Текст книги "Размывая грани"

Автор книги: Елена Вавилкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Эфира громко стонала и, впиваясь в кожу, буквально раздирала ее, не в силах сдержать страстного порыва. Ее тело, напряженное, как туго скрученная спираль, буквально умоляло об облегчении, как и пламенно-чувственный взгляд, прожигающий клеймо в его душе, и так безраздельно принадлежащей ей.

– Вал?! – Полушепот-полустон, и он был более не в силах ждать.

У них еще будет время для неспешных ласк и нежных слов, сейчас же голод, жажда, потребность стать с ней снова единым целым буквально сжигала изнутри.

– Да, котенок…

Немного отстранив Эфиру, он зафиксировал ее бедра в нужном положении и одним резким толчком ворвался глубоко внутрь.

– Ах! – Возглас удовольствия приправленного болью, вырвался с ее губ.

На его пораженное оцепенение она ответила взглядом кошки, объевшейся сливками, слегка сжав потаенными мышцами его твердую плоть. Мягкая, тугая, исходящая соками для него, Эфира пробуждала в нем необузданного зверя, стремящегося к утолению своих желаний.

Его Чертовка. Единственная. Желанная. Тьма и Свет его души.

Эти мысли кружились в голове Вала, пока их тела с диким восторгом встречали друг друга, стремясь к освобождению.

Их стремительная горячая вспышка закончилась на гладком паркете гостиной. Ошалелые, с в унисон бьющимся сердцами, так и слитые воедино, они не ведали неудобств, лежа в объятиях друг друга на полу.

Только сейчас, когда маленькие ладошки с бездумной ленивостью выводили каракули на его коже, а кончик языка нежно зализывал оставленные царапины, Валентин осознал, что его тело, так любовно неженное ею, все еще было покрыто ржавыми кровавыми разводами, убитых им жертв. Но похоже у его Тьмы это не вызывало не смущения, ни отвращения. И от того, что она принимала его таким, каков он есть, тепло разливалось внутри.

– Эфира, зачем? – Вал задал вопрос не столько из желания узнать ее мотивы, сколько для того, чтобы услышать нежный как перезвон колокольчиков голос. Он понимал, что ему еще долго придется привыкать к отсутствию ее эмоций и мыслей внутри себя.

Девушка отвлеклась от своего увлекательного занятия и, упершись руками в грудь, села на нем.

– Чтобы все, как у людей, было, – ее небесно-чистые глаза с вдумчивой серьезностью глядели на него. Эфира была так мила и непосредственна, что он, не удержавшись, снова коснулся ее губ легким поцелуем.

– Но не ты, не я, строго говоря, не люди, – заметил Валентин, вальяжно откидываясь обратно, и с удовольствием глядя, как розовеют ее щечки под его пристальным взглядом. Однако решив не усугублять ее смущение, он уже с нежностью добавил: – Спасибо, котенок.

Тряхнув волосами, она фыркнула, как настоящая представительница семейства кошачьих.

– Не за что, – произнесла она с показным безразличием, но тут же испортила эффект яркой вспышкой любопытства в глазах. – Валентин, а какая я?

– Тебя интересует насколько сияет белизной новая шкурка моего черного котенка? – За свою неуместную иронию он тут же поплатился очень ощутимым ударом в грудь. – Все, сдаюсь! – С улыбкой произнес он, поднимая ладони вверх.

Валентин как-то не задумывался об этом всерьез. Он полюбил бестелесный голос, живую душу. И не сказать, чтобы ее внешность не имела значения, но первое что он испытал после ее воплощения – это облегчение, что им удалось совершить его. А затем… затем с таким же желанием как они до этого хотели обособленности, они рвались наполнить друг друга. Страсть бездумная, обжигающая, сметающая все на своем пути, завладела ими.

И только сейчас после этого нечаянного вопроса, Валентин по-другому увидел ее, сознавая, что и здесь Эфира смогла удивить его. Девушка в его руках была не просто прекрасна, а совершенна.

– Ты хочешь серьезности, котенок? Хочешь, узнать какой я вижу тебя?

Улыбка ушла из его глаз, оставив после себя тлеющие угольки страсти. Рука потянулась к ее волосам, медленно пропуская несколько прядей сквозь пальцы – Твои блестящие белые локоны мягче пуха ласкают кожу, – Вал нежно продолжал свое исследование дальше, – у тебя лицо распутного ангела, с глазами цвета весеннего неба и сочными губами, будто созданными для моих поцелуев.

Эфира заворожено следила за ним, трепеща от каждого произнесенного слова и сопутствующей ему ласки.

– Полные округлые груди, идеально ложащиеся в мои ладони… тонкая талия… упругая попка… стройные ножки…твоя кожа нежнее бархата и ты такая теплая и тесная внутри... Ты прекрасна, великолепна, совершенна, котенок. Но даже не будь это так, я все равно любил бы тебя.

Каждое его слово, уносило безвозвратно частичку сомнений, притаившихся в глубине глаз любимой.

– Вал, – она импульсивно накинулась на него, покрывая возбужденными короткими поцелуями лицо, в перерывах умудряясь вставлять, – любила… люблю… люблю.

Глава 9

День стремительно перетекал в вечер. Ночь еще не вступила в свои права, но черные тучи, внезапно укрывшие ясное небо, погрузили гостиную в приятный полумрак. Эфира, щурясь от удовольствия как кошка, лениво перебирала пальцами мягкие пряди волос Вала.

В удовлетворенном, наполненном истомой теле, казалось не осталось ни одной косточки, такой воздушной и легкой она ощущала себя, более невесомой, чем в своей исходной форме. Сейчас она с полной уверенностью могла бы опровергнуть известную поговорку, что любовью сыт не будешь. Чушь! Такого полного насыщения она не чувствовала еще ни разу за все 500 лет.

Лежа на диване в объятьях любимого, Эфира томным взглядом осматривала просторную комнату и не находила в ней ни одного миллиметра, который они не испробовали бы на удобство и прочность. Ощущения гладкой твердости пола, расслабляющих струй воды, пощипывающей прохлады воздуха... и неотступно с ними прикосновения Вала каждую минуту, каждую секунду, пока она делала первые уверенные шаги в этом мире. Девушка улыбнулась. Им все же как-то удалось добраться до душа – хвала хозяевам, предусмотрительно расположившим подобное удобство на первом этаже.

Казалась бы такая мелочь – горячая дробь капель на теле, но ей она показалась чудом. Необычайно чувствительная кожа, как губка с жадностью впитывала любой малейший контакт с этим миром, заново открываемым ею вместе с любимым. Удушливый пар обильно заполнял легкие, когда их тела сплетались в яростно-страстном порыве. Резкое трение внутри, нежная ласка скользящих тел снаружи и его страстный благоговейный шепот дарили ни с чем несравнимое наслаждение, которое до сих пор мягким дурманом окутывало ее.

Вот и сейчас руки Валентина то до боли сжимали ее, словно боясь потерять, то неосознанно гладили. Сильный, необузданный, нежный – ее любимый воин. Ее главное и величайшее открытие, ее находка, ее завоевание.

Отвечая на невысказанную им потребность, Эфира щекой потерлась о плечо Вала и как лиана крепко обвилась вокруг его распростертого под собой тела.

Валентин был прав, им многому предстояло научиться, а в частности откровенности. Все время от рождения и до воплощения – даже находясь в загонах – она ощущала хотя бы отголоски его эмоций и мыслей, будучи неразрывно связанной с ним. И именно поэтому так трудно было ей сейчас. Гораздо тяжелее, чем Валу, который из-за наложенных на него чар большую часть времени просто ощущал незримое присутствие Тьмы в себе.

Не раз за сегодняшний день она испытала острое сожаление от того, что пока полное единение для них невозможно, но, невзирая на это, не собиралась поддаваться сиюминутным желаниям и открывать ментальную связь между ними, предусмотрительно сохраненную в процессе перерождения.

Действовать разумно, просчитывая каждый свой шаг, было чуждо ее импульсивной природе, но у нее не оставалось выбора. Слишком хорошо Эфира изучила характер своего мужчины, зная все его поступки и действия наперед. Даже во вред себе он будет стараться уберечь ее, забывая, что перед ним не изнеженная девушка, а сильное бессмертное существо, которому очень трудно навредить, и которое практически нельзя уничтожить.

Эфира как никто другой понимала этот безотчетный страх потери, слишком новым и хрупким казалось их счастье. Но при этом в отличие от Вала сознавала, что вместе они сильнее, чем порознь. Осталось только убедить в этом упрямого чародея, который, похоже, не собирался делиться с ней своими проблемами, хотя она чувствовала, как с каждым мгновением опускающихся на город сумерек в нем все более возрастало напряжение. Это напомнило Эфире о так и не состоявшемся разговоре. Неприятное щемящее ощущение сковало сердце, омрачая светлую радость в душе, но укрепляя волю. Она ни за что не позволит кому или чему бы то ни было разлучить их. Не теперь, когда после долгих мытарств они все же обрели друг друга.

Из мыслей двух чародеев, которыми она закусила на досуге, Эфира узнала, что на людей Ковена готовится нападение, и главной мишенью будут члены Совета. Лишь два момента сдерживало атаку заговорщиков: ожидание окончания ритуала, который в значительной степени должен был ослабить противника, и получение в свои руки мощного оружия, способного стереть даже память о неуязвимом бессмертном существе, коим являлся Глава Совета – Вир.

У Эфиры вызывало сильное сомнение существование подобного артефакта, но собственный фантастичный опыт воплощения, не позволял сбрасывать со счетов курьезы, подстраиваемые Вселенной. И если помешать последнему было не в ее власти, то попытаться отговорить от проведения непонятного ритуала она могла.

– Милый, тебя что-то тревожит? – Ее голос полный неподдельного беспокойства вырвал Вала из задумчивой отрешенности.

– Что, котенок? – Мужчина ласково коснулся губами ее макушки.

– Я просто поинтересовалась, почему ты так напряжен. Тебя беспокоит ритуал, к которому вы готовились утром? – Осторожно приподняв голову. Эфира посмотрела ему в лицо и тут же все разумные мысли выветрились из головы от жгучей нежности взгляда, прикованного к ней. Валентин переместил руку и, зарывшись пальцами в волосах на затылке, ласково, но настойчиво приближал ее к своим губам.

– Ум-м-м, – нечленораздельно выдохнул он, прежде чем безраздельно отдать свое внимание ей.

Она ожидала поцелуя полного отчаянной жажды, требования, яростного напора, которыми он так щедро одаривал ее ранее. Но губы Вала нежно прикоснулись к ее вискам, теплом дыхания шевеля короткие, мягкие, как пух, волоски. Легкая дрожь удовольствия пробежала по коже, вызывая трепет во всем теле. Мысли путались и сбивались, когда он с маниакальной медлительностью исследовал ее лицо воздушными еле ощутимыми поцелуями, намеренно обходя полураскрытые ждущие его внимания губы. Она дернулась, чтобы завладеть его ртом, увлекшимся ямочкой на щеке, но его пальцы тут же резко сжали ее волосы, удерживая голову в нужном положении. Мягкая ласка языка, сглаживающая жесткую непреклонность рук, заставляла кровь Эфиры искриться сумасшествием. Мир сузился до него одного. Упираясь в грудь Вала руками, девушка пыталась найти внутри себя якорь, опору для стремительно исчезающего контроля, но в этот момент его язык обведя контур губ, глубоко ворвался внутрь жестко, властно овладевая ее ртом. Несколько маленьких частичек ее второй сути, не удержавшись, проникли в его сознание, вызнавая об истоках расчетливого жара ласк.

Да, желание Валентина было на вкус необузданным, густым и раскаленным, как лава, но в то же время он не утратил полностью контроля как она, умело подводя ее к грани забытья.

Несмотря на то, что те крупицы ее тьмы ни в коей мере не могли навредить ему, испуг, что она настолько потеряла власть над собой, заставил девушку резко собраться и вспомнить о том, от чего ее так искусно уводили в сторону.

Эфира дернулась, попытавшись разорвать опаляющие сети желания, мастерски сплетаемые вокруг нее Валом. Сердиться на мужчину не имело смысла, он поступил именно так, как она ожидала, и все же озноб сковал ее тело, прогоняя прочь пьянящий восторг. Почувствовав изменение в ее настроении, Валентин отстранился и, ослабив хватку, ласково погладил волосы.

– В чем дело, Котенок? Я сделал что-то не так? – Его глаза взволновано следили за ней.

– Нет. Ты не виноват. – Эфира, поежившись, отвела взгляд и попыталась сесть, но он не позволил отстраниться, большими ладонями прогоняя холод из ее тела. – Я испугалась…

Вал молчал, давая ей возможность продолжить.

Что ж, похоже, она должна подать ему пример откровенности.

– Мне показалось, что я теряю контроль над тьмой, – выпалила она, наблюдая за его реакцией.

– Ты испугалась за меня? – Мужчина, сохраняя спокойствие, нежно заправил непокорный локон ей за ухо.

Она помотала головой, отчего несколько волнистых прядей снова выскользнули из густой массы и накрыли его ладонь.

– При перерождении… – Эфира на секунду задумалась, как лучше объяснить что она сделала с собой, и вздохнув продолжила, – … там, в туннеле сознания, помнишь, я нечаянно вместе с энергией Мариэль ухватила кусочек твоей? Я и раньше, поглощая чью-либо суть, не растворяла ее в себе. Она, сплавляясь со мной, становилась частичкой меня. Так я приобретала необходимые знания и опыт, изменялась. Во мне хранится множество информации о первоначальных владельцах жизненной энергии, но так как никого из них нет более в живых – кроме тебя – это не имело значения. Сейчас же моя истинная суть частично твоя. – В ее глазах на мгновение промелькнула неуверенность, но тут же исчезла, – Так вот при перерождении я сделала так, чтобы моя тьма воспринимала тебя как себя. По идее я не должна причинить тебе вред.

– Так откуда этот страх у самой бесстрашной малышки? – Его губы изогнулись в легкой улыбке, но Эфира не поддержала его шутливого тона.

– Для меня твоя жизнь бесценна, а потому я всегда буду беспокоиться о твоем благополучии, и не важно, мнимая это угроза, как в случае со мной, или реальная, связанная с делами Совета.

Лицо Валентина в миг стало серьезным.

– Котенок, не придумывай, нет ни какой угрозы.

– Тогда почему ты так переживаешь из-за этого ритуала? Что в нем такого важного, что его непременно нужно проводить сейчас? Не лучше ли восстановить силы и провести его позже? Я видела людей Ковена на улицах. Они измотаны, Вал. И я не думаю, что верхушка чувствует себя лучше, если судить по состоянию, в котором находился ты. Вы слабы сейчас, а это опасно.

– Я же говорю, нет никакой опасности, Эфира, – категорично заявил он, – Я свои силы восстановил, У Вира вообще бездонный запас, но на крайний случай он может потянуть энергию из Ольгена. Я не знаю, кто будет третьим, но скорее всего, Рэм. И хотя этот чародей более щепетилен в вопросах морали, чем я, все же думаю, что он тоже не забыл позаботиться о себе.

Эфира чувствовала, как в ней закипает злость от этой мужской самоуверенности.

– Ты говоришь, что ритуал будут проводить сильнейшие из вас, ведь это не случайно? Как вы будете себя чувствовать после?

– Лучше, чем если его не проводить вовсе или отложить на более поздний срок. Женщина, в доме которой мы столкнулись, и сила, которой вытолкнула нас за город, несознательно открывает двери в загоны и параллели. Мы их закрываем, латаем, но почти каждую ночь все повторяется вновь. Это нескончаемый круговорот, истощающий наши силы. Мы просто обязаны остановить ее.

Эфира вздрогнула при упоминании Валентином того случая. Он был прав, в сложившейся ситуации отмена ритуала не решит проблемы. Но Вал недооценивал степень опасности, исходящей от женщины. Она сильно сомневалась, что даже если все пойдет так, как запланировано, они смогут справиться с той первородной, ужасающей по мощи силой.

– Я пойду с тобой, – задумчиво прошептала она, и тут же пожалела, что произнесла это вслух.

Глаза Валентина полыхнули бешенством. Кожу покалывало от вышедшей из-под контроля мощи.

– Нет! И это не обсуждается!

Эфира поморщилась от его крика и неприятных ощущений: «Кто бы сомневался!»

– Не нужно выходить из себя, милый. Ты же знаешь, на меня это не действует.

Кажется, она опять сказала, что-то не то, поскольку вместо того, чтобы поутихнуть, его гнев только усилился.

Вал взял ее за плечи и встряхнул, как куклу, – Вир не должен встречаться с тобой, пока все не утрясется. Он псих. И в настоящее время не будет разбираться, кто к кому какие чувства испытывает. Он просто уничтожит тебя, так как ты не вписываешься в общую схему устройства знакомого ему мира. А у него есть и сила и оружие для этого, поверь!

Эфира даже не попыталась вставить слова во время его яростной тирады. Зачем? Все равно она поступит по-своему, и Валу уж точно не обязательно было об этом знать.

Она открыла рот, чтобы рассказать о тех других чародеях, но он грубо прервал ее.

– Если уж так хочешь помочь, убери за собой бардак в доме! Неизвестно сколько нам еще придется здесь жить!

Это было последней каплей. Такого отношения Эфира уж точно не заслужила. Захлопнув рот, она вскочила с него и понеслась вверх по лестнице, шепча под нос: – Шовинист чертов!

На этот раз она даже не почувствовала, как сменила форму и осознала это только, когда картинка воспринимаемого мира стала объемной, выпуклой, многогранной. Эфира видела приближающийся коридор второго этажа и Вала, в раскаянии ерошащего свои густые волосы. Тонкий слух уловил так нужные ей сейчас слова, произнесенные шепотом.

– Прости, котенок. Но я не переживу, если с тобой что-то случится.

Натянув штаны на голое тело, мужчина вышел из дома.

– Конечно же, прощу, – вслед ему бесшумно прошелестела она.

Жесткая от засохшей крови одежда причиняла дискомфорт, но Валентин гонимый чувством вины и раскаянья не мог более задерживаться в доме. Слишком велико было желание ринуться за Эфирой и умолять простить его.

Но, нет! Пусть лучше она сердится на него, чем подвергает свою жизнь опасности. Так будет лучше... для них обоих.

Войдя в гараж, он открыл багажник машины и достал запасной комплект одежды – точную копию той, что была на нем с утра. Быстро скинув с себя штаны, он откинул их в круг, где сломанными куклами лежали два обескровленных тела. Одеваясь, Вал не переставал думать об обидных бездумных словах брошенных любимой.

Всего пара фраз... Черт! Мог же он убедить ее по-другому. Нет… Возможно, да. Просто у него не было опыта подобного общения. Игрушки были не в счет. Привлекаемые аурой опасности излучаемой им, эти женщины готовы были простить ему все. Даже самые сильные из них, в конце концов, признавали свое подчиненное положение. Он же никогда не беспокоился, как они отреагируют на его слова или действия. Но они и не были частью его, ровней ему во всем, не были Эфирой.

Меньше всего Валентин хотел унизить своего котенка, но от тихого задумчивого "Я пойду с тобой" что-то перевернулось в душе. Перед глазами ясно предстала картина их столкновения с Виром.

Века общения с неуравновешенной разрушительной личностью коим являлся нынешний Глава Совета, научили его осторожности. И то, что сейчас тот демонстрировал нетипичную для него пугающую сдержанность и скрытность, не предвещало ничего хорошего. Конечные цели Вира оставались непонятными для всех, ясно было только одно, что этот ритуал, был очень важен для него. Если бы Вал не знал Вира так долго, то мог бы подумать, что здесь присутствует личная заинтересованность. А при таком раскладе Глава точно, не разбираясь, сметет любую помеху со своего пути. Как он это сделал с предыдущим Советом.

Прямых доказательств ни у кого не было, только ничем не подтвержденные слова Александра. Но каким бы немыслимым не казалось, что самые сильнейшие из них – да что там, практически весь Ковен – в одночасье мог быть стерт с лица земли одним чародеем, Вал был склонен поверить рассказу несостоявшегося члена Совета, когда тот попытался заручиться его поддержкой в уничтожении самозванца, узурпатора, клятвопреступника – Вира.

Но даже с заблокированной, измененной памятью о годах своей юности Валентин не собирался поддаваться на уговоры полусумасшедшего фанатика с маниакальным взглядом и идти против новой власти. Алекс бесследно исчез также как и многие другие, подвергшие сомнению право Вира возглавлять Ковен. И может именно поэтому разговор с бывшим послом при дворе Луайне навсегда врезался в его память. Пропитанные злобой и желчью слова постоянно напоминали Валу об осторожности: «Ты пожалеешь, что не пошел со мной Валентин, поддержав этого выродка. Вир не человек и не чародей, он – безудержная энергия разрушения, вмещенная в обманчивую оболочку. Неопределенная константа междумирья, непредсказуемая и непонятная. Хаос, призванный уничтожить все и вся на своем пути. Настанет день, и ты осознаешь, что сделал неправильный выбор, и вспомнишь, что не поддержал единственного человека, который знает, как справиться с этим существом, но будет слишком поздно, как и в случае со старым Советом, который наивно заблуждался, что сможет контролировать это создание…»

Вопреки злосчастным предсказаниям, Вал ни разу не пожалел о своем решении, а теперь зная, что с ним сотворил старый Совет, был безмерно благодарен Виру, сожалея лишь об одном, что не сам осуществил эту грандиозную расправу. Однако это не мешало ему опасаться, что Эфира столкнувшись с «разрушителем», который за последние две недели так часто проскальзывал в чертах Вира, станет очередной его мишенью. Вал считал свое поведение полностью оправданным, но все же не мог уйти, просто хлопнув дверью.

Его взгляд медленно скользил по полу и стенам гаража, а губы тихо, но четко выговаривали слова заклинания. Меленькие сверкающие искры редким дождем начали крапать с потолка вниз. Однако, не долетая до пола, утрачивали кажущуюся плотность и, подхватываемые незримым потоком, образовывали дикий переливающийся вихрь. Эта мерцающая воронка проносилась по помещению и, облепляя останки, превращала их в пепел, который тут же втягивался в беснующийся хоровод частиц. Убедившись, что ничего в гараже более не напоминает о кровавом утре, Валентин позволил вихрю исчезнуть.

Чародей надеялся, что Эфира поймет его способ сказать «Прости».

Вызвав портал к месту запланированной встречи, Вал решительно шагнул внутрь, желая как можно скорее расправиться с насущными проблемами, чтобы, наконец, целиком и полностью посвятить себя своему котенку. А тогда… тогда он найдет тысячи способов загладить свою вину.

Глава 10

Тьма невидимым потоком проследовала за Валом, стоило тому выскочить за дверь. Раскаянье и сомнения, так явно читавшиеся на его лице, стирали горький привкус обиды из души Эфиры, оставляя только желание окутать, укрыть скованное напряжением тело своего чародея. Она не обольщалась, зная, что, даже сожалея, Вал не отступится от своих слов и решения, но, невзирая на это, ей все же нестерпимо хотелось разгладить резкие морщинки на лбу, взлохматить непослушные пряди, смягчить жесткую линию губ поцелуем, заставить забыть тревожные мысли…

Огромным усилием воли Эфира сдержалась, напомнив себе, что как бы она не любила этого хама, сейчас было не время для слабости. Он должен научиться считаться с ее мнением, а вот позже... потом они вместе откроют для себя науку примирений.

Внезапно тихий вкрадчивый голос Валентина нарушил тишину комнаты. Слова непонятного заклинания лились текучим осязаемым потоком, и Эфира, сама до конца не сознавая зачем, как губка впитывала, запоминала их. Перед ее удивленным взором проносились мириады сверкающих искр, которые беспрепятственно проходя сквозь нее, как самое жаркое пламя сжигали все улики, оставляя за собой кристальную чистоту. С каждой каплей засохшей бурой крови, уносимой ими, Тьма чувствовала, как рушатся оковы решимости, сдерживающие ее. Когда все закончилось, на лице Вала вспыхнуло и тут же пропало беззащитно-тоскливое выражение. Всего лишь миг и его черты вновь обрели жесткость, словно и не было ничего. Любой другой, глядя на него сейчас, усомнился бы в своем зрении, но только не она. Душу мягко наполняло тепло от понимания мотивов его поступка. Не сознавая своих действий, Эфира всем своим существом потянулась к мужчине, забыв или выбросив из памяти причины, почему этого делать нельзя.

Она была в нескольких миллиметрах от тела любимого, чувствовала теплое дыхание его кожи, когда перед ним распахнулся портал. Это было подобно отрезвляющему арктическому холоду в жарких тропиках ее мыслей. Досада и облегчение, не желающие уживаться вместе, вырвались из нее тяжким вздохом, который гулким эхом наполнил гараж, как только мерцание портала поутихло.

Стремительно переместившись в дом, Тьма приняла свою новую форму. У нее еще было немного времени в запасе, но все же Эфира торопилась, зная что не рискнет воспользоваться порталом как Вал, чтобы попасть прямо на место проведения ритуала. Оказавшись перед распахнутой дверью в спальню, девушка пренебрежительно скривилась.

"Если чародей рассчитывал, что она будет выгребать эту мерзость руками, он глубоко ошибался!" – Но, несмотря на мятежные мысли, у нее руки чесались от желания испробовать и проверить на практике вновь обретенные способности.

В случае неудачи, ей будет не так обидно, как если бы это происходило на глазах ее «могущественного» чародея. А если после ее неумелых экспериментов бардака в доме прибавится, то ей не составит труда аргументировано объяснить свое нежелание подчиняться "примитивным приказам" зарвавшегося самца. Задорная улыбка появилась на губах Эфиры, стоило ей представить реакцию Вала и то, как они будут мириться. Правда, жутковатый вид темно-бурого, кое-где примятого "солнца" не способствовал к погружению в эротические фантазии, постоянно напоминая о реальности.

Обратившись к той новой частичке себя, которую заново обрела во время воплощения, Эфира сосредоточилась на точном повторении заклинания, которое мозг услужливо восстанавливал в памяти, дополняя, превращая в нечто иное, намного более правильное, по ее ощущениям. До ломоты впившись пальцами в ладонь, девушка напряженно вглядывалась в потолок, ожидая чуда, но ничего не происходило. Она уже собиралась уйти, досадуя на свою самодеятельность и не уверенная, что дело только в ней, когда мягкое щекочущее ощущение заставило ее разжать кулаки.

Мизерные переливающиеся золотом пузырьки подобно бабочкам взмывали вверх с ее ладоней. При соприкосновении с твердой поверхностью они вопреки ожиданиям не лопались, а вбирая в себя нечто невидимое, становились больше, увеличиваясь на глазах. Однако это не касалось останков демоницы, которые попадая внутрь прозрачных мешочков, растворялись лишь спустя некоторое время.

Да уж, это точно не было так же завораживающе красиво как у Вала!

Безразличные к разочарованию своей создательницы пузырьки, деловито очистив спальню, разделились. Одни плавно перетекли в соседнюю комнату, другие направились к гаражу. Эфира ошарашено наблюдала, как двери гостеприимно распахиваются, пропуская невесомые контейнеры, которые, казалось, жили собственной жизнью.

Девушка пыталась понять, что ее смущает во всем происходящем, но никак не могла уцепить дразнящую мысль. И лишь спустя несколько минут, когда пузатые переливающиеся всеми цветами радуги пузырьки, неуклюже переваливаясь, возвратились к ней и, ласково потираясь о ее кожу, начали впитываться внутрь, она разобралась, что это было.

Магическая энергия, власть, скрупулезно собранная по крупицам и очищенная ее маленькими помощниками, питала ее. Контрастные оттенки силы стали настоящим открытием для Эфиры. Она чувствовала, как заполняется еще один кусочек пустоты внутри нее, но это ощущения насыщения было отличным от того, которое возникало у нее, когда она поглощала эмоции и плоть. Сила, власть, мощь заполняли каждую клеточку ее нового хрупкого тела, даруя чувство защищенности, неуязвимости… гармонии, стирая различия между двумя ее ипостасями, заставляя Эфиру даже в человеческом обличии ощущать себя опасной хищницей, а не жертвой.

Несмотря на эйфорию, девушка не хотела вдумываться, что оставалось скрытым, утерянным внутри ее сознания, предпочитая действовать интуитивно. Для нее было вполне достаточно, что поддавшись древней памяти, она смогла очистить их с Валом временное пристанище не только от видимых следов их деятельности, но и от магических отпечатков. Что-то подсказывало ей, что не стоит пока копаться глубже в закрытой копилке своих знаний.

Бросив взгляд на часы, Эфира поняла, что ее маленький эксперимент занял больше времени, чем она рассчитывала. Кляня свою нерасторопность и любознательность, не в силах совладать с растущей тревогой, она Тьмой выскользнула из дома в ночь.

Все сразу как-то не заладилось. И началось это с Андрея, который вместо того, чтобы выполнить свою часть задания и отвалить, медлил, доводя и без того взвинченного Вира до бешенства. Хотя, непонятно о чем думал Глава, поручая влюбленному мальчишке доставить женщину на место проведения ритуала. Следя за тем, как тот мечется и сыпет проклятьями, Валентин уже неоднократно похвалил себя за предусмотрительность. Сейчас, когда рядом не было Ольгена, способного пресечь вспышку ярости Вира, четко стало видно то, о чем говорил Александр – в облике Главы осталось мало человеческого: заострившиеся черты лица, болезненно бледная кожа, маниакальный взгляд, пугающе черных глазниц…

Не желая более наблюдать за этой метаморфозой, Вал обратился мыслями к Эфире, представляя, как бушует сейчас его котенок. Слабая ухмылка, появившаяся на его губах, тут же сменилась озабоченностью, стоило ему представить, что было бы с ним, если кто-то свыше не даровал им шанс.

А вот он в своем эгоистичном порыве до самой последней минуты, не хотел предоставлять женщине возможность выжить, потому что так было легче и проще. Да и решение остальных поддержал, исходя из тех же соображений. Валу было странно сознавать, что с последнего Совета прошло не более суток, а его мнение успело кардинально измениться. Сейчас он действительно хотел, чтобы им удалось заблокировать силу этого создания, не прибегая к радикальным мерам. Желал, чтобы у нее тоже был хоть маленький, но шанс на нормальную счастливую жизнь в кругу семьи.

Наконец, когда в центре пентаграммы появилась спящая женщина, Валентин бросил взгляд на Вира, пытаясь угадать, что же тот ожидает от этого ритуала. Но лицо мужчины уже вновь обрело нормальный вид, и только глаза, безотрывно следящие за фигурой в центре, по-прежнему горели яростной чернотой. Обдумать, что это могло значить Валу так и не удалось. Вир без предупреждения резко потянул из них с Рэмом энергию и, сплетая ее со своей, начал ритуал. Он своей кровью поочередно призывал каждую из стихий сковать неконтролируемую мощь. Вал с Рэмом тем временем укрепляли охранные круги, боясь несвоевременного пробуждения силы, которая пыталась разорвать связывающие ее оковы, как зверь, ревя, бушуя, пытаясь вырваться наружу. Но каждый последующий толчок ее был слабее предыдущего, пока, наконец, не наступило полное затишье.