Текст книги "Проша (Непутевая семейка - 1)"
Автор книги: Елена Ткач
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
Сеня с сожалением поглядела ей вслед – ну вот, выклянчила свое, а что толку? И дался ей этот лес – как будто трудно было в деревню сбегать... Ей было жаль маму. Не надо было цепляться за мамино великодушие, лишь бы добиться своего. И бабушке надо помочь... Но раз уж её отпустили, надо этим воспользоваться, а то того и гляди взрослые передумают и опять чего-нибудь запретят.
"Вот вернусь из лесу и помогу бабушке, – решила Сеня. – И за молоком схожу. Завтра..."
И прихватив корзинку, она отправилась в лес. А по пути попыталась отвлечься от слабых уколов совести – и без них голова кругом идет. Надо расслабиться и хорошенько во всем разобраться – дела-то творятся нешуточные, тут не до молока и не до мытья посуды! Ей надо о важном подумать...
Сеня оказалась возле въездных ворот на участки. За воротами благоухала помойка. Железные контейнеры были переполнены: пустые консервные банки, бутылки, всякое тряпье и старье переваливались через край, грудами валялись повсюду и гнили, издавая тошнотворный запах. Тропинка к лесу проходила возле помойки и миновать её было никак нельзя. Сеня, зажав нос пальцами, вприпрыжку миновала помойку и оказалась на узкоколейке, выложенной бетонными плитами. По дороге изредка проезжали машины. За бетонкой был лес.
Сеня с лету ворвалась в это живое, дышащее пространство и тут же все её тревоги растворились в трепетной лесной свежести, все страхи смыло с души и радость переполнила всю, без остатка. Эта радость была такой яркой, внезапной, что Сеня, глуповато и счастливо улыбаясь, раскрыла руки, как будто хотела обнять весь этот зеленый мир, и помчалась вперед, не разбирая дороги. Кажется, при этом она что-то выкрикивала – сама не зная, не понимая, что с ней... Душа её взмыла и понесла, как на крыльях – душа ликовала!
До этого Сеня побывала в здешнем лесу только однажды – с дедом. Она не знала местности, но почему-то совсем не боялась заблудиться... Лес был такой светлый, такой приветливый, что девчонка даже мысли не допускала, что с ней может что-то случиться. Кругом пели птицы, сам воздух, казалось, звенел от радости, лес как будто говорил ей: забудь все плохое, дунь на него – и развеется! Погляди, какой любовью полнится мир, он живой, он любит тебя! И вправду, Сене казалось, что все цветы, все травинки и даже прошлогодние шишечки, усыпавшие землю, глядят на неё и знают о ней больше, чем все её близкие, даже больше, чем она сама...
Она шла и шла... Запрокинув голову, глядела в голубые озера небес над зеленым шатром, а то опускалась вдруг на колени, прижималась к траве рукой, щекой – душой, и та без слов сообщала благие вести. Как же хорошо жить! Как хорошо, когда на сердце светло и ничто тебя не гнетет, не мучит... И лес рассказывал ей о том, что можно жить так – в ладу с собой и в гармонии с миром. Он знал это, он это умел! И одаривал всех, кто вступал под зеленый полог, этим знанием.
Сеня позабыла о времени, о расстоянии... Шла вперед, не думая ни о чем и всю себя раскрыв светлой радости окружавшего её мира. И он раскрывался ей: временами она узнавала очертания лиц в узоре ветвей и листьев, эти лица – смутные, но угадываемые, были повсюду – в кустах, в траве, в вышине сомкнутых крон... Они приняли её, они открывались ей, и она шла среди них духов леса, потрясенная чувством общности с этим братством.
В траве, среди ландышевых куртин и незнакомых цветов, торчащих из травы синими стрелками, она замечала крепкие розовые сыроежки. Кое-где попадались и влажные шляпки маслят, но она не стала срывать их. Просто шла – легко и свободно, не решаясь нарушить здешний покой. Ей довольно было бессловесного разговора, общения с лесом – он и так одарил её, и его невидимые дары были стократ дороже любого подарка...
Снова, как памятной ночью, в грозу, Сеня чувствовала, будто что-то влечет её. И все дальше углублялась в лес, повинуясь неслышному зову. Смешанный лес сменился еловым, воздух здесь пропитался запахом хвои, прелью и сыростью. Мягкая мурава уже не ложилась под ноги – всюду темнела побуревшая хвоя, кое-где перемежавшаяся островками мха. Земля под ногами пошла под уклон, появились папоротники, потом и пушистые хвощи – спутники болот. Кое-где почва хлюпала и противно чавкала под ногами. Стволы окольцовывали бахромчатые лишайники, вкруг неохватных деревьев хороводом застыли странные существа – то ли грибы, то ли какие-то небывалые растения... Они описывали свои магические круги, словно отмечая провинившиеся деревья, которых ждет суд или наказание... А может быть, их круги означали нечто совсем иное...
Сеня глядела по сторонам, понимая, что этот лес говорит на своем языке и нужно потратить немало сил, чтобы его постигнуть... Он немного пугал её, во всяком случае, здесь она совсем не чувствовала той легкости и свободы как в прежнем – светлом и ласковом. Казалось, тут оживают старые сказки: того и гляди – какое-нибудь невиданное существо с жутким хохотом преградит ей дорогу...
Но никто ей не помешал. Лес затих, словно внимая какому-то важному ритуалу незримых сил. И Сеня чутьем угадывала, что и она участвует в этом таинстве – она в нем едва ли не главное действующее лицо...
Ей стало не по себе. Показалось, что какая-то тень сгустилась в густом влажном сумраке. Враждебная тень. Захотелось позвать на помощь или кинуться со всех ног прочь отсюда, но немота и слабость сковали ее... Она с трудом заставляла себя сделать шаг, другой... Тут деревья внезапно раздвинулись и перед ней открылась поляна. Она была крошечная, круглая как чаша и со всех сторон окружена непроходимой стеною леса. Сочная трава пестрела цветами и золотилась головками одуванчиков. Над цветами роились пчелы, жуки и бабочки. Их крылья отсверкивали на солнце, заливавшем поляну потоками света. И островок этот, вынырнувший из мрака, показался спасением, призраком рая, и Сеня, собрав все силы, устремилась к нему.
Глава 9
МАТЬ И ДОЧЬ
– Стой, не ходи туда! – послышался звонкий крик у неё за спиной.
Сеня застыла на месте, обернулась... Раздвигая еловые ветви, к ней спешили две женщины – пожилая и молодая. Те самые, на которых она любовалась недавно.
– Сейчас мы к тебе подойдем, стой на месте! – крикнула ей пожилая.
И через миг, запыхавшиеся, они уже были возле нее. Сеня от неожиданности не могла вымолвить ни слова. Так и стояла, приоткрыв рот и, моргая, переводила взгляд с одной на другую.
Молодая – та, что читала книгу, – взяла её за руку и повела к себе. Сеня разом почувствовала, что силы возвращаются к ней, тряхнула головой, точно прогоняя липкую дрему, и послушно пошла следом за своей провожатой назад – в еловую прохладную полутьму. Призрак рая остался позади, деревья сомкнулись у неё за спиной, скрыв от глаз манящий круг света.
– Сейчас, милая, мы тебе все объясним, вот только отойдем чуть подальше, – коснувшись её плеча, на ходу говорила другая, шедшая позади.
– Ну вот, кажется выбрались! – вздохнула девушка, отпуская Сенину руку. – Надо же! Еще шаг – и ты бы пропала...
– Как пропала? – не поверила Сеня своим ушам. – Там же такая чудесная поляна была. Просто прелесть!
– Вот именно, прелесть, – кивнула пожилая. – Вечно нас внешним блеском прельщают. Сущая чертовщина! Давайте, девочки, познакомимся. Наташенька, ты ей все объяснишь? А то что-то я запыхалась немного.
Она присела на поваленный ствол березы, поставив наземь корзинку с грибами и оправляя длинную юбку. Лицо её было бледно. Она во все глаза глядела на Сеню, и во взгляде её светилось детски-наивное изумление.
– Меня зовут Наташа, а это моя мама, Мария Леонидовна, – сказала Сенина проводница. – Надо же, как мы вовремя подоспели!
– А что случилось? – Сеня хлопала глазами, ещё не придя в себя. – Ой, я же не сказала, меня зовут Ксения. Я тут в дачном поселке живу. Я вас видела сегодня... в саду. Мимо проходила. Вы читали книгу, – зачем-то добавила она и смутилась.
– Значит мы соседи. Что ж, рады знакомству! – сказала Мария Леонидовна. Она ещё не перевела дух и дышала часто и тяжело.
– Ксюша, эта полянка, которая тебе так понравилась, самая настоящая ловушка. В наших подмосковных лесах такие ловушки – редкость, но видишь все-таки попадаются. Там, под слоем травы – бездонная яма с водой, жижа болотная. Трава покрывает её сплошным зеленым ковром, так что ни за что и не догадаешься... Но стоит шагнуть – и нога провалится в бездну, а трава тут же сомкнется над головой.
– Я же говорю – сущая чертовщина! – кивнула Мария Леонидовна.
– Ой! – у Сени ноги подкосились и она присела на березовый ствол рядом с ней. Та приобняла девочку и прижала к себе, чуть покачивая. – Значит я туда бы... – она не договорила. Невозможно было поверить, что она была на волосок от гибели.
– Слава Богу все обошлось и забудем об этом, – Мария Леонидовна потрепала Сеню по волосам и поднялась. – Пойдем, мы тебя проводим.
Они двинулись не спеша, скоро хвойный лес темнел позади. Снова голубели и синели в траве цветы и белые венчики ландышей прятали улыбку среди своих широких листов. Наташа то и дело наклонялась и срывала крепенькие сыроежки, невесть откуда взявшиеся – Сеня, хоть убей, не замечала ни одной среди густой травы.
– Ты удивляешься, как Наташенька их находит? – перехватила её взгляд Мария Леонидовна. – Это просто. Давай-ка я тебе объясню. Это наша с Наташей семейная тайна! Когда ищешь грибы, попробуй ни о чем не думать и только на этом сосредоточиться. И попроси у леса, чтобы он их тебе подарил. Попроси со всей любовью к нему, с нежностью... Тогда через некоторое время ноги сами поведут тебя к тому месту, где прячется гриб. Ты как бы становишься грибоискателем – инструментом, который направлен на поиск. Лес сам тебя поведет. И конечно, твоя интуиция! Правда это не у всех получается, а только у очень добрых и чутких людей, но у тебя получится, я вижу. Ты по-моему как раз такая...
И Сеня попробовала – стала разговаривать с лесом. Гладила стволы деревьев и обращалась к ним, к траве и цветам с самыми ласковыми словами, какие знала... И вскоре, повинуясь её немому вопросу: "Грибочки, где вы?" ноги сами несли её туда, где стоял гриб. Через полчаса корзинка была наполовину полная!
– Вот видишь – все получилось. Значит, лес принял тебя! – порадовалась за неё Мария Леонидовна. – И так во всем. Разговаривай с природой, с предметами – говорят, у вещей тоже есть душа... Только разговор этот должен быть искренним и бескорыстным. Конечно, ты от них хочешь чего-то... К примеру, от леса – грибов. Но старайся при этом не вредить лесу – не ломать ветви, не рвать цветы с корнем и не хватать их охапками... Он с радостью поделится с тобой, если почувствует твою любовь. От нас и нужно-то только немного любви. И природа, и дом твой, и предметы в нем – они все чувствуют и всегда отвечают любовью на любовь. В отличие от людей... – она усмехнулась и прибавила шагу.
– Ксенечка, а как же тебя одну отпустили? – спросила Наташа. – Ты ведь углубилась в лес очень далеко, запросто могла заблудиться...
– Я не думала, что так получится. Мама просила только вдоль опушки... ну, я и шла. А потом – дальше, дальше... Сама не знаю, как забрела так далеко.
– Это тебя леший водил. Или ещё кто-то... Лучше бы тебе без взрослых в лес не ходить, – добавила Мария Леонидовна. – Приходи к нам, мы каждый день в лес ходим. И за грибами, и просто так – порадоваться... Приходи! Наш участок ты знаешь? Сто сорок седьмой, это на девятом проезде.
– Я приду, обязательно! – просияла Сеня.
Она и думать не думала, что её затаенное желание – познакомиться поближе с этими чудесными женщинами сбудется так скоро!
– Ну вот, мы и дома! – они оказались у ворот дачных участков. Проводить тебя? – спросила Наташа.
– Спасибо, я сама дойду, здесь недалеко – вот мой проезд. Так я приду?
– Непременно, Ксенечка! Мы будем рады, – Мария Леонидовна улыбнулась ей. – Видно встреча наша неслучайна, раз ангел хранитель твой нас к тебе на помощь послал. Ну, ступай с Богом!
Они помахали ей на прощанье, и Сеня помчалась домой со всех ног, дивясь своему неожиданному спасению.
Глава 10
ЗЕРКАЛО
Сеня летела стрелой – она явно опоздала к обеду и сейчас её, небось, в порошок сотрут! Но уж это она как-нибудь переживет – у неё родилась потрясающая идея, и нужно как можно скорее её осуществить. Секрет, который открыли Сене её спасительницы, – секрет живого общения с миром, позволял мигом решить все проблемы. Если лес откликнулся на её просьбу, почему бы не отозваться и немой фотографии? С её помощью Сеня узнает, где находится клад – узнает тайну, которой пытаются завладеть Нукзар и компания! И без всяких там ясновидящих и экстрасенсов! Она сама станет ясновидящей... если, конечно, получится. Скорее бы уединиться в комнате и проделать свой опыт!
Какие же они замечательные – Мария Леонидовна и Наташа! Если б они были её родственницами и они могли часто общаться! А то лето пролетит – и больше она их не увидит, а как бы хотелось подружиться поближе... Эх, если б у неё была такая бабушка, как Мария Леонидовна! Нехорошо, конечно, но ей хотелось, чтоб её бабушкой была именно она, а не баба Инна, вечно раздраженная и всем недовольная...
Она непременно воспользуется их приглашением и к ним заглянет, вот только разделается со своими делами. А дел было по горло!
Как ни странно, никто её не встречал. В доме тихо, на веранде – ни души. Дрыхнут все, что ли?
Сеня постаралась незаметно проскользнуть в свою комнату, обойдя дом кругом и забравшись через окно, но на веранде появилась мама. На ней лица не было. Увидев дочь, она не стала её ругать, а только молча покачала головой и тихо сказала: "Бабушке очень плохо! Скорую вызвали..."
– Мамочка, что с ней? – крикнула Сеня и в испуге зажала рот рукой.
– Тихо, не кричи. Тебя долго не было, бабушка волновалась... Сердце, сказала мама и стала рыться в стенном шкафчике на кухне, где хранились лекарства. – Поешь, обед на плите. Потом поговорим.
Внезапно она застонала и без сил опустилась на табурет, уронив голову на руки. Рыдания сотрясали её, мама старалась сдерживаться, но от этого ей становилось только хуже... Эти жалобные всхлипывания Сене сердце перевернули – она кинулась к матери.
– Мамочка, миленькая, не плачь! Ну что ты, бабушка выздоровеет...
– Господи, хоть бы это было так! – шепнула мама, утирая слезы по-детски тыльной стороною ладошки. – Я так иногда так жалею, что мы неверующие. Иной раз так хочется помолиться, а молиться-то не умею... Знала бы, что Бог есть... – она снова всхлипнула, да так горько, что Сеня не выдержала – обхватила маму руками, прижалась к ней крепко-прекрепко и услышала как бьется мамино сердце...
Впервые мама позволила себе проявить при дочери слабость, впервые плакала так открыто – не сдерживаясь, не боясь показаться жалкой... И Сеня тоже впервые поняла, что маме нужна её помощь. Что она сейчас сильнее её и должна эту малую детскую силу свою – всю, до донышка передать маме. Ох, если б она могла сказать маме, крикнуть громко, на весь дом, что Бог есть! Что он не лев Аслан, придуманный писателем Льюисом, – он... настоящий! И что она – Сеня – проникла в тот мир, где знают о нем. Что людям открыт только маленький уголок реальности, самый краешек, с которого начинается путь... Путь к Нему! Да, она теперь знала об этом, но боялась, что мама ей не поверит. Ведь у неё не было доказательств! Но она добьется, чтоб ей поверили. Чтобы стала её семья похожа на ту – Прошину, которой не требовалось никаких доказательств, потому что живая вера их не просит, не требует... Она знает – и все! Как знала Сеня той памятной ночью, что ей открывается мир, в котором ответ на все людские вопросы.
– Мамочка, все будет хорошо, слышишь? – жарко шептала Сеня, прижавшись к маме. – Ты помолись, мамочка, не бойся, что не умеешь. Бог нам поможет, я верю, я знаю...
Леля подняла заплаканные глаза. Она никак не ожидала услышать такое от дочери. Ее голосок растопил что-то в душе, и она, не таясь, заплакала, обнимая прижавшуюся дочурку.
– Деточка... маленькая моя! Бабушка наша слабеет. Она старенькая, но ей так не хочется стареть! В молодости она была очень красивой, и теперь... Ей страшно, она боится смерти, Господи, да кто ж не боится-то! – она глубоко и прерывисто вздохнула, пытаясь выровнять дыхание, потому что впервые при Сене произнесла вслух слова, которые боялась произносить. Слова о смерти!
– Понимаешь, девочка, я говорю ей: мама, ты бы в церковь сходила исповедовалась, как в старину бывало. Тебе легче станет! А она мне: нет, говорит, Леля, в чем мне каяться – на мне греха нет... Нету на ней греха, понимаешь!? Как же так можно, ведь нет людей без греха! Но она не хочет сама себе в этом признаться. Господи, ну что за жизнь, что за дурацкая жизнь... Может быть тебе, маленькая, удастся жить по-другому. Дай тебе Бог! А мы... Мы уж так, как привыкли. Живем, будто сидим на краешке стула как-то наперекосяк! Ох, да что я глупости говорю, ты меня не слушай...
– Нет, ты не глупости говоришь – ты всегда так со мной говори, хорошо? Почему ты никогда так раньше не говорила? Думаешь, я не пойму? Я все понимаю! Давай теперь так всегда будем... не понарошку говорить, хорошо?
Леля, с удивлением глядя на дочь и словно заново её узнавая, кивнула. И почувствовала, что ей стало легче.
– Мамочка, все изменится – вот увидишь. Скоро-скоро! Я обещаю тебе! Ты мне веришь?
– Верю, – сказала мама. И улыбнулась.
– И еще, мам, у меня к тебе просьба. Ты зови меня Сеней, хорошо?
– Сеней? Тебе нравится? Ну, раз так, хорошо... Сеня.
Она нежно поцеловала дочь, поднялась.
– Пойду я к бабушке. Спасибо тебе, дружок, легче мне стало. А ты поешь, ладно?
И умывшись, насухо утерев лицо полотенцем, мама вернулась в дом.
Сеня не стала есть, только налила себе стакан молока и залпом выпила. Потом на цыпочках прошла к бабушке в комнату. Та лежала, закрыв глаза, положив руку на грудь и почти не дыша. В комнате пахло лекарствами, дед сидел на стуле возле кровати, держа бабушку за руку. Он обернулся на шаги, кивнул внучке и продолжал сидеть неподвижно как изваяние.
Бабушка захрипела, что-то всхлипнуло у неё в горле, на лбу выступил пот... Сеня не могла больше на это смотреть и выбежала из комнаты. Слезы душили её. Она не думала, что бабушке так плохо, и это ведь по её вине! А врачей тут поблизости нет – пока ещё скорая доберется...
Она пробралась к себе в комнату, легла и завернулась с головой в одеяло. Мысль воплощается, – вспомнились ей слова Проши. Да, это она во всем виновата – надо же было придумать про плохой сон о бабушке, который якобы ей приснился... Ну кто её за язык тянул? Нет бы сказать, что видела плохой сон о себе – глядишь, сама бы и заболела! За что бабушке-то расплачиваться за внучкину глупость?! Да ещё эта мысль... пускай невысказанная, но все же пришедшая ей на ум – мысль о том, что хочет другую бабушку... Так вот тебе – бабе Инне плохо. Она при смерти! Вот и не будет у неё теперь бабушки... Вовсе не будет – ни придуманной, ни настоящей!
Подумав об этом, Сеня ужом завертелась в кровати. Она не знала куда деваться от стыда и боли, жгущих её, как огнем.
– Господи, дорогой Господи, я знаю, что ты есть! – горячо зашептала она, давясь слезами. – Помоги моей бабушке! Помоги нам всем... Я такая глупая, Господи! Почему так все получается? Я же ничего плохого не хотела...
"Не хотела, но сделала, – шепнул ей внутренний голос. Ты стащила фотографии, ты ляпнула маме про дурной сон о бабушке, хотя знала, что мысль воплощается... Ты ушла в лес вместо того, чтобы отправиться за молоком..."
Сеня села в кровати. Но это же... самая обыкновенная жизнь. Такое каждый день происходит. Почему же только сейчас в ней проснулся этот внутренний голос? Почему он раньше молчал?
"Потому что ты изменилась. Проша многое рассказал тебе – то, чего раньше не понимала. Прежде ты сама себе задавала вопросы, но ответа на них не получала. А теперь знаешь ответ, знаешь, что злой поступок дает темным силам власть над тобой. И тогда зло умножается. Многократно... Получается целая цепочка зла! Она кажется случайным нагромождением событий лишь для того, кто не ведает, что творит. Но знающий видит связь между ними. И ты её теперь видишь."
– И что же мне делать?
Она задала этот вопрос вслух, хоть и не знала, с кем говорила сейчас, кому принадлежал этот внутренний голос. Душа ли это ей отвечала, растревоженная и напуганная душа, – или то был голос ангела хранителя... А может быть, с ней говорил Тот, к Кому она обратилась с первой в жизни молитвой...
– Что мне делать? – повторила она свой вопрос, дрожащим от боли и страха голосом.
"Ты уже наметила план действий. Исполни его..."
И Ксения поняла: то был голос её души! Душа знает больше, чем разум, и всегда подскажет правильный путь. Как переводчик, который передает вести из тонкого мира, перелагая их на доступный язык...
Ей показалось, душа её вдруг расширилась, стала больше, сильнее... Она выросла в эти дни, обрела свой голос и звала её действовать, помочь всем, кто оказался вовлеченным в замкнутый круг беды, очерченный возле неё и Проши. Сеня не сомневалась: за их семью принялся Сам – Прошин заклятый враг, которому она сама растворила двери!
Она встала с кровати и подошла к зеркалу. На неё глядело лицо, которое вдруг показалось ей незнакомым. Кто она? Какая на самом деле? Хорошая или дурная? Этот вопрос прежде не возникал – само собой разумелось, что она не может не быть хорошей! Но теперь её "я" корчилось, не желая принять иной ответ, иной взгляд на саму себя, и все-таки его принимая...
Ее обожгла догадка: а что если она... не совсем хорошая девочка? Да что там, попросту совсем не хорошая! Чудовище! Эгоистка бесчувственная! Сущий жухлик в девичьем обличье! Но она не собирается с этим мириться. Такую себя она не хочет, не любит, а значит придется с собой что-то делать, чтобы хоть чуточку измениться. Чтобы стать такой, на которую радостно поглядеть в зеркало!
– Ах ты, змеюка поганая! – зашептала Сеня пересохшими губами, глядя в зеркало. – Только бы было тебе хорошо, а как другим – это до лампочки! Испугалась, что У ТЕБЯ не будет бабушки! А что её ВООБЩЕ не будет, что она перестанет быть – это как?! Навредить ты ей навредила, а помочь не умеешь. Выходит, от тебя один только вред получается! До добра ты, дорогая моя, не дотягиваешься, потому что не хочешь до него дорасти. Просто хочешь стать взрослой, вырасти, а куда – в какую сторону... добра или зла? Об этом ты хоть раз задумывалась? Умница ты моя! Особенная моя! Нет, на это тебе наплевать!
Сеня скривилась от отвращения и плюнула в свое отражение. Потом, подумав, утерла плевок полотенцем.
"Плюй на себя, сколько хочешь, но зачем же зеркало-то марать и без того мерзко! – подумала она и заметалась по комнате как зверок в клетке. Как же теперь исправить все, что я натворила? Эй, хватит дергаться! Возьми себя в руки!" – велела она себе и высунулась в окно.
Был уже вечер, сад ещё нежился в бархатных лучах солнца, ласкавшего поникшие от зноя цветы. И эта светлая нега и ласка природы коснулась её обожженного болью сердца, оно потеплело, оттаяло, а Сеня... она заплакала. Нечаянно как младенец, который вдруг спотыкается и падает на бегу, спеша к протянутым материнским рукам...
И с этими слезами, будто прорвавшими невидимую плотину в душе, к ней пришло облегчение. Душа очистилась и смирилась с этим новым неприятным знанием о себе. Боль, корежившая её, отпустила и неожиданно родилось ощущение какого-то внутреннего движения, как будто где-то внутри себя поднималась вверх по ступенькам невидимой лестницы... Это движение доставляло неизъяснимую радость.
Она вновь подошла к зеркалу – осторожно, точно боясь сделать неверный шаг. Погляделась в него... На неё смотрела девочка, которая была заметно взрослее той, что только что отражалась в гладкой зеркальной поверхности. Эта девочка знала правду о себе и этой правды не испугалась!
– Ну что ж, – проронила Сеня вполголоса, – такой ты мне больше нравишься. Ты стала расти... Это больно, но хорошо, и радость намного сильнее боли! И не смей увиливать, не смей сбиваться с пути, потому что тогда ты будешь оторвышем, жухликом и никогда не сделаешься человеком!
Она уселась на кровать и долго сидела, прислушиваясь к этой новой радости, которая нарождалась в ней. И, приняв её всем своим существом, улыбнулась ей. Улыбнулась себе – новой. И поняла, что, кажется, начинает жить!
– Так, – сказала она себе строго и деловито, – больше не будешь болтаться, как неприкаянная! Будешь делать то, что задумала, как бы ни было неприятно. Значит надо вернуть фотографии. И предупредить папу. Сколько времени зря потеряно! И ведь предупреждал же Проша, спас уже один раз... Так нет – зная, что Сам где-то рядом, что на нашу семью ополчился, – в лес поперлась и чуть в болото не угодила! Опять спасли. Спасибо тебе, мой ангел хранитель! Но я больше не буду испытывать твое терпение, не буду метаться, как ошалевшая мышь... Я должна найти Прошу, а там посмотрим... Почему-то мне кажется: все завязано в один узел. И клад, который где-то рядом и который ищет этот поганый Нукзар, и моя семья, которую хочет взять под опеку Проша, и он сам, и бабушка... Да, все это связано между собой, но только Проша поможет понять – как именно. И где тот меч, который разрубит этот Гордиев узел... Потому что, мне кажется, развязать его просто нельзя!
Меч... или ключ! – мелькнуло в голове. – Ключ, который поможет открыть невидимую дверцу и выйти из замороченного пространства, в котором мы оказались по милости этого поганого Самого... И по моей, конечно. Но этот морок отступит, тьма развеется, я верю, я знаю! И тогда бабушка выздоровеет, она не умрет... Потому что теперь я буду действовать очень быстро!
Глава 11
СОБЫТИЯРАЗВИВАЮТСЯ
Сеня не слыхала, как подъехала "скорая". Она услышала только шаги в дальней комнате – быстрые, уверенные шаги. Незнакомые голоса... Команды, которые отдавал чей-то звучный бас... Ну, наконец-то! Теперь можно было перевести дух – помощь все-таки подоспела, врачи сделают что-нибудь... Просто не могут не сделать – на то они и врачи!
Она было сунулась к бабушке, но дед замахал руками – мол, уйди, не до тебя теперь! Тогда, шепнув про себя: "Держись, бабуленька! Держись дорогая!" – она накинула кофточку, потому что стало заметно прохладнее, и побежала к сараю. Там быстренько извлекла из-под рулона пленки злополучный пакет, сунула его за пояс своих джинсов, оправила сверху кофточку так, что было совсем незаметно, и бегом понеслась к участку мамукиного отца. Только бы Мамука был дома!
Глухой забор без единой щелочки преградил ей путь. Сеня огляделась и заметила кучу бревен, сваленную прямо возле въездных ворот. Как видно, их привезли и сгрузили, но не успели распилить и расколоть на дрова... Быстро, как кошка, она вскарабкалась на эту кучу , уцепилась за верхний край забора и заглянула внутрь.
За воротами под навесом стоял серебристый "Форд" Валета. Значит он тут! И чего мечется – Нукзар же велел ему не маячить в поселке – наверное, явился с какими-то новостями. Рядом с "Фордом" стояла какая-то синяя машина, поблескивающая полировкой. Ее марки Сеня не разглядела. По виду машина была страшно модная и дорогая. Значит, у Нукзара гость. И судя по всему – весьма важный... Возле дома слонялись двое каких-то крутолобых детин – по виду охранники. Наверное, они этого важного охраняли. У сарая возился мужик с угрюмым лицом – охранник Нукзара. Ну и ладно, они Сеню не интересовали – ей был нужен мальчишка. И она увидала его.
Мамука сидел один на лужайке возле бассейна. Он глядел прямо перед собой бессмысленным взором, отщипывал травинки одну за другой и бросал их в воду. И травинки начинали медленно кружиться на гладкой прозрачной поверхности, а во взгляде мальчишки отражалась тупая покорность судьбе.
– Эй, Мамука! – сдавленным шепотом позвала Сеня. – Открой мне калитку.
Тот поднял голову, увидел её и несколько оживился. И через минуту она уже стояла на усыпанной гравием дорожке, окаймленной зацветавшими ирисами.
– Привет, – выдавила Сеня, на секунду задержала дыхание, как перед прыжком в воду, а потом залпом выпалила, – вот, я твой пакет принесла. Он у нас в канавке лежал, в траве возле калитки. Ты его наверное обронил, когда к нам заезжал... Ты просил поискать – вот я и нашла.
Она извлекла пакет из-под кофточки и быстро сунула ему в руку.
Мамука совершенно опешил, теребя пакет короткими пальцами и не веря своим глазам. Потом он схватил её за руку, глаза ожили и улыбка впервые за долгие дни опалы осветила его лицо.
– Ой, спасибо! Какая ты молодчина! У нас все с ног сбились... Понимаешь, там фотографии. Очень нужные. Пойду скажу папе!
– Ладно, я тоже пойду.
Сеня повернулась и медленно побрела к калитке, но душа протестовала и требовала всей правды! Она не желала довольствоваться только её половиной... И Сеня, покорная ей, обернулась и окликнула мальчика.
– Подожди, Мамука... – он остановился и она в три прыжка оказалась возле него. – Это я взяла твой пакетик. Просто так взяла – для забавы. Я не знала, что в нем что-то важное... Ты... прости меня! Прости пожалуйста...
Она застыла, втянув голову в плечи, точно ожидая удара. Но почувствовала как рука её оказалась в его ладонях. Он крепко сжал её лапку и стоял, не зная, что сказать...
– Знаешь, я и не думал, что девчонки... такие смелые. Я бы ни за что не признался! – он глядел на неё с нескрываемым изумлением и что-то ещё было во взгляде... может быть, восхищение. – Ничего, что так получилось. Мне попало, конечно, но... зато теперь мы друзья?
– Друзья, – с облегчением кивнула она. И рассмеялась. И чмокнула его в щеку, сама не зная, как это получилось! И быстро пошла к калитке, светясь от радости.
Оказалось, что правда – это совсем не страшно! Что говорить её легче, чем скрывать, мучаясь и болея душой... И теперь она ни за что с нею не расстанется!
– Эй, Ксюнчик! – остановил её до боли знакомый голос.
"Нет, только не это!" – похолодела Сеня и обернулась.
Дверь в дом распахнулась, и на веранде показалась группа мужчин. Они оживленно переговаривались, смеялись... Нукзар что-то возбужденно доказывал высокому седовласому человеку в строгом костюме, между ними вился Валет... А по дорожке к ней направлялся счастливо улыбавшийся папа! А Мамука... он несся к крыльцу, протягивая отцу проклятый пакет!
Все дальнейшее произошло так быстро, что Сеня и глазом моргнуть не успела. Нукзар, увидев пакет, помрачнел... Седовласый перехватил его из рук Мамуки так ловко, что тот не успел передать отцу, – раскрыл, глянул на фотографии, кивнул крутолобым... И тотчас из беседки выскочили ещё двое таких же накачанных крутых охранников, и все кто был на участке, оказались в живом кольце – и хозяин с сыном, и Валет, и Сеня... и папа, папа! Папа, все ещё широко улыбался, недоуменно оглядывался вокруг, точно никогда не видал подобного по телевизору... в боевиках, которые так любил!
