Текст книги "Роман о любви на далёком острове (в трёх историях) (СИ)"
Автор книги: Елена Станиславова
Соавторы: Ольга Гусева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
– Это была шутка? Это – тёплая вода??? Уезжаем отсюда! Немедленно! Я замерзла.
Рурик что-то пытался ей сказать. Он объяснял, что эта вода действительно тёплая. Сегодня она даже очень тёплая, целых восемнадцать градусов. Алекс на это ничего не ответила. Демонстративно кутаясь в свою ярко-голубую настоящую исландскую куртку, она, не проронив больше ни слова, прошествовала к внедорожнику Рурика и схватилась за ручку дверцы. Рурик открыл машину, снял свою куртку, бросил её на заднее сиденье, сел за руль, дождался, пока Алекс усядется и тоже пристегнётся ремнём, и они поехали.
Первым тишину нарушил Рурик. Он объяснил Алекс, что на пляже есть специальныеоченьтёплые бассейны. И если вода океана показалась ей холодной, можно было отогреться в геотермальной. Алекс уже и сама понимала, что поступила, как истеричка. Но оправдываться не имело смысла, и она просто молчала. Придавленный этим её молчанием Рурик включил радио. Так они ехали некоторое время. Наконец, Алекс не выдержала:
– Рурик, извини. Я вела себя глупо. Но я действительно очень замёрзла. И до сих пор не могу согреться.
– Алекс, я виноват. Я должен был об этом подумать.
Рурик немного помолчал и добавил:
– Я исправлюсь. Тебе будет тепло. Тебе будет очень тепло. Я обещаю.
С этими словами Рурик на мгновение отвлёкся от дороги, и в голубовато-прозрачных озёрах его глаз вспыхнули солнечные блики. Алекс поймала взгляд Рурика, вздрогнула и опустила ресницы. Однако этот мужчина, да что греха таить, очень привлекательный мужчина, бросил все дела и убил на неё целый день. А она…
Рурик затормозил у трёхэтажного здания, похожего на отель, в котором остановилась Алекс, только без камуфляжа на фасаде, и просто сказал:
– Пошли.
Алекс догадалась, что он живёт в этом доме и зовёт её к себе домой. В голове у неё вспыхнула яркая картина: Рурик подаёт ей чашку обжигающе-горячего кофе со сливками, а ещё лучше – какого-нибудь ароматного травяного чая. И, унимая внутреннюю дрожь, Алекс вышла из автомобиля и пошла за Руриком.
Щёлкнул замок запираемой двери, вспыхнул неяркий тёплый свет. Рурик потянул бегунок молнии на настоящей исландской куртке Алекс и освободил её тело от первой, верхней, оболочки. Он стоял очень близко, Алекс чувствовала его дыхание на своём лице. Она хотела отступить на шаг назад, но не сделала этого. А Рурик наклонился и прикоснулся губами к уголку её рта. Алекс вздрогнула и подняла лицо. Счёл ли это Рурик приглашением, либо таково изначально было его собственное намерение, но в ту же секунду Алекс оказалась во власти его рук и губ.
За томительную бесконечность этого поцелуя с Алекс произошёл целый ряд событий. Она испытала хроматическую гамму самых разнообразных эмоций – от и до; её тело лишилось ещё одной оболочки – светло-серой флисовой толстовки с чёрным котом на спине; её колени размягчились до состояния варёной сгущенки и отказались быть ей опорой, поэтому её руки обвились вокруг шеи Рурика, а на завершающей стадии этого поцелуя внизу её живота начало разливаться давно не испытанное тепло. А когда поцелуй завершился, сильные руки оторвали Алекс от твёрдой поверхности дубового паркета и понесли в освещённое предзакатным солнцем чрево квартиры.
А дальше реальность окружающего мира куда-то пропала. Алекс было тепло и мучительно сладко. Возможно, ей никогда прежде не было так тепло и мучительно сладко. И такой безудержной, невыносимо яркой кульминации она точно не испытывала ещё никогда. Сказать по правде, она понятия не имела, что способна на такое.
… И Рурик протянул ей чашку ароматного травяного чая (кажется, исландский мох, листья берёзы и ещё какое-то локальное растение, типа этот чай ещё викинги пили для профилактики простудных заболеваний). Но это случилось позже, значительно позже. И Алекс было совсем не холодно. Ей на самом деле было тепло. Очень тепло. Рурик выполнил своё обещание…
Уже значительно позднее, по привычке, Алекс пыталась проанализировать, что же случилось с ней в ту ночь, и на ум ей пришла не слишком однозначная, но яркая ассоциация, навеянная шестилетним, так и не законченным обучением в музыкальной школе. Параллель со скрипачом-виртуозом, получившим новую скрипку.
Видимо, маэстро подозревал, что эта скрипка, по меньшей мере, вышла из мастерской Страдивари или Гварнери, так нежно и трепетно он касался пальцами её корпуса и грифа. Колдуя с колками, долго настраивал каждую струну, прислушиваясь к мельчайшим оттенкам её звучания. Пока, наконец, в дело окончательно не вступил смычок, изредка прерываемый импровизациями пикколо. И игра скрипача оказалась настолько гениальной, что сама скрипка хотела звучать так, чтобы привести аудиторию к экстазу, к той грани, за которой – потеря сознания. И это было только начало концерта. Скрипач умел играть разные произведения – бравурные, тягуче-меланхоличные, с рефреном и без, и каждый раз скрипка пела так, что в финале любого из них аудитория взрывалась бешеной овацией. К завершению выступления и музыкант, и скрипка истощили свои силы. Скрипач бережно завернул свою новую деревянную подругу в мягкую ткань и положил в футляр до тех пор, пока не придёт время снова зазвучать музыке.
Где-то уже под утро – точнее время определить было невозможно – Алекс так и не поняла, когда здесь бывает ночь – она услышала:
– Это не слишком много для тебя? Ты устала?
Что могла Алекс на это ответить?
– Я устала. Но это не слишком много.
И неожиданно получила в ответ:
– Завтра ты будешь купаться в очень тёплой воде.
Ты
Пришёл –
спорно, сама
я нашла,
я пришла,
взглянув,
захотела ещё посмотреть.
Смотрю,
и ты смотришь тоже,
и слышишь
слова прямо,
как есть здесь, по-своему.
Словно всегда
знаешь, что должно сказать
и когда промолчать
Это злит, манит.
Такого любить?
Это ли жизненно, да?
Должно довольствоваться мне?
Должно заботиться?
А я ликую.
Нет, это —
игра!
От радости себя не помня,
сказала
всю правду и ложь, что была,
и было весело,
было легко мне.
Глава 6. Четверг. Греттислёйг
Первый раз Алекс проснулась от того, что настырный солнечный луч пробрался сквозь щель в занавесках, чтобы пощекотать её веки. Этот же луч подсветил мягкими яркими бликами и без того золотистые волосы мужчины, мерно дышащего рядом.
Алекс не задумалась о том, что впервые после приезда в Исландию не поинтересовалась, какая сегодня погода. Впрочем, это было очевидно, и её голова была занята совсем другими размышлениями.
Алекс никогда не нравились блондины, особенно бородатые (но и бородатые шатены ей нравились только глазами, если к ним не прикасаться). Но этот блондин был большой, сильный, тёплый, крепкий. Алекс могла бы добавить ещё несколько эпитетов, но зачем? Его доведённый до абсолюта вид спереди до сих пор вызывал у неё противоречивые чувства. Правда, оба полюса этого противоречия, по большому счёту, были со знаком плюс.
К своим без нескольких дней тридцати Алекс до сих пор не могла избавиться от смущения при виде наготы. Даже своей. Собственная маленькая грудь в юности принесла ей немало страданий, постепенно вылившихся в тщательно скрываемый комплекс. Но вот этого брутально-белобрысого мужчину величина ее груди полностью устраивала, если учесть то внимание, которое он к ней проявил…
Алекс не успела как следует обдумать вопрос о неожиданном избытке тестостерона у этого, что уж там скрывать, чертовски привлекательного белокурого северянина. Его веки дрогнули, и сильные руки лишили Алекс практически всех степеней свободы – северянин был большой, сильный, тёплый, крепкий. И Алекс в очередной раз отдалась на волю этой силы, впитывая её живое могучее тепло.
После не слишком раннего завтрака в кафе у Рурика, выяснилось, что сегодня в планах, действительно, купание в очень тёплой воде, но для этого почему-то надо ехать в далёкий северный фьорд. В принципе, Алекс была не против куда-то поехать, пусть даже на север. Главное, что с Руриком. Она теперь знала, что холод окружающей среды ей больше не страшен.
Пейзаж за окном автомобиля сегодня не выглядел для Алекс унылым. Её даже не раздражали овцы, периодически появляющиеся на проезжей части. Лавовые поля выглядели приветливо-зелёненькими, а горные кряжи уже не казались Алекс жилищами грозных троллей.
Рурик, как всегда, был немногословен, он в основном красноречиво молчал, и иногда поглядывал на Алекс. От этих взглядов внутри у неё что-то пробуждалось и, как бы поточнее выразиться, подрагивало. С Алекс, вообще, происходило что-то странное. Ей вдруг захотелось запеть. К сожалению, песен она не знала и всегда считала, что у нее нет слуха и, вообще, еë голос – противный и писклявый. И она запела молча. При этом у неё возникло ощущение, что сидящий за рулём мужчина прислушивается к её молчаливым песням и пытается вникнуть в их смысл. А когда Рурик почувствовал, что запас еë неозвученных песен иссяк, он включил радио, и Алекс отметила какую-то щемящую мелодичность меланхоличной инструментальной музыки, какая в обычном настроении вызвала бы у неë приступ зевоты.
– Рурик, а почему мы едем так далеко? Более близкого места для купания в очень тёплой воде нет? Я читала, что у вас много горячих источников, – наконец Алекс изрекла что-то вслух.
– Это особое место. С ним связана одна легенда. Считается, что Греттир грелся в этой купальне после того, как переплыл с острова Драунгей на берег фьорда.
Алекс понятия не имела, насколько далеко этот остров от берега фьорда, но переплыть любое расстояние в ледяной воде океана – это небывалый подвиг.
– А кто такой Греттир?
– Герой нашей очень известной саги. Правнук викинга. Хочешь, расскажу?
Алекс не сильно интересовали саги, но этот отчаянный Греттир её зацепил.
– Да.
– Этот скалистый остров находится далековато от берега. Его название означает «остров-скала». Люди на нём никогда не жили. Кроме Греттира. Он там скрывался и, в конце концов, погиб тысячу лет назад. Считается, что он прожил вне закона девятнадцать лет, это рекорд, между прочим, и убить его смогли только с помощью колдовства.
– А почему он там скрывался?
– Греттир был дважды объявлен вне закона. Второй раз, на мой взгляд, точно не по делу.
– «Вне закона» – это как?
– Это самое страшное наказание в те времена. Считай, вместо смертной казни. Человек должен был немедленно покинуть Исландию. Если он этого не делал, его мог убить любой и любым способом. В первую очередь, конечно, кто-то из рода его жертвы. А ещё изгнанник лишался всех своих прав.
– Интересно. А за что этого Греттира объявили вне закона, да ещё два раза?
– Отец отправил его вместо себя на тинг, это был такой древний… , как бы это сказать, что-то вроде парламента, но по дороге Греттир поссорился с отцовским наёмным работником Скегги и убил его. Так он впервые оказался вне закона и был на три года изгнан из страны.
– На три года? Легко отделался. Всё-таки человека убил.
– Ну, не знаю, – хмыкнул Рурик. – В Норвегии у него тоже возникли проблемы. Горячий был парень, лил кровь, словно воду. Но всё-таки Греттир вернулся в Исландию. Он отомстил Торбьёрну, убийце своего брата, – зарубил его вместе с 16-летним сыном. После этого Греттиру припомнили и другие нехорошие поступки и снова объявили вне закона. Теперь уже на всю жизнь. Но Греттир не пожелал уходить в изгнание второй раз и долго прятался в разных местах Исландии, пока не поселился на диком скалистом острове. Однажды в его очаге потух огонь, и Греттир поплыл за ним на побережье к людям, и после этого ему пришлось согреваться в тёплом источнике. Сегодня в Исландии есть много мест, связанных с именем Греттира. И мы как раз едем к тёплому источнику, который называется Греттислёйг, то есть «купальня Греттира». – Рурик немного помолчал, обдумывая, сообщать ли Алекс дополнительную информацию о знаменитом герое саги, однако всё же решился. – Греттир приплыл с острова голым, его увидели служанки местного человека и стали над ним смеяться. Ну, что у него ниже пояса не всё так здорово… Он поймал одну из этих девиц, и она… хм… на собственном опыте почувствовала, что это далеко не так, и больше не хотела над ним смеяться.
Это была самая длинная речь в исполнении Рурика, какую довелось услышать Алекс. Она пыталась представить себе этого Греттира. Из-за факта, приведённого Руриком последним, герой саги представлялся Алекс именно голым. Правда, ниже пояса с ним тоже было всё в порядке. И почему-то Греттир в её воображении внешне сильно смахивал на сидящего рядом мужчину.
Однако приступ разговорчивости Рурика на этом не закончился, и он с несколько виноватым видом задал вопрос, на который Алекс сама себе уже ответила: ей на днях стукнет тридцать, если судьба так решит, она родит этого ребёнка. Тем более, что потенциальный отец, объективно говоря, весьма подходящий. Мать вырастила её одна, и она вырастит этого ребёнка. И Алекс ответила просто:
– Тогда у нас будет ребёнок.
Рурик ничего не сказал, только кивнул головой.
Не свернув к месту назначения (Алекс увидела указатель), они доехали до маленького городка, где пообедали в небольшом придорожном кафе. (Очевидно, нескучная ночь всё же изрядно истощила силы мужчины, но и Алекс была не против перекусить.)
Источник, в котором, по легенде, грелся Греттир, находился почти на самом берегу океана. Алекс уже собиралась раздеться до своего изумрудно-зелёного купальника и погрузиться вочень тёплуюводу. Но Рурик сказал ей:
– Подожди. Давай вместе.
При этом он разделся сам и сделал то, что Алекс подспудно от него ожидала, но не могла в это поверить. Он бодро подбежал к линии прибоя, вошел в воду и поплыл. Минут через пять Рурик вернулся, крикнул: «Раздевайся!» и плюхнулся в купальню Греттира. И Алекс энергично последовала его примеру.
Вода в геотермальном бассейне, выложенном серыми камнями, оказалась действительно очень комфортной, и Алекс, наконец-то, испытала реальное удовольствие от исландского купания. Других туристов поблизости не наблюдалось, и Рурик, не спускавший Алекс с рук, словно маленького ребёнка, своими поцелуями довёл её до белого каления, явно сам испытывая аналогичное желание. Так что обратный путь показался обоим слишком долгим.
Вернувшись в городок, они зашли в отель – Алекс нужно было взять кое-какие вещи. Вёльва по имени Миа, вновь сидевшая за стойкой на ресепшене, одобрительно посмотрела на Алекс и вроде бы даже ей подмигнула.
Вещи Алекс собрала много позже. Однако ночью, уже в квартире Рурика, выяснилось, что запас тестостерона у него иссяк не полностью.
Больше, чем было.
Больше, чем стало -
отдано,
бредом нежнейшим означено –
слово такое вдруг редкое, едкое -
любовь громадна
и донельзя накладна.
Под ношей
ноги
шатко ступали –
ты держал,
я же
стройна, но не стойка,
и всё же
в сердечном припадке
увильнуть мне просто, хоть скользко.
Ищу приторности в сладком
и не найду –
всегда недостаток – ищу наново.
Истомленная лирикой
математической
точности
безотчётно жаждала.
Глава 7. Пятница. Бриллиантовый пляж
Следующее утро, пасмурное, но пока не дождливое, началось для Алекс с раздумий. Что, вообще говоря, происходит. И зачем.
Она посмотрела на лежащего рядом мужчину – Рурик ещё спал, утомлённый собственной неутомимостью.
Менее всего Алекс ожидала такой прыти от себя. Курортные романы никогда не были ей свойственны, хотя и этот «курорт» тоже никак не вписывался в череду предыдущих «разгрузочных каникул» Алекс, как она это называла. Почему-то она предпочитала проводить такие каникулы именно на островах. Тунисская Джерба, Майорка, Крит, Бали, Сицилия, Канары, Мальта…. Нет, Исландию можно включить в этот список разве что по формальному признаку, ведь это тоже остров.
Алекс вот уже несколько лет предпочитала отдыхать одна, быть самой себе хозяйкой, ни от кого не зависеть, делать в любой момент времени то, что «её левая нога пожелает». Даже когда в её жизни случались мужчины для сколько-то длительных отношений, она никогда не ездила в отпуск вместе с мужчиной. В отпуске она хотела отдыхать. В том числе и от решения совместных житейских вопросов и поисков компромисса, свойственных любым отношениям с партнёром. Самое большее, что Алекс иногда позволяла местным воздыхателям или соратникам по отдыху, регулярно осаждавшим её во время заморских вояжей (Алекс прекрасно сознавала, что выглядит достаточно привлекательно для мужчин с традиционной ориентацией), это совместный поход на пляж или в ресторан на ужин ради ужина (где Алекс всегда платила за себя сама), либо же поездка к локальным достопримам (желательно коллективная). И надо же ей было так вляпаться в этой совершенно не курортной Исландии…
Но вот длинные светлые ресницы Рурика дрогнули, и взгляд его голубовато-прозрачных глаз начисто вынес все эти пространные размышлизмы из головы Алекс.
– Привет, Алекс. Завтракаем и едем?
– Куда?
– На юг. – Рурик потянулся и встал во весь свой прекрасный рост. – На Бриллиантовый пляж.
Дорога на юг, по крайней мере, первая её часть, была Алекс уже знакома. Поэтому она, не отвлекаясь на окружающие пейзажи и на привычное уже молчание Рурика, решила продолжить те самые размышлизмы, что всплыли в её голове поутру. Но тут её поджидал сюрприз. Рурик решил изменить своему правилу и задал вопрос:
– Алекс, а чем ты по жизни занимаешься?
– Онлайн-проектами. Я проджект, проектный менеджер. У меня есть команда из семи человек – два копирайтера, дизайнер, автоматизатор и два таргетолога. Мы делаем запуски для заказчиков, их мы называем «экспертами». Если совсем коротко, то цель такая: вложить определённую сумму в рекламу, а на выходе получить прибыль в несколько раз больше. Прошлый проект был самым успешным в моей практике – прибыль оказалась в десять раз выше, чем рекламный бюджет.
– Я, вообще-то, догадался, что ты – успешный профессионал. А что у тебя за проекты?
– Разные. Главное, чтобы продукт был перспективным, эксперт не дурак, и чтобы не нарушался закон. В последнем запуске мы работали с нейропсихологом, – Алекс хмыкнула при этом слове, – который учит женщин быть счастливыми.
– Есть шанс, что научит?
– Понятия не имею. Сомневаюсь. Главное, что женщины охотно заплатили за его курс свои деньги.
– А разве эксперт может быть дураком?
– Может. У нас был случай, когда один коуч слишком рано поверил в свой будущий успех. Перед продающим вебинаром он напился – они вдвоём с женой решили отметить то, что ещё не состоялось, и «раздавили» на двоих бутылку шампанского. И он решил, что самый умный. Выбросил разработанный нами пошаговый сценарий вебинара и начал делать всё наоборот. Короче, похоронил трёхмесячную работу всей нашей команды. В конце концов, прибыли едва хватило на то, чтобы полностью заплатить нам за работу.
– Значит, любой проект – это риск?
– Типа того. Мы всегда заключаем договор и берём предоплату, пятьдесят процентов. Но по диплому я математик, – сменила тему Алекс, воспоминания о проекте, бездарно запоротом экспертом, были ей неприятны. – Моя специальность называется «Исследование операций». Не могу сказать, что это была моя мечта, но в школе я была сильна в математике, и мама настояла, чтобы я приобрела «серьёзную профессию». А мне совсем другого хотелось…
Алекс на некоторое время замолчала. Рурик тоже ничего не сказал, лишь покачал головой.
– После защиты диплома я хотела продолжить учёбу в Аалто, это университет в Хельсинки. Там магистратура была бесплатной. Нужно было сдать экзамен по английскому. Я полгода занималась с репетитором, но экзамен завалила. Получила низкий балл за «говорение». И пошла работать в одну крупную международную компанию.
Алекс ощущала искренний интерес Рурика к её истории, несмотря на то, что «говорение» так и не стало её сильной стороной. Но Алекс всё же была не на экзамене, здесь главное было понимать друг друга. Похоже, что Рурик её прекрасно понимал. Поэтому она продолжила свой рассказ:
– Но проработала я там недолго. Поняла, что интереснее и выгоднее работать на себя и онлайн. Начинала сама, с простых проектов. Постепенно собрала команду. Стали работать над более сложными проектами и с более денежными заказчиками. Последние пару лет ко мне стоит очередь. А у тебя есть формальное образование?
– Да, университет в Рейкьявике, менеджмент, бакалавриат.
Рурик ничего не успел уточнить – они приехали в уже знакомый Алекс Вик, где решили пообедать.
В том же ресторане-буфете Алекс выбрала те же блюда – салат (но теперь с белокочанной капустой), баранину (на сей раз с картофелем) и апельсиновый сок. Рурик взял то же самое, только порции побольше. Когда Алекс достала свою банковскую карту, чтобы расплатиться на кассе, он что-то сказал по-исландски молоденькой веснушчатой девушке-кассиру, а Алекс – по-английски: «Убери».
После обеда поехали дальше. Алекс от сытной еды разморило, и она тупо проспала следующую часть пути.
– Алекс, просыпайся, подъезжаем. Это очень интересное место.
И Алекс выслушала небольшую лекцию Рурика, поражаясь при каждом произносимом Руриком топониме, как, вообще, можно, выговорить подобное название.
– Здесь на юге расположен огромный ледник Ватнайёкюдль. У него есть отдельная часть, "язык", называется Брейдамеркюрйёкюдль. Раньше этот «язык» дотягивался почти до самого океана и сбрасывал в него «лишний» лёд. Но потом Брейдамеркюрйёкюдль стал отступать вглубь страны. На своём пути он оставлял глубокие ущелья, они заполнялись водой от таяния ледника и большими кусками льда. Эти айсберги стали собираться в озере Йёкюдльсаурлоун. Оно образовалось сравнительно недавно, в середине двадцатого века. Там эти ледяные глыбы тают и превращаются в более мелкие куски льда, которые скатываются в океан. А потом некоторые из них океан возвращает на берег – это место официально называется Брейдамеркюрсандюр, но больше известно как Бриллиантовый пляж.
Бриллиантовый пляж, видимо, захотел произвести на Алекс максимальное впечатление. Некоторые льдины были молочно-белыми (Рурик сказал, что этот лёд содержит воздух), другие – чёрными или полосатыми (с примесями вулканических минералов), а некоторые, самые необычные, были ярко-голубыми, даже голубее, чем глаза её спутника, потому что этот лёд не содержит воздуха.
Тучи над океаном постепенно рассосались, и ледяные глыбы на чёрном песке заиграли всеми цветами радуги, словно гигантские бриллианты. Одни «бриллианты» были небольшими, другие – массивными, в рост человека, а некоторые напоминали диковинных рыб, птиц и других животных. Одна из льдин, похожая на готового взлететь белого лебедя, особенно поразила Алекс.
– Да уж, этот пляж действительно бриллиантовый. Удивительно подходящее название.
Алекс больше ничего не сказала, окружающая красота всё же начала растапливать лёд её предубеждения к этому острову, и глаза Алекс неожиданно стали наполняться сентиментальными слезами, хоть она и старалась уверить себя, что глаза слезятся от ветра и солнца.
На обратном пути Алекс охватило странное настроение, ей хотелось просто молчать. Но молчать вроде как было невежливо. Поэтому она поблагодарила Рурика за экскурсию (абсолютно искренне) и попросила:
– А расскажи что-нибудь о себе.
Рурик откликнулся не сразу. Алекс даже подумала, а не совершила ли она оплошность. Ей на ум пришла фраза про «нарушение личных границ», сказанная на одном из онлайн-вебинаров её заказчиком-психологом.
Однако Рурик заговорил:
– Я вырос с отцом. Когда мне было семь лет, а сестре двенадцать, наша мать поехала в командировку и там встретила датчанина, влюбилась и уехала к нему в Копенгаген. Я, честно говоря, простить её за это не смог, а сестра до сих пор общается нормально. Закончив школу, Салка уехала к матери в Данию, там училась, вышла замуж, родила двоих детей и живёт благополучно. Иногда приезжает с детьми в Исландию. Говорит, что хотела бы вернуться, но муж против.
Здесь Рурик как будто передохнул, а потом стал рассказывать дальше:
– Когда я закончил университет, вернулся на Рейкьянес и стал работать в кафе у младшего брата отца. Недавно дядя решил уйти на покой – возраст сказывается, здоровье уже не то. Он переписал кафе на меня, так что я теперь владелец. Отец пять лет назад умер, нам с сестрой в наследство досталась небольшая ферма. Но Салке это не интересно, а я каждые выходные туда езжу, поэтому кафе в субботу и воскресенье закрыто. Остальное время на ферме управляются работники, супружеская пара, которая живёт там постоянно, иногда им помогает сын, он студент, учится в Рейкьявике.
– У тебя на ферме овцы?
– Нет, лошади. На них катаются туристы. А иногда сдаю их в аренду одной компании, которая организует конные туры по стране.
– Лошади! Как я тебе завидую! – Алекс мгновенно оживилась. – Я так люблю лошадей. В детстве я занималась в конной секции, а после школы мечтала поступить в аграрный университет в Москве и учиться на коневода. Но мама не разрешила. Она воспитывала меня одна. Отца я не помню, он погиб на службе. Был спасателем. И мама больше не вышла замуж. Она очень любила отца. А я не хотела расстраивать маму и поступила на математический факультет. Но я тебе об этом уже говорила. Хоть моя мечта и не осуществилась, лошадей я по-прежнему люблю.
– Тогда завтра рано утром мы едем на ферму, – Рурик при этих словах улыбнулся.
Алекс не видела этой улыбки, она её просто почувствовала.
– Спасибо.
Лицо Алекс осветилось ответной улыбкой. И она, наполненная радостным предвкушением, подумала, что, кажется, Исландия – не такая уж плохая страна.
В эту ночь они угомонились пораньше, Рурик сказал, что вставать придётся в шесть часов.
Уже четвёртый. Вроде бы ты спишь.
В ночи мельтешенье остыло почти.
И я не спешу прогонять мышь-тишь.
Пускай побудет, недолго, сидит – молчит.
Мой инцидент ещё не исчерпан,
любовная лодка ещё на плаву.
Боли и обид не набрался перечень.
Пусто – взаимно на счету.
И я смотрю: безбрежна наша тишь.
Грань ночи/дня теряется пугливо.
Ты просыпаешься и взглядом говоришь,
что тишине пора убраться мимо.
Часть 3. Глава 8. Вторая суббота. Хобби-ферма
и
Будильник Алекс не услышала, она проснулась от того, что Рурик осторожно потряс её за плечо.
Насколько Алекс понимала, сегодняшняя погода на их планы повлиять никак не могла, поэтому, как ни странно, первое, что заметил её ещё не вполне проснувшийся разум, был двойной контраст: светлые волосы Рурика длиннее её собственного тёмного, почти черного каре, но поразмышлять на эту тему Алекс как следует не удалось, все её мысли заглушил мощный аромат свежесваренного кофе.
Собрались быстро. Рурик сказал, что почти всё необходимое на ферме есть. Однако по дороге они заехали в супермаркет, и, помимо свежих сливок и прочих обыденных продуктов, в корзине у Рурика Алекс увидела длинные стебли сельдерея. Картофельный салат он делать собирается?
– Надо ещё в алкогольный магазин заехать, купим портвейн или херес, – изрёк Рурик, открывая багажник внедорожника.
– Лучше портвейн, я его больше люблю.
– Окей. Вообще-то, вино для супа из форели требуется, но я тоже не против аптечной дозы хорошего портвейна после обеда.
– А в супермаркете мы его купить не могли?
– Ты не заметила? В наших супермаркетах алкоголь не продаётся, только самое лёгкое пиво, почти «нулёвка». Надо ехать в «Винбудин», он тут недалеко.
Уха с портвейном Алекс удивила, но задавать лишние вопросы она не захотела.
В результате у монополистов была куплена бутылка сухого белого Ferreira Branco Seco Porto, и Алекс надеялась, что его вкус отведает не только порезанная на куски форель. После чего они выехали на шоссе, ведущее в юго-восточном направлении. Алекс отметила про себя, что на сей раз им попались какие-то особо дисциплинированные овцы. Они мирно паслись на бесконечных лавовых полях и не думали выходить на дорогу. На лошадей Алекс смотрела с неиссякаемым воодушевлением. Её душу грело предвкушение. Скоро она увидит этих замечательных животных вблизи, сможет потрепать лошадку по холке, взлететь в седло и…
На ферме их встретил молодой парень в красной бейсболке, из-под которой торчали лохматые пряди разной длины, выкрашенные в радикально чёрный цвет.
– Алекс, это Рунар, сын Оулавюра и Хельги. Он учится в Рейкьявике, помогает здесь на каникулах.
– Рунар, это Алекс, туристка из России.
Рунар о чём-то спросил Рурика по-исландски и, по-видимому, получил отрицательный ответ.
– Рунар спросил, не отстала ли ты от группы, – передал суть короткой беседы с парнем Рурик. – Оулавюр и Хельга уехали с туристами на конную прогулку, вернутся примерно через час. Мы пока выгрузим продукты, а Рунар приведёт лошадей для нас.
Рурик заметил, что лицо Алекс при этих словах преобразилось – её ореховые глаза вспыхнули тёплым янтарным светом, линия рта смягчилась, уголки губ потянулись вверх.
Вскоре появился Рунар, который подвёл к дому двух ухоженных низкорослых лошадей.
– Гамли, привет!
Рурик запустил пальцы в гриву гнедого коня и легонько её потрепал. Затем он подвёл к Алекс саврасую кобылу:
– Алекс, познакомься, это Эгла.
Алекс с первого взгляда влюбилась в эту красавицу с удивительными голубыми глазами – она впервые видела у лошади радужку такого цвета. Алекс погладила кобылку по шелковистой шее, без особых раздумий, почти автоматически вскочила в седло и уверенно взяла поводья. Рурик посмотрел на это весьма одобрительно. Через несколько секунд он оказался в седле гнедого Гамли и тут же выслал его в галоп в направлении виднеющейся вдали гряды невысоких гор. Алекс поскакала за ним. В другой ситуации она бы не решилась пустить в галоп незнакомую лошадь, но почему-то сразу доверилась Эгле.
Через некоторое время обе лошади перешли на шаг и двигались рядом по проторённой каменистой тропе, вдоль которой с обеих сторон расстилались поля бело-голубых люпинов.
– Какая чудесная лошадь, – совершенно счастливым голосом воскликнула Алекс.
– Наши лошади уникальны, – ответил ей Рурик. – Пять аллюров даны им от рождения – они могут идти шагом, бежать рысью и скакать галопом, а также владеют иноходью и тёльтом. Тёльт – это «бегущий шаг», очень комфортный аллюр для всадника, поскольку вертикальные колебания практически не ощущаются. Некоторые фермеры любят устраивать аттракцион для туристов – скачут тёльтом с полной кружкой пива в руке, и ни капли не проливается на землю. Причём тёльт у наших лошадей – врожденный навык. Бывает еще один редкий аллюр, «скейд» – это двухтактная летящая иноходь, при которой лошадь может ускоряться до пятидесяти километров в час. Но скейду исландских лошадей нужно обучать.
Казалось, Рурик может говорить об этих «маленьких конях» до бесконечности. Его обычная молчаливость испарилась без остатка, но Алекс была этому только рада. Всё, что он рассказывал, было ей в высшей степени интересно. Она про себя порадовалась, что периодически находит время и желание почитывать международный «лошадиный» портал, и благодаря этому теперь достаточно легко понимает, о чём говорит Рурик.
