Текст книги "О смертельных схватках и их победителях (СИ)"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– Нет же! Это не лорд Гаэр-аш, это те…
И в то же мгновение мое горло отказалось мне подчиняться, а Рханэ повернул голову, вопросительно глядя на меня. Я попыталась сказать, ответить, объяснить, но не смогла издать и звука. А затем рука ректора легла мне на плечи, сам он, усмехнувшись, произнес:
– Блестящая версия, Даргаэрш! Просто блестящая!
Я сжала кулаки, пытаясь успокоиться и не психовать по поводу того, что ректор не дал мне сказать и слова. Снова. И что он снова мной управляет. И как же бесит это ощущение полнейшей беспомощности. И…
– Ты на вопросах остановишься, или мне ожидать прямых обвинений? – продолжил лорд Гаэр-аш.
Я же смотрела на Рханэ и отчетливо видела, что мужчину охватил гнев, какой-то холодный, давний гнев, не имевший ничего общего с яростью, но весьма угрожающий.
– Хочешь сказать – ты не причастен? – холодно вопросил министр магии.
Усмешка и откровенно издевательское:
– Сказать? Говорить с тобой?! О нет, видит Тьма, не имею ни малейшего на то желания.
И Гаэр-аш, ледяным тоном уже мне:
– Возвращаемся.
Ответить я не смогла бы, даже если бы и захотела, но тут, сбежав по ступеням, к нам приблизился сам наследник седьмого королевства, хотел было что-то сказать дяде, удивленно взглянул на явно знакомого ему ректора, затем взглянул на меня и застыл. Ветер трепал его косую челку и от ветра же чуть раскачивалась серьга-череп с красными огненными глазами, а Танаэш удивленно выдохнул:
– Вы!
На принца разом посмотрели оба могущественных некроманта, он же, не обращая на старших родственников ни малейшего внимания, с жаром продолжил:
– Вы практически спасли меня! – и почти сразу, без перехода: – Но боюсь ваш низкорослый друг мертв.
И почему-то после этих слов министр Рханэ посмотрел на Гаэр-аша. Ректор Некроса был ни низкорослым, ни мертвым, однако именно он вопросил обращаясь к принцу:
– Что?! – и тон его не сулил ничего хорошего Гобби.
Его высочество взглянул на руку Гаэр-аша, обнимающую мои плечи, на самого главу Некроса, едва заметно выдохнул сквозь зубы, и гораздо менее эмоционально произнес:
– Друг вашей…
– Адептки, – подсказал ректор.
– Адептки, – повторил Танаэш, – совершенно определенно – умертвие.
Воцарилось молчание, в течение которого я думала только об одном – где Гобби?
– Умертвие значит, – проговорил глава Некроса.
– Несомненно, – подтвердил принц. – И да, мне известно, что после шуточек некоторых некромантов, – взгляд почему-то на Гаэр-аша, – на дверях всех таверн в центре стоят маяки, предупреждающие о появлении нежити, а на этого они почему-то не сработали, как и на тех семерых, но…
И тут Танаэш умолк. Затем стремительно развернулся к дверям. И министр Рханэ поступил так же. В следующее мгновение лорд Гаэр-аш сказал кому-то: "Присмотри за ней" и первым ринулся проверять маяки на дверях. Двое других некромантов метнулись следом. Я осталась стоять, чувствуя, как постепенно отпускает ощущение, что мое горло сжали изнутри.
А затем из темноты ко мне шагнул воин. Широкоплечий, с короткой стрижкой и длинным кривым носом. Чем-то отдаленно напомнивший Эдвина. Остановился рядом, помолчал, глядя на трех некромантов старательно и увлеченно исследующих дверные косяки, затем тихо произнес:
– Дурную кровь ощущает лишь дурная кровь. В Гаэр-аше она всегда была, раньше спала, сейчас пробудилась, откуда темная кровь в вас – непонятно. Но лучше помалкивайте о подобном.
Даже не знаю имени того, с кем сейчас имела столь странную беседу, но все же:
– Вы сейчас о чем? – спросила, не скрывая удивления.
– Вы почувствовали нападение на принца, – отчеканил воин.
– Нет, – возразила возмущенно.
– Тогда что вы тут делали? – вопросил он.
– Сидела в таверне, ждала Гобби!
– Да? – сильно удивился мужчина.
– Представьте себе, – почему то разозлилась я.
Лорд Гаэр-аш появился спустя несколько минут, запаковывая в магический кокон казалось бы древесную щепку. На мой вопросительный взгляд, нехотя ответил:
– Эльфийская работа.
– Артефакт?! – изумилась я.
Ректор хмуро взглянул, после призадумался, затем нехотя спросил:
– Хочешь посмотреть?
Радостно закивала. Гаэр-аш усмехнулся, засунул запакованный маячок в карман и жестом предложил мне убираться с места. Наш провожатый пристроился на шаг позади, вот так мы и вышли из толпы, а затем уже неторопливо направились по сонным улочкам ночного города. И едва ректор замедлил шаг, я нетерпеливо спросила:
– А почему в двери таверн в центре города встроены маяки, определяющие нежить при входе?
– Чтобы адепты не приводили с собой трупы, – ответил Гаэр-аш, разглядывая окружающие здания так, словно видел старых знакомых.
Но я задумалась вот о чем:
– А почему тогда защищены двери только таверн только в центре города? И вообще кому могло прийти в голову приводить нежить в питейные заведения?
– Тебе, например, – ехидно подметил глава Некроса.
Я смутилась.
– И мне, – спустя несколько секунд добавил Гаэр-аш.
А затем устало спросил:
– За какой Тьмой, Риаллин? – и не дожидаясь ответа пошел быстрее.
Промолчала, а затем улыбнулась, увидев Гобби, крадущегося вровень с нами на противоположном конце дороги. И как оказалось не я одна:
– В седьмом королевстве патрули некромантов прочесывают город каждые полчаса, – громко сообщил лорд Гаэр-аш.
Мое умертвие тут же перебежало дорогу и как ни в чем ни бывало зашагало рядом с охранником ректора, словно он вообще там и шел с самого начала. Но на этом воспитательный момент не был завершен:
– Я так понимаю в таверну тебя потащил Гобби, – мрачно произнес ректор.
А мне вдруг захотелось хоть кому-то рассказать, что Гобби начал вспоминать свою прошлую жизнь! Что теперь мы знаем его имя! Что это все прорыв в некромантии, ведь память практически не возвратима, а тут… Это получается его мозг оживает! Это…
– Риаллин.
И далее менторским тоном:
– Я запретил покидать мой дом. Я объяснил, что ставки крайне высоки и я ожидаю от игроков противозаконных действий, вплоть до уничтожения членов команд еще до Мертвых игр. Что именно в моих словах стало непонятным для тебя до такой степени, что посреди ночи…
Однако я перебила ректора тихим замечанием:
– Это для вас важна победа в Мертвых играх. Для меня тоже, но в значительно меньшей степени, чем спасение Гобби.
Гаэр-аш остановился.
Затем очень медленно повернулся ко мне, сделав шаг приблизился вплотную, чуть склонился и вопросил:
– Спасение Гобби?!
Кажется, я что-то не то сказала…
– Спасение Гобби, – уже не вопрошая, утвердительно произнес ректор. – Что ж, мне следовало упокоить эту нежить с самого начала.
Я испуганно оглянулась – как оказалось Гобби уже и видно не было, мое умертвие предусмотрительно скрылся.
– Туда убежал, – добросовестно сдал охранник, указывая на ближайший переулок.
Гаэр-аш повернулся ко мне, укоризненно покачал головой и устало спросил:
– Неужели все это исключительно ради нежити?!
Я отступила на шаг, опустила голову, посмотрела на вымощенный плоским камнем тротуар, затем неуверенно спросила:
– А вы поняли, кто напал на его высочество?
– Не меняй тему разговора! – отчеканил Гаэр-аш.
Подняла голову, посмотрела на ректора. Вздрогнула под его пристальным злым взглядом, неожиданно разозлившись, выпалила:
– Забыли добавить издевательское "Любовь моя"!
Усмешка промелькнула едва заметно, а после со внезапно сузившимися от ярости глазами, Гаэр-аш шагнул ко мне, низким чувственным голосом произнеся:
– Забыл, любовь моя.
Я вздрогнула повторно, никак не ожидая, что ректор повторит это! Отшатнулась и как-то неожиданно оказалась у стены дома, мимо которого мы шли. Лорд Гаэр-аш же не отступил, он сделал еще шаг, вплотную приближаясь ко мне и совершенно игнорируя своего охранника, продолжил:
– Как и ты, любовь моя, забыла о том, что я приказал сидеть в моем, любовь моя, доме и не высовывать свой, любовь моя, самоубийственно любопытный нос!
Вжавшись в каменную стену, нервно сглотнула и потребовала:
– Прекратите.
– Прекратить что?! – глава Некроса склонился надо мной, упираясь руками в стену по обеим сторонам от моих плеч.
– Прекратите меня так называть! – я задрожала то ли от негодования, то ли от ужаса, не могу даже понять от чего.
Усмешка, жесткая почти жестокая, и склонившись к самому моему лицу ректор издевательски напомнил:
– Ты сама просила, любовь моя, и как влюбленный мужчина я просто обязан выполнять просьбы любимой девушки, не так ли?!
Издевка в каждом слове, в каждом оттенке интонации. Я даже дрожать перестала и зло прошипела:
– Я не просила! Я напомнила о том, как вы унизили меня перед вашей бабушкой!
Слегка отодвинувшись, ректор вскинул бровь и переспросил:
– Унизил?! Любовь моя, в любви нет ничего унизительного, это так, к сведению. А что касается моей бабушки – видишь ли, любовь моя, она умеет держать как свой язык за зубами, так и свои знания артефактора в секрете. – Пауза и разъяренное: – В отличие от тебя!
Я сжалась, но вздернув подбородок выше, зло ответила:
– А ей не требуется ничего говорить – артефакты вместо украшений более чем красноречивы!
– Да-а-а, – протянул Гаэр-аш, – а святая секретность Риа Каро носит браслетики исключительно в качестве бижутерии?! Любовь моя, я бы даже поверил, может быть, не рассей ты сегодня подчиняющий поток Заэна Сорена. И если уж наказывать, то следовало бы обоих, не так ли?!
И я поняла, что он догадался на счет браслета. Но так как сказать мне на это было нечего, просто попросила:
– Не называйте меня так. Пожалуйста.
Но вместо того, чтобы успокоиться, Гаэр-аш склонился ближе и произнес в своем полуиздевательском тоне:
– Не смей сбегать из моего дома… пожалуйста. Не смей ввязываться в спасение принца седьмого королевства… пожалуйста. Не подставляйся под удар того, кто столь старательно на тебя охотится, тоже – пожалуйста. И прекрати дрожать, Риаллин, я не трону тебя и пальцем.
С этими словами Гаэр-аш оттолкнулся от стены, отошел на шаг, заложив руки за спину, постоял, глядя на взошедшую луну, и мрачно сообщил:
– Из сбивчивого диалога между принцем и Рханэ я понял, что ты самым недвусмысленным образом продемонстрировала свои выдающиеся способности в артефакторике.
Вот теперь мне окончательно захотелось сжаться в комочек и укатиться отсюда.
– Промолчать нельзя было? – ректор развернулся ко мне, в сумраке его глаза сверкнули голубым пламенем.
Судорожно сглотнув, тихо ответила:
– Но они там Эль-таим взламывали и… я же не могла не вмешаться.
– И об этом непременно нужно было сообщать словами типа – они ломают ваш Эль-таим? – гневно переспросил ректор. – Простого "Парень, тебя хотят убить" было бы недостаточно, по-твоему?!
Я промолчала. Мне нечего было сказать на это, ну кроме разве что того, что Гаэр-аш прав. Как и всегда.
– Держись от Танаэша подальше, – продолжил ректор. – Никаких разговоров наедине, никаких встреч, абсолютно и полностью исключи даже малейшее общение. В конце концов, ты невеста Нортаэша Дастела – его прямого соперника. И так как безмерно, – усмешка, – влюблена в своего жениха, возможно и будущая королева, соответственно веди себя, как и полагается монаршей особе.
– Это как? – осторожно уточнила я.
– Безупречно! – последовал ответ.
Справедливости ради заметила:
– Норт и Танаэш ведут себя как им взду…
– Норт и Ташши мужчины, так что некоторые вольности допустимы. Идем.
И он размеренно двинулся по ночной столице. Мне пришлось пойти следом, но так как ректор остановился, ожидая, была вынуждена продолжить идти вровень с ним. Гобби вскоре догнал и теперь шел в компании нашего охранника, который заметно над моим умертвием посмеивался. Зря он так, решив видимо, что Гобби трус. Гобби не трус, просто, видимо, хорошо знает, что такое темные лорды.
А вот мне об этом еще только предстояло узнать.
Когда мы дошли до дома Гаэр-аша, он безапелляционно приказал Гобби отправляться не в мою комнату, как мы с зомби рассчитывали, а в гостевую в здании. Что несколько примирило меня с ситуацией – Гобби хоть не будет в ангаре. Я, пожелав остановившемуся ректору трупов, взбежала по лестнице, поднялась на второй этаж и остановилась, подумав о Норте. Когда уходила, с ним говорил Гаэр-аш, но уже тогда было ясно, что Дастелу нездоровится. И сейчас тревога за него, оказалась значительно сильнее усталости.
Прошла по коридору к комнате, которую ректор выделил Норту, осторожно постучалась в железные двери. Тишина.
Постояв в нерешительности, толкнула дверь и застыла на пороге!
Потому что там, в комнате, безмолвно и от того совершенно жутко бушевало пламя! Жар стоял нестерпимый, стены плавились и стекали на пол ручейками расплавленного железа, а Норт… Норт метался по комнате едва ли не обнаженный, по причине того, что одежда тлела на нем, сгорала, опадала лохмотьями! И его волосы – короткие ранее, сейчас достигали бедер, не сгорая, а увеличиваясь в пламени, а глаза… казалось, из них огонь стекал слезами… И Дастел хрипел. Рычал и хрипел от боли и как зверь метался в этом бушующем пламени.
Подавив первое желание закрыть дверь и сбежать, я перевела дыхание и тихо позвала:
– Норт…
Трансформация была мгновенной – огонь исчез! Застыли потеки расплавленного железа, по обгорелым останкам обивки и мебели поползла изморозь, а практически обнаженное чудище развернулось ко мне. И это был Норт… и в то же время не он. Достаточно светлая кожа Дастела потемнела как от сильного загара. Ноги и руки словно стали длиннее… кисти и пальцы уж точно. Плечи раздались. Не сильно, но разницу я видела. И так развитая мускулатура стала выразительнее – плиты мышц, узлы мускулатуры проявились четче, словно Норт похудел и стал более жилистым. И волосы – длинные, черные, с искорками голубоватого пламени, что словно разряды молний пробегали по прядям.
Передо мной стоял темный лорд, в глазах которого бушевало голубое пламя.
И это чудовище, тряхнув волосами, обольстительно улыбнулось, протянуло руку и провокационным чуть хриплым голосом вопросило:
– Зайдешь?!
Наверное, мне следовало бы испугаться. Еще лучше – уйти и позвать ректора. В конце концов, вспомнить реакцию Гобби и бежать пока есть возможность. Но это же был Норт. Тот самый Норт, который не отвернулся от меня, когда я потеряла магию. Который помог напиться собственной крови. Который так много знал обо мне и не выдал… И да, пусть я знала другого Норта – угрожающего мне, шантажирующего, изменившего с той, кто измывался надо мной столько времени и вот теперь ставшего чудовищем, одним из тех, кого и в Темной империи боялись… Но все равно это был Норт Дастел. Мой Норт Дастел.
Сняв плащ, протянула ему и предложила:
– Лучше ты выходи.
Темный лорд усмехнулся и, разведя руки в стороны, демонстрируя себя во всей красе, поинтересовался:
– Неужели не нравлюсь?
Наморщив нос, честно сообщила:
– Норт, сейчас тот несчастный обгоревший кусок ткани, что ответственно несет службу по охране твоего достоинства… в буквальном смысле достоинства, падет, оставив занимаемую должность и соответственно тебя абсолютно обнаженным. Признаюсь честно и совершенно откровенно – я не горю желанием лицезреть сам понимаешь что. Выходи и возьми плащ, пожалуйста.
И что за вечер – постоянно у всех что-нибудь прошу.
Темный… или обгорелый лорд, не отрывая от меня задумчивого взгляда пылающих огнем глаз по хищному плавно приблизился, протянул руку, забрал плащ. Ткань взлетела, а опала уже на его точеном теле. Еще шаг – и ладонь со значительно выросшими и потемневшими ногтями дотрагивается до моего лица. Большой палец проводит по скуле, касается губ. И это чудище с огнем в жилах урча произносит:
– Моя женщина.
– Во-первых, не твоя, во-вторых, не женщина, – я перехватила его ладонь и, обхватив, сделала шаг назад, увлекая Норта за собой. – Идем, завтра сложный день тебе желательно поспать.
И вдруг каким-то единым смазанным движением Норт оказался за моей спиной, а меня прижал к себе той рукой, за которую я его держала. И обжигающе горячие сухие губы коснувшись моего уха, страстно прошептали:
– В твоей постели, малыш?
Меня от него такого оторопь брала. Содрогнувшись, устало подтвердила:
– В моей, в моей. Норт, ты меня пугаешь.
Отпустил в то же мгновение. Затем, чуть склонил голову к левому плечу, разглядывая меня как диковинного зверя. Молча, вновь взяв его за руку, потянула за собой. Когда завела его в комнату и закрывала за Нортом дверь сердце екнуло.
– Вот мы и наедине, – промурлыкал Дастел, вновь обняв со спины.
– Ты не поверишь, – я вырвалась из объятий, развернулась к Норту, – в коридоре мы тоже были совершенно одни. Ванна или душ?
Огонь в разрезах его глаз полыхнул фиолетовым и Дастел потрясенно переспросил:
– Что?
– Я говорю – ванна или душ? – терпеливо повторила. – Учти, чумазого я тебя в свою постель не пущу.
Шаг и я снова в его руках, а сам темный лорд провокационно шепчет у самого уха:
– И спинку потрешь?
Он был совершенно невменяемый. И абсолютно на себя не похож! Словно вообще два разных человека.
Не без труда вырвавшись, я принялась расстегивать пуговицы и зло произнесла:
– Норт, я устала. Все чего я хочу – помыться и лечь спать, серьезно. Я себя плохо чувствую и…
И внезапно огонь исчез, сменившись нормальными глазами с едва заметным фиолетовым отсветом. Норт моргнул, затем тряхнул головой, а после стремительно подошел, обхватил своими когтистыми ладонями мое лицо, вгляделся, словно насквозь просматривал, и своим нормальным голосом произнес:
– Риа, в чем дело? Ощущение, что твой и так скудный резерв пили через жизненную энергию! Кто на тебя напал?! Риа, ты…
Договорить он просто не успел, потому что, наплевав и на его чуть ли не абсолютную наготу и на невменяемость, обняла и прижалась, чувствуя, что сейчас просто разревусь.
– Ри, маленькая моя, Риа…
Разревелась.
* * *
Через пять минут я сидела в горячей воде в пене по шею и наблюдала за тем, как Норт мечется по ванной сначала кромсая свои когти, после неровно срезая волосы перед зеркалом. Глаза его снова были нормальными, жилистость и загар никуда не делись. И появилась какая-то резкость в движениях, словно силы стало больше и он вынужден ее постоянно сдерживать и тормозить.
Остановился, со вновь короткими волосами и полотенцем на измазанных сажей бедрах, посмотрел на меня, хрипло спросил:
– Сильно испугалась меня… такого?
– Ну что ты, там под помостом после Мертвых игр было куда страшнее, а сейчас так, мелочи.
Улыбнулся. Почти прежней улыбкой, только сейчас он как-то словно… взрослее стал. Или это тени под глазами залегли?
– Ты как? – спросила, боясь услышать ответ.
Норт ответил не сразу. Помолчал, глядя себе под ноги, затем на меня посмотрел и тихо ответил:
– Артан сказал, что таких приступов будет не менее семи.
Я содрогнулась и он заметил. Улыбнулся, потом подошел, присел на бортик ванной, протянул руку, коснулся моей щеки, стер с нее пену.
– Мне легче, – погладил по щеке, – у меня есть ты, мое сокровище. Ты появилась, и вся боль схлынула вмиг. Это удивительно, о таком Артан не говорил, он предупреждал, что каждый приступ не менее шести часов длится, а у меня все закончилось менее чем за час. Потому что ты пришла.
И он посмотрел в мои глаза так, что у меня замерло сердце. Улыбнулся, встал и, выходя, спросил:
– Полотенце принести? – просто все три, что были в моей ванной использовал Норт.
– Желательно.
Взглядом проследила за его уходом, подтянула колени, обняла руками и улыбнулась. И вроде все сложно, и впереди игры, и меня сегодня едва не убили, но Гобби узнал свое прежнее имя, Норту стало полегче и он словно вернулся. И на душе тепло и… и я стараюсь вовсе не думать о том, как трансформацию проходил лорд Гаэр-аш. "Каждый приступ не менее шести часов длится, а у меня все закончилось менее чем за час. Потому что ты пришла." Значит у ректора каждый приступ… Я не хотела об этом думать, вовсе не хотела, но мысли упорно возвращались и возвращались к главе Некроса.
И как отголосок моих мыслей из комнаты послышался голос Гаэр-аша:
– Что ты здесь делаешь?
– Не нашел тебя в кабинете, где был? – вопросом на вопрос ответил Норт.
Пауза, затем усталое:
– Выяснял, что задумало ее коварное умертвие.
– Гобби?
– Сомневаюсь, что он все еще считает себя Гобби. Не уходи от вопроса, Норт, что ты здесь делаешь? Искренне сомневаюсь, что трансформация так и не началась.
– Закончилась.
Снова пауза. Некоторое время молчал, после тихо, так что я едва расслышала спросил:
– Риаллин?
Не знаю, что ответил Норт, потому что затем вновь прозвучал голос Гаэр-аша:
– Волосы? Ногти? Отрезал неровно, я пришлю цирюльника.
– У тебя в доме цирюльник?
На это последовал ехидный ответ:
– У меня в доме пробуждающийся темный лорд с избыточным ростом волос и ногтей, так что наличие цирюльника вовсе неудивительно. Ты перестройку мышечной массы прошел? Рубашку расстегни. Да, второй этап можно считать пройденным успешно. Рад, что все завершилось для тебя так быстро, на играх не будешь выглядеть изможденным.
– Ты… изможденным не выглядел.
Смех Гаэр-аша заставил меня поежиться в теплой воде.
– Я, – усмешка, – привык держать лицо. Идем, ночевать тут ты не останешься.
И вот тут Норт ответил:
– Останусь.
– Вот как?
– Она моя невеста.
– Неужели?
– И я ей сейчас нужен.
Секундная тишина и недоверчивое:
– Ей причинили вред?
Я даже дышать перестала, прислушиваясь.
– Кто-то практически напрямую пил жизненные силы.
Дальше последовало на повышенных тонах:
– Риаллин?!
Сжавшись в пене, негромко ответила:
– Я в ванне. Неодета и…
И кого когда это останавливало?! Гаэр-аш вошел стремительно, остановился, глядя на меня так, словно это я сама на себя напала и вообще во всем на свете виновна, и вопросил:
– Так насколько вовремя я появился?!
Норт появился следом, неся в руках полотенце и халат. Подошел, разместил все это на бортике ванной, и улыбнувшись бледной мне сказал:
– Мы тебя в комнате подождем. Ты голодна?
Отрицательно покачала головой, настороженно глядя на ректора.
– А я жутко, ничего, если поем у тебя?
– Ничего, – отвела взгляд от Гаэр-аша и теперь смотрю только на пену.
– Мы тебя ждем, – повторил Норт.
И ректор даже почему-то вышел.
Я тоже не стала долго отсиживаться, поднялась из ванны, смыла с себя пену в душе, после расчесав мокрые волосы надела халат, в котором практически утонула, он мне явно не по размеру был, посильнее завязала пояс и вышла к некромантам.
Гаэр-аш ждал меня стоя у окна и глядя в собственный двор – вид был именно туда. Норт сидел за столом и стремительно ел, поглощая блюда с подноса. На втором подносе видимо для меня имелся чай и маленькое пирожное на блюдечке из черного фарфора.
– Рассказывай, – не оборачиваясь, приказал ректор.
Норт жуя указал на стул, и пока я садилась, соорудил себе к жаркому бутерброд из половины буханки хлеба, ветчины, внушительного куска сыра, листа салата и еще шмата ветчины. Осознал, что откусывать от этого монстра будет непросто – сплюснул, придавив еще куском сыра, и продолжил стремительно есть.
– Не обращай внимания, это нормально, – объяснил мне Гаэр-аш. – И я жду.
Взяв чашку с чаем в ладони, пересказала все случившееся от момента как мы с Гобби направились в злополучную "Голубку". Очень обтекаемо сообщила, что Гобби на минуточку оставил меня одну, максимально подробно описала ту семерку в плащах с капюшонами, оказавшихся измененной нежитью, ну и собственно рассказала про встречу с Танаэшем, старательно пытаясь не передавать наш диалог. Но ректор был неумолим:
– Что он произнес при встрече?! Как представился? Чем возразил на твой ответ.
И безжалостный вывод:
– Это был ничем неприкрытый флирт, Риаллин.
Норт перестал есть и очень тяжелым взглядом посмотрел на меня. Гаэр-аш отошел от окна, приблизился к нам и уперевшись сжатыми кулаками в стол, отчеканил, глядя мне в глаза:
– Флирт с обеих сторон.
Вспыхнув, попыталась ответить:
– Я не…
– Оставь свои жалкие оправдания для Норта, – отрезал Гаэр-аш. – Как ты ощутила, что Эль-таим принца взламывают?
Нет ничего удивительного в том, что больше мне уже ничего рассказывать не хотелось. Нервно поведала о случившемся в общих фразах и завершила злым:
– Допрос завершен?
Губы Гаэр-аша растянулись в жуткой, обещающей большие проблемы улыбке, но в следующее мгновение, оттолкнувшись от стола, он выпрямился, затем и вовсе снова отошел к окну, постоял, заложив руки за спину. Норт, совершенно забыв о еде, смотрел на меня так, что в груди все сжалось. Он и спросил:
– Убивал взглядом?
Угу, вот прямо как вы сейчас.
– Я не флиртовала ни с кем, – и с чего спрашивается оправдываюсь.
Гаэр-аш мне совершенно никто, Норт жених, но фиктивный. А чувствую себя так, как будто изменила обоим разом. Причем перед Дастелом просто от чего-то стыдно, а вот от ректора уже в ужасе ждешь последствий. И вспомнилось, как при малейшем намеке на угрозу со стороны Гаэ-аша Гобби предусмотрительно сбежал… Видимо в прежней жизни он действительно хорошо знал, что такое эти темные лорды.
– Я спросил о другом, – холодно напомнил Норт.
Мрачно посмотрела на него. Мрачно и выразительно. Впечатлился, кивнул, и спросил уже гораздо мягче:
– У тебя была возможность защититься?
Не нашлась что ответить. Задумчиво поковыряла ложечкой пирожное, и уже собиралась было ответить, что нет, как Гаэр-аш произнес:
– Больше никаких прогулок с Гобби.
Затем добавил:
– Пока не разберемся с ситуацией из дома без меня не выходить. Норт, доешь и к цирюльнику. Риаллин, спать. Завтра сложный день.
С этими словами ректор нас покинул. Глядя ему вслед, я все думала, что Гаэр-аш если и бывает с кем-то хорошим, то только в мечтах, наверное. А едва мы остались одни, посмотрела на Норта – парень ел как-то совершенно без аппетита и старался на меня не смотреть. Я не стала лезть в душу и вернулась к чаю. Уже когда почти допила, Дастел вдруг произнес:
– Принц Танаэш известный бабник.
Я не стала комментировать, во-первых, я этого принца не знаю, во-вторых, меня это не интересует.
– Но, насколько мне известно, обручившись с ведьмой он остепенился.
И это я тоже не стала комментировать.
Норт совершено прекратил есть, отодвинул от себя поднос, воззрился на меня. И доедаемое мной пирожное мгновенно потеряло всяческий вкус.
– Что? – не выдержав, спросила у Дастела.
Тот сидел, стискивая зубы, от чего желваки танцевали на его скулах, но больше Дастел ничего не сказал. Сказала я:
– Мне совершенно не в чем себя упрекнуть, кроме разве что того, что не стоило демонстировать свои знания артефактора. Все.
Норт устало растер лицо ладонями, затем посмотрел на меня и… ничего не стал говорить.
– Я спать, – поднялась из-за стола. – Рада, что тебе лучше.
Кивнул. Затем тихо спросил:
– Ты не будешь против, если я переночую здесь?
– Спи, конечно, – улыбнулась я.
Он улыбнулся в ответ.
Потом Норт ушел к цирюльнику, а я погасив все огни, легла спать. Дастел вернулся под утро, лег поверх одеяла, взял меня за руку и так, не отпуская, заснул.
