Текст книги "Невеста младшего брата (СИ)"

Автор книги: Елена Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11

Макс

Зайдя в мою спальню, девчонка застывает на месте. Отмечаю, что пялится на большую двуспальную кровать и нервно теребит пальцами края рубашки.

Уже в который раз наблюдаю за тем, как она странно ведёт себя. При этом испытываю двойственные чувства. Либо Ива действительно слишком скромна и наивна, либо искусно притворяется. Зная младшего братца, я бы выбрал второе, но мне хочется верить, что это не так. Иначе девочка не была бы так близка к обмороку.

– Ты в порядке? – интересуюсь, оценивая её состояние.

Вздрогнув, Ива резко оборачивается. Врезается растерянным взглядом в мои глаза. Зрачки становятся шире, как у напуганного трусливого котёнка. И это её близкое к панике состояние отзывается во мне неожиданным рывком сердечной мышцы.

«Мать вашу…» – раздражаюсь, потому что такая реакция к незнакомым девицам мне не свойственна. Абсолютно. Особенно к тем, что на одну ночь.

– Ванная справа, – напоминаю ей, для чего мы сюда пришли. – Аптечка там же, в шкафчике.

Девчонка рада стараться, срывается с места и несётся к нужной двери.

– Погоди! – передумав, останавливаю её резким тоном. Не хватало, чтобы там заперлась и тряслась от ужаса. – Где-то здесь должен быть медицинский кейс. Тебе же нужна игла с нитками? В аптечке их точно нет.

Она ожидаемо тормозит. Я же, бросив толстовку на кресло, направляюсь в гардеробную. По памяти нахожу на верхней полке оранжевый чемоданчик, достаю его и выхожу к Иве, чтобы вручить.

Нахрена я это делаю? Мог бы вызвать опытного врача. Зачем ведусь на эту соплячку? Зачем доверяю ей себя?

Я просто в ахере, столько к себе вопросов остаётся без ответов.

– Держи. Надеюсь, учишься хорошо? Шить умеешь?

Кивнув, девчонка принимает от меня кейс. Удивлённо рассматривает его.

– Откуда он у вас? – Ива вскидывает невинный ангельский взгляд пронзительно-голубых глаз, от которого за грудиной неожиданно вихри вздымаются. Как при звучании музыки Моцарта или Шопена, когда ритмика стремительно достигает кульминации, переворачивая в тебе всё нутро.

Сумасшедшие спецэффекты.

После них приходится выпрыгнувшую душу пришпандоривать на место.

– Максим Андреевич? – тихий голос Ивы выводит меня из оцепенения. – Где вы это взяли?

– Друг притащил, когда мать болела.

– От чего она умерла?

– Сердце, – вытолкнув сдавленным горлом, отправляюсь в ванную. Не люблю я обсуждать прошлое с чужими. Всё, что связано с матерью… Это моя личная боль. Но девчонке каким-то непостижимым образом удается меня разговорить. – В последние годы жизни мать часто страдала от артериальной гипертонии. Когда случился инфаркт, меня не было рядом. Я не смог ей помочь…

– Мне очень жаль… – из-за спины доносится её сочувствие. – Вы, наверное, очень сильно казните себя за это?

– Мать была и остаётся самым дорогим для меня человеком. Казню ли я себя? Конечно, да! – срываюсь я, подходя к раковине с пьедесталом и зажигая над зеркалом яркий свет. – На этом закончим, Ива. Или ты решила заделаться моим личным психологом?

– Нет, простите, – бубнит она, глядя на моё отражение в зеркале, а я отчего-то ещё больше завожусь, встречаясь с ней взглядом.

Надо бы прекратить этот идиотизм. Я слишком зациклился на девчонке. Слишком много думаю о ней. Хотел бы сказать себе, что Ива ничем не отличается от её сверстниц, но не могу, потому что это будет ложью.

Она не такая как все. Будто из другой планеты. Случайно оказалась не в том месте и не в то время…

– Доставай из чемодана всё, что тебе нужно, и иди сюда, – приказываю ей, моя руки и через зеркало глядя на неё исподлобья.

– Лучше будет, если вы присядете на бортик ванны, – заявляет она.

– Я сам знаю, что для меня лучше, – отсекаю, насухо вытирая мокрые ладони о махровое полотенце.

Развернувшись к Иве лицом, опираюсь бедрами на пьедестал раковины. Скрещиваю руки на груди и почти терпеливо жду, когда она, наконец, придет в себя и приступит к своим обязанностям.

Глава 12

Ива

Блин!

Зря я сказала, что умею обращаться с иглой. Как я буду штопать его, если у меня руки дрожат, словно у последнего алконавта на земле?

Открываю кейс. Перед глазами из-за волнения всё плывёт и двоится.

Бож-ж-же…

Сделав судорожный вдох, я застываю над чемоданом, пытаясь сфокусировать зрение на медицинских инструментах. Всё, что мне нужно, я нахожу сразу, но из-за охватившей меня паники не могу разжать онемевшие пальцы и выпустить из рук пластиковый ящик.

– Ива? – Монстр Андреевич напоминает о себе шумным и вдобавок обреченным вздохом. – Я сейчас кровью истеку. Моя смерть останется на твоей совести.

Шутит, гад, поскольку в его голосе я слышу не только мягкие нотки, но и подкупающую улыбку, отчего сразу же расслабляюсь.

– О том, что я могу умереть, вы, конечно же не подумали, – проговариваю, вытаскивая из кейса стерильные перчатки, марлю, тампоны, спирт, набор хирургических игл с нитками и остальные инструменты для наложения швов.

Подойдя к пьедесталу раковины, аккуратно раскладываю всё на правом краю керамической столешницы. Левую же часть, оккупированную крепкой, соблазнительной задницей Максима Андреевича, не занимаю.

– Тебе я точно не дам умереть. Ни за что на свете, – проговаривает Пожарский с долей иронии. При этом он беспрерывно отслеживает каждое моё движение.

– Проведёте дыхание «рот-в-рот» с непрямым массажем сердца? – необдуманно срывается с моего языка, и я тут же краснею, осознавая всю глупость заданного вопроса.

Черт! Ну надо же было такое ляпнуть взрослому мужику!

– Ива, я что, действительно похож на монстра? – Пристальный взгляд темно-карих глаз, как и неожиданный вопрос, выбивает меня из равновесия. Я застываю с обработанными спиртом руками и пялюсь на мужчину. – Клыков у меня точно нет. Хочешь проверить? – уголок его губ дёргается, намекая на усмешку.

Ему сейчас смешно? Серьёзно? А ведь пару минут назад Пожарскому было совсем не до смеха…

– Нет уж, увольте, – произношу, надевая стерильные перчатки.

Не хватало, чтобы я тут всяким Максимам Андреевичам в зубы заглядывала и клыки оценивала.

– Трусиха, – хмыкает он, упираясь руками с обеих сторон от себя в столешницу.

Взяв смоченный антисептиком тампон, подхожу к Пожарскому впритык и становлюсь у его скрещенных ног. Сердце снова из груди выпрыгивает.

Находиться в катастрофической близости с Максимом Андреевичем – выше моих сил. Но даже несмотря на это, у меня возникает стойкое желание ему отомстить. За всю его проявленную дерзость и иронию.

– Меня мало волнует, что вы обо мне думаете, – проговариваю севшим на фоне стресса голосом. – Наклонитесь либо присядьте на бортик ванной. Так мне будет удобнее вас лечить.

Пожарский послушно склоняет голову. Рассмотрев рану, принимаюсь стирать вокруг нее чуть подсохшую кровь.

– Что же на самом деле тебя волнует, Ива? – задавая очередной вопрос, он смотрит мне прямо в глаза и этим наглым взглядом развязывает мне руки.

– То, как быстро я смогу отсюда уйти, – ответив, надавливаю тампоном на рассеченную ткань.

Максим Андреевич тут же вскидывает руку и, крепко схватившись за моё запястье, шипит, отнимая тампон от раны.

«То-то же, – незаметно ухмыляюсь я, ощущая его раздражение каждой клеткой своего тела. – Нужно ещё добавить, чтобы неповадно было невинных девчонок обижать!»

Взрослый мужик, серьезный бизнесмен, уважаемая личность, а ведет себя как отъявленный мудак!

– Больно? – интересуюсь, многозначительно прищуриваясь.

Знаю, что больно, но я уверена: он сейчас соврет, чтобы не ударить в грязь лицом. Он же мужчина, а настоящим мужчинам боль не пристало выказывать.

– Нет, не больно, – цедит сквозь зубы, эффектно хмуря свои густые темные брови. – Всё нормально, Ива. Продолжай.

Чувствую, как мои щеки под его испытующим взглядом покрываются жарким румянцем.

– Руку отпустите, потому что мне, в отличие от вас, больно, – бормочу я чуть слышно.

– Прости, – хрипит он, разжимая стальную хватку, после которой кожа печет, будто от ожога.

Боже, он извинился? Я не ослышалась?

Отвернувшись к разложенным инструментам, растягиваю дурацкую улыбку.

Сама не понимаю, отчего я, ненормальная, радуюсь. Наверное, эйфория от маленькой победы вскружила мне голову. Сейчас эмоции улягутся, и всё встанет на свои места.

– Я думала, вы только рычать и сотрясать воздух умеете, – не могу не отвесить ему скромный комплимент. – Оказывается, вы многогранная личность…

– Малыш, если меня не злить, я могу быть очень милым, – предупреждает Максим Андреевич, с опаской косясь на то, как я заправляю нитку в иглу.

– Быть милым? – удивлённо вскидываю брови. – Ну, попробуйте. Я же сейчас вас не злю? – говорю я, теперь уже не скрывая искренней улыбки.

– Ты нет, а вот иголка в твоих руках… очень даже злит…

– Придётся потерпеть, – щелкаю языком, распечатывая иглодержатель и беря в руки пинцет.

– Анестезии разве не будет? – разбитая, чуть отёкшая бровь опешившего мужчины выгибается домиком.

– А разве вы её заслужили? – озвучиваю, устремляя на него вопросительный взгляд.

Нет, я, конечно же, понимаю, что Максим Андреевич пострадал из-за меня, но вот взять и проглотить неприятные эмоции, которые он спровоцировал своими обидными действиями и словами, я всё же не могу. Они до сих пор бурлят во мне и настойчиво ищут выход. Требуют хотя бы маленькой расправы над узурпатором.

– Ива…

Недолго думая, Максим Андреевич отрывает свою задницу от пьедестала раковины. Подходит ко мне вплотную и ненавязчиво, с нежностью, оплетает мою талию теплыми руками. В зрачки смотрит, как удав. Мне кажется, я даже перестаю дышать под его гипнотическим взглядом. Сразу же теряюсь, отмечая, какие у мужчины необычные глаза. Совсем не такие, как у Ильи. Видимо, от мамы достались. Темно-карие. Глубокие. Умные. Из-под пушистых ресниц будто в душу заглядывает. От пронзительного взгляда меня до костей крупной дрожью пробирает.

– Ч-что… вы… делаете? – сиплю, когда расслабленное лицо Пожарского оказывается слишком близко к моему. Настолько близко, что смешиваются не только наши запахи, но и дыхания.

«Господи…» – думаю я, и мы оба нервно сглатываем…

Глава 13

Макс

Что же мне с тобой делать?.. М?..

Не девочка, а картина да Винчи…

Скромность, нежность, привлекательность – всё собрано на одном полотне из бархатной чистой кожи…

Такая худенькая, с подрагивающим плоским животом, с нереально тонкой талией. Практически перехватываю её ладонями. Ребра прощупываются. Притягиваю Иву к себе. Она всхлипывает, предусмотрительно вскидывая руки, чтобы не поранить меня иглой. Замирает, как мышь перед котом. Горячая и напуганная до полусмерти… С большими выразительными глазами...

Возникает стойкое желание эту молодую, свежую девочку под себя подмять. Распробовать на вкус её пухлые губы. Ощутить каждый миллиметр её соблазнительного тела своим…

Прислоняюсь ещё ближе лицом к лицу. Легкие нотки мёда и миндаля вместе с естественным запахом кожи просачиваются в ноздри и пьянят.

Ива пахнет так вкусно, что у меня набирается полный рот слюны.

Пиздец…

Кроет тебя без секса, да, старик?

Прет тебя от этой интересной девочки?

Азарт такой, что словами не передать! В крови горит чистый адреналин. Мозг окутывает похотью.

Это тебе не Кристина, которую можно, как открытую книгу, прочесть от «А» до «Я».

Ива – сплошная загадка. Настолько лакомый кусочек, что отказать себе в первобытном желании подчинить её и присвоить – нереально.

Хищные инстинкты берут верх над холодным разумом.

Опускаю взгляд на пухлые, чуть приоткрытые губы и, мать твою, вся выдержка летит к чертям! Невесомо прикасаюсь к ним своими, вдыхаю судорожный тёплый выдох и всё... клинит на ней окончательно.

– Ч-что… вы… делаете? – сипит Иванна, распахивая ещё сильнее свои синие глазища. Смотрю в них и теряю контроль. Тело в жар бросает. В застывшей звенящей тишине синхронно сглатываем.

Ну, нет! Пока не узнаю, насколько сладкий её язычок, не успокоюсь.

– Выпрашиваю анестезию – хриплю я, ведя кончиком носа по её носу. – Может быть, ты передумаешь?

Ива стоит смирно, и, кажется, что дышит через раз. Скользя ладонью по позвоночнику, вжимаю хрупкую девочку в себя.

– Нет… – шелестит одними губами. – Н-не надо… М-максим Ан-ндреевич…

– Надо, малыш. Очень надо… – касаюсь губами её губ. – Ты даже не представляешь, как мне это нужно… – медленно прижимаюсь к ним своими, целую. Почти невесомо.

Вздрогнув от пронзивших ощущений, девочка прикрывает глаза.

Я же в ад с головой ныряю и задыхаюсь. В легких разгорается пожар. Такое со мной впервые за долгое время творится. Не ожидал. Каждый нерв, каждая клетка в теле невыносимо зудит. Чувствую, как меня накрывает возбуждением. Как кровь бьет в голову и стремительной волной несется в пах.

Всё, Макс. Пиздец. Приехали…

Лучше бы ты вызвал неотложку. Теперь она точно с иглой не справится, а я не справлюсь со своей адской похотью. Погряз в грехе по самое не хочу…

Зарываюсь пальцами в её шелковистые волосы. В порыве страсти сжимаю их на затылке в кулак. Сминаю мягкие губы, скользя по ним языком, а затем давлю им на зубы. Ива несколько секунд борется с нерешительностью, а потом всё же впускает, но отвечать, судя по всему, не собирается.

– Дай мне язык… – хриплю я, смешивая наши дыхания. Нежно прихватываю губы зубами, оттягиваю и отпускаю, а затем снова ныряю в её сладкий и теплый рот. Нахожу её язычок…

М-м-м…

Меня взрывает ощущениями. Вкусная девочка. Невероятная…

Мягко касаюсь языка своим, глажу, выманивая наружу, хочу его всосать, но не успеваю насладиться, как мой ошпаривает дикой болью.

– М-м!… – мычу я, безжалостно сгребая в горсть её волосы.

Оба возмущённо шипим, отпуская друг друга.

Сучка мелкая! Цапнула так, что аж в глазах заискрило.

– Сумасшедшая?

Отстранившись, сверлю её вопросительным взглядом. От похоти трясёт. Адреналина в крови ещё больше становится.

Ива, с горящими гневом глазами, судорожно выдыхает и делает шаг назад, скрещивая на груди предплечья.

Ладно, Макс. Тормози. Иначе придётся ещё что-нибудь зашивать…

Один неверный шаг, и эта напуганная лань воткнет иглу куда не надо!

Бешеная.

– Максим Андреевич, если хотите, чтобы я нормально заштопала вашу бровь, уберите от меня свои наглые руки! – в сердцах выпаливает девчонка, сжимая пальчиками иглу настолько сильно, что тонкие костяшки издают хруст. – А также язык и.. и ваш член! Не нужно в меня его запихивать!

– Кого? – возмущаюсь я по поводу необоснованной претензии. – Я ещё ничего не пихал! – отбив её гневную тираду, поправляю через брюки несвоевременный стояк. Ива непроизвольно отслеживает движение моей кисти и густо краснеет. Оба с трудом переводим дыхание.

– Я… им-м-ела в виду язык… – уточняет, стыдливо отворачивая лицо в сторону.

– Обезболить никак нельзя? – повторяю вопрос.

Смотрю на неё исподлобья.

То, как она застенчиво краснеет, умиляет до чертиков.

Сука…

Где Илья её откопал?

– Лекарственных препаратов нет, – бурчит она. – Только шовный материал. Можете вызвать неотложку. Вам сделают все как надо, а мне, пожалуй, пора.

– Стой! – останавливаю её командным тоном. – Я тебя никуда не отпускал. Сколько швов на рану нужно наложить?

– В вашем случае один, – говорит, пялясь в одну точку. Замечаю, как руки Ивы начинают трястись ещё больше.

Ну, пиздец, Макс.

Поздравляю! Ты либо мазохист, либо самоубийца.

Никогда бы не подумал, что мне придется пожертвовать собой ради одного перепиха.

Это какой-то сюр…

– Приступай, – даю ей отмашку. – Один шов я как-нибудь переживу. Если надумаешь сделать второй – пеняй на себя!

– Максим Андреевич, я уже не смогу вам помочь, – шелестит она, опуская виновато взгляд. – Простите.

– Это почему же?

– Вы не видите в каком я состоянии? – шумно сглатывает.

Вижу, конечно же, не слепой. Я сам нахожусь в таком же. Только в отличие от Ивы, умею обуздывать эмоции. По крайней мере, до сегодняшнего вечера мне так казалось.

– Выдыхай, Вань, – решаю её немного успокоить. – Клянусь, я тебя не трону.

– Я вам не верю.

– А знаешь в чём твоя беда? – плачу ей той же монетой. – Ты не способна тонко чувствовать человека. Тяжело никому не доверять? Верно?

Глава 14

Ива

После поцелуя Максима Андреевича меня трясет! Я не могу затолкать вырвавшуюся из меня душу обратно. Не могу прийти в себя. Слабость, окутавшая с головы до ног, подгибает колени. Делает конечности ватными. Едва нахожу в себе силы, чтобы устоять на ногах.

Боже, зачем?..

Зачем он это сделал?

Зачем поцеловал?

Я всё ещё надеялась, что смогу избежать с ним интимного контакта или хотя бы его оттянуть. Понимала, что такие мужчины, как Максим Андреевич, слов на ветер не бросают. Они всегда добиваются своего, но всё же ждала иного развития событий. Ждала, что Пожарский передумает и отпустит меня, а он взял и поцеловал…

Зачем я ему?

Зачем он заставил меня почувствовать себя шлюхой, переходящей от одного брата к другому?

Ладно, если бы вечер закончился на этом чертовом поцелуе! Но секс…

Секс, на который он явно рассчитывает, я не переживу…

Смотрю на Монстра Андреевича, и так паршиво на душе становится, словами не передать. Хочется вымыть рот с мылом, хоть мне и не было противно. В этом и заключается вся проблема. Феромоны взрослого Пожарского до сих пор находятся в полости моего рта и кружат голову.

Поцелуй… будь он трижды неладен… Он мне понравился…

Стыдно признаться самой себе.

Господи, я совсем запуталась. Меня никто и никогда не целовал так нежно, чувственно и умело. Даже Илья! С ним всё было по-другому. Тоже классно, порочно, но абсолютно не так. Совершенно не те ощущения. Может быть, у старшего Пожарского намного больше опыта и наглее язык? Черт! Я не знаю. Но с ним за один короткий миг я пережила столько противоречивых эмоций, столько страсти и стыда, что вынести просто не смогла!

Его крепкие руки, звериный напор, жар, исходящий от тела, ярко выраженное возбуждение там, в паху… Всё это напугало меня до чертиков. Я до сих пор не могу собрать себя в кучу. До сих пор чувствую на губах его волнующее дыхание, вкус сладко-горькой слюны, покалывание кожи после царапин от жесткой щетины и надрывное биение сердца в груди…

Эти ощущения сбивают с толку.

Мне хочется рыдать. Только кроме растущего комка в горле ничего не происходит. Слёзы будто высохли задолго до этого момента. А эмоции…

Эмоции рвутся в груди и не выходят. Рядом с этим человеком я чувствую себя едва ли не сломленной куклой.

Пусть не трогает меня. Господи, пожалуйста, пусть не прикасается ко мне. Я не понимаю, что со мной происходит. Меня на части от этого рвёт. Я себя теряю…

– Выдыхай, Вань, – проговаривает Пожарский своей обманчиво мягкой интонацией, при этом удерживая на мне сосредоточенное внимание. – Клянусь, я тебя не трону.

«Не тронете, как же…» – думаю про себя.

– Я вам не верю, – ответив, опускаю взгляд на зажатую между моими пальцами иглу.

Пора заканчивать с лечением. С Максимом Андреевичем я переоценила свои возможности. Зашить ему бровь у меня уже не получится. Даже под страхом смерти…

Как только я подхожу к хирургическим инструментам, чтобы избавиться от иглы, он возвращает мне мои же слова обратно, задевая ими точно также, как и своим недавним поцелуем:

– А знаешь в чём твоя беда? Ты не способна тонко чувствовать человека. Тяжело никому не доверять? Верно?

Чего он добивается, ненормальный мазохист? Чтобы я лишила его зрения?

Я не боюсь трупов, меня не тошнит от вида крови, но штопать его без анестезии – это самоубийство! Я уже трижды пожалела, что предложила ему помощь.

Вскидываю на мужчину злющий взгляд и тут же осознаю, что пациент мне попался слишком закалённый. Не отверчусь, как бы не хотела. Да и вызов в наших глазах как-то вспыхнул с одинаковым упрямством. Правда мой азарт спустя пару секунд чуть угас. Подавляющая энергетика Пожарского сделала своё дело.

– Почему я должна вам верить? Вы только что несанкционированно облизали мой рот! – фыркаю, поднимая смоченный в антисептике свежий тампон. – По-моему, мы слишком разные, чтобы нас сравнивать. Разве нет?

– Только не говори, что тебе не понравилось, – улыбаясь своей фирменной улыбкой, Пожарский пытается клеить безобидного мудака.

– Вы слишком самоуверенный тип, – выказываю то, что думаю, подходя к нему. – И мне действительно не понравилось. Не льстите себе, – привирая, брезгливо вытираю губы тыльной стороной ладони.

– Ложь, – скрипя зубами, Монстр Андреевич сверлит меня колючим взглядом. – Ты не умеешь лгать.

– Думайте, что хотите. Я не собираюсь вас переубеждать.

Рука сама дёргается приложить тампон к его ране.

– БЛЯ-Я-ЯДЬ!!! – рев Пожарского взрывает пространство, вынуждая меня подпрыгнуть в испуге в который раз. Одернув руку, улавливаю резкий запах спирта.

Чер-р-рт! Я перепутала баночки? Он точно меня сейчас убьет…