Текст книги "Первая заповедь"

Автор книги: Елена Сенявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Внезапно Дей почувствовал, как тревожно забилось сердце. По другую сторону ущелья он заметил человека, одетого в черный комбинезон. Как будто ничего необычного. Но на Вионе не носят таких одежд!

Дрожа от волнения, мальчик назвал индекс экстренной связи с Советом и, забыв о том, что можно передать информацию мысленно, прошептал побелевшими губами:

– Вижу чужака. Он карабкается по скале. Что мне делать?

– Наблюдать! – прозвучал в его голове властный голос, и Дей успокоился: значит, все идет по сценарию Совета, а сам Рет удостоился чести участвовать в Большой Игре. Он чувствовал, как его переполняет гордость: Проводник на Пути Забвения – великая роль! И разве не увлекательно наблюдать, как на каждом повороте Дороги чужак постепенно меняется и к концу ее, очистив себя от прошлого, становится сыном Вионы?

Так уже было однажды, до того, как родился Рет. А теперь он сам принимает в этом участие. Сегодня именно он – глаза и уши Совета: обруч на его голове позволяет Мудрейшим держать ситуацию под контролем. Стоит на миг отвернуться – и они утратят возможность воздействовать на чужака.

Дей даже растерялся от сознания собственной значимости. Старательно, до боли в глазах всматривался в темную фигуру, ползущую вверх по склону. Он не мог обмануть доверие Совета! Он наблюдал.

Внезапно человек на скале глухо вскрикнул, теряя опору. Из-под ног посыпались камни, и он повис, ухватившись руками за выступ.

Дей вскочил на ноги. Расстояние было большим, но мальчику показалось, что он видит побелевшие от напряжения пальцы, перекошенное от страха лицо…

– Он сорвался! Висит над пропастью! – воскликнул, снова забыв о том, что достаточно одной мысли.

И услышал в ответ тот же бесстрастный голос:

– Наблюдайте.

– Но ведь он упадет! – Дей не мог понять, почему Совет не разделяет его тревоги. – Он упадет! – крикнул отчаянно и почувствовал слабый, но довольно болезненный энергетический разряд. – За что?! – от обиды на глаза навернулись слезы.

– Поменьше эмоций! – сурово пояснил голос. – Ваше дело наблюдать.

И снова Рет ощутил покалывание в висках, и возникшие было сомнения начали отступать…

Последним усилием угасающей воли он поднял руку и снял с головы обруч. Немыслимый проступок, если не сказать больше! Он и сам не понимал, как это вышло. Но вместе с испугом почувствовал внезапное облегчение.

Сознание прояснилось. Дей перевел взгляд на чужака и понял, что нельзя терять ни секунды: тот держался из последних сил. Не раздумывая, мальчик спрыгнул в ущелье. Он летел прямо к выступу, на котором висел человек, а спустя мгновение схватил его за пояс. От неожиданности чужак вскрикнул, пальцы его разжались, и оба рухнули вниз.

Дею удалось замедлить падение. Не выпуская из рук живой ноши, он плавно спланировал к бурлящему на дне потоку.

Над расселиной, тускло поблескивая, висел брошенный обруч. Встревоженный голос Совета вызывал мальчишку на связь…

* * *

Артур открыл глаза и огляделся. Так и есть! Их разлучили. Он снова один и сидит в кресле-качалке на веранде летнего домика. Вокруг вишневый сад, птицы поют в ветвях. Совсем как дома. А тогда… Что же было тогда?

Память постепенно возвращалась, и Артур вдруг ясно вспомнил низкие каменные своды, незнакомые лица, непонятные звуки чужой речи. В тумане, как под наркозом… Юноша мотнул головой – видение исчезло. Да, конечно, именно так все и было: он очнулся раньше, чем следовало, и его опять погрузили в сон, подкинули к самому кораблю… Вот только зачем?

Артур встал, прошелся по веранде, потягиваясь. Он вел себя нарочито спокойно, чувствуя, что за ним наблюдают. Он выжидал. И вот из глубины дома послышались чьи-то шаги, распахнулась дверь… Он едва удержался от желания обернуться. Стоял неподвижно, пока чья-то рука не легла на его плечо. Только теперь Артур повернул голову – и отшатнулся, едва не вскрикнув: перед ним стоял он сам] Таким он видел себя в зеркале. Или почти таким…

Они стояли друг против друга – Артур и тот, другой. И невольный испуг отступил перед внезапной догадкой.

– Брат! Ведь ты мне брат, не так ли? – лицо юноши расплылось в счастливой улыбке. Двойник не успел ахнуть, как оказался в его объятиях. – Вот здорово! А где же наш отец?

Незнакомец мягко отстранился.

– Подожди, – тихо сказал он. – Почему ты решил, что мы братья?

– А разве нет? – растерялся Артур. – Не думаю, что наше сходство случайно, если Велс находится здесь.

– Ты сын Велса? – голос двойника дрогнул. – Тогда ты прав. Я тоже его сын.

В одно мгновение он преобразился. Металлический обруч, стягивающий лоб, был сорван и отброшен к стене. Длинные пряди волос упали на плечи. Затем Артур почувствовал, как горячие пальцы сжали его ладонь, и двойник потащил его по ступеням, ведущим в сад.

– Поторопись, брат! Нам нужно уйти отсюда как можно скорее!

– Зачем? – удивился юноша, едва поспевая за ним.

– Здесь опасно, – ответил двойник. – Для тебя опасно, – и добавил с мрачной решимостью: – Я не позволю им сделать то, что они задумали. С кем угодно, но не с тобой!

Они бежали по дорожкам вишневого сада, а затем неожиданно оказались на морском берегу.

На песке лежала старая лодка. Вдвоем они столкнули ее в воду, и двойник первым запрыгнул на корму.

Артур замешкался.

–Мы поплывем на этой посудине? – спросил нерешительно, с опаской поглядывая на волны.

–Садись! – приказал двойник. – И ничего не бойся. Руэл знает, что делает.

Артур повиновался.

Не успел он сесть на скамью, как лодка рванулась с места – без видимой причины и внешнего толчка, словно сама собой. Она неслась в открытое море, почти не касаясь воды.

–Как ты это делаешь? – лицо Артура было бледнее обычного, но он заставил себя улыбнуться.

–Очень просто, – в голосе Руэла звучала та снисходительность, с какой отвечают ребенку, задавшему наивный вопрос. – Здесь всюду рассеяна энергия мысли. Нужно только уметь ею управлять. Несколько уроков – и ты научишься.

– Энергия мысли? – Артур наморщил лоб.

– Да. В недрах планеты есть излучение, которое влияет на мозг, пробуждает скрытые способности. Мы можем создавать вокруг себя энергетический кокон, материализовывать мечты и желания. Внутри силового поля мы всемогущи. Но там, где его нет, мы тратим собственную энергию, быстро стареем и умираем. Выйти на поверхность – и то проблема. Вот и сидим под землей.

–Что ты хочешь этим сказать? – Артур растерянно огляделся. – Неужели все это…

–Искусственная среда, – печально кивнул двойник. – Море, небо и все остальное было создано в недрах Вионы много веков назад. С тех пор мы не видим настоящего солнца.

– Но почему? – Артур не скрывал изумления.

Руэл не ответил. Он напряженно всматривался куда-то в даль.

– Нас ищут, – сказал коротко, и, повинуясь его воле, лодка увеличила скорость. – Если догонят, придется принять бой.

– С кем? – сразу напрягся Артур.

Он хотел наконец понять, что происходит, где его друзья, где отец и что за опасность грозит ему самому.

– Скоро узнаешь, – пообещал брат, и Артуру стало как-то не по себе. Он не был готов к сражению, но чувствовал, что оно неизбежно.

* * *

Поул открыл глаза и уловил на себе любопытный взгляд ребенка.

Что же произошло? Он хорошо помнил, как их накрыло оранжевое облако и все погрузилось во тьму. Потом он очнулся – среди скал. Под ногами ревел поток, узкая тропинка вилась над пропастью. Он карабкался вверх, обдирая руки на острых камнях, до тех пор, пока не сорвался…

Поул пошевелился, пытаясь встать. Гибкое тело мальчика метнулось в сторону, спряталось за скалистый выступ.

«Он боится меня», – машинально отметил капитан и откинулся на спину, чувствуя мучительную слабость.

Мальчик вышел из укрытия, осторожно приблизился к Поулу, присел рядом на корточки. Тонкие пальцы коснулись щеки капитана, серые глаза смотрели с участием и тревогой.

Дей Рет уже не боялся. В голове вертелась дерзкая мысль, что Совет Мудрейших не прав и все, происходящее здесь, бессмысленно и жестоко. Но не это сейчас главное. Он нарушил приказ и должен скрываться, иначе Первая ступень может оказаться последней. Пока Совет не опомнился, нужно спешить.

«Но как поступить с чужаком? Не бросать же его, в самом деле! Придется взять с собой…»

Маленькая рука сжала мужскую ладонь. Впервые в жизни он сам принял решение.

– Вставай! Ну, пожалуйста! Нам нужно идти! – попросил жалобно.

И Поул его понял, заставил себя подняться, сделал неуверенный шаг.

– Кто ты, малыш? – спросил осторожно, чтобы не напугать, и вздрогнул сам, услышав ответ:

– Я тот, кто сошел с Пути, но еще не выбрал другого. Мы должны искать его вместе, если хотим жить.

«Если хотим обмануть Темного Стража», – мелькнула дерзкая мысль.

Даже теперь, свернув с Дороги Забвения, он остался Проводником…

* * *

Яркий свет, струившийся с тяжелых сводов Дворца, падал на застывшие лица Мудрейших. Они ждали, когда заговорит Главный. Но он молчал и был столь же непроницаем, как остальные члены Совета. Возможно, он просто не знал, что сказать…

Впервые они столкнулись с открытым неповиновением. Оказался под угрозой провала хорошо продуманный план. И кто же тому причиной? Не сами пришельцы, нет. Они ведут себя смирно. Но их дети, дети смешанной крови, последняя надежда вымирающей цивилизации!… До сих пор они оправдывали самые смелые ожидания: их жизнеспособность оказалась намного выше, чем у коренных обитателей Вионы. Генетический фонд чужаков мог возродить угасающую на планете жизнь. Особенно теперь, когда прибыл второй корабль и число гостей увеличилось вдвое. Оставалось заманить экипаж в подземную колонию и вложить в них ложную память.

Эту миссию доверили самым способным из числа все тех же полукровок. И тогда оказалось, что они унаследовали не только здоровье, но и другие качества своих отцов. Они не подчинялись! Стоило им вообразить, что Мудрейшие поступают жестоко, как Совет утратил на них влияние. Попытки подавить сопротивление привели к тому, что трое окончательно вышли из-под контроля, сняв с себя обруч. Пока только трое, но если пойдет цепная реакция, последствия нетрудно предугадать…

Двадцать лет назад Виона получила отсрочку, слабую надежду на спасение. Сегодня эта надежда под угрозой: если к землянам вернется память, они уйдут сами и уведут детей. А этого нельзя допустить!

Впервые Мудрейшие не знали, что делать. Сохранить расу любой ценой – над этим билось несколько поколений вионцев. И вот средство найдено. Так неужели интересы тридцати чужаков важнее судьбы древней цивилизации?

Можно избавиться от непокорных, нарушивших волю Совета. Но тогда – конец многолетним усилиям, конец всему. Жизнь каждого – слишком большая ценность, она священна. Вот память – дело другое. Ее можно стереть и вложить новую без ущерба для генетического фонда планеты.

И все же Мудрейшие чувствовали себя неуютно: им брошен вызов, борьба началась. Кто сильнее, покажет время. Но и те и другие готовы идти до конца.

Возможно, они совершили ошибку: нужно было принять чужаков как равных. Но вионцы слишком горды, чтобы просить помощи или совета. А теперь уже поздно что-то менять. Вот только…

Идея пришла внезапно: их невольным союзником станет тот, кто всегда служил досадной помехой, впрочем, вполне безобидной. Ему сохранили память, но он не оценил этой милости и путался под ногами, пытаясь «разбудить» остальных. Мудрейших раздражало его упрямство, но сегодня оно может оказаться полезным.

Главный подошел к пульту Координатора и нажал нужную клавишу.

На экране возникло старческое лицо с остатками былой красоты. Белый обруч сливался с его сединой, выцветшие глаза смотрели куда-то вдаль. Он не видел, не мог видеть сидящих в Зале Совета, но голос Главного отчетливо прозвучал в его голове:

– Старик! Очнись! Ты нам нужен, старик!

Молчание.

Он давно не желает ни с кем говорить. Так и не научился смирению. Угасает в одиночестве, но власти Мудрейших не признает. Неужели они опять не добьются ответа?!

– Оставьте меня, я устал, – шевельнулись сухие губы.

Надо же! Отозвался! Впервые за десять лет…

– Послушай, старик, – Главный приступил к делу. – Ты все еще помнишь Кена? Он здесь, пришел за тобой. Хочешь его увидеть?

– Кен?! – тревога мелькнула в глазах. – Это значит, что новый корабль угодил в ловушку… Но зачем вы сказали об этом мне? Что-то случилось, не так ли? Вам пришлось изменить тактику?

Торжествующая улыбка внезапно осветила лицо: обратившись к нему, они признались в собственной слабости. Нужно этим воспользоваться. Он и так долго ждал.

Двадцать лет одиночества и безнадежной борьбы… Иногда он завидовал тем, кто нашел Забвение: их не мучили сны о Земле. Он избежал их участи, потому что был слишком стар и не годился для «возрождения расы». С ним не стоило возиться, проще было убрать. Но на этой планете не бывает убийств: вымирающий вид стремится сохранить каждую особь. Поэтому он уцелел. И исследовал этот мир, чтобы когда-нибудь с ним сразиться.

«Время пришло!» – решил для себя Герд.

В эту минуту он снова был командором.

Мудрейшие знали, на чем сыграть: обратились к его прошлому, напомнили имя мальчика, которого он обидел, перед которым был виноват. И вот этот мальчик здесь. Он давно уже вырос и, наверное, стал капитаном. И, подобно Велсу, нарушил инструкцию, посадил корабль. И тоже стал пленником. Но Герд чувствовал, что Кен пока остается Кеном, иначе Совет не предложил бы встретиться с ним.

«Зачем я понадобился Совету? Что у них на уме? Не думают же они, что я стану им помогать! Но все равно, пусть только дадут нам увидеться, и мы все повернем по-своему. Вдвоем мы справимся! Главное, не сдавайся, мой мальчик! Главное, держись!»

Обруч на седой голове тускло светился, но все усилия Мудрейших прочитать мысли старика оказались напрасны: со временем он научился их «закрывать» – искусство, доступное лишь Посвященным. Они так и не смогли подчинить его волю, хотя сняли копию памяти и знали о нем больше, чем он сам. Им удалось создать подобие Земли – и это была Земля, какой он ее помнил, Земля командора Герда. Но сам он оставался для них загадкой – неугомонный, непредсказуемый, непокорный старик.

И все же он был им нужен. Именно сейчас, когда пришельцы ускользали один за другим. Поул, Артур, Кен… Особенно Кен, вырвавший из-под их контроля Эйю. Конечно, девочка переиграла. Ей давали поспешные указания, а следовало положиться на женский инстинкт. Теперь придется искать обоих – ее и Кена. И в этом поможет Герд: впервые его желание совпадает с волей Мудрейших. А там будет видно…

Сейчас главное – Эйя. С остальными они потом разберутся. Даже с Руэлом – потом, хотя от него, Посвященного, удостоенного чести стать одним из Мудрейших, никто не ожидал предательства. Видимо, зов крови сильнее желания властвовать. Хотя что ему земной брат, если здесь, на Вионе, сотни сестер и братьев, до которых Руэлу и дела нет? И все же он взбунтовался и теперь – опаснее всех, потому что знает шифр Хранилища Памяти. Он не посмеет туда войти, это было бы слишком. Но, на самый невероятный случай, Темного Стража стоит предупредить.

* * *

– Я ошибся. Погони пока нет, – прислушиваясь к чему-то внутри себя, тихо заметил Руэл. – Это меня беспокоит. Почему они не выслали Темного Стража? Либо слишком растеряны, либо придумали что-то другое. Хотел бы я знать, откуда нам нанесут удар…

И вспомнил, как еще сегодня утром, отправляя свою мыслекопию на корабль чужаков, не мог даже представить, что выступит против Совета, в одночасье разрушит то, чему посвятил жизнь. Мир, в котором он родился и вырос, который любил – по-своему, насколько был способен на это чувство, – рассыпался на его глазах. Теперь у Руэла нет будущего, но этот выбор он сделал сам.

«Вы ошиблись, Мудрейшие! – с горечью думал он. – Хотели возродить свою, а создали новую расу. Мы – метисы, мутанты, чужие для всех. И всегда будем чужими…»

Что заставило его снять обруч, нарушить закон? Неужели то, что землянин назвал его братом? Но для ви-онцев родственные связи ничего не значат. Руэл не помнил матери, никогда не видел отца. Только их имена в генетическом коде – вот все, что ему полагалось знать. Братья и сестры? Да любой из сверстников мог оказаться одной с ним крови! Гомункулы – вот кто они такие. Правда, сам он рожден женщиной, но это ничего не меняет: он тоже результат эксперимента, образец новой породы, эдакий племенной бычок… Что общего у него с Артуром, кроме внешнего сходства и отца, которого оба никогда не встречали? Что общего у него с Землей, сытой, благополучной, уверенной в завтрашнем дне? Почему он так скоро забыл умирающую Виону? Он, Посвященный, один из тех, кто призван ее спасти, возродить любой ценой?… Нет ответа. И не будет. Только в душе – мучительная борьба, словно сошлись в поединке два Руэла – сын Земли с сыном Вионы.

А может, это просто попытка выжить, спастись самому, когда все вокруг обречено на гибель? Не хочет ли он сбежать в незнакомый мир, которому далеко до заката? Избавить себя от ответственности за целую расу, от горького, непосильного Знания? Счастливы те, кто остается в неведении. Они как дети – беспомощные, слепые, идущие по Пути, который укажут Мудрейшие. И никто не знает, что под ногами у них – бездна… Неужели Руэл может покинуть их?

Он поднял глаза на Артура и улыбнулся: «Близнецы – ошибка природы». Эти слова оказались пророчеством. Он смотрел на брата, как в зеркало, и видел то, что в зеркале не увидишь: свою судьбу. И Дорогу, по которой предстояло пройти, – над самой пропастью.

«Пусть так! Я это сделаю! – мрачно подумал он. – Я верну им память, открою истину. Двадцать лет они провели в Забвении, двадцать лет Виона питалась их кровью – не слишком ли большая цена за наше рождение? Сумеют ли они простить? Не возненавидят ли нас? Все-таки мы – их дети, и этого уже не исправить».

– Послушай! А кто такой этот Темный Страж? – прервал его размышления Артур, и Руэл вспомнил, что им нужно спешить.

* * *

Вдоль ручья по дну ущелья брели двое – светловолосый мальчик и мужчина в черном комбинезоне, тяжело опиравшийся на его плечо. Каждый шаг давался ему с трудом – нервный шок не прошел даром, непослушное тело казалось чужим. Ни он, ни его спутник не заметили, как между скал скользнула тень искусственной птицы.

Летающая лодка командора следовала курсом, указанным Мудрейшими, – к тому самому месту, где оборвалась связь с Эйей. Герду предстояло обогнуть горный хребет и осмотреть долину. Но он полетел напрямик, рискуя оказаться в мертвом пространстве, где энергополе ослаблено и легко сломать себе шею.

Две человеческие фигуры внизу привлекли его внимание. Еще не успев понять, что же в них необычного, командор снял обруч и небрежно отбросил в угол кабины: пришло время действовать, и Совету незачем видеть происходящее его глазами.

Он опустил лодку пониже.

«Мужчина в десантном костюме… Шатается, идет с трудом… Мальчик его поддерживает…»

Герд вздрогнул: картина была ясна – он наткнулся на кого-то из своих, идущих по Пути Забвения. Нужно вмешаться, пока не поздно! Ничего, если Кен подождет…

Мужчина упал. Паренек попытался его поднять, но в эту минуту сильный порыв ветра едва не опрокинул его самого: рядом с беглецами бесшумно опустилась крылатая лодка.

Дей Рет испуганно вскрикнул, озираясь, как затравленный зверек: бежать и прятаться было некуда. Все-таки их нашли! Мудрейшие не теряют времени даром… Но что это? Из машины вышел высокий старик в сером комбинезоне со значком-«молнией» на груди. Обруча на нем не было…

– Кто вы? – чуть слышно выдохнул мальчик. – Вы не похожи на Темного Стража… Ведь вы не отнимете у меня память? – жалобно спросил он.

– Ты боишься Темного Стража? – в голосе незнакомца звучало удивление. – Что же такого ты натворил? Неужели сошел с Дороги?! – внезапная догадка ошеломила его, он перевел взгляд на неподвижно лежащего Поула. – Что с ним? – спросил озабоченно, склоняясь над распростертым телом.

– Не знаю, – голос старика почему-то подействовал на Дея успокаивающе. – Я не дал ему упасть со скалы, и все же он потерял сознание. И потом, когда очнулся, был очень слаб…

«Обычный прием, – поморщился Герд. – Бросить человека в экстремальную ситуацию, довести до шока, до смертной грани, вырвать оттуда в самый последний миг – и он в полной апатии, мозг податлив, как воск, – делай с ним все, что угодно, – стирай, записывай, внушай… И вот кто-то вмешался не вовремя, не дал довести операцию до конца… Не сработала отлаженная схема, а, Мудрейшие?!» – злорадно подумал он, а вслух добавил:

– Браво, мальчик! Ты начинаешь мне нравиться.

Возможно, из тебя выйдет толк.

Не добавив больше ни слова, поднял на руки бесчувственного Поула и понес к лодке.

Дей стоял неподвижно, глядя на него с удивлением и вновь подступившим страхом. Но вот старик осторожно уложил капитана на дно кабины и повернулся к мальчику:

– А ты чего ждешь? Особого приглашения? А ну, залезай! – скомандовал он и улыбнулся ободряюще: – Да не трусь! Ты же смелый парень! Я тебя не съем.

«Он тоже чужак!» – внезапно понял Рет и вздохнул с облегчением. Сейчас пришельцы были ему ближе, чем свои: от них не исходила угроза. Его не оставили на милость Мудрейших, и это обнадеживало: с чужаками можно иметь дело. Они вовсе не так агрессивны, как утверждает Совет. Во всяком случае, ему, Дею, они не казались чудовищами.

…Трудно было вести перегруженную лодку, особенно со снятым обручем. Герд выдыхался, до предела напрягая мозг. Хорошо, что мальчик почувствовал это и подключился к управлению, настроив энергию мысли на одну волну с командором.

Вылетев из ущелья, лодка плавно парила над долиной.

Луг, роща, лесное озеро проплывали внизу, но людей не было видно. Поиски ничего не дали. Герд трижды облетел нужный район, долго кружил над рощей, но не обнаружил никаких следов.

«Пора возвращаться», – устало решил он и оглянулся на незнакомца, так и не пришедшего в сознание.

«А может, это и есть Кен?» – подумал, пристально вглядываясь в бледное чужое лицо. Но нет, того он узнал бы сразу: скуластого мальчишку с упрямо очерченным ртом. Этот совсем другой. Жаль, конечно. Но ничего не поделаешь. А с Кеном они еще встретятся…

Лодка увеличила скорость и полетела прочь – туда, где двадцать лет он провел в одиночестве. Теперь предстояло привыкнуть к мысли, что он уже не один.

* * *

Кен не замечал течения времени. Он был опьянен незнакомым ему чувством. Эйя все же околдовала его – теперь уже своей незащищенностью.

Вырванная внезапно из привычного течения жизни, где ничего не нужно решать самой, не чувствуя всевидящего ока Совета, она казалась заблудившимся ребенком и искала защиты у него, Кена, причине всех бед! Мир перевернулся, но никого другого не было рядом, чтобы ее спасти. И она потянулась к нему, безошибочным полудетским-полуженским чутьем угадав в чужаке ту незлую силу, рядом с которой чувствуешь себя в безопасности.

Штурман не колебался ни минуты и принял под свое покровительство (впрочем, довольно сомнительное) эту девочку, в которой не мог, да и не хотел видеть врага. Необходимость кого-то защищать поднимала его в собственных глазах, а юное создание, уткнувшееся ему в плечо, вызывало у Кена странную смесь досады и нежности.

С невольным смущением он признался себе в том, что испытывает к ней далеко не братские чувства. И это его пугало: чужая планета – не самое подходящее место для флирта. Любовь к инопланетянке – банальный сюжет, который раздражал его еще в детстве. И вдруг – такое! И ни с кем-нибудь, а именно с ним! Не то насмешка, не то подарок судьбы….

Он уже не пытался бороться, принимая все как есть.

Только где-то на дне души шевелилось сомнение: не ловушка ли это? Но даже если и так, ему не хотелось убегать…

И все же с тех пор, как они укрылись в маленьком домике из тех, что разбросаны здесь повсюду и почему-то всегда пустуют, он чувствовал себя предателем. Перед своим экипажем, который будет его искать, и еще неизвестно, чем это кончится. Перед экипажем «Луча», которому нужна помощь… «Если, конечно, она нужна», – подумал расслабленно, слушая щебетание Эйи. Сам он не казался себе несчастным. Возможно, что и они неплохо устроились в этом мире. Как знать… Но, пока он не был в этом уверен, его мучила совесть. Живет как на курорте, ничего не предпринимает. Хорош разведчик, нечего сказать!

Он расспрашивал Эйю обо всем, что здесь происходит, но она мало что знала. Обруч, энергия мысли, Совет Мудрейших… Кен с трудом выстраивал из обрывочных сведений картину чужого мира, пытался выяснить, кто его невидимый враг.

«В конце концов, нет разума, с которым нельзя договориться! Нужно только его понять», – рассуждал он, на минуту забыв о пропасти, куда его столкнули. Но стоило об этом вспомнить, как в груди закипел гнев. Такое понять нельзя! Значит, придется драться. Но на этот раз Кен заставит себя уважать! Да и хватит сидеть сложа руки. Пора действовать!

Кажется, он скрипнул зубами.

Эйя подняла на штурмана испуганные глаза и почувствовала, что скоро его потеряет. Мгновение – и она прижалась к нему трепетным телом, обняла, обвила руками…

Все было как тогда, у озера, – и все было по-другому: сегодня он не мог ее оттолкнуть.

Мир опрокинулся, увлекая двоих в сладкую бездну.

– Эйя! Моя Эйя… – хрипло шептал Кен, принимая ее неумелые ласки. – Почему я не встретил тебя раньше, там, на Земле?…

И вздрогнул от ее горячего шепота:

– Ты сильный, ты добрый, с тобой не страшно… Не оставляй меня!

* * *

Эл парил над равниной, раскинув руки, плавно скользя в восходящих потоках воздуха. Ему нравилось ощущение полета. Пожалуй, это было единственное, что заставляло ненадолго забыть о мучивших его сновидениях.

Они обрушились на него сразу, лавиной – обрывочные, непонятные, вызывая тревогу и боль. Странные картины наплывали на Эла, будто в сознание вторгалась чужая жизнь. Незнакомые люди в непривычных одеждах, экраны, приборы, черное небо над головой с яркой россыпью светящихся точек… Звезды. Он не знал этого слова, но оно выплыло из темных глубин памяти, обожгло смутной тоской.

Эл мог обратиться к Мудрейшим, чтобы его излечили от этой болезни, но не стал. Было что-то притягательное в ускользающих образах, с чем он не хотел расставаться, но пытался запомнить, осмыслить, понять…

Когда это началось? Во время одного из полетов. Он оттачивал движения, добиваясь полной гармонии, ощущения невесомости в каждой клеточке тела. Ни с чем не сравнимое наслаждение охватило его. И тогда он впервые почувствовал острую боль в висках. В глазах потемнело. Последнее, что он увидел, – безумную пляску звезд. Оттуда, из сна…

Он был собой и в то же время кем-то другим. Сидел в углу комнаты, вид которой казался ему привычным, но пугал того, другого, проснувшегося в нем. И чувство опасности передалось от него к Элу. А потом Эл исчез и остался только другой…

Другого звали Велс. Он был измучен тягостным ожиданием, но старался заглушить в себе страх, расслабить напряженные нервы. И вот стена перед ним раздвинулась, и он увидел двоих: старика и ребенка.

Несмотря на преклонный возраст, старик выглядел бодрым, как юноша. Расшитый серебром голубой хитон, металлический обруч на голове, величественная осанка… (Пробившееся на миг сознание Эла узнало Главу Совета и угасло вновь.) Малышу было на вид лет восемь, лицо поражало отточенной красотой, белую тунику стягивал алый пояс. В глазах – откровенное любопытство. Зато взгляд старика был холоден и суров.

– Альт эо! Приветствую тебя, землянин, – наконец произнес старик. – Прости за испытания, которым мы подвергли тебя. Открывая дверь чужаку, нужно знать, на что он способен. Таков закон.

– Ну и как, узнали? – поднимаясь из кресла, с неожиданной злостью спросил Велс. – Славные здесь законы! Нас встретили как врагов!

– Сядь! – властно сказал старик.

И тотчас невидимая сила отбросила Велса обратно. Чужая воля вторглась в сознание, пытаясь его подавить.

– Браво!– воскликнул он, из последних сил сдерживая чудовищный натиск. – Это уже честнее! Игра в гостеприимство закончена. Я оказался прав!

Он заставил себя встать, улыбаясь надменно и дерзко.

– Что же дальше? После вашей огненной лавы я ничего не боюсь!

«Бывают вещи и пострашнее»,– мелькнула мрачная мысль.

И словно в подтверждение этому Велс почувствовал нечто, стоящее у него за спиной. Медленно, как во сне, повернул голову – и увидел Темного Стража.

Крик ужаса застыл на губах.

И пришло Забвение…

Туман в голове рассеялся, Эл перестал падать, выровнял полет.

Что это было? Он не знал. Видение исчезло, но страх другого остался в нем. Ощущение не из приятных… И он заставил себя обо всем забыть – до нового сна, мало что прояснившего, но не позволившего, как раньше, отмахнуться от увиденного.

А потом появились догадки. И Эл понял, что когда-то был тем, другим, которого звали Велс, – в иной жизни, в иной Вселенной. И уже не отделял себя от него.

Почему он сразу не сообщил Совету, что с ним случилось? Ему бы вернули покой, избавили от мучительных снов… Но теперь он не мог этого сделать и, чувствуя приближение галлюцинаций, всякий раз блокировал связь.

Если о Велсе узнают Мудрейшие, они сотрут его память снова. А он не хотел этого. Он никому не позволит убить себя во второй раз!

* * *

Поул проснулся и сел на койке, протирая глаза. Голова гудела, как колокол, мешая сосредоточиться. Он скользнул вокруг себя растерянным взглядом – и удивленно присвистнул. Помещение, где он находился, напоминало одновременно каюту звездолета, рабочий кабинет и комнату отдыха. Мягкий зеленоватый свет струился с потолка, вдоль стен стояли прозрачные стеллажи с микрокнигами, на окнах колыхались золотистые занавеси. Койка, стоило спустить ноги на пол, превратилась в упругое кресло, принявшее форму его тела.

«Довольно комфортная клетка», – подумал он.

Встал, подошел к окну, откинул штору… Перед ним искрился фонтан, вдоль аллеи старинного парка выстроились мраморные статуи, деревья отбрасывали прохладную тень. Но за этим типично земным пейзажем проступали контуры чужого, ни на что не похожего мира.

Поул задвинул штору.

«Хватит пока впечатлений. Для начала нужно освоиться здесь».

Рука сама потянулась к книгам, выбрала наугад миниатюрный томик, открыла на середине.

 
Мы уходим туда, где не видно огней,
Где над бездной кончается Вечность,
 

– с удивлением прочитал он.

Это были стихи, неведомо как попавшие сюда. Стихи о Земле, рожденные вдали от нее, наполненные тоской и болью.

 
Мы уходим с Земли, вспоминая о ней
На дорогах туманных и млечных… -
 

грустил незнакомый поэт.

Поул почувствовал, как комок подступает к горлу: эта песня была о нем, о его экипаже – каждое слово, каждая запятая.

 
И вернуться нельзя, и дороги круты.
А у дома – каштанов аллея…
Вспоминая ее у последней черты,
Оглянись, ни о чем не жалея… -
 

так мог написать лишь тот, кто сам лишил себя права на возвращение и все же в глубине души верил, что однажды вернется.