Текст книги "Невеста младшего брата (СИ)"

Автор книги: Елена Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 28

Ива

Я стираю с лица улыбку, как только Пожарский покидает кухню, оставляя после себя шлейф волнующего аромата и мои разбитые мечты.

Прикрываю глаза. Внутренний апокалипсис начинает набирать обороты похуже любой войны.

Я бы хотела не думать о том, какой он роскошный взрослый мужчина, но не могу себе запретить. Это сложно. Я влипла в него, как муха в мёд. И чем больше сопротивляюсь, тем глубже засасывает…

В отличие от меня, сопливой студентки, Пожарский четко знает свои желания и потребности, уверен в собственных силах и видит цель, к которой идет. А вот я…

Я в очередной раз запуталась.

На мгновение поверила, что понравилась ему. Как человек, а не однодневка для случайной связи.

Боже, что на меня нашло?

«В меня влюбляться не стоит. Я могу не оправдать доверия. Просто расслабься и наслаждайся сегодняшним вечером…»

Расслабишься тут. Как же.

Это ж надо было придумать такую чушь!

Знал бы профессор Тихонов, какую откровенную цитату я к нему приплела – отчислил бы из университета!

А если честно, то всё внутри горит и сжимается от обиды. Не хочется становиться куклой, которую завтра вышвырнут по ненадобности.

Как я это переживу?

Я уже привязалась к нему. С каждой новой секундой Макс нравится мне всё больше и больше. Не хочу, чтобы этот вечер заканчивался. Не хочу, чтобы мы расставались.

Чер-р-рт! О чем я, наивная, думаю?

Вот вроде бы живешь, ни о чем не подозревая, а потом бац!

Одна нечаянная встреча. Всего один взгляд. Одно прикосновение. Один вдох. Первый поцелуй и всё… Тебя коротит, как от пронзающего разряда тока. И ты не думаешь, какой была эта встреча в начале. Ты желаешь продолжения.

Кажется, что этот человек – весь твой внутренний мир. Часть тебя самой. Отражение твоей души. Будто ты знаешь его не день и не два, а всю сознательную жизнь. Несколько жизней.

Кто-то скажет, так не бывает. Вспомни, с чего всё началось! Ты глупая, наивная дурочка!

А я не хочу возвращаться в прошлое. Мне нравится здесь и сейчас…

Нравится, как он с интересом смотрит на меня. Как прикасается. Как жарко целует мои губы и тело. Как делится со мной чем-то запретным и невероятным…

Я никогда не испытывала подобного. А Макс словно знает, чего я хочу, и дарит мне эти ощущения…

Дарит молодой неопытной девочке иллюзию счастья…

– Ива? Тебе помочь?

Долетевший из гостиной голос Пожарского вынуждает очнуться и рвануть на себя ящик со столовыми приборами.

Под лязг подпрыгнувшего серебра хватаюсь за ножи с вилками. Мизинец обжигает, точно его рассекает острым лезвием. Выдёргиваю руку из ящика – по ребру ладони струится кровь.

– Не нужно! – выкрикиваю, нервно принимаясь открывать шкафчик за шкафчиком в поисках мини-аптечки.

Черт возьми, где она может быть?

Что ж я такая нескладная рядом с ним?

– Где этот чертов пластырь? – шиплю я и тут же вздрагиваю от неожиданно прозвучавшего за спиной вопроса:

– Всё в порядке?

– Да! – Оборачиваюсь лицом к хозяину дома, инстинктивно зажимая мизинец в кулаке.

Пожарский сразу чует неладное.

– Что там? – спрашивает и сверлит прищуренным взглядом мои дрожащие руки.

– Где? – Губы дергаются в глупой улыбке.

– Ива… – Макс с усталым вздохом закатывает глаза, подходя ко мне ближе.

Кожей чувствую его раздражение, но скулить по поводу пореза я точно не собираюсь, как и подчиняться каждой его команде.

Чего он вообще прицепился ко мне? Не оправдывающий доверия…

– Ах, вы об этом? – акцентировано разъединяю кулаки, опуская руки по швам. – Так. Ерунда. До свадьбы заживет, – делано усмехаюсь я, вспоминая его наставления, и желание достать Пожарского до печенок выходит на первый план.

– Иванна! – Макс Андреевич рявкает, теряя всякое терпение.

От его тона сердце уходит в пятки, и я невольно сглатываю, но сразу же беру себя в руки.

– Порезалась! – издаю шумный вздох. – Ничего критичного не случилось.

– Покажи.

– Лучше принесите мне перекись.

– Руку покажи, – настойчиво требует.

– И пластырь дайте, – добавляю, не реагируя на его протянутую ладонь. – Дальше я справлюсь сама.

– Не беси меня, в противном случае вызову скорую, и тебя осмотрит врач, – Пожарский понижает голос, чтобы подчеркнуть своё доминирующее положение.

Ещё бы отсосать предложил!

«Какая, к черту, скорая?» – мои глаза расширяются как два огромных блюдца. Вспыхивают азартом.

– Из-за этого? – демонстративно протягиваю к его любопытному носу окровавленный мизинец, вытянув его ногтем вверх.

Андреевич неожиданно застывает, пялясь не на палец, а в мои бессовестные глаза. Как-то нервно сглатывает, а затем напрягает скулы настолько, что под натянутой кожей вздуваются желваки. Мне хочется нервно заржать. Я впервые сожалею, что не порезала средний палец. Вот, блин…

– Если я решу вызвать к тебе врача, значит так и будет. Ясно? – осторожно взяв меня за запястье, внимательно рассматривает порез. – Болит?

О-о-о, бож-ж-же…

Грохнуться перед ним в обморок, что ли? С чего такая забота?

Решил переосмыслить взгляды на жизнь? Ну, окей. Тогда я тоже воспользуюсь ситуацией.

– М-м-м… Очень сильно болит, – выстанываю вялым голосом, изображая страдальческое выражение лица. – Голова так и кружится. И подташнивает. Аж в глазах темнеет. Порезала до кости. Мясо видите, Монстр Андреевич? Лезет наружу. Видите?!

Качнувшись, провоцирую мужчину поймать меня в объятия.

– Мясо, говоришь? – цедит он, сдавливая меня своими стальными ручищами так плотно, что между ребрами возникает резкая боль. Взвизгиваю и замираю вместе с ним.

Глава 29

Макс

Зараза мелкая!

Палец бы ей оторвать, вот тогда бы я увидел мясо.

Какая пчела её укусила?

И, главное, почему???

Куда подевалась прежняя застенчивая, милая девочка?

Не давая времени опомниться, разворачиваю паршивку спиной к себе. Грубо подталкиваю к раковине, вынуждая Иву лечь грудью на мраморную мойку. Будем «мясо» лечить.

– Актриса погорелого театра, млять… – рычу, вжимаясь в её аппетитную задницу своим пахом.

– Перекись дадите, Монстр Андреевич? – язвит она, звонко хихикая.

От игривых ноток её голоса закипает кровь. Тлеющий азарт в груди вспыхивает с новой силой. Будоражит и заставляет мою крышу потихоньку съезжать.

– У меня есть кое-что получше.

– Кровь неопытных девственниц вы случайно не пьете?

– Предпочитаю на кол их сажать, – выцеживаю, скользя рукой по хрупким спинным позвонкам, а затем мягко обхватываю ладонью девичью шею. Сжимаю под подбородком.

Нервно хохотнув, Ива замирает, почувствовав через боксеры давление моих пальцев на отверстие ануса.

– Что вы… делаете? – сжимается в испуге.

– Выпороть бы тебя, да попа мелкая. Как у воробья колено…

– Нормальная у меня попа! Извращенец… – Девчонка дёргается.

Вдавливаю палец глубже. Желание протиснуться туда членом становится невыносимым.

– Лучше заткнись, – шиплю я, убирая палец от дырочки, чтобы не причинить ей вреда. – Или я сам заткну твой рот.

– Лобстером? – Ива с облегчением вздыхает, но продолжает язвить.

Глупышка, ходит по тонкому льду. Специально нарывается.

– Да уж не креветкой, – произношу обманчиво ровным тоном, не понимая, что на неё нашло.

– Накормите по самое не хочу?

– Не провоцируй меня. Не выдержишь, – предупреждаю, убирая ладонь с её горла.

Отпустив Иванну, достаю из шкафчика найденную бутылку вискаря.

Она, блядь, в своём уме?

Девочку словно подменили.

Решила поупражняться в сарказме?

Откручиваю крышку. Делаю пару глотков из горла, внимательно наблюдая за тем, как вредина выпрямляет спину и проточной водой смывает налипшую на пальцы кровь. Схватив полотенце, прижимает им рану.

Замечаю, как всем телом дрожит.

– Будьте любезны принести извинения моей заднице, – выдает на полном серьёзе, разворачиваясь ко мне лицом. Её щеки залиты румянцем. Губы сжаты. Едва не пыхтит как рассерженный ежик.

– За что? – вопросительно выгибаю бровь, вливая в себя ещё глоток алкоголя.

– За причиненные неудобства! – фыркает, расправляя на попе мои трусы.

– Она у тебя коммуницирует, что ли?

– Не совсем. Немая она. Всё слышит, а послать вас на хрен не может! То есть… В определенный момент не могла!

– Какая негостеприимная попка, – испускаю вздох сожаления и следом чеканю по-деловому: – Извиняться не стану. Не надейся.

– Уверены?

– Угу…

– Точно?

– Ещё бы.

Скрещиваем наши взгляды. Вскрывать ими души у нас отлично выходит. Ощущения разят насквозь. Я даже слегка теряюсь, глядя ей в глаза.

В кухне на мгновенье повисает убийственная пауза.

– Максим Андреевич? – шепчет Ива, прерывая недолгое молчание. – Мне бы уточнить по вашему недавнему запросу.

– Что? – таращась на неё, подношу бутылку к губам, чуть запрокидывая голову.

Чувствую, как на коже поднимаются дыбом волоски. Пауза заряжает каждую клетку моего тела жалящей энергией.

– Если я отсосу... Вы будете вынуждены на мне жениться?

Поперхнувшись очередным глотком алкоголя, закашливаюсь до слёз.

– Что… прости… ты отсосешь?…

– Лобстера! – доносится сквозь шум в ушах.

Выравниваю дыхание. Сфокусировав на хитрой мордочке взгляд, пытаюсь распознать эмоции.

Сумасшедшая…

На глубине её лукавых глаз полыхает азарт.

Нет, хуже!

Там дико выплясывают черти какую-то охеренную ламбаду.

Вроде трезвая… Что за чушь она несет?

Я ожидал от Ивы чего угодно, но, блядь, не этого!

– Ты сейчас серьезно?

– Серьезней не бывает, Максим Андреевич. – Отобрав у меня бутылку, девчонка делает большой глоток и едва не давится спиртным. Закашливается, но быстро приходит в себя. – Фе-е. Как вы это пьете? – Отдышавшись, Ива забавно морщится, возвращая мне алкоголь.

– В этом мужском напитке высокоградусная философия. Вам, девочкам, не понять. – Беру её за кисть, чтобы дезинфицировать рану.

Перекиси под руками нет. Но спирт двадцатилетней выдержки прекрасно для этой цели подойдет. Потерпит. Вреда от этого точно не будет.

Выливаю жидкость на порез. Ива не успевает осознать.

– Ай! Это же спирт! – взвизгивает она, одергивая руку.

– Я в курсе, – расплываюсь в улыбке.

– Вы садист? – недоумевая, шипит она и следом дует на ранку. Зрачки у девочки горят. Щеки пылают румянцем. Пялится прямо в глаза, готовая меня убить. Охрененно притягательная самочка, когда злится.

– Я быстро учусь у хороших и опытных врачей.

– Быть садистом?

– Тебе виднее.

– Я извинилась, а вы сделали это специально! Чтобы отомстить!

Сделав ещё глоток виски, ставлю бутылку на столешницу.

– Дай мне руку, – произношу ровно, протягивая ладонь.

– Зачем? – инстинктивно вжимается бедрами в гарнитур.

– Палец откушу, перестанет жечь.

– Что?

Ловлю её за запястье и притягиваю пальцы к губам.

– Мак-сим Анд-реевич… – нервно сглатывает, – что вы делаете?

– Облегчаю тебе жизнь.

Подув на палец, целую ребро ладони.

– Ну как? Меньше болит?

– Да-а…

– А так?

Провожу языком до середины фаланги, слизывая тоненькую дорожку крови. Ива с судорожным вздохом улетает, закатывая глаза. Тогда я прикусываю мизинец чуть ниже пореза.

– Ай! – вздрагивает, стреляя в меня колючим взглядом.

– Не расслабляйся, – улыбнувшись, выуживаю из ящика пластырь. Заклеиваю им ранку, продолжая затронутую раннее тему.

– По-твоему, путь к минету лежит через ЗАГС?

Это конечно же бред, и развивать эту тему в другом случае я бы не стал, но мне доставляет удовольствие смущать мою неопытную гостью. А также мне интересно услышать истину, к которой Ива по итогу придет.

– А вы? Как считаете вы?

Смешная, что тут скажешь!

Если бы я женился на каждой отсосавшей мне девушке, я бы стопроцентно имел гарем. Только мне это на хрен не нужно.

– Считаю, что эта разновидность полового акта никакого отношения к бракосочетанию не имеет. Абсолютно. Ты можешь убедиться в этом лично. – Погладив большим пальцем её тонкое запястье, не отказываю себе в удовольствии прикоснуться губами к нежной коже с голубыми, пульсирующими линиями.

– Не знаю… хочу ли я этого… – освободив руку, Ива возвращается к ящику и осторожно выуживает из него недостающие столовые приборы. – Если я проверю вашу теорию на практике, господин Пожарский, тогда не сносить вам головы. Знаете, какая у меня тетка строгая? Лучше вам этого не знать. – Повернувшись ко мне, Ива вручает вилки.

– Она способна читать мысли других? И кто же у нас тетя? – Забираю у девчонки ножи, обнимая её за талию.

– Андролог. Специализируется на органах мужской половой системы. Мысли читать не умеет, но видит человека насквозь… От неё ничего невозможно скрыть.

После очередной информации от Ивы, хохот вырывается из меня раскатом грома.

– Интересно девки пляшут... – выдыхаю, усмиряя эмоции.

– Передумали?

– Нет, – соединив наши лбы, отвечаю с готовностью понести любое наказание. Потом... Когда-нибудь… – Не думаю, малыш, что твоя тетя-андролог сможет отбить у меня желание почувствовать твои губы на моём члене.

Глава 30

Ива

В гостиной тепло. В камине горит живой огонь. Звучит негромкая расслабляющая музыка.

Что-то из классики.

Романтическое, медленное, завораживающее.

Пожарский постарался на славу, пока я сражалась на кухне со своими внутренними демонами и слабостями.

Устремив взгляд в тарелку, ковыряю вилкой кусок нежного мяса.

Никогда не пробовала настоящих лобстеров. Эта еда для гурманов и бизнесменов.

Мама когда-то давно варила раки, но у них мясо было не настолько сочным и сладким, как мякоть лобстеров. Она буквально тает во рту. Божественный рецепт, как и вкус. Понравится даже самому капризному ценителю блюд. Только мне почему-то кусок в горло не идёт. А вот Максим Андреевич с аппетитом уплетает устриц и начинку лобстера.

Зачем он посадил меня за стол, на то место, где совсем недавно мы занимались любовью?

Все эти зажжённые Монстром свечи, уютная, романтическая обстановка, роскошный ужин, очередная бутылка французского вина – ничего не спасает. Я снова горю изнутри. Нервные окончания зудят. Желание покинуть этот дом и сделать глоток свежего воздуха становится слишком навязчивым.

Я позволила себе то, чего не стоило позволять. На нервах, да. Но это не оправдание. Я перешагнула опасную черту, оказалась там, откуда не вернуться назад. Отговорки теперь не имеют значения.

Я сама толкнула себя ему под ноги…

Ему – взрослому, реализованному мужчине, у которого всё есть. Женщины. Деньги. Дело, куда он вкладывает душу, получая огромный доход. Он всего добился сам. Своим умом и трудом. А тут какая-то наивная, глупая девочка вбила себе в голову, что сможет поставить хозяина жизни на место?

Сможет вправить ему мозги?

О чём я только думала, заикаясь о настолько грязных и пошлых вещах?

– Почему ты не ешь? – Пожарский наливает в мой бокал ещё немного охлажденного белого вина.

– Аппетит пропал. – Пожимаю плечами, опуская столовые приборы на тарелку.

Мне стыдно смотреть ему в глаза.

– Ива, я спрашивал, любишь ли ты морепродукты. В чём дело? Ты мне соврала?

Мужчина пялится на меня исподлобья, прокручивая в длинных пальцах вилку с насаженным на ее зубцы кусочком лобстера. Темно-карие глаза Макса Андреевича смотрят так, что дрожь пробирает до самых костей.

Ненавижу, когда он так делает.

Чувствую себя кроликом, которого вот-вот проглотит удав.

– Я сказала правду. Мне всё нравится. Просто кусок в горло не лезет.

– Несколько минут назад ты улыбалась и шутила.

– Я устала, – нервно выпалив, тянусь за бокалом и выпиваю залпом холодное просекко.

Знали бы вы, Максим Андреевич, как мне было весело в тот момент, сейчас не задавались бы этим вопросом.

– По глазам вижу, что врешь.

– Почему я должна говорить вам всю правду? Я же не спрашиваю о том, что вы прячете в душе за семью замками? Вы очень скрытная личность. Не правда ли?

– Спроси.

На какое-то мгновенье повисает полнейшая тишина, не считая играющей в гостиной музыки и треска сгораемых в камине поленьев.

Растерянно хлопаю ресницами.

– О чём, п-простите?

Он сейчас действительно готов поделиться со мной сокровенными тайнами мадридско-пожарского двора?

– О том, что тебя интересует больше всего, – отвечает совершенно серьёзным тоном, опуская вилку с мякотью лобстера на тарелку.

Ох, ты ж...

– Откуда мне знать, что вы не соврете? – Взыгравший в крови азарт вынуждает меня податься чуть вперед к собеседнику, сидящему напротив.

– Не совру. Могу лишь проявить осторожность и защиту по отношению к себе и к тебе, – сказав это, Максим Андреевич добавляет: – Возьми свою тарелку с едой и подойди ко мне.

– Зачем это? – Сглатываю набежавшую из-за голода слюну.

– Попробую повысить твой аппетит.

Пройдясь по мне задумчивым взглядом, Пожарский вальяжно откидывается на спинку стула и делает глоток вина.

Мне нельзя на него смотреть!

Каждый раз, когда я это делаю, становлюсь зависимой от черт его лица, от харизмы, которую он излучает, от его мужской красоты, от дьявольского блеска в глазах. От изумительной улыбки, которой он редко пользуется, но безоговорочно сбивает ею с толку.

– Я жду.

В приглушенном освещении гостиной тени, которые создает огонь от свечей и камина, делают лицо мужчины более резким и жестким.

Не найдя в себе сил ослушаться, встаю, беру тарелку и иду к нему.

Даже думать не хочу, что будет дальше.

– Поставь блюдо на стол, – командует он негромким голосом. – Садись ко мне на колени. Лицом к лицу.

– Это обязательно?

– Ива. – Ему достаточно посмотреть мне в глаза и надавить тоном, чтобы я молча исполнила требование.

Лучше бы я поела, сидя на своем стуле. Как нормальный человек!

Чер-р-рт…

Перекидываю ногу через его бедра и сажусь на Пожарского верхом. Как говорится: к лесу задом, к хозяину передом…

Он не сводит с меня серьёзных горящих глаз.

Хорошенькое дельце. Так ещё я не ужинала. Или на этом ужину конец?

Подумав о том, как мы выглядим со стороны, вскидываю на Максима Андреевича вопросительный взгляд. В горле мгновенно пересыхает.

Облизав губы, отбираю у него бокал. Пью немного прохладного вина, и только потом осознаю, что мы делим один напиток на двоих. Это так интимно и волнующе… Знать, что наши губы касались одного и того же места на бокале...

Я сразу же впадаю в краску.

Голова идет кругом. По телу разливается горячая волна мурашек.

Нет. Он определенно не человек.

Он дьявол-искуситель.

А я?

Чувствую себя совращенной монашкой. Вот и вся философия.

Там, где присутствует химия, нет места здравому смыслу. Никакая логика в эти моменты с ним не работает. Эмоции берут верх. Наполняют до краев. Ещё чуть-чуть, и мир перестанет для нас обоих существовать.

– Устрицу хочешь?

– Не уверена, что смогу её проглотить.

– А если подумать? – На губах Максима Андреевича возникает довольная ухмылка.

Странный… То весь вечер он хмурится, то лыбится, то рычит, то всем своим глубокомысленным видом ласки просит.

Вот что за мужчина?

Прямо как женщина с ПМС. Человек-загадка, ей-богу.

С ним, как на минном поле: шаг вправо, шаг влево и трындец! Размажет в мясо.

– Я никогда не пробовала устриц, – признаюсь ему, ощущая некую неловкость. Наша среднестатистическая семья не отдавала предпочтение заморским деликатесам. Мы ели обычную еду. – Эти сырые моллюски слишком мерзкие на вид. Продукт на любителя, – говорю, как есть, чтобы ему не пришло в голову накормить меня диетическим мясом. – А вот лобстер очень вкусный, как и гарнир к нему.

– Хм… Забавно. Я этого не заметил. – Удерживая меня под прицелом своих глаз, Пожарский опускает ладони мне на бедра. Резко втягиваю воздух и сжимаю его ноги коленями. Напряжение в бедрах, как и во всем теле, становится мучительным.

Пожарский ведёт руками вверх, распаляя чувствительность кожи. А затем добирается до ягодиц, неделикатно сминает их, придвигая чуть ближе к своему паху. Меня тут же бросает в жар. Тело ловит эмоции, откликается на них. Реагирует на воспоминания. Пульс учащается. В горле пересыхает. Кровь одним махом приливает к низу живота, создавая эффект вспорхнувших бабочек. Душу вмиг переполняет чувство эйфории, возбуждения, удовольствия, радости, какого-то необъяснимого счастья. И это всё пугает меня до дрожи. Пугает и одновременно влечёт. Как мотылька на огонь. Понимаю, что обожгусь, только это не спасает…

– Можно я сяду на своё место? – запаниковав, хватаю свободной рукой мужское плечо. – Обещаю, я поем! Сама!

– Нельзя, – звучит непоколебимо из уст Пожарского. – У тебя была такая возможность минутой ранее. Теперь я лично тебя накормлю.

Зачем он это делает?

Ему доставляет удовольствие издеваться надо мной?

В последний раз меня кормили с ложечки, наверное, лет двадцать назад!

Происходящее настолько непривычно, что я не знаю, как вести себя с этим ненормальным гурманом, способным сожрать мощный афродизиак в сыром виде.

У него и так с потенцией зашибись! Зачем столько-то?

– Вы диктатор. – Обреченно вздыхаю, залпом допивая его вино.

– Издержки профессии. – Пожав плечами, Макс Андреевич забирает у меня пустой бокал и ставит его на стол.

– А ещё вы – Монстр.

– Из твоих уст это звучит как комплимент, – отвечает с невозмутимым лицом.

– Я не ваша подчиненная. Со мной так нельзя!

– Возмущаться будешь, когда поешь. Не люблю я голодных, злых женщин в предобморочном состоянии. Мне нужна живая, эмоциональная девочка. – Он обнимает меня за талию одной рукой, второй тянется к подносу с устрицами.

Бож-ж-же, не-е-ет…

Я сейчас умру.

Я эту сырую гадость точно выплюну ему на грудь!