Текст книги "Размывая грани"

Автор книги: Елена Вавилкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Может, стоит оставить все как есть?

Просто быть рядом, помогать, оберегать, пока он… Что? Смешно!

Не сможет жить без нее?

Она всегда, даже находясь в загоне, отрезанная от реального мира, ощущала связь с ним.

Так почему он забыл свою Тьму, свое творенье, свое дитя?

Куда ушла любовь, восхищение и забота, которые она ощущала в момент своего рождения?

Тьма, ты плачешь? Нет! Но это не значит, что нет боли, страха, смятения, ревности, любви и злости.

А именно эти чувства, разделившись или объединившись, одолевали Эфиру сейчас так, что казалось, будто каждая живет по отдельности, как ее частички, всегда вместе, всегда порознь. Хаотичный клубок, в котором она все больше утопала.

Жизнь была намного проще, пока она не появилась в этом мире. Реальность сорвала с нее розовые очки, раскрасив мир многочисленными эмоциональными оттенками – не всегда приятными, нужно сказать.

Будь у Тьмы тело, она бы поежилась от неприятного внутреннего озноба. Если она не вмешается сейчас, не предупредит Валентина, то и сомневаться будет уже не о чем. Эфире, как никому, было известно, что трудно бороться с тем, чего не видишь и о чем не знаешь. А внутреннее чутье подсказывало ей, что те люди не планируют играть по правилам. Значит, ее проблемы подождут до лучших времен.

Определившись с приоритетами, Эфира заполнила дом. Пока не было хозяина, у нее появилась прекрасная возможность осмотреться и удовлетворить свое непомерное любопытство.

Гостиная и кабинет были завалены древними свитками и книгами, листки бумаги, исписанные резким размашистым подчерком, валялись везде, будто их специально разбрасывали. Тьма разглядела столбики цифр, какие-то кривулины-загагулины, формулы, короче всякую магическую непонятную белиберду. Да, Вала нельзя было назвать супер аккуратным. А потому на фоне этого беспорядка кухня вызывала приятное удивление, сверкая кристальной чистотой. Видимо, чародей не часто заглядывал сюда. Дом был очень маленьким, так что Эфира решила осмотр спален оставить напоследок и нырнула в гараж. Просторное помещение поделили между собой черный спортивный автомобиль и байк, они оба были под стать своему хозяину. Агрессивные сверкающие звери, дарящие владельцу драйв и чувство безграничной свободы. Настроение Эфиры улучшалось по мере того, как маленькие мелочи из его быта дорисовывали портрет, этот невозможный мужчина даже на временное обиталище умудрился наложить свой отпечаток.

На втором этаже было две двери. Эфира сразу определила нужную, здесь особо чувствовался его пряный дерзкий аромат и оттуда доносился какой-то размытый шаркающий шум. Она просочилась внутрь, и тут же благодушное настроение разлетелось вдребезги. Некая деваха, комфортно развалившись посередине кровати, с остервенением перещелкивала каналы, что-то бурча себе под нос. Сомнений не было, для чего потребовалось в этой комнате нахождение шикарной брюнетки.

Впервые Эфире показалось, что не она поглощает воздух, а он сминает и засасывает ее. Вот, кобель! И она хороша, как последняя идиотка заботилась о сохранности его шкуры.

Видите ли, бедный Вал, его окружили враги, ему нужно помочь! Тьфу, дура!

И вот ЭТО нравится ему. Такое яркое, приторное, пышное. Она представляла идеал женской красоты Валентина иначе.

Онемение ушло, а вместе с ним и все сомнения. Теперь она точно знала, чего хочет, но сначала…

Тьма окутала ничего не подозревающую фигуру. Злость и обида клокотали в ней, окрашивая спальню в бурые грязные тона. Ведь, что такое цвет, это просто наше восприятие окружающего, а она жаждала крови. Голод взвился, как пламя в горне, раздутое кузнечным мехом, сжигая остатки контроля.

Но внезапно девушка, будто почувствовав опасность, начала озираться в поисках источника удушливого страха, забивающего ноздри и рот, мешающего дышать спокойно. Она резко дернулась к двери, когда тихий вкрадчивый смех окутал ее кожу почти осязаемым покровом.

Эфира немного отстранилась, давая той сделать глубокий вдох, играя со своей жертвой. Она выжмет из этого создания все эмоции до единой, выпьет ее до дна, не оставив ничего. Тьма становилась гуще, теряя прозрачность. Ей хотелось, чтобы та, другая, знала, кто подарит ей незабываемую смерть.

Тем временем ручка поддалась, и девушка буквально вывалилась в коридор, но стоило ей ступить за порог, как руки и ноги, налились свинцовой тяжестью, сгибая стройную фигуру.

Брюнетка подалась назад. Хватаясь за косяк, она мутными глазами смотрела в упор на Эфиру.

– Кто ты? Какого дьявола тебе здесь нужно? – выкрикнула она, осторожно огибая непонятное размытое пятно стороной, и с каждым маленьким шагом пластичность возвращалась к ней.

– Смерть, Тьма, Ужас, выбирай, – в голосе Эфиры явно слышалась насмешка.

– Ты создание Вала, – девушка, отвлекала ее разговором, одновременно вспарывая острыми ногтями вены, – Но почему ты пришла ко мне, а не к нему? – Она сделала стремительный едва заметный глазу оборот, разбрызгивая кровь по кругу, и тут же до потолка взвился защитный купол, дарящий чувство безопасности.

Но оно продлилось недолго, ровно до того момента, пока Тьма не решила взяться за нее всерьез. Магия, чушь! Эфира чувствовала ее, видела, но была нейтральна к ней, а потому, спокойно протекла сквозь щит, даже не колыхнув его.

В черных, как ночь, глазах отразилось недоумение, которое быстро сменилось страхом, когда издевательский голос, проникая в мозг, нежно прошептал:

– А я и пришла к нему, но почему-то нашла тебя, демоница.

– Я здесь не по своей воле.

– Это уже не имеет значения. Я устала сдерживать свой голод, а твой страх так приятен на вкус. И он превратится в ужас, когда я буду клеточка за клеточкой изымать с твоей кожи его запах.

И будто в подтверждение ее слов, плоть девушки начало щипать, жечь так, словно ее разъедали капельки кислоты. Демоница попыталась дернуться, но оказалось, что мышцы не слушаются ее мысленных приказов. Взгляд, наполненный болью, опустился вниз, чтобы с ужасом увидеть, как некая сила, словно острой ложкой, вынимает из нее кусочки плоти, разбрасывая вокруг, сначала неспешно, затем видя, что ткани хотя и медленно, но регенерируют, быстрее и быстрее. Рот беззвучно открывался в немом крике, но ни звука не выходило из него.

Эфира наслаждалась ужасом и болью своей жертвы, ее агонией. Как она раньше не додумалась, что и сверхъестественных существ можно заставить мечтать об избавлении, буквально жаждать смерти. Сколько оттенков муки, таких приятных и сытных можно вытянуть из них. И это может продолжаться долго: часами, днями.

Тьма наносила все более глубокие раны, которые уже не успевали заживать, стараясь при этом не прикасаться к жизненно важным органам, не влезать в мысли. Некогда красивая брюнетка практически превратилась в кровавый скелет, но все еще жила.

– Ты действительно чистое искушение, демоница. Я бы и рада растянуть нашу забаву, но у меня еще много дел, – с легкой грустью произнесла Эфира, видя как стекленеют глаза скелета, а освежеванное горло раз за разом пытается выдать какой-то непонятный звук.

Глядя на свое деяние, Эфира чувствовала опустошенность. Ей хотелось побыстрее закончить здесь и спрятаться в каком-нибудь темном уголке, чтобы зализать свои раны.

Она уже проникала в сознание девушки, когда дверь распахнулась и в комнату чуть ли не ползком вползла еще одна. Тоненькое невидимое щупальце потянулось к крылатому созданию, но та была чиста, а Тьме уже было все равно. Пусть живет.

Ее сила обрушилась на сознание своей жертвы, поникало в кровь, уничтожая все на своем пути, забирая, впитывая то, что осталось от изломанного изувеченного останка некогда шикарной демоницы.

Другая заливалась слезами, Эфира, паря над ней, твердо чеканя слова, произнесла:

– Пусть твой хозяин ждет, я вернусь, обязательно вернусь. И если его не будет на месте, ты заменишь свою подружку. Запомни.

Звенящая пустота и нечленораздельное бормотание, гулко разносящееся по дому, заставили Валентина внутренне подобраться. Все его обострившиеся чувства говорили, что здесь нет никого чужого, и, тем не менее, ощущение опасности буквально врезалось в кожу, заставляя магию вибрировать в крови. Он сделал пару осторожных шагов, но с тем же успехом мог топать как слон – так резко звучали они в практически полной тишине дома, словно это было не уютное маленькое жилище, а огромный пустынный зал театра, где каждый шорох многократно отражаясь от стен, был слышен даже в самых отдаленных уголках.

Чародей мысленно чертыпыхнулся, и, уже не скрываясь, пошел в направлении странных звуков, доносящихся сверху.

Мариэль сидела на полу возле распахнутой настежь двери в его комнату. Ее белоснежные крылья повисли, безумный пустой взгляд впивался в него, не узнавая, а с губ срывались невнятные слова.

– Мари, что ты здесь делаешь? – спросил Вал как можно спокойнее, медленно приближаясь к ней.

– Вал?! Ты пришел, пришел… торопиться… нужно успеть, – слова произносимые девушкой, казалось, не поспевали за мыслями, но она хотя бы вышла из ступора. В глазах появился лихорадочный блеск, и она попыталась встать ему на встречу, однако ноги подвели, и девушка, словно сломанная кукла снова повалилась на пол.

Вал ни черта не понимал, что творится в этом сумасшедшем доме, и какого беса ангелочку понадобилось выходить из своей комнаты, ведь знала же, что за ее пределами становится бессильной, как новорожденный котенок. В последнее время она вела себя довольно тихо, и он уже думал, что девушка смирилась со своим заточением. Видимо, он ошибался.

Валентин встал в проходе своей спальни и собирался уже взять Мариэль на руки, чтобы отнести в комнату, когда взгляд выхватил красный узор на полу. Мозг отказывался верить увиденному. Красные гладкие шарики разных размеров усыпали пол, от совсем мизерных, как кусочки пенопласта, до крупных с перепелиное яйцо. Они складывались в ровные лучи, исходящие из светлого не заваленного пятна, в центре которого валялся ошейник.

Это не могло быть тем, что ему показалось? Ведь, так? В противном случае, где кровь, где кости? Да и кому под силу уничтожить бессмертное существо, которое даже поймать-то удалось с трудом, а как убить – вообще было за гранью понимания? В воздухе витал легкий аромат магии, демонической! Закира была в полной силе, находясь в комнате и все же, все же…

Бутылка выскользнула из рук и, прокатившись по ступеням, с грохотом разбилась внизу, вырывая Валентина из потока противоречивых мыслей. Он осторожно прикоснулся к близлежащему кусочку, чувствуя, как холодная мякоть проминается, обволакивая его палец. Несколько капелек крови под нажимом брызнуло в стороны, пробивая себе выход наружу. Чародей снова смачно выругался.

Отголосок горечи не его, чужой, осел на языке, отравляя слюну, медленно скатывающуюся по вдруг пересохшему горлу. Он не сразу осознал, что чья-то рука настойчиво теребит его за штанину, пытаясь привлечь внимание.

– Вал, Вал, ну же, у нас мало времени. Она скоро вернется. Ты должен быть готов к встрече с ней, – слабый надломленный голос настойчиво терзал его сознание, вызывая новый поток вопросов и домыслов.

– Кто ОНА?

– Твое создание.

– Эфира?! Но как… – он оборвал себя на полуслове. Понимая, что не в состоянии рассуждать здраво рядом с этим, Валентин подхватил девушку и понес ее в другую комнату. Легкие, как пух, крылья Мариэль успокаивающе ласкали руки, а светло-карие глаза с какой-то отчаянной решительностью искали на его лице ответы, которых у него не было.

Вал умел быть намеренно жестоким для достижения своих целей, но даже у него это бессмысленное планомерное убийство вызывало отрицание. Оно никак не вязалось с образом его Тьмы. Эфира была неугомонной, неимоверно любопытной, хищной, импульсивной, но никак не холодной расчетливой садисткой. Ее задорный полный жизни смех до сих пор преследовал его, она просто не могла сделать такого, вернее так. Хотя, что он знал о ней? Нежность к нему в ее звонком как колокольчики голосе, услышанная в мысленном кинотеатре? Чушь!

Надрывный всхлип в голове, и тонкий еле различимый жалобный голосок: – Вал, Вал! – Отозвался мукой в душе Валентина, вызывая во всем теле озноб. Он встряхнулся, как собака, пытаясь прочистить мозги, хотя в этом не было необходимости. Слуховые галлюцинации, неожиданно вспыхнув, рассеялись, словно и не было их вовсе. Вот только чувство щемящей тоски не отпускало, продолжая мучить его.

Его взгляд опустился на Мариэль, которая, оказавшись в своей комнате, быстро приходила в себя и сверлила его своим пристальным заинтересованным взглядом. Похоже, не у него одного съехала крыша. Такой переход от истерики к въедливому изучению сильно дезориентировал. Но, как бы там ни было, ему нужно было освободить девушку от ошейника. После наглядной демонстрации силы Эфиры, у него были вполне обоснованные опасения в исходе их противостояния. Ведь в случае его провала, кому-то нужно будет сообщить Виру подробности.

Валентин дотронулся до скрытого замочка, собираясь произнести ключевое слово, как вдруг до этого спокойно сидящий ангелочек начала отбиваться от него как разъяренная кошка.

– Совсем сдурела? – выкрикнул он, когда ее острые коготки в запале случайно прочертили алые борозды на его лице. Вал хлестанул ее по щеке, пытаясь привести в чувство. – Успокойся, бешенная, я же освободить тебя хочу!

– Не нужно, – спокойно произнесла девушка, однако продолжая отбивать его руки, тянущиеся к ее горлу, – оставь его и сядь, наконец. Нам нужно поговорить.

– Нет времени на разговоры, мне еще нужно найти место для поведения ритуала, а я не уверен, что во время моего отсутствия сюда не заявится Эфира. Сама же сказала, что нужно торопиться. Вот и текай к своим, пока цела. Меня не прельщает убирать две кучки вместо одной, – выпалил порядком взбешенный Валентин, а потом уже спокойней добавил. – Только Мари, если со мной что-нибудь случится, пообещай, что расскажешь все Виру.

Девушка продолжал упорствовать, словно не слышала всего, что он только что сказал, а потому мужчине ничего не оставалось, как смириться и подчиниться ее идитской просьбе, мысленно посылая всех жертвенных агнцев подальше.

– Чистенькое местечко есть в 20 км к Востоку отсюда, – неожиданно начала она, – это поле с заброшенными хозяйственными постройками, скрытое от дороги лесной посадкой, оно вполне подойдет для вашего ритуала. Как там не нагадили, остается для меня загадкой, но не это главное. Виру потребуется твоя помощь, так что даже не думай о том, чтобы сдать позиции. У нас нет права на ошибку.

Несмотря на вполне четкую рассудительную речь и сосредоточенность девушки, это у «НАС» сильно беспокоило Вала вкупе с неразберихой, творившейся в душе, объединение чародеев со святошами, казалось ему верхом абсурда, заставляя сомневаться в здравости ума Мариэль. Однако девушка либо не замечала его скептически выгнутой брови и ухмылки, либо просто игнорировала.

– До сегодняшнего дня, я бы, наверное, согласилась, что привлечь Вира самое разумное решение и лучшее после твоей бесславной кончины, но смерть Закиры все изменила. Слишком многое поставлено на карту, чтобы терять таких сильных союзников, – тут она хмыкнула и помотала головой, словно что-то показалось ей забавным в этой фразе. – Кто бы мог подумать, что Творец способен на подобное безрассудство. Связать тень проклятой с живой душой! Ты уникум или, вернее, вы. Не знаю, что вы вчера творили с Закирой, но сегодня я четко чувствую вторую душу в тебе. Вам выпал шанс на миллиард, и если твоя клятва, данная Закире, в силе, я подскажу, как использовать его, хотя поверь, предпочла, чтобы сдох ты, а не я.

Он отмахнулся от ее слов по поводу своей смерти, сосредоточившись на второй душе в нем.

– Я что, одержим? – Этот вопрос с момента пробуждения очень волновал его.

– Нет, Вал, ты не одержим. Одержимость – это когда инородная душа завладевает чужим телом. У вас же… – она снова хмыкнула, – симбиоз что ли. Тени проклятых были когда-то душами сверхъестественных существ, которым за какие-то прегрешения было отказано в последнем прибежище и последующих воплощениях. Они питаются эмоциями в снах людей, охотятся на души, находящиеся в поиске сосудов для своего нового воплощения. Так вот, твоя Эфира одна из них. Никогда бы не подумала, что хотя бы вот так кому-то из них удастся снова воплотиться.

– Почему ты так уверена в этом?

– Ты забыл малыш, я спец по душам, – Девушка послал ему воздушный поцелуй, но глаза при этом были слишком сосредоточены, – Так как, будем воплощать половинку твоей души или нет. Больше шанса не представится.

Что-то мелькало на задворках сознания, но он заставил себя сосредоточиться на разговоре.

– Откуда тебе известно про клятву, ты вроде как свечку в комнате не держала?

– Клятва была дана и принята, это не проходит незамеченным. Мне просто нужно подтверждение от тебя, что сознаешь ответственность.

– Да брось, Мари, из-за чего весь сыр-бор, судя по тому, что сказала мне Закира, не вижу, чем бы я или кто-то другой смог навредить вашему брату.

Девушка рассмеялась ему в лицо.

– Хочешь сказать, что она меня обманула? Но я бы почувствовал ложь.

– Нет, чародей, она не обманывала тебя, просто не договаривала. Следуя ее путанным указаниям, ты прямиком отправился бы к праотцам, хотя и облегчил бы нам работу по уничтожению твоей тьмы, – увидев как его глаза наливаются бешенством, Мариэль поспешила добавить, – А что ты ожидал? Что мы придем в буйный восторг от того, что кому-то стало известно о наших уязвимых местах. Такое знание слишком опасно на пороге грядущих событий. И даже наши с ней жизни не в счет. Ты ведь утянул бы нас за собой. Видишь, я полностью откровенная с тобой.

– И что же заставило тебя поменять решение? В чем твой интерес? И где гарантия, что это не очередной обман?

– Ты и твоя Эфира, или Эфиры, если уж быть до конца точной. Ее потенциал просто поражает и ужасает одновременно. – Она снова улыбнулась, видимо бедлам, творившийся в его душе, очень забавлял ее. – В обмен за мою помощь, я рассчитываю на услугу с твоей стороны. Ты должен будешь поддержать Вира в Совете, ты и твоя Тьма, когда будет решаться вопрос о союзе с нами. И последнее, если бы я хотела твоей смерти, то воспользовалась бы случаем избавиться от ошейника и твоего соседства, а не сидела бы здесь, пытаясь что-то вдолбить тебе.

– Почему ты так уверена, что Вир согласится на сотрудничество?

– Я просто знаю!

Предложение Мариэль воплотить Эфиру очень удивило его, он ожидал от нее чего угодно только не этого. Видимо, предстоял конец света не иначе, раз любителям душ потребовалась поддержка Ковена и даже его Тьмы. Но это было не важно, главное она предлагала решение его дилеммы, прося взамен просто поддержать Вира. Будто были другие варианты.

Вал наконец-то разобрался в путанице своих чувств. Зная, что должен уничтожить свое творение, он сознательно противился этому. Только сейчас, во время разговора, поняв, что не никогда по-настоящему не хотел смерти своей тьмы, потому и не обращался к Виру. Она интриговала и восхищала его, манила еще до того, как нежный испуганный голосок раздался в его мыслях, будоража воспоминания. Они возвращались постепенно, накатываясь волнами. Он прочувствовал, а не отрешенно созерцал, что ощущал в тот момент, когда Эфира, как котенок, клубочком свернулась у его ног, засыпая. Боль и мука, вот что это было. Словно кто-то отрезал часть его, забрал цвета из его жизни, запахи, звуки. Все стало серым и обыденным.

Это неугомонное жизнерадостное создание было так похоже на ту, другую, которую обещал разбудить, вернуть. Ту, которой принадлежала его душа. За столько лет Валентин так и не встретил ни одной женщины, которая вызывала бы столько чувств у него, и теперь он знал почему. Может именно таким стал бы его маленький черный котенок на свободе. Сейчас он сам готов был разделать Закиру и Мариэль за то, что хотели уничтожить его… нет их.

– Ты больше ничего не хочешь попросить взамен, Мариэль? Подумай.

– Нет, – девушка усмехнулась, словно прочитав его мысли.

– Тогда я подтверждаю свою клятву и обещаю поддержать Вира при решении вопроса о союзе с вами, – Вал честно дал ей возможность выторговать свою жизнь, но она не воспользовалась ею.

Глава 6

Это было подобно вспышке в сознании. Фантазия и явь смешались. И лишь отвращение и недоумение Вала смогли вырвать Эфиру из объятий Морфея. Они, как кислота, въедались в душу, приумножая муку и чувство вины.

Тьма пыталась разорвать оковы сна, но раз за разом терпела крах. Болезненный стон раздавался эхом здесь в сознании Валентина, и там снаружи, где в пустынной подворотне, смешавшись с тенью тихо вторила ей другая. Эфира поняла, что ее сон в какой-то момент превратился в реальность, но она так глубоко погрязла в придуманном мире, что не смогла вовремя осознать это и остановиться.

Чем четче становились ощущения эмоций и мыслей Валентина, тем труднее было ассоциировать себя с вольной Тьмой. Эфира с трудом ориентировалась, где она: внутри с ним или там в подворотне. Но как бы ни хотелось ей переложить груз вины на кого-то другого, Тьма не могла лгать себе. Это именно она сознательно и жестоко расправилась с демоницей и упивалась вседозволенностью каждую минуту казни. Только тогда поняв, что перешла черту, когда эмоции Вала пробились к ней.

Одно дело убить, чтобы утолить голод, и совсем другое – умышленно истязать жертву, стараясь растянуть ее боль и страдания, ради самого процесса. Она никогда не думала о себе как о монстре, по крайней мере, с тех пор как была связана с Валентином, но сейчас впервые за долгое время задумалась над тем, что возможно ее наказание было вполне заслуженным.

Даже сейчас Эфира не сожалела об убийстве, только о способе, и то, потому что боялась стать омерзительной в глазах единственного дорогого ей существа. Мужчины, из жизни которого ее жестоко вычеркнули, несмотря на нерушимую связь. И если бы не случайность, то они так и прожили бы вместе и порознь, испытывая непонятную тоску и не находя ни в чем утешения. Но по чьей-то непонятной прихоти, у нее появилась возможность не только проснуться и быть мысленно рядом с ним, но соединиться воплоти, если Эфира правильно поняла суть размышлений Вала.

Состояние поверхностного сна затрудняло четкость восприятия, давая возможность улавливать лишь образы и эмоции. Тьма с надеждой и неверием углублялась в них, окунаясь в предназначенные ей тепло и нежность, не омраченные оттенками гнева и отвращения, которых так страшилась.

Но, греясь в его любви, как в лучах солнца, Эфира не забывала об опасности ее воплощения. Из памяти демоницы она узнала, что риск потерять его слишком велик. Эта тварь намеренно дала неполную информацию, рассчитывая на гибель Валентина, а если все удачно сложится – их обоих. Эфира чувствовала его отчаянную решимость воплотить ее, но не была готова на такой обмен. Лучше всю жизнь оставаться в полудремной реальности неосязаемым потоком, чем без него. Она кричала ему об этом, но он не слышал, и только крысы разбегались по щелям, испытывая безотчетный страх, да в парочке окон загорелся свет, являя лица любопытных старушек.

Эфира поняла, что криками ничего не добьется, ей нужно вернуться к нему.

Что она до сих пор делает здесь? Почему еще не с ним?

Вал сомневался, что когда-нибудь решится повторить этот ритуал, осуществляемый в соответствии с указаниями Мариэль. И дело было не в сложности и не в клятве, а в сути проводимого действия. У каждого существа есть черта, невидимая грань, переступив через которую уже нет возврата назад, и он сейчас, как канатоходец, балансировал на ней.

Слишком соблазнительным был вкус чистой, первородной энергии, из которой он выстраивал стены в лабиринте своего сознания. Она манила своим всемогуществом, искушала впитать ее в себя всю целиком, но Валентин упорно тянул тонкую нить, кропотливо строя ментальную защиту.

Оставалось совсем чуть-чуть, и он замкнет купол внутри комнаты, где сгустком тьмы спала Эфира.

Однако это было не все!

Ему не хотелось открывать глаза, не хотелось видеть, что происходит с Мариэль, пока он использует оставшуюся часть… энергии, чтобы защитить свою физическую оболочку. Но элементарное уважение к существу, пусть и по непонятной причине, пожертвовавшему собой, ради него, заставило распахнуть глаза.

В этом не было ничего ужасного и, тем не менее, Валентину стало жутко от вида сильно истощенного человеческого контура, оплетенного редкими светящимися нитями, которые из ошейника тянулись к нему. С каждым витком защиты вокруг его тканей, эта фигура становилась все тоньше и тоньше.

Когда после клятвы Мариэль объяснила суть ритуала, Вал не думал, что это будет так. Девушка показала, какую нужно начертить вокруг нее пентаграмму и как активировать ее. Она объяснила, что с ее помощью можно усилить мощь созданного им ошейника, а затем преобразовать подобные ей существа в первоначальную энергию.

Колоссальную по силе энергию, если учесть, что жертва была добровольной.

Магические щиты, по словам ангела, были бесполезны против разъедающей сути Эфиры, поскольку только изначальная материя могла нейтрализовать ее. Также она предупредила его, что ритуал вытянет из него практически всю физическую и магическую силу, и после он будет ощущать сильнейшую слабость. А чтобы восполнить силы, она, как ни в чем не бывало, предложила ему принести в жертву пару-тройку людей.

Было во всей этой спокойной деловитости что-то извращенное, но не ему судить ангельское создание. Нет, только не ему, да и некому теперь уже.

В задачи Ковена входил контроль за границами между мирами и сохранение общественного спокойствия и порядка. Однако Вал никогда не понимал ценности жизни отдельных существ. До разрыва связи с Эфирой это казалось несущественным по сравнению с ее благополучием, а после… после что-то умерло в нем, опустело, и только сила и власть стали иметь значение, а вот жизни… жизни совсем обесценились.

Когда все было закончено, Валентин устало опустился на пол, глядя пустым взглядом на пентограмму, в центре которой сейчас лежал ошейник.

Черт! Если бы кто-нибудь ранее сказал ему, что впитав в себя такую громадную мощь, он будет ощущать себя как старая развалина, то рассмеялся бы чудаку в лицо.

Но вот результат – он вобрал в себя невиданный объем энергии, впитав в себя полностью сущность Мари, и вместо всемогущества получил полное физическое и магическое истощение.

Горькая ухмылка кривила его губы.

Да уж, куда ему тягаться с его девочкой!

Теперь он лучше понимал суть ее силы и удивлялся, что город все еще стоит на месте!

Взглянув на часы, Валентин с удивлением понял, что времени прошло не так уж и много, и он еще вполне успевает съездить осмотреть указанное Мариэль место. И если ангелок не обманула его, то подготовка не должна занять много времени, и он сможет посвятить свой день восстановлению утраченных сил и… Эфире. Только после всего этого арендованный коттедж проще будет спалить и выплатить хозяевам неустойку, чем вычистить.

Внезапно он резко ощутил ее присутствие рядом. Она теплым комочком ворочалась в душе и мягким невесомым одеялом ласкалась снаружи. Как нашкодивший котенок, терлась, пытаясь заслужить прощение.

– Эфира?!

Вал почувствовал, как она ускользает от него, забирая с собой тепло прикосновения.

– Котенок, вернись. Не уходи. Я нашел способ воплотить тебя.

Ее молчание заставило его нервно вскочить на ноги. От резкого движения на секунду у Валентина помутилось в глазах, а когда зрение восстановилось, то в дальнем конце комнаты он увидел расплывчатый женский контур, созданный из более плотного и грязного воздуха, который, то терял четкость, то восстанавливал ее.

– Вал, в этом нет необходимости, я и так буду рядом с тобой, – ее голос звонким колокольчиком разрезал тишину. – Что значит еще пара-тройка столетий, по сравнению с твоей жизнью? Закира обманула тебя, она…

– Чшш, котенок. Я знаю, Мариэль рассказала мне обо всем, и она же объяснила, как безопасно воплотить тебя, – Валентин намеренно не стал уточнять, что риск все же есть, – Если не веришь, давай проверим. Ты ведь можешь поглотить любой кусочек несущий жизненную энергию.

– Если не сдерживаюсь, то сразу разъедаю, растворяю его в себе, – фигурка склонила голову, но не двинулась в его сторону.

– Так попробуй растворить кусочек моей кожи на руке, если тебе это удастся, то мы больше не возвратимся к этому вопросу и будем ждать хоть тысячу лет, а если нет, то сегодня подарим тебе новую жизнь; мы и так потеряли уйму лет, – его голос убеждал своей решительной настойчивостью, а протянутая ладонью вверх рука искушала довериться. Он не мог позволить сомнениям одолеть их.

Им был подарен уникальный шанс еще до рождения, найти свою вторую половинку, быть вместе всю жизнь, знать друг друга, как себя. Все что с ними случилось: ее сон, его потеря памяти, ее жизнь в загоне, смена Совета, его возвышение и доступ к тайным свиткам, даже пробуждение силы в той женщине – все вело к этому моменту. Просто путь был долгим, слишком долгим.

В глубине души Валентин ощущал сомнения Эфиры и видел, как от волнения она теряет очертания.

– Почему я не слышу твоих мыслей, как раньше, котенок? – ему сейчас очень не хватало той способности, чтобы найти верные слова.

– Потому что я сплю и в своем сне сейчас общаюсь с тобой здесь. Сложно, правда? Я пыталась докричаться до тебя, когда поняла, что не могу проснуться, но у меня не получилось. Я тоже не могу теперь читать твои мысли, только эмоции, – ее всегда такой звонкий и твердый голос слегка дрожал.

– И что же я чувствую? – Вал сбросил все щиты, весь контроль, без которых уже не мыслил себя, просыпаясь и ложась спать с ними. Выжидательно вглядываясь в пустоту, пытаясь уловить перемещение Эфиры.

– То же, что и я! Вину, нежность, любовь, волнение и решимость. Валентин… Я сделаю, что ты просишь, – она шептала совсем рядом, а он даже не мог увидеть ее, не то, что коснуться. Ему до жжения в руках хотелось обнять ее, прижать к себе, но единственное на что он сейчас был способен – согревать теплом своей души комочек Тьмы, спящий внутри него.

Рука уже начала затекать от напряжения, но он продолжал удерживать ее на весу в неизменном положении. Валентин почувствовал, как воздух вокруг нее осторожно сгущается и нагревается и… больше ничего. Казалось, прошла вечность, пока ее серебристый упоительный смех не разорвал тишину.

– Получилось! Получилось! – Захлебывалась, она собирала за собой воздух в миниатюрные кружащиеся воронки, – Вал, у нас получилось!