Текст книги "Роман о любви на далёком острове (в трёх историях) (СИ)"
Автор книги: Елена Станиславова
Соавторы: Ольга Гусева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Уже где-то под утро – светлая ночь не позволяла определить время на глаз – Марта, вынырнув из очередного экстаза, вдруг сообразила, что они не предупредили Ингу с Биркиром о том, что остались на ферме, и родственники могли их потерять. И сказала об этом Ториру.
–Торунн им позвонила. Извини, но я включил режим «не беспокоить» на наших телефонах. А головомойку мне устроят завтра, когда ты улетишь. Кстати, во сколько у тебя самолет, в час дня?
– Да, в 13:05.
– Значит, у нас ещё есть время. А спать в самолёте будешь. – И Торир снова коснулся тела Марты так, что её сон как ветром сдуло.
Глава 10. Работа над ошибками
Подремав пару часов и наскоро перекусив тем, что нашлось в холодильнике, они отправились в столицу. Марте ещё предстояло собраться, а часов в десять уже выезжать в аэропорт.
По дороге на девушку навалилась вселенская грусть. Сегодня она улетает домой. Счастье долгим не бывает. А Торир так и не сказал ей тех слов, которых она от него ждала. Ей припомнилась фраза Инги про «коллекционера». Что ж, она – очередная «бабочка» в его коллекции. Это только в её романах всегда неизменный хэппи-энд – Торир викинг непременно забирает завоёванных дев к себе в Норвегию. А реальный герой подарил ей одну безумную ночь и теперь откроет новый сезон охоты.
Биркира дома не было, и это спасло Торира он нравоучений старшего брата. Инга же только посмотрела на него укоризненно. Она прекрасно видела, что все эти дни творилось с Мартой, и была готова к такому исходу. Однако удивилась, когда Марта обратилась к ней с просьбой отвезти её в аэропорт. У Инги сегодня не было лекций, а встречи с двумя своими магистрами-дипломниками она назначила на вторую половину дня, так что успеет.
– Я думала, тебя Торир провожать будет.
– Нет. Давай лучше ты. Я ни о чём не жалею, но ему совсем необязательно знать, что я буду по нему убиваться. А я буду.
– Понятно.
Торир, узнав о том, что в аэропорт Марту повезёт Инга, и такое решение приняла сама Марта, был просто ошарашен, не получив от девушки внятного объяснения, не знал, что и думать. Он пытался поговорить с ней наедине, когда Марта собирала чемодан, но она отвечала скупо и односложно. В конце концов, Марта поняла, что ей придётся как-то обосновать такое решение. Но не говорить же правду!
– Торир, я благодарна тебе за прекрасно проведенное время. Это были сказочные каникулы, но пора возвращаться к реальной жизни. Надо привыкать.
Она даже не позволила ему поцеловать себя на прощание. И Торир уехал домой в полной уверенности, что он Марте больше не интересен.
А Марта рыдала в машине Инги до тех пор, пока двоюродная сестра не выяснила причину такого странного поведения девушки.
– Значит, он тебе ничего не рассказал? Хотя понятно, мужчине трудно признаться, что его бросила женщина, да ещё беременная его ребёнком. Хотя Элси и утверждала, что в момент отъезда ещё не была в этом уверена.
– Его бросила женщина? Как это возможно?
– В этой жизни возможно всё.
Инга поколебалась пару секунд, но раз сказала «а», надо говорить «б».
– Элси – американка из Калифорнии, они познакомились, когда Торир учился в докторантуре. Я как-то фотку видела. Красивая. Темноволосая и темноглазая. Может, мексиканская кровь есть, не знаю. После защиты диссертации он привез её сюда. Но что-то пошло не так. Биркир больше знает, а я не особо в курсе. Но сам Торир как-то передал нам её слова, после которых всё рухнуло окончательно. «Я не собираюсь на всю жизнь похоронить себя в этой глуши». И ещё что-то про «убогих потомков грязных варваров». А два года назад их общий знакомый-американец проболтался, что она вышла замуж, и у неё есть дочка. Торир же у нас знатный хакер, он взломал закрытый аккаунт Элси в соцсети. И увидел, что её дочь – такая же белокурая и голубоглазая, как он. Да и по срокам всё совпадает. Он написал Элси, но та ответила, что состоит в счастливом браке, и её муж удочерил ребёнка. И что никаких анализов для доказательства отцовства она делать не позволит. А если Торир не угомонится, она подаст на него в суд. – Инга сделала небольшую паузу и продолжила. – После этого Торир сильно изменился. Думаю, он потерял доверие к женщинам и начал менять подружек одну за другой. Даже не как перчатки, а как использованные салфетки.
Марта выслушала монолог Инги, не перебивая, а потом сказала:
– Ну, со мной он долго сдерживал себя. Но всё равно не жалею, что так вышло, – снова сказала она.
И всхлипнула.
Бессонная ночь заставила Марту проспать оба перелёта, а поздно вечером, когда она только-только добралась до своего временного жилища в Старом городе, позвонил Торир, чтобы узнать, как она долетела.
– Спасибо, хорошо… Торир, я прошу тебя больше никогда мне не звонить, – сказала Марта, изо всех сил стараясь, чтобы её голос не дрогнул.
После чего решительно нажала отбой. И заблокировала его номер телефона.
А потом позвонила Инге и сказала, что всё в порядке, она уже дома. И что она попросила Торира больше её не беспокоить.
– Инга, я постараюсь его забыть. Иначе это будет, как рубить хвост собаке по частям. Во много раз больнее. Только ты ему об этом не говори. Он не должен знать, что я тут в слезах и соплях, – от двоюродной сестры скрывать правду Марта не видела смысла.
У неё возникло острое желание снять браслет, который подарил ей Торир, но сделать это самостоятельно она не смогла.
А утром уже не захотела.
*
В этот день её лучшей подруге Розе исполнялось двадцать лет. И Марта решила, что ни один мужчина на земле не стоит того, чтобы портить этот праздник. Она держалась целый день, и только вечером, когда гости разошлись, расплакалась и поведала подруге свою историю под названием «Я его нашла и потеряла».
Роза выслушала исповедь Марты и сказала:– Я тебя не очень понимаю. Что ты хотела от него услышать? Признание в любви? Предложение руки и сердца через пять дней знакомства?
– Нет. Но он бы мог дать понять, что я для него не такая, как все. Сказать, что я ему нужна...
Белой ночью Марта ехала через весь город на такси и думала о том, что сказала Роза. Нет, всё-таки подруга её не убедила.
А Торир после телефонного разговора с Мартой не находил себе места. Бодрствовать вторую ночь подряд он физически не мог, поэтому всё же уснул на несколько часов, а с утра позавтракал и поехал в южном направлении. Ему хотелось поговорить с Торунн.
– Ты её отпустил? – вместо приветствия спросила она и покачала головой. – Дурак. Она тебе предначертана.
– Ты мне этого не сказала.
– А своей головы у тебя нет? Хотя нет, с головой у тебя как раз всё в порядке. Тут проблема с сердцем. Оно у тебя окаменело, что ли?
– Торунн, ты решила меня добить?
– Ладно. Ты у нас уже взрослый мальчик, разберёшься. Кофе хочешь?
– Давай.
Торунн включила кофемашину и проговорила, сменив гнев на милость:
– А я сегодня ночью сон видела. Про нашего предка, жившего на этой земле одиннадцать веков назад. Знаю, тебе это будет интересно.
Она поставила перед Ториром большую керамическую чашку с шапочкой пены и продолжила:
– Так вот, излагаю кратко. Наш предок Торир Сугроб смолоду отличался буйным нравом. За нарушение законов ведения распри с соседним бондом его приговорили к изгнанию на три года. Он ушел в Норвегию на ближайшем корабле, но и на Лофотенах прознали, что он лишен всех прав. И тогда Торир Сугроб договорился с дальним родственником и отправился с ним в торговый поход на восток, в Миклагард. На обратном пути, на берегу Эйстрасальта* им пришлось остановиться, чтобы отремонтировать корабли. Там он встретил девицу, дочь вождя местного племени, которая настолько свела его с ума, что он совершил с ней обряд полного брака и взял её с собой. Поскольку три года истекли, он вернулся на наш остров с серебром и молодой женой, которая и родила ему Торкеля Золотые Кудри, отца Орма, отца Хельги, матери Одда, сына Халльварда. Ну что, интересно?
– Выходит, наша прародительница была из тех же краёв, что и Инга с Мартой?
– Как-то так. Наш предок привез женщину, предначертанную ему судьбой. И Биркир тоже. А ты сначала чужую притащил, а потом свою отпустил. И ещё Мьельнир на груди носишь, – укоризненно сказала Торунн.
– Знаешь, может, я и правда дурак, – пробормотал Торир. – Я, пожалуй, поеду.
– До встречи. Мне надо Лейви отпустить, он с детьми сидит, а у него работы полно.
Слова Торунн и особенно тон, каким они были сказаны, не выходили у Торира из головы. Он несколько раз набрал номер телефона Марты. Безуспешно. Потом завёл машину и поехал.
Уже подъезжая к городу, он принял решение. Ему надо увидеться с Ингой. Домой к ним Торир ехать не захотел – пришлось бы выслушать от Биркира кучу нелицеприятных слов. А ему сейчас только этого и не хватало. Поэтому Торир позвонил невестке.
– Инга, ты очень занята? Можешь приехать ко мне? Это ненадолго. Очень надо.
– Что-то срочное?
– Да.
– Хорошо, минут через десять буду.
Оба подъехали к дому Торира почти одновременно.
– Инга, я всю жизнь совершаю идиотские ошибки. Наверное, пора это дело прекращать. Я не могу её потерять, – он сделал особый акцент на слове «её».
Инга предполагала, что Торир будет говорить о Марте, но такой решимости не ожидала.
–Так позвони ей.
–Я сегодня уже несколько раз пробовал. Она занесла меня в «черный список». Да и не телефонный это разговор. Мне нужно её увидеть, но я не знаю, как её найти. Дай, пожалуйста, её адрес.
– Не могу. Я его не знаю. Она сейчас живет не дома, а где-то в Старом городе на подружкиной съёмной квартире. Мама могла бы объяснить, как её найти, но она не говорит по-английски и рассказать тебе не сумеет. И вообще, я бы не хотела вмешивать её в это дело, она может сильно разволноваться, а у неё гипертония и сердце пошаливает.
– Ясно, – произнёс Торир упавшим голосом.
– Подожди, у меня вроде есть телефон бывшей Мартиной одноклассницы. Они близкие подруги, и Роза должна знать, где сейчас живёт Марта.
Инга на некоторое время замолчала, потыкала пальцем в экран телефона..
– Записывай, – и продиктовала номер. – Когда лететь собираешься?
– Не знаю пока...
– Но тебе же в понедельник на работу.
– Договорюсь с Видаром. У меня ещё больше половины отпуска осталось.
– Понятно. Ну, удачи. Поеду домой, а то Биркир меня потеряет. Он злой на тебя.
– Знаю. Разберёмся. Спасибо тебе. Ты настоящая сестра. До встречи.
*
Воскресный день выдался солнечным и довольно тёплым. Жара, стоявшая в конце июня, спала, в окно задувал легкий юго-западный ветерок. Марта проснулась поздно, почти в полдень. Но ясная летняя погода её не радовала. Её ничего не радовало, всё валилось из рук.
Поскольку в холодильнике у неё «мышь повесилась», пришлось выползать из дома и идти в магазин. Марта набрала уже полкорзины продуктов, когда ей на глаза попалась пресловутая мороженая салака. Немного подумав, взяла около килограмма.
После позднего завтрака она решила устроить генеральную уборку, и это занятие помогло ей убить пару часов. Приняв душ, Марта снова отправилась на маленькую кухоньку, вытащила салаку из холодильника, положила её в раковину и залила водой. Позвонила Розе. У той в гостях сегодня были бабушка с дедушкой, уйдут ближе к вечеру, поэтому Роза пока не может составить ей компанию.
Тогда Марта решила заняться новым романом. Включила компьютер, открыла текстовый редактор, написала пару строк и залилась слезами. Солёная жидкость всё текла и текла по её щекам, нос захлюпал, покраснел и опух, а слёзы всё никак не кончались.
Марта закрыла файл, легла на тахту и зарылась лицом в подушку. Подушка изрядно промокла, однако запас слёз постепенно истощился.
Марта встала и вспомнила про салаку. Нужно её приготовить. Автоматически выполнив все необходимые действия, она затолкала сковородку в духовку и установила таймер.
День почти прошёл, но солнце ещё высоко, хоть и спряталось за крышу соседнего дома. Марта вышла на маленький балкончик, полила цветы в ящиках, бездумно посидела в кресле, глядя в никуда. Звякнула печка – рыба готова. Марта вернулась на кухню. Запиликал домофон. Марта медленно подошла к двери, сняла трубку и услышала бодрый Розин голос:
– Марта, это я.
Марта нажала на кнопку, отперла дверной замок и подумала, что подруга пришла очень вовремя – как раз салака сготовилась. Хотя может, Роза и не голодная ещё.
Дверь открылась.
– Привет… Я хотел тебе сказать… Ты мне нужна, – Торир ещё не успел договорить, а Марта уже уткнулась носом в воротник его рубашки.
*Эйстрасальт – древнескандинавское название Балтийского моря (встречается в исландских сагах).
История вторая. Сигги и Валька
Интро
Старый фермер оставил сей мир.
Дом, в котором немало пожил,
Как и мир сей, оставил он внуку.
Внук удачную ведал науку —
По науке животных лечил.
Сигги ехал в Рейкьявик. Его 390-сильный внедорожник мощно рассекал сплошную стену дождя, «дворники» мотались туда-сюда как одержимые. Время в запасе было, поэтому он не торопился. Туристка приедет на автовокзал минут через сорок, он, по-любому, успеет.
Думая о туристке из Эстонии, он представлял себе даму средних лет, полнотелую, даже несколько рыхлую, бесцветную, возможно, в очках без оправы, одетую в тёмную бесформенную куртку с капюшоном, спортивные штаны и кроссовки с чёрно-белыми шнурками, да, почему-то именно с чёрно-белыми.Приглашать на ферму туристов ему посоветовал сосед. Дом был достаточно вместительный. Сам Сигги пользовался только кухней, одной комнатой и подсобными помещениями. Остальные комнаты пустовали. Но для начала он решил сдавать только одну комнату. Если все пойдёт нормально, можно будет и ещё парочку выделить для этого дела.
Сдаваемая комната формально была рассчитана на двоих – там стояла большая кровать «королевского размера». Эту кровать Сигги в своё время заказал для себя и Тельмы, но теперь на ней будет спать эстонская дама средних лет. Одна.
*
Ферма досталась Сигги в наследство от деда. В свои почти восемьдесят пять старый Сигвальд умудрялся прекрасно управляться со всеми делами – в помощниках у него была лишь одна немолодая супружеская пара, да иногда на разовые работы нанимался парнишка из соседнего городка.
Дед был очень бодрым, крепким как скала и казался вечным. Но однажды вечером он лёг спать и утром не проснулся. Врач констатировал инфаркт, а адвокат объявил Сигги, что ферму дед завещал именно ему.
Сигги привык к своей уютной квартире в двухэтажном доме, стоящем в тихом районе почти в самом центре Рейкьявика, у него уже завелась обширная ветеринарная практика, и, закончив формальности с оформлением прав собственности, он решил было ферму продать, даже покупатель нашёлся – тот самый сосед, который потом предложил ему сдавать комнаты любителям экотуризма.
Это решение пошатнулось ещё по дороге на Рейкьянес[1]. А когда Сигги прибыл на место, вдохнул воздух, в котором смешались все знакомые с детства терпкие запахи, потрепал по холке дедову кобылу Хильду, увидел жующих сено овец в загоне[2] и вошел в дедов дом, он уже точно знал, что эта ферма больше не продаётся.
Сосед понял его чувства, а вот Тельма решила, что он сошёл с ума, и ехать с ним в забытый всеми богами юго-западный фьорд отказалась. Так что на ферме сейчас было три постоянных жителя – новый хозяин и пара работников, Ауста и Харальдюр, тоже, можно сказать, доставшаяся Сигги в наследство. А всю следующую неделю им будет составлять компанию некая туристка-любительница северной экзотики.
*
Древний, яркий, но малый народ
Небогато, но славно живёт.
В небольшом поселенье родня…
Но не к ним пока ехала Валя
Изученья красивого для.
Валентина вышла из здания аэропорта и вдохнула этот необычайно свежий, светлый, несмотря на влажную пелену туч над головой, воздух. Ей, выросшей на Балтике, морской воздух вроде не должен быть в новинку, но здешний оказался совсем другим. И Валя стояла под мелким моросящим дождём и пила этот воздух большими ненасытными глотками, а ветер трепал подол её изящного летнего платья, пышными фалдами спадающий к тонким щиколоткам из-под вязаного шерстяного пиджака, что, надо сказать, в местном пейзаже выглядело не вполне уместно.
Наконец, Валентина огляделась по сторонам и вместе со своим вместительным чемоданом цвета слоновой кости влилась в ручеёк пассажиров, потянувшихся к большому голубому автобусу, который следовал в Рейкьявик.
*
Валентина Куракина родилась и выросла в Таллине. Она была гражданкой Эстонской Республики, но вот определить свою национальность затруднялась. Её отец, этнический русский, чьи предки прибыли в Ревель ещё в петровские времена, являлся потомком старинного княжеского рода. А мама Валентины принадлежала к небольшому финно-угорскому народу сету, исконно проживавшему на юго-востоке Эстонии. Однако народ этот, имеющий собственный язык и, в отличие от большинства эстонцев-лютеран, обращённый из язычества в православие в зрелом Средневековье, не имел в стране статуса самостоятельного этноса, так что по матери Валя формально считалась эстонкой.
В Валины школьные годы родители имели обыкновение отвозить дочку на хутор к бабушке с дедушкой, где она и проводила все летние каникулы («на свежий воздух», как они выражались). И Валя всегда с нетерпением ждала этих летних месяцев. Конечно, бабушку с дедушкой она тоже любила, но больше всего она любила вольный дух полей, цветущих и колосящихся под лучами нежаркого солнца. Она любила лошадок, коров и овец, с удовольствием ухаживала за ними и выполняла любую посильную работу на хуторе. А когда повзрослела – научилась водить маленький трактор, и дед понемногу стал доверять Вале некоторые более важные сельскохозяйственные работы.
Окончив престижную таллинскую школу одной из лучших учениц в выпуске, Валентина удивила папу с мамой, когда объявила о своём решении поступать на ветеринарный факультет Тартуского сельскохозяйственного университета. Однако противиться её выбору родители не стали.
Шесть лет учёбы миновали,
Непросто было, нелегко…
Хоть много в мудрости печали,
Училась Валя хорошо.
У Вали с детства есть подруга,
Зовут подругу Аннеке.
Не предпочтёт прогулку клубу,
Но дружбе много лет уже.
К теплу и солнцу южна моря
Звала подруга отдыхать,
Но Валя, не ища покоя,
Не так хотела отмечать.
И сердце ищет, глазки смотрят
На запад, север… Вот тот вид!
Там ветер, скалы, овцы бродят.
«Что ж, едешь», – папа говорит.
Счастье, радости, вот восторги —
Семь дней в Исландии провесть,
Лето, море… сборы не долги,
Море холодно… ферма есть.
Оплатить на подольше никак,
Там дорого очень, увы.
Куда делся тёплый пиджак?
Зато продуманы планы.
Вот и пролетели шесть лет учёбы в университете, позади все экзамены, практические занятия, бессонные ночи, и «остепенённая» Валентина, наконец-то, может поехать на заслуженный отдых – набраться сил перед началом, так сказать, полноценной трудовой деятельности.
Ещё весной она договорилась со своей подругой детства, очаровательной Аннеке, ныне дипломированной журналисткой, что этим летом они будут отдыхать вместе.
Хоть со временем взгляды на жизнь у девушек несколько разошлись, но общее прошлое связывало их, и этот узелок был пока ещё достаточно крепким. Пусть Аннеке и не понимала Валину тягу к хуторской жизни, но, так или иначе, старая дружба не заржавела, и девушкам при встрече всегда было о чём поговорить. Да, Аннеке предпочитала проводить свободное время в клубах и модных кафе, однако она иногда наезжала вместе с подругой на Вырусский[3] хутор в поисках сельской экзотики и не сказать, чтобы, в целом, была девицей «без царя в голове».
И вот сейчас Аннеке заманивала Валю знойными красотами тёплых морей и комфортом оллинклюзивных отелей разных южных стран. Но Валя, хоть сгоряча и дала подруге обещание, вдруг поняла, что её совсем не привлекает «овощной» отдых с бокалом мохито у бассейна и вечерние тусовки, перемежаемые групповыми набегами к стандартным достопримам дабы нащёлкать селфи для инсты.
Набравшись смелости, она сказала Аннеке об этом, а та, обидевшись, заявила, что Валя может катиться к своим коровам и овцам, «хвосты им крутить», а она лично берёт горящую путёвку на Мальдивы – молодость у неё одна, и провести её надо так, чтобы потом «не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы» (навряд ли Аннеке читала советский роман «Как закалялась сталь», но, что называется, цитаты со смыслом любила.)
Фраза Аннеке про овец почему-то не показалась Вале обидной (Интересно, как можно крутить овечий хвост, если это не хвост, а одно название?) В принципе, овец Валентина любила. И тут очень кстати у неё в голове всплыла откуда-то почёрпнутая информация о том, что в далёкой Исландии овец в два раза больше, чем людей (если не считать туристов, но даже если пересчитать всех туристов поголовно, овец всё равно будет больше). Валины мысли побежали дальше, и ей вспомнилась реклама про экотуризм, мельком просмотренная на каком-то сайте.
Валя залезла в интернет, и то, что она увидела – от каскадных водопадов и эпичных горных пейзажей до сверкающих ледников, Долины Гейзеров и живописных ферм – взволновало её до появления солёной влаги в глазах.
Валя залезла на букинг, набрала в поисковом окошке слово «Исландия», и её тут же привлёк тип размещения под названием «Фермерские дома». Цена показалась уж очень кусачей, на Мальдивы съездить дешевле, но Валин папа обещал сделать ей подарок, и он, в отличие от своей дочери, своё слово сдержал.
Случилось почти невероятное – удалось найти вариант с вылетом через десять дней прямо в разгар туристического сезона. Целая неделя отдыха на далёком северном острове! И да, рядом с овечками. С билетами на самолёт проблем не возникло. И Валя, исполненная самых разных ожиданий, начала собираться в путешествие. Самое главное – не забыть собственноручно связанный пиджак из той шерсти, что бабушка напряла…
[1] Полуостров на юго-западе Исландии.
[2] Сигги приехал на ферму зимой, в летний период овцы пасутся на свободном выгуле.
[2] Вырумаа – область на юго-востоке Эстонии
День первый
В распрекрасной, но хладной стране
В ожиданье сурового ветра
Под цветастое платье из шёлка
Утеплённые леггинсы вдеты.
Лучик солнца на чёрном асфальте.
Валя ищет нахмуренный взгляд.
Ветер треплет блестящий шёлк платья —
И нелеп, и изящен наряд.
Сердце сжало предчувствием будто,
Стало холодно, жарко затем.
На душе её сделалось смутно.
Огляделась, не помня зачем.
Нет того, кого видеть ждала бы,
Где он старец, хоть крепкий на вид?
Перед ней неожиданно как бы
Сероглазый мужчина стоит.
Этот взгляд, что пронзительней стужи
И теплее огня очага...
Очень жаль, ей другой кто-то нужен…
Или нет? «Это вечная сага…»
Рассмеялась, но только беззвучно,
И лукаво взглянула ещё.
«Ты меня ждёшь, и я ждал, тут скучно,
Так поедем, готово уж всё».
Оказалось, он ждал её, правда.
Он на ферме теперь вместо деда.
Путь-дорогой беседа недолга.
Посреди светло-хладного лета
Дом, поодаль овечки пасутся,
Струи вод со скалы опадают,
А опав, средь земли остаются.
Валя молча в восторге взирает.
Рейкьявик Валю удивил. Он показался ей не то, чтобы сказочным, но каким-то игрушечным. Вдоль современных улиц, по которым непрерывной чередой тёк поток машин, с «зебрами» и светофорами, выстроились невысокие домики с покатыми крышами, выкрашенные в яркие цвета.
Учитывая, что Валя выросла в Таллине с его по-настоящему аутентичным, старым Старым городом[1], вроде было сложно ожидать, что какой-то другой город может вызвать у неё такое смятение чувств, но было в этой самой северной в мире столице что-то нереальное. У Вали не находилось слов, чтобы сформулировать что именно, она могла только ощущать это.
А вот и автовокзал. Автобус остановился, Валя вышла на привокзальную площадь, любезный водитель самого сурового вида вытащил из багажного отсека её чемодан, и она начала озираться по сторонам.
Валентина не знала, как выглядит хозяин фермы, который обещал её встретить. Ей почему-то представлялся основательный такой дядечка, по возрасту годящийся ей в отцы или даже в деды.
Ещё в аэропорту она написала ему сообщение, что прилетела, и её сомнения по поводу трудностей общения тут же рассеялись – предполагаемый старец незамедлительно ответил ей на безошибочном английском языке, который, пожалуй, был лучше грамматически выверен, чем Валин.
Народ на площади постепенно рассосался, но никакого ожидающего её пожилого человека Валя не увидела. Она ещё раз посмотрела по сторонам, и тут её взгляд споткнулся о мужчину, стоявшего под козырьком у входа в здание автовокзала. Он был молод, лет тридцати, высок и … нет, сказать, что он был красив, означало ничего не сказать, тут совсем другое слово нужно, но слова этого Валя подобрать не смогла. Волосы у мужчины были светлые и длинные (опять не то, очень длинные) и заплетены в две немного растрёпанные косы.
Мужчина пристально разглядывал Валю, внимательно изучая её живое нежное лицо с лучистыми хризолитовыми[2] глазами, стройную девичью фигуру и экзотический наряд. Казалось, что он испытывает некоторое удивление и сомнение. И Валя, в свою очередь, не могла оторвать от него взгляда, в голове у неё пульсировала одна единственная мысль: «Пусть это будет он, пусть он меня ждёт, ну, пожалуйста».
Наконец мужчина вытащил из заднего кармана чёрных джинсов сложенный вчетверо листок бумаги, развернул его, и Валя узрела на нём два слова, напечатанные крупным витиеватым шрифтом: VALENTINA KURAKINA. Сердце её ухнуло вниз, потом взлетело до небес, и оба сделали шаг навстречу друг другу.
– Я вас[3] ожидаю, – сказал мужчина на абсолютно понятном английском языке, глуховато выговаривая согласные звуки[4]. – Меня зовут Sigurður Ingi Þorvarðsson, вы можете называть меня Сигги, – добавил он, увидев округлившиеся глаза Валентины.
– Валентина… Куракина… Валя… или Тина, – пролепетала девушка в ответ.
– Приятно познакомиться, – мужчина был вежлив.
Он потянулся за Валиным чемоданом и для верности повторил:
– Валья? Тина? А можно я буду называть вас Валькой[5]? – добавил он.
Валентине такой вариант её имени показался забавным и очень милым.
– Да, конечно, – с улыбкой ответила она.
Через несколько минут могучая машина хозяина фермы повезла обоих в том же направлении, откуда недавно приехала Валька.
– Как добрались? Без приключений? – спросил водитель и бросил короткий, всё ещё пронизанный тенью удивления, взгляд на пассажирку.
– Спасибо, замечательно. На пути из Хельсинки я немного поспала, – зачем-то нелепо призналась Валька, которая в ночь перед отъездом практически не сомкнула глаз.
После этого в машине повисла густая плотная тишина. Оба то ли не находили нужных фраз, то ли не решались их произнести. Сигги включил радио. Тихонько, видимо, на тот случай, если кто-то всё-таки отважится заговорить первым.
Тем временем они выехали из города. Звучавшая по радио песня и невероятный, с точки зрения Вальки, вид за окнами автомобиля настроили её на сентиментальный лад.
– Как у вас красиво… И так необычно, как будто на другой планете, – первой нарушила тишину Валька.
– Да, Исландия, – другая планета на планете Земля, – невозмутимо ответил Сигги. – Так иностранцы говорят.
– Очень точно подмечено. И я чувствую себя астронавтом.
У обоих было, что сказать друг другу, но они снова замолчали. Вероятно, время ещё не пришло. Сигги смотрел на дорогу, а Валька не могла оторваться от причудливого ландшафта, вызывавшего у неё всё большее изумление и восторг.
По радио начали передавать новости, и по мере того, как Сигги внимал словам диктора, на его невозмутимом лице стало проявляться некоторое напряжение, между бровей залегла острая складка, которая, впрочем, скоро разгладилась, и лицо его приобрело то же спокойное сосредоточенное выражение.
Через некоторое время они съехали с широкого гладкого шоссе на более узкую дорогу, покрытую шершавым иссиня-чёрным асфальтом. А ещё через четверть часа свернули в сторону невысокого горного кряжа, тянувшегося с востока на запад. Асфальт закончился, машину чуть потряхивало на покрытии из мелких камешков графитового цвета, но впереди, за чахлой порослью низких берёз, уже показались белые строения с красными крышами, и Валька поняла, что они добрались до места назначения. Следующую неделю ей предстоит провести здесь.
*
Фермерский дом снаружи выглядел очень просто – прямоугольное строение, стены которого облицованы белым сайдингом. По фасаду – ряд окон.
– Приехали, – озвучил Сигги очевидную истину.
Вышли из машины, хозяин фермы вытащил из багажника объёмный Валькин чемодан и без видимого усилия понёс его в сторону входа в дом. Валька молча шла за ним и осматривалась по сторонам. То, что она видела, привело её в состояние безудержной эйфории, но навалившаяся усталость всё же притупила восприятие увиденного. «Завтра, всё завтра», – подумалось ей.
*
Отведённая Вальке комната оказалась не очень просторной, но уютной и светлой (ещё бы, на дворе конец июня, а довольно большое окно не зашторено).
– Располагайтесь. Санузел в коридоре напротив. Если холодно, включите отопление, просто поверните регулятор, – Сигги показал на круглую белую штуковину на трубе сбоку от радиатора. – Через час будет готов ужин. Столовая по коридору налево, увидите.
С этим словами он вышел из комнаты. А Валька в растрёпанных чувствах опустилась на большую (нет, очень большую) кровать и так сидела минут пять, переваривая всё произошедшее за последние полтора часа. Потом она встала и механически совершила ряд действий – переоделась в домашний костюм из светлого серо-зелёного флиса, открыла встроенный шкаф, разложила и развесила вещи из чемодана, взяла большое сложенное в несколько раз белоснежное полотенце, дожидавшееся её на углу кровати, сходила в душ, где минут десять нежилась под тугими струями тёплой воды, припахивающей серой, вернулась в комнату, расчесала свои длинные русые волосы, недолго подумав, заплела их в косу, посмотрела на часы – оказывается, уже пора ужинать.
Все одиннадцать шагов, что отделяли дверь Валькиной комнаты от двери столовой, были заполнены предвкушением новой встречи с хозяином фермы. Однако тут Вальку ждал полный облом. Стол был накрыт на одну персону, и в столовой хозяйничала высокая крепкая женщина лет пятидесяти с короткими светлыми (или седыми?) волосами.
– Добрый вечер. Моё имя Ауста. Сегодня на ужин салат из капусты, тушёная баранина с картофелем, скир[6] с шоколадной крошкой и кофе, – сказала женщина, как только Валька вошла.
Женщина говорила по-английски менее понятно, чем хозяин фермы, но это было не критично.
Разочарование от того, что Сигги не составит ей компанию, просто убило Вальку. Она чуть не заплакала. Ауста что-то заметила и спросила:
– Вы устали? Вам нехорошо?
– Нет, спасибо, всё нормально, – собрав волю в кулак, вежливым голосом ответила Валька. – А хозяин не будет ужинать? – всё же не удержалась она.
