо застегнутые куртки открывали только лица. Шли группками ребята постарше. Маленькая стоянка была забита автомобилями, в основном внедорожниками и пикапами – излюбленным транспортом привычных к горам местных жителей.

Глядя на машины и раскрасневшиеся лица детей, Камерин поняла, что это и есть ее мир: живые, осязаемые люди, идущие в построенную из кирпича школу. В мире Камерин покойники не общались с ясновидящими, привидения не обитали в машинах и не являлись медиумам, которые брали деньги с убитых горем родственников за то, чтобы рассказать им, как счастливы близкие, перешедшие в мир иной.

– Камерин, похоже, обиделась, – заметила Лирик.

– Нет, она подавлена численным превосходством, – ответила Камерин, осторожно въезжая на свободное место. – Кроме того, она устала от этого разговора.

Лирик запротестовала было, но тут послышались высокие, пронзительные ноты мелодии из «Властелина колец». Камерин вытащила мобильник из заднего кармана джинсов: на дисплее высветился номер отца.

– Привет, папа! – сказала она. – Что стряслось?

– Можешь уйти с уроков? – Отец явно нервничал. – Я напишу записку в школу. Ты нужна мне прямо сейчас.

– Конечно. Первый урок все равно самоподготовка. Я еще до школы не дошла – сижу в машине.

– Вот и сиди. Ты на стоянке? Я за тобой заеду.

Сердце Камерин сжалось.

– С бабушкой что-нибудь?

– Они… Какие-то туристы нашли тело девушки у ручья возле Смит-форк, – сказал отец дрогнувшим голосом.

Камерин побледнела.

– Что случилось? – прошептала Лирик.

Камерин тряхнула головой и заткнула ухо пальцем.

– Что за девушка? Выяснили, кто она?

– Пока нет. Шериф не имеет права трогать тело без нас. Жди меня на стоянке, – судорожно выдохнул Патрик.

– Несчастный случай?

– Камми… Шериф говорит, что девушку убили.

Глава 5

– Чего вам тут со мной торчать? – сказала Камерин, нервно постукивая по рулю. – Вот-вот звонок прозвенит и… ну, не знаю…

Она умолкла: слова не складывались в предложения – мысли разбегались. В голове, как осенние листья, подхваченные ветром, кружились обрывки фраз. Дурацкие разговоры о Джуэле сбивали с толку. Нужно взять себя в руки.

– Подумаешь, звонок! Опоздаем, и что с того? – заявил Адам с заднего сиденья. – Какие к черту уроки, когда кто-то умер… – Он покачал головой и воскликнул: – Надо же! Джуэл-то прав оказался!

– С чего ты взял? Пока известно только, что кто-то умер. Кстати, в школе об этом – ни слова! – в третий раз напомнила Камерин. – Не хватало еще, чтобы журналисты заявились! Сначала надо осмотреть место преступления.

– Будем молчать как рыбы, – отозвалась Лирик. – Не волнуйся, не проболтаемся… Новая жертва убийцы с медальоном! Репортеры с цепи сорвутся, когда узнают. Так что готовься.

– Не говори глупостей! – отрезала Камерин. – Мы еще не видели места преступления, но, допустим, это действительно убийство… Нет никаких оснований думать, что совершил его убийца с медальоном. По-моему, вы торопитесь с выводами. Я предпочитаю факты.

– В горах убита девушка – факт. Точно как в видении доктора Джуэла, – спокойно заметила Лирик. – Оранжевая почва. Тело рядом с водой. Если ты сейчас не веришь, подожди, пока туда приедешь!

Камерин и слышать ничего не хотела.

– С тех пор, как доктор Джуэл сделал свое предсказание, произошло множество убийств. Кстати, где он сам находился, когда ему предстало «видение»?

– В Нью-Мексико, – ответил Адам. Он вытащил из кармана пальто сигарету и разминал ее между пальцами.

– Курить собрался? – спросила Камерин.

Адам покачал головой.

– Джуэл сейчас выступает на конференции в Санта-Фе, но расстояние ничего не значит – для медиумов не существует ограничений в пространстве и времени. Надо же! Я верил, что Джуэл обладает сверхъестественными способностями, но от таких чудес просто мурашки по коже! – Он посмотрел на Камерин сквозь упавшую на глаза челку. – Как ты думаешь, убитая девушка из Сильвертона?

У Камерин екнуло сердце.

– Нет, конечно! – заявила она с непонятной уверенностью. – Наверняка не местная. Погода хорошая, приезжих много. Туристка какая-нибудь. Я, пожалуй, выйду из машины – подышу свежим воздухом.

Все трое высыпали наружу. Адам выбирался ногами вперед, раскладываясь по частям, как составная лестница. Лирик потянулась на заднее сиденье за рюкзаком и нечаянно стукнулась об Адама.

– Извини, – пробормотала она.

Камерин скрестила руки на груди и привалилась к «джипу». Полдевятого утра, а воздух уже прогрелся. Октябрь в Сильвертоне – сумасбродный месяц: по ночам чуть ли не заморозки, зато днем необычно тепло.

Повышенная температура воздуха затруднит работу коронера – и его помощницы! В такую жару труп разлагается быстро. Насекомые, особенно мясные мухи, моментально налетят и отложат яйца в любой обнаженной части тела – такой вот научный факт. Из яиц вылупятся червячки-личинки, способные за пару недель полностью уничтожить все мягкие ткани, оставив один скелет. Кроме того, возле тела, лежащего в безлюдном месте, непременно появятся дикие животные… В теплую погоду драгоценные улики легко потерять безвозвратно.

Камерин мысленно готовилась к тому, что увидит в Смит-форк, да разве с рвотным рефлексом справишься? От вида и запаха трупа в ванне ее вывернуло наизнанку – с тех пор прошла всего неделя, а кажется – целая вечность…

То, что ждет Камерин сегодня, может оказаться гораздо хуже…

Адам закурил, аккуратно выдувая дым в сторону от Камерин, но ее это все равно раздражало. Лучше бы Адам и Лирик ушли… Впрочем, хорошо, что они рядом… В этих противоречивых эмоциях сам черт ногу сломит!

Прозвенел звонок к началу первого урока. Патрик не появлялся.

– Куда запропастился твой отец? – спросила Лирик, нетерпеливо притопывая. – Я думала, он за тобой мгновенно примчится.

Камерин пожала плечами.

– Наверное, заехал за белым мешком для трупа. По правилам в случае убийства положено брать белый.

Адам аккуратно снял прилипший к нижней губе клочок папиросной бумаги и закурил вторую сигарету.

– Почему именно белый? – поинтересовался он.

– Потому что так легче увидеть улики внутри мешка.

Адам кивнул, затянулся и выпустил дым.

– Откуда ты все знаешь?

– Из книжек, – ответила Камерин. – Я учусь. Обращаю внимание на вещи, которые можно увидеть, понюхать, попробовать на вкус и проверить. Чтобы успокоить бабушку, беру с собой четки – и на выезд!

– А говорят, что я ненормальный!

Из-за угла на стоянку вылетела машина Патрика.

– Папа! – закричала Камерин, размахивая руками. – Я здесь!

Отец резко развернулся, заехав колесом на тротуар, и сбросил скорость.

– Поторапливайся, нас ждут! – крикнул он через опущенное стекло на стороне пассажира.

Камерин словно током ударило. Она торопливо села в машину и пристегнулась. Адам и Лирик помахали вслед. Камерин смотрела на их постепенно уменьшающиеся фигурки: высокий тощий Адам – словно тополек, а рядом с ним – Лирик, похожая на пышную елочку. Рюкзак Лирик уставшим псом пристроился между ними.

Отец свернул на Грин-стрит, и машина помчалась на юг по Миллионному шоссе, названному так потому, что власти штата выложили больше миллиона долларов, чтобы пробить дорогу в горах.

Патрик вел машину, напряженно выпрямившись, упираясь макушкой в потолок. От этого волосы загибались назад, как щетина на старой щетке.

– Извини, что заставил пропустить уроки, – сказал он. – Хотел обойтись без тебя, но если это убийство, мне понадобится помощь.

– Все нормально, пап. Ты же знаешь, у меня сплошные пятерки. Выяснили, кто эта девушка? – спросила Камерин.

– Пока нет. В окрестностях столько туристов, наверное, кто-то из них… В общем, какая разница, кто именно – все равно ужасно. Джекобс сказал, что она совсем молоденькая… – Патрик тряхнул головой, приводя в порядок мысли. – Давай лучше о деле. Я взял две камеры – одна для цветных фотографий, другая – для черно-белых. Сфотографируешь тело во всех мыслимых ракурсах на обе камеры – в первую очередь цветные снимки. Это важно… – Он потер подбородок. – Сто лет не занимался убийствами, не забыть бы чего… Рюкзак с камерами и все остальное – в багажнике. Справишься?

Камерин кивнула. С камерой она обращаться умела, однако фотографировать жертву убийства ей не приходилось.

– Вот и хорошо. Я рад, что ты со мной.

Под теплую куртку Патрик надел клетчатую рубашку с длинным рукавом. Потянув за ворот рубашки, он одной рукой расстегнул верхнюю пуговицу.

– Камми, в деле Робертсона ты показала себя настоящим профессионалом. Я в тебе уверен на все сто. Хорошо, что ты читаешь книги по криминалистике. Мне очень пригодятся твои знания.

Занятая мыслями об убийстве, она даже не смутилась от незаслуженной похвалы. Увидев тело Робертсона во второй раз, Камерин сумела сдержаться: ведь она уже знала, с чем имеет дело. Видя ее невозмутимость, отец с шерифом дружно решили, что она – прирожденный криминалист. Камерин не стала их разубеждать. Джастин, верный данному слову, ничего не сказал.

К тому же Робертсон умер своей смертью, а на этот раз они имели дело с убийством.

Отец и дочь замолчали. Камерин смотрела в окно на бесчисленную армию сосен, взбирающуюся по гранитным склонам. В Смит-форк деревья росли густо, и Камерин внезапно задумалась, есть ли кровь на месте убийства. Если кровь впиталась в землю, как вода в песок, то надо брать образцы почвы? В книгах об этом, да и о многом другом, ничего не говорилось. Камерин пришел в голову странный вопрос: что произойдет с кровью, которая останется в земле? Если ее впитают корни деревьев, то убитая девушка станет их частью и вновь оживет – круговорот жизни, о котором так любит рассуждать Лирик.

Если верить бабушке, то после смерти душа устремляется на небеса и живет там, на улицах, вымощенных золотом. Или все-таки человек просто умирает и его больше ничего не ждет, остается лишь труп – безжизненный, как туша оленя, привязанная к пикапу охотника?

Робертсон выглядел безжизненным, старушка из дома престарелых казалась мирно спящей. Вспоминая выражение ее лица, Камерин готова была поверить в райскую жизнь после смерти.

А жертвы убийства? Что происходит с душой, когда ее преждевременно вырвали из тела?

Камерин зажмурилась. Опять она думает не о том, о чем следует. Надо взять себя в руки – чистая логика и никаких эмоций. Если не собраться с мыслями, толку не будет.

Скала справа блестела от проступающей сквозь нее воды. Чуть дальше виднелась отвесная каменная стена: гору как будто гигантским ножом срезали. До трупа в Смит-форк оставалось меньше мили. Камерин кусала губы.

– Камми, что-то ты совсем притихла.

– Да так, задумалась.

– О чем?

– Лирик рассказала, что один медиум в Нью-Мексико говорил о духе девушки, которую убили возле ручья, а тут такое случилось, и… – Камерин посмотрела на отца широко раскрытыми глазами. – Тебе не кажется, что?..

– Убийств везде хватает, да и ручьев тоже. Убита девушка – вот и все, что мы знаем на данный момент. Лирик очень славная, но тебе не стоит ей подражать. Для Сильвертона вполне достаточно одной семнадцатилетней девчонки с завиральными идеями. Кстати, что за парень был с вами? По-моему, я его раньше не видел.

– Это Адам.

– А, тот самый Адам! Как же, наслышан.

– Что сказал шериф Джекобс? – сменила тему Камерин. – Девушка наверняка не из местных, раз он ее не опознал.

– Тело лежит лицом вниз.

– Разве его нельзя повернуть?

– Нет. Не забывай, что шериф не имеет права прикасаться к телу без меня.

Камерин сглотнула.

– Ее застрелили?

– Непохоже. Джекобс сказал, что травм не видно.

– Она лежит лицом вниз. Пулевого отверстия нет. Почему шериф решил, что это убийство?

Отец замялся.

– У нее руки связаны за спиной. Клейкой лентой.

Камерин охнула, живо представив себе эту картину.

– Ничего себе…

– Вот именно, Камми. С этого момента каждый наш шаг имеет значение для следствия. Исключительно важно обойтись без ошибок. Вскрытия не избежать. Будет нелегко, но я рад, что ты со мной. У тебя прекрасная интуиция.

Патрик глянул на часы.

– Меня уведомили полчаса назад. Джекобс наверняка издергался. Ничего, подождет: по закону тело принадлежит мне. Поставлю шерифу пиво, когда закончим.

– Пиво? – удивилась Камерин. – В такую рань?

– Возиться долго придется. В Дюранго попадем не раньше трех пополудни.

– Кроули с шерифом? – нерешительно поинтересовалась Камерин.

– Не знаю, – голос отца мгновенно похолодел. – Не спрашивал.

Патрик резко свернул направо, на узкую грунтовую дорогу – как бы они здесь не застряли! Совсем недавно Камерин жаловалась на дороги в Сильвертоне, хотя их регулярно засыпали, чтобы они оставались ровными и накатанными. По сравнению с Сильвертоном, Смит-форк – практически бездорожье. Машина тряслась по ухабам, Камерин бросало из стороны в сторону так, что зубы клацали – ковбой на необъезженном мустанге, да и только. Если «универсал» не осилит дорогу, то придется идти пешком, терять время… А как нести тело к машине?

Волноваться не стоило: впереди показался внедорожник шерифа, сверкавший красно-синими мигалками. Возле заплаканной женщины с наброшенным на плечи одеялом стоял Джастин, торопливо записывая что-то в блокноте.

Заглушив мотор, отец вытащил из багажника чемоданчик. Камерин схватила лежавший на заднем сиденье черный рюкзак. Хлопнули дверцы машины – звук эхом отразился от ближайшего склона, словно выстрелы прозвучали.

Желтая лента, привязанная к стволам деревьев, ограничивала неровный квадрат футов в четыреста шириной. Он захватывал противоположный берег ручья. В центре квадрата, странно изогнувшись, стоял Джон Джекобс. Наклонив корпус вперед, он прижал руки к лицу и растопырил локти в стороны. Камерин сообразила, что шериф держит в руках фотоаппарат, вот только что он снимает? Не видно ничего, кроме заросшей пыреем полянки, – должно быть, Джекобс стоит прямо над телом.

– Джон, мы приехали! – крикнул отец, махнув рукой.

Шериф Джекобс на секунду оторвался от видоискателя, кивнул и снова защелкал камерой.

К месту убийства пришлось пробираться по грязи.

Две женщины, судя по одежде, любительницы горного туризма, понуро стояли в сторонке, дожидаясь, пока Кроули закончит опрос их спутницы. Они уставились на Камерин в молчаливом недоумении.

Завернутая в одеяло женщина говорила сквозь слезы:

– … тут она лежит! Я на нее чуть не наступила… вдруг вижу – нога. Сначала подумала, что манекен. Потом поняла, что человек, и мы сразу позвонили в «911» – слава богу, мобильник с собой оказался! Софи упала в обморок, но Аманда ее подхватила. По телевизору-то все мертвецов видели, а когда на самом деле… Она… лежит тут в грязи, лицом вниз. Как можно такое сотворить с человеком? Ужас, кошмар какой-то…

Женщина высморкалась. Кроули неуклюже потрепал ее по плечу. Камерин старательно делала вид, что не замечает пристального взгляда помощника шерифа. После встречи в ресторане она чувствовала себя неловко: Джастин вел себя странно. Чего ему надо? Камерин снедало любопытство, однако Кроули об этом знать необязательно.

До шерифа Джекобса оставалось шагов десять, когда Джастин окликнул Патрика.

– Да? – резко обернувшись, спросил отец.

Дул ветер, и челка Джастина падала на лоб спутанными прядями.

– Может быть, не стоит? – Кроули мотнул головой в сторону Камерин.

– Прошу прощения, я на работе! – ответила Камерин, разозленная его снисходительным тоном. – Я помощник коронера, или вы запамятовали?

Кроули не сводил взгляда с Патрика.

– Мы имеем дело с насильственной смертью. Мне кажется, девочке не стоит смотреть на такие ужасы.

– Девочке?! – Камерин взорвалась от негодования. – Вы это серьезно?

Патрик сверкнул глазами.

– Господин помощник шерифа, мои действия по отношению к членам моей семьи вас нисколько не касаются, хотя вы, похоже, придерживаетесь другого мнения. Моя дочь находится здесь в качестве официального должностного лица. Извините, но нам пора приступить к работе. Советую и вам заняться тем же. Пойдем, Камми.

Джастин засунул руки в карманы.

– Понятно. Мне надо поговорить с Камерин, всего одну…

– Я все сказал! – отрезал отец.

Он рывком приподнял желтую ленту, пропуская дочь вперед, и последовал за ней, оставив Джастина по другую сторону ограждения. Камерин предпочитала, чтобы Джастин там и дожидался. Убийство и Джастин Кроули одновременно – это уж слишком, так что пусть желтая лента их разделяет.

– Не подходи к телу, пока я не разрешу, – предупредил отец. – С этого момента важен каждый шаг.

Камерин промолчала. Сердце гулко колотилось в груди – хорошо, что отец не слышит. Она крепко стиснула внезапно задрожавшие руки – цель достигнута! В десяти шагах, среди травы, лежит жертва убийства, а Камерин принимает участие в расследовании, помогая докопаться до истины. Какое опьяняющее и в то же время жуткое ощущение!

Мясные мухи, эти крохотные стервятники, жужжали в траве; над головой чирикали птички, собираясь пообедать мушками, которые позавтракали девушкой. Камерин собралась с духом, напомнив себе, что помогает найти убийцу и воздать ему по заслугам.

А вот и труп…

Первое, что бросилось в глаза, – кроссовки: обычные «найки», которые носила сама Камерин и все ее друзья. Ноги девушки казались странно вывернутыми, будто у танцующей на пуантах балерины. Клейкая лента стягивала заведенные за спину руки с мраморно-белыми пальцами, скрюченными как когти. Длинные каштановые волосы, безупречно уложенные, точно их расчесали после смерти, спускались ниже лопаток. Лица не видно. Джинсы, футболка, браслет на запястье, – судя по всему, девушке лет восемнадцать-двадцать. Почти ровесница – и уже мертвая. Камерин похолодела и уставилась на траву под ногами.