Текст книги "Земля мертвых душ (СИ)"

Автор книги: Елена Горелик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

8

– Что делать будем, Фернет?

– Что делать… Что собирались делать, то и будем.

– Но ваш брат…

– Мой брат умер! – рявкнул сотник дворцовой стражи. – Даже если и жив ещё, то из-за грани никто не возвращается! Он и так сделал всё, что мог… А вы, порубежник, слушайте и не встревайте. Мы с братом на это дело всю жизнь положили. Вы хоть и круты, но человек новый. Потому, если домой хотите, будете делать то, что я скажу.

– Вы правы, – взгляд сотника с пограничья сделался ледяным. – И планы ваши – само совершенство. Одна нелепая случайность – и всё летит кувырком. Вы говорили, эта дама должна была обезопасить нас от Призыва? И что теперь? В качестве кого мы, колдуны, теперь будем участвовать в вашем…плане?

– Призыв, молодой человек, приведёт – хе-хе – нас всех на главную площадь, – голос Ульсы, когда он нервничал, делался скрипучим и донельзя глумливым. – А там уже доблестные воины господина Фернета и ваши люди с пограничья атакуют княжескую свиту. Весьма сомнительно, чтобы князья при таком прискорбном недостатке магии, каковой мы наблюдаем, смогут одновременно сопротивляться нападению и удерживать в повиновении тысячи Одарённых.

– Вы меня утешили, – скривился иномирянин. – Но я бы предпочёл что-нибудь более конкретное, желательно со схемами и подробным планом.

– Для воина «что-то более конкретное» – это приказ, господин сотник порубежной стражи, – прорычал Фернет. – Я, сотник дворцовой стражи, беру на себя командование операцией и всю ответственность. А свой медальон можете засунуть… куда-нибудь подальше. Через пару дней он будет стоить не больше, чем серебром по весу. Ясно?!!

– Так точно, господин сотник дворцовой стражи! – Сандер прекрасно знал, что чин дворцовой стражи – это тот же чин в войсках, но плюс один уровень. Субординация, она и в параллельном мире субординация, чёрт её дери. А теперь, хочешь – не хочешь, придётся подчиняться. Хотя этот тоже умеет командовать.

– Приказываю – назначить заместителя, передать ему полномочия и заняться обучением людей, ещё не владеющих вашим оружием.

– Слушаюсь, господин сотник дворцовой стражи. Разрешите выполнять?

– Выполняйте.

Фернету явно было плохо, брата он, кажется, неподдельно любил. Горе было искренним, и потому он не заметил, как тихонечко, бочком, стараясь ничего не задеть своим объёмистым пузом или длинной бородой, из комнаты выскользнул Ульса. Путь мага лежал недалеко, в соседнюю комнату, где господин Креннах без особенного удовольствия передавал заговорщикам обещанный ранее кошелёк с серебром. Молчаливый офицер-стражник принял деньги, написал расписку и был таков.

– Могу ли я побеспокоить делового человека? – с добродушнейшей из своих улыбочек поинтересовался учитель. – Не уделите ли мне пару солнечных шагов внимания?

– Для меня это большая честь, господин маг, – Креннах учтиво поклонился и явил миру улыбку, полную подобострастия, кою положено являть любому простолюдину, когда к нему обращается столь важная персона. – Чем могу услужить?

– Вы ведь уже знаете о прискорбном случае с господином Дойленом и госпожой Станой?

– Увы, увы, от подобной участи никто не застрахован, – сокрушённо покачал головой купец. – Боюсь, господа воины ещё не понимают, что их затея теперь, без магической поддержки, обречена на провал.

– А также плакали ваши денежки, – маг согласно покивал головой. – Однако не всё так плохо, как вам кажется, любезный господин Креннах. Я вот – хе-хе – собрался предложить вам выгодную сделку.

– Насколько выгодную, господин мой? – Креннах навострил уши.

– Настолько, что вы забудете о сегодняшнем кошельке, переданном господам воинам, как о досадной мелочи… Вы ведь не только купец, не так ли?

– Не понимаю вас, господин мой…

– Ах, бросьте, господин Креннах, – маг махнул пухлой ладонью. – Слава князя воров вас больше не греет?

– Господин мой изволит шутить? – в светло-карих, почти жёлтых глазках Креннаха сверкнула опасная искорка.

– Какие шутки? Я хочу заплатить вам за посильную помощь, а доход от нашего весьма прибыльного дельца поделим пополам… Десять золотых вас устроит?

– Для начала, – Креннах улыбнулся, но уже совсем по-иному. Теперь стало понятно, что этого человека называют князем воров не из лести. – Чего вы хотите?

Ульса засверкал лучезарнейшей улыбкой, и купец – он же князь воров – понял, что все десять золотых ему придётся отработать сполна. Пока магия никуда не делась, облапошить пузатого колдуна не удастся.

9

– Почему мы не взяли пистолеты? – шёпотом сокрушалась я. – Ведь не магические же вещи. Конспирация, блин… Кому было интересно, что у нас за пазухой?

– Ворью, – резонно заметил Дойлен. – Вот был бы сюрприз, если бы у нас оружие упёрли, верно, милая?

– Верно, дорогой. Но сейчас вместо оружия упёрли нас самих, и этот сюрприз мне не нравится ещё больше. Я бы предпочла сейчас пистолет кинжалу. Привычнее как-то.

– Ты закончила меня пилить?

– Ещё нет. Обстановка подходящая, почему бы ею не воспользоваться и не снять с тебя пару стружек?

– Потому что я не бревно.

Нам было от чего впасть в отчаяние и предаваться самокопанию различной степени тяжести. Из гигантского кольцевого зала, местами становившегося многоярусным, не было иного выхода, кроме как через ту проклятую комнату. «Приёмный покой», чтоб его разорвало. Вот это потрясло меня почти так же сильно, как и само… помещение. Чтобы из такого громадного комплекса был всего один выход… Проектировщика – на мыло. Притом не столько из-за нас, сколько из-за вопиющего нарушения техники безопасности. А ну как пожар случится?

Значит ли это, что они не боятся никаких ЧП? Значит ли это, что в случае ЧП персоналом жертвуют без оглядки? Не знаю. Я уже давно отчаялась понять извращённую логику местных правителей – князя, княгини и иже с ними.

Мы уже не прятались. Как выяснилось, прятаться тут было не от кого. Ни служители, ни, понятное дело, лежащие на столах на нас не реагировали. Я бы сказала – вообще не реагировали – но это не совсем так. Нас обходили, как препятствия, и только. Никто не поднимал тревоги, не срабатывала автоматическая сигнализация, не врывались вооружённые люди с воплями: «Хватай их!» Если это чёткая, веками отлаженная система, и она никак не отвечает на наши действия, то вывод может быть лишь один: мы – настолько нештатная ситуация, что программа просто нас игнорирует. Попросту не знает, что с нами делать. Вот если бы мы вели себя агрессивно, нападали на служителей, переворачивали столы и так далее, тревога была бы поднята моментально. Нападение – предусмотрено программой. Прогулка по коридорам – нет. Я постаралась, как умела, коротко сформулировать свою мысль Дойлену. Тому идея понравилась, но, как он выразился, хороший меч наготове ещё никому не мешал.

Итогом наших прогулок стало выяснение двух факторов: первый – аварийного выхода нет, второй – пока мы не причиняем вреда, нас тоже не тронут. Второе радовало. Первое – не очень. А у меня ещё и колено разболелось, да так, что нога стала гнуться с большим трудом. Вернувшись практически к тому месту, с которого начали осмотр этого…подземелья, что ли, мы нашли укромный уголок и, расстелив свои шубы, уселись на пол.

– Покажи ногу, – первым делом потребовал Дойлен, когда заметил, с каким перекошенным лицом я садилась.

М-да. Метко попал тот гадёныш, нечего сказать. Синяк, отёк, боль и крайне неприятные щелчки при сгибании. Как назло, я не рассчитывала на подобные приключения и ничего, кроме нескольких монеток, в поясной кошель не положила. Пришлось ограничиться несложным лечебным заклинанием, массажом и повязкой, для чего оторвала полосу ткани от рубашки.

– Неважно коленка выглядит, – без особой охоты признался Дойлен. – Тебе бы отлежаться денька три, а то и все пять.

– Я бы не отказалась… А интересно, там… наверху… сейчас день или ночь?

– Закат.

– Оттуда ты знаешь?

– Я всегда такие вещи чую, – Дойлен подоткнул шубу поудобнее. – Тебе лучше поспать, милая.

– Не уверена, что удастся…

– Я тоже не уверен. Но поспать нам обоим всё равно надо. Давай, устраивайся поудобней и спи, я покараулю. Потом я тебя разбужу, поменяемся. Только с шубки не скатись, а то отморозишь себе… что-нибудь сладкое.

Что за человек, а? Даже здесь, даже в такой удручающей обстановке не может, чтобы не отвесить сомнительный комплимент в стиле небезызвестного персонажа анекдотов… И ведь не рявкнешь в ответ: «Поручик, молчать!» Не поймёт юмора. Впрочем, мой угрюмый взгляд тоже кое-что ему сказал.

Уснуть удалось далеко не с первой попытки. Я вертелась так и эдак, пыталась считать овечек, потом начала представлять себе последовательность операторов в особо занудной формуле отчислений в Пенсионный фонд… Словом, не прошло и двух часов, как я провалилась в беспокойный сон без сновидений.

Сколько так прошло времени – понятия не имею. Только под самый «занавес» мне кое-что приснилось.

Мне приснился тот самый гигантский кольцевой зал, в котором мы сейчас находились. Тот же вид с галереи. Только освещение было не красноватым, а холодным тёмно-голубым – такой свет дают синие светодиоды. Я иду по галерее и смотрю вниз, а там на столах… Нет, не неподвижные люди. Там и столов-то нет. Вместо пола – громадная материнская плата, а вместо столов – процессоры с полупрозрачными кулерами, подсвеченными всё теми же синими светодиодиками… Несмотря на одновременную работу тысяч кулеров, стоит неестественная тишина и по коридорам разносится запах. Но не озона, чего стоило бы ждать от систем, работающих на электричестве, а разложения.

Один из кулеров прямо подо мной перестаёт светиться, и из-под него вытекает тёмно-красный, почти чёрный ручеёк…

Я просыпаюсь в холодном поту. Подскакиваю и натыкаюсь на встревоженного Дойлена.

– Приснилось что-то? – негромко спросил он, ласково прикоснувшись к моей щеке. – Ну, успокойся. Это всего лишь сон.

– Н-нет, не сон, – горло ещё перехвачено спазмом ужаса, и я хриплю. – Я… я знаю, что это. Что такое артефакт и…место, где мы находимся… Я – знаю…

Мультипроцессорная система с общей памятью – вот как это называется. Не придумали ещё процессора эффективнее, чем живой человеческий мозг, это факт. Тут тебе и вычислительная мощность, и кэш-память, и ОЗУ, и ПЗУ, и работает десятки лет. Всё в одном, так сказать. И если в пресловутой «Матрице» людей примитивно использовали как источник энергии, то машины, захватившие там власть, реально «тупые железяки». Не задействовать колоссальный процессорный ресурс мозгов миллионов людей – это действительно надо быть двинутым на собственном величии снобом типа агента Смита, до крайности презирающим людей. Здесь ресурс использовался на всю катушку. Но кем? Искусственным интеллектом неведомого компьютера, или его пользователями?

Ответ напрашивался сам собой.

Искусственный интеллект давно бы нас с Дойленом пришиб. Без малейшей злобы, просто так, чтобы не лазили всякие козявки по нежным внутренностям. Значит, против этого мира десять тысяч лет играют двое самовлюблённых ламеров[3]3
  Ламер (от англ. lame – увечный, хромой) – на компьютерном сленге так называют человека, плохо умеющего обращаться с компьютером, неспособного или принципиально не желающего хорошо освоить работу на компьютере.


[Закрыть], освоившие несколько функций загадочного устройства. Где они его добыли – неважно. Главное, что они уволокли самую компактную и, пожалуй, ценную его часть – жёсткий диск с операционкой и информацией. И то, что они догадались использовать людей в качестве процессоров-кэша-ОЗУ, говорит о неких познаниях в IT-сфере. Но то, как они этим воспользовались… На языке снова завертелись нехорошие словеса. Дилетанты, возомнившие себя богами и решившие поиграться живыми куклами. Ценнейшим инструментом гвозди забивают, муд…рецы, мать ихнюю через южный мост[4]4
  Южный мост – компьютерный термин, обозначающий микросхему на материнской плате, контроллер-концентратор ввода-вывода.


[Закрыть]. Ничего удивительного в том, что к людям здесь относятся, как к запчастям, теперь не вижу.

Просто нет слов. Одни эмоции.

Теперь-то понятно, почему князь с княгиней так тщательно берегут артефакт, что никто, кроме них двоих, его в глаза не видел. Единственная в своём роде вещь, хранилище бесценной информации – это основа их долгой жизни и абсолютной власти. Не артефакт – сердце местной магии (точнее, «магии», в кавычках), а вот эти люди на столах. Без них он был бы всего лишь бесполезной болванкой. Посему у людей, проходящих через арку, стирается личность. «Лишняя», по мнению местных админов, информация, ворующая ценный ресурс. Вирус. Остаются разве что базовые рефлексы, не дающие живому процессору превратиться в кучу биомассы, не способной даже дышать.

Ну вашу ж материнку во все разъёмы… Нельзя так поступать с живыми и разумными существами! Как бы они ни были грешны и плохи – нельзя!

Наверное, у меня было очень уж страшное лицо – даже мой друг слегка сбледнул, когда я схватила его за воротник.

– Его нужно уничтожить, – прохрипела я, всё ещё видя перед глазами финальную картинку из своего сна. – Слышишь, Дойлен? Слышишь, дорогой мой? Поклянись, что уничтожишь его, когда мы уйдём в свой мир! Поклянись, прошу тебя!

– Что оно такое? – он аккуратно накрыл мою руку, сжавшуюся в кулак до побелевших костяшек.

– Машина, которой управляют два урода! – ответила я. – Убрать уродов – найдутся другие, не лучше. Нужно уничтожить артефакт… Милый мой, дорогой, поклянись!

– Клянусь, – сказал Дойлен, понимая, что я не шучу. – Но сперва ты воспользуешься этой… машиной для уродов, не так ли?

– Мне с этим потом жить, а не тебе, – огрызнулась я, приходя в себя. – Не нужно считать мои грехи, договорились?

– Договорились. Но уничтожать артефакт нам придётся вдвоём – если предположить, что мы вовремя сделаем отсюда ноги. А что если ценой его уничтожения станет твоё возвращение домой?

– Я заплачу эту цену.

Взгляд Дойлена, до того холодный и настороженный, заметно потеплел.

– Я в тебе не ошибся, – сказал он, поглаживая мои руки. – А ведь ты сейчас рискуешь, милая. Не боишься, что я могу поймать тебя на слове и обстряпать дельце таким манером, будто не было иного выхода?

– Конечно, боюсь, – я начала понемногу успокаиваться и даже смогла криво улыбнуться. – Но ведь если вообще никому не доверять…

– …то это хуже одиночества, я помню, – проговорил Дойлен. – Не бойся, моя хорошая. Искушение сильное, но я не поддамся. Знаешь, почему?

– Почему?

– Ты мне дорога, Стана… очень. Пацанам ты нравишься, и вообще… Ради того, чтобы ты осталась со мной, я готов отдать всё. Кроме жизни. Но… – он нервно сглотнул, будто слова жгли ему горло или перекрывали дыхание. – Ради того, чтобы ты вернулась к мужу… которого я бы при встрече обязательно пришиб… отдам и жизнь. Такие дела.

Это невыносимо тяжело – смотреть в глаза человеку, который любит тебя так сильно. Пожалуй, незаслуженно сильно. Начинаешь чувствовать себя распоследней скотиной. Один поцелуй. Самый нежный, на какой я была способна. Всё, чем я могла ему ответить.

Какая же я сволочь…

– Нам… нужно выбираться отсюда, – прошептала я, не испытывая к собственной персоне ничего, кроме ненависти. – Иначе всё это не имеет смысла.

…Он тоже с трудом нашёл в себе силы заснуть, а я сидела – оберегала его сон и…не думала. Это очень трудно – не думать, особенно когда два толстых каната, два пути, как вещал Лис, натянулись до предела и раздирают меня на части. Как там Владимир Семёныч пел? «Две судьбы моих – Кривая да Нелёгкая». Оно самое.

Нет уж, если не получается не думать, то лучше думать о чём-то более практичном. Например, о том, как отсюда выбираться. Заговорщики ведь наверняка в сильно расстроенных чувствах и вернулись к первоначальному плану, который не гарантирует успеха даже на пятьдесят процентов. Не побежали бы крысы с корабля. Потому – надо выбираться.

Единственный способ – поймать тех магов и использовать их магические жезлы как ключи. Выживание самих магов при этом не обязательно, но желательно: медальоны просто обязаны оповещать артефакт о физической смерти владельца. Не хватало встретить в таинственном коридоре поднятую по тревоге стражу, и так сюрпризов хватает. Кроме того, не знаю, как Дойлен, а у меня кишки марш играют с голодухи. В последний раз мы ели… да, позавтракали, а потом поехали в город с Линеритом. Пить тоже хочется, как бы не сильнее, чем есть. Ну, и уютная тёплая комнатка с сидением из белого фаянса тоже не помешала бы, биологию человека ещё не отменили. Так что нужно действовать. Сидя на одном месте, ничего не добьёшься.

Подозрительные звуки я расслышала словно сквозь сон. Сквозь редкое шарканье ног безмолвных зомби-служителей пробились приглушённые голоса. Меня будто шилом ткнули. Я дёрнулась, но тут же сжалась в комочек: от полученной дозы адреналина сердце начало отплясывать цыганочку с выходом. Целая секунда, драгоценная секунда ушла на то, чтобы сообразить разбудить Дойлена. Обстановочка крайне необычная, но храпеть это ему не мешало. Хорошо хоть не в полную силу, а то бы нас с порога засекли по мощным акустическим волнам.

– Тише, – я зашипела ему прямо в ухо. – Гости.

Хорошо, когда тебя понимают с одного слова, а ещё лучше – когда вовсе без слов. И как он исхитрился совершенно бесшумно вскочить из такого неудобного положения? Ума не приложу. Мне так уже никогда не научиться… Дойлен коснулся рукояти меча. Я молча покачала головой: мол, не надо. Тогда он всё так же молча указа мне на обе шубы, а сам буквально потёк вдоль стены. Плавно и без единого звука, как капля воды по стеклу. Вот он скрылся за поворотом. Минуты три или четыре прошли под грохот моего собственного сердца, явно вознамерившегося покинуть грудную клетку. А затем… Вот что значит – опыт разбоя на дорогах. Какой-то короткий невнятный шум, звук падения двух тел, и – голос Дойлена:

– Всё, милая, выходи. Взял тёпленькими.

Я не стала раздумывать, что, куда и как. Просто сгребла шубы – не хватало такие памятки оставлять – и побежала на голос.

10

Маги… Вершители судеб сотен и тысяч людей…

Двое плюгавых мужичков неопределённого возраста. Настолько отвыкли получать отпор, что Дойлену даже особо бить не пришлось. Тюкнул обоих по темечку, они и сложились. Скорчившись на полу со связанными руками и ртами, заткнутыми кляпами из лоскутов их собственной одежды, они выглядели самыми простыми смертными, напуганными и жалкими. Те ли это, кто встречал нас, или сменщики, не могу сказать. Тогда я особо к лицам не приглядывалась.

– Как нога? – сразу же побеспокоился мой дорогой друг.

– Идти смогу. Даже бежать. Даже быстро. Но недолго, – созналась я, натягивая свою шубейку.

– Тогда готовься. Эти добрые господа проводят нас к выходу… ведь проводят же? – он улыбнулся пленным магам так мило и добросердечно, что я испугалась: не испачкают ли «добрые господа» свои красиво расшитые штаны. Нам демаскировка ароматами выгребной ямы совершенно ни к чему. – Дорогая, ты кинжал не потеряла?

– Обижаешь, дорогой, – ощерилась я, демонстрируя опасный узкий клинок.

– Возьмёшь этого, – он небрежно пнул мужичка пощуплее. – Дёрнется – зарежешь.

Да, дорогой. Конечно, зарежу. Всю жизнь только этим и занималась, чёрт подери. Разумеется, маги не жильцы, они нас видели, но довольно кисло осознавать тот факт, что ради спасения собственной шкурки придётся хладнокровно перерезать горло живому человеку. А ведь придётся, никуда не денешься. Лишь бы будущая жертва до поры до времени ни о чём таком не догадывалась.

Для того, чтобы одной рукой держать связанного мага за шиворот, а другой использовать конфискованный у него жезл в качестве ключа, кинжал пришлось взять в зубы. На секунду представила себе вид со стороны… М-да, зрелище. Абрек в юбке. Ладно, проехали. Главное, что «пропуск» сработал как надо. Второй маг, которого Дойлен ненавязчиво придерживал за тощую шею, повёл нас по полутёмному коридору. Освещение здесь было не красное, как…там, откуда мы ушли, а более привычного цвета – оранжеватые всполохи открытого огня. То ли свечи, то ли факелы… Нет, свечи, в изящных, забранных стеклом фонариках. Стены и пол тоже сложены из белого камня, никаких украшений, кроме фонариков, не наблюдается. Окон – тоже. Но воздух, в отличие от покинутого нами помещения, был ощутимо прохладнее и свежее.

Коридор дважды упирался в довольно крутые лестницы и дважды нам приходилось сворачивать влево, прежде чем увидели маленькое окошко. Темень и тишина говорили о том, что сейчас глубокая ночь. Непрезентабельность рамы, малый размер и отсутствие одного из восьми стёклышек – о том, что мы находимся в служебном помещении… чего? Наверняка какого-то богатого особняка или… не хотелось думать, что мы находимся в княжеском дворце. Хотя… Где ещё можно было разместить, чёрт его дери, «процессорный зал», если не внутри горы, на которой стоял дворец? Вряд ли портал перенёс нас далеко от столицы, да и камень, из которого сложены стены коридора, больно знакомый. Но меньше всего на свете мне бы сейчас хотелось находиться на «княжьей горе». Если заговорщики исключили все варианты проникновения во дворец, значит, система охраны здесь нешуточная. И магия – точнее, высочайшая неизвестная биотехнология, стойко за магию принимаемая – и два полка охраны. Что там братец Фернет говорил насчёт первой сотни? Фанатично преданы князю и зарежутся по его приказу не задумываясь? Эти несут караул во внутренних помещениях, вторая сотня, которой командует брат Дойлена, охраняет периметр. И предана не столько князю, сколько своему командиру. Конечно, было бы весьма соблазнительно воспользоваться этим фактом, но так подставлять Фернета накануне решающих событий… Мы торопились, догадываясь, что маги пришли в «приёмный покой» не просто так. Видимо, ожидалась новая партия «живых процессоров», и наших пленников, дежуривших как раз на такой случай, вызвали на рабочее место. Вряд ли они предполагали долго ждать новоприбывших. И, когда вскорости после переброски нескольких десятков невезучих колдунов, никто не спустится в «процессорный зал», система поднимет тревогу. И в этот момент мы должны находиться вне охраняемого периметра.

Пленник Дойлена отчаянно замычал и замотал головой, явно пытаясь нам что-то сказать.

– Что-что? Повторите-ка, добрейший господин, – Дойлен, аккуратно вытащив кляп, не дававший магу издать ни единого членораздельного звука, одновременно приставил остриё меча к его печени. Намёк был настолько прозрачен, что маг, шумно вдохнувший воздух, чуть не подавился набежавшей под кляпом слюной.

– Там караулка и дежурное помещение, – сдавленно прохрипел перепуганный маг.

– Сколько человек?

– Шестеро воинов и двое магов. Маги спят, их черёд заступать на рассвете…

– Воины, ясное дело, или костяшки мечут, или девку имеют… Так… – Дойлен окинул цепким взглядом коридор впереди. – Вон та дверь, в торце, куда ведёт?

– На тропу магов.

– А эта, справа?

– На хозяйственный двор, куда из города продукты привозят.

– Веди туда.

– Выход с того двора наверняка охраняется, – тихо сказала я. – Что будем делать?

– Как это – что? Колдовать, – Дойлен подмигнул мне. – Сонное заклинание не забыла?

– Чтобы усыпить солдат, нужно ещё к ним незаметно подобраться, дорогой, – резонно заметила я.

– Разве я говорю о воинах?

О, а это отличная идея, между прочим! Сонное заклинание, наложенное на не-колдуна, гарантированно усыпляло человека часов на шесть. А вот на колдунов почему-то действовало, как бутылка водки. Иными словами, колдун, которого «огрели» подобным заклинанием, начинал вести себя как изрядно выпивший человек. Чем сильнее Дар, тем сильнее был эффект, и объяснить это не смог даже Линерит – маг, более сведущий, чем Ульса. Так что когда на хозяйственный двор вывалилась четвёрка весьма нетрезвых с виду Одарённых, ни солдаты на дверях, ни караул на воротах не проявили никаких признаков удивления. Видимо, не в первый раз лицезреют. Дойлен весьма фальшиво напевал какую-то кабацкую песенку, я визгливо хихикала, а маги, которых мы затолкали между нами и весьма крепко держали под руки, вообще лыка не вязали.

– Ты глянь, как ужрались, – услышала я, когда между воротами и нами было уже метров двадцать, и мы, выписывая немыслимые кренделя, старались не свалиться с дороги, серпантином спускавшейся вниз, к городу. – Попутали «городские» ворота с «магическими».

– Да не ужрались они, – возразил стражнику кто-то из его коллег, отчего моя душа мгновенно перебазировалась в район пяток.

– Как это – не ужрались? – обиделся первый. – Эк их, болезных, развезло-то. Золотые медальончики, те вообще на ногах еле стоят.

– Перегара винного нету. Нанюхались чего, или мухоморов налопались. А то ты эту шатию не знаешь, всегда найдут, чем башку себе задурить…

Правильно говорил Фернет: если крепость хорошо охраняют от проникновения извне, то намного проще оттуда выйти, чем туда войти. Непрошенных гостей ждут не с той стороны, откуда появились мы. Но – скорее, скорее вниз, за линию каменных столбов, ограждающих территорию дворцового парка! Если поднимется тревога, амулеты, заключённые в столбах, пробудятся и перекроют дорогу.

Амулеты пробудились и включили «ограду», когда мы уже были на подходах к жилым кварталам. Оставшиеся полста метров до первого же тёмного переулка мы преодолевали бегом. Причём Дойлен тащил на себе магов, всё ещё находившихся под действием сонного заклинания. Пленники что-то нечленораздельно бурчали, вяло шевелились, но серьёзных проблем не создавали. Пока, во всяком случае. Я на ходу забормотала маскирующее заклинание: мало ли что. Переулок хоть и тёмный, и райончик… м-да, не самый престижный, но перестраховка в нашем случае не помешает.

Финиш нашего забега состоялся во дворе заброшенного домика. Ночь была холодной, звёздной и тёмной: новолуние. Потому не представлялось возможным разглядеть, ни что это за дом, ни в каком он состоянии. А вот Дойлену места как будто знакомы. Ориентируется на удивление точно.

– Всё, – он сбросил свой «груз» на кучу мусора, скопившегося у крыльца дома – очевидно, нежилого. – Эти двое уже пришли. Кончаем их, и идём дальше.

– А… а трупы куда денем? – понимая, что взывание о недопустимости убийства безвольных людей, оглушённых заклинанием, не пройдёт, я упёрла на более практическую сторону.

– В дом. Всё равно там никто не живёт. Зато по их амулетам нас быстро вычислят, а я не хочу палить захоронку своего старого дружка… Ладно, – сказал Дойлен, и я услышала металлический шорох клинка, трущегося об устье ножен, – сам управлюсь. Покарауль у калитки.

Он меня правильно понял.

Он меня всегда правильно понимал, даже когда моя логика шла вразрез с общепринятой…

…И только когда мы, наскоро спрятав трупы и выбросив трофейные жезлы, ввинтились в месиво из постоялых дворов, забегаловок разного пошиба и борделей, до меня дошло, насколько мы легко отделались. Безумцам везёт, это правда. Правда и то, что везение было частично рукотворным: если бы мне не пришла в голову идея насчёт подарочного жёлудя, лежали бы мы сейчас там, на столах, по соседству с Линеритом, упокой, Господи, его душу. Наверное, и дворец покинули без особых проблем, потому что действовали на редкость нагло и быстро. Система попросту не была готова реагировать на нештатную ситуацию, когда колдуны, прошедшие через тот портал, не теряют личности. Наверняка за тысячи лет сбоев не случалось, иначе ничего из того, что мы сделали, не удалось бы. Вообще. Это как человек, привыкший работать в изолированной внутренней сети, забывает поставить антивирус, когда переходит на компьютер, имеющий прямой доступ в Интернет. Последствия те же.

Вот только трясло меня совсем даже нешуточно. Почему-то моим нервам не казалось, что все эти приключения дались нам малой ценой. Наверное, адреналиновый вброс закончился, и начался «отходняк». Тут же разболелось всё, что могло разболеться, от головы до колена. В тот дом Дойлен меня чуть не на руках внёс, и потому я пропустила самое интересное – первую реакцию хозяина на наше появление. Несчастный купец при виде наших потрёпанных персон – а путешествие огородами и злачным кварталом отрицательно сказалось на состоянии одежды – побледнел до состояния свежевыбеленной стены, словно к нему явились восставшие из царства мёртвых. Ну… если не вдаваться в нюансы, почти так и было.

– Спокойно, Креннах, спокойно, не надо штаны пачкать, – негромко проговорил Дойлен. – Я живой. Дама – тоже.

– Ты… да… живой… – купец, подобрав отвалившуюся до пола челюсть и вернув глаза в орбиты, неверяще ткнув пальцем ему в грудь. – Живой… Но чтоб я сам сдох – как?!!

– Стоя на пороге, не объяснишь.

– Ох, прости, Дойлен, я совсем… я потрясён…

– Я вижу, – засмеялся мой дорогой друг, проходя в гостиную без приглашения. – Мы устали и зверски хотим жрать. Вели накрывать стол, все разговоры – потом. Да, и срочно – посыльного к моему брату. Есть хорошие новости.

От мысли о жареном мясе и свежих пирожках у меня потекли слюнки, а желудок откликнулся таким спазмом, что я с огромным трудом подавила жалостливое: «Ох!» Ну, городская я, что поделаешь. Ну, не знала я голода даже в худшие времена. Зато Дойлен выглядел относительно свежим и бодрым.

– Ты посыльного отправил? – интересовался тот, уже сидя за столом и наминая здоровенный кусок оленьей ноги.

– Ещё до того, как распорядился накрыть для вас стол, – хозяин, которого наш визит поднял среди ночи, накинул поверх рубашки нечто вроде халата и присоединился к нескромной трапезе – слуги расстарались и вынесли всё, что сегодня господину бог послал. – Ты не ответил на главный вопрос – как вам… как вам вообще удалось спастись от арки? Вы сбежали с площади?

– Нет.

– Вы были за гранью?!!

Его, мягко говоря, удивление можно понять: насколько мне известно, ещё ни один человек, отправленный «в дар» артефакту, назад не возвращался. Маги, работавшие на приёмке «подарков» и обслуживании системы, либо находились под мощным заклятием, не дававшим воли их языкам за пределами дворца, либо были фанатично преданы своему делу, либо… что-нибудь ещё. Наверняка была какая-то гарантия сохранения тайны, иначе князей давно бы на лоскутки порвали. Простецы – вряд ли, а вот маги, точно зная, что их там ждёт, ради спасения своих шкурок объединились бы наверняка. И… я их тоже понимаю. Во имя избавления от той участи я тоже готова рвать и метать.

Вот только супчик доем, а то с голодухи сил на подвиги не осталось.

– Были, – подтвердил Дойлен.

– Что там?

– Ничего хорошего, Креннах. Не спрашивай, будь другом. Всё равно я не понял и половины того, что уразумела Стана. Если бы не её знания, мы бы не выбрались оттуда.

– Госпожа сможет взять Великий Артефакт под контроль?

Купец. Сразу о деле.

– Спроси у неё сам, – Дойлен снова заработал челюстями, объедая подогретое на каминном огне мясо.

– Гарантировать не могу, – честно ответила я, отставляя опустевшую миску и жмурясь от сытого тепла, растекавшегося по телу. – Но после того, как мы оттуда вернулись, уверенности стало больше. Не от нас одних это зависит, согласитесь.