Текст книги "Брак по завещанию"

Автор книги: Елена Жаринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Начинался дождь. Сидя в машине, она смотрела, как «дворники» безжалостно смахивают со стекла крупные капли, сверкающие отражениями ярких неоновых реклам. Урмас Шольц молчал. Она сжалась на заднем сиденье, не в силах пошевелиться. Туфли, еще недавно казавшиеся такими удобными, вдруг стали жать ступни, и от этого тоже хотелось заплакать. Чувствуя горячую жалость к себе и злость на весь белый свет, она скинула туфли и затолкала их под переднее сиденье. Шольц, временами поглядывавший на нее в зеркало, даже не обернулся, и это было обиднее всего. Неужели он не понимает ее состояния?!

Рассердившись на него, девушка стала думать о Джеймсе Харпере. Он показался ей очень красивым. Ни фотографии, ни видеосъемка не давали полного представления о том, насколько он привлекателен – наверное, все дело было в улыбке, с которой он смотрел на юную блондинку. Внезапно Сандра ощутила ее как свою соперницу. Но почему тогда ее имя не было занесено в компьютер?

Сравнивая блондинку с собой, Сандра не могла найти у нее ни одного преимущества, кроме того, что она-то уж наверняка не раздумывает над тем, какая вилка предназначена для какого блюда и не роняет ножи на тарелку. Какая пропасть отделяет ее от этих людей, в круг которых она так самонадеянно собирается войти! Усилия всех учителей уже казались ей тщетными: она все равно останется лишь цирковым медведем, хорошо обученным нескольким трюкам. Царственная невозмутимость благородного тигра, на которого ей в шутку предложил равняться Шольц еще в далекой Риге, доступна лишь тем, у кого она в крови – разве можно этому научиться? И девушка вдруг почувствовала щемящую ностальгию, которая почти не тревожила ее до сих пор. Она вспомнила комнатку в квартире Ядвиги, университетские аудитории, Максима, даже отца – сейчас обо всех них она думала с нежностью. И мама! Сандра бы не стала спрашивать у нее совета, она просто прижалась бы носом к родной, пахнущей сиренью блузке и вернулась бы в детство… В детство, в котором не было этих чужих людей и принесенных ими проблем…

Ее отвлек короткий щелчок зажигалки Шольца – мужчина закурил и продолжал молчать. Похоже, он разочаровался в ней. «Неужели этого проклятого упавшего на тарелку ножа достаточно для того, чтобы разорвать контракт?» – подумала она, возвращаясь к реальности.

Шольц достал телефон и коротко сказал: «Мы подъезжаем». Сандра решила, что в ее присутствии он не хочет огорчать членов команды ее «успехами». Как она теперь посмотрит в глаза Расти и Милошу? Она вспомнила свой разговор с Расти: «Ни один из нас ради своих или чужих личных чувств не нарушит обязательств». Их симпатия к Сандре не выдержит такого испытания! В этих раздумьях девушка даже не заметила, как машина въехала в ворота знакомого дома.

Подав руку, Шольц помог ей выйти из салона, и она неловко наступила на подол своего серебряного платья, только чудом не порвав его. Однако ее спутник словно не заметил этого – молча, поддерживая под локоть, он вел ее к лифту.

В холле никто не попался им навстречу, и девушка облегченно вздохнула. Дом словно вымер. «Ну что, мне собирать чемодан?» – вертелось на языке у Сандры.

Лифт остановился на четвертом этаже, где располагались апартаменты Урмаса Шольца. Распахнув дверь, он пропустил Сандру вперед и, зайдя следом, помог ей снять норковое манто, после чего аккуратно убрал его в шкаф. Оставив девушку оглядывать полупустую комнату, где она еще ни разу не была, хозяин вышел в другую дверь. Сандре стало холодно. Обхватив руками голые плечи, она застыла, не зная, что делать дальше.

Шольц вернулся через несколько минут, взял ее за руку и, по-прежнему не говоря ни слова, быстро повел за собой. Через несколько секунд они оказались в ванной комнате, где стены, пол и сама ванна были темно-синими. Здесь Шольц внезапно подхватил Сандру на руки и прямо в платье опустил в горячую, источавшую аромат незнакомых цветов воду. От неожиданности она взвизгнула и замолотила ногами, сбрасывая туфли, одна из которых корабликом закачалась посреди айсбергов пены. Шольц смотрел на нее, и она не могла понять выражения его лица… А потом он наклонился к ней и сказал:

– Ты прелесть, детка!

– Что это значит? – спросила она, убирая с лица намокшие волосы.

– Это значит, что у нас с тобой сегодня праздник, – он довольно засмеялся. – Сегодня я окончательно поверил, что у нас все получится. Прости меня за мою дурацкую выходку.

– Платье пропало, – растерянно пробормотала Сандра.

– Да Бог с ним. Давай его снимем.

Его руки мягко, как струи воды, скользнули по ее телу; закатанные рукава белоснежной рубашки зачерпнули немного пены. Нащупав молнию, он стянул с девушки платье, словно избавил от старой кожи, а потом так же ловко снял белье. Не давая Сандре опомниться, он мягко надавил ей на плечи, опуская в воду. В его руке неизвестно откуда появился высокий бокал с белым вином, и он протянул его ей.

– Лежи и отдыхай. У тебя был тяжелый день, но ты победила.

– Но я… Все так плохо, я все испортила… – Сандра жадно всматривалась в лицо склонившегося над ней мужчины, не понимая, зачем ему понадобилось так жестоко смеяться над ней.

– Неужели ты усомнилась в своем женском очаровании, Сандра Сеймур? – спросил он ласково и чуточку грустно. – Как только я увидел тебя за прилавком магазина игрушек, я понял, что Джеймс Кристиан Харпер не сможет устоять. Даже дурацкое красное платье шло тебе.

– Зачем ты дразнишь меня?.. Я не понимаю, зачем… – проговорила она неожиданно севшим голосом, почувствовав, как его рука под водой опустилась на ее плечо.

– Я не дразню тебя, детка… Ну, если только немного…

Он забрал из ее рук едва пригубленный бокал, а потом взял мягкую губку и начал медленно и осторожно водить ею по телу девушки. Он смотрел, как скатывается вода с ее гладкой кожи, выжимал теплые струи на ее плечи, осторожно касался ее груди. Забыв обо всем, закрыв глаза, Сандра погружалась в волны незнакомого блаженства.

– Ты спишь? – Он коснулся губами ее уха.

Не открывая глаз, она подняла руки и обвила ими шею мужчины, чувствуя, как намокает тонкая рубашка на его спине.

– Подожди, – сказал он.

Ее плечи окутало пушистое полотенце, и Сандра открыла глаза. Шольц вынул ее из воды и, поставив на теплый синий пол, стал бережно вытирать ее тело – от волос до кончиков пальцев на ногах. Ей казалось, что это длится бесконечно долго, что она не вынесет этот сладкой муки… А потом, подняв девушку на руки, он перенес ее в комнату и положил на постель. Разгоряченной кожей она чувствовала холодную ткань покрывала, волну прохлады, идущую от кондиционера. Шольц, все еще в мокрой рубашке, наклонился над ней, приоткрыв губы; белый ворот распахнулся на его загорелой гладкой груди, и строгий наставник вдруг показался Сандре мальчишкой, и, приподнявшись, она с материнской горячностью прижала его светловолосую голову к своей груди.

Через мгновение Шольц освободился от рук девушки и заглянул в ее глаза.

– Ты помнишь, что это всего лишь урок? – тихо спросил он.

Никак не ожидавшая этих слов, Сандра попыталась оттолкнуть его, но он не позволил. Освобождаясь от одежды, он упал на нее всей тяжестью своего тренированного тела, его губы обожгли ее, и она выгнулась в его руках, погружаясь в неотвратимый горячий поток. Он диктовал свою волю, а ей оставалось только повиноваться…

– Дай сигарету, – не открывая глаз, произнесла она.

– Я думал, ты больше не куришь, – он прикурил две сигареты и одну протянул ей.

Они лежали на смятой постели. Шольц закинул руку за голову, и Сандра чувствовала, как он искоса наблюдает за ней. Ее тело было сейчас совершенно невесомым, она не могла заставить себя пошевелиться…

– Сколько же у тебя было женщин? – тихо спросила она.

– Зачем тебе это? Ты – первая.

– Тебе было хорошо со мной?

Он взял ее руку и коснулся пальцев губами. Тем неожиданнее прозвучало:

– Ты хочешь услышать правду?

– Да, Урмас, – встревоженно проговорила она, приподнимаясь на локте и всматриваясь в его лицо. – Конечно же, я хочу услышать правду.

Но лицо мужчины не выражало ничего.

– Мне было очень хорошо с тобой, – немного помолчав, сказал он. – Но ты еще совсем не знаешь себя. И потом… Видишь ли, есть песни, которые поются только дуэтом, а сегодня я пел соло. В тебе было много страсти, но ты совсем не хотела понять меня. В тебе очень много эгоизма, детка. – Не давая ей опомниться, он привлек Сандру к себе, кончиками пальцев касаясь ее спины. – Хочешь, я расскажу как представляю себе женщину в постели? Любовь – как музыка, прекрасная музыка… – Пытаясь понять его слова, девушка думала, что это его голос звучит для нее как прекрасная незнакомая музыка, которую она уже никогда не сможет забыть. – Тело женщины – инструмент, в котором музыка зарождается. А ее душа, характер и опыт – музыкант, задача которого овладеть инструментом. Для этого женщине нужно познать себя. Мелодия, от которой мужчине захочется смеяться и плакать, возникает тогда, когда и то и другое – и инструмент, и музыкант – совершенны. И тогда мужчина умрет от счастья. Тебе нравится то, что я делаю с тобой?

– Да! – прошептала она, вновь приближаясь к вершине наслаждения… Но, не позволяя забыться, он властно удерживал ее на самом краю, и теперь она уже с восторгом воспринимала эту пытку, мечтая о том, чтобы она как можно дольше не прекращалась.

– По воле судьбы тебе достался великолепный инструмент, – тихо сказал Шольц, и время вновь перестало существовать для нее.

А потом он легко коснулся губами ее щеки и, глядя ей в глаза, проговорил:

– Ты – настоящее чудо, детка.

И тогда она почувствовала, что вот-вот разрыдается от счастья. Этот человек стал для нее самым близким на свете, и она старалась забыть его слова, что это был «только урок». Да разве такое возможно?! Неужели ее любовь обречена быть всего лишь игрушкой сильных мира сего?

Спрятав лицо на груди мужчины, изо всех сил обняв его, словно надеясь, что эти объятия способны защитить их обоих от всего мира, она больше не сдерживала слез.

Глава 12. РОЖДЕСТВО

Она не помнила, как заснула. А проснувшись, не обнаружила его рядом… Но на столике у кровати стоял поднос с апельсиновым соком и двумя сэндвичами с ветчиной.

Несмотря на все переживания прошлого вечера и ночи, Сандра схватила сэндвич и, жадно откусив кусок, взглянула на часы. Десять утра! Она проспала утреннюю тренировку, опоздала на занятия с сэром Грэхемом, и никто ее не разбудил! Но ей не хотелось сейчас думать об этом… Она откусила еще кусок сэндвича и закрыла глаза. А потом, уткнувшись носом в подушку, сохранившую запах одеколона Урмаса, медленно провела ладонью по груди, воскрешая его прикосновения… Но непонятное беспокойство все же не позволяло полностью отдаться приятным воспоминаниям. Собравшись с силами, девушка решительно скинула одеяло и лишь тогда увидела на кресле рядом с кроватью свой белый махровый халат, а рядом с ним – аккуратно разложенный спортивный костюм. Не одеваясь, она собрала вещи в охапку и пошла в ванную.

Здесь все было прибрано, и ничто не напоминало о вчерашнем вечере. Удержавшись от искушения лечь в синюю ванну, Сандра быстро приняла душ, надела спортивный костюм и, расчесав волосы, вышла в холл. Здесь тоже никого не было. Нажав кнопку, она стала ждать лифта, но в этот момент из-за двери офиса донеслись голоса. Прислушавшись, Сандра узнала голоса Урмаса и Расти. Разговор шел на явно повышенных тонах. Что-то заставило девушку сделать несколько осторожных шагов и, затаив дыхание, прижаться спиной к стене возле двери.

– Ты же обещал мне, что этого не будет! – кричала Расти, и в ее голосе звенели слезы.

– Ты сама не понимаешь, что говоришь, – устало отвечал Шольц. – Мы все здесь делаем свою работу.

В ответ раздался грохот упавшего стула, потом какой-то шум… А потом, тихо зашуршав, открылись двери приехавшего лифта.

Секунду поколебавшись, Сандра вошла в него и нажала кнопку своего этажа.

Она лежала на тахте, и ее колотил озноб. Ситуация была понятной: Расти влюблена в Урмаса и узнала, что он провел ночь с Сандрой. Что же теперь будет?

Послышался осторожный стук в дверь. Ей не хотелось никого видеть, но она все-таки подошла к двери и впервые за все время пребывания в этом доме спросила:

– Кто там?

– Это Милош. Нам пора ехать к леди Трэйлстоун, – из-за двери сказал югослав. А когда она открыла дверь, добавил: – Лучше, если в ближайшие часы тебя не будет дома.

Ощущая ужасную неловкость, она поняла, что Милош все знает. И то, что она провела ночь в апартаментах Урмаса, и то, что из-за этого он поссорился с Расти. Густо покраснев, девушка пошла одеваться.

Когда они сели в машину, Милош повернулся к ней и с улыбкой сообщил:

– С сегодняшнего дня Урмас разрешил тебе появляться в городе и ходить по магазинам. Так что, если хочешь, после занятия можем заняться шопингом.

– С чего такие перемены? – мрачно спросила она.

– Вчера Сандра Сеймур прилетела из Америки в Лондон, – загадочно ответил югослав.

Но после занятия она попросила Милоша отвезти ее домой. Из-за предпраздничных пробок они поехали длинной дорогой, по незнакомому девушке району. Здесь не было нарядных витрин шикарных магазинов, улочки были узкими и неприбранными, а возле мусорного бака Сандра разглядела двух оборванцев, злобно зыркнувших глазами вслед дорогой машине.

– Изнанка Лондона! – ответил на ее удивленный взгляд Милош.

– Лондон – город контрастов, – усмехнулась она, вспомнив фильмы, которые смотрела в Советском Союзе.

На фоне неприветливых темных зданий особенно яркой казалась единственная по-праздничному освещенная витрина, которая тут же привлекла внимание Сандры – в подвальчике одного из старинных домов находился магазин сувениров. Над дверью висел бронзовый колокольчик, повязанный красным шелковым бантом. Сандра, с детства неравнодушная ко всяким безделушкам, попросила Милоша остановить машину. Тот с сомнением покачал головой, но все же прижался к тротуару и затормозил.

Магазинчик, освещенный неярким светом небольших светильников в темно-красных абажурах, был похож на пещеру какого-нибудь волшебника. Впрочем, за прилавком стояла вполне современная молодая женщина, предложившая Сандре выбрать что-нибудь в качестве рождественского подарка для своих близких. Среди разнообразных дешевых брелочков с Санта-Клаусами девушке бросилась в глаза выточенная из темного камня фигурка. Небольшая, дюйма в три высотой, она изображала нечто среднее между человеком, чертом и летучей мышью. Крылья странного существа были расправлены, лапки сжимали топор, но лицо этого фантастического персонажа… Оно заставило девушку замереть. Наклон головы, взгляд, улыбка – в руках у Сандры был исключительно точный шарж на Урмаса Шольца! Ей даже показалось, что существо сейчас назовет ее деткой и насмешливо прищурится. В этом сходстве было что-то мистическое. Не раздумывая, она уплатила пять фунтов и вышла на улицу.

В машине девушка показала фигурку Милошу.

– Это Урмасу? – Югослав понимающе покачал головой, а потом прочел на основании фигурки надпись, которой Сандра не заметила. Выполненная на латыни, она гласила: «Исчадие ада».

Девушка смутилась, а Милош уверенно заявил:

– Ему понравится.

Не успела Сандра войти в свою комнату и переодеться, как зазвонил телефон и официальный голос Шольца попросил ее подняться в офис. Она открыла дверь офиса в некотором смятении.

– Садись, – спокойно велел Урмас.

– Где Расти? – краснея, решилась спросить Сандра.

Он помолчал немного и ответил:

– Груман увез ее. Ей надо недельку отдохнуть – у нее был небольшой нервный срыв.

Сандра кивнула и не рискнула расспрашивать дальше.

– Но я хочу поговорить с тобой о другом, – продолжал Шольц. – Согласно нашей легенде Сандра Сеймур уже приехала из Америки. Она приобрела в Лондоне небольшой особняк на Уайтгифт стрит. Ее управляющий нанял штат слуг, и в доме все готово к встрече хозяйки. Я надеюсь, что тебе там понравится.

– Что это значит? – Девушка нахмурилась.

– Это значит, что с сегодняшнего дня ты будешь жить в своем доме.

– Это… из-за Расти? – чуть слышно проговорила она. – Я права?

– Не болтай глупостей, – оборвал ее Шольц. – При чем здесь Расти? Дом был куплен месяц назад, все идет по плану. В остальном твоя жизнь почти не изменится. Ты по-прежнему будешь заниматься с Милошем – возле дома есть небольшой парк. А здесь располагается офис филиала твоей американской фирмы, и ты будешь ездить сюда как на работу. Разумеется, у тебя будет шофер, но если захочешь, можешь ездить и сама. А на Рождество, я надеюсь, ты пригласишь к себе всю нашу команду – это будет как бы корпоративная вечеринка. Все идет по плану, – повторил он, – так что беспокоиться тебе не о чем.

Сандре очень хотелось спросить: «А как же мы?» Но поскольку Шольц вел себя так, будто они и не провели эту ночь вместе, она промолчала.

* * *

Дом, обставленный и оборудованный с очаровательной смесью старины и ультрамодных тенденций, встретил ее торжественным полыханием двух огромных хрустальных люстр в холле, где выстроились с чинными лицами две горничные, кухарка и ее новый шофер. Сандра, одетая в жемчужно-голубой костюм и аккуратную шляпку с маленькими полями, почувствовала себя настоящей леди.

– Добро пожаловать, мисс Сеймур! – торжественно провозгласил Шольц, к которому прислуга обращалась как к управляющему. Шофер в два приема отнес багаж девушки наверх, по лестнице из мореного дуба с такими же перилами, а Урмас повел ее осматривать жилище. Он показал Сандре кабинет, спальню, столовую и застекленную террасу за холлом, где оказался настоящий зимний сад. Обогреватели создавали здесь температуру тропиков, и девушка с восторгом увидела лианы, оплетавшие стволы настоящих тропических пальм, и крупные белые кувшинки, плававшие в миниатюрном искусственном озерце, возле которого стояла ажурная белая скамейка. С террасы открывался вид в парк, так что увидеть, что происходит в зимнем саду, с улицы было невозможно. Сандру поразил контраст между яркой зеленью оранжереи и унылым пейзажем за стеклом, с голыми деревьями и редкими снежинками, падавшими между черных ветвей. Что-то похожее девушка ощущала и в своем сердце…

– Тебе надо привыкать к самостоятельной жизни в Лондоне, – говорил Шольц, водя ее по дому. – Теперь ты будешь сама ездить по магазинам и покупать одежду. Когда потребуется привести себя в порядок, ты сама позвонишь Джонни. Каждый день ты будешь выбирать себе меню. Кухарка предупреждена, что ты на диете, но в принципе приготовит все, что ты ей велишь. Так что, устраивайся. А завтра с утра жди Милоша.

– Но разве ты не останешься со мной сегодня? – спросила она, умоляюще глядя на него. – Мне будет так одиноко в этом огромном доме…

Прищурившись, Шольц спокойно кивнул.

…Спустя час они лежали, обнявшись, на широкой старинной кровати красного дерева с резной спинкой. Сандра подумала, что этой кровати не хватает только балдахина.

– А что скажет прислуга? – тихо засмеявшись, спросила она.

– Не беспокойся об этом, – серьезно сказал Урмас. – Все эти люди подобраны специально. При необходимости любой из них, включая горничных, может стать твоим телохранителем.

– Но как мне тогда с ними обращаться?

– Так, как леди Трэйлстоун учила тебя обращаться с прислугой, – улыбнулся он.

– Послушай… – нерешительно начала Сандра, поворачиваясь к нему.

– Ты опять хочешь спросить меня про Расти? – догадался Урмас. – Не беспокойся и об этом. Расти сможет взять себя в руки.

– Но это так жестоко, – тихо произнесла девушка.

– Жестоко? Почему? Я никого не обманываю, Сандра.

Она молча отвернулась к стене. Некоторое время они лежали, не говоря ни слова, а потом девушка услышала, как Шольц поднялся с постели и, собрав одежду, вышел из спальни.

К Рождеству был накрыт праздничный стол в столовой, украшенной букетиками из омелы, гирляндами блестящих шаров и толстыми зажженными свечами в резных оборочках из фольги. Мигала разноцветными огнями гирлянды елка, уютно потрескивали в камине сухие поленья.

За стол сели впятером: Сандра, Шольц, сэр Грэхем, Милош и Груман. Мужчины были в смокингах, и все, включая механика, выглядели в них совершенно естественно. На Сандре было новое платье, накануне привезенное Джонни: два полотнища тонкой ярко-алой материи, наподобие греческой туники схваченные на плечах серебряными пряжками; длинная, мягко охватывающая бедра юбка, при каждом движении взлетавшая легкими складками… Платье безумно понравилось девушке еще и потому, что до сих пор ей приходилось носить одежду сдержанных холодных тонов, а этот алый цвет, казалось, согревал саму душу.

На правах хозяйки дома она вручила гостям подарки. Груман получил перчатки из желтой кожи, Милош – белый шерстяной свитер, купленный в дорогом магазине. Сэру Грэхему она, немного робея, преподнесла китайскую фарфоровую вазу – этот подарок был выбран по совету леди Трэйлстоун. А Шольц под дружный смех присутствующих за столом разглядывал каменное крылатое существо. Невостребованным остался дорогой альбом, посвященный истории Вестминстерского аббатства, до недавнего времени красовавшийся в витрине букинистического магазина, где Сандра присмотрела его для Расти. Но рыжая девчонка к празднику так и не появилась.

Несмотря на это огорчавшее Сандру обстоятельство, вечер прошел весело, и даже сэр Грэхем был менее чопорен, чем обычно. Все оценили отлично приготовленную индейку и традиционный английский пудинг, хотя Милош и заметил, что кухарке Сандры стоило бы взять несколько уроков у непревзойденной миссис Берри.

Ближе к полночи гости засобирались. Накинув длинное пальто из голубой норки, Сандра вышла на крыльцо провожать гостей. Шофер Грэхема помог сесть в машину своему хозяину, а новый шофер Сандры выкатил из гаража синий микроавтобус, в который погрузились слегка раскрасневшиеся от вина Милош с Груманом. Однако Шольц не тронулся с места, и девушка поняла, что он останется с ней. Кутаясь в мех, она смотрела вслед огням отъезжавших машин, мерцающим за пеленой усилившегося к ночи снега. Между снежных туч выглянула луна, и весь пейзаж стал похож на старинную рождественскую открытку.

– Ты замерзнешь, детка, пойдем в дом, – с замирающим сердцем услышала Сандра тихий голос Урмаса.

Они вернулись в столовую, где прислуга уже заменила догоревшие свечи. Взяв бокал, Шольц налил в него густого красного вина и протянул Сандре. Пригубив бокал, она почувствовала, как горят ее щеки – от вина, от тепла после холодного воздуха, от страстного желания любви. Она стояла у стола, а Шольц сидел в кресле и внимательно смотрел на нее. Отсветы догоравшего в камине пламени плясали в его прищуренных глазах, отчего он казался еще больше похожим на подаренное девушкой существо. «Исчадье ада», – вспомнила она латинскую надпись на фигурке, усмехнулась и, по-прежнему держа в руке бокал, медленно пошла к креслу. Он уже поднимался ей навстречу. Положив руки на плечи девушки, он расстегнул серебряные пряжки, и два полотнища тонкой материи с тихим шорохом соскользнули вниз, кровавой пеной взметнувшись у ног.

Потом мужчина привлек ее к себе, ткань его смокинга коснулась ее нежной упругой груди. Бокал с недопитым красным вином выпал из руки, и первый стон Сандры раздался одновременно со звоном вдребезги разбившегося хрусталя.

Закутанная в халат, она медленно расчесывала волосы перед старинным трюмо и почти не узнавала себя: в лице отразившейся в зеркале женщины было столько покоя, умиротворения и чего-то еще, чего она никогда не подозревала в себе и названия чему не знала… Потом за ее спиной возник Шольц, в руках у него был какой-то пакет.

– Что это?

– Это мой подарок на Рождество, детка, – он протянул пакет ей.

Развернув его, она достала толстую тетрадь в коленкоровой обложке с обтрепанными краями. Девушка открыла ее. На первой пожелтевшей странице четкими крупными буквами было выведено: Мария Козинцева. Руки Сандры дрогнули. Козинцева – была девичья фамилия ее матери…

– Теренс Харпер знал о существовании этого дневника, – сквозь теплый туман хлынувших детских воспоминаний донесся до нее голос Шольца, – и он велел забрать его сразу после твоего рождения… Тогда вашей семье пришлось переехать, и никто особенно не удивился, что во время переезда потерялись какие-то вещи, в том числе и эта тетрадь. Теренс хранил ее у себя, а после его смерти дневник передали мне – вместе с фотографией, о которой мы уже с тобой говорили.

– Зачем?

– Я думаю, он хотел, чтобы и после его смерти дневник хранился в надежных руках. Но он не запретил мне распорядиться им по своему усмотрению. Я решил, что пора тебе его прочесть.

– А ты сам… прочел его?

– Да, – признался Шольц. – Это часть моей работы. Так же, как тебе бы пришлось изучать дневник Джеймса Харпера, если бы он попал нам в руки. Хотя я уверен, Джеймс не ведет дневника и пока не пишет мемуаров… Теперь тебе будет чем заняться, детка, – сказал он уже другим, совсем будничным тоном. – А я должен ехать домой.

– А у тебя есть настоящий дом? – поворачиваясь к нему, спросила Сандра.

– Нет, – сказал он. – Наверное, в это трудно поверить, но я и не хотел бы его иметь.