Текст книги "Ри (СИ)"

Автор книги: Елена Акимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Как раз вошедший в столовую Кар приблизился неслышной поступью хищника и интересом уставился на трупик.

– Надо же, – изрек глубокомысленно. – Крыса. Мертвая, – омега аккуратно уцепил падаль за хвостик, приподнял и уронил обратно, – судя по окоченению, кхм, издохла минимум сутки назад. Вывод – сама она на стол вряд ли приползла, мы вчера ужинали – ее не было. Занятненько… – и воин поскреб ногтями затылок, трепеща ноздрями.

Ри без страха прильнул к любимому спиной и даже поимел наглость потереться затылком о подбородок мужа – знал, от него, предприимчиво искупавшегося, крысами не пахнет. А за других гаремщиков, кроме Аки, подросток не ручался. Думать надо было головами, а не ревностью, вот.

Мэсс Кар чмокнул супруга в ушко и отстранил.

– Совсем не боишься крыс, мой цветочек? – спросил с плохо скрытым в тоне одобрением.

Ри недоумевающе развел руками.

– Совсем, – подтвердил с готовностью, ясно, честно глядя в ответ. – А чего их бояться-то? Зверьки и зверьки, только хвосты голые, противные, – и показательно передернулся.

Омега кривовато усмехнулся, еще раз чмокнул подростка, на этот раз в кончик носа, обернулся в ведущий к спальням коридор и громко позвал:

– Все! А ну сюда быстро! Щенки тоже!

Через три минуты столовая наполнилась оборотнями. Гаремные, кроме открыто, удивленно хлопающего ресницами Аки, пытались улыбаться, щенки, похоже, искренне недоумевали, чего вдруг взбрендило папА. Косились на валяющуюся на скатерти со скрюченными лапками крысу. Раздались робкие, пробные смешки.

– Руки перед собой, – строго велел домашним мэсс Кар. – Буду вас нюхать!

И таки обнюхал, весьма тщательно, начав с щенков. Обводил каждого по очереди, балансируя на грани трансформации, чутким носом и отпускал. Когда остались лишь гаремщики, вздохнул:

– Сами признаетесь? Чтобы я время даром не терял?

Почему-то Ри совершенно не удивился, увидев, как попятился, бледнея, именно Зур. Самый молодой и самый неумный среди альф, блондин мотнул не переплетенной с постели косой, закрыл лицо ладонями и жалобно всхлипнул, предчувствуя наказание.

– Прости, господин, – донеслось сквозь его ладони до Кара. – Я больше не буду… – и опустился на колени, склонив голову.

Вожак смотрел на кающегося ревнивца с тоской, кривил рот.

– Идиот ты, Зур, – порадовал супруга весьма спокойно. – Красота есть, мозгов нет. Развестись с тобой, что ли? Так пропадешь такой безмозглый, никто ж замуж не возьмет. В публичном доме окажешься. Хоть бы в душ догадался заскочить. Про то, кто подговорил, спрашивать бессмысленно, верно?

Провинившийся горе-мститель завсхлипывал громче, омега продолжал смотреть.

– От тебя разит крысами, – рыкнул, замахиваясь, впрочем, без намерения ударить – бил гаремщиков крайне редко и лишь по серьезным причинам. – А ну кыш вон, вонючка! Испарись, пока я не разозлился по-настоящему! Не у того прощения просишь!

Зур пролепетал нечто, заглушенное рыданием, и на четвереньках взял из столовой низкий старт – спасался от несущегося следом издевательского хохота вожака. Презрение мужа хлестнуло альфу похуже ремня, перевернув душу, заставляя забиться в неподдельной почти истерике.

«Позор, да. – Мрачно размазывал по мордахе катящиеся слезы гаремщик, прячась от семейных в самой дальней комнате. – Но если Господь, увы, не выдал мне разума как у Мими или Наны, придется жить с тем, что есть. Ох. Мэсс Кар уезжает в командировку на десять долгих дней, вернется – позабудется малость…»

А может, он думал иначе, Ри не спрашивал. Подростка ждала поездка непонятно куда, с Каром и Акой, и завтрак, никем еще не приготовленный. Разберется по возвращении.

– Я пойду, любимый, на кухню? – мурлыкнул он вновь обнявшему мэссу Кару.

Вожак притянул альфочку вплотную, прижался губами к розовому, обожаемому ушку возлюбленного и прошептал тихо-тихо, лично для Ри:

– А ты хитрец, мой колючий цветочек, уважаю. Я видел эту крысу в твоем тапочке, с час назад… – Ри напрягся, пугаясь, и омега успокаивающе потрепал его по боку, закончил фразу: – Воюй, маленький, воюй по мере силенок, иначе загрызут. Но аккуратно, не перебарщивай, не превращай их во врагов...

====== Глава 6 ======

Гул нарастал и шел с неба. Ри задрал утяжеленную косой голову и в глубочайшем изумлении раскрыл рот, глядя на растущую точку. Зрение его обманывало?!

– Вертолет! – пискнул подросток, узнавая хищный силуэт и возбужденно подпрыгивая на месте, замахал приближающейся машине руками. – Господин, это же вертолет! Настоящая Черная Акула! Мы что, полетим на Акуле?! Ооо…

Наслаждающийся совершенно щенячей реакцией любимого омега хитро щурился, тоже ввысь. Там, на борту вертолета, сейчас находились его сослуживцы, отважные спецназовцы. Воин соскучился по друзьям, ему не терпелось их обнять.

– Ака, Ака, Акула! – верещал Ри, продолжая скакать и махать руками. – Мы полетим на Акуле! Ааа!

Как альфочка не перекинулся в переизбытке захлестнувших чувств и не обмочился, неизвестно, но удержал человеческую ипостась, оставшись – чудо – в сухих джинсах. Пока он бурно изливал восторг, вертолет снизился и завис в сотне метров над землей. Ветер, поднятый вращением бешено крутящихся лопастей, взметал листья и трепал волосы оборотней, от шума работаюшего двигателя заложило уши.

Миг, вертолет изящно покачал в воздухе носом влево-вправо, будто приветствуя зрителей, и опустился. Из проема его сдвинутой в сторону двери лыбились омежьи лица. Ри вгляделся сквозь щелочки из век – ветер нещадно резал глаза – узнал дядю Мая и дядю Юли и впал в потрясенную кому. Радость подростка просто зашкалило.

– У-и-и! – возопил альфочка, воплем перекрывая грохот двигателей, и без страха перед никогда ранее столь близко не виданной грозной машиной кинулся в объятия соскочивших на траву родных. Все же он был неправильной фиялкой, не до конца фиялковой. Впрочем, какие воспитатели, такие и фиялки, а прекрасными цветами природа наделила даже кактусы!

Дядя Май подхватил племянника из прыжка, крепко расцеловал в обе румяные, шелковистые, не нуждающиеся, по юному возрасту, в бритве щечки и передал целоваться брату. Подошедший вразвалочку Кар довольно усмехался, наблюдая за встречей членов клана. Омега давно мечтал уговорить однополчан купить на три их семьи большущий дом и жить вместе, плотной стаей, но стеснялся предложить Маю и Юлю съехаться, опасаясь отказа. Малышу Ри вблизи от дядьев точно было бы легче, да и любят они друг друга сильно.

Придерживающий широкими ладонями обвившего вокруг шеи кольцом нежных рук Ри под ягодицы Юли подбадривающе подмигнул смущающемуся чужих вожаков Ака.

После омега подсадил в вертолет, по очереди, обоих альф – тех с готовностью приняли еще двое находящихся в салоне незнакомых Ри воинов, Кар закинул следом дорожные сумки с вещами. Братья легко взобрались обратно в дверной проем, Кар задвинул дверь на место и Черная Акула «отчалила» в небо.

– Держи, кактусенок! – прокричал дядя Май в ухо Ри, перекрывая шум, толкнул племянника на свободное сиденье и сунул ему наушники-заглушки, уже включенные, велев кивком – надевай.

Трепещущий от возбуждения Ри неловко водрузил наушники на голову, рядом возился запутавшийся в нахлынувших омежьих ароматах, краснеющий Ака – не соображал, чего требуется делать.

Черноглазый, весело скалящийся спецназовец из незнакомцев помог супругу друга, и оба обменялись неуверенными улыбками. Лишь слепой бы не заметил – эти двое взаимно принюхиваются, пока очень робко.

Лично Кар заметил, но не нахмурился, наоборот, подтолкнул Ака поближе к сослуживцу: ревность ревностью, но между ним и черноглазым, кажется, проскочила искра. Неужели нашлась еще пара истинных?

Если да, вожак рода готов был отпустить альфу – потому что не любил, но очень уважал, и заслуженно. Кто среди альф блестяще заканчивает абсолютно омежий военный медицинский факультет и становится отличными хирургами? Туда и принимаются-то единицы – попросту не могут сдать требуемые сложнейшие вступительные экзамены и боятся крови и трупов в анатомичке. А Ака и поступил, и отучился, и работает по специальности, весьма успешно. Правда, оперирует в последнее время обидно мало – отвлекает воспитание народившихся щенков…

Ри стиснул запястье мужа через рукав рубашки и затыкал пальцем в стекло иллюминатора на проплывающую внизу гору. Голосок подростка в наушниках Кара срывался, зубки клацали, предвкушая теплое, парное мясо, широко распахнувшиеся глаза вспыхнули хищной зеленью.

– Господин! Господин! – рыженькой фиялочке не сиделось ровно, он отчаянно ерзал. – Посмотри! Там, на том склоне, где снег! Ой-ой! Да смотри же уже! Там, кажется, козы! Господин! А мы можем туда, где-нибудь, сесть?! На час, на полчасика, на десять минуточек, пожалуйста-пожалуйста! Я всегда мечтал поохотиться на коз! Всегда-всегда-всегда!

Повинуясь горячей, страстной, щенячей мольбе любимого, обожаемого до одури малыша, Кар спрятал выползающую на лицо счастливую улыбку, враз охрипнув, скомандовал в находящийся у губ микрофон управляющему Акулой пилоту «ищи посадку, Лин» и низко, гортанно рыкнул, вздыбливая на загривке волосики. Для цветочка Ри – любой каприз, тем более, время позволяло охоту, на базе ждали к только к вечеру.

Подходящее, ровное место нашлось не сразу, пилоту пришлось совершить два круга над горой, прежде чем сели. Если козы не были глухими дурами, по идее, от шума они обязаны были разбежаться.

Едва вертолет коснулся площадки на склоне, из его недр посыпались оборотни, наспех снимаемая ими одежда летела, смятая, в снег кучками темного тряпья. Буквально десяток ударов сердца, и перекинувшаяся в едином порыве стая с воем и хохотом устремилась по следам добычи. Гиенам был важен сам процесс охоты – никто из них не ощущал голода.

Бежать оказалось здорово – плотный, успевший слежаться снег не проваливался под лапами и отлично держал звериные тела, весившие куда меньше человеческих. Вел Кар, за ним, отставая на полкорпуса, трусили Май и Юли, неоспоримые вожаки, замыкали цепочку Ака и Ри, самые мелкие и слабые. И омеги, и альфы жадно нюхали напитанный запахом коз, насыщенный морозной свежестью воздух.

Проскочив через узкое, почти чистое от снега и заросшее пожухлой, желтой прошлогодней травой ущелье, гиены оказались между россыпью крупных базальтовых валунов и сразу же наткнулись на протоптанную явно козами извилистую тропку. По этой тропке они спустились далее по склону, обогнули выступ скалы, и неожиданно перед ними открылась пропасть невероятной глубины.

На самом ее краю, развевая по ветру бороду и немного откинув назад великолепную, рогатую голову, замер крупный, серый козел, к его боку жалась черная, изящная козочка. Увидев догнавших гиен, козел громко, жалобно мекнул и скакнул было вправо, а козочка за ним, намереваясь удрать по крутой каменной круче, но путь обоим преградил метнувшийся наперерез, опытный охотник Кар.

Миг, и зубы вожака сомкнулись на горле козла – из пары оборотень выбрал ту жертву, которая почетнее. Козочка, счастливица, спаслась, избежав столкновения с припоздавшим, неудачно споткнувшимся Маем – взвилась в невероятном по высоте прыжке, приземлилась на выступающий над пропастью карниз и исчезла, подобная птице. Догонять ее не стали – пусть дура найдет себе нового мужа и рожает козлят.

Пойманный Каром козел бил тонкими, жилистыми ногами, опрокинутый, и пронзительно, жалобно кричал, предчувствуя гибель. Есть животное никто из оборотней не собирался, пока гнали, словив же – передумали, погоня разбудила аппетит.

Рыча и тявкая, разогревшаяся бегом стая навалилась, толкая друг друга, и принялась рвать еще живую добычу на части. Аку и Ри ожидаемо отпихнули прочь, и обиженные альфы, соприкасаясь плечами и поскуливая по-щенячьи, присели в снег, облизываясь и роняя из пастей жадную слюну – «пьяный» запах теплой, свежей крови сводил обоих с ума.

«Ну вот, – мысленно сокрушались они, обделенные. – Хорошо быть омегой и воином. Плохо альфой, даже козлятинки парной не попробуешь…»

Напрасно расстроились, глупенькие фиялочки – их омеги про них отнюдь не забыли. Утолив первый голод, Кар и черноглазый выгрызли из ляжек козла по большому, сочному кусу мяса, бросили товарищей обжираться дальше и прибежали сами, без понуканий и напоминаний.

– Ешь, мой цветочек, – прорычал мэсс Кар, опуская законную и весьма щедрую долю добычи Ри между его расставленных передних лап, быстро лизнул супруга в мордочку, утешая, и вернулся доедать. Такую же порцию получил Ака, от черноглазого.

Честно? Сырая козлятина Ри не понравилась – жесткая, со специфическим «козлиным» душком. Запеченная в духовке с чесноком и специями она была бы намного вкуснее. Но подросток съел весь кусок, из принципа – а когда еще доведется отведать настоящей, добытой любимым мэссом Каром дичины? То-то. Может, лет через десять или пятнадцать, если вообще случится.

Покончив с мясом, Ри тщательно вылизался, поднялся и, осторожно подойдя к краю пропасти, глянул вниз. Там, далеко под ним, яростно пенясь порогами, бурлила речка, ледяная на вид и опасная. Из-под лапы оборотня выскользнул потревоженный камень и канул в пустоту, запрыгал с уступа на уступ с приглушенным цоканьем.

Испуганный перспективой ухнуть следом, альфочка тявкнул, поджал хвост и поспешно попятился, задом припадая на снег – разбалованное цивилизацией существо, захотел в тепло и домашний уют, спать. Нагулялся и надышался свободой вдосталь.

====== Глава 7 ======

Назад бежали, позевывая, отяжелевшие от плотной еды. Ри, прихрамывая, жался к боку мэсса Кара, с трудом сдерживаясь, чтобы не скулить и не жаловаться – умудрился глубоко, до крови поранить об острый камень подушечку правой передней лапы. В вертолете он, не перекидываясь, забрался на сиденье в самом заднем ряду, подставил раненую лапу мужу – жалеть и вылизывать, и провалился в утомленный крепкий сон. Как мэсс Кар укутывал одеялом и целовал в ушки, уже не почувствовал и не услышал его нежного: «эх, ты, кактусенок… Совсем еще щеночек… И кого я замуж взял»…

Проснулся Ри в незнакомой, уютной, затемненной комнате в бежевых тонах, наверняка доставленный сюда вожаком на руках. Рядом, свернувшись калачиком и прикрыв распушенным хвостом зубасто улыбающуюся мордочку, лежал Ака, подмигивал шоколадным лукавым глазом.

– Ты смешной, – фыркнув, альфа развернулся, вытянул передние лапы и перекатился на спину, наслаждаясь мягкостью постели под телом. – И во сне скулишь. Сколько тебе полных лет, Ри?

Вообще-то, мэсс Кар не одобрял, когда члены его стаи, тем более супруги, дома находились в зверином облике, ругал за оставленную на простынях и коврах шерсть…

– Шестнадцать, – Ри коротко вздохнул, передернулся и трансформировался в человека, заодно излечивая до сих пор кровоточащую ранку на лапе. Ака последовал примеру согаремщика беззвучно, миг, и поверх расстеленного мохнатого пледа уже валялись два полностью обнаженных альфы, юный и сильно постарше.

– Малюська, – Ака ласково потрепал Ри по плечику. – А мне тридцать четыре. Ты бы вполне мог быть моим щенком, рыжик.

Ри пораженно моргнул – Ака выглядел значительно моложе, нервно потер вдруг зазудевшую метку и мотнул растрепанной косой.

– Где мы? Где наши вещи, одеться? – спохватился, стыдливо прикрывая ладошкой по-утреннему бодрый пах. – И ванная тут где? – гонять перед гаремщиком шкурку он не собирался.

Ака понимающе кивнул, легко, будто ничего не весил, скатился на пол, сверкнув упругими, незагорелыми полупопиями, сгреб со стоявшего у стены стула цветной ворох халатов и полотенец, отделил те, которые розовые и свалил севшему Ри на колени.

– Держи, – сказал. – И запоминай – голубое – мое, темно-синее – мэсса Кара. Не перепутай, мэсс Кар ворчит, если его вещами пользуются. Сумки, – гаремщик ткнул пальцем в угол, – там. Душ – вот эта дверь, светлая. Он здесь маленький, не как дома. Помоешься – я сразу за тобой. Договор?

Ри согласно покивал и порскнул, роняя халат, в ванную. Он ужасно стеснялся собственной возбужденной наготы. Ака остался в спальной, не стал мешать подростку разряжаться. Понимал – воспитанному в целомудренной строгости щенку неудобно перед чужаком, давал время привыкнуть и не приставал с предложениями принятой среди привычных просыпаться без мэсса Кара гаремщиков орально-кулачной помощи.

Когда Ри вышел из душа, успевший влезть в трусы – обычные, простенькие черные трикотажные боксеры – альфа сунул ему потерянный халат и отвернулся – терпеливо ждал, пока щенок оденется, одновременно неспешно рассказывая:

– Мы сейчас в горах, в семейном крыле казарм спецназа, на втором этаже. Квартира трехкомнатная, две спальни и гостиная. Есть стиралка, кухня, с холодильником и плитой, тесноватая, но хорошая, кастрюли-сковородки, электрическая духовка. Можно готовить самим, можно спускаться в общую столовую – кормят прилично, изжоги не заработаешь. Но мэсс Кар любит домашнее, так что мотай на ус. Закажем продуктов по телефону, со склада столовского, принесут свежие… Еще, – Ака наконец взглянул на закутавшегося в халат, вытирающего мокрые волосы Ри, – омеги тут на альф не нападают, никогда, даже течные, молодые и холостые. За подобные домогательства полагается жесткое наказание. Наготовим вкусненького, – Ри внимательно слушал и мотал на хитрый гиений ус, как велели, – отведу тебя в бассейн, или в теннис настольный играть. Ты умеешь играть в тенис, малюська?

Возражающий в душе против «малюськи» подросток напомнил себе – у альфы имеются сыновья на четыре, а то и на два года младше его, благоразумно прикусил язычок и покивал, подтверждая – умеет. Только идиот отказался бы в новом, незнакомом месте от доброжелательных, бесплатных советов старшего.

– Здорово! – просиял Ака на кивок. – Значит, решено – заказываем продукты, часа два кухни, а после обеда – бассейн и спортзал, кидать мячик. А пока ждем заказа – сумки разберем. Тут и шкафы есть, – альфа похлопал ладонью по стене за его спиной. – Дверки раздвижные. Ищи свои трусы-носки, спортивный костюм обязателен – замерзнешь, я мыться!

И он ускакал, белея улыбкой. Милый, веселый оборотень, окрыленный надеждой на будущее с истинной парой.

«Интересно, – размышлял Ри, заплетая влажные волосы в косу, – если мэсс Кар отпустит Аку в другой клан, то позволит щенкам видеться с тятей? Должен позволить, мой Кар добрый»…

Малюська малюськой, а сообразил, с чего вдруг черноглазый омега вокруг гаремщика трется, а мэсс Кар не прогоняет и не карает наглеца. Но удивлялся – развод и повторное заключение брака в стаях было из ряда вон выходящим событием. Хоть изредка, крайне-крайне редко и случалось, именно из-за истинности.

– Когда вернется мэсс Кар? – Ри сбросил нарезанную маленькими кубиками картошку с разделочной доски в кипящий бульон и взялся натирать очищенную Акой морковку. Готовить альфочка и умел, и любил – тяти папА научили, и вполне справился бы и с щами, и с мясом без согаремника, но вдвоем есть с кем болтать, соответственно – на порядок веселее.

Помешивающий деревянной лопаточкой в кастрюле Ака забавно сморщил нос и хихикнул. – А ты соскучился по мужу, – сказал, пихая подростка локтем в бок. – Эх, малюська, малюська… – Ри недовольно фыркнул, едва не ободрав о терку костяшки, и Ака продолжил, отодвинувшись. – Привыкай жить большую часть дня без мэсса Кара, хорошо, если он на обед сумеет выбраться с полигона. Служба и тренировки, – альфа назидательно поднял вверх палец, – занимают очень много его времени. Но ничего, – утешил нахмурившегося подростка, – мы с тобой найдем, чем заняться, интересным и полезным.

Ри поверил Ака на слово, дотер морковку, отправил ее вдогонку за картошкой и накрыл уютно булькающую кастрюлю крышкой. В принципе, все – оставались рубленные зелень и чеснок. Можно расслабиться и попить чайку с печеньем.

– Ты какой пьешь? – спросил подросток, ставя на газ чайник. – Мед? Мята?

Ака тепло улыбался, насыпая из упаковки печенье в вазочку, и доброжелательно ответил чужому заботливому сыну:

– Ты забыл про лимон. Возьми в нижнем левом ящике холодильника, порежь полуколечками, пожалуйста, на блюдечко четвертинку и помни слегка ложечкой, чтобы сок пустил.

Ну, нравился ему рыженький, умненький, когда надо, вдумчиво молчаливый, периодами очаровательно, по-щенячьи непосредственный, прыгучий подросток, ловко управляющийся с ножом! Еще мечталось собственных детенышей вырастить настолько же хозяйственными и вежливыми.

Пока альфы пили чай, ароматный и подкисленный лимоном, и жевали печенье, доварились щи, а духовка дзинькнула, сигнализируя – пора вынимать противень с мясом.

– Плавки или купальник? – в спальне Ри не знал, как принято одеваться в бассейн на базе, и завис у шкафа в растерянности. Лично он бы предпочел скромный костюм с рукавчиками до локтя и штанишками, закрывающими ноги по колени, мало ли, столько чужих омег станут пялиться, заценивая. Еще – ужас, ужас и стыд – пристанут, захотят познакомиться, а он замужем.

– Купальник, – подтвердил опасения подростка Ака, – незачем провоцировать излишнее внимание. Мы с тобой – порядочные альфы, не шлюхи. Кому если подпирает срочно хуй в задницу – пусть топают в публичный дом, озабоченные.

Купальник у Аки был замечательного ярко-голубого цвета и очень подходил альфе, выгодно подчеркивая белизну его кожи, свежий, здоровый румянец и глубину больших, шоколадно-карих глаз.

– Черный? – ужаснулся гаремщик, увидав, что натягивает на себя Ри. – Малюська, с твоим цветом волос это преступление! Почему не красный или не беленький? – Ри повернулся к Аке лицом, демонстрируя украшающую перед костюма аппликацию, пляшущие алые языки пламени, и хихикнул, довольный произведенным эффектом – Ака потрясенно заморгал.

– Ты… Ты такой невероятно хорошенький, малюська, – вздохнул с оттенком зависти, – прямо огонечек в ночи, тоненький, трепетный… Теперь я до конца понимаю, что нашел в тебе мэсс Кар…

Ри, успевший уже обмотать косу вокруг головы короной и закрепить ее шпильками, мягко обнял загрустившего согаремщика и вплел пальцы в его роскошные, свободно распущенные по спине каштановые волосы.

– Ты тоже очень красивый, Ака, – заявил убежденно. – Стройный и гибкий. Вот увидишь – в бассейне все-все омеги будут тебе строить глазки.

Альфа печально скривил губы, похлопал Ри по предплечью и начал закатывать подростку повыше рукава.

– Метку на обозрение выстави, – велел тоном, не терпящим возражений. – Обязательно. Смех смехом, но мэссу Кару не понравится, что мы флиртуем с разными омегами, а он узнает обязательно, доложат местные сплетники. И получится огро-о-омный, – Ака томно помахал ресницами, – скандал. Я же люблю тишину, мир в семье и секс перед сном, после вкусного ужина, гораздо сильнее ора, матюгов и порки. И упакуй полотенца, пожалуйста, вон в ту сумку с ручками, оранжевую, а я быстренько косу заплету…

В бассейне, весьма просторном, подогреваемом льющимися через стеклянную крышу солнечными лучами и разделенном канатами, с пенопластовыми синими шариками, на десять дорожек, плавало трое, судя по закрытым купальникам и мелкой, фиялковой комплекции, альф или щенят подростков-оми. Остальные семь дорожек были пусты. Все омеги заняты на полигоне? Возможно, вот только чуткие носы Ри и Ака упороно обоняли среди хлорки сладко-земляничного, половозрелого омегу.

Один из пловцов нырнул, словно тюлень, взметнув ногами фонтан брызг, к самому дну, вынырнул у ног подошедших к бортику альф и затряс коротко стириженой светлой головой.

– Привет! – поздоровался, щурясь снизу, бархатным, вполне соответствующим ширине плеч и крепости вздувающихся под серым купальником мышц, завлекательным баритоном. – Вы откуда такие красивые, ммм?

Ака перекатил босые ступни с носка на пятку и обратно, улыбнулся незнакомцу краешками губ и осторожно ответил:

– Мы замужем, мэсс.

Омега фыркнул, ухватился руками за бортик, миг, и он уже сидел у ног растерянно попятившихся альф.

– Да в курсе я, – ухмыльнулся радостно. – Видел вчера, как вы прибыли. Одного неженку сонного на ру-у-учках несли, – и блондин завидуще подмигнул Ри.

Подросток вспыхнул и нахмурился, а омега посерьезнел.

– Короткая у тебя память, Ри Абара, пьющина*, – заявил, ладонью проводя по мокрым волосам. – Я на вашей свадьбе с комом Каром был, неужели забыл?

Ри растерянно поморгал и кивнул. Он, хоть застрелите, не помнил блондина. Но вряд ли омега станет обманывать…

Вот только Ака того тоже не помнил и среди немногих гостей не видел. А еще альфа не был робеющим подростком, потому недобро оскалился, поправляя на плече съезжающую сумку.

– Не было тебя на свадьбе, лгун, – возразил уверенно. – Я всех бывших там в лицо знаю, это родственники и близкие друзья кланов -сослуживцы мэсса Кара. Хочешь подкатить к чужим мужьям, нахал, не получится – мы порядочные.

Омега едва слышно клокотнул рыком на «лгуна» и упрямо набычился:

– Был! – вздохнул печально, обиженно надуваясь. – Но кто на охранников внимание обращает? Смотрите и не замечаете в упор, мебель мы для вас, высокородные! Эх, жизнь-тоска, и поболтать не с кем…

Лишь сейчас оба альфы сообразили – набивающийся в собеседники омега очень молод, едва ли разменял восемнадцатилетие. Симпатичный, не удавшийся ростом, чуть повзрослевший щен, скорее всего, пока холостой и недавно оттекший.

– Чин? – строго вопросил Ака, наставляя на юнца не дрожащий наманикюренный палец в изящном золотом перстенечке. – Почему не на полигоне в такое время?! А ну, быстро отвечай, когда старшие интересуются!

Командный тон у гаремщика получился вполне – омега подобрался и выпучился.

– Эээ, – тявкнул хрипловато, разом растеряв напор. – Я в столовке поварю, гисс* Абара, картошку чищу, салаты режу… Мне не нужно на полигон…

Короткий, нервный взрыв гиеньего хохота, и жестко поставленный на место, напуганный щен плюхнулся обратно в воду, спасая шкуру от странного, готового, похоже, закусаться альфы, саженками загреб к противоположному краю бассейна. Решил: Ака – тятя или дядьё* рыженького прелестяшки и защищает потомство от домогательств, или оказался умнее, чем выглядел сналету.

Ака грозно, по-омежьи рыкнул вслед чужому щенку и перестал балансировать на грани трансформации, облегченно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.

– Учись на будущее, малюська, – велел, донельзя гордый собой, уже спокойно, замершему с распахнутыми глазами Ри. – Пригодится потом, дома, мэсс Кара щенков гонять, когда в силу вступишь. Наглеют периодически, на шею сесть пытаются. Иначе зашпыняют.

Проникшийся к согаремнику бесспорным, окончательным уважением Ри молчал, немножко огорченный бегством почти ровесника – светловолосый омега-поваренок понравился подростку, соскучившемуся по веселым, щенячьим играм. С омегой было бы здорово покидать мячик в водное поло или понырять, кто глубже – правильно воспитанный дядями-спецназовцами Ри отлично нырял и плавал как дельфин…

Ри грустил недолго – они с Акой успели сделать всего три заплыва от борта до борта, когда к бассейну из раздвинувшихся, ведущих из семейного крыла стеклянных дверей вывалилась целая ватага смеющейся, разномастной молодежи, возглавляемая довольно высоким, голенастым, остроплечим, худым до состояния палочности юным блондином в небесно-голубых плавках. Подмышкой омежка держал визжащего, буровато-серого с черной взъерошенной гривкой, забавно размахивающего крепенькими лапками щенка лет четырех или пяти отроду. Малыш требовал, похоже, идти сам, а его не пускали.

– Куда ты рвешься, Бака? – выговаривал, впрочем, совсем нестрого, омежка щенку, наверняка младшему братишке. – Ты плавать не умеешь! Обожди и перекинься уже! Нас за твою шерсть отругают!

Щенок продолжал верещать и извиваться, несогласный, и ипостась менять не желал, требовал в воду на четырех лапах.

Свалив сумки с полотенцами на скамейку у ограждения, не заметившие притихших в углу, у лесенки, Аки и Ри подростки с воплями, стаей, как и прибыли, ломанулись нырять – попрыгали с бортика там, где поглубже, бомбочками. Блондин же не прыгнул, уселся прямо на кафельный пол, не боясь застудить детородные органы, с щенком в охапке, и продолжил воспитательную беседу.

– Бака, – голос омеги, мягкий и ласковый, буквально обволакивал, – ты взрослый и умный. Должен понимать – твоя шерсть попадет в фильтры бассейна и их забьет, бассейн закроют на ремонт, и мы не сможем в нем купаться. Пожалуйста, мой хороший, перекидывайся, наденем трусики и…

– Или не обейнусь и не оденем! А когдя я выясту, ты на мне не женисся! Потому что я непьлилищный! Вейно? – тоненько и удивительно внятно тявкнул щенок, мокро облизывая омеге подбородок и виляя хвостиком.

Пара ударов сердца, и на коленях у блондина нетерпеливо подскакивал и крутил головой во все стороны, осматриваясь, пухленький, светловолосый, голопопый, коротко стриженый аля.

– Лан! – вскрикнул малыш, вдруг тыкая растопыренной пятерней в тот уголок, где затаились Ри с Акой. – Туда ходить не смей! Я запьещаю-укушу! Ты мой, ясно?

Пока щенок грозил потенциальным соперникам кулачком, Лан ловко натянул на него трусики, зелененькие, отороченные белыми кружавчиками, чмокнул ревнивца в лобик и поставил на ножки.

– Пошли, жених, – велел, вскакивая и протягивая Баке ладонь. – Боевая кусачая единица. Пора тебя учить плавать.

Кто-то из стаи кинул омежке мяч, тот ловко отбил его обратно и повел цепляющегося за руку щенка к лесенке. Ребенок и юноша были очень похожи чертами.

Первым спустившийся в воду, Лан принял малыша в обьятия и снова чмокнул, на этот раз в носик.

– Фыр, любимый, – проворковал, ежась в прохладной воде и непонятно косясь в строну Ри и Аки – Ака почему-то разулыбался. – Хочешь, познакомлю кое с кем? – предложил. – С хорошими, замечательными, красивыми альфами? Они оба замужем и тебе не конкуренты? Ака! – позвал. – Плыви сюда? Что ты мнешься? Бака не станет кусаться, клянусь!

Недоумевающий Ри тронул согаремщика за локоть.

– Кто это? – спросил, смущаясь заранее.

Ака похлопал мокрыми, склеенными в стрелочки ресницами и, сияя, пояснил:

– Это-то? Это мои двоюродные братья. Их папА – мои дяди по тяте. Поплыли, малюська, – велел, – познакомлю. Будет весело! – он оттолкнулся ногами от стенки и устремился навстречу родне.

Ри устремился за согаремником со смешанными чувствами – осторожный от природы, подросток предпочел бы еще немного понаблюдать за чужой семьей с расстояния, но его любопытство уже проснулось. Обилие в компании ровесников обещало развлечение и общение.

Едва альфочка доплыл, Бака брызнул ему в лицо водой.

– У тя купальник кьясивый, – пискнул малыш, с неуверенной гримаской протягивая ручонку и кончиками пальцев невесомо прикасаясь к полыхающему на груди Ри языку пламени. – Я выясту, и мне папА купит такой же, на свадьбу. И бьонезилеть! А косу я не хочу, косы спецназ не носит.