Текст книги "Кент (СИ)"

Автор книги: Елена Синякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

5 глава

Не нужно было мне хвататься пальцами за край занавески так отчаянно, тогда бы на меня не повесили еще и порчу клубного имущества, когда Бродяга аккуратно потянул её в сторону, пытаясь убрать от меня подальше, и послышалось долгое ВЖЖЖЖЖ, пока мои острые коготки проделывали дырки и бороздки под лукавую усмешку мужчины:

– А ведь была такая смелая девочка.

– … я всегда смелая, – и я бы смогла даже поверить собственным словам, если бы голос не дрожал, и я не прижалась к влажной скользкой стене за спиной, понимая, что спасения от Бродяги не будет, даже если он двинулся вперед медленно и явно очень осторожно, мягко потеревшись лицом о мой напряженный живот, отчего стало щекотно и я хихикнула, вовремя не сдержавшись.

Это было так необычно, чувствовать его ласку, словно настоящий волк терся об меня своей мордой, разнося по телу дрожь, трепет и возбуждение, с которыми я не могла справиться, чтобы ни делала.

Так необычно, но завораживающе приятно.

Едва втягивая в легкие влажный пар душа, я не могла оторвать своего взора из пелены мокрых ресниц от Бродяги, который стоял передо мной на коленях, мягко и нежно прикасаясь губами к животу, словно слизывая капельки влаги с кожи, явно догадываясь, что от его прикосновений, таких откровенных и чувственных, влага теперь собиралась в моем теле совсем в ином месте.

Там, где стало горячо и запульсировало от тягостной боли, которая жаждала просочиться наружу.

– Такая смелая, что вся дрожишь? – прошептал он, опускаясь губами ниже и скользя кончиками чуть шершавых сильных пальцев по моим ногам от коленей вверх, до бедер, которые я пыталась сжимать, не впуская его в святая святых.

Ей богу, я бы сказала, что от холода, если бы горячая вода не продолжала литься на нас сверху, совершенно не помогая и без того разгоряченному телу.

– Знаешь, что это, крошка?

Я судорожно, хрипло выдохнула оттого, что он говорил, не отрывая своих мягких ласкающих губ от меня, опустившись в промежуток живота между пупком и лобком и чуть прикусывая кожу:

– Это желание. Ты можешь сопротивляться мне. Можешь вырваться все волосы с моего затылка, но твое тело не успокоиться, пока не отдаст его мне.

Лишь в ту секунду я поняла, что хватаюсь дрожащими пальцами левой руки за его белокурую шевелюру, сжимая мягкие и мокрые пряди растрепанных волос, понимая, что если отпущу правую руку от стены, то просто скользкой рыбкой шлепнусь прямо ему под ноги…даже если он не стоял.

Вернее, стоял…но не весь! И не на ногах!

– …не надо! – хрипло ахнула я, покачнувшись, когда его губы опустились в самую напряженно пульсирующую точку моего тела, и горячий мягкий язык скользнул внутрь, пока сильные руки прижимали мои бедра к стене, не давая шанса вывернуться или оттолкнуть его от себя, как бы я не тянула его волосы, задрожав, словно в лихорадке.

– Ты сказала тебе больно, а разве мама не учила тебя, что стоит поцеловать больное местечко и все обязательно пройдет? – проурчал Бродяга, обхватывая мою коленку сильной ладонью и приподнимая на уровень своего плеча, куда и водрузил мою ногу, пока я дергалась, пытаясь вырваться и при этом не распластаться на скользком полу, усевшись в таком неприличном положении прямо на его лицо.

– Ты обещала кричать, помнишь? – полыхнули его глаза сквозь мокрые длинные ресницы голодно, возбужденно и даже как-то восторженно, и губы настойчиво коснулись разгоряченной кожи бедра, проделав горячую дорожку до набухших от желания складочек, раздвигая их языком и принявшись исследовать напористо и безжалостно, не давая мне прийти в себя ни на единую огненную секунду, в которых я утопала, захлебываясь собственными стонами и кусая губы до привкуса крови.

Наверное, я хотела бы ему сказать, что не буду кричать ни за что.

…вот только не могла вспомнить больше ничего, впиваясь пальцами в его волосы уже обеими руками, распластавшись на стене, уже не боясь упасть.

Не боясь больше ничего, когда он разрывал мое тело в обугленные клочья, растворяя в яде страсти, чтобы каждую секунду собирая его вновь и вновь, подвергая пытке такой чувственной и глубокой, что мне казалось, я просто умру.

Я ощущала, как настойчиво, томно и властно его язык скользит во мне, не оставляя ни единой крошечки неизведанного, собирая губами влагу тела, заставляя меня извиваться в его руках, которые не отпускали, оставаясь на моих руках и бедрах синяками от подушечек его сильных пальцев.

Словно все ниточки моего тела тянулись к его губам и этому неугомонному языку, делая из меня марионетку, которая подчинялась лишь его движениям и ритму тела, когда, прижав меня ладонью сильнее, его вторая рука скользнула в бедра, проникая в меня пальцами, которые лишь удвоили мои мучения, пробираясь глубоко внутрь, и принявшись поглаживать и растягивать вибрирующие от страсти стеночки.

Я правда не собиралась кричать!

Но его язык и пальцы работали так чертовски слаженно, что стоны становились все громче и звонче, когда в теле поднималась адская волна цунами, которая накрыла меня с такой силой, что в какую-то секунду показалось, что в дУше разразиться самый настоящий ураган и от меня пойдут молнии, пронзающие все здание насквозь.

Я не могла дышать, окунувшись в эти красные воды огненной страсти, хрипло всхлипывая и выгибаясь так сильно, что ударилась затылком о стену, понимая, что я просто начинаю стекать с нее, смываемая потоками воды, которая теперь не обжигала, а почти освежала тело, содрогающееся в конвульсиях.

– Бродяга!

Я взвизгнула от испуга, услышав неожиданно приглушенный и едва различимый за шумом душа голос Зака, дернувшись по инерции и тут же завалившись на бок в руки Бродяги, реакция которого была молеиностной и спасла меня от перелома черепа об кафельный пол, когда он просто усадил меня сверху на свои бедра, заставляя приподняться, потому что я умудрилась сесть раскрытыми ногами на его могучее выпирающее возбуждение, что невозможно было скрыть за мокрыми штанами.

– …черт…Я ЗАНЯТ! – рыкнул он в ответ довольно громко, чтобы Зак услышал его за дверью, при этом, не отрываясь глядя на меня своим терпким, тяжелым от страсти взглядом, когда казалось, что даже его глаза потемнели от едва сдерживаемого желания, что вралось наружу.

Обхватывая его мокрыми руками за широкие мощные плечи и быстро моргая, оттого, что вода продолжала литься на нас сверху, я думала о том, что сейчас его мокрые штаны явно мешали, опьяненная прикосновением обнаженного тела к телу, когда моя кожа прикасалась к его – такой горячей, гладкой и упругой, что хотелось прижаться к ней губами, слизывая его вкус, утопая в его аромате.

– Я уже понял, что ты занят. Но у нас есть незаконченные дела. Я жду тебя в кабинете босса.

Мой мозг, затуманенный Бродягой, просто отказывался работать, как бы я себя не заставляла его делать это активно и с пользой для меня, но проблема была в том, что, кажется, даже серое вещество с черепушки перетекло стараниями Бродяги куда-то в бедра.

Вдыхая его необычный терпкий аромат, я обнимала его, прижимаясь всем телом и чувствуя, как расплющивается моя мягкая выпуклая грудь об его, твердую и упругую, когда Бродяга выдохнул тяжело и протяжно: «Гребанный ад…» и его ладони скользнули под мои ягодицы, сжимая их с отчаянной нуждой и силой, словно он не мог найти в себе их, чтобы в эту минуту встать и уйти.

– Что-то случилось? – прошептала я, блаженно прикрывая глаза и пытаясь дышать ровно, когда он насадил меня на свои бедра, заставляя проехаться по его возбуждению вверх, а затем по напряженным кубикам пресса, явно не в силах оторваться сразу.

– Нужно решить кое-что, – выдохнул он, на секунду обреченно закрывая глаза и зашевелившись, чтобы подняться самому и аккуратно поднять меня на нетвердые ноги, которые продолжали дрожать от его слишком чувственных и откровенных манипуляций.

Выключая воду и заворачивая меня в большое полотенце, Бродяга прошлепал мокрыми босыми ногами по полу женской раздевалки, усаживая меня на скамейку и приподнимая лицо к нему длинными сильными пальцами, глядя с высоты своего роста возбужденный и мокрый.

– Себ увезет тебя домой?

Не в силах отвести взгляд от его мокрого большого тела и торчащего возбуждении, которое было почти на уровне моего запрокинутого к нему лица, я смогла лишь отрывисто кивнуть, чувствуя, как его пальцы скользнули по подбородку, касаясь губ, отчего они приоткрылись.

Его глаза смотрели на отрываясь на мои влажные прокушенные губы, тяжело, томно, горячо, заставляя меня покрываться мурашками от этого взгляда, пробирающего до костей, когда Бродяга наконец кивнул головой:

– Хорошо, тогда увидимся завтра.

В какую-то секунду, замерев в ожидании его поцелуя, мне казалось, что он не удержится.

Что сейчас склониться, чтобы пленить меня окончательно и бесповоротно своими губами, когда мужчина сделал порывистый шаг ко мне….развернувшись так же резко и порывисто, чтобы уйти из раздевалки, зарывая за собой двери и оставляя меня наедине со своей обжигающей дрожью и ароматом его кожи на кончике языка.

Бродяга был прав.

Это было желание, которое горело во мне разъедающим пламенем, разгораясь от его взглядов, голоса и прикосновений до состояния восторженной эйфории, что поглощала меня всю без остатка, мечтая днями и ночами лишь о нем одном.

Если это было желание или страсть, то я была по уши в ней.

Себ ворвался в раздевалку спустя минут двадцать, как раз в тот момент, когда я уже балы одета и готова тому, чтобы ехать домой, первым делом заключая в крепкие объятья, по которым я так скучала эту сумасшедшую ночь.

Обнимая его в ответ так же крепко, и зарываясь лицом в грудь, я думала о том, что обрела свою первую настоящую подружку так неожиданно для себя самой, молча поражаясь тому, как этот светлый, добрый, искренний человек мог кому-то не нравиться, не смотря на свой странный статус, которого Себ не скрывал. Лично я его просто обожала, и устало улыбнулась в ответ, когда он потянул меня настойчиво на скамейку, горячо выдохнув:

– Рассказывай!!!

И я рассказывала с упоением о том, как выглядит этот нулевой этаж, узнав с удивлением о том, что когда-то на нем работал и Себ, что пожал плечом:

– Это давно уже было! Тогда там даже ремонта не было. Жуткое место: кирпичные стены с какими-то жуткими рисунками поверх, чтобы скрыть следы плесени, не было даже нормального пола, его просто засыпали песком или щепками, которые раз в неделю собирали в мешки и выбрасывали. Было мало столиков и их постоянно ломали. Но уже тогда там были бои. Это гораздо позже босс понял и узрел, что именно это часть клуба самая прибыльная и решил обустроить все более или менее приличным образом.

– А Бродяга? – голос дрогнул, когда я выдохнула его им, словно его вкус отозвался внутри меня.

– Он пришел позже, когда там уже было все оборудовано для боев, но сразу же заявил о себе, – Себ улыбнулся так широко, словно Бродяга был его отпрыском, которым он искренне гордился. – С тех, как он появился в стенах клуба, победить его не смог никто!

Еще бы!

Думаю, мы могли до обеда следующего дня обсуждать с Себом то, как дрался Бродяга и что из себя представлял, пока я активно рассказывала иногда даже соскакивая, чтобы показать наглядо, как он двигался и как был, под охи и ахи эмоционального Себа, который хватался за сердце от моих рассказов, каждую минуту сокрушаясь о том, что у него нет возможности увидеть это самому, если бы в раздевалку не вошел Люк, сокрушенно качая головой:

– Скоро начну ревновать к этому вашему Бродяге!

– Ревновать – это хорошо, главное не влюбись в него сам, – рассмеялся Себ, поднимаясь на стройные ноги, чтобы проплыть до своего мужа и мягко обнять его, – Едем домой?..

– Конечно, – Люк протянул руку ко мне, когда я скользнула к нему тоже, улыбаясь оттого, что он обнял меня второй рукой, увлекая нас с Себом на выход, где уже ждала их милая как всегда идеально чистенькая машина.

Я рассказала Себу совершенно все, кроме того, что произошло в туалете….и в дУше, но почему-то было стойкое ощущение того, что он сам обо всем прекрасно догадался, отчего я начинала краснеть и прятать свой полыхающий непонятной и больной эйфорией взгляд.

Этот взгляд во мне мог зажечь лишь один мужчина, чьи прикосновения и вкус я знала теперь наверняка, с ужасом понимая, что привязалась к нему лишь еще сильнее, как бы не пыталась этому сопротивляться…очевидно, что сопротивление Бродяге было делом бесполезным и бессмысленным, вот только взять и просто сдаваться на его милость я тоже не собиралась!

Рано было о чем-то думать, когда я отчетливо понимала одну простую вещь: если теперь я принадлежала ему, то вот кому принадлежал он, было не понятно.

Мысли жалили мой мозг роем бешенных медуз, не давая уснуть, даже когда я оказалась дома в собственной постели, где можно было бы наконец расслабиться и придаться Морфею, не боясь быть покоренной снова. Но сон не шел! Тело постоянно призывно подрагивало, словно пытаясь привыкнуть к тому, что оно испытало недавно и пребывало в неком шоке, который мой мозг никак не воспринимал.

Я уснула, уже когда мама вышла из своей комнаты застучав посудой на кухне, а сестра проснулась и как всегда опаздывала в школу, болтая с каким-то мальчиками по телефону, которые должны были ее провожать этим утром. Спать мне оставалось ровно четыре часа до того момента, как позвонит заботливый Себ, чтобы сказать, что пора просыпаться и снова бежать на работу.

Проснулась я раньше его звонка, лежа в кровати, положив ладони на горячий живот и вспоминая все то, что проделывал со мной Бродяга ночью.

А ведь раньше так гордилась собой, что не походила на тех девочек из лагеря, которые все время трещали о своих похождениях и бесчисленной веренице мальчиков. И чем теперь я была лучше их?…

В этот день я собралась раньше положенного, долго проторчав в ванне, чтобы накраситься и привести себя в порядок особенно тщательно…видимо так тщательно, что даже мама удивленно оглянулась мне вслед, когда я поспешно вылетела из кафельной комнатушки, стараясь не выглядеть особо смущенной:

– Это куда мы такие красивые сегодня?

– На работу, – пробормотала я, поспешно накидывая куртку поверх форменной одежды и убегая поспешно, пока мама не решила узнать все досконально. Достаточно было ее удивленного взгляда и тонких приподнятых бровей.

Чувствуя себя странно, я почему-то стеснялась даже выйти из раздевалки, до последнего ковыряясь в своей кабинке и прислушиваясь к каждому шороху за дверью в коридоре, помня слова Бродяги о том, что мы должны увидеться сегодня.

Боже, я чувствовала себя такой дурехой, но никак не могла заставить свое сердце успокоиться, вздрагивая когда в коридоре послышались шаги, но телу не суждено было напряженно застыть, потому что в раздевалку вплыла одна из танцовщиц….одна из тех, кто ублажала Бродягу в первый день, когда я смогла рассмотреть его во всей красе и больше не смогла выкинуть его из головы, с каждым днем погружаясь в его пучину все сильнее и сильнее.

Кажется, ее звали Мина?..

Закрывая кабинку, я попыталась улыбнуться девушке, даже если отчетливо помнила, как она скакала на Бродяге в кабинете босса, совершенно не стесняясь меня:

– Привет!

Ответа не последовало, когда блондинистая и длинноногая Мина окинула меня уничтожающим взглядом, возвышаясь надо мной в балетках на своих каблучищах, и стискивая губы так, что они побелели даже под слоем ее яркой помады. Не ожидая ничего подобного, я растерялась, глядя на нее не моргая и видя в черном подрагивающем зрачке лютую ненависть, словно я была виновата во всех грехах этого мира, тихо проговорив:

– … что случилось?

Глупый был вопрос. А еще зря я подала голос снова, когда девушка вдруг дернулась ко мне, заставляя отступить на шаг назад, потому что было жуткое чувство, что она просто вопьется в мое лицо своими искусственными ногтями.

– ТЫ случилась! ТЫ! – зашипела Мина яростно, начина покрываться красными пятнами от непередаваемой ярости, которую я совершенно не понимала лишь до той секунды, когда она продолжила подрагивающим от злости голосом, – Только не думай, что он достанется тебе! Ты его плохо знаешь!

Девушка растянула губы в наглой и высокомерной улыбке:

– Он отымет тебя и успокоиться! Не ты первая и последней не будешь!

Интересно, что бы она сказала, узнав, что это УЖЕ случилось…вот только что будет теперь я так и не представляла.

Глупо было бы верить в то, что Бродяга станет ручным котенком, который начнет бегать только за мной.

Вот только я не могла оставить без ответа ее высокомерие, улыбнувшись спокойно и подчеркнуто сухо, чуть выгибая бровь, как это часто делал сам Бродяга, словно за ночь набралась его язвительности и храбрости:

– Ты этим успокаиваешь себя, чтобы хоть как-то оправдать свое существование в веренице шлюшек Бродяги, надеясь стать первой среди них?

Ей-богу, было отчетливое ощущение, что сейчас она просто кинется на меня, попытавшись выдернуть мой язык, если бы в раздевалку не вошел Зак, окинув Мину ледяным взглядом.

Он не произнес ни единого звука, молча кивнув ей на дверь резко и отрывисто, когда девушка сжалась и нехотя двинулась к двери все-таки наградив меня последим уничтожающим взглядом, словно пфтаясь сказать, что это далеко не конец нашего противостояния, и не слыша, как я тяжело вздохнула за ее спиной, подумав с тоской о том, что не хотелось бы таким образом общаться с каждой из тех девушек, которые спали когда-либо с Бродягой…только этих проблем мне и не хватало для полного счастья!

– …как я здесь буду работать? – пробормотала я себе под нос приглушенно, улыбнувшись удивленно, когда Зак сделал шаг вперед, обнимая меня бережно и осторожно, проговорив своим глубоким притягательным голосом:

– Не переживай на этот счет. Все будет хорошо.

Странно, но я верила ему, неловко приобняв в ответ и покраснев, потому что не ожидала от этого странного, загадочного мужчины такого проявления нежности, почему-то снова обратив внимание на армейский кулон…такой же, что и висел на шее Бродяги даже когда он был в клетке и дрался.

Ведь я ничего не знала о нем. И о Заке не знала.

Подумать только, я запала на мужчину, даже не зная его настоящего имени! Могло ли быть что-то еще более глупое?…

– Ты же не сможешь постоянно быть рядом…да и не нужно это, – тихо проговорила я, с благодарностью принимая его теплые объятья и помощь, без которой бы уже просто пропала.

– Увидишь, – улыбнулся Зак своей невероятной красивой улыбкой, которая наверняка пленила уже не одну сотню женских сердец, разворачиваясь к выходу и кивая мне, – ты к Себу? Иди, крошка. Я решу одно дело и приду тоже.

У меня словно появился личный охранник в лице Зака и сначала хотелось ему возразить и сказать, что я справлюсь со всем сама, как делала это всегда…но почему-то улыбнулась и кивнула в ответ, легкой походкой направляясь к Себу в свой родной бар. Рядом с ним и Большим Стэном было нечего бояться, особенно когда клуб еще был закрыт для посетителей.

Работа шла своим чередом, рюмки и бокалы были приведены в идеальный вид и расставлены по местам, готовые к ночи, Себ как всегда был милее ангела, развлекая разговорами и смешными историями, над которыми хохотал громогласно даже Большой Стэн, когда дверь клуба неожиданно распахнулась, пропуская в помещение яркие солнечные лучи и две фигуры, отчего я застыла, почувствовав неладное.

Странно было бы не напрячься, когда на пороге появился массивный мужчина в полицейской форме….с одним из тех трижды проклятых типов, из-за которых я вздрагивала ночами и теперь должна была кучу денег за разбитую бутылку!

Вот только когда дверь за ними закрылась, погружая клуб снова в приятный и не мрачный полумрак, мои глаза округлялись с каждой секундой все сильнее, пока ресницы не защекотали брови.

Того парня, что пытался меня изнасиловать со своими дружками, а потом противно и нагло хохотал над тем, как босс кричал на меня, брызгая слюной, было просто не узнать от множества синяков и перекошенного лица, которое не спасал даже приклеенный поперек переносицы лейкопластырь.

Господи…он слово попал под БТР, чудом оставшись жив и моргая всего один глазом, потому что второй настолько опух под синевато-фиолетовым фингалом, что невозможно было рассмотреть прорези закрытого глаза.

Сердце дрогнуло, и словно затаилось внутри, прислушиваясь и замерев в ожидании бури.

– Привет, Стэн, – полицейский снял свой форменный головной убор, аккуратно положив его на край ближайшего столика, протянув руку нашему большому охраннику, делая это явно искренне и даже дружелюбно, отчего становилось понятно, что мужчины знали друг друга довольно хорошо.

– Приветствую, Билл, – даже улыбнулся наш шкафообразный защитник, тепло пожимая руку мужчине в форме, когда послышались глухие шаги и с лестницы второго этажа спустился красавчик Зак, что улыбался широко и открыто, протягивая руки полицейскому, которого легко приобнял в ответ на его смех:

– Билл Тортон! Не верю глазам своим!

Мужчины приобняли друг друга, заглядывая в глаза радостно и искренне, когда Зак положил широкую ладонь на плечо мужчины, совершенно не обращая внимании на скукоженного парня, на котором почти не было живого места, что жался за спиной полицейского, явно не чувствуя себя здесь в безопасности, отчего прищурилась, наблюдая за ним так тщательно, как только могла.

– Как там Дори? Последний месяц остался?

– Да, брат, уже сидим на пороховой бочке в ожидании наследника, – смущенно и радостно улыбался Билл на какой-то момент позабыв про того, кто был за его спиной, что сначала можно было даже подумать, что они случайно зашли в клуб вместе, если бы не вопрос Зака, после которого мужчина заметно поморщился и словно даже смутился:

– Какими судьбами у нас, Билл?

– …по работе, – когда полицейский кашлянул, и переступил с ноги на ногу, кивая за свою спину на избитого парня, холодный пот выступил на теле, оттого, как нахмурился Зак, собрав в своем взгляде всю колкость и сталь мира, а парень буквально шарахнулся в сторону, явно убежав через дверь без оглядки. Если бы только она была открыта.

Нет, это не могло быть простым совпадением.

Для человека, который еще недавно хохотал и вел себя нагло и по хамски в клубе, упоминая о том, что он не простой смертный, а знакомый самого босса, сейчас он выглядел слишком затравленно и даже испуганно, шарахаясь от взгляда Зака, который даже головы не повернул в его сторону.

– Что-то случилось? – голос Зака не изменился, но в нем отчетливо звучали стальные нотки, от которых волосы вставали просто дыбом, словно он не знал, по какой причине происходило это все сейчас.

– Поступило заявление, – полицейскому Биллу это было явно неприятно говорить. Он словно смущался и не верил в то, что делает, в какой-то момент даже опустив глаза, – Этот парень утверждает, что его здесь избили. Его и двух его друзей.

– И где же эти друзья? – ровным голосом проговорил Зак, не дрогнув даже кончиком брови и словно не вид, как побледнел парень.

– Оба в больнице в тяжелом состоянии. Этот говорит, что успел сбежать и что бил мужчина, который работает у вас….вообщем это… – Билл неловко провел ладонью по волосам, – У меня распоряжение провести обыск у вас, и на месте провести опознание предполагаемого подозреваемого.

– Конечно, дружище, не вопрос, – я удивленно и даже с какой-то долей возмущения уставилась на Зака, понимая в тот момент лишь одно – виноват Бродяга или нет, но для начала нужно было его хотя бы предупредить, что в клубе гости. И весьма специфические по своей профессии.

– Нам нужно собрать всех мужчин, работающих у вас в клубе в одном помещении, чтобы пострадавший в присутствии понятых провел осмотр, – когда Зак двинулся медленно, но целенаправленно к стойке бара, я всматривалась в его глаза, которые смотрели тяжело…но хитро.

– Ты пока здесь посиди, когда все устроим я тебя приведу, – ткнул полицейский пальцем парню на стол рядом с Большим Стэном, который, судя по недоброму взгляду, был готов просто похоронить этого избитого доходягу прямо здесь же, если бы не присутствие полицейского рядом, когда Билл устремился за Заком вперед, продолжая говорить теперь очень тихо и приглушенно, склоняясь к нему, останавливаясь как раз напротив меня и Себа:

– …плохи дела, дружище. Отцы этой чертовой шпаны большие шишки в нашем городе. Дело стоит на контроле у самого начальника, еле как отбрехался от помощи, чтобы не тащить с собой лишние глаза и уши… – Билл склонился еще сильнее, почти прислонившись плечом к мощной руке Зака, который молча подал знак Себу налить выпивки, а я не замечала за собой, как склонилась к мужчинам через стойку тоже, чтобы расслышать все то, что говорил этот полицейский, который, кажется, вовсе не был врагом в нашем деле, – Надо разрулить это дело, пока те двое не пришли в сознание и не стали вопить. Ты ведь понимаешь, что все они видели нападавшего и молчать не будут, что это был Бродяга…

Твою маааааать.

Я прикрыла глаза на секунду, сделав глубокий вздох и задержав дыхание.

Хотелось от всей души дать пинка не только этому чертову растыке, который испуганно озирался по сторонам и дергался на стуле, словно думал, что из тени клуба на него посыпаться удары, но и Бродяге, который поступил настолько неосмотрительно, что не скрыл своего лица, когда дубасил этих ублюдков.

Нет, я не была против его методов восстановления справедливости.

Они заслужили все, что получили, пусть даже в такой жесткой и тяжелой форме.

Но я, как никто другой знала, что последует за этим всем…и меня это совершенно не устраивало, черт побери!

Еще только осталось, чтобы именно сейчас Бродягу посадили!

А его обязательно задержат и упекут до момента вынесения официального обвинения с тем, чтобы он не мог воздействовать на других участников процесса, потому что свои методы общения он уже показал.

Когда Себ поспешно протянул мужчинам по бокалу ледяного спиртного, Зак и Билл выпили залпом в полной тишине.

Было видно, что оба размышляли над тем, что делать теперь, и как вывести сложившуюся ситуацию таким образом, чтобы и Биллу не попало за невыполнение своих прямых обязанностей, но и чтобы Бродяга был на свободе.

– …ты знаешь, что будет дальше. Того, кто уже сидел, суд не пожалеет. Ему впаяют на полную катушку.

Билл не видел, как распахнулись мои глаза и не слышал, как клацнула челюсть.

Это кто сидел уже?!!!

БРОДЯГА?!!!

Видя, как на меня покосился Зак, явно не в восторге оттого, что я услышала эту часть разговора, я старалась взять себя в руки и придумать хоть какую-то отговорку, чтобы выбежать, найти Бродягу где бы он не был, заставить собрать его вещи и скрыться хотя бы какое-то время, пока дело закроют…или мы придумаем что-нибудь еще.

А еще я чувствовала себя виноватой…

Ведь дураку было понятно, что под тяжелый и безжалостный кулак Бродяги именно эта шпана попала неспроста.

Мне казалось, я даже знала в какой именно момент они попали под замес…разве не к ним спешил Зак, а затем и Бродяга, скрываясь за темной дверью заднего двора в тот день, когда я разбила ту проклятую бутылку, чтоб мои руки засохли и отвалились!

А еще был восторг, оттого, что Бродяга не прошел мимо моей беды и обиды, наказав парней так, что едва ли они решатся теперь в принципе ходить куда-то по ночам, не то, чтобы зажимать по злачным закоулкам незнакомых девушек!

Одно плохо, теперь для Бродяги это обернулось самым неприятным образом…

Думать о его прошлой судимости, если только я правильно поняла слова этого Билла, я была пока просто не в состоянии.

Сначала нужно было решить эту проблему, а потом разбираться со всем остальным.

В очередной раз покосившись на Зака, я понимала, что он уже что-то замыслил, когда растянул губы в улыбке, обращаясь к Себу мягко и проникновенно, но глядя при этом очень предупреждающе, явно говоря своими темными глазами, чтобы тот не ляпнул ничего лишнего:

– А что девочки еще не танцуют? Зови их скорее, пока они не получили нагоняй от босса…

Себ даже ресницами не дрогнул, быстро кивнув и принявшись очень правдоподобно причитать что-то о том, что не сносить ему головы за то, что он не предупредил их о смене графика, пока я пыталась прилепить на свое лицо самое спокойное выражение, не распахивая глаза, потому что до ежедневных тренировок танцовщиц на своих пилонах было еще часа четыре, как минимум!

– Тебе ведь нужны будут понятые, да, Билл? – обернулся Зак к полицейскому, сделав мне легкий жест наливать еще одну порцию спиртного, что я сделала незамедлительно, успевая при этом еще коситься на того избитого доходягу, который продолжал сидеть за самым крайним столиком с таким видом, будто на стуле, куда он сел, был стальной стержень, что прошел аккурат в его заднице и теперь воткнулся прямо в позвоночник.

В голове носились укуренными несушками мысли, сводя только к одной правильной в этой ситуации – что бы там не замыслил Зак в отношении этой компании, а спасти Бродягу могло только одно – если эти придурки заберут своё заявление…или не будет состава преступления, на основании чего можно будет закрыть дело, не подставив этого Билла, который, кажется, был хорошим парнем и пытался помочь.

Мужчины продолжали тихо переговариваться, не обращая внимания на меня, когда я достала свой телефон, быстро и незаметно отправив смс Себу, который, очевидно гонял девушек в раздевалке, угрожая им электрошокером: «Найди Бродягу. Пусть он уйдет из клуба.»

– Надо бы и босса позвать…мне в любом случае нужно будет, чтобы он расписался в моих документах, как ответственное лицо, – снова обратился Билл к Заку, когда я сосредоточила свой взгляд только на избитом гаде, тихо оборотившись к Заку и второму мужчине:

– …может вашего друга тоже угостить чем-нибудь?

Я бы угостила!

Керосином с лаймом!

Или шикарным коктейлем из самого сильного слабительного и красного перца, чтобы он только и делал, что чихал и…мда.

Но не в этот раз.

Не сейчас, когда в моей шальной голове родился один план.

Времени думать о том, поможет ли моя задумка или лишь усугубит и без того сложную ситуацию, не было, когда я дождалась кивка от Зака, что посмотрел на меня, чуть дернув бровью, явно не понимая, что я задумала.

Жаль, но возможности все рассказать ему, и посоветоваться не было тоже.

Время поджимало.

Быстро налив в невысокий плоский бокал первое попавшееся под руку спиртное, я неторопливо направилась к парню, который продолжал нервничать и озираться по сторонам, косясь своим одним глазом на Большого Стэна, который вовсе и не скрывал неприязни в своем тяжелом взгляде.

Поставив перед ним стакан, я не торопилась уходить, рассматривая его опухшее лицо, пока парень не рыкнул:

– Чего уставилась?!

– Красивый макияж, – улыбнулась я колко, склоняясь над ним лишь слегка, чтобы у него была возможность рассмотреть и меня одним своим глазом, – можешь без грима сниматься в новой версии Циклопа.