Текст книги "Лютый (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
– Не в этом дело. К нам идут гости….и если ты не хочешь, чтобы кто-то сгорел от стыда и сбежал жить за ледниками в обличии медвежьего монаха, то лучше оденься.
– Гости? – пролепетала я, недоуменно улыбаясь и пытаясь сползти с его горячего тела, чувствуя, что цепляюсь бедрами за кое-что выпирающее и готовое к бою снова.
– Свирепый, – хмыкнул мой белокурый муж, обхватывая меня за бедра и явно сам не очень-то желая отпускать с себя, когда потянулся вперед, вдруг припав губами к груди, когда я растопырилась над ним, буквально зависнув в каком-то нелепом положении, стараясь не сесть на его эрекцию «чисто случайно» и при этом дотянуться до вороха одежды, а еще не взвизгнуть и не застонать, оттого, что его шелковистый и обжигающий язык принялся исследовать мою грудь с особым пристрастием.
– Лютый!
– Мммммда? – чуть ли не причмокнул этот наглец, как младенец, у которого изо рта вытащили леденец, с весьма характерным звуком, ловко ухватившись губами за другую грудь, отчего меня прошиб электрический разряд, как средство от морозного стоячего холода вокруг, что начинал покусывать тело, маня к еще кое-чему весьма СТОЯЧЕМУ, обо что можно было бы неплохо погреться. Еще раз.
– Там твой брат! – прохрипела я, обхватывая его голову руками, с наслаждением впервые зарываясь пальцами в его густую светлую шевелюру, от которой шел аромат колкого мороза и ледяной свежести.
– Я помню, – хмыкнули его губы на моей трепетной коже, отчего хотелось выгнуться навстречу, припасть к нему и начать все сначала, даже если было больно и весьма ощутимо жгло между бедер.
Если здравый смысл еще не стек вместе с логикой и мозгами в бедра, разрываясь новой вспышкой сладости и тянущего ожидания, то что-то внутри меня постанывало, что по хорошему надо бы сделать перерывчик, и дать телу элементарно прийти в себя, и чуток зажить….вот только тело хотело совершенно другого, подрагивая и становясь снова влажным и ожидающим.
– …Интересно, что, в конце – концов, возьмет над тобой верх? – вдруг улыбнулся Лютый, когда я все-таки смогла найти в себе силы, чтобы приподнять его голову, отрывая от своего жаждущего тела, отчего сосочки вмиг сжались в маленькие бусинки, оттого что жар и бархат его рта, сменился колким, кусающим морозом, глядя на меня лукаво и горячо, – Логика?
Его ладонь опустилась на мой лоб, проскользив нежно и аккуратно по кончику носа, шее, очерчивая грудь и слегка задевая чувствительные вершинки, словно намеренно играя и разжигая то, что уже можно было панически тушить, проскользив на живот и скользнув в бедра, отчего я ахнула, пытаясь зажать колени и не впустить его туда, где все и без того пульсировало и горело:
– …или инстинкты?….
Люди! Если я выберусь отсюда живой и вменяемой, не забудьте мне поставить памятник, потому что бороться против этого животного магнетизма и жалящего в каждом движении секса становилось просто сродни самоубийству!
Понять не могу, откуда во мне взялись силы, чтобы оттолкнуть его руку от себя, поспешно сползая на трясущихся ногах на ледяной пол, стуча зубами не то от этой обжигающе – жадной страсти, не то от этого пронзающего мороза, который радостно заключил меня в свои объятья, как только я осталась вне зоны действия жара тела Берсерка.
– Интересно, что обычно у ТЕБЯ побеждает? – язвительно поинтересовалась я, слыша приглушенны смех Лютого, такой невероятно сексуальный, вибрирующий и завораживающий, что снова сжала колени, безуспешно делая вид, что я активно одеваюсь и не кошусь на его великолепное тело во всей красе и полной боевой готовности, когда Лютый лениво поднялся с кровати, лукаво выгибая свою светлую бровь и промурлыкав в ответ:
– А что? Есть какие-то сомнения на этот счет?
Вот уж воистину не было!
Потому что стоило только ресницам приподняться чуть-чуть вверх, как взгляд тут же цеплялся за его величественную и нерушимую эрекцию, словно между нами ничего не было какое-то недалекое время назад!
– Было бы неплохо, если бы иногда у тебя побеждала сдержанность и… воспитанность! – шикнула я, прозрачно краснея от его смеха и этого пронзающего насквозь взгляда, который очень красноречиво говорил о том, что Лютый все прекрасно чувствует на мой счет, явно забавляясь тем, что я тут пыталась строить из себя приличную, образованную девушку, вспомнив в коем-то веки, что я именно такой была.
Когда-то.
То того, как попала в это ледяное царство вечной обжигающей страсти.
Говоря образно – смесь бульдога с носорогом, но зато какааааааая чертовски сексуальная смесь, когда стоило вкусить ее единожды, и ты начинаешь понимать, что больше без этого уже просто не сможешь. Кажется, теперь я не просто понимала, но и прочувствовала на себе, почему Мия так сходит с ума по Северу'….
Судорожно натягивая на себя термобелье и горнолыжный костюм под горячим пристальным взглядом Лютого, я прислушивалась к звукам в ледяном коридоре, вдруг со смущением подумав, что здесь даже дверей нет нигде…гну или там занавесочек каких-нибудь. Из шкур.
Вопрос в том, был ли какой-то из них толк и смысл при супер великолепном слухе этих мишек.
Я уже застегивала молнию на куртке, когда Лютый усмехнулся, проговорив:
– Входи уже, брат, входи, не жмись по стенкам, а то твой зад всю глыбу спалит!..
Я искренне старалась не думать о том, что слух Берсерков настолько хорош, что они слышат друг друга и нас – людей, за десятки и сотни километров, потому что начинала краснеть с каждой секундой все сильнее и сильнее, отчетливо понимая, что происходящее в этой ледяной комнате явно стало достоянием всего Полярного народа, в конце – концов от жара своего смущения даже немного расстегнув куртку сверху, вознося благодарственные молитвы за то, что к нам пришел именно Свирепый!
Не Янтарь, который ввалился бы с радостной улыбкой и огромной тарелкой наперевес, жуя сотню блинчиков, заедая их котлетками, поверх дранников и пирожков, припася еще пару десятков конфет в карманах своих свободных штанов, пробасив:
– Ну как дел, бро? Попал?! Может все-таки сгонять за свечкой?!..
И не Нефрит, который бы заплыл в комнату с видеокамерой, хмурясь и недовольно морщась:
– Вот вообще не то освещение! Готовы? Мееееееедленно раздеваемся…и больше эротичности, братик, больше страсти, и давай без вот этих вот твоих клыков!
Подожди, я сейчас музыку врублю!
И уж тем более не Ледяной, который влетел бы, даже не пытаясь остановиться, и тащя за собой какую-нибудь ошалелую, едва живую от паники женщину, пророкотав своим голосом:
– И это всё что ли?! Ну-ка кыш, малявки! Освободите ложе профессионалу! Слышь, сопля, в последний раз показываю! Смотри, как надо!..
Боги! Храните этого Бера, который вошел в комнату брата, не поднимая своих красивых, смущенных глаз и скромно остановившись у самого входа, держа в мощной руке огромную рыбину.
– …Простите, я не хотел мешать… – пробормотал этот красавчик с очаровательными ямочками на щеках, когда я покосилась на Лютого, который стоял полной противоположностью своего милого брата – наглый, обнаженный…ги прям до неприличного возбужденный!
– Лютый! – шикнула я приглушенно, почему-то покраснев еще сильнее и неловко переступив с ноги на ногу, потому что его возбуждение действовало не самым приличным образом и на меня.
– Мммм?
– Может, ты оденешься?
– Зачем?…
Челюсть клацнула от его невероятной наглости и этой харизматичности, которая в буквальном смысле выпирала так, что становилось неловко, кажется, даже этому льду вокруг. Я даже не могла понять, что мне ответить ему, покосившись на Свирепого, который стоял, не шелохнувшись и глядя лишь под свои ноги.
– Брат, я тебя смущаю?
– Нет.
– Вот видишь, кроме тебя никому нет дела до этой дубины, – лукаво и сладко промурлыкал Лютый, отчего хотелось по этой самой «дубине» заехать чем-нибудь потяжелее, и покосилась на рыбу в руках Свирепого, растянув губы в улыбке, копируя манеру речи его наглого брата:
– Не одолжишь её?…
Лютый хохотнул, хищно улыбнувшись и не обращая внимания на своего премилого братика, который осторожно проговорил:
– Я ее для вас и принес. Она последняя…подумал, что вы не захотите остаться без ужина.
– Спасибо, брат.
Свирепый скованно кивнул, переступив с ноги на ногу, и лишь кинул взгляд мельком на Лютого, добавив еще тише, смущенно откашлявшись:
–..и тебя отец зовет. Ты знаешь старика…ему не терпится узнать все подробности…
Хотелось хихикнуть, когда Лютый закатил глаза, кивнув последний жадный и жаркий взгляд на меня, и размеренно направившись на выход:
– Ей-богу, как – будто он не слышал все в подробностях!
Когда Лютый ушел, мы остались на пару со Свирепым в неловком и смущенном молчании, которое первым нарушил Бер, снова кивнув на рыбу и не поднимая своих длинных ресниц на меня:
– Брат может съесть ее и в таком виде…. – Свирепый переложил рыбу в другую руку, – но у нас есть огонь, чтобы ты могла ее приготовить для себя. Я могу показать, где у нас кухня….
Еда. Да. Это было бы неплохо.
И даже кухня есть.
Жаль только, что рядом нет крошки Мии и тетушки Зои, которые бы рассказали, что с этой рыбой можно сделать, кроме как мечтать про суши.
– Идем? – осторожно проговорил Свирепый, подождав, когда я кивну, и осторожно двинувшись вперед, держась всегда на одном почтительном расстоянии, но при этом достаточно близко, чтобы в случае необходимости подхватить и поддержать, потому что я осторожно шагала по скользкому ледяному полу пытаясь не свалиться, и не смотреть на босые ноги Свирепого, отчего зубы сводило от холода.
Не помогало еще и то, что внутри бедер все ныло и весьма ощутимо побаливало, отчего я передвигалась осторожно и плавно, боясь сделать резкое движение, чтобы эта боль не усилилась и не растеклась по всему телу ломотой.
И снова я думала, что медленно, но верно начинаю сходить с ума, потому что даже эта боль была мне в радость, как напоминание о том, что теперь я принадлежу одному из самых сильных Беров на земле. И я его жена!
С ума сойти! ЖЕНА!..и это при том, что официально я все еще была помолвлена….даже если моя душа, сердце и тело принадлежали белокурому нахалу, а кольцо было навеки похоронено под снегами Арктики.
Если первое время я пыталась запомнить, куда мы шли, то после четвертого поворота поняла, что это просто бессмысленно, и бродить по этим ледяным бирюзовым лабиринтам в одиночку опасно для жизни, потому что не ясно, как быстро тебя смогут найти, и сколько по времени нужно прожить, чтобы не обморозиться без жара Беров.
В конце – концов, после очередного поворота Свирепый свернул в высокий проем, оказавшись в большой ледяной комнате из чистого прозрачного льда, из-за толщины который выглядел насыщенно бирюзовым, остановившись среди этого помещения. Очередного необычного помещения без единого острого угла и с неровными стенами и жутко высоким потолком в несколько этажей.
– С ума сойти… – пробормотала я, углядев здесь стол из нержавеющей стали.
Один из тех, который мог находиться где-нибудь при лаборатории….или в морге например. Пару шкафов, которые стояли прямо на ледяном полу друг на друге, в одном из которых были аккуратно расставлены в порядке убывания тарелки и кружки, а еще подставка, где лежали столовые приборы, – и вы этим пользуетесь?….
В доме Беров все мужчины-мишки были исключительно культурными в меру своей природы. По крайней мере, они ели ложками и вилками из тарелок, хотя и получали частенько от тетушки Зои скалкой по затылкам, если хватали руками что-нибудь.
Иногда Мия говорила, что ребята ушли в лес перекусить….в такие моменты я старалась не думать, кем перекусить и каким образом, с ужасом отгоняя эти мысли от себя.
Вот только все дальнейшие размышления на эту тему отпали сами по себе, когда Свирепый лишь осторожно покачал головой, приглушенно выдохнув:
– Нет, не пользуемся.
– Откуда это все? – я осторожно вошла в эту странную кухню, где не было ни печки, ни микроволновки – ничего, за исключением этого жуткого стола и шкафчиков, в которых вероятней всего хранили когда-то медикаменты.
В середине помещения было установлено что-то вроде мангала, куда подошел Свирепый, положив по дороге рыбину на стол для разделки, и, честно говоря, я не даже не удивилась, если бы он принялся бить камень о камень, добывая огонь.
Только, к счастью, мужчина достал в одном из шкафчиков длинные спички, принявшись укладывать заранее заготовленные поленья в эту «печку».
– За ледяным хребтом, недалеко от города раньше была исследовательская станция. Ученые приехали сюда, чтобы удостовериться в том, не уменьшилась ли численность белых медведей…
– …Это та станция, где жила возлюбленная вашего отца?
Я сразу же пожалела, что сказала это вслух, видя, как напряглась широкая спина Свирепого, закусив губу и поморщившись, готовая просто дать себе подзатыльник, если бы это как-то спасло положение. Было очевидно, что эта тема была неприятна Беру, а может и вообще была запретной в этом месте, отчего меня бросило в горячий пот.
– Да, это та станция, – наконец скованно кивнул Свирепый, не поворачиваясь ко мне и снова склонившись над мангалом, чтобы развести огонь, – она простояла всего пару лет, и когда ее бросили и все уехали, мы перенесли все, что нашли там к нам в ДОМ…
Я быстро закивала, боясь даже пикнуть, потому что в голове снова была масса вопросов и просто пресс любопытства, даже если Мия рассказала мне об этой истории все, что знала сама.
И снова я подумала про эту ясноглазую девочку с огромным сердцем и чистыми глазами, когда Свирепый выпрямился над ровно полыхающим в мангале огнем, обернувшись ко мне и чуть улыбнувшись:
– Ну вот, огонь есть, осталось только почистить рыбу.
Почистить?!
Я опасливо покосилась на огромную рыбину, которая была по размерам с целую ногу Бера, подумав о том, что ну не картошка же она, чтобы ее чистить, и предательски покраснев, видя, как бровь Свирепого чуть дернулась в явном изумлении, и мужчина вдруг очаровательно улыбнулся, показав свои ямочки на щеках.
– Кажется, она немного пугает тебя?…
– …видимо, да…. – пролепетала я, понимая, что в эту секунду выгляжу просто ужасно, начиная краснеть еще сильнее, когда в голову пришла мысль о том, что я была в доме своего новоиспеченного мужа и не была способна совершенно ни на что.
Я даже не знала, что именно делать с этой огромной чашуйчатой штуковиной и с какой стороны к ней подходить.
– Не бойся, она уже не живая и не будет шевелиться, – думал, что успокоил меня Свирепый, отчего я скривилась, чуть дернувшись и думая о том, что сейчас мне предстоит заниматься трупом рыбки.
Явно учуяв мои эмоции, или просто увидев то, что пронеслось на моем лице, бедолага Свирепый явно растерялся, переступив с ноги на ногу и приглушенно проговорив, словно извиняясь:
– Она свежая. И пары часов не прошло, как ее выловили…в принципе, я могу сразу заносить рыбу домой, как поймаю. Просто я думал, что когда она шевелиться тебе будет сложнее ее готовить….
Ох, в этой ситуации было бы просто идеально, если бы рыба была не просто живая, но и говорящая, чтобы мне понять, что с ней делать и как приготовить.
Главное не паниковать!
Это моя мама была вегетарианкой и не ела даже сыра, поэтому в нашем доме всегда были исключительно салаты и каши, зато папа любил шашлыки, которые мы жарили иногда на даче…раз в пол года, когда у мамы были вступительные экзамены в университете и приемная комиссия, где она была предсетаделем.
Правда, рыбу мы никогда не готовили….но принцип ведь был тот же?
Найти решетку, положить на нее и ждать, когда она приготовится.
– Нет, спасибо, все просто идеально, – растянула я губы в улыбке, бодро прошагав до стола, где лежала моя добыча, окинув ее таким взглядом, что стало даже на душе немного посмелее. Ну! Какие тут могут быть страхи? Сейчас главное допереть её до решётки, и дело считай сделано!
– Эм, Злата?…
– Да? – пыхтела я, пытаясь взять руками большую рыбину, которая была не только холодной, но еще и жутко скользкой, изворачиваясь даже в своем не совсем живом состоянии, решительно настроенная одержать победу над едой.
– Что ты делаешь?
– Хочу унести ее на мангал. Кстати, решетка есть? Не на угли же ее класть? – со знанием дела деловито проговорила я, слыша, как Свирепый подошел ближе, чуть откашлявшись.
– Есть, но ты хочешь приготовить ее в таком виде?…
– А что сее видом не так?
– Ну…может хотя бы чешую уберем? В идеале можно еще убрать голову и почистить потроха…
Рыбина с грохотом свалилась на ледяной пол, ловко выскользнув из моих рук, словно была живая, и пыталась скрыться от грядущей пытки на ее умершим телом, когда я просипела:
–..Потроха?…
– …Я думал, что не очень удобно кушать рыбу со всеми внутренностями? Вам, ЛЮДЯМ….
Свирепый явно растерялся, глядя на то, как я краснела и бледнела, понимая, что просто не вынесу такого надругательства над тушкой рыбки и уж тем более не смогу сделать это сама!
– …у меня мама была вегетарианкой, – словно оправдываясь просипела я, глядя на то, как Свирепый ловко поднял рыбу с ледяного пола, положив ее снова на разделочный стол, который выглядел очень жутко, – знаешь, кто это такие?
– Прошу прощения, но нет, – смущенно опустил ресницы этот самый милый из Беров мужчина, на что я умиленно улыбнулась, готовая пуститься в долгий и основательный рассказ, как истинная учительница.
– Это люди, которые не употребляют в пищу продукты животного происхождения, ни мяса, ни рыбу, ни яйца, ни молоко или масло…
Ярко-бирюзовые глаза Свирепого распахнулись от шока, когда Бер впервые смотрел на меня так прямо и близко, пробормотав:
– Но чем же тогда они питаются?
– Овощами, фруктами, ягодами, – улыбнулась я, видя, как Свирепый задумчиво потер щетинистую скулу своей большой ладонью:
– А если ничего из этого нет в наших краях?
– Ну, маме пришлось бы здесь явно нелегко – улыбнулась я, вдруг подумав, что моя мама упала бы в обморок только от одного вида Лютого или его отца, едва не хихикнув и наблюдая за тем, как Свирепый, достал из шкафчика нож, принявшись соскабливать ловко и быстро чешую с рыбы, чувствуя себя очень неловко оттого, что не знала чего-то очень элементарного…но в моем доме действительно никто никогда не занимался готовкой так основательно, как это делали в доме Беров.
Кашки, салатики, пельмени для папы и вареники для меня… позже столовая университета, а потом рестораны и кафе с друзьями…я никогда не задумывалась над тем, что мне нужно учиться готовить так глобально.
Я внимательно и смущенно наблюдала за тем, как большие красивые руки Свирепого ловко и так быстро управляются с рыбой, словно она подчинялась его воле и силе безропотно. На вид это казалось достаточно легко – Бер просто водил ножом по гладкой и скользкой чешуе, отчего она отходила, оставаясь на ноже.
– Не посмотришь за огнем?
Я закивала, устремляясь к мангалу, и лишь потом понимая, что Свирепый сделал это намеренно, дабы не травмировать мою неустойчивую психику последующей разделкой рыбы, потому что к тому моменту, когда я постояла у мангала, понимая, что не представляю, что мне сделать здесь, чтобы не навредить, а помочь, и вернулась к разделочному столу, рыба уже представляла собой два куска филе, которые я видела в магазине в замороженном виде, и, кажется, теперь точно была готова к употреблению. Вернее жарке на огне.
Я не мешала Свирепому, когда он достал решетку, поместив два больших куска на нее, снова оглянувшись на меня:
– Где-то здесь были еще соль и перец, если ты хочешь.
– Хочу! – я быстро огляделась по сторонам, – А где тут у вас холодильник?
– Весь наш мир один большой сплошной холодильник, Злата, – улыбнулся Свирепый, отчего я хохотнула, прозрачно покраснев.
– Ну, где-то же вы храните продукты?
– Засыпаем их льдом, – кивнул Свирепый и в этот раз сам прошагав до шкафчика и извлекая из него две старинные солонки, ибо от меня даже как от помощницы толка было мало, – а вообще, как правило, мы съедаем все и сразу, не оставляя на потом.
У нас большая семья и на следующий день просто ничего не останется.
– Кто первый встал, того и тапочки? – улыбнулась я, видя недоуменную и как всегда немного смущенную улыбку Свирепого, на которого сложно было не залюбоваться, сокрушенно покачав головой, – до сих пор не могу поверить, что Лютый твой брат.
Вы словно с разных планет с ним!
– Просто брат воспитывался отцом, и познал жизнь, – скованно проговорил Свирепый, снова пряча свой взгляд за ресницами, а я понимала, что не могу сказать, что Свирепый мог быть воспитан матерью, поскольку отчетливо знала из рассказов Мии, Севера и тетушки Зои, что матери чистокровных Беров могут быть только медведицы, которые не жалуют своих детей. И, насколько я понимала, Свирепый был рожден после смерти возлюбленной Ледяного и изгнания Лютого из рода, чтобы можно было подумать, что его воспитанием занималась женщина.
– А кто же воспитывал тебя?
– не только отец, – чуть пожал плечом Свирепый, устремляясь к мангалу, чтобы опустить на ароматный дым и низкий, ровный огонь рыбу, от запаха которой желудок тут же протяжно заурчал, еще раз доказывая то, что не быть мне веганом даже при большом желании.
Скоро ароматная, сочная рыба была готова стараниями Свирепого. Им же разложена на две тарелки, которые Бер взял в обе руки, кивнув мне на выход и шагая осторожно за мной, готовый подхватить и поймать даже не смотря на то, что его руки были заняты.
– Чувствую себя просто ужасно, – прошептала я, когда мы вернулись в комнату Лютого и Свирепый поставил тарелки на постель поверх шкур, – я даже готовить не умею….
– Научишься, – ласково улыбнулся Свирепый, чуть подмигивая, – в конце – концов, для Лютого это не главное.
Мысль о том, что было главное для Лютого, вогнала меня в краску снова, пока я старательно делала вид, что сосредоточенно занята поглощением рыбы, которая получилась просто великолепной. К черту суши, когда можно есть такое волшебство, приготовленное на костре! И, глядя в пустую тарелку, я просто поверить не могла, что съела половину огромной рыбины сама, без помощи вечно голодных Берсерков.
Еще немного и научусь рычать. Фыркать я уже умела.
– С ума сойти, – выдохнула я, готовая просто расплыться по мехам кровати, на которой мы сидели со Свирепым в ожидании его брата, пока я ела, а Бер скромно рассматривал свои руки, отказываясь каждый раз от предложенного кусочка, и повторяя, что он не голоден и недавно поел, – очень вкусно! Хвала твоим рукам, Свирепый! Где ты учился готовить?
Мужчина улыбнулся как всегда мило, показав свои красивые ямочки на щетинистых щеках, и скромно опустив пушистые ресницы, чуть дернув могучим плечом:
– Я рад, что тебе понравилось, только я не учился. Просто видел пару раз, как готовит Мия для отца.
Мне снова стало стыдно оттого, что я прожила рядом с этой ясноглазой куклой почти месяц, а как-то даже не догадалась понаблюдать за тем, что она делает на кухне, выполняя лишь какие-то механические действия, вроде того, что нарезать картошку, но чаще помогала Берам чистить что-нибудь, после того, как пару раз порезалась. Вообщем, как сами видите, повар был из меня, прямо скажем, ну-ле-вой…и это меня злило, обижало, смущало и жутко расстраивало.
– Пол жизни отдала бы сейчас за кофе, – попыталась улыбнуться я, видя, как взгляд Свирепого стал меняться, судя по тому что он учуял мои эмоции, снова улыбнувшись мягко и поддерживающее.
– А унас есть кофе.
– Ты серьезно?! – я даже на кровати подскочила, словно ужаленный змеей суслик, чувствуя, как переполненный желудок давит на штаны, и, видя очаровательную улыбку Бера, сокрушенно покачала головой, выдохнув, – слушай, и почему только я в тебя не влюбилась, а? Вряд ли на этой земле найдется еще один такой же красивый, милый и воспитанный Берсерк, как ты!
Воистину воздух этого места действовал на меня, словно какой-то наркотик, когда я вытворяла и говорила то, что было в моей голове сразу же, не сделав ничего подобного еще месяц назад!
Что будет дальше?
Облачусь в меха и найду дубинку?
Правильно! Увесистая дубина мне явно пригодиться, и речь в данном случае была не о той фееричной «дубине», которая периодически пряталась в штанах Лютого, а чаще всего гордо торчала из его бедер!
Бедняга Свирепый от моих слов покраснел так, что я в какой-то момент даже испугалась, подскакивая с кровати и вытянувшись рядом со мной буквально по стойке смирно, и снова не глядя в мои глаза. Мужчина просто не знал, что сказать на мою наглую и излишне откровенную реплику, переступая с ноги на ногу и явно борясь с желанием убежать из комнаты, как можно быстрее.
– Прости…кажется я сказала что-то не то… – мне было искренне стыдно перед Свирепым, который составлял мне компанию все время, пока Лютого не было рядом, накормил, развлекал, а я вела себя глупо, непростительно и явно нагло, словно на самом деле что-то в моей голове щелкнуло и замкнуло и не самым лучшим образом.
– Все в порядке, – чуть улыбнулся Бер, пожимая плечами, – я просто не ожидал ничего подобного…но, кажется, мне даже приятно это слышать.
Я улыбнулась, в желании добавить к этому массу восторженных и бпагодарственных слов, так и застыв с приоткрытым ртом, когда Свирепый вдруг весь вытянулся, напрягся и метнулся к выходу, затормозив лишь на секунду, чтобы быстро улыбнуться мне:
– Сможешь сама найти кухню? Я отлучусь ненадолго?
– Конечно! Что-то случилось?
– Нужно быть поблизости, чтобы брат и отец не подрались, – чуть пожал плечами Свирепый, скрывшись за ледяным овальным косяком, оставляя меня в удивлении и наедине с кривой улыбкой.
Вот ведь славная семейка!
Прямой, как топор отец.
Холодный как сталь сын.
И самый милейший в мире младший сын.
Допишите еще меня – вечно мерзнущую, совершенно не умеющую готовить учительницу из города, и семейка Адамс нервно рыдает, захлебываясь сопельками.
Мда….
Оставив тарелку со второй частью рыбины для Лютого и прихватив свою, я поплелась по ледяному коридору снова, надеясь, что правильно запомнила, куда мне нужно идти.
На самом деле, если бы Свирепый не сказал про кофе, я бы просто залезла в одежде под меха и сладко уснула бы, закутавшись с головой.
Я не знала этого места, и чувствовала себя не очень комфортно, даже если знала наверняка, что теперь на мне стоит метка Лютого и для всех остальных Беров я неприкосновенна, как его избранница и его жена.
Эта мысль грела душу и волновало сердце, даже если тело стало болеть гораздо сильнее после того, как получило дозу еды, и было бы не прочь расслабиться во сне.
Позже. Я сделаю это позже с полной уверенностью.
Вот только выпью чашечку кофе и мой день будет просто идеальным!
В большом деревянном доме Беров все пили травяной чай – вкусный, ароматный и просто волшебный. Тетушка Зои всегда добавляла в чай какие-то необычные травки в зависимости оттого, какой результат нужно было достичь – успокоить, вылечить, приободрить. Как я успела заметить кофе пили исключительно мы с Нефритом и никто больше.
А еще Берсерки почему-то просто обожали молоко. Этот белоснежный напиток всегда стоял буквально рядом бидончиков, занимая целую половину огромного холодильника, и его Беры могли пить литрами вместо воды.
Я все шла и шла вперед, свернув три раза налево, а потом один раз направо, пытаясь убедить себя в том, что именно так мы шли со Свирепым, и, учуяв наконец ароматы еды, я широко улыбнулась. Оказывается не только я была любителем рыбы на огне и кто-то из Берсерков решил воспользоваться огнем и солью.
Завернув на ароматы, я, наконец, вошла на кухню, на секунду подумав, что она вроде стала больше. И шкафчиков было больше. А еще в углу под ледяной крошкой стояли какие-то мешки…может, принесли что-то еще, пока я ела?
Каким образом можно льдом помыть тарелку я как-то сразу и не придумала, улыбнувшись, когда взгляд остановился на мангале с решеткой, на котором стояла кастрюлька, откуда и разносился этот волшебный аромат. И я бы обязательно заглянула под крышечку если бы уже не была сыта, смело двинувшись к шкафчикам на поиски заветного кофе.
Да, шкафчиков было определенно больше.
И вних помимо тарелок и кружечек стояли еще и детские бутылочки….
Я застыла, рассматривая одну из них, копчиком начиная понимать, что очевидно вошла все-таки куда-то не туда, когда в отражении стекла показалось чье-то размытое лицо, отчего я вздрогнула, резко оборачиваясь и пытаясь не паниковать заранее, ведь эта огромная льдина была домом для Беров. Сюда не мог проникнуть кто-то незнакомый и незамеченный.
И все-таки было страшно обернуться и увидеть кого-нибудь… даже не знаю, кого именно.
Наверное, я ожидала увидеть здесь Морозного с окровавленным лицом…или кого-нибудь еще страшного, опасного и непредсказуемого….
Но вот кого я точно не ожидала увидеть перед собой, так это девушку!
Невысокую, красивую девушку с большими карими глазами и необычными губами с чувственным изгибом, словно они были нарисованные кистью художника. Темные прямые волосы, скрепленные в простой хвост на затылке. Вязанный свитер из той же светлой мягкой пряжи, которую я уже видела на некоторых мужчинах этого рода.
Мягкие угги и штаны из мягкой кожи, в которых часто ходили все те же Полярные Беры.
Сжимая в руках кружку, девушка, прищурившись, тщательно рассматривала меня сквозь свои длинные, изогнутые, темные ресницы, не боясь, но выглядя очень напряженно, и явно не разделяя моей радости, когда я было дернулась к ней, чтобы поприветствовать, захрипев, когда вместо пожатия руки, она вдруг обхватила меня ладонью за шею, встряхнув и едва ли не приподнимая над полом, зарычав:
– Кто ты?'!..
Ничего себе радушный приемчик!!!!!
Я хваталась за ее пальцы, пытаясь оторвать их от себя, с ужасом понимая, что девушка явно сильнее и ловчее меня, понимая еще и то, что не могу выдохнуть из себя совершенно ничего, потому что воздуха не хватало даже для того, чтобы нормально дышать, не говоря уже про то, чтобы хоть что-то ответить!
И, если уж быть до конца справедливым, тот же вопрос я могла бы задать и ей самой. Если бы только могла говорить!
Я попыталась пнуть ее и вывернуться, но у меня ничего не получилось, когда кареглазая красивая и чертовски сильная, а еще совсем не доброжелательная девушка, просто отбила мою ногу, даже не отводя взгляда от меня, когда вдруг ее глаза распахнулись, и черный зрачок в них ахнул, раскрывшись.
Если бы она была выше меня и держала бы за горло, приподнимая над полом, то в эту секунду она бы точно меня уронила, отшатнувшись и мотнув головой, прохрипев:
– …Не может быть….
Вот уж точно не может!
Не может быть такая нечеловеческая сила в руках хрупкой девушки, которая на вид выглядела просто куклой, вроде Мии, только повыше и больше!
Не может быть такой острой ярости и черной боли, словно я сейчас всадила ей под ребра ледяной кинжал.
