Текст книги "Кент (СИ)"

Автор книги: Елена Синякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Этот бык даже не пытался скакать…

Он увидел меня первым.

И снова эти пристальные жуткие глаза чуть прищурились и стали стремительно разгораться искорками, когда мужчина с явным интересом склонил голову на бок, и кончик его губ приподнялся в усмешке нагловатой и хищной, глядя на меня сквозь пелену пушистых ресниц изучающее и насмешливо.

– Ну же… – проговорил он приглушенно, низко и как-то излишне вибрирующе, вдруг облизнувшись и окидывая меня долгим оценивающим взглядом, отчего хотелось запульнуть от всей души в него подносом, а сверху огреть бутылкой, чтобы она разбилась в мелкую крошку, – не стой в дверях, проходи…

Холодный пот выступил по всему моему напряженному телу, когда девушка на минуту прекратила свое активное занятие, продолжая сидеть на нем, и оборачиваясь, чтобы увидеть на кого отвлекся ее странный мужчина.

Боже мой! Не могло случиться ничего более постыдного и унижающего, чем вот так стоять в дверях, сжимая до онемения пальцами поднос, и не в силах понять, что же мне делать теперь, когда на моих ошарашенных глазах, мужчина сделал резкий выпад бедрами вперед и вверх, отчего девушка глухо застонала, буквально закатывая глаза и откидываясь немного назад, когда стало видно ее обнаженную грудь и задранную к шее коротенькую футболку, все-таки простонав мне:

– Это ты, малышка…иди к нам, присоединяйся!

Девушка даже пыталась протянуть ко мне руку, застонав, когда он снова подался бедрами вперед резко, отрывисто и даже как-то жестоко, начиная пугать меня своим немигающим взглядом, от которого на теле задрожал каждый волосок, разбегаясь по телу «гусиной кожей».

Я видела, как он входит в нее…

Как его возбужденная напряженная плоть проникает в женское тело до самого основания, создавая от этого движения резкий глухой звук, похожий на хлопок, от каждого звука которого, мое тело словно становилось тяжелее.

Он делал это снова и снова

….глядя на меня так тяжело, пронзительно и жадно, что я сделала шаг назад, упираясь в дверь за своей спиной, и видя, как его губы снова изогнулись в странной улыбке, обнажая белые ровные зубы.

Я едва могла моргать, боясь сделать лишнее движение, словно ему нужна была всего лишь эта доля секунды, чтобы наброситься…и растерзать.

Жуткий взгляд этих голубых глаз пронзал насквозь, пугая своей неприкрытой откровенностью и откровенным голодом, заставляя отступать меня назад на шаг…еще и еще…до тех пор, пока я не услышала отрывистый смешок и хитрый прищур глаз, словно я попалась на его удочку:

– Дыши, девочка. Я не трахаюсь с малолетками. Но ты можешь присоединиться к Мине и поделиться с ней своей неземной лаской.

Было ощущение, что подносом только что заехали мне…как раз где-то под грудной клеткой. Наверное, поэтому воздух вышел из легких и какое-то время не хотел входить снова, пока девушка рассмеялась, сквозь свои стоны, а мужчина вдруг подался вперед с грацией хищника и взглядом истинного маньяка, хватая блондинку за волосы и задвигавшись так, словно в нем включили какой-то турбо мотор!

Даже когда девушка хваталась за его широкие плечи, впиваясь ногтями, чтобы удержаться на весу, буквально захрипев от наслаждения и пытаясь в этой безумной гонке на выживание впиться в его усмехающиеся губы, постоянно промахиваясь, он продолжал смотреть на меня, словно хотел расщепить меня на молекулы и атомы…словно забирался взглядом под влажную кожу, кусая электрическими разрядами и пробираясь ядом в кровь.

– Ну так, что скажешь, писюха?…иди же…

Это было словно пинок под зад, который пришелся по мне с оглушительным треском и рухнувшим льдом запутавшихся мыслей.

Он насмехался надо мной.

Играл, словно волк с неразумным котенком, пока я пялилась на его великолепное мужское тело, завороженная тем, как оно могло двигаться.

Как напрягались и перекатывались его мышцы под упругой загорелой кожей.

Как сокращались и бугрились кубики пресса от каждого движения бедер.

Волшебство и грязь смешались воедино в этом жутком, постыдном моменте, из которого я хотела выбраться как можно скорее….но никак не могла, словно меня притягивало каким-то магнитом.

Они могли делать что угодно, продолжая свои развратные игры в кабинете шефа!

Но я никогда и ни за что не стану частью этого позора!

Особенно рядом с этим мерзким типом!!!!!

Сбрасывая с себя пелену увиденного, я прошагала вперед порывисто и резко, со звоном поставив на письменный стол поднос, надеясь, что не слишком заметно то, как трясутся мои колени, оттого, что даже за своей спиной я продолжала слышать то, как он двигался, а девушка мычала что-то нечленораздельное, повиснув на нем, словно последние силы покидали ее.

Но все не могло закончиться так просто и унизительно…для меня одной.

Малолетка значит.

Прекрасно.

Я неспеша прошагала до двери, остановившись уже на выходе, чтобы обернуться и улыбнуться маньяку так очаровательно и сладко, как только была способна, дрогнув внутренне оттого, как внезапно полыхнули его голодные волчьи глаза:

– Не люблю растравить пенсионеров, и присоединилась бы. Но, боюсь, в вашем почтенном возрасте такую нагрузку вы просто не потяните!

Дернув бровью и посмотрев прямо в его опаляющие глаза всего лишь пару секунд, я деловито и неспеша удалилась из кабинета, не потрудившись даже, чтобы прикрыть за собой дверь, слыша за собой его низкий, раскатистый хохот, с нотками рычания.

2 глава

Никто не видел того, как я шла размеренно и неспеша…лишь только до того момента, пока мою фигуру можно было увидеть из полураскрытого кабинета большого босса, где продолжался настоящий порно-марафон.

Никто не видел того, как я бежала по темному пустому и ужасающе тихому коридору и вниз по лестнице, почему-то боясь обернуться и понять, что этот голубоглазый маньяк с жуткими глазами следует за мной.

Конечно же, ему было не до этого.

Та блондинка на его бедрах была еще жива и требовала явно повышенного внимания, пока я неслась вниз, содрогаясь всем телом и с омерзением понимая, что не могу выкинуть из головы то, что увидела только что…

…никак не могла перестать видеть перед собой его стройное накаченное тело, которое двигалось и двигалось, словно какой-то совершенный механизм, не знающий покоя и усталости.

И его глаза…

….глаза, которые, не отрываясь, наблюдали за мной, словно стая волков, выжидающих в темноте леса, чьи зрачки светились в темноте, вызывая панику и первородный страх, пробуждающий в теле какие-то совершенно непонятные инстинкты.

– Больной во всю голову! Маньяк! Придурок белобрысый! – шипела я себе под нос на каждой ступеньке до первого этажа, вот только моя дрожь никак не проходила, а сердце продолжало колотиться, даже когда я смогла дышать ровно и размеренно после бега.

Я чувствовала себя просто ужасно, когда вернулась к Себу, надеясь, что он ничего не заметит и не станет спрашивать, потому что я не могла найти в себе ответов.

Я была не в состоянии даже правильно сформулировать вопросы, чтобы понять, что именно со мной творится, и почему вид двух этих полуобнаженных тел на меня подействовал так, словно внутри вспыхнула ядерная война, которая медленно, но верно перерастала в войну гражданскую между тем, что творилось с телом и тем, о чем кричал надрывно мой бедный мозг.

Вообщем, сказать, что я была в шоке – это не сказать ровным счетом ничего.

Я продолжала послушно ходить за Себом, который с радостью рассказывал обо всех нюансах своей работы, вот только я никак не могла сосредоточиться на его словах и понять смысл сказанного, пока перед глазами был Бродяга, который все двигался и двигался, глядя на меня своими жуткими пронзительными глазами, от которых дрожь охватывала меня излишне часто.

Я вздрагивала и отступала назад каждый раз, когда входная дверь распахивалась, и в клуб входили местные рабочие или обычные посетители, которые спрашивали о чем-нибудь и уходили, чтобы вернуться ночью, когда клуб будет открыт.

Я замирала, когда слышала голоса девушек, что переговаривались и хохотали в раздевалке, боясь снова услышать стоны.

День уже подходил к вечеру.

Большой шеф уже давно был на своем месте в кабинете, но так никому и не попало за то, что там творилось этим утром. Я все ждала охрану, которая выкинет с позором двух озабоченных танцоров, швыряя прямо на асфальт у главного входа их манатки, и крики шефа о том, что он проклинает этот день и его кабинету срочно нужна бригада дезинфекции…но ничего этого не происходило.

Жизнь в клубе текла своим чередом.

После обеда работников стало в разы больше, а к вечеру в большом зале начались репетиции полуобнаженных девушек на шестах, одной из которых была та самая Барби, которую, кажется, звали Мина.

На кухне уже был переполох и давка, оттого, что срочно нужно было что-то чистить, резать и подготавливать, а людей как всегда катастрофически не хватало.

Я работала здесь всего лишь второй день, но уже знала обо всем этом от милого и разговорчивого Себа, который знал в этом месте всё и вся, знакомя с огромным количеством людей, имена которых я не могла запомнить сразу.

Все шло своим чередом…вот только мне легче никак не становилось.

– Большой Стэн наша охрана, – обратился ко мне Себ уже поздно вечером, когда моя смена подходила к концу, и скоро клуб должен был открыться, кивая на огромных размеров лысого мужчину, что спустил темные очки на кончик носа, подмигивая нам и пробасив:

– Охраняю вас, девочки. Если будет что-то не так, вам достаточно просто кивнуть головой, и я уберу от вас любого, на кого вы покажите, без единого вопроса и попытки оправдаться.

Я улыбнулась мужчине, не в силах выдавить из себя ни единого слова, будто во мне иссякала энергия с каждым часом, проведенным сегодня на работе.

– Стэн, пригляди пару минут за стойкой, мы отлучимся ненадолго, – я даже не сразу поняла, что речь шла о нас, когда Себ, приобняв меня как всегда очень осторожно и ненавязчиво, повел куда-то в подсобку, где хранилось все спиртное и тонна посуды для бара, в небольшую отдельную комнату, где из мебели были только диван и небольшой столик.

Себ аккуратно усадил меня на собранный диван, присев рядом на краешек и переплетая пальцы между собой, молчал, словно не мог найти слов, чтобы начать разговор, чем жутко интриговал и немало удивляя. Но пока я думала, как спросить о том, что он задумал, и почему нам нужно было идти сюда, чтобы поговорить, он начал первым, выдохнув сдержанно, но тяжело, отчего стало не по себе:

– Прошу тебя, не подумай, что я пытаюсь лезь тебе в душу, лапушка. Я понимаю, что мы с тобой знакомы всего два дня, и не набиваюсь в друзья, пока ты сама этого не захочешь, но…. – Себ провел ладонью по лицу, явно смутившись, отчего мои глаза становились все больше и больше, а мозг начинал дымиться в поисках ответа на вопрос, к чему же было это начало, от которого у меня, надо признаться, дрогнуло сердце, – но я вижу, что ты не в порядке, девочка….

Так.

В каком смысле?

Я настороженно вытянулась, заморгав и пытаясь сообразить, к чему шел разговор.

Я не подходила по каким-то критериям к своей новой работе, и Себ не мог в этом признаться напрямую, чувству себя виноватым в том, что уже дал надежду на больший заработок и лучшее будущее, чем работа официанткой?

– Послушай, – Себ порывисто потянулся ко мне, мягко и осторожно взяв мою руку и сжав в своих ладонях, заглядывая в глаза даже с какой-то мольбой, отчего я растерялась окончательно, запаниковав еще сильнее.

А что если Себ не такой уж и гей, как мне могло показаться?!!

– Я же вижу, как ты вздрагиваешь от каждого шороха и оглядываешься с опаской, если кто-то идет рядом, девочка. Прошу тебя, давай поговорим! Ты мучаешься и сгораешь заживо, а я боюсь за тебя!

Вот теперь я не понимала совершенно ничего, округлив глаза и застыв, глядя на Себа, едва дыша, и вздрогнув, когда он изогнул брови умоляюще, глядя в глаза так грустно и понимающе, осторожно потянувшись рукой к моей шее и касаясь кончиками прохладных пальцев к ранам, о которых я, честно признаться, и не вспоминала весь день…пока не почувствовала, как стало больно от его осторожного и нежного прикосновения ко мне.

– …я знаю, что такие раны не появляются сами собой, лапушка… – пальцы Себа мягко скользнули по моей руке, останавливаясь на синяках, которые теперь стали отчетливо видны на коже сразу над сгибом руки. И вокруг запястий. А еще на ногах сразу у края короткой юбки.

– Поговори со мной, сладкая. Вот увидишь, тебе станет легче… – Себ застыл на секунду, проговорив тихо и нерешительно, отчего я почувствовала, как колючий комок невыплаканных слез и проглоченного страха поднимается по горлу, готовый разорвать меня, – …можно я обниму тебя?

– Нужно! – всхлипнула я, сама кидаясь в объятья мужчины, которому отчего-то доверяла, даже если совершенно не знала его. Даже если всегда не любила геев и думала, что меня перекосит от омерзения, если я когда-нибудь окажусь рядом с одним из них.

Себастьян был волшебный.

Настоящий.

Правдивый.

Я не ждала от него подвоха и ножа в спину, видя в его красивых голубых глазах лишь искреннюю заботу и боль, которая касалась и его души тоже.

– Мне так стыдно, Себ! Мне так безумно стыдно за то, что я думала о тебе в тот момент, когда увидела и поняла, что ты…ты не такой как все, – рыдала я, обхватывая его руками и прижимаясь к груди, от которой пахло так вкусно и свежо, чувствуя, как он укачивает меня, обвивая руками и гладя по волосам.

– Я знаю, сладкая, все это не страшно. Я уже привык. Ко всему привык. И никого не виню…у меня никогда не было друзей, кроме моего Люка. Даже семья общается со мной без особого желания. Но я мог бы стать твоим другом, если ты захочешь…потому что иногда мне кажется, что ты такая же одинокая и покинутая всеми, как и я, девочка…

Во мне словно что-то сломалось.

Словно непробиваемая стена, которую сама жизнь выстраивала вокруг моей души, делая ее недоступной до эмоций, боли и слез, вдруг дала такую трещину, что весь огромный океан накопленных слез хлынул на свободу, отчего я задыхалась и подвывала.

Все, что я могла сейчас, это кивать головой на слова Себа, хватаясь дрожащими пальцами за его рубашку, и пытаясь успокоиться, потому что это даже меня смущало и пугало.

12 лет назад.

Я плакала в последний раз 12 лет назад, когда отец решил найти работу вдалеке, уехав на заработки.

Наверное, даже будучи ребенком, я понимала, что это была всего лишь отговорка, и он уже не вернется.

Я понимала, что с его уходом мое золотое детство закончилось, потому что у мамы была ее малышка – моя младшая сестра, а мы с братом стали тем отцом, которого в семье так не хватало, разделив мужские обязанности пополам.

Сначала пошел работать старший брат.

Пока его друзья гуляли с девушками и заканчивали старшие классы школы, он вкалывал на двух работах, чтобы мы не голодали.

Вслед за ним пошла работать и я, когда была в 7 классе.

Я бралась за любую работу, которую только находила, с каждым годом понимая все яснее, что легче нам уже не будет.

Папа не вернется.

Мама не изменится, и будет впадать в истерики по любому поводу – от выключенной горячей воды, до окончания любимого сериала.

Со временем я привыкла к тому, что мама не интересовалась никем из своих детей, погруженная в себя и жалеющая лишь свою ушедшую молодость.

Было больно, когда моя единственная опора в этой жизни – мой брат, тоже сломался, сбежав…

Но даже тогда я не плакала, понимая, что я не могу остановиться, иначе мы пропадем.

Мне казалось, что ничто в этой жизни уже не способно сломить меня.

Думала, что ночной кошмар с парнями и сегодняшний день стараниями Бродяги, не отразился на мне, но, кажется, даже у меня где-то внутри был предел, который перекрыло.

Было слишком много эмоций, которых я не понимала, отгоняя их от себя и окунаясь в работу.

Эти эмоции плавили меня изнутри, не в силах найти выход…да, прав был Себ в том, что я сгорала.

– Расскажи мне, что случилось, лапушка….вчера на тебе не было этого. Это было сегодня ночью?

Я снова закивала, поражаясь тому, что не думала о том, что это происшествие может так меня подкосить. Ведь те уроды по сути не успели сделать ничего…но, видимо, все-таки неслабо напугали.

– …я с работы шла, – пыталась я успокоиться, вытирая свои крокодильи слезы, но не отлипая от Себа, в чьих объятьях было так спокойно и уютно, слыша, что мой голос все-равно предательски дрожал, готовый сорваться на рев в любую секунду снова, – вышла через черный выход, и как-то даже не подумала, что там может быть опасно…до последнего не верила, пока те парни не придавили меня к стене…

Видимо, я совершенно не знала даже собственной нервной системы, думая, что она у меня тверже стали, а вышло, что я была словно розовое облако из сахарной ваты.

Стоило вспомнить о том, как из темноты ко мне шагали те трое, как тело задрожало, и голос упал куда-то под коленку, обнимать сердце и рыдать рядом с ним, потому что в груди оно уже не билось.

Стройное тело Себа напряглось и окаменело, когда мужчина выдохнул надо мной еле слышно:

– Сколько их было?…

– Трое….еще этот ваш Бродяга…

Руки, сжимающие меня стали кольцом, которое сжалось, причиняя боль и заставляя испуганно замолчать, когда Себ проговорил голосом, который стал вдруг низким и даже как-то осип:

– …он навредил тебе?!

Я быстро шмыгнула носом, понимая, какую двусмысленную фразу только что выдала, тут же быстро замотав головой:

– Нет-нет. Он спас. Не знаю, что он там им сломал, но больше те уроды не возвращались…

– Ох, девочка, – Себ выдохнул тяжело и отрывисто, прижимая меня к себе сильнее, и я слышала, как колотилось его сердце в груди, растерянно моргая мокрыми ресницами, и стараясь не разрыдаться снова оттого, что кто-то обо мне переживал и даже по-своему пытался заботиться, что было так непривычно.

– Себ, они не навредили мне…ну, в том смысле, о котором ты думаешь. Не успели.

– И больше никто не навредит, лапушка. Люк забирает меня после работы, и мы будем сами отвозить тебя домой. Правда тебе придется ждать меня пару часов, но это время ты можешь отсыпаться здесь. Я оборудовал эту комнату для себя, потому что часто просто нет смысла идти домой. Проще поспать немного здесь и снова возвращаться к работе.

– Люк еще не ревнует тебя к работе? – улыбнулась я, с облегчением понимая, что теперь эта тема не вызывает во мне такого отвращения, как раньше. Я не знала никого больше, но как можно было ненавидеть и сторониться Себа, я теперь просто не понимала, особенно, когда услышала его мягкий приглушенный смех, почувствовав, как он покачал головой:

– Он отличный парень. Я уверен, что вы понравитесь друг другу, когда познакомитесь!

Какое-то время мы просто сидели молча, продолжая обниматься и прислушиваясь к тому, как наши дыхания выравниваются и становятся нормальными.

Себ продолжал гладить меня по спине, не обращая внимания на то, что я испортила его идеально выглаженную рубашку, оставив в области груди мокрое пятно, вдруг улыбнувшись:

– Завтра вся выпивка для Бродяги будет за мой счет.

– Обойдется! – фыркнула я, снова слыша мягкий и приятный смех над собой.

– Почему ты так категорична, лапушка?

– …поить еще этого маньяка…

– Этот маньяк спас тебя, девочка. Бродяга странный, я согласен. Немного высокомерный, слегка заносчивый, драчун…зато какой харизматичный! Но он не плохой человек.

Я лишь пождала губы, быстро заморгав, чтобы снова перед глазами не стоял этот обнаженный маньяк, который трахал свою подружку с явным знанием дела, глядя при этом на меня так, что даже сейчас по телу забегали мурашки.

–..и как его еще не уволили? – недовольно пробубнила я, смирившись с тем, что сегодня он так и будет стоять перед моими глазами с этой его ухмылочкой, жутким взглядом, пробирающим до самых костей, и резкостью в каждом движении, если только он не пил, растекаясь на своем стуле.

– За что?

– Ну, разве танцорам можно драться?

Себ помолчал какое-то время, словно пытаясь уловить нить нашего разговора, проговорив, наконец, медленно и так, словно убеждая в этом сам себя:

– Так танцоры и не дерутся. По крайней мере, при мне такого еще никогда не случалось.

– Сам же говоришь, что ваш распрекрасный Бродяга только этим и занимается!

Себ замолчал снова зашевелившись и вдруг его плечи и торс буквально затряслись от безудержного смеха, когда мужчина даже запрокинул голову, веселясь от души, пока я недоуменно улыбалась, завороженная его очарованием, но совершенно не понимая причин этого веселья.

– Ты думаешь, что Бродяга танцор?

На мой утвердительный кивок, Себ издал стон вперемешку с хохотом, покачав головой:

– Боже, лапушка, ты только что озвучила мои самые смелые эротические фантазии воистину! Чтобы Бродяга, да еще и на пилоне! Ты просто лишила меня сна на эту неделю!..

Пока Себ хохотал, вздыхал и качал головой, я терялась в догадках, кем же тогда мог быть этот маньяк.

– Теперь даже спросить боюсь, кем же он здесь работает, – пробормотала я, когда Себ потянулся ко мне, вытирая ладонями мои мокрые от недавних слез щеки и поправляя волосы.

То, что он здесь именно работает сомнений не возникало – иначе, как бы он мог так спокойно находиться в раздевалке закрытого заведения и быть сегодня днем в зале, пока бар был закрыт для простых посетителей? Я уж скромно молчу про то, что сегодня творилось в кабинете большого босса…человек с улицы, едва ли мог себе позволить такое.

– Он боец, лапушка.

Я несколько раз сосредоточенно моргнула, пытаясь утрясти это слово в своем сломанном сознании.

– Что-то вроде охраны?

– Нет.

Да, на охрану в своей майке-борцовке и потертых джинсах он походил едва ли.

– В нашем баре есть еще нулевой этаж. Вход туда закрыт для всех, кроме людей, имеющих особое приглашение. Ты ведь не думаешь, что такое большое и не самое дешевое заведение способно процветать только на одной продаже выпивки и платном входе?..

На самом деле в данную минуту я вообще мало о чем могла думать, зато впитывала каждое слово Себа, словно губка спасительную влагу.

– И? Что на этом страшном нулевом этаже?

– Бои без правил. Любой желающий, у кого есть доступ туда, может побиться сам или поставить деньги на бойцов. Вся выручка и огромные гонорары крутятся только там, девочка. А Бродяга уникальный боец, если продержится еще два месяца, то получит куш в полтора миллиона зеленых.

– Что это значит? – спросила я почему-то приглушенно, словно боясь, что нас могут услышать.

– Если бойца не может победить никто в течение шести месяцев, то он получает особый приз и может выбрать сам: будет ли он биться дальше или нет. Такое здесь было только один раз до Бродяги, много лет назад, когда я еще не работал.

– …боец значит, – снова пробормотала я, только теперь понимая, почему на его теле было столько синяков, ссадин, порезов и шрамов, – а вроде выглядит не слишком-то внушительным…

Себ рассмеялся снова, приглаживая мои волосы и забавно выгибая брови:

– От вас двоих искры летят, девочка! Сколько здесь работаю, еще не помню, чтобы Бродяга так хохотал, а кто-то посмел ему огрызаться и не западал с первого взгляда.

Я фыркнула, едва не закатив глаза:

– Я что похожа на извращенку? Не люблю маньяков, вроде этого вашего Бродяги!

Себ рассмеялся, глядя на меня смешливо и забавно выгибая брови, словно пытаясь мне сказать, что-то вроде: «Ну-ну! Конечно!»

– Себ…

– Что, лапушка?

– Спасибо тебе…

Я говорила это от самого сердца, чувствуя, что рядом с ним и после этих слез, мне на самом деле стало гораздо лучше.

Теперь я могла дышать, могла мыслить, могла жить дальше за своей стеной из дрожащей стали…запустив в свой маленький круг свою первую и пока единственную подружку.

– И тебе спасибо, девочка моя….а теперь идем, скоро начнется жара! До конца смены поработаешь со мной, будешь помогать, заодно посмотришь, что у нас творится. Потом поспишь пару часов здесь, и мы отвезем тебя с Люком домой, договорились?

– Да!

Когда мы наконец вышли из подсобки, охранник Большой Стэн окинул нас долгим встревоженным взглядом:

– Вы в порядке, девочки?

– В порядке мы, – кивнул Себ, отчего я хохотнула, следуя за ним снова за барную стойку и морально готовясь к тому, что скоро здесь начнется.

Готовилась я зря.

Мне это никак не помогло.

Потому что в таких местах я сама никогда не бывала. До этого дня.

И хвала небесам за это!

От нескольких сотен танцующих, поющих, орущих, пьющих и ржущих людей, через пару часов у меня просто рябило в глазах.

Или дело было в нескольких десятках лазеров всех цветов от неоново-зеленого, до ядовито-желтого, которые мельтешили, и отражались миллионами ярких мерцающих звездочек от большого крутящегося шара, прицепленного на высоченном потолке.

Этот зал оказался двухъярусным.

И полуобнаженные девушки крутили всеми частями тела, выгибаясь под музыку, не только на круглых сценах, но и в каких-то клетках, подвешенных вверху.

А еще, конечно же, активно заработали те самые загадочные отсеки, которые закрывались тяжелыми шторами…но лучше было туда не смотреть.

Не потому, что там шныряли полуобнаженные девушки.

Они здесь были такие на каждом шагу.

И не потому, что там предавались активной любви иногда не двое – мужчина и одна из полуголых кокеток – а по несколько человек сразу в разной комплектации…

Там.

Был.

Бродяга.

Мать его!

Три раза за ногу!!!!

Об косяк!!!!!!!

И что же делал это чертов маньяк?…

Да лучше бы бился с кем-нибудь!

Показал свою силу, ловкость и ту самую невероятную харизму, о которой без умолку трещали все вокруг, начиная с Себа, который вообще называл его Золотым. Может тогда я бы его хотя бы уважала…

Но что же делал наш Золотой?

Правильно!

Совал свой золотой самородок во все легкодоступные расщелины, делая это прямо напротив барной стойки как раз в одном из тех отсеков, на который постоянно натыкались мои беспокойные глаза.

Чтоб ему было не ладно!!!

Называйте его хоть платиновым!

Окропите его причиндалы алмазной крошкой, чтобы там ничего не стерлось от такой активной работы и постоянного трения, но вы не за что не переубедите меня в том, что он был маньяком и чертовым эксгибиционистом!!!

Из-за него я снова роняла уже третий фужер, потому что Бродяга не думал о том, чтобы прикрыться хотя бы немного сам, я уж не говорю о том, что их отсек в принципе не закрывался никогда полностью этими тяжелыми багровыми занавесками.

Ему нужно было обязательно сделать так, чтобы эти любовные игрища видело как можно больше народа? Это такой вид сексуального отклонения?

Или он был одним из тех нарциссов, которые любовались собственным телом…и тем, как оно двигалось…

Черт возьми, если еще пару часов назад мне казалось, что я почти в порядке, то сейчас я была готова выть и кидаться в него всеми бутылками подряд, не думая об их стоимости, потому что постоянно видела перед собой его обнаженное тело….красивое тело.

Тело, которое заставляло стонать и выгибаться в его руках уже вторую девушку подряд.

Господи, что он творил!…

Себ уже не удивлялся, когда я снова и снова утыкалась лбом в его спину, чтобы только не видеть перед собой ничего, кроме ткани его светлой рубашки.

Чтобы дышать ровно и выкинуть из головы то, как он откидывал от себя девушек, мокрых от пота и содрогающихся от блаженных судорог, чтобы раскинуться на диване, продолжая пить свой ром со льдом без каких-либо добавок…

….и смотреть на меня.

Как бы далеко он не был.

Сколько бы людей между нами не было.

Как бы не ослепляли эти яркие и мельтешащие неоновые огни.

…но я чувствовала кожей, что он смотрел на меня, заставляя постоянно прятаться за Себом.

Этот человек был ненормальным!

Он пугал меня.

– Только посмотри, как он двигается, лапушка. Эти бедра не знают покоя и усталости…он просто произведение искусства. Словно бог похоти и желания.

– СЕБ!!!!!

– Молчу-молчу! Девочка, отнеси в Вип ложи вот эти две бутылки.

Оторвавшись от спины Себа, я была готова с силой ущипнуть его за округлый зад, чтобы он пришел в себя.

Какие еще Вип ложи?!!!!

Лучше закопайте меня под барной стойкой, но и я близко к ним не подойду, пока там этот маньяк!

– Лапушка, расслабься! Выпивку нужно отнести не Бродяге, а в первую ложу, воооооооон туда. Самая крайняя, – Себ повернул пальцами мою голову за подбородок, показывая на самый крайний левый угол.

– Я не могу смотреть, что они там вытворяют! Это мерзко, низко и пошло! – зашипела я, пытаясь, чтобы Себ услышал меня сквозь гул и удушающие басы.

– Не нужно смотреть, лапушка! Даже головы не поднимай. Просто оставь поднос на столике и иди обратно. Все просто.

– Но, Себ…

– Давай, сладкая, давай. Это часть нашей работы. Тебе не придется делать это постоянно, просто помоги старику Себу, пока нам не хватает официантов. Нельзя, чтобы клиент ждал долго. Потому что там особенные клиенты, которые платят немалые деньги. Хорошо, лапушка?…

Разве я могла что-то возразить?

Я просто просканировала глазами зал в поисках наиболее безопасного плана передвижения, чтобы донести бутылки в целости и сохранности. А заодно не натолкнуться на взгляд этого маньяка….иначе все бутылки я одену на его больную голову!

Ну, одну может оставлю на его золотую неугомонную конечность!

Когда Себ вручил мне поднос, я была готова морально….кажется….

Решив, что безопасней всего пробираться поближе к левой стене – там и народа было поменьше и столики не все заняты, а главное нужно было просто осторожно идти вперед и доставить заказ этому Вип клиенту, чтобы у него в разгар веселья презервативы все закончились или порвались при одевании!!!!!

Я продвигалась осторожно, но старалась делать это не слишком медленно, на всякий случай придерживая одной рукой обе бутылки, чтобы не разбить хотя бы их в случае чего.

Но разве все могло пройти гладко и спокойно?…

Конечно же нет.

Ну, бутылки то я донесла.

Даже протиснулась внутрь вип ложи, быстро поставив поднос и едва не взвизгнув, когда какая-то волосатая рука запихала мне в майку пару купюр, вылетая из нее, словно пушечное ядро.

В чем была проблема?

В Бродяге! Естественно!

Словно у меня были какие-то другие проблемы здесь, кроме него одного.

И битой посуды.

Вот же ненасытный маньяк!

Теперь в его ложе была третья по счету девушка, которую я увидела во всех, черт побери, подробностях, совершенно по глупому обернувшись туда, где неожиданно услышала свое имя сквозь гул музыки и плотный шум голосов.

И кто бы это мог меня позвать так, что я услышала?….

Я вздрогнула, когда мои глаза встретились с его волчьим взглядом, который смотрел как всегда излишне откровенно, остро и так, словно внутри этого мужчины на самом деле был зверь.

Может он был помешан на сексе?

На его счету была за сегодняшний день уже четвертая девушка, если начинать счет с утренней блондинки, а этот жуткий голод в его глазах никуда не исчезал!

Этот голод превращал меня в контуженную куклу, когда я застыла на полушаге, остановившись и глядя на то, как Бродяга снова сидел в свойственной ему одному скучающей и полурастекающейся позе на диване, пока девушка склонила голову над его бедрами, скрывая то, что она активно делала, каскадом темных волос.