Текст книги "Ри (СИ)"

Автор книги: Елена Акимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

«Воину не пристало плакать, – твердил он себе, сдерживая застрявшие в горле колючими ежами, лезущие наружу рыдания. – Не пристало. Воин обязан сохранять спокойствие. Ради мэсса Кара, пожалалуйста, ради наших рыженьких щенков…»

Миг, и Гого сдернул с полки уже знакомый подростку чемоданчик-аптечку.

– Веди, – велел, кивая подобравшемуся Капу «за нами давай».

Кар по-прежнему сидел в коридоре, привалившись плечом к стене, с закрытыми глазами, и красок на его щеках отнюдь не прибавилось.

– Живот… – прохрипел подлетевшему, затеребившему Гого. – Кружится… Ох…

Не без причины заподозривший угрожающий омеге выкидыш шакал зарычал и от сердца шмякнул аптечку о пол.

– Не поднимем – тяжелый он, – бросил парень Капу, хмуря темные брови. – Стучись в седьмой, ававия, вопи, что есть мочи, «пожар»! Дины подсобят! Или в пятый. Бабра и Дины пока тут!

Цифры, небрежно накаляканные на светло-голубом общем фоне дверей черным маркером, Ри были известны, и альфочка здраво рассудил – трое помощников куда лучше одного или двух. Повинуясь знаку подумавшего аналогично тятя, подросток метнулся влево, к двери под номером семь и замолотил в нее кулаками, истерично хохоча по-гиеньи. Нервы у бедного иссякли напрочь.

– Горим! – сквозь хохот пронзительно заверещал он сиреной. – Памагите!!!

Если хоть кто-нибудь невезучий в гостинице сейчас спал, то непременно подскочил в панике, пробивая головой потолок – будильник из Ри получился мировой.

Произведенный совместными усилиями Ри и Капы шум-гам возымел эффект – дверь под номером семь распахнулась, и в коридор выглянул растрепанный, коротко стриженый, кутающийся с подмышек до икр в персиковую хлопчатобумажную простыню белокурый паренек непонятной оборотневой и половой принадлежности. Из-за его обнаженного, острого плеча нависал, поигрывая вздувающимися мускулами, абсолютно лысый, заспанный смуглокожий громила лет тридцати пяти с татуированной мощной грудью и в клетчатых, серых, уютных семейных трусах.

– Где пожар? – вопросил блондин с резким северным акцентом, мутно уставившись на замершего с поднятыми для очередного замаха сжатыми кулаками рыжеволосого юнца и потягивая усыпанным конопушками носом воздух. – Дыма-то, вроде, нет…

Уже мало соображающий, что именно творит, Ри ухватил вкусно пахнущего ванилью – и немножко горьким шоколадом – незнакомца за запястье придерживающей сверху простыню руки и дернул к себе.

– Ой! – испуганно вякнул омега, дергая руку обратно. Миг, приглушенный вскрик, потерявший равновесие блондин практически упал в объятия Ри, и оба, сцепившись конечностями, трепыхающейся кучкой повалились на пол.

– Ты кто такой?! – громко возмутился оказавшийся сверху омега, наконец просыпаясь совсем. – Уберись из-под меня немедленно!

Вынырнувший из морока паники, больно ударившийся локтями и затылком о кафель Ри бы убрался, но не мог – а как, если на нем сидели?

– Слезь и уберусь, – буркнул альфочка и заерзал – ибо его тело отреагировало на нахлынувший предтечный омежий аромат и трение о пах омежьих упругих ягодиц адекватно возрасту и состоянию здоровья.

Ощутивший подперевшее через простыню альфячье возбуждение блондин пикнул, вспыхнул румянцем и шустро откатился в сторону, сверкнув голыми коленками.

– Нахал! – заявил, с четверенек. – Я замужем!

– И я, – тоскливо вздохнул продолжающий лежать на спине Ри. – Тоже мне событие. – принятая омегой поза наводила поростка на определенные, не способствующие успокоению плоти мысли. – У меня муж вон, ему плохо, – укорил чужака, тыкая пальцем в сторону мэсса Кара и суетящегося вокруг него Гого. – Нашел время задницей вилять, придурок.

Что собирался возразить в собственную защиту блондин, осталось тайной: в едва завязавшуюся между юношами принужденную беседу вмешался лысый – подскочил, наклонился и за подмышки легко поднял супруга на ноги, словно тот ничего не весил.

– Эта Кар Абара там, на стуле, что ли? – удивился густым басом. – А что с ним?

– Точно не знаю, – честно ответил Ри, пружинисто вскакивая. – Но он беременый. Надо бы до кровати донести, Гого один не справится…

Лысый альфач забавно округлил рот.

– Запросто, – кивнул, увесисто хлопая ладонью о протянутую подростком для кифа ладонь. – Уложу в лучшем виде. Гого! – заорал, устремляясь на помощь занемогшему вожаку и обдавая попятившегося Ри плотной шоколадной волной. – Ты, пьющиха, хватит мельтешить без толку! Мэкса, хватай аптечку, меня ваш шпиён прислал своего мужа до кровати таскать!

Кап согласно тявкнул и отпрыгнул с пути медведеподобного альфача, спасаясь. Раздавленным он быть не желал.

– Только аккуратно! – взмолился, косясь от стены на пока недосягаемую аптечку. – Бабра! У него, по-моему, угрожающий выкидыш!

Бабра лишь иронично хмыкнул, собирая обвисающего кулем Кара в охапку, как щенка. Ему с его недюжинной, родовой, медвежьей силищей было не тяжело таскать крупных беременых омег-гиен, попавших в беду из-за ложной, неуместной гордости.

Невольно восхищающийся лысым оборотнем Ри сцапал с пола так и не поднятую тятем аптечку и потрусил следом, готовый защищать любимого от посягательств всяких непонятных бабр и иных альф. Мало ли, ведь господин сейчас такой слабенький, даже мышь его сумеет поколотить, не напрягаясь.

Аптечка для этих целей, кстати, подходила идеально – увесистая штука. Если размахнуться ею хорошенько, да врезать от души Бабре по черепушке, гарантированно свалит в глубокую кому.

– Щенные омеги, – строго выговаривал Бабра, устроив Кара на не расстеленной кровати и решительно стягивая с него, слабо сопротивляющегося, брюки вместе с трусами для интимного осмотра: – Должны беречься дома, в кругу гарема. А ты что творишь? Носишься по заграницам раненый, нервничаешь, супруга, такого молоденького, такого хорошенького, обмороками пугаешь…

Кар бормотал нечто возражающее, прикрывая пах ладонью, но противостоять напору медведя не мог.

– Бабра, – стонал, с закатывающимися под веки глазами. – Не надо… Кап… Леся… Зачем…

Не слушающий возражений омеги Бабра разрешающе подмигнул уже пристроившему раскрытую аптечку на стул возле кровати, надевшему резиновые перчатки Гого, подхватил трепыхающегося Кара под колени и развел ему пошире ноги.

– Давай, боско, – велел шакалу. – Я подержу, а то пнет еще, герой. Да угомонись ты, наконец! – рыкнул низко на продолжающего вяло отпихиваться омегу. – Чего мы все у тебя там не видали? Члена с яйцами? Жопы? Здесь девственников нет!

Измученный напрасной борьбой с медведем Кар перекатил по подушке голову и уставился в стену. Вожак стыдился перед чужими наготы.

Гого пощупал омегу внутри и снаружи, вынул измазанный вазелином и небольшим количеством свежей крови палец и снял перчатки.

– Допрыгался ты, воин, – сообщил Кару мрачно. – Пока не выкидыш, ура, но сохранение себе обеспечил. С этой минуты – жесткий постельный режим, вставать только в туалет. Или лучше скорую вызвать? У меня тут УЗИ нет.

Разумеется, Кар не хотел в больницу. Не потому, что не имел страховки жизни и здоровья – надеялся отлежаться без госпитализаций, да и дела незавершенные в Швии имелись – Лэ же пока не нашли. Из гостиницы, решил омега, будет проще, телефон среди ночи точно медперсонал не отберет, а капельницу и Гого воткнет. Но, незадача, Ри сейчас мнение мужа абсолютно не интересовало, уже насмотрелся на его подвиги вдоволь и сделал определенные выводы.

– Вызывайте, – холодея зрачками, подросток грозно зыркнул на вознамерившегося протестовать Кара и вытащил из заднего кармана шортиков мобилку. – При мне. Чтобы оменолог, УЗИ и анализы, по полной программе. – он был готов при надобности оттащить Кара в больницу на спине, даже если по дороге надорвется и помрет, привязать там к койке и дежурить возле, не смыкая глаз, днем и ночью, сколько понадобится.

Уловивший настрой рыжика шакал отстранил протянутый аппаратик и вытащил свой.

– Молодец ты, боевой, – шепнул парень, на миг приближая губы к уху альфочки. – С мэсс Каром по-другому нельзя. Защищай любимого от самого себя, защищай… Не зря же вы – истинные…

Польщенный похвалой старшего Ри фиялково зарделся, а Гого уже набирал номер скорой.

Врачебная бригада прикатила с сиреной минут через пятнадцать. Двое одетых в зеленую форму здоровенных медиков альф бережно, стараясь лишний раз не трясти, переложили разобидевшегося на весь мир, а особенно на супруга, надувшегося по-щенячьи мэсса Кара на застеленную белой простынкой каталку и повезли сохраняться.

Естественно, Ри поехал сопровождать мужа. Без гроша местных денег и сменки белья, в чем был, с одним – слава Богу, заряженным – телефоном в кармане и наскоро схваченными со стола документами. Подросток надеялся из дороги дозвониться до дяди Мая, тот обязательно подскочит с вещами позже. Максимум – есть еще Гого, тять Кап и Бабра.

Ну не похожи были они на бесчувственных скотов, способных оставить почти щенка и заболевшего друга в чужой стране на произвол судьбы! Вот не похожи, хоть застрели! И пусть всех троих альфочка узнал лишь мельком, инстинкт подсказывал – и у Бабры, и у Гого, и у тяти Капа под ребрами бьются добрые, горячие сердца.

Запихнув каталку с омегой в машину, тот медик, который помоложе, прыгнул за руль, второй – подсадил Ри в салон, влез следом, изнутри захлопнул заднюю дверь и откинул альфочке узкую, расположенную вдоль каталки скамеечку.

– Папи? – спросил, указывая на продолжающего дуться, уставившегося тусклым взглядом в потолок Кара.

Ри понял и отрицательно покачал головой.

– Муж, – вздохнул.

Уловивший акцент медик фыркнул, соображая, потом скривил уголок рта.

– Гигити, – пробурчал себе под нос с явственно различимым презрением и заткнулся – похоже, не любил соседей гиен. До самой больницы он не проронил более ни слова.

В приемном покое Кара промурыжили около трех часов – после осмотра оменолога сделали УЗИ и ждали результатов анализов, потом воткнули капельницу, обкололи успокоительным, подняли, вместе с кроватью, на соответствующее отделение и определили в темную по ночному времени палату, третьим пациентом. Еще одна койка пока стояла пустая. Хозяева двух занятых встретили пополнение равнодушно и сразу отгородились раздвижными шторками.

Персонал оменологии на гигите не говорил, кроме одного чернявого медбрата беты, но ни мэсс Кар, ни Ри в переводчиках не нуждались – оба владели шахэлом достаточно, чтобы объясниться. Кар, пока не уснул, вообще трепался свободно, хоть и с акцентом, Ри, учивший язык соседней страны в школе, понимал кое-что, отдельными отрывками, и дополнял бедноватый словарный запас жестами и мимикой.

Дозвониться Маю подростку так и не удалось, телефон дяди был вне зоны доступа или выключен. Голодный и уставший, альфочка попил воды из-под крана в туалете и пристроился рядом с мирно спящим мужем на стул, неудобный и пластиковый, готовясь коротать свою первую ночь в больнице без ужина и комфорта. Хорошо хоть в палате окна открывались – в приемном бедняжка замерз под кондиционирером в маечке и шортиках.

Промаявшись с час, подросток задремал, откинув голову на стену. Разбудило его осторожное прикосновение к плечу – тот самый брюнет медбрат, знающий гигити, в полумраке протягивал полиэтиленовый белый пакет и свернутое рулоном клетчатое одеяло.

– Эй, я тут тебе принес, – сказал шепотом, – Бутерброды, яблоки. Поешь. Хочешь чая – вот, держи, – парень насыпал растерянно моргающему Ри в горсть мелодично звякнувшей мелочи. – Купи себе в лобби – по коридору прямо-прямо, раздвижная стеклянная дверь и налево. Там аппарат стоит.

Бета исчез быстрее, чем Ри успел его поблагодарить, оставив едва уловимый запах цветочного шампуня. Просто шакал, имеющий, наверняка, младших братьев и пожалевший чужого. А телефон Мая был по-прежнему выключен…

Никогда в жизни простой ржаной хлеб с сыром не казался альфочке настолько вкусным. Слопав два бутерброда вприкуску с кисло-сладким, брызжущим соком яблоком, юный оборотень воспрянул духом.Здраво рассудив, что накаченный снотворным мэсс Кар не сбежит, подросток оставил его и побежал в лобби, где купил себе за пятую часть подаренных медбратом монеток бумажный стаканчик горячего какао, и сразу же вернулся к мужу. Тот, естественно, никуда не делся, мирно похрапывал на боку, подсунув под щеку ладонь лодочкой.

Во время отсутстивия Ри в палате вместо стула появилось средних размеров дермантиновое кресло, уже разложенное, а к брошенному в ноги Кара одеялу добавилась подушка – медбрат не ограничился в своей заботе лишь бутербродами. Мысленно сказав доброму сердцем шакалу «спасибо», сытый Ри умастился в кресле, сунув под голову подушку, укрылся одеялом, допил какао и провалился в облегченный, крепкий сон.

Утром в палату явились посетители: тять Кап и супруг Бабры Леся принесли зубную щетку, расческу, сменную одежду и целый мешок наполненных домашними вкусняшками пластиковых коробочек.

– Вопрос со страховкой еще не улажен, – сообщил по-кошачьи щурящий веки Леся вскочившему встречать, разулыбавшемуся Ри, награждая привставшего навстречу Кара кифом. – Бабра работает, у них неувязка с бумагами какая-то. До обеда клянется сделать.

Ри дал пакет с едой мужу, ухватил Лесю за рукав и вытащил в коридор.

– Куда подевался дядя Май? – спросил он у омеги без обиняков. – Почему у него телефон отключен?

Светловолосый, распространяющий сильный предтечный аромат Леся позволил гиенке притиснуть себя к стене, потерся пахом о его бедро и ответил, сквозь томное, призывное постанывание:

– Занят твой дядя Май. Очень занят…

Миг, и блондин оттолкнул поведшегося, прерывисто задышавшего альфочку.

– Течка у Мая, – рыкнул, хищно оскаливаясь – клычки омеги заметно выделялись из общего ряда зубов, острые, сахарно белые и опасные на вид. – Подавители вовремя не принял и ухнул. Бабра ему родственника подогнал, из своего, – парень изобразил телодвижениями переваливающегося на задних лапах медведя, – клана.

Потрясенный известием Ри охнул и пошатнулся. Если мэсс Кар на сохранении, а дядя Май потек и сейчас не способен ни на что, кроме кричать «еще», поддавать и сотрясаться в оргазмах, то кто тогда будет искать Лэ?!

Папочка… Вот ведь подстава подстав…

– Подожди! – подросток притиснул Леся обратно к стене, более чем клыкасто оскаливаясь в ответ.

Омега не вырывался, хотя вполне мог освободиться, медленно, тягуче облизнул влажно поблескивающим кончиком языка верхнюю, припухлую, яркую губу. Провоцировал?

– Про волков говорят – они верные однолюбы, – Ри наконец разобрался в оборотневой принадлежности блондина, мелко трепетал ноздрями, втягивая будоражащий кровь аромат течки чужого супруга. – Получается – вранье?

Леся сдул со лба растрепавшуюся челку и посерьезнел.

– Не вранье, – вздохнул, розовея скулами. – Да и тебе с медведями не тягаться в силе, щенок. Даже не мечтай, не подставлюсь.

Вот только парень ошибся: Ри сейчас вела отнюдь не похоть – рулили отчаяние и злость. Ну, и чуток любопытство – обладающий богатым воображением подросток уже представил рослого, крепкого телом дядю Мая в объятиях альфы, сложением похожего на Бабру. Получалось занятно. Вот бы подсмотреть схватку воинов…

Неизбежную попытку изнасилования и последующую драку предотвратил Бабра – появился словно из ниоткуда и решительно растащил тянущуюся друг к другу поцелуем парочку.

– Говорил тебе в номере сидеть! – оглушительно рыкнул медведь, встряхивая лукаво мерцающего из зрачков дикой зеленью волка за плечи. – Что же вы, омеги, как потечете, такие дурные становитесь! Жопу монтажной пеной по гланды залью!

Леся невинно хлопал ему в лицо снизу ресницами.

– Я развлекаюсь, – сообщил в пространство с деланным равнодушием. – И думаю. Догадываешься, о чем? – не умеющий читать мыслей Бабра отрицательно качнул головой, и Леся продолжил, приникая щекой к широкой груди любимого, с удивительно нежной улыбкой, добавив в голос страстных, воркующих ноток: – Лэ теперь тебе искать… Ты же не отпустишь Ри в город одного, верно, мой герой?

Бабра фыркнул и легонько щелкнул волка по носу.

– Угораздило же меня на актере жениться, – альфач укачивал своего обожаемого истинного бережно, как щенка папА. – Конечно не отпущу, не сомневайся. А ты, лучик, – он зарылся лицом Лесю в пушистую шапочку волос на макушке, – лучше все-таки играй в кино, а не в жизни. Там тебе за это деньги платят. Зачем издеваешься над моими нервами, будишь во мне зверя?

Леся кивал, довольно щурясь. Парень добился от медведя, чего хотел. Покидая тонущую во взаимном обожании пару – мэсс Кар звал из палаты, встревоженный долгим отсутствием мужа – Ри чесал под косой шею и размышлял: насколько в действительности было нужно устроенное волком представление? Неужели Бабра бы отказал, попроси Леся попроще? Вряд ли. Но, наверное, Лесю, из глубины их с Баброй брака, было виднее…

После короткого совещания, опять в коридоре, Ри, Бабра и Кап решили не рассказывать Кару о течке Мая. Пусть лучше пребывает в счастливом неведении и сохраняется, считая, что ситуация под контролем и Лэ ищет брат. Так всем будет спокойнее, и не придется привязывать вожака к койке, иначе – непременно сбежит из больницы, подвергая риску себя и беременность.

С омегой остался, дежурить, Кап – Ри Бабра с Лесей забрали, якобы в гостиницу отсыпаться, обязавшись вернуть ближе к ночи кормленным, скупавшимся и отдохнувшим.

– Слушай сюда, щен, – велел Бабра подростку, едва загрузились в машину и выехали с больничной стоянки на трассу. – Того гиги, с чьего телефона Лэ смс-ку кинул, получилось отследить прошлой ночью. Мои… ребята, – Ри весь обратился в слух, дрожа напряженной до состояния звенящей струны душой, – с ним плотно пообщались. Хороший парень, не скрытный, охотно пошел на контакт… Лэ он, к сожалению, не помнит, – Ри разочарованно застонал, морщась, – и по фотографиям не узнал, – Ри мучительно заломил руки, – но стабильно посещает только два публичных дома, Оазис Мейнет и Тыгыдык. Куда наведаемся сначала?

Не склонный полагаться на интуицию Ри быстро прикинул в уме возможную карту незнакомого пока города, светофоры и закупоривающие дороги «часопиковые» пробки, покрутил на пальце обручальное кольцо, упрямо выдвинул подбородок и, хрипнув от волнения горлом, ответил альфачу вопросом на вопрос:

– А какое заведение ближе?

====== Глава 14 ======

Стоянка напротив Тыгыдыка оказалась по раннему, не рабочему времени практически пустой. Припарковав машину, Бабра взглядом велел Ри следовать за ним, оставив Леся в салоне.

У дверей заведения скучал охранник, шакал бета в черной форме, при кобуре и рации. Заметив неурочных посетителей, парень оживился и приосанился.

– Вы к кому? – спросил на шалахе, окидывая мощную фигуру Бабры загоревшимся, наметанным на деньги взглядом. – Мы сейчас, в принципе, закрыты… – после его зрачки впились в Ри, ощупывая и раздевая, с уже совсем другим интересом  – оценивал возможный товар.

Ри смутился, слегка покраснел и ответил кривоватой улыбкой.

– Нам надо хозяин, – пятясь, вздохнул подросток, тоже на шалахе, с сильным гиги-акцентом и ломано. – Кинуть несколько слова по важ…ный, личный дело…

Озадаченный охранник моргнул, размышляя, какие такие дела могут быть у прелестно фиялкового, рыженького альфочки-гиенки к хозяину борделя, почесал подмышкой и оскалился. Парню требовались подробности.

Заметивший замешательство Ри Бабра аккуратно отодвинул обильно потеющего на жаре подростка за спину.

– Понимаете ли, – начал он, вскидывая бровь. – Дядя моего юного друга, уважаемый вожак, попал… в затруднительное положение… – медведь изобразил на пальцах чпокающее колечко и издал губами неприличный, чпокающий же, звук. – В общем, – альфа махнул рукой: – Нам срочно нужен хозяин.

Сообразивший, что речь идет о потекшем омеге-гиги, иностранце, не имеющем на данный момент гарема, охранник закивал и потянулся к рации. Язык, на котором парень вел переговоры, был Ри и Бабре неизвестен. Перекинувшись с кем-то пятком фраз, шакал распахнул дверь и жестом пригласил посетителей вовнутрь.

– Посидите пять минут, хозяин спустится, – сказал. – Там диванчики есть.

В холее оказалось прохладно и сумрачно – свет не горел, окна закрывали плотные шторы. Пахло смесью кофе, шоколада, цитросувых и приторной течной, ненатуральной цветочно-ванильной сладостью. Вздрагивая от ощущения по взмокшей коже сквозняка, брезгливо морщащийся Бабра и робко жмущийся к его боку Ри огляделись.

– Вон они, диванчики, – шепнул Ри, тыкая пальцем в полумрак. – Вдоль стены… Нам туда…

Подросток пугался «неприличного места», которым с детства стращали щенков-аля, до полуобморока. Именно здесь по комнатам с широкими кроватями-траходромами живут, едят, спят и обслуживают клиентов отверженные обществом, отданные в общее пользование хир-ха. Хотя, и омеги шакальи, наверняка – о подобных, существующих вне родной страны омегах альфочке слышать доводилось, читал кое-что и смотрел пару фильмов, там их называли ополо…

И Лэ теперь – один из хир-ха. Павший. Если удастся найти и выкупить брата, как он вернется в клан вдовый и с позорным клеймом? Замуж больше никто из вожаков не возьмет, факт. Снова бордель, но уже для гиен?

Бабра толкнул Ри к диванчикам, и подросток выбросил из головы жуткие мысли.

«Вот найдем Лэ, тогда и решится, – приказал себе, стискивая зубы. – Рано пока.»

Наверху хлопнула дверь, и в тишине спящего публичного дома отчетливо зазвучали легкие, уверенные шаги. Они приближались.

«Хозяин, » – сообразил подросток и напрягся, стискивая локоть Бабры трепещущими пальцами.

Спорхнувший с ведущей на второй этаж лестницы моложавый, одетый в разлетающуюся белую шелковую блузку и короткие шортики белокурый омега походил скорее на танцовщика, чем на владельца борделя – яркий и невысокий, изящный, без следа косметики на точеном, глазастом лице, он напоминал бабочку и распространял притягательный для любого альфы аромат лесной земляники.

– Добро пожаловать в Тыгыдык, о победитель! – воскликнул, зачаровывая, музыкальным, переливающимся серебряными колокольчиками голосом, простирая к Бабре обе руки, словно собирался обнять. – У нас лучшие, самые красивые омеги в городе! Все – чистые и проверенные, без риска! Вы не пожалеете!

Ри, уронив челюсть, смотрел на красавца из неизвестного мира порока, обонял его и молчал. Колеблющийся на грани оборота подросток страстно хотел этого омегу. Не завалить на ближайшую горизонтальную поверхность обнаженным – вцепиться ему клыками в незащищенное горло. После же – сорвать с шеи захлебывающейся кровью, подыхающей, обманчиво соблазнительной твари вычлененный в полумраке обостренным страхом ночным зрением знакомый до мучительного стона старинный опаловый кулон на витой серебряной цепочке.

Такой же, только агатовый, сейчас грелся у альфочки под футболкой. Подарок любимым щенкам-алям от покойного папА на шестнадцатилетие.

Бабра положил подобравшемуся для прыжка, угрожающе зарокотавшему горлом подростку на плечо широкую ладонь и приветливо улыбнулся омеге.

– Господин цветок немного ошибся в целях нашего визита, – промолвил, ощутимо придавливая близкого к обороту гиеныша к полу. – Нас интересует пара альф.  Для его, – медведь покосился на Ри, – дяди. Суток на четверо. Можно гиги, можно волков каких, но некрупных. Желательно помоложе – они выносливей. Есть кто подходящий? Только не будите никого, умоляю, альбомов с личиками будет для начала вполне достаточно…

Ри непонимающе икнул, оборвал рык и закрыл рот. Наверное, Бабра знает, что делает, если не достает пока фотографий Лэ…

Хозяин борделя засверкал белоснежными зубками.

– Что же я вас в темноте держу… – мурлыкнул он, жеманно протягивая медведю тонкую, мелодично позвякивающую серебряным браслетом с подвесками-бабочками руку. Бабра слегка наклонился и поцеловал наманикюренные розовые ноготки омеги, всем своим видом выражая восхищение и жадно трепеща ноздрями. Исходящий от альфача аромат горького шоколада резко усилился.

Блондин едва слышно вздохнул и совсем расцвел, землянично заблагоухал взаимным интересом.

– А вы и правда необычный экземпляр, – шепнул мечтательно, подаваясь альфачу навстречу. – Такой… ммм… дикий и большой медведище… С севера, верно? Леса, горы, сугробы… Земляк…

Насколько омега играл? И играл ли вообще? Пахло от него вполне естественно, не парфюмом с добавкой призведенных на заводе феромонов.

– Альбомы, – напомнил Бабра прелестнику бархатным, глубоким, обволакивающим басом, выпуская его руку и отступая на шаг. – И включите свет, наконец, вас разглядеть получше.

Блондин отпрянул и сморгнул.

– Сейчас, – мяукнул он по-кошачьи, – будет полно света. Присядьте вот сюда, пожалуйста, тут удобно, – поманил к диванчику. – Альбомы вот, на столике… Возьмите голубой и белый…

Послушный толчку Бабры, Ри буквально рухнул на предложенный омегой диванчик и принял на колени толстый фотоальбом в белой обложке. Хозяин борделя тем временем невесомо протанцевал к одному из окон и отдернул закрывающие его шторы. В холл хлынуло, ослепляя успевших привыкнуть к полумраку альф, яркое южное солнце.

– Держите свет! – радостно провозгласил омега, застывая в оконном проеме темным, гибко изогнувшимся в талии силуэтом. Белокурая тварь каждым выверенным движением и жестом будила в потенциальных клиентах похоть. Не подпрыгивай на ее груди опаловый кулон в оправе из старинного серебра, Ри непременно бы повелся…

А так беспокойство за брата и отвращение к торговцу живым товаром подавляли желание. Разумеется, тело альфочки не осталось равнодушным и восстало в соответствующем месте, но кипящий ненавистью мозг упорно отказывался воспринимать омегу за сексуальный объект.

Опустившийся на диванчик рядом с притихшим, натянувшим ниже паха край футболки подростком Бабра вольно расставил пошире колени, демонстрируя солидную выпуклость, оттопыривающую ткань шортов, и призывно похлопал себя ладонью по бедру, приглашая владельца «заведения» к более близкому контакту.

– Покажите мне уже альбомы, цветок, – попросил, хищно-предвкушающе, невыносимо по-альфячьи жмурясь. – Отсюда.

Ри выпялился на устроившегося с комфортом медведя с нескрываемым изумлением. Неужели Бабра хотел этого продажного омегу? А как же Леся? Ведь они с волком истинные…

И кто кого сейчас, судя по донесшемуся от окна судорожному всхлипу блондина, вообще соблазняет?!

Миг, и омега приблизился, весь в сиянии солнечных лучей – шелк его блузки просвечивал, очерчивая стройный стан.

– Конечно, господин, – проворковал, зелено мерцая яркими глазищами и наматывая на палец выбившийся из сложной прически локон. – Прямо немедленно…

Еще миг, и он бочком присел на бедро альфача, щедро обдав Ри земляничной сладостью.

– Альбомчики, – замурчал, подхватывая с колен подростка альбом и открывая его на первой странице. – Альфочки и альфы… На вкус и цвет…Красного, пыхтящего, прячущего возбуждение под футболкой гиенку явно нацелившийся заполучить в личные клиенты северного медведя котик игнорировал полностью. Ранее никогда не видевший живьем котов-оборотней Ри мог поклясться чем угодно – блондин перекидываеся в барса. Возможно, даже редкостного, снежного.

Ик. Ри резко и страстно разлюбил с детства обожаемых им представителей семейства кошачьих. В это утро – точно.

– Какой у вас интересный кулон! – в голос восхитился Бабра, трогая кончиками пальцев оказавшийся у него перед носом, покоящийся на груди омеги опал. – Словно кусочек застывшего моря… Наследство предков? Чудесная вещица…

Владелец борделя затрепетал пушистым золотом ресниц.

– Не наследство, – вздохнул, внезапно прекращая жеманиться и серьезнея. – Купил по случаю втридорога. А вы коллекционер разного-красивого, да? Хотите, подарю? Но с одним, непременным, условием?..

Ладошка котика упала и якобы нечаянно накрыла твердую выпуклость в паху медведя. Бабра ответил довольным ворчанием и облапал омежью, обтянутую тонкой тканью шортиков ягодичку:

– С каким условием, цветок?

Блондин сократил отделяющее его от альфача расстояние до минимума, сложил пунцовые губы трубочкой и почти пропел, холодея зрачками: – Не лгать. Зачем вы морочите мне голову, дразня напрасными надеждами? Нечестно с вашей стороны, меченый истинным. От вас же буквально разит ванилью… – и резко распрямил спинку. – Я, – сказал печально, потупив взор и слегка зардевшись, беспомощно разводя руками, – крайне редко ложусь с клиентами, только если очень-очень понравятся, и партнеров себе выбираю обычно не здесь. Хотя вы все равно мне не поверите…

Расстройство омеги выглядело искренним – натуральней некуда.

Бабра ненавязчиво привлек надувшегося котика обратно и потерся щекой о его маленькое аккуратное ушко.

– Поверю, – ответил, переходя на более интимное «ты». – Ты пахнешь не как ополо, цветок… На тебе нет впитанных запахов многих альф, только чистая лесная земляника… Течка начинается? На подавителях маешься?

Блондин вполне ожидаемо откликнулся на ласку едва слышным стоном и заметно поплыл.

– Горишь на работе? Некому заменить на несколько дней? – между тем гудел Бабра, ненавязчиво оглаживая омегу по обнаженным бедрам. – Бедный… Сочувствую…

Владелец борделя блаженно закатил глаза под веки, но скинул руку медведя прочь.

– Вы собирались посмотреть альбомы с альфочками, господин, – напомнил, напряженно замирая в объятиях Бабры. – Дядя этого юного гиги, – кивок в сторону Ри, – если я правильно понял, подавителями не травится.

Для течного прелестник вел себя более чем сдержанно. Ри невольно вспомнил мэсса Кара в единственный их совместный гон – сравнение получилось, увы, отнюдь не в пользу мэсс Кара. Пожалуй, блондин был достоин уважения – гордый оборотень, умеющий держать желания в жесткой узде. Дело – прежде всего, течкой с привлекательным альфачом не наешься и счета в банке не пополнишь!

Не спуская омеги с колен, Бабра потянулся и взял голубой альбом. Медведь на пару с Ри, старательно пролистал его, разглядывая фотографии, после – белый. Никого даже отдаленно похожего на Лэ. Смазливые, умело подкрашенные фиялковоподобные альфы в соблазнительных позах, разной степени раздетости и полностью обнаженные, в основном темноволосые волки, хрупкий белокожий шакал-брюнет, три гиенки – шатенчик, русый и блондин, лисенок и два рыженьких хорошеньких желтооких котика, похоже, братья.

На рыжиках медведь задержался особо.

– Торгуешь соплеменниками? – спросил он у владельца борделя с удивлением. – И совесть не мучает?

Омега лишь фыркнул.

– Они же рыськи, прямые конкуренты, – заявил, недобро оскаливаясь. – Почему меня должна мучить совесть? Мне предложили красивых котят – я купил!

Бабра вернул более не нужные альбомы на столик и устроил блондина в объятиях поудобнее.

Тот заерзал попкой по выпирающему достоинству альфача, распахнул мерцающие похотливой зеленью глаза.