Текст книги "Не чужие (СИ)"

Автор книги: Елена Рай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Глава 41

Кирилл

– Вы, Кирилл Максимович, утверждаете, что впервые слышите о таком препарате?

– Утверждаю, – сидя за столом, смотрю на своего адвоката, предложенным Артёмом Ильичом. На кону не только моя карьера, но репутация моего тренера.

– И каким же способом могло попасть это лекарство в ваш организм? Две пробы крови имеют положительный результат.

– Мой адвокат подкрепил к делу видеосъемку из раздевалки в спортивном комплексе, где проходят практически все мои тренировки, – киваю головой в сторону своего защитника.

Все взгляды переводятся на Олега Никифорова, адвоката с приличным стажем в спортивных допинговых скандалах.

Взяв в руки бумаги, удостоверяющие подлинность диска, на котором изображено то, что внесет существенный вклад по моему делу, он подходит к председателю комиссии.

Секретарь помогает запустить видео и выводит его на большой экран для проведения презентаций.

Мне не интересно снова пересматривать одно и тоже – я знаю, что там изображено.

Тренер, когда впервые увидел данное видео, швырял стулья и громил собственный кабинет, не желая принимать тот факт, что все время грел на своей шее ядовитую змею, которая «отравляла» только одним своим присутствием все вокруг себя.

Оборачиваюсь и смотрю на Эльвиру. Ее лицо заметно бледнеет, а глаза лихорадочно блуждают по помещению. Она хочет сбежать. Как же глупо… Особенно в данной обстановке.

– Девушка, стойте! – мужчина в форме довольно резко выкручивает ее руки, возвращая на место. Хочется попросить охранника быть повежливей с девушкой, что априори его слабей, но не стану. По количеству яда и коварства Эльвира переплюнет всех находящихся здесь.

На видео изображена она, а именно то, что в мою бутылку с водой Эля добавляла из шприца какую-то жидкость за день до проведения боя.

– Как вы могли увидеть, что эта девушка, – адвокат указывает на нее. – Проникла в раздевалку без каких-либо препятствий. Она открыла шкафчик моего подзащитного, когда тот был на тренировке, и в дополнительную бутилированную тару сделала прокол рядом с горлышком шприцом с ультратонкой иглой. Такой прокол был незаметен для моего клиента. Все имеющиеся вещественные доказательства были представлены и запротоколированы. И ещё, – делает эффектную паузу. – И, что немаловажно… Этот запрещенный препарат стал являться «запрещенным» в полной силе в день проведения боя, поэтому считаю разумным закончить этот фарс и сделать вид, что ничего не было, а также вернуть честное имя, как моему клиенту, так и его тренеру.

Лицо председателя багровеет на глазах, но он не произносит ни одного слова в свое оправдание в ложно навязанных мне обвинений. Мы бы и без видео выиграли это дело, но нужна была прилюдная порка Эльвире, а также обеление чести и достоинства всей моей команды, включая врача. Его ни при каких обстоятельствах нельзя было подставлять под удар. Пусть это так и останется тайной, которую невозможно больше обличить.

– Кирилл, прости меня ещё раз, – Артем Ильич хлопает меня по плечу, когда мы выходим из здания.

– Проехали, – поглядываю на выход. Эльвира ещё пока не вышла.

– Парень, а ты молодец. Жду тебя на практику, как договорились.

Олег разрешил пройти у него практику перед моей дипломной работой через год. Грех отказываться от такого предложения. Жизнь может повернуть в совершенно другое русло, и бокс останется просто боксом, который я буду смотреть исключительно через экран телевизора.

– Непременно, – жму его руку и иду к своей машине.

На часах уже практически два часа дня и, если мне повезет застану Еву прямо в кафе. Сделаю ей сюрприз.

Приехав на место, захожу в кафе, но ее тут нет, да и мобильник не отвечает. Оставляю машину на месте и иду в сторону пешеходного перехода.

Меня бросает в жар, а затем в ледяной озноб, когда я вижу Еву, склонившейся над человеком. Бегу, что есть силы. Оказавшись рядом, перевожу взгляд на лежащего мужчину.

Это Давид. Его лицо все в крови, рука неестественно лежит – значит сломана. Кость не видна, скорее всего закрытый перелом. Затем проверяю пульс. Нитевидный, но есть. Жив.

– Ева с тобой все хорошо? – обхватываю ее лицо руками, пытаясь расслышать, что она пытается мне сказать, но из-за уличного шума получается сделать это с трудом.

Она повторяет и повторяет комбинацию цифр, не останавливаясь, будто загипнотизированная. – Что произошло?

– Он защитил, спас… – заикаясь говорит она, припадая к нему. – Машина… Черная… Восемь… Три…

Я продолжаю наугад, вспоминая, что где-то такой порядок уже видел или слышал. Она поднимает на меня свои бездонные голубые озера полные слез и отчаяния.

– Т-ты з-знаешь?

Только это не случайный набор цифр, а номер автомобиля, принадлежащий бывшему мужу Эльвиры да и по описанию подходит.

Глава 42

Ева

Сидя в удобном кресле напротив больничной кровати Давида, рассматриваю его лицо. Его пушистые угольные ресницы слегка подрагивают во время сна, заставляя меня в очередной раз облегченно выдохнуть. Живой. Все хорошо. Страшное позади.

– Долго будешь не меня смотреть? – от неожиданности вздрагиваю, не ожидая такого приятного разоблачения.

– Ты… Меня спас, – поднявшись на ноги, подхожу к нему. – Давид…

– Хочу пить, – спохватившись, наскоро наливаю в рядом стоящий стакан воды, а после помогаю ему занять положение полулежа, как советовал лечащий врач.

– Я долго был в отключке? – он дотрагивается ладонью до левой половины груди, болезненно морщась.

– Ты спал почти два дня с малозначительными пробуждениями. Как объяснил врач – это действие лекарств, – неловко улыбаясь, не знаю можно ли в такой ситуации вообще проявлять позитивные эмоции. – Самое главное ты живой.

– Так болит… – практически рычит от боли. Жму кнопку вызова медперсонала.

Медсестра приходит достаточно быстро, ставя капельницу с обезболивающими и просит не беспокоить пациента без особой надобности. Не каждый может перенести ушиб головного мозга и остаться без видимых последствий для своего здоровья. Убедившись, что Давид снова заснул, потихоньку выхожу из палаты.

Присев на небольшой белоснежный диванчик, решаю набрать Кирилла и узнать, как продвигается расследование. Он сразу принимает вызов.

– Врач сказал, что жизненно важные структуры в головном мозге не пострадали, а в остальном должен быстро пойти на поправку, – вытираю со своих щек слезы, что катятся крупными горошинами.

– Ева, милая, успокойся, – говорит так мягко и нежно. – Подлатаем нашего спасителя, – шмыгнув носом, прикрываю одной ладонью лицо.

– Их задержали? Кирилл, скажи…

– Муж Эльвиры сдался с повинной сразу после наезда, а вот она… Уехала из города в неизвестном направлении, – чувство несправедливости затапливает с головой, пропуская через каждую клеточку моего естества все прожитое двух дневной давности.

– Господи… Она сможет снова нам навредить?! – спрашиваю, а у самой сердце стальным обручем сжимается из-за новой угрозы.

– Либо она сама сдастся по доброй воле, не усложняя себе дальнейшее гнусное существование, либо… ее ждет более суровый вариант наказания с бо́льшим сроком.

– Хорошо, если так и будет, – Инесса Альбертовна идёт по коридору, глядя на меня. – Если будут еще какие-нибудь новости я тебе позвоню.

Положив мобильный телефон в сумочку, смотрю ей в глаза. Она останавливается передо мной.

– Узнала, что ты здесь, причем безвылазно, – иронично кривит рот в подобии улыбки.

– Он спас мне жизнь. Это малое, чем я могу ему отплатить, – Инесса присаживается рядом со мной.

– Почему ты отказалась от госпитализации? – пристально смотрит на мои ноги. Пришлось одеть джинсы, чтобы не вызывать излишнего интереса у малознакомых людей из-за ссадин и синяков на коленях.

– Зачем мне занимать место, когда я отделалась парой царапин… – перевожу взгляд в сторону, не желая дальше с ней общаться.

– Ева, ты не думай, что я исправилась и по-другому буду относиться к тебе, – пропустив смешок, дотрагивается до моей руки. – Я мама и всегда буду желать для своего сына лучшее. И не скрываю, что была бы рада, если бы вы расстались.

– Зачем вы снова мне об этом говорите? – одергиваю руку. – Мне одного раза достаточно было это сказать.

– Твои лодыжки… Давно они у тебя отекшие?

– Не замечала, – отмахиваюсь.

– А проблемы с сердцем есть? – не унимается она.

– Нет, а что?

– Нужно сделать пару анализов. Медицинский полис есть? – поджав губы, все же утвердительно киваю. – Пошли.

Инесса Альбертовна неспешным шагом идет в процедурный кабинет. Пока она разговаривает с медсестрой, поглядываю на свои ноги. Чего прикопалась? Так и возраст уже не юный двадцатилетний. Может и правда сердце? Зря я наверное отказалась от дополнительного обследования в приемном отделении.

Прождав целый час в коридоре перед ее кабинетом, чтобы узнать результаты анализов, я была уже готова выть от «вынужденной кары» в ее лице. Промаявшись еще минут пятнадцать, встаю и собираюсь уйти, как вдруг дверь распахивается.

– Ещё один момент, – показывает рукой в сторону кабинета УЗИ.

– У меня что-то серьезное?

Не говоря больше ни слова, она проходит к тому кабинету. Открывает дверь. Стелет одноразовую пеленку на кушетку.

– У моей тети был порок сердце, но ей сделали операцию. Живёт обычной жизнью, – тараторю, снимая футболку.

– Джинсы.

– Что «джинсы»? – непонимающе спрашиваю, запутавшись от нервов своими волосами в пройме горловины.

– Ложись на спину, а джинсы приспусти, – удивленно вскидываю брови, но спорить не решаюсь.

Холодным гелем Инесса покрывает низ моего живота, затем прикладывает датчик.

– Месячные были давно? – вглядывается в монитор, буравя его тяжёлым взглядом.

– Две недели назад, – стараюсь понять по ее мимике, что вообще происходит.

– Ох, деточка, – протягивает мне бумажное полотенце. – Чувствую, что придется мне свое мнение насчет тебя поменять.

– С чего бы это? – саркастично улыбаясь, вытираю низ живота.

– С того, что я не прощу себе, если потеряю не только сына, но и… – разворачивает экран ко мне, чтобы я сама воочию увидела то, что она увидела первой.

Глава 43

– Что это? – ошарашенно блуждаю взглядом по экрану, не веря собственным глазам. Если это галлюцинации, то слишком уж реалистичные.

Дотрагиваюсь подушечками пальцев до изображения, очерчивая его контуры. Я такое уже видела, только в жизни, которую для себя мысленно испепелила, развеивая болезненные воспоминания прошлого.

– Так выглядит эмбрион на девятой недели своего развития, если приглядеться, то можно увидеть ручки и ножки, – впервые у нее вижу искреннюю улыбку за все время нашего знакомства, будто она счастлива.

– У меня же были месячные, – шепчу растерянно, ощущая волнительный спазмы в месте, где только что был датчик УЗИ. Накрываю ладонью низ живота.

– Не все так просто, – по ее лицу пробегает мрачная тень. – Есть риски прерывания беременности.

После этих тревожных ее слов, я старалась расспросить все, что она знает и чем это грозит не просто «плоду», а ребенку, которого я обязана сохранить во что бы то ни стало.

– Не рассказывайте Кириллу, – она вопросительно вскидывает брови. – Только не нужно сейчас придумывать небылицы, Инесса Альбертовна, – зная, куда могут повернуть ее мысли из-за моего присутствия в палате Давида.

– Понимаю, – лукаво улыбается. – Я буду сама вести твою беременность.

– Ничего против не имею, – прикрываю глаза, мысленно прислушиваясь к новым ощущениям внутри себя, которые до этого попросту игнорировала. – Пожалуй, я хочу прогуляться.

– Не затягивай с этим, – протягивает мне снимок моего малыша. Нашего малыша. – Кирилл должен пройти тоже небольшое обследование. И… Советую воздержаться от половой жизни до конца первого триместра.

– Как скажите, Инесса Альбертовна, – спрятав в сумочку снимок, поднимаюсь с кушетки. – Вы же теперь мой доктор, придется прислушаться к вашим советам.

– Сейчас выпишу тебе все бланки для обследований. Можешь подождать в коридоре, – согласно кивнув, выхожу из кабинета.

Думаю, она меня простит за то, что не стала ее дожидаться, а снова пошла в отделение Давида, чтобы опять хоть одним глазочком посмотреть, как он.

Получается… Он спас не одну жизнь, а две. И я бы точно не пережила ещё одну потерю, в виде крохотного человечка в своей утробе.

– Проснулся, – тихо прикрываю за собой дверь. – Все еще болит?

– Стало чуть легче. А ты-то как?

– Ты не поверишь, – ставлю стул максимально близко к его кровати. Сажусь и льну к его руки, дотрагиваясь до нее своими губами. Целую. – Я беременна. Если бы не ты…

– Это точно? – поднимаю на него свои глаза. Он несмело улыбается.

– Да… – обратно возвращаюсь к его руке, укладывая на нее свою щеку.

Дверь палаты с грохотом открывается и на пороге возникает девушка с огненными волосами и ореховым взглядом.

– Извините, – скромно опускает глаза вниз, а потом поднимает свой взгляд и устремляет его на Давида. – Мне Виктория сказала, что ты здесь… Что случилось с тобой.

– Юль, зачем ты приехала? – в миг отстранившись от него, я подскакиваю на ноги. – Ева, останься.

– Меня мама Кирилла ждёт, мне ещё анализы нужно сдать. Она здесь работает, – подхожу к девушке, приглашая жестом руки занять прежнее мое место, а именно на стуле.

Юля смотрит на меня с вызовом, оценивающе рассматривая меня с головы до пят и обратно. Будто примеряя мою личину на себя. Сравнивая. Это же про нее, наверное, говорил Матвей.

– А вы та самая, Ева? – ее голос звенит, подобно звону колокольчика. Тонкий и звонкий.

– Пожалуй, я пойду. Давид, я ещё загляну к тебе, – махнув рукой напоследок, выхожу из палаты.

Прислонившись спиной к двери, чувствую, как сердце пропускает удары один за другим, неистово колотясь.

Позабыв обо всем на свете, мне до одури захотелось ванильного мороженого. Нестерпимо. Дико. И, если этого не случится, в прямом смысле этого слова – случится конец света.

Как странно… Или это реально хочет мой организм, либо это я желаю, узнав о своем интересном положении?

Инесса Альбертовна решила мне сама позвонить и спросить, почему я не дождалась ее. Получив ответ, она сказала, что сама заедет к нам завтра домой и привезет все бланки.

Оказавшись дома, я неспешно принимаю душ, подставляя свое разгоряченное лицо под теплые струи воды. Горячая ванна до конца беременности теперь для меня под запретом. Это ничто по сравнению с тем, что меня ожидает. Нас.

Сквозь шум воды я слышу хлопок двери, а после в ванну проникает прохладный воздух из коридора.

Кирилл скидывает свои вещи прямо на пол, после чего забирается ко мне под душ.

– Моя девочка, – урчит, как кот, прижимая мои ягодицы к своему каменному паху. – Хочу тебя.

По инерции расставляю ноги шире, открылась для его настойчивых жалящих ласк. Для меня стало так привычно отдавать свое тело ему, доверять, чувствовать.

– А ты меня хочешь? – раздвигая мои влажные складочки, провоцирует на отклик, создавая магию безумия, разделенного на двоих.

– Нет, – его рука замирает. – То есть да, но твоя мама сказала, что пока нельзя.

– У тебя снова сбился цикл? – рычит мне в спине, расставляю руки по обеим сторонам от меня.

– Да… На ближайшие семь месяцев точно, – пропустив смешок, разворачиваюсь и смотрю ему в глаза. – Я беременна.

Кирилл блуждает по моему лицу ошеломленным взглядом. Мне остаётся лишь блаженно улыбаться, стоя перед ним обнаженной и совершенно счастливой.

– Пусть будет девочка, – дотрагивается своими пальцами до моего чувствительного бугорка, надавливая. – Желательно твою копию.

– А – ах, а как же желание любого отца иметь наследника? – ладошкой сжимаю его горячую плоть.

– Девичья у вас память, Ева Игоревна, – кружа пальцами по клитору, он не проникает внутрь. Прислушался к просьбе. Оберегает. – Пацаны от зависти умрут, если у меня будет дочь – копия своей матери.

Взрываясь чувственным опустошающим оргазмом, хватаюсь за плечи своего любимого. Мне не хватает его наполненности, да и терпеть не так уж и много. Присаживаюсь на колени, смотря на него снизу.

– Боксерские перчатки. Розовые с бантиками. Я помню, – обвожу кончиком языка розовую головку члена, дразня.

– Ева… – сам толкается в мое тепло, шумно цедя воздух сквозь зубы. – Ты не представляешь, как сильно я тебя люблю.

Расчувствовавшись от таких признаний, хочу вложить в свою пикантную ласку все свои чувства и эмоции.

Если бы не он – мои эмоциональные стены стояли нерушимы, а визиты к психотерапевту превратились в единственное спасение от собственных разрушительных мыслей.

Когда мой мальчик прижимает мое тело снова к себе, будучи удовлетворенным и немного насытившимся, говорит практически шопотом:

– Ее задержали на вокзале, в пригороде. Хотела уехать к своей тётке в какую-то глушь, – оскаливается в победной улыбке.

– А…

– Дай мне насладиться тобой… И, – склоняется к низу живота, оглаживая его своими ладонями, целуя. – Выходи за меня.

– Когда закончишь институт, – направляю его губы ниже, сгорая от своей похоти. Гормоны. Возможно. Я ненасытная кошка. Вот кто.

– Доиграетесь, Ева Игоревна. Мне вам снова припомнить, как я добиваюсь положительных ответов? – языком касается чувствительного местечка.

– Да… Да! Только не останавливайся, – прижимаю его за голову ближе к своему телу, горя в агонии от собственного бесстыдства, подогреваемое самым искренним и светлым чувством – любовью.

Эпилог

Четыре месяца спустя

– Ева, милая, поздравляю вас, – поднимает бокал Аня, искренне посылая мне обворожительную улыбку с другого конца стола. – Будьте счастливы, – подняв стакан с водой вверх, лишь одними губами выговариваю: – «спасибо».

Кирилл сидит со мной рядом, на мягком диване, одной рукой поглаживая поясницу, а другая его рука покоится на моем внушительном беременном животе.

Его глаза светятся от счастья, когда он каждый раз чувствует шевеление нашей дочери. Для него это стало чем-то особенным, словно так Кирилл уже проявляет свою любовь к ней.

– Ноги опять отекли, – шепчу ему на ухо. Он хмуро сдвигает брови, помня о том, что сказала Инесса Альбертовна об этом недуге и чем это может грозить мне и малышке. – Хочу прогуляться.

– Ева, это клуб, а не парковая зона с зелеными кустиками. Тут и толкнуть могут, в конце концов, – повышает на меня голос, но сразу смягчается, завидев мои слезы. Ох, уж эта пресловутая излишняя сентиментальность у беременных. – Пошли.

Пока друзья общаются и подтрунивают друг над другом, мы выходим из ВИП, спускаясь вниз. Кирилл был весьма удивлен моей просьбе отметить нашу свадьбу здесь. Зато его друг, в роли свидетеля, был весьма доволен, так как не любит классические свадьбы. Или же его заинтересовала Аня, что всячески продолжает игнорировать попытки по ее соблазнению. Взрослые. Сами разберутся.

Мой взор устремляется туда, где я впервые увидела «его» почти год назад. Как же он на меня смотрел… Водоворот воспоминаний и чувств закружил меня с неистовой силой, унося в наше сладкое и трепетное прошлое. Тяну Кирилла на танцпол.

– Пожалуйста, – смотрю в его глаза. Он нехотя соглашается. Переживает. Любит. Бережет.

Я встаю в середине танцпола, как тогда. Поднимаю руки вверх, но на этот раз я знаю, что сзади меня стоит «он». Откидываю голову назад, на его плечо.

– Было не больно? – Кирилл трогает мое запястье. На месте шрамов появилось свежее тату. Это мой свадебный подарок от него.

Я простила Дениса, вернула Давида в свою жизнь. Я любима и люблю. Во мне бьются два сердца. Разве можно мечтать о большем?

– Нет, – плавно двигаю бедрами, специально задевая ягодицами его пах. Возбуждаю. Провоцирую.

– Егоза, – хрипит мне в шею, слегка прикусывая ее зубами. Целует, зализывая сладкий укус.

– Только не говори, что тебе не нравится, – кладу ладошку на его ширинку, сжимая. – Давай убежим? Они поймут. На беременных вообще нельзя обижаться, – Кирилл смотрит на меня с предвкушением. В его глазах пляшут чертята, что смотрят на меня исключительно с обожанием. Всегда.

– Поехали домой, – вкладывая свою ладонь в его, я безоговорочно ему верю, следуя за ним, как за своей путеводной нитью в свое самое светлое счастливое будущее.

У него хватило смелости показать мне чувственный мир, где я оказалось центром его вселенной.

Листаем…