Текст книги "Невеста младшего брата (СИ)"

Автор книги: Елена Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 24

Ива

Шлюха! Дура ты, Ива! Шлюха!

Почему не сопротивлялась?

Почему не врезала ему пощечину? Не выцарапала Максиму Андреевичу глаза?

Почему не вцепилась пальцами в его волосы, когда он к сексу склонял?

Ты же могла! Могла! Хотя бы попытаться могла!

Зачем позволила подонку сделать это с собой?

«Он ведь даже не оценил…» – думаю об этом, и сердце кровью обливается, на куски рвётся. Душа в клочья.

Больно! Божечки, как же больно внутри…

Противно от самой себя…

Он просто взял желаемое и поступил как мудак, будто ничего особенного не произошло.

Словно он каждый день трахает таких дурочек как я! Лишает их девственности.

Получает удовольствие, поправляет штаны и сваливает.

А-а-а-ар!!!

Срывая с себя белье и чулки, я реву. Включаю воду погорячее и приступаю остервенело растирать мочалкой тело. Намыливаюсь вся. Гель для душа пахнет Пожарским, и я снова улетаю мысленно в тот миг. Схожу с ума от воспоминаний. Он будто находится рядом. Здесь. В этом небольшом замкнутом душевом пространстве. Давит на меня своей непробиваемой энергетикой. Окутывает жаром…

Задыхаясь, прохожусь ладонями по голым грудям, по ребрам, напряженному животу, лобку, ныряю мыльными пальцами в развилку между ног… И меня током пробивает.

Прочь! Прочь из моей головы! Прочь!

Смываю ароматную пену.

Когда я успела превратиться в шлюху?

Я не чувствовала себя так ужасно после первого секса с Ильей. Сейчас же мне хочется содрать с себя кожу! Провалиться сквозь землю. Исчезнуть из этого дома. Забыть о том, что между нами произошло.

Господи, а как забыть-то?

По сути Максим Андреевич сделал меня женщиной. Не Илья, а Макс! С Ильей у нас было всё лайтово. Он не заморачивался с прелюдией. Монстр же научил меня чувствовать. Показал, каким бывает настоящий кайф.

Как теперь вырвать из памяти его жажду, головокружительные поцелуи, его ненасытный рот, горячие губы, язык, руки? Его безумный, наполненный страстью взгляд…

– Иванна?! – голос Пожарского заставляет вздрогнуть и выключить воду.

Сердце в груди делает болезненный кульбит. Снова на осколки разбивается. Вспоминаю, что я автоматически заперлась на ключ. Не хотела, чтобы Пожарский смотрел на меня голую.

Прижавшись к холодному кафелю лопатками, я медленно сползаю на пол. Устремляю помутневший взгляд в одну точку и сажусь на плитку. Обнимаю колени. Слёзы не прекращают литься из глаз. Я прикусываю губу и едва дышу.

Не хочу видеть его.

Не хочу разговаривать с ним.

Опустив на колени лоб, делаю вид, что меня здесь нет.

Пусть катится к черту! Пусть вышибает эту дверь! Мне всё равно.

Я больше не желаю обжигаться. Не позволю, чтобы мной пользовались. Но и забыть его я вряд ли теперь смогу. Моё тело точно не сможет. После того, что у нас было, я не перестану думать о нём.

Господи…

Я, наивная, полагала, что мне нравится Илья…

Оказывается, я изощренно обманывала себя.

Пожарский влез в мою голову уже тогда. С той самой нашей первой неприятной встречи. Я просто запретила себе думать о нём. Он ведь монстр, а Илья в тот день меня защитил.

Сейчас всё изменилось. Я сама изменилась. Этот мужчина распространился во мне как вирус. Весь. До последней молекулы. Отравил мою кровь. Застрял в моих мыслях. Надолго?

Завтра наверняка он забудет обо мне и выбросит из своей жизни, как паршивого котенка…

Он же чертов трудоголик.

Женат на бизнесе.

Релакс и Монстр Андреевич – вещи несовместимые? Ну, это вряд ли…

Сколько у него женщин было? Сколько ещё будет таких глупых как я? Много?

Как часто он меняет партнерш? Он ведь не женат. Я не заметила на пальце обручального кольца. Илья об этой стороне его жизни ничего не рассказывал.

Я его не знаю…

Совершенно ничего о нём не знаю…

Как мужчина – он мне безумно нравится. Как человек – он темная душа. В дрожь бросает от одного его цепкого взгляда…

– Ива? Всё в порядке? – доносится обеспокоенный голос.

Волнуется? Или мужику не терпится снова разложить меня на столе? Трахнуть теперь сзади…

Вздрагиваю от внезапного стука в дверь.

Пожарский ждёт моего ответа, а я молчу. Меня потряхивает. Напряженная тишина становится невыносимой, дёргает за нервы как за струны, но длится, правда, недолго. Её взрывает сильным ударом кулака в деревянную, разделяющую комнаты поверхность.

Подпрыгнув на месте, я закрываю ладонью рот. Впадаю в ступор.

– Ива! Я сейчас дверь вышибу! Слышишь меня?

Слышу… Но открывать не спешу.

Надеюсь, он этого не сделает. Позволит побыть здесь одной.

Обреченно прислоняя затылок к стене, вгрызаюсь в край ладони и беззвучно реву.

Не понимаю, с чего вдруг меня накрывает бурной истерикой. Не просто накрывает. Она обрушивается на меня лавиной. Всё тело пронзает резким холодом. Раз за разом сотрясает от частых всхлипов. Я не нахожу сил тормозить рвущиеся из груди эмоции и в конечном итоге взрываюсь. Как раз тогда, когда Пожарский издает пугающий рёв:

– Мать твою! Ты там жива?!

Снесенная мощным ударом дверь с грохотом врезается в стену.

Вскрикиваю и замираю как мышь.

Глава 25

Ива

Бах-бах-бах-бах!

Моё сердце, словно сумасшедшее, колотится в груди. Эхом отдает в висках. Из-за громких ударов практически ничего не слышу, но сквозь запотевшее стекло душевой кабины замечаю приближающийся мужской силуэт.

Спустя секунду стеклянные дверцы с громким шорохом раздвигаются, впуская в моё маленькое личное пространство поток прохладного воздуха, а за ним и самого хозяина этого дома.

– Пиздец… – увидев меня, мужчина вздыхает с явным облегчением. Застывает надо мной каменной глыбой и какое-то время молчит. Его шумное и прерывистое дыхание вливается в общий грохот пульса в моих ушах.

Физически ощущаю на себе чужой тяжелый взгляд. Он ледяными мурашками по коже проносится. Я смотрю на босые ноги Пожарского и ежусь не столько от холода, сколько от страха. Смотреть ему в глаза не решаюсь. Угнетающая пауза между нами затягивается, а затем резко лопается…

– Что не так? – в кабинке раздается надсадный хрип Максима Андреевича.

– Всё… – содрогаюсь от собственного жалобного всхлипа. – Всё со-в-вершенно не т-так…

Подняв на него растерянный взгляд, крепче прижимаю к груди колени.

Монстр смотрит так, будто готов меня убить и… приласкать одновременно.

– Конкретнее, Ива, – его тон теплеет. Взгляд становится мягче. – Я не умею читать мысли. А твои и подавно. Впервые встречаю такую неординарную девушку. Я польщен. Ты потрясающая…

– Всё не так! – прерываю его комплименты надсадным вскриком, не смотря на то, что он ведет себя почти сдержанно и дружелюбно. – Мы не должны были… не должны… – прикусив губу, даю выход эмоциям. Снова начинаю рыдать.

Чертов откат!

Хочу остановиться и не могу.

В его присутствии накрывает ещё больше. Ещё сильнее.

Он не злится! Не злится на меня за разбитую в щепки дверь!

Сначала утюг, потом мамина люстра с шампанским. Сейчас вот это всё…

Из-за меня всё рушится в этом доме!

Господи…

– Поднимись, – Пожарский протягивает мне руку. Я не реагирую. Если прикоснусь к нему, снова сгорю…

Он – моё персональное чистилище…

– Ива, дай мне руку и поднимись, – жестче повторяет мучитель.

Трясущимися ладошками растираю слезы по щекам и отрицательно верчу головой. Тогда Пожарский резко подается вперед. Схватив меня своими сильными ручищами за плечи, отрывает от пола и ставит на ноги. Лицом к лицу. Встряхивает.

– Что за хрень ты творишь? – рычит мне в лицо и следом припечатывает грудью к своему торсу. Обнимает, прижимая к себе так крепко, что мне становится трудно дышать. – Ты хоть понимаешь, до чего меня довела? Я едва не поседел!

– Я шлюха? – спрашиваю в перерывах между рыданиями.

– Что? – Пожарский теряется.

– Для вас я шлюха? Да?

– С чего ты взяла?

– Я не слепая! – выпаливаю, делая попытку вырваться, но не хватает сил. – Как же быстро вы меняете своё мнение, Максим Андреевич! Отпустите! Я хочу одеться и уехать домой! Наша встреча – ошибка! Грязная ошибка!

– Сегодня ты никуда не поедешь! – жестко изрекая, Пожарский впечатывает собой в стену. Ору что есть силы. Извиваюсь. – Успокойся! Прекрати истерику. Ужин остынет. Слышишь?

– К черту ваш ужин! Идите вы к черту со своей гребаной заботой! Ненавижу вас! Ненавижу! Убирайтесь! – Дергаясь в крепких тисках, продираю ногтями напряженную шею. Он матерится. Вклинивается коленом между ног. Шипит и вдавливает своим тяжелым весом в холодный кафель. Едва не размазывает меня по твердой поверхности. Моя истерика переходит на визг, как только на голову внезапно обрушивается поток ледяной воды. Автоматически врезаю Пожарскому пощечину. За ней по инерции вторую.

– Псих!!! – проорав, затыкаюсь и резко впадаю в глубокий ступор.

Глаза в глаза. В душе происходит атомный взрыв.

Весь мир разлетается на осколки, переворачиваясь вверх дном.

Нас обоих накрывает внезапным безумием.

Схватив мои запястья и пригвоздив их руками к стене, Макс Андреевич каменеет. Я же, как беззащитный котенок, бегаю по его почерневшему лицу напуганным взглядом. Жадно хватаю воздух ртом. Просить о пощаде даже не думаю. Невольно облизнув губы, ловлю на них свирепый взгляд Пожарского. Нервно сглатываю.

В голове молоточками стучит паническая мысль:

«Он меня накажет… Обидит меня… Ударит…»

Сейчас мне достанется и за разбитую бровь, и за разгромленный дом, и за внеплановые пощечины… За наглое вторжение в его личную жизнь!

Карие, почти чёрные глаза буравят насквозь. Смотрят на меня из-под мокрой волнистой челки. Душу рвут на клочки. Уничтожают там все живое!

Не смотри так, пожалуйста…

Не надо на меня так смотреть!

Сцепив зубы от холода, я продолжаю трястись.

Почему его не знобит?

Пожарский промок до нитки. Футболка, как и домашние штаны, прилипла к рельефному напряженному телу. С вьющихся волос стекают ледяные струи воды, а он словно не чувствует холода. Зато я прекрасно ощущаю давление вздыбленного члена на мой живот.

Он снова меня хочет…

Мамочки, когда всё это закончится? Когда?

– Я тебя недооценил… – отдаленно, сквозь оглушающий пульс в ушах, я слышу негромкую речь Максима Андреевича. Его низкий голос больше напоминает утробный будоражащий хрип.

Взгляд похоже немного оттаял. И лицо…

Оно будто приобрело более ясное выражение.

Бож-ж-же…

Когда этот долгий вечер закончится? Как мне всё это пережить?

– П-простите… Я не х-хотела… – запинаясь, зачем-то пытаюсь извиниться, хоть и понимаю, что просить прощения в этой ситуации мне не за что.

– Не хотела, но завела…

Пожарский неожиданно ухмыляется, отпуская мои руки и обхватывая меня за талию, чтобы удержать на ногах. При этом не упускает возможности протаранить мой живот своим напряженным бугром и скользнуть ладонью по позвоночнику вверх к затылку. Мягко обхватить шею.

– Это вышло случайно… – судорожно вздыхаю, когда его лицо застывает напротив моего на расстоянии выдоха.

Мне всё ещё адски холодно. Я стою перед ним абсолютно голая. С обнаженной душой. Надеюсь на его благоразумие. На то, что он не станет брать меня в душе.

Хотя бы не здесь и не сейчас.

– Знаю. Поэтому не сержусь. Расслабься, малыш… Не нужно передо мной оправдываться. Сам виноват.

Ледяные струи воды становятся тёплыми, а следом и вовсе обжигают. Душевая кабина мгновенно наполняется паром. Он проникает не только в лёгкие, но и глубоко в кожу, обволакивает нас обоих теплом. Но лично мне не удается согреться даже после того, как Пожарский отрегулировал температуру воды.

Я всё ещё дрожу, инстинктивно прижимаясь всем телом к мужчине и нерешительно обнимая его за талию.

Прикрывая веки, улетаю. Дыхание Максима Андреевича касается моих губ. Будоражит и щекочет…

– Болит ещё? – интересуется он, накрывая ладонью мой гладкий лобок. Я согласно киваю, но когда пальцы мужчины ныряют в развилку между ног и дразняще проходятся по чувствительным складкам, затрагивая клитор, я всхлипываю, глотая рвущийся наружу сладостный стон. Обнимаю его крепче, впиваясь пальцами в рёбра под мышками. Прикусываю нижнюю губу и продолжаю дрожать. Но уже не от холода, а от знакомых ощущений, которые дарят умелые руки Максима Андреевича.

– У тебя красивый «цветок», Ива… – он мягко раздвигает фалангами складочки, вжимаясь подушечками в преддверие влагалища.

Не выдержав, я издаю тихий стон.

– Кожа очень нежная, бархатная… Гладкие лепестки снаружи и внутри… как у едва раскрывшегося бутона… – он смущает меня своим неожиданным комплиментом, заботливо поглаживая натертые во время секса места, а я даже не сопротивляюсь. Наслаждаюсь приятным моментом…

– Очень хорошая девочка… Вкусная… – выдыхая, Пожарский нехотя убирает от промежности руку. Я с облегчением вздыхаю.

Боже мой… Кажется, пронесло…

Глава 26

Ива

– Проголодалась? – спрашивает Пожарский, пялясь на мои губы.

Я делаю то же самое. Изучаю его рот. Он очень красивый и чувственный. Губы в меру полные. С приподнятыми уголками. Страстные, манящие, безумно сексуальные. Их хочется бесконечно целовать...

– Ива? – хозяин дома негромко напоминает о себе, сжимая ладонью мой затылок.

– Очень! – Опомнившись, быстро подставляю лицо под струи воды. Словно они способны смыть следы моего смятения.

Мы медленно разлепляемся. Я делаю резкий вдох и радуюсь тому, что этот сильный и возбуждённый мужчина неохотно выпускает меня из рук.

Господи… Не то, чтобы я этого хотела… То есть хотела… Просто… Не знаю... Смешно, конечно…

Я не понимаю, что со мной происходит. Я абсолютно запуталась в себе. В своих чувствах. В желаниях. В потребностях.

Пару минут назад я рыдала в истерике, а сейчас мне хочется радоваться этому чудесному кратковременному моменту.

– Можешь взять мой халат, – губы Пожарского трогает изумительная улыбка. Я не успеваю сойти с ума, как она исчезает с его лица.

– А вы? – неуверенно произношу я, натыкаясь на взгляд тёмно-карих глаз перед собой.

– У меня ещё один найдется.

– Точно? – глупо переспрашиваю.

Наверное потому что нервничаю и не знаю, что будет дальше.

– Точно, – утверждает Максим Андреевич и отходит в сторону. Снимает с себя мокрую футболку. Зацепив горловиной бровь, раздраженно шипит и бросает вещь под ноги.

– Вам нужно заменить пластырь. Этот намок, – инстинктивно бросаюсь ему помочь. О том, что я голая, вспоминаю в последний момент, когда ловлю на себе многозначительный взгляд Пожарского.

– Ива, – сухо выцеживает он. Я стопорюсь. В голове сбиваются шестеренки. Мысли разлетаются, как напуганные голуби.

– Д-давай-те, я п-посмотрю, – запнувшись, резко прикрываю стратегические места руками.

Выгляжу полной дурой. Да, блин! И это после всего, что между нами было на том треклятом чертовом столе! Монстр смотрит так, что всё моё тело воспламеняется огнём от стоп до самой макушки. Как будто он готов меня сожрать.

– Малыш, я не каменный, – хрипло выдавливает он, пригвождая меня к месту голодным взглядом. – Посмотришь потом. Сначала оденься и принеси мне полотенце.

– Д-да… Уже иду. – Всё ещё подтормаживаю, невинно хлопая ресницами. Не могу разорвать с ним зрительный контакт.

Тянет к нему очень сильно. Почему так происходит – у меня нет объяснений. Абсолютно никаких.

Я никогда не засматривалась на взрослых и опасных мужчин. Но от Максима Андреевича не могу оторвать взгляда. Мне нравятся черты его мужественного лица. Структура его спортивного тела. Глядя на него, я испытываю симпатию и даже интерес без проявления каких-либо сексуальных действий или чувств.

– Ива, – он вынуждает прервать мысли и вздрогнуть от резкости тона. Ждёт, что я покину душевую кабину и оставлю на какое-то время его в покое.

– Ухожу... – с моих губ срывается резкий выдох. Всё ещё смотрю на него и чувствую, как ноги становятся свинцовыми. Не могу ими пошевелить. Пульс в ушах по сотому кругу набирает обороты. Зашкаливает и оглушает. А всё потому, что Пожарский подходит ко мне впритык. Зарывшись пятерней в моих волосах на затылке, сжимает их в кулак.

– Непослушная… Хочешь, чтобы я трахнул тебя здесь? – шумно выдыхает, намеренно продирая щетиной моё лицо. – Сзади или спереди, И-и-ива?

– А н-надо? – теряю дар речи, ощущая, как от его близости живот сводит сладостным спазмом.

– Надо… – Сблизив наши губы, он обводит выразительным взглядом моё лицо, а затем целует так, что ноги вмиг становятся ватными. Проталкивает в меня язык, находя и лаская им мой. Губы всасывает, неосторожно царапая их зубами. Сминает. Кусает. Таранит сладким языком мой рот, пока оба не начинаем задыхаться.

Только он так умеет целовать. Безумно вкусно. Неповторимо. До дрожи в коленях. До головокружения и потери реальности.

– Отсосешь? – хрипло выталкивает. На губах проскальзывает ехидная улыбка.

– Я?

В грудь ударяет паника, и я захлебываюсь резким вдохом.

Он переключает с горячей на ледяную воду, выпуская меня из рук. Струи вонзаются в разгоряченную кожу острыми иголками. Взвизгнув, я быстро прихожу в себя и вылетаю из душевой кабинки, словно пуля. Кутаюсь в огромный махровый халат, который срываю с вешалки. Боковым зрением замечаю, как Макс Андреевич стягивает с бедер прилипшие штаны вместе с бельем.

Бож-ж-же…

У него ещё и отпадная задница.

Чертов сукин сын…

Сверкая соблазнительными «булками», он становится под душ. Делает напор воды посильнее. Оперевшись ладонями о кафель, на какое-то время застывает.

Браво, Ива!

Угораздило ж тебя спровоцировать взрослого мужика на пошлость.

Что значит: «Отсосешь?»

Действительно ли я должна отсосать?

«Господи, да он в своём уме?» – думаю я, и только после того, как удается переварить стыд, вспоминаю о его просьбе.

Полотенце, Ива! Ему нужно подать полотенце!

Чер-р-рт!

Какой, на хрен, минет???

Глава 27

Макс

Выйдя из ванной, замечаю, что смущенной Ивы уже и след простыл.

Усмехаюсь…

Наверное я выдохну и перестану переживать за неё и за дом, только когда привяжу девчонку к кровати.

Высушив тело полотенцем, натягиваю свежую футболку и чистые штаны. Прячу в карман пару презервативов. Меняю пластырь на новый. Привожу волосы в порядок и только потом покидаю спальню, шагая к лестнице.

Снизу доносится шум электроприбора. Неспешно спускаюсь в гостиную. Долго искать Иванну не приходится: она, как истинная хозяйка, затеяла перед ужином уборку. Только передника, как у мамы, не хватает…

Засмотревшись на домашнюю девочку, в который раз сдерживаю себя, чтобы не рассмеяться.

Пиздец…

Теперь я, кажется, видел всё.

Ну, почти всё…

Облокачиваюсь на перила. Склонив голову набок, с интересом наблюдаю за тем, как Иванна энергично управляет пылесосом.

На ней снова моя рубашка, застегнута на две средних пуговицы.

Да, милая, вот так…

Ещё немного наклонись…

М-м-м… Идеальная тройка…

Налюбовавшись грудью в глубоком вырезе, опускаю взгляд ниже. Где полы рубашки слегка раздвинуты и транслируют моему взору не слишком возбуждающую картину. То есть, сама Ива в любом случае выглядит сексуальной девочкой. Надень на неё рубище, и она всё равно будет напоминать аппетитный сочный персик. Просто лицезреть её в моих трусах довольно непривычно.

– Тебе мои боксеры нигде не жмут? – сделав рожу посерьезнее, перекрикиваю гул пылесоса.

Услышав мой голос, Ива вздрагивает. Стреляет в меня удивленным взглядом, а затем вырубает излишний шум.

– Если бы мои трусики каким-то таинственным образом не исчезли из вашей гостиной, то ничего бы не жало! Вы фетишист? – злится, забавно поджимая губу.

«Боги, откуда она такая?» – не устаю задаваться этим вопросом снова и снова.

– Малыш, я тебя уже люблю… – потеряв всякую выдержку, взрываюсь громким хохотом.

Из-за моей реакции щёки девчонки вмиг становятся пунцовыми. А сама Ива ещё более привлекательной. Такой уютной и желанной девочкой, которую не хочется отпускать.

В крови мгновенно подскакивает адреналин, но я стараюсь держать себя в руках. Хоть это и непросто. Лукаво прищуриваюсь, решая, что на этот раз не отступлю и добьюсь от неё желаемого. К плану на вечер я добавил ещё один важный пункт. Тот, который озвучил ей в душе.

– Со словами будьте осторожнее, Максим Андреевич. Любовь – штука очень коварная. Если и правда в меня влюбитесь, что делать будете? – съязвив, Ива увозит пылесос в прачечную комнату.

Я следую за ней, размышляя о том, что влюбиться – это последнее, чего я хочу. Наивная иллюзия короткого бессмертия – вот что означает для меня любовь.

Моя реальность – это мой бизнес. В нём заключается моя жизнь. Поэтому я предпочитаю голый расчет нелепым чувствам.

С Ивой сталкиваемся на кухне, когда она выходит из прачечной и включает кран, чтобы помыть руки. Протягиваю ей чистое полотенце.

– Спасибо, – сокрушенно вздыхает, избегая зрительного контакта.

«Ну уж нет», – хмыкаю я. – «Копаться в себе – это неблагодарное дело».

Вытащив из шкафа тарелки, ставлю их на столешницу и следом выдергиваю из рук девчонки махровое изделие, которым она усердно пыталась содрать кожу на кистях.

Ива вскидывает на меня ошарашенный взгляд. Точь-в-точь копирую её эмоции. Пялимся друг на друга, как неподелившие фирменную майку подростки. Захлопав ресницами, она инстинктивно поджимает губы. Прищуривается. Смешная до невозможности и чудесная до умиления. Ну просто ангел во плоти.

Беру её за руки. Притягиваю к себе и вынуждаю обнять меня за талию.

– Даже не знаю, что тебе сказать, малыш, – напряженно выдыхаю, распуская небрежно собранный у неё на затылке пучок. Влажные пряди каскадом осыпаются на хрупкие плечи.

Я в который раз изучаю необычные черты её милого лица. На нём ни грамма косметики. Чистая кожа. Большие, яркие глаза с длинными, изогнутыми ресницами. Аккуратный носик, чувственные губы и круглые щёки создают вид неотразимой нежной девочки.

В такую можно ненароком влюбиться…

Встряхнув головой, прихожу в адекват. Прочищаю горло.

– О чём это вы, Максим Андреевич? – интересуется Ива, пронзительно глядя мне в глаза.

Если не расставить все точки над «и» сейчас, чувствую, что на этом далеко не всё закончится…

– О вопросе, который ты задала мне в гостиной.

– Вы никогда не любили? Никого? Серьёзно?

– Не хотел бы повторять пройденный урок. А тебе не советую заморачиваться над моей шуткой. Ладно?

– Я и не собиралась… – огорчившись, Иванна отводит взгляд в сторону.

Ну, всё, Макс. Доебались. Это полный пиздец…

Мать вашу, что за реакция? Что у неё в голове?

Девочка не может за пару часов влюбиться в незнакомого мужчину только потому, что потрахалась с ним. Ну не может!

Я могу принять многое: иллюзии там... Самообман. Химию. Но точно не любовь.

Оторвав себя от Ивы, хватаюсь за тарелки.

Знал, что связываться с ней себе дороже. Понимал. Но не устоял.

Слишком сильное влечение…

Такого я сто лет не испытывал.

– Наш ужин стынет. Я отнесу посуду и разожгу камин. Возьми в ящике столовые приборы. Убирать больше ничего не нужно. Окей?

Девчонка молчит, глядя куда-то в пространство.

– Ива? – тщетно пытаюсь привлечь её внимание. – В меня влюбляться не стоит. Я могу не оправдать доверия. Просто расслабься и наслаждайся сегодняшним вечером.

– Как скажете, Максим Андреевич, – вдруг поворачивает ко мне лицо, на котором расцветает довольная улыбка.

Что за хрень?

Господи, она сведет меня с ума.

– Не волнуйтесь. Как однажды сказал наш профессор Тихонов: «Все мы животные. И трахаемся если не для рождения потомства, то точно для здоровья». Какая ж тут любовь?

– Что за профессор такой… пришибленный? – ошарашено округляю глаза.

– Неважно, – отмахивается Иванна. – Несите тарелки, я вас догоню.