Текст книги "Инквизиция"
Автор книги: Елена Ромашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
– Думаю, что да. Реджина с Артуром, наверное, все объяснили и успокоили их.
Мы вышли на улицу, чувствуя тишину и темноту Саббата, в отличие от гомона Нью-Йорка: только скрип и звяканье запирающейся Ноем двери от подземелья, да звуки сверчка. Мелани на моих руках еле слышно застонала, а ее ресницы начали подрагивать, как крылья бабочки. Кажется, она приходит в сознание.
Войдя в замок, мы увидели спешащих навстречу нам Реджину и Артура. И вопросы, словно выстрелы, зазвучали по пути к комнате Мел:
– Что с ней?
– Попала под машину. Перелом ребра и ушиб головы.
– Инквизиторы уехали?
– Да. Я им сказала, что она новая смертная служанка, еще не успевшая стать Доверенным лицом.
– Что будем делать с ней?
– Стирать снова ей память? Это безумие! Она от настоящей амнезии не отошла, а тут мы еще!
– Думаю, нам стоит рассказать.
– Ну, да, учитывая, что мы хотим сделать ее Инквизитором…
Мы всей толпой вошли в ее комнату. Кровать была разобрана и смята, сохраняя все еще тепло и запах тела Мелани; видно, что девушка, спала перед тем, как спуститься в подземелья. Интересно, что заставило ее это сделать, что привлекло внимание?
Положив Мелани, мы стали наблюдать.
Реджина взяла ее за руку, пытаясь проникнуть в сознание.
– Она приходит в себя…
Минута, и вот она открывает свои глаза. Мы застыли в ожидании. Может, сейчас она всё вспомнила, и знак Химеры проявится с минуты на минуту?
Мелани обводит комнату взглядом и видит нас. Я вижу опасение и недоверие нам. Чувствую, как болит у нее голова и ребро, которое напоминает о себе на каждом вдохе. А еще куча синяков и шишек.
И вот взгляд останавливается на мне, и ее зрачок ширится от страха. Меня режет осознание, что Мелани теперь меня боится.
– Рэйнольд, выйди! – голос Реджины суров – приказ Светоча не обсуждается. – Выйдите все.
И мы все выходим за дверь, оставив Мелани наедине с Артуром и Реджиной.
– Артур сделает свое дело, – не знаю, кому говорит Кевин сейчас: себе или нам. Мы сидим в гостиной в ожидании вердикта. Все также одетые. У меня на руках куски грязи от пожарной лестницы, в груди непонятная темнота от свершившегося. Я все еще безнадежно влюблен.
– Надеюсь, Артур не превратит ее в зомби. – Ева выглядит крайне уставшей, постоянно борется с зевотой и прикладывается к плечу Кевина. Курт и Ной ушли к себе в комнаты переодеться и принять быстро душ, но еще не ложились спать: тоже ждут вердикта. Вполне, возможно, что сегодня придется сжечь Мелани, если она стала Химерой.
– Я однажды видел, как Артур развернул стаю Химер и заставил драться друг с другом. И всё было подано так, будто они сами дошли до решения поубивать друг друга. – Зевота Евы передалась и мне, и я от усталости тру глаза.
Артур невероятно сильный Светоч-Инквизитор. Он обратная сторона Реджины. За его дар любой политик и диктатор отдал бы душу, потому что Артур умеет вложить свою мысль в вашу голову, он достиг такого мастерства, что вы сами не узнаете, что на вас воздействовали. А еще этот колдун может сделать из вас «зомби»: он выпотрошит мозги, уберет все ваши мысли, и вы будете слушаться только его. Поэтому Артура не любят в Сенате. Боятся. Кому понравится держать человека, который будет управлять вами, а вы даже не догадаетесь? Да и сам Артур не стремится к власти, она ему никогда не нужна была, довольствуется жизнью, будучи братом и вторым Светочем Саббата, оставив всю власть Реджине.
Мы слышим стук каблуков Реджины и более тихие, мягкие шаги Артура.
Они входят, а мы замираем в ожидании приговора. Особенно я. Меня словно скручивает в комок нервов, ожидая невидимого удара: либо будет больно, либо кулак судьбы промахнется.
– Она уснула. – Бесстрастный металлический голос Реджины. Иногда, кажется, что она сама сделана из металла. – Девочка сильно напугана. Мелани видела, как сожгли ведьму. Артур успокоил ее. С помощью Ноя мы показали отрывки прошлого с Химерами, чтобы знала, кто была та женщина.
– Может, стоило сказать, что всё ей приснилось? – Ева озабоченно смотрит на Реджину, и я мысленно соглашаюсь. Наверное, было бы проще внушить, что всё увиденное – плохой сон.
– Зачем? Рано или поздно ей все равно пришлось бы узнать эту сторону мира. – Артур проходит и садится в кресло. Я же, наоборот, усидеть не могу:
– Что говорит? Как она?
– Реджина сказала ведь, девочка напугана. – Артур удивленно вскидывает брови, глядя на меня.
– Ее надо в больницу, – Кевин впервые подает неуверенный голос за весь вечер. Я неприятно удивлен его безынициативностью, и, вообще, раздражает его бесполезность: будто не он влюблен в эту девушку, будто не он накануне звал на свидание, будто не в него она влюблена. Ведет себя как слабак, бесхребетная мямля, а не Инквизитор. Вместо того, чтобы помочь мне ее уговаривать на крыше, он молча наблюдал за моими жалкими попытками.
Бесит.
– Нет, не надо. Я подлатала ее заклинанием sanitatum*. Должно помочь. Повреждения не особо сильные…
И я снова обращаюсь к Мелани: ее боль не столь сильная, некоторые ушибы рассасываются, но сломанное ребро продолжает ныть.
– С этой минуты ей нужен тот, кто всё завтра объяснит.
– В смысле всё?
– А что вы хотите? Сказали «альфа», теперь идите до «омеги». – Реджина закуривает сигарету, без мундштука она смотрится просто, без лоска. Делает глубокую затяжку и выдыхает клубы дыма. – Если честно, я давно ждала этого момента. Видно, он наступил. Кто-то из вас должен стать ее учителем.
– Предлагаю Кевина или Еву. – Я устало сел на диван, чувствуя себя вымотанным. Пусть Кевин объясняет всё, тем более, эти двое друг другу нравятся. Или Ева, которая очень сдружилась с Мелани. Думаю, она отлично ей объяснит.
– Нет, Рэй. Это будешь ты, – Реджина говорит тихо и вкрадчиво, обращаясь ко мне и прочитав все мои мысли. – Это была полностью твоя идея, тебе её и воплощать. Тем более, учитывая твой опыт и нелюбовь к Химерам, ты сделаешь из Мелани оружие для Инквизиции. Понятно?
Мне не нравится это. Я борюсь со своими чувствами к ней. А это будет лишь мешать. Я и так Ноя достал, прося воспроизводить моменты с Химерами из моего прошлого, чтобы помнить и осознавать, откуда пришла Мелани.
– Меня не интересует, что ты чувствуешь к ней. Если надо, я Ноя привяжу к тебе, но обучать девочку будешь ты. И еще, ты не будешь говорить ей, кто она такая и от кого пришла. Думаю, это ты понимаешь?
– Да.
– Вот и отлично, завтра приступишь.
Она резко встает и выходит, стуча каблуками и уводя за собой Артура. Мы молчим.
Я прячу глаза, боясь взглянуть на Еву и Кевина, чтобы не выдать свое отчаяние. Я не хочу быть учителем Мелани.
– Я пошел спать, – не поднимая глаз, выхожу из комнаты, чувствуя себя разбитым и… поверженным? Пока шел к себе, задержался на мгновение у ее двери. Захотелось войти туда и увидеть девушку. Но не позволил себе. В последний раз мое желание увидеть Мелани закончилось несдержанным поцелуем на чердаке и прыжком с крыши под названием «я влюбился». И вот мои попытки спастись становятся бесполезными… Понадобится очень много силы воли и терпения, чтобы остаться живым после этого прыжка.
Примечания:
*sanitatum – (лат.)исцеление
Если сделаю больно
Проснувшись, я, к своему ужасу, помнила всё. Ну почему то, что не хочу, сохраняется в памяти, а то, что надо, утеряно где-то в черноте?
Как я вообще смогла заснуть? Удивительно просто, несмотря на ощущение, что сон был подобен коме. И также больно после пробуждения.
Вчера я разговаривала с Артуром и Реджиной, открыв для себя жестокую правду этого мира, что помимо простых людей существуют другие…
Что мир намного жестче и страшнее, чем потеря памяти, чем грязные домогательства толстого Джея и ожирение Рози, чем простая спокойная смерть Салем и пощечина Клаусснера.
Артур вчера сказал, что сожжение той женщины было нужно, что она Химера… Сразу вереницей закружились те воспоминания, которые Артур показал мне; я видела его глазами страшные вещи, что творят эти Химеры, как убивают людей без сожаления, как умерщвляют младенцев, как обращаются к демонам, становясь их слугами. И все это ради чего? Ради чего, я спрашиваю?
Артур назвался Инквизитором. Они все тут Инквизиторы. Неужели они – те самые средневековые судьи, что сжигали еретиков и ведьм на костре? Я не знаю людей, которым доверяла – это больно и страшно.
Мой мозг разрывается между тем, что было, и тем, что сейчас стало. Не могу так… Мне нужно всё понять и узнать. Они вчера обещали.
Хныча от боли в боку, я решила встать и пойти в ванную. Моя вся правая сторона тела ныла. Подойдя к зеркалу, скинула с себя грязную после преследования ночную сорочку и обомлела: с правой стороны всё было одним лилово-кровавым синяком. В дверь постучали, я даже не успела поднять ночнушку, чтобы накинуть на голое тело, как дверь без спроса открылась и в проеме показалась Ева.
При виде моих синяков её лицо исказила гримаса боли, а я поспешила поднять сорочку и прикрыться, правда, с огромным трудом и вскриком.
– Мелани, прости меня, – Ева смотрела так виновато, будто это она меня кинула под колеса того такси. Это было так обезоруживающе, что ненавидеть и винить я ее не могла, поэтому стала разглядывать свои босые ноги, которые тоже были в царапинах и синяках.
– Мне нужно в душ. Я грязная.
– Ты теперь будешь меня ненавидеть? Считаешь меня монстром? – Ева озвучила вопрос, который сама постоянно задавала. Подняв глаза, встретилась с ее серо-голубыми глазами, в которых стояла мольба и мука. В этот момент я нашла ответ на эти вопросы:
– Нет. Не смогу тебя ненавидеть. И монстром не считаю… – Она улыбнулась мне и прошептала «спасибо». – Я хочу в душ.
– Я тебя подожду. Можно? – Я кивнула, и Ева прошла в комнату, сев на кровать, и тут же вид у неё стал обеспокоенный и серьезный. – Знаешь, я лучше тебе принесу лекарства от синяков. Они просто ужасны! Заодно отдам твою сорочку в стирку и попрошу горничную поменять постельное белье. Хорошо?
– Хорошо. – Я улыбнулась ей. Пускай Ева – монстр и участвовала в сожжении той ведьмы, но она искренне заботилась обо мне.
Душ принимать было мучительно больно. Некоторые движения я не смогла сделать из-за пронизывающей все тело острой боли и, кажется, у меня сломано ребро. Поэтому все мои движения были медлительными и заторможенными, как у дряхлой старухи. Я не вышла из ванной, а выползла. Ева обеспокоенно подскочила ко мне, протягивая таблетки на ладони.
– Возьми, это уменьшит боль.
Проглотив таблетки, я стала одеваться с помощью Евы. Выбор пал на платье с юбкой до пола и серую толстовку, которые полностью закрывали мое побитое тело и не стесняли в движениях. Выглядела я экзотично, хотя мне было все равно. Главное – удобство: одежда будто обволакивала мое лиловое от синяков тело.
– Ева, объясни мне, что происходит? Кто вы? – спросила я, и Ева стушевалась. Ее тоже мучило ожидание необходимости открыть правду.
– А что тебе сказал Артур?
– Что вы Инквизиторы. А вчера сожгли ведьму.
– Да, – глухо подтвердила она.
– Вы меня тоже сожжете, как ненужного свидетеля?
– Что? – Изумление Евы было неподдельным. – Глупости! Тебя никто сжигать не будет. – После паузы ее голос стал более напряженным. – Ты поэтому вчера чуть не прыгнула с крыши?
– Ну…да. – Она застонала в ответ, закатывая глаза. – Что? Откуда я могла знать, что вы меня не убьете?
– Так, Мелани, давай прервемся и пойдем завтракать. Все внизу только и ждут тебя, беспокоятся, что ты совершишь что-то необдуманное, не услышав объяснений. Тебе Артур обещал всё объяснить?
– Да.
– Мы обещание сдержим. Но сначала поесть. Такое лучше выслушивать на сытый желудок. – Она схватила меня за руку и потянула на выход.
Внутри все скручивало от страха. Я боялась увидеть всех, но больше всего – Рэйнольда, потому что перед глазами так и мелькали воспоминания: умоляющий взгляд на крыше и подсвеченное зеленоватым светом бесстрастное лицо. Как можно быть и убийцей, и столь беззащитным?
Пока мы шли до столовой, я накрутила себя до абсурдной паники. Но, войдя в помещение, поняла, что не одна переживаю: впервые при моем появлении все внезапно встали со своих мест и замерли в ожидании.
Артур жестом пригласил пройти на свое место:
– Мелани, мы беспокоимся о тебе. Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, хорошо. – Вежливая ложь, в то время как тело стонало от любого движения.
– Наверное, тебе хочется узнать поподробнее о произошедшем и как следует разобраться. Мы с тобой вчера славно поговорили, и я обещал тебе дать разъяснения. – Голос Артура успокаивал и придавал уверенности. – Так вот, эту честь я предоставляю Рэю.
Я кинула взгляд на Оденкирка, который при звуках своего имени весь подсобрался и напрягся, смотря куда-то вдаль.
– Он после завтрака с удовольствием тебе расскажет всё, о чем ты захочешь узнать о нас.
Судя по виду Рэя, предстоящее объяснение его не радовало. Если честно, я сама была не в восторге от идеи, что именно с ним придется разговаривать, но возразить не смела.
Завтрак прошел в тишине, в атмосфере летал страх: я боялась их, они боялись моей реакции, поэтому постоянно видела вежливые улыбки. Ева специально поменялась с Ноем местами и сидела рядом со мной, а напротив, как всегда, ненавязчиво ухаживал Кевин, предлагая разные блюда со стола и подливая в стакан сока. Все было бы идеально, если бы они так не старались ради того, чтобы я не закричала от ужаса и не кинулась в полицию или же не проткнула себе шею вилкой. Хотя осознавала, что выберу скорее вилку, чем полицию.
По окончании завтрака, все снова встали с мест и вместо того, чтобы гурьбой покинуть столовую, остановились в ожидании. Тут же зазвучал голос Артура.
– Рэйнольд, Мелани, может, вам стоит прогуляться? На улице стоит чудесная погода.
Я кинула испуганный взгляд на Рэйнольда. Мне не нравится идея оказаться наедине с ним, вдруг он убьет меня, вдруг считает, что мне не стоит ничего объяснять? Но, кажется, мое лицо выдало все мысли, что Реджина всплеснула руками и с горячностью заверила:
– Мелани, милая, он тебя пальцем не тронет! Клянусь тебе своим именем. Просто Рэйнольд лучше, чем остальные, сможет ответить на многие вопросы. – Реджина смотрела на меня умоляюще, будто бы говорила: «Ну, ради бога, доверься». – Идите, пройдитесь до озера, обсудите всё.
Я неуверенно взглянула на Оденкирка, словно почувствовала, что он сам меня боится.
Ну что же, выбор у меня не велик. Так почему бы не прогуляться, если смогу дойти…
Мы молча вышли из Саббата. Солнце заливало двор замка, будто вчера через него не вели женщину, которую сожгли потом в подземельях.
– Думаю, ты со своей ногой и боком вряд ли дойдёшь до озера…
Он пытался не смотреть мне в глаза, а я удивилась его проницательности.
Ведь Рэй толком на меня не смотрел, к сожалению.
– Я действительно далеко не уйду. Больно очень. Впрочем, с утра было хуже.
– Дальше будет лучше. Боль утихает. На тебе очень быстро всё заживает.
Я ухмыльнулась в ответ на его тираду: сколько самоуверенности.
– В больнице тоже удивлялись, как быстро все на мне заживает.
– Тогда, может, на чердаки пойдем? – Он прямо посмотрел в мои глаза и в них словно зажегся огонь. На чердаки идти не хотелось, потому что я все еще помнила вкус его поцелуя, никак не перебиваемый медом Кевина. Это место просто будет сбивать меня с мыслей. А мне нужна ясность.
– Нет. Я не пойду. Может, в классы или в библиотеку?
Он обернулся на Саббат, размышляя над моим предложением.
– Нет, я не хочу в классы. Могут подслушивать, мешать. Никого не хочу видеть.
– Почему никого не хочешь видеть? – И снова мысль закралась: «А вдруг он сделает мне больно?». Как бы мне хотелось ему всецело доверять. Но я не могла, что-то внутри мешало сделать это.
Рэйнольд выдержал паузу, после чего посмотрел мне в глаза, так что внутри все затрепетало от его взгляда, и тихо произнес с долей издевки:
– Почему? А вдруг я еще раз захочу тебя поцеловать? Не хочу потом ссориться с Кевином по этому поводу.
– Так значит, ты мне не сделаешь больно? – Вопрос сам вырвался и звучал очень по-детски, что вызвало искреннюю улыбку у Рэя.
– Запомни, Мелани, если я сделаю тебе больно, то сделаю и себе. Тем более я Реджине обещал.
Это прозвучало больше, чем просто шутка или слова, которые ничего не стоят. Наверное, мне все же стоит ему довериться.
– Звучит обнадеживающе. Тогда веди, куда хочешь.
– Ну, раз куда хочешь, пошли в подземелья. Я покажу тебе одно красивое место в Китае.
– Что? – рассмеялась я. – Ты вчера там сжег женщину! Думаешь, меня туда затащишь? Да и Китай?.. Как это возможно?
– Ну, ты же вчера была в Нью-Йорке. Так почему бы не Китай?
Действительно, почему бы не Китай? Япония? Канада?
– А на Луну у вас хода через Саббат нет? А то вы облегчили бы долю космонавтов.
Он рассмеялся самым чудесным смехом, став еще прекрасней без своей вечной серьезности.
– Увы, на Луну хода нет. А вот в Китай есть. Пойдем. Если хочешь знать всё, ты должна разрушить привычную систему физических законов и увидеть это самое «всё».
Он спустился со ступенек крыльца и бодро пошел к подземельям, я же плелась, превозмогая боль. Рэй, открыв подземелья, терпеливо дождался меня и взмахом руки пригласил внутрь. И снова воспоминания ночи волной накрыли меня, нагоняя страх и панику.
Почувствовав мою неуверенность, когда я топталась на месте возле входа, не смея туда войти, Рэйнольд легко взял меня за руку; от этого прикосновения кровь по жилам побежала быстрее.
– Не бойся. Всё будет хорошо. Я тебя не обижу, – сказал он тихо и проникновенно, с обычной своей серьезностью, глядя мне в глаза. И я доверилась. Нельзя долго не верить глазам цвета грозы. Рано или поздно сдашься.
Он медленно и терпеливо помог мне спуститься, после чего включил фонарик и повел меня. Сквозняк, как и ночью, гулом и стоном носился по коридорам, нагоняя жути в этом не очень дружелюбном месте.
Мы шли до развилки и свернули в тот коридор, который я выбрала по ошибке, спасаясь бегством. Он был полон обычных деревянных дверей с табличками, на которых были выгравированы цифры.
– Что это за цифры?
– Долгота и широта.
– И ты знаешь, куда они все ведут?
– Нет. Я знаю лишь те двери, которые мне нужны… Нам сюда!
Уж не знаю, как он определил, но я бы никогда не запомнила дверь на глаз: она ничем не отличалась и была одной среди множества.
Рэйнольд открыл дверь и посторонился, пропуская меня вперед. Оттуда веяло чем-то мягким, свежим и легким.
Мы вошли. Как и тогда, там была еще одна дверь, открыв ее, я обомлела: передо мной простиралась чистейшая водная гладь, буйство зелени и величавость гор.
Я была посередине озера на плавучем деревянном домике, который действительно выглядел китайским с изогнутой крышей и зеленой черепицей. Вокруг меня были горы с лесистыми подножиями.
– Где мы?
– В Китае. Район Сычуань. Здесь потрясающие горные озера. Это одно из них, самое маленькое и самое далекое от цивилизации. Зимой здесь потрясающе красиво: вода замерзает, и по льду можно дойти до берега.
Забыв про боль, я обошла дом вокруг. Поразительно! Яркость красок, восхитительная свежесть воздуха, пение птиц и потрясающая синева озера, которое зеркалом отражало горы, поросшие зеленью лесов. Наверное, так выглядит рай.
Я рассмеялась, позабыв все на свете. Это чудо!
– Как это возможно? Это магия?
– Да, магия. – Он улыбался, наблюдая, как я верчусь на месте, ошеломленная окружающей красотой. Рэйнольд облокотился на перила и стал смотреть на берег с ветвистыми деревьями, похожих на зонты: они раскинули свою листву, не давая увидеть, что находится под ними.
Он выглядел расслабленным, спокойным, будто это место забрало всю нервозность.
– Обожаю сюда приходить. Здесь хорошо думается.
– Неудивительно, – я смело подошла к нему и облокотилась на перила рядом, тоже уставившись на берег.
– А здесь кто-то живет?
– Нет. Старик один жил, вроде монаха, но он умер лет шесть назад.
– Он был один из вас? – Рэйнольд посмотрел на меня, обратив внимание, как я аккуратно спросила, намекая, что пора открыть мне правду.
– Да, он тоже был Инквизитором.
– А кто такие Инквизиторы?
Тяжелый вздох послышался в тишине среди пения птиц и легкого плеска воды о борта плавучего дома.
– Есть люди – простые смертные. А есть люди со способностями – маги, колдуны, ведьмы, экстрасенсы, медиумы, и так далее.
– Вроде Терезы Капуто?
Он снова рассмеялся надо мной. И чем она всем не нравится-то?
– Да, вроде нее. Эти люди очень тонко чувствуют мир материальный и духовный, назовем так. А есть другие, они словно концентрат этих экстрасенсов и медиумов, они рождаются со сверхспособностями. Мы их называем "инициированные".
– Типа людей-икс?
– Я смотрю, ты время не теряла!
– А чем еще заняться в больнице, когда ни писать, ни читать не умеешь. – Меня задела его реплика. – Мне же надо на что-то опираться, чтобы понять тебя!
– Я не против! Только не обижайся, – он, смеясь, поднял руки в знак капитуляции. – Итак, похожи мы на людей-икс? Да, чем-то похожи. Так как у каждого из нас есть свой неповторимый дар, своя способность. Но мы не люди-икс. Мы ведьмы и колдуны. Мы чувствуем незримые нити этого мира, на наши слова откликается природа. Это у нас в крови.
– У вас есть заклинания?
– Да, есть. Много разных: на латыни, на романских языках, на славянских, символы, знаки, руны – это всё есть в нашем арсенале. Мы произносим их и природа откликается.
Ага. Я мысленно пыталась переварить сказанное: то есть Рэй – это сочетание Гарри Поттера и Икс-менов. Мой мозг сразу разразился кучей вопросов: а что это за способности? А есть ли они у Рэя? А пользуются они волшебными палочками? А метла? Они летают на метлах?
Но всё это было не то, всё это было вокруг да около.
– А почему Артур назвал вас Инквизиторами? Они же жгли ведьм. Вы сжигаете своих?
– Всё не так просто. Как я уже сказал, на земле существуют инициированные, люди с дарами. Нас мало, потому что инициированные рождаются редко и при определенных условиях.
– Условиях?
– Да. Инициированные рождаются парами в обычных семьях. Это могут быть брат с сестрой, сестры, братья, близнецы или двойняшки.
– Теперь понятно, почему в Саббате так много братьев и сестер.
– Да. И это еще не всё. Разница в возрасте между, допустим, братом и сестрой не должна превышать семь лет. Инициированные рождаются обычными смертными, пока кто-то из них не достигнет тринадцати лет. Обычно в этом возрасте наблюдается всплеск дара. Инициированных находят специальные люди, мы их зовем Поисковики. Они находят инициированных и забирают детей в школу.
– Забирают? А родители как же?
– Многие родители отдают, потому что уверены, что их дети получат самое лучшее образование в зарубежных школах мира. Поверь, Поисковики очень грамотные люди! Все родители рано или поздно отдают своих детей. Редко когда попадаются упрямые.
– Обалдеть! Будто кража яиц.
Он снова рассмеялся. Видно сегодня я просто в ударе, раз постоянно веселю его.
– Никогда не думал про это. Может, ты и права.
– Итак, инициированных забирают. А дальше Саббат?
– Нет. Инициированных помещают в школы, которые мы зовем Началом. Там они проводят от года до трех лет. Все зависит от того, как скоро они самоопределятся. На Начале к ним ходят разные маги, колдуны, развивают их дары. Обычно в школе находится не больше четырех учеников.
Рэй внезапно замолчал, будто вспомнил что-то. Наверное, годы, проведенные в Начале. А ведь если верить ему, то у него, наверное, есть брат. Неужели существует кто-то похожий на него? Невозможно представить…
– А дальше происходит самоопределение. – Фраза была брошена, как камень в воду, словно вырвана из груди Рэя: слишком много горечи и какой-то озлобленности, будто рядом пёс прорычал.
– А что это значит? – Я вновь напряглась, чувствуя вновь пришедшую нервозность. Он начал ногтем отколупывать краску с деревянных перил.
– Самоопределение – это когда инициированный решает, что ему ближе: желание жить по правилам или вседозволенность, выбрать путь силы воли или отдаваться своим страстям, быть Дорианом Греем или не быть им… Так инициированные делятся на Химер и Инквизиторов. Иногда бывает, что брат идет в Инквизиторы, а сестра в Химеры. И в любой момент может случиться, что брату придется убивать свою сестру…
То, как это было сказано, не составляло сомнений, что всё это личное. Неужели у Рэя сестра пошла к Химерам?
– Вы ведете войну с ними?
– Войну? Нет.
– А как же борьба добра и зла?
– Нет, ты действительно насмотрелась фильмов. – Он снова посмотрел на меня, но в этот раз не вскользь, а словно любовался лицом. Я почувствовала удушающий прилив стеснения.
– А кто вы тогда?
– Скорее, старая добрая история про полицейских и бандитов. Химеры нарушают законы, мы их ловим и наказываем.
– У вас есть законы?
– А как же? Без законов действительно была бы война. И тогда смешалось бы всё: ведьмы и колдуны. Мы все одной крови.
– И много законов этих? За что вы сжигаете Химер?
– Законов немного, но они строгие. Главных закона всего три. – Он начал загибать пальцы, при этом объясняя. – Первый закон – Immunitatem. Ты не должен из-за личной неприязни или мести трогать семью своего врага: родителей, других братьев или сестер, жену, детей… Если они смертные.
– Справедливо. Но почему?
– Потому что они обычные. Они не смогут защититься магией. Ты смертная. Я могу сейчас легко заставить тебя прыгнуть в воду, станцевать чечетку или поцеловать меня.
– Я смотрю, идея поцеловать меня тебя не отпускает, – буркнула, сама втайне подумав, что заставлять меня магией не нужно, пусть лучше сам поцелует. От этих мыслей мои щеки начали гореть огнем. Он лишь улыбнулся и снова начал смотреть на зелень берега. – А какие еще два правила?
– Второй закон – это закон Равновесия. Наверное, самый главный в нашем мира. Мы обязаны держать все в равновесии: Химер и Инквизиторов должно быть приблизительно поровну. Даже наши дары природой задуманы равносильно. Китайцы мудрые люди, они поймали это равновесие в знаке инь и янь. Вот и все инициированные – это инь и янь.
– А третий закон?
– Третий закон – закон Справедливости. Его часто задвигают на второй план, когда дело касается закона Равновесия.
– То есть?
– Не бери в голову. Просто эта сторона закона не нравится никому. Все равно найдутся обиженные.
– Ясно. А еще есть какие-нибудь законы?
– Ну… Нельзя подталкивать к продаже души несовершеннолетних и помогать им в этом. Вообще нельзя до совершеннолетия продавать душу дьяволу.
– Что? Ты серьезно?
– Да. Вполне. Я никому не советую даже думать об этом, не то, что продавать.
– А это возможно? – Он воззрился на меня с явным беспокойством, пытаясь понять причину моего вопроса. – Я имею в виду, что не побегу закладывать душу. Просто… зачем это делают вообще?
– Силы, деньги, магия – причины разные бывают. Демоны – что-то вроде сферы услуг: позвони, и тебе предоставят любой твой заказ, только цена слишком высокая. Еще у нас нельзя идти против Сената.
– Против кого?
– Против Сената. Это высшая власть. Если мы – полицейские, Химеры – бандиты, то Сенат – это высший судебный орган. Именно он отдает приказы на поимку преступников, обвиняет и карает, правда, нашими руками. Что ты вчера и видела, к сожалению.
– А за что судили ту женщину?
– Мария убила трех смертных, продала душу, прибегала к запрещенным заклинаниям, которые украла у Сената, а это очень серьезно. Этой магией могут пользоваться лишь те, кто работает в Сенате – Архивариусы, Старейшины и Поисковики. Остальным нельзя.
Я чувствовала, что моя голова сейчас лопнет. Оказывается, помимо Химер и Инквизиторов, ещё существует Сенат с кучей непонятных мне людей. Всё становится запутанней и запутанней. Я поежилась от мысли о том, во что вляпалась.
– Ты продрогла? На, возьми мою куртку, – не удосужившись услышать мой ответ, Рэй снял куртку и накинул на меня, а сам остался в синей рубашке, из-под которой выглядывал край майки. Запах его тела окутал меня, напомнив об объятиях на чердаке. Я завернулась в куртку и ощутила тепло, будто сам Рэйнольд обнял.
– Хорошо. Спасибо.
– Может, тебе что-то непонятно? Ты спрашивай.
– Я немного не поняла насчет Сената. Ну да ладно. А что за дары у вас? Они у всех Инквизиторов? А у тебя есть дар? А какой?
Он рассмеялся на эту череду вопросов.
– Мелани, ты как ребенок!
– Я не ребенок!
– Я знаю. Просто эта твоя наивность…
– Что? Договаривай.
– Обезоруживает.
Он посмотрел мне прямо в глаза, и в следующий миг во рту пересохло, и я забыла как дышать. Рэй чуть подался вперед, его зрачки расширились, а губы приоткрылись, будто он хотел меня поцеловать, но в следующее мгновение Рэй отвернулся и продолжил говорить:
– Да. У меня есть дар. У всех в Саббате есть дар. Как я говорил, мы все инь и янь. У каждого брата и сестры есть способности, и они противоположны друг другу. Например, если один умеет управлять огнем, то второй будет управлять холодом. Бывают немного другие противоположности: кто-то обладает физическим даром, а кто-то психическим. Кто-то умеет заставлять говорить, а кто-то вкладывает мысли. Так или иначе, получается противоположность, равновесие. Правда, с годами и практикой дары могут развиться так, что они становятся сильно не похожи на начальные способности брата или сестры. Понятно?
– Нет. – Он закатил глаза, пытаясь найти слова, чтобы доступней объяснить. – Я поняла про равновесие и противоположности. Но трудно без примеров…
– Хорошо. Возьмем, например, Валльде. – На знакомой фамилии я напряглась. – Ной умеет читать прошлое человека и развил способность до того, что умеет передавать чужие воспоминания кому-то одному, а Ева способна видеть будущее, правда, у нее проблемы с даром; она не до конца научилась им управлять, в отличие от брата, который уже учится передавать чужие воспоминания не только одному человеку, а уже двоим.
– Так вот что было вчера, – я задумчиво произнесла, вспоминая, как Артур передавал те страшные видения, это были его воспоминания, транслируемые через Ноя. – А Ной может посмотреть мое прошлое? Может мне его показать?
– Ты про амнезию? – Я кивнула. – Нет, амнезия – это физические проблемы. Ной может показывать тебе лишь то, что ты помнишь. Возможно, если он будет развивать свой дар в сторону борьбы с амнезией, то может быть. Но ему сейчас не это важно. Он пытается расшириться, как я уже объяснял. Свой дар развивать очень сложно и долго, поэтому Химеры не любят корпеть над ним… Им проще обратиться к демонам и получить все сразу, заложив свою душу.
– А остальные? Какие имеют дары?
– Ганны имеют редкие дары, но тоже проблема с развитием. Курт – умеет лишать дара любого инициированного, превращая того в простого смертного. Кевин – наоборот, увеличивает чью-то силу. Поэтому он, в основном, не участвует в охоте на ведьм, обычно помогает нам на периферии, увеличивая наши силы в разы.
