Текст книги "Брак по завещанию"
Автор книги: Елена Жаринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– Я как-то не думала об этом, – призналась она безжизненным голосом.
– Мне кажется, на тебя это все слишком сильно подействовало, – заметил Шольц, выключая компьютер. – Пойдем лучше в просмотровый зал, я попытаюсь тебя немного развлечь.
Они поднялись на третий этаж и оказались в небольшой комнате без окон, с двумя рядами кресел и экраном во всю стену. Шольц поколдовал над небольшим пультом, скрытым за одной из стенных панелей, после чего верхнее освещение отключилось и на озарившемся экране замелькали цифры и непонятные символы.
– Предлагаю игру, – весело сказал он. – Я показываю тебе фильм, а ты определяешь, кто из увиденных тобой людей Джеймс Кристиан Харпер. Согласна?
– А что мне будет, если я угадаю? – поинтересовалась уже немного пришедшая в себя девушка.
Ее собеседник на мгновение задумался.
– Угадаешь с первого раза – отправишься отдыхать, не угадаешь – еще часок поработаем. Идет?
– Идет, – согласилась она.
С волнением она смотрела на экран. По роскошной мраморной лестнице, украшенной вазами с белыми цветами, неторопливо спускалась, о чем-то беседуя, группа людей. Звука не было, и понять, о чем разговаривают эти люди, было нельзя. Заинтересованная зрительница насчитала четверых мужчин приблизительно одного возраста и двух женщин, выглядевших значительно моложе: первая шла под руку с одним из мужчин, а вторая – чуть сзади в одиночестве. Невольно отметив шикарные наряды красавиц, Сандра переключила внимание на мужчин.
Первая кандидатура отпала сразу же: мужчина был типичным латиноамериканцем. Второго кандидата она отвергла по причине крайне неприятной внешности: в лице толстяка отчетливо просматривалось что-то бульдожье. Внимание девушки сосредоточилось на двух оставшихся. Один из них что-то оживленно рассказывал, судя по реакции окружающих, очень смешное, а второй, тот, что шел под руку с дамой, улыбаясь, слушал. Оба были привлекательны, элегантны и явно уверены в себе. Любой из них мог оказаться Джеймсом Кристианом Харпером… Потом темноволосый красавец, сопровождаемый высокой пышногрудой блондинкой, наклонился к ней, выслушивая ее реплику, видимо не предназначенную для окружающих. Судя по выражению лица блондинки и по тому, как она всем телом подалась к мужчине, этих двоих связывали близкие отношения. На мгновение рассеянный взгляд темноволосого оказался направленным прямо в объектив. Сандре показалось, что он смотрит прямо на нее… Какой-то внутренний толчок подтвердил ощущение девушки. Больше она не сомневалась.
– Джеймс Харпер – он.
– Женское сердце не обмануть, – вздохнул Шольц. – Ну что ж, располагай своим выигранным временем.
Вернувшись к себе, Сандра включила на кухне чайник и вытащила из старой сумки пачку сигарет, к которой не притрагивалась с самого отлета из Риги. Впервые за прошедшие четыре дня она, не считая сна, осталась в одиночестве.
…Несомненно, ее новая жизнь была насыщенней и ярче, чем прежняя. Прошлое уже начинало видеться девушке, как полузабытый бесцветный сон. Однако она была напугана необратимостью происходящего: план, по которому ее заставляли действовать, был очень жестким. К тому же, она не могла разобраться в своих странных чувствах по отношению к Урмасу Шольцу. Неужели она влюблена? Умом Сандра, не склонная к внезапным сердечным порывам, понимала, что лишь чувство собственной беззащитности здесь, в Лондоне, толкает ее к этому человеку. Но так же ясно она понимала, что не сможет ничего изменить. И, «если Аллаху будет угодно», ее сердце разобьется…
Потом перед нею появилось другое лицо – то, что так беззаботно смотрело с экрана. Джеймс Кристиан Харпер! «Суженый», – хмыкнула она, припомнив старинное русское слово. Да только на этот раз судила не судьба, а люди. Захочет ли Джеймс Харпер согласиться с их судом?
Глава 8. ИЕРОГЛИФЫ НА РИСОВОЙ БУМАГЕ
Наутро Сандра уже почти привычно проснулась под настойчивое пиликанье телефона. Вежливый дежурный с пульта дал ей целых двадцать минут на сборы и попросил одеться в спортивный костюм. Милош, тоже в спортивном костюме, встретил ежившуюся от недосыпания девушку возле стеклянной будки и вывел ее на улицу. В быстром темпе они дошли до старого парка.
Влажный после ночного дождя воздух висел туманной дымкой над мокрыми дорожками парка, над блестящей чугунной оградой; капли скатывались с глянцевых листьев ясеней на замершую в безветрии траву. В кустах отцветшей сирени пели невидимые птицы. Очарованная лондонским ранним утром, девушка перестала дрожать и с надеждой оглядывала прекрасный, еще безлюдный мир.
Милош, однако, не был настроен на романтический лад. Сразу за чугунными воротами парка он проинструктировал свою подопечную насчёт того, как следует дышать и как двигаться, и сорвался с места, увлекая ее за собой. После первых же пяти минут бега все наставления вылетели у Сандры из головы. Жадно вдыхая прохладный воздух ртом, чувствуя, как бешено колотится сердце, она думала уже только о том, как бы не споткнуться и не упасть в какую-нибудь лужу. А когда еще через несколько минут девушке показалось, что уже никакие силы не могут заставить ее бежать дальше и сейчас она в изнеможении рухнет, Милош перешел на шаг и таким же ровным голосом, как и до начала пробежки, стал рассказывать, как восстанавливать дыхание после нагрузки. Но через короткое время, за которое Сандра, конечно, не успела отдышаться, безжалостный инструктор побежал снова. Вот так, чередуя бег с быстрым шагом, они дважды обогнули огромный парк. В заключение Милош показал девушке комплекс упражнений, включавший простые наклоны, приседания и махи, но потребовал выполнять их вместе с ним в каких-то сложных сочетаниях, которые она никак не могла понять и запомнить. Потом, еще раз медленно обойдя парк по кругу, они пошли домой, и по дороге югослав «обрадовал» ее тем, что вечером им предстоят еще и занятия в спортивном зале.
Вернувшись к себе и принимая душ, девушка ощущала полную разбитость. Казалось, в ее теле не осталось ни одной мышцы, которая бы не болела. Причем боль эта, как подозревала Сандра, к вечеру должна была только усилиться.
Не успела она растереться полотенцем, как телефон зазвонил опять. С некоторой опаской сняв трубку, она услышала, что сейчас принесут завтрак, а ровно в восемь ее ждут в офисе. Сандра привычно подождала указаний по поводу одежды, но на этот раз их не последовало. Раздумья девушки по поводу того, что бы это могло значить, прервал стук в дверь – это явилась безукоризненно одетая и столь же безукоризненно вежливая миссис Берри с подносом.
– Это что, весь мой завтрак? – обиженно спросила Сандра, разглядывая тарелку с ложкой овсянки на донышке, вазочку с какой-то зеленью, тоненький ломтик сыра и стакан йогурта.
– Да, мисс Сеймур, – с неожиданным сочувствием отозвалась миссис Берри. – Мистер Шольц сказал, что это рекомендация вашего диетолога и что отныне он лично будет контролировать ваше меню. Он также просил меня забрать все лишние продукты, если позволите.
Сандре ничего не оставалось, как кивнуть и взяться за еду. Незнакомая зелень в вазочке оказалась на вкус удивительно противной. По-прежнему голодная, девушка открыла холодильник, но в нем после ухода миссис Берри остались только соки и минеральная вода.
«Круто за меня взялись, что же будет дальше?» – спросила себя Сандра, на негнущихся ногах дойдя до ближайшего кресла. У нее были пятнадцать свободных минут, но ведь надо еще решить, в чем появиться перед сэром Грэхемом, которым пугала ее Расти… Девушка хотела было надеть вчерашний костюм, но его в шкафу уже не было. Рассмотрев черную брючную пару, она сочла ее чересчур официальной. В конце концов девушка выбрала простые серые брюки, а к ним блузку строгого покроя, но из удивительно красивого жемчужно-серого шелка.
Скромно застегнув ворот и подтянув черный галстучек, прилагавшийся к блузке, Сандра удовлетворенно увидела в зеркале симпатичную молодую особу – звезд с неба, наверное, не хватает, но лицо вполне осмысленное. Она слегка подкрасила глаза и губы и, с трудом передвигая ноги, спустилась в офис.
Сияющий бодрой свежестью Шольц взглянул на нее с интересом, и девушка поняла, что он оценил ее внешний вид положительно. Но они не успели перемолвиться и словом, как у дверей послышались шаги, и, обернувшись, Сандра увидела пожилого сухопарого джентльмена в темном костюме с кожаной старомодной папкой под мышкой. Стоя в дверях, он опирался обеими руками на трость с рукояткой в форме дубовой ветки. Сухое, продолговатое лицо прибывшего не выражало никаких эмоций. Его мертвые рыбьи глаза были совершенно бесстрастными.
– Сэр Грэхем, позвольте представить вам мисс Сандру Сеймур, – сказал Шольц, и девушка заметила, что он улыбнулся Грэхему, как очень близкому человеку.
– Рада познакомиться с вами, сэр, – произнесла она, с достоинством наклоняя голову.
На протяжении нескольких секунд Грэхем пристально разглядывал ее, а потом коротко улыбнулся, не разжимая губ, и от этой улыбки Сандра чуть не отпрянула. Она поняла, насколько точно Расти сравнила этого человека с хищным зверем. Матерый волк, лишь по недоразумению вынужденный, как маскарадный костюм, носить стесняющее его человеческое тело, – вот кто стоял сейчас перед нею!..
– Мисс Сеймур, как вы оцениваете свои познания в области экономики? – спросил он оробевшую девушку, усаживаясь за стол.
– Я закончила экономический факультет университета, сэр, у меня есть диплом.
– Какой университет вы закончили? – так же негромко продолжал он. По выражению его лица Сандра видела, что старик все про нее знает, но была вынуждена ответить:
– Рижский университет, сэр.
– Мисс Сеймур, – сказал Грэхем тоном, который показался Сандре обидным, – я мог бы сразу заявить вам, что вам следует забыть все до единого слова, чему вас учили раньше. Но чтобы наверняка развеять ваши иллюзии по поводу собственного образования, я могу предложить вам ответить на вопросы несложного теста. Так что, вы поверите мне на слово или потратите время на тест?
– Я бы попробовала ответить, – проговорила Сандра.
Конечно, она была заранее уверена в провале! Просто тон этого человека очень задел ее. Однако, садясь за стол, она заметила, как в глазах Шольца мелькнуло едва уловимое одобрение, а невозмутимое лицо Грэхема чуть смягчилось. Тем не менее, он молча раскрыл принесенную с собой кожаную папку и извлек из нее несколько листков бумаги.
– Время тестирования я не ограничиваю, но если какое-либо из заданий вызовет у вас непреодолимые затруднения, ставьте прочерк и переходите к следующему. Под каждым вопросом вы увидите три пустые строки, куда надлежит вписать ответ. Вам ясна процедура, мисс Сеймур?
– Да, – коротко ответила она.
– В таком случае, приступим, – объявил Грэхем, подвигая к ней листки.
Задания были пронумерованы. В первую очередь Сандра посмотрела, сколько их всего. На шести страницах мелким шрифтом было напечатано семьдесят пять вопросов. Вопрос под номером один был таков: «Объясните основную идею работы Джона Мейнарда Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег». Девушка хмуро поставила прочерк – она не имела ни малейшего представления ни об этом авторе, ни о его работе…
Через пятнадцать минут она сдалась. Перестав ставить прочерки против каждого вопроса, девушка протянула листки Грэхему и пробормотала:
– Вообще-то я с самого начала знала, что так и будет.
Тот удовлетворенно улыбнулся тонкими губами.
– Я тоже, мисс. Но теперь вы убедились в этом окончательно. То, что вас, мисс Сеймур, не отягощают бесполезные и бессистемные познания, не недостаток, а преимущество. Мы начнем с самого начала. Итак, сегодняшнее занятие будет посвящено краткому обзору истории экономических учений. В верхнем правом ящике вашего стола вы обнаружите диктофон и чистые кассеты, а также все необходимое для того, чтобы вы могли вести конспект…
Шольц, ободряюще коснувшись плеча девушки, вышел из офиса.
В четыре часа Сандра в одиночестве меланхолично доедала свой скудный обед. Ей ужасно хотелось спать: ранний подъем, бег по парку, занятия с Грэхемом, а потом с мисс Мэрдсток утомили ее, и ей казалось, что правила произношения гласных перемешались у нее в голове с теорией Адама Смита. А впереди еще была работа в просмотровом зале и вечерняя тренировка с Милошем, о которой девушка думала с настоящим ужасом: все тело ломило так, будто ее избили палками, и любое движение причиняло боль. Сандра, в студенческие годы занимавшаяся время от времени то бегом, то плаваньем, знала, что так всегда бывает после первой нагрузки, но сейчас от этого знания было не легче.
Когда она, неуклюже ступая, явилась в офис, к ее облегчению, выяснилось, что сегодня ей не придется больше ничего учить. Урмас решил показать ей фильм, посвященный Джеймсу Кристиану Харперу.
С первых же кадров она забыла о боли в мышцах и, как завороженная, уставилась на экран. Вот Джеймс, в сопровождении гувернантки, делает свои первые шаги, вот учится ездить на велосипеде, а вот, уже юношей, скачет на тонконогом жеребце, а рядом с ним, на жеребце той же масти – девушка в бриджах, но лица ее разглядеть не удается, потому что камера направлена на Джеймса… Дальше длинной чередой следовали приемы, фуршеты, пикники, охоты, деловые встречи. На фоне роскошных интерьеров мелькали смокинги мужчин и нарядные туалеты дам. И среди всей этой совершенно незнакомой Сандре сказочной жизни – он, с улыбкой баловня судьбы на губах. Темноволосый, ясноглазый, все более и более знакомый… Однако мысль о том, что она когда-нибудь войдет в этот круг избранных, став женой Джеймса Харпера, стала еще более нереальной. О чем думал Теренс Харпер, когда ставил подпись под своим завещанием?..
Экран погас, в зале зажегся свет, и Шольц объявил, что Сандра свободна.
– Возьми папку с материалами, полистаешь у себя.
Девушка попыталась встать из кресла, но мышцы отказывались слушаться – она не могла пошевелить ни рукой ни ногой. Шольц посмотрел на нее чуть насмешливо и помог подняться.
– Бедная девочка! Придется тебе сегодня вместо тренировки делать массаж.
Он проводил ее до комнаты. Всю недолгую дорогу Сандра мысленно благодарила Милоша с его адскими упражнениями: Урмас Шольц был так близко к ней, она чувствовала его тепло… «Сейчас он уйдет, он доведет меня до дверей и уйдет», – думала девушка. Однако он не ушел. Зайдя вслед за ней в прихожую, он посоветовал Сандре не ложиться на мягкую постель.
– Иначе совсем не сможешь встать. Если хочешь, полежи на спине прямо на полу. А я тут захватил кое-что для тебя…
Он вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое необычный листок бумаги, тонкий и плотный одновременно, и протянул девушке. Она развернула листок и увидела несколько иероглифов, выведенных черной тушью.
– Что это?
Это подарок Теренса Харпера. Он привез его из Японии очень давно. Специально для меня, – с печалью в голосе ответил Шольц. – Мне тогда было меньше лет, чем тебе сейчас, и занимался я примерно тем же, чем занимаешься ты. Это настоящая рисовая бумага.
– Но что здесь написано?
– Примерно следующее: «Будешь пять часов в сутки спать – в университет попадешь, будешь спать шесть часов – провалишься».
Сандра вопросительно подняла глаза. Едва заметно улыбаясь, Шольц смотрел на нее прищуренными глазами. Немного помолчав, он сказал:
– Я был несносным мальчишкой, настоящей шпаной. И далеко не таким способным, как ты. Правда, мне больше повезло с наставниками. Из тех, кто учил меня, остался только Сэм – я имею в виду сэра Грэхема. Всех остальных уже давно нет в живых. Как и самого Теренса. Видишь ли, в отличие от тебя, я не обладал ни выдержкой, ни тактом – я не льщу тебе, я просто констатирую факт. И когда за меня серьезно взялись, я не выдержал. Это не очень веселая история… А потом, когда все пришло в норму, Теренс сделал мне этот подарок. Несколько лет листок висел над моим столом. Я каждое утро начинал с того, что заново вдумывался в надпись и всматривался в очертания иероглифов, а вечером, подводя итоги дня, делал это еще раз. Когда мне нужно решить что-то важное, я и теперь иногда на него смотрю. Но тебе он сейчас нужнее. Возьми его, – он опять помолчал, а потом, смущенно пожав плечами, уточнил: – На время.
Бережно держа листок, Сандра спросила:
– А помнишь, ты говорил про фотографию, которая досталась тебе от Теренса Харпера? Где я с мамой? Ты обещал объяснить, почему она у тебя.
Шольц прислонился к шкафу, по-мальчишески засунув руки в карманы брюк.
– Знаешь, – он снова прищурился, – моя жизнь в какой-то мере оказалась неразрывно связана с тобой. Ведь Теренс подобрал меня на улице примерно тогда, когда тебе исполнилось два года. Я почти уверен, что, едва ты родилась, он начал планировать и твою… и мою судьбу. Во мне он увидел инструмент, предназначенный для исполнения его замысла.
– И ты… Почему ты смирился с этим?
– Теренс был особенным человеком, – очень серьезно ответил Шольц. – Мощный интеллект, всесокрушающая воля, несгибаемый характер, огромное природное обаяние… У него были настоящие друзья, которые стояли с ним плечом к плечу, и настоящие враги, которые, ни минуты не колеблясь, стерли бы его в порошок… если бы смогли. Но он уничтожал их одного за другим. Он взламывал жизнь, как таран крепостные ворота, он вел войну каждый день и час… Я не просто смирился, я считал и продолжаю считать, что вытянул у судьбы счастливый билет.
– Ты был так сильно привязан к нему?
– Теренс создал меня, – коротко ответил Урмас Шольц. А потом, немного помолчав, добавил: – Я, собственно, хотел тебя предупредить, что завтра утром уеду – на месяц-полтора. Милош, Расти и Сэм будут с тобой заниматься. Они в состоянии решить любую твою проблему. Будь добра, не пренебрегай занятиями. Приеду – обязательно проверю!
Глава 9. БУДНИ И ВЫХОДНЫЕ
Сандра думала, что будет тосковать по так внезапно уехавшему Шольцу. Она уже осознавала, что ежедневные встречи с ним стали для нее необходимыми. Однако времени на тоску больше не было.
Вся ее жизнь оказалась расписанной по минутам и подчиненной жесткому однообразному расписанию. Строгая диета, ранние подъемы и занятия допоздна выматывали больше, чем спортивные тренировки, к которым девушка довольно быстро привыкла. Милош гонял ее по парку до завтрака. Потом до ланча терзал в кабинете безжалостный Грэхем, не прощавший ни малейшей оплошности. После ланча ее везли к мисс Мэрдсток, а потом с нею занималась Расти, превращаясь на это время из болтливой подружки в требовательную, строгую и терпеливую учительницу. После обеда Сандра поднималась в офис или просмотровый зал и старательно штудировала всю подноготную семьи, личной жизни и бизнеса Джеймса Харпера, а также его окружения. Она уже выучила даты рождения всех членов семьи, знала имена многочисленных подруг Джеймса, была в курсе каждой новой сделки его корпорации.
Вечерами Сандра занималась на тренажерах – одна или с Милошем, который профессионально делал массаж, снимавший мышечную боль. День пролетал незаметно, и, едва коснувшись головой подушки, она засыпала здоровым крепким сном, не тоскуя о прошлом и не особенно раздумывая о будущем. Иногда она бережно разглаживала листок рисовой бумаги и смотрела на иероглифы, за которыми уже видела нечто большее, чем объяснял перевод.
В начале августа Милош почти на целый день отвез ее в студию Джонни. Визажист, отвернув от зеркала кресло, в котором сидела Сандра, долго колдовал над ее бровями и прической. Когда наконец она увидела свое отражение, то на мгновение замерла: Джонни обработал ее пышные, пружинистые волосы каким-то химическим составом, и они сделались почти прямыми. Природный пепельный цвет стал светлее и ярче, а стрижка чуть выше плеч придала прическе хорошо продуманную небрежность. Но больше всего ее внешность изменил новый рисунок бровей. Потемневшие, теперь они взлетали от переносицы прямыми четкими линиями, отчего далеко не идеальный нос девушки стал казаться тоньше. Вообще, она заметно похудела за прошедшие две недели. Черты лица стали определеннее, наивная округлость исчезла, и весь облик Сандры приобрел новую, немного загадочную чувственность.
Дома Расти накинулась на нее с восторгами:
– С ума сойти! Ты просто чудо!
– Это Джонни чудо, – смущенно улыбнулась она.
– Ну, Джонни, без сомнений, бог. Гений. Микеланджело!
– Почему Микеланджело?
– Разве ты не почувствовала себя куском мрамора, от которого отсекают все лишнее? Понимаешь, сейчас ты такая, какая есть на самом деле или какой хотела бы стать в своих мечтах. Это всегда в тебе было, а Джонни удалось это освободить.
– Я даже ощущаю себя теперь по-другому, – призналась Сандра. – Только не могу объяснить, как.
– Может быть, теперь ты ощущаешь себя настоящей женщиной? – лукаво предположила Расти.
Выходные приносили некоторое разнообразие. По субботам после тренировки Милош вез ее за город, в Харлоу где передавал инструктору по верховой езде – высокому, жилистому, рыжеватому Фрэнку Кьюбитту. Когда Сандра, одетая в бриджи и высокие лаковые сапоги, в первый раз вышла на манеж, Фрэнк подвел к ней гнедого жеребца, который показался девушке ростом со слона. Гнедой плутовато косил темным глазом и презрительно фыркал. «Как я буду забираться на такую громадину?» – в ужасе подумала будущая наездница. Боясь показаться смешной, она прикидывала в уме, какой ногой надо встать в стремя, чтобы не оказаться на лошади задом наперед. Когда она неуклюже влезла в седло, ей показалось, что до земли очень далеко, и она отчаянно вцепилась в поводья, чтобы не упасть. Фрэнк объяснил, как надо двигаться, чтобы не повредить лошади спину, и легким движением стека пустил гнедого шагом.
Уже через десять минут этой неспешной езды Сандра поняла, как она заблуждалась, завидуя романтическим старым временам, известным по фильмам и книжкам, когда женщины в красивых амазонках скакали на лошадях с развевающимися гривами. Верховая езда оказалась трудом, в котором неопытному всаднику достается не менее тяжелая доля, чем лошади.
Через полчаса Фрэнк велел Сандре держаться крепче, вышел на середину манежа и щелкнул кнутом. Гнедой пошел рысью, а когда наконец остановился, инструктор с трудом вытащил поводья из онемевших рук девушки и, словно мешок, стянул ее вниз.
Отдыхом от верховой езды для Сандры оказалась работа в конюшне: Фрэнк заставил ее чистить скребком остро пахнущую потом конскую шерсть. Девушка попробовала было возмутиться, но инструктор объяснил, что в верховой езде важна не только техника, но и контакт с животными, поэтому ей надо привыкнуть к лошадям. Действительно, Сандра еще долго боялась, что ей наступят на ногу тяжелым копытом, укусят или испачкают. Кроме того, Фрэнк выводил ей разных лошадей.
– Вы должны научиться ездить верхом, а не управлять одной-единственной лошадью, как цирковой медведь, – говорил он.
Но чаще всего это был тот же гнедой жеребец, которого звали Победителем, и серая кобылка, пониже ростом, но, в отличие от довольно смирного и временами даже ленивого Победителя, более темпераментная. Кобылка носила романтическое имя Серебряная Луна. Когда через пару недель занятий в манеже Луна ласково коснулась замшевыми губами щеки Сандры, девушка была тронута до слез.
Не менее трудными оказались и воскресные уроки вождения автомобиля, которые с Сандрой проводил механик Груман. Когда под сострадающим, но непреклонным взглядом Грумана ученица в десятый раз не смогла тронуть с места «мазду», выбранную учителем как раз из-за легкости управления, она не выдержала и разрыдалась, уронив голову на руль. Правда, немного утешали обещания Грумана, что Сандре придется ездить на машинах не с ручным, а с автоматическим переключением передач, и тогда ей уже не придется путаться в педалях.
Один из таких насыщенных дней подходил к концу. Сандра и Расти вдвоем сидели в сауне. Расти потягивала пиво из банки. Сандра, боясь нарушить диету, которая уже стала приносить такие заметные результаты, пила апельсиновый сок.
– Послушай, а почему мы больше не гуляем по городу? – спросила она рыжую подругу.
– Если хочешь, можем покататься перед сном, – согласилась та.
– Я не хочу на машине, – возразила Сандра. – Мне уже надоело любоваться Лондоном сквозь тонированные стекла. Давай пройдемся пешком.
– Мне жаль, но это исключено, – твердо сказала Расти, и Сандра едва не расплакалась. Взглянув на нее, рыжая девчонка добавила: – Пойми, у тебя все еще будет – и прогулки, и рестораны, и магазины. Но сейчас мы не можем рисковать. Что, если по какой-нибудь роковой случайности ты встретишься с Харпером?
– Но ведь можно отправиться туда, где он никогда не бывает!
– Нет. Тебя может встретить кто-нибудь из его окружения. Это будет трагически глупо! Из-за каприза рухнет дело, которое планировалось годами.
– А если я сбегу? Уйду потихоньку? – упрямо спросила Сандра.
– У тебя это просто не получится, – тихо ответила Расти. – И я первая постараюсь тебе помешать. Ты должна понять, – продолжала она, вдруг став очень серьезной, – мы собрались здесь, чтобы сделать общее дело. Ни один из нас ради своих или чужих личных чувств не может нарушить обязательств. Это относится и к тебе.
Сандра обиженно молчала, хоть и понимала, что обижаться на Расти глупо. Ведь никто же не заставлял ее подписывать этот контракт! И ее предупреждали, что будет нелегко… Неожиданно она спросила о другом:
– Я знаю, что вы – ты, Милош, Урмас – давно вместе. Но неужели вас объединяет только дело? А как же личные отношения?
– Ты хочешь узнать, не влюблена ли я в Шольца? – угадала Расти. – Я не отвечу на этот вопрос. А вот ты, кажется, к нему уже неравнодушна.
– Да с чего ты взяла? – возмутилась Сандра.
– Ну, если это не так, тогда тебя не расстроит известие, что он задержится еще. У него возникли личные дела – кажется, во Франции.
* * *
Действительно, месяц прошел, а Шольц все не возвращался. На одном из занятий мисс Мэрдсток вдруг объявила, что довольна «калифорнийским акцентом» Сандры, и следующая их встреча будет последней. А еще через два дня Милош повез ее вместе с сэром Грэхемом в один из ближайших пригородов Лондона. Машина остановилась возле небольшого двухэтажного дома с расположенным ниже уровня земли палисадником, отгороженным от улицы витой решеткой. Перед тем, как позвонить в резную деревянную дверь, Грэхем повернулся к Сандре:
– Мисс Сеймур, предупреждаю вас, что леди Трэйлстоун, которой я сейчас вас представлю, не осведомлена о наших планах. Для нее вы – родственница моих американских знакомых, которой захотелось стать «настоящей леди». Признаюсь, я был против этого. Для леди Трэйлстоун тайны ее учениц так же святы, как тайны исповеди. Тем не менее, Урмас настоял на этой легенде, и вам придется ее придерживаться.
Грэхем протянул руку к бронзовому дверному кольцу, которое сжимала в зубах потемневшая от времени морда неизвестного науке животного, и несколько раз размеренно ударил им в дверь. Суровая старуха в черном платье с белым кружевным воротником пропустила их в полутемную прихожую и, попросив подождать, скрылась в глубине дома. Впрочем, она довольно скоро вернулась и торжественно провозгласила:
– Сэр Грэхем, мисс, леди Трэйлстоун ожидает вас.
Поднявшись по крутой деревянной лестнице, они оказались в большой комнате, освещенной только блеклым светом с улицы. В старинном кресле прямо напротив входа сидела хрупкая пожилая женщина, одетая, как показалось Сандре, по моде начала двадцатого века. Строгое красивое лицо женщины обрамляли седые волосы, аккуратно уложенные волосок к волоску.
– Леди, – поклонился ей Грэхем, – позвольте представить вам мисс Сандру Сеймур.
– Подойдите поближе, дитя мое, – неожиданно мелодичным голосом произнесла женщина. – Надеюсь, вы позволите мне называть вас так? Садитесь вот сюда, поближе ко мне, – она указала на кресло, стоявшее в двух метрах от ее собственного.
Сандра послушно села, стараясь натянуть юбку на колени. Тем временем хозяйка дома повернулась к ее спутнику. В ее интонации девушка, к своему удивлению, уловила легкое кокетство:
– Сэр Грэхем, я очень рада вас видеть. Надеюсь, как-нибудь вы специально найдете часок, чтобы навестить меня, и мы будем долго разговаривать за чашкой чая. Вы знаете, что Кэтрин заваривает превосходный чай. А сейчас я хотела бы остаться с мисс Сеймур наедине.
– Вы оказываете мне неоценимую услугу, леди, – Грэхем вновь поклонился и вышел, почти не опираясь на свою неизменную трость.
Не прошло и нескольких минут, как Сандра почувствовала себя в обществе леди Трэйлстоун естественно и свободно. Беседа завязалась сама собой. Побуждаемая искренним интересом собеседницы, девушка делилась с ней впечатлениями от Лондона и почти не обратила внимания, как служанка в черном платье сначала накрыла стол для чаепития, а потом так же незаметно прибрала его.
Наконец, леди Трэйлстоун вставила в длинный костяной мундштук тонкую сигарету, жестом предложив закурить и Сандре. Девушка отказалась, а хозяйка с наслаждением затянулась и выпустила небольшое колечко дыма.
– Ну что ж, дитя мое, готовы ли вы услышать от меня правду? – ласково спросила она.
Сандра испуганно кивнула.
– Ваши манеры ужасны, – с улыбкой констатировала леди. – Вы совершенно не умеете поддерживать беседу и вести себя за столом. Вы не знаете, куда девать руки и ноги, ваши движения то скованны, то судорожны. Кроме того, вы иностранка и останетесь ею навсегда. Этот ужасный американский акцент!
«Какой комплимент для мисс Мэрдсток», – с трудом сдерживая слезы обиды, подумала Сандра, а вслух произнесла:
– Благодарю вас, леди.
Хозяйка продолжала улыбаться.
– Но у вас есть данные, дитя мое. У вас есть выдержка и чувство меры. Я же вижу, чего вам стоит сейчас не разрыдаться и не бросить каким-нибудь предметом в старуху, которая говорит вам такие ужасные вещи. Кроме того, вы умны и обладаете природным обаянием, а отсутствие этих качеств невозможно возместить хорошими манерами. Я думаю, ситуация не безнадежна. Если вы готовы терпеть мой характер и выполнять все мои требования, я буду с вами работать.
Когда Сандра, не вдаваясь в подробности, сообщила дожидавшемуся ее в машине Милошу о результате визита, тот облегченно вздохнул.
– Мы боялись, что она откажется, – признался он. – Ты представить себе не можешь, какой сложный экзамен только что выдержала! У леди Трэйлстоун ты будешь всего лишь третьей ученицей.
– А кто были первые две?
– Имя второй тебе ничего не скажет, а первой была миссис Харпер, мать Джеймса – еще до того, как вышла замуж за Теренса. Между прочим, леди Трэйлстоун – его дальняя родственница.
– Вот это да! – поразилась девушка. – А сколько ей лет?
– Семьдесят восемь.
