Текст книги "Невеста младшего брата (СИ)"
Автор книги: Елена Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 54
Макс
– Не бей его! – истошно кричит Кристина, не внимая моему приказу.
Подбежав ко мне, хватает за плечи и оттягивает от Ильи.
– Вы же братья! Не надо, Макс! Прекрати!
– Я сказал, уйди!!! – басом реву, стряхивая с себя её руки. Расправив плечи, делаю резкий вдох. Ребра трещат. Лёгкие до боли распирает от воздуха. Играя желваками, выдерживаю небольшую паузу, а затем ставлю жесткий ультиматум мелкому говнюку: – Завтра первым же рейсом летишь к родителям. С меня хватит!
– Мне и здесь хорошо, на Родине… – шипит Илья, прикасаясь дрожащими пальцами к разбитой губе. Покачиваясь, медленно садится. Ощупывает затылок. Морщится. – Я не полечу. Здесь мои кореша. Тут мой дом. Тут телки нормальные. Че вам надо от меня? Нагибать и воспитывать нужно было раньше. Так бате и передай.
– Полетишь, – агрессивно рычу, ощущая, как меня колотит изнутри. Кожа огнем пылает. На лбу и груди выступает испарина. Я весь горю от переполняющей меня ярости, поскольку я заебался наблюдать за тем, как он творит невообразимую дичь. – Я не оставлю тебе выбора. Превращу твою жизнь в ад. Ты сам отсюда сбежишь. Либо вернешься туда, где всю ночь просидел! Вместе со своими, сука, корешами! – зло вытолкнув, поправляю на себе пиджак.
Взгляд цепляется за мини-бар.
Подойдя к нему, несколько секунд пялюсь на содержимое. Выбор большой. Поднимаю бутылку с любимым коньяком отца. Верчу её в руке. В самый раз заглушить стресс алкоголем, вот только не здесь и не сейчас. Я здорово вымотался в последние дни. Могу вырубиться за рулем.
– Макс? Что на тебя нашло?
Очнувшись от голоса Кристины, ставлю бутылку обратно и перевожу на невесту предупреждающий взгляд.
– Не лезь, – сухо звучит мой голос. – Если я не вправлю ему мозги сейчас – завтра будет поздно. Вернись в машину.
– Ты его убьешь. С ним всё в порядке?
– Живее живых, – комментирую его состояние.
– Тогда давай заберем документы и уедем домой? Пожалуйста… – просит она, поглаживая напряженные мышцы моей спины.
Раздражаюсь, поскольку Крис появилась отнюдь не вовремя и влезла не в свои дела.
– Иди в машину, – повторяю более приказным тоном. – Я закончу разговор с братом и мы уедем. Тебя наши разборки не должны волновать.
– Макс, но...
– Пошла в машину! – рявкаю, потеряв всякое терпение объясняться с ней.
Поджав губы, Кристина с кислым лицом спешит на выход.
Осознаю, что перегнул с ней палку и обидел её. Но я сейчас не в том расположении духа, чтобы без надрыва выражать свои требования.
***
– Итак, я хочу знать правду, – обращаюсь к брату, как только Брагина избавляет нас от своего присутствия. – Не советую сейчас врать мне или пытаться задеть. Я на грани из-за всей этой вопиющей ситуации. Близок свернуть тебе шею. Если не убью, нос точно сломаю. И сделаю это без малейшего зазрения совести. Кто её накачал наркотой? Ты?
– Не я.
– Кто, если не ты?
– Я не знаю, может она сама захотела попробовать? – хрипит Илья, поднимаясь на ноги. Подперев спиной уцелевший шкаф, тяжело дышит. Сверлит меня злостным взглядом. – Проверь записи с камер видеонаблюдения и ты увидишь, что ко мне она приехала под кайфом.
– Её привезли сюда твои дружки! – вспыляюсь, подходя к брату. – Кто подсунул ей дрянь?
– Не могу знать, – цедит гаденыш. – Ты приставил ко мне батиного цербера. Забыл? Я весь вечер дома сидел.
– Я тебе не верю, сука! – прокричав с надрывом, засовываю руки в карманы брюк, чтобы снова не вцепиться подонку в шею. Сдерживая агрессию, на мгновенье зажмуриваю глаза. – Зачем всё это, Илья? Для чего? – с шумом выдыхаю.
– Не хочешь осознать, что Ваня такая же как все? Меркантильная сучка? Любит потусить. Навернуть пару коктейлей. С парнями пошоркаться. Сегодня сама ко мне приползла, чтобы я её трахнул. Ты думал, она святая?
– Что ты, блять, несешь? – шиплю, прожигая брата гневным взглядом. В упор смотрю на него, испытывая когнитивный диссонанс. Меня снова колотит. Кажется, что капилляры в глазах от напряжения лопаются, а кровь в венах становится оглушающе огненной лавой. Кипучей волной до груди накатывает. – Она невинной была, – выдаю, не осознавая последствий своего поступка.
– И че? – ехидничает брат. – Завтра тетка ей новую целку сделает, для таких ло… – поспешно глотает окончание, – обеспеченных папиков, как ты. Вы же за этот рудимент пол состояния отвалите. А Ива девочка отнюдь не глупая. Да? Развела тебя, как… Ну ты понял, брат… кому сейчас деньги не нужны? Знаешь, сколько уловок существует? Сначала они от всего отказываются, пока ты не подсядешь на эту ложную невинность, как на иглу, а уж потом…
Он ещё что-то говорит, а у меня в голове непрерывный шум рождается. В черепной коробке гудит. Хочется заткнуть уши ладонями и встряхнуть головой.
Мой собственный мир до встречи с Иванной был выстроен из определенных идеалов и готовых решений, а сейчас он рушится, словно карточный домик.
Сука…
Осознание суровой реальности проходится по мне катком.
Если бы я не знал, что это может быть правдой…
Если бы я не знал…
– Зачем тебе эта шлюха? – интересуюсь зажатым до хрипа горлом. Слова, как тупые скальпели, режут связки, доставляя изощренную боль.
– Потому что я не хочу ваших с отцом миллионов! Хочу просто жить! – выплевывает Илья, растирая ладонью шею. – Посмотрите на себя. Вы же черствые, расчетливые роботы. С вами скучно. От вас женщины бегут к другим мужикам. Даже мать… – резко обрывает мысль, прикусывая губу.
Заторможенно разворачиваюсь, пытаясь вспомнить, зачем я сюда пришел. Несколько секунд, как слепой крот, толкаюсь по кабинету взглядом, а затем вспоминаю о синей папке. Вытащив её из сейфа, закрываю дверцу. Перед тем, как покинуть кабинет, ставлю жирную точку:
– Собери вещи. И чтобы ты сейчас мне не сказал, моё решение останется в силе.
***
– Максим Андреевич, мне надо вещи девчонки забрать. Я… могу войти… туда… – горничная, переминаясь с ноги на ногу, кивает головой на дверь кабинета.
– Можешь, – бросаю и незамедлительно покидаю дом.
Абсолютно ничего анализировать не хочу. Устал. Ещё одна мысль об Иванне, и череп лопнет надвое. Пошло оно всё к черту!
Дойдя до внедорожника, открываю пассажирскую дверь. Бросаю на сиденье папку и с силой захлопываю автомобиль. Застываю, сжимая ладони. В груди всё ещё бурлит кипучая злоба. Сочится из меня нездоровым жаром. Держусь, чтобы не впечатать в тачку кулак. Кристина и без того напуганная. Да и что это изменит? Ровным счетом ничего. Чтобы выпустить пар и прогнать из головы отвратительную картину, недостаточно одних сбитых костяшек…
Сука… Как это всё забыть?…
Застрявшее в памяти дерьмо гложет и отравляет.
Я же, и правда, подсел на невинность Вани, как на иглу. Здесь с Ильей не поспоришь.
За один короткий вечер влип в девчонку как пацан. Утонул в наивном, доверчивом взгляде…
Распробовал губы на вкус и заболел ею.
Ива – это вирус…
Причина моего внутреннего хаоса, и с этим нужно кончать.
Довольно себя накручивать и думать о ней.
Вытаскивая из кармана сигареты, закуриваю. Горький никотин забивается в лёгкие клубком дыма. Не припомню, чтобы я раньше столько дымил. Жесть…
Уничтожаю сигарету за считанные минуты, но не вставляет. Легче не становится. Мысли ещё больше атакуют мозг. Душа наизнанку выворачивается и затягивается в крепкий ноющий узел. Ни вдохнуть, ни выдохнуть нормально не получается.
Всё, что сказал Илья об Иванне, совершенно не укладывается в голове.
Разве она такая?…
А что, если да?…
Что, если ей удалось вжиться в роль невинной девочки, что я даже не заметил подвоха?
Размышляя об этом, я реально схожу с ума.
Осознаю, что связь с Иванной – самая досадная ошибка, которую я допустил.
Какого черта я на неё клюнул? И ведь с самого начала принял за шлюху. Весь её откровенный вид об этом кричал.
– Сука! – не сдерживаюсь, всё-таки ударяю ладонью по кузову внедорожника, а затем сажусь в машину и громко хлопаю дверью. Всю дорогу до дома думаю о делах, параллельно обсуждая с Брагиной ресторан и место, где она бы хотела отпраздновать нашу свадьбу. Ссору с Ильей не затрагиваем. Я делаю всё, чтобы занять мозг другой информацией. Даже выдавливаю скупую улыбку для будущей жены.
– Выпить хочешь? – спрашивает Кристина, когда мы переступаем порог моей квартиры.
– Налей мне виски, – бросаю, уходя в спальню.
По дороге избавляюсь от папки и верхней одежды, снимаю с себя обувь, пиджак, затем рубашку. Стягиваю брюки, белье, носки и быстро шагаю в душ, становлюсь под теплые струи воды. Пытаюсь определить, насколько тонкая грань между правдой и ложью и где я просчитался, лавируя между этими понятиями. Я был другого мнения об Иванне, пока не увидел собственными глазами то, что перечеркнуло все мои планы на неё.
Опираясь ладонями на кафель, прикрываю глаза и расслабляюсь. Слышу, как Кристина заходит в душевую кабину, прикасается кончиками пальцев к моей спине. Осторожно проводит по позвоночнику вниз. Целует между лопаток…
– Не против, если я с тобой приму душ? – тихо шепчет моя будущая жена, подныривая под руку и становясь лицом к лицу.
– Крис… – хриплю я, никак не реагируя.
– Пожалуйста, Макс… – встав на носочки, Брагина сплетает наши дыхания в одно, – не гони… я правда соскучилась, родной… – прошептав, она обхватывает губами мои губы, затем проводит по ним языком, обнимая одной рукой за шею, второй лаская член.
– Нам нельзя… – сипло напоминаю ей о предписаниях Катерины.
– Ничего страшного не случится… Я же скоро улетаю. Я хочу тебя, Макс… Мы осторожно…
Чувствую, как животные инстинкты берут верх. Как тело откликается на близость. Как член наливается кровью в её умелой руке. Желание выплеснуть накипевшие в душе эмоции становится неуправляемым. Возбуждение приводит к потере самоконтроля и к потребности подчинить.
Обхватываю Кристину за талию и крепче прижимаю к себе. Впиваюсь в сочные, мягкие губы. Зубами вгрызаюсь, сплетая наши языки. Целую грубо, несдержанно и бесконечно долго, лишая нас обоих дыхания и поглощая ртом её утробный стон.
Злость, ярость, страсть, бурлящие во мне эмоции разом вырываются наружу.
– На колени… – хриплю, обхватывая ладонью шею у основания черепа. Давлю рукой, вынуждая Кристину подчиниться.
Опустившись на пол, Брагина покорно открывает рот и принимается за дело. Сосет, вбирая мой член на всю длину. Прикрыв глаза, отдаюсь бешеному порыву. Фиксирую голову Кристины рукой и самозабвенно вбиваюсь ей в глотку. Перед глазами возникает красная пелена. Вместе с ней всплывает образ порочной Иванны. Душу рвет. Психуя, ускоряюсь, пока Крис не начинает задыхаться и отталкивать меня, упираясь ладонями в бедра. На последних фрикциях ловлю оргазм. Выдергиваю себя из тесного рта и бурно кончаю невесте на губы. Но мне мало. Мне, блять, ничтожно мало. Я хочу большего. Хочу забыться и стереть из памяти ту, которая не дает мне покоя…
Глава 55
Ива
Месяц спустя…
– Ксюша, подожди! – едва узнав подругу, ловлю её за предплечье у входа в морг.
Последний раз мы встречались в марте, ровно месяц назад. Посидели в кафе. И после того момента события оставшегося вечера словно стерли из моей памяти. Ксюша на месяц пропала из универа. Перестала отвечать на мои звонки и смс. А сейчас, при встрече ведет себя так, словно мы незнакомы и никогда не дружили с ней.
– Привет! – здороваюсь, оценивая её насупленное лицо.
Стоит заметить, что Ксения похорошела и полностью изменила свой стиль обычной девчонки. На ней новые фирменные шмотки, коих у неё никогда не было, отнюдь недешевая стильная сумка, оригинальные кеды Конверс, бижутерия, о которой она мечтала, листая странички модных глянцевых журналов, но не могла себе позволить... платиновые нарощенные волосы… Девчонка из среднестатистической семьи преобразилась до неузнаваемости, превратилась в мажорку, словно выиграла джекпот...
– Здарова, – бурчит она, игнорируя мою попытку пообщаться с ней. Шагает вперед, и мне приходится дернуть её за руку, чтобы Ксюша притормозила и взглянула на меня.
– С тобой всё в порядке? Почему ты меня избегаешь? Ты перестала со мной общаться, а я даже не знаю по какой причине? Я тебя обидела чем-то?
– Нет, – ответив, пытается слиться с толпой студентов, но я удерживаю подругу за руку, не давая уйти.
– Тогда почему ты делаешь вид, что не знаешь меня?
– Вань, отстань! – нетерпеливо фыркает, не желая продолжать разговор. – Мне правда не до тебя. Я месяц учебы похерила. Сейчас занятие по анатомии пропущу.
– Объяснись, – требую я, за минуту до начала пары. – Я всё равно не отстану.
– Боже, что тебе объяснять? – несдержанно шипит. – В семье нелады. Предки разводятся. Не хочу ни с кем разговаривать. Ясно?
– Прости, я не знала.
– Проехали.
– Ксюша?…
– Ну что еще, Вань? – раздраженно закатывает глаза.
Пережив несколько секунд растерянности, беру себя в руки.
– Помоги мне вспомнить, пожалуйста. Ты же единственная, с кем я была в тот вечер в кафе. Мы выпили напитки, вышли из здания, а дальше началась какая-то муть и сплошные пробелы в памяти. Помню обрывками компанию девчонок, затем каких-то парней. Мы разговаривали, шутили, играла музыка, они откупорили шампанское… затем снова огромный пробел. Память словно отшибло. Кто те ребята? Я ничего не помню. Они мне что-то скормили? Утром я проснулась в своей постели с жуткой головной болью и с кучей вопросов, но тебя не было рядом. Я едва пришла в себя.
– Я их не знаю, Ваня, – отвечает Ксения, нетерпеливо поглядывая на дверь, за которой идет лекция по вскрытию трупа. – Просто случайные прохожие. Праздновали чью-то днюху. Ты выпила немного вина и тебя стошнило. Мы сразу же пошли домой. Ты упала на кровать и вырубилась. Всё! Что ты ещё хочешь от меня услышать? Ты проспала всю ночь. Утром мне пришлось уехать домой. У матери была истерика. Я не стала тебя будить. Надеюсь, вопросы исчерпаны? Я могу идти?
Выдернув свою руку из моей хватки, Ксения сбегает, оставляя меня один на один с моими мыслями. Только как бы я не пыталась напрячь память и вспомнить ещё хоть что-то – всё зря. События того злосчастного вечера остаются по-прежнему стертыми, как будто я и вправду крепко спала…
***
Толкнув массивную железную дверь, захожу внутрь последней. Морщусь от неприятного запаха. В помещении морга столпотворение из санитаров и студентов. Выбираю место поближе к столу, на котором приготовлено для вскрытия тело.
– Хочешь батончик? – одногруппник Андрей неожиданно протягивает к моему носу свой утренний перекус. – Протеиновый с арахисовой пастой. М-м-м…
Я смотрю на сладость, покрытую молочным шоколадом, и меня начинает мутить.
«Боже, как он это ест?» – задаюсь вопросом, вспоминая, что совсем недавно я сама любила уплести 1-2 батончика с карамелью и лесными орехами. Сейчас словно отвернуло. Видеть их не могу, не то что переносить на запах.
– Отвали, Чернов, – шикает однокурсница Вера.
Стоя с несчастным видом, девушка прикрывает нос платочком. Лицо бледное, ни кровинки в нём. На стол с трупом и кропотливую работу патологоанатома Антона Васильевича совсем не смотрит. Отводит взгляд.
Как она собирается стать хирургом – большой вопрос…
Запах здесь и вправду жуткий, мало кто стерпит смрад разлагающихся тел, но меня в этот раз почему-то не пронимает. Я спокойно наблюдаю, как острое лезвие скальпеля отделяет кусок кожи от мертвой плоти…
– Зря. У меня ещё пирог с капустой есть, – озвучивает Чернов, пробуждая нереальный аппетит. Ещё не почувствовав запаха еды, я уже мечтаю о том, чтобы съесть хоть маленький кусочек… – Бабушка утром испекла. Только-только остыл.
– С капустой? – уточняю, не в силах побороть соблазн.
– Угу, – подтверждает он.
– Давай, – отрезаю уверенным тоном, понимая, что до конца лекции дожить без этой гребаной капусты не смогу.
Господи, что со мной не так?…
В последние дни я сама не своя. Только и делаю, что перебираю едой. И нервы ни к черту… То плакать хочется, то смеяться.
– Боже, Никитина, ты с ума сошла? – поражается Вера.
– Что? – сглатываю полный рот слюны, глядя в её выпученные глазищи.
– Трупы тебя не смущают? – спросив, подавляет рвотный рефлекс. – И запахи? О, боги.., как тут можно есть?
– Трупам пирожки не нужны, им пофигу, – утверждаю я, прячась за спину сокурсника и тихонечко разворачивая пакет. Вдохнув запах жареного лука, чесночка и капустки, как дурочка улыбаюсь, словно мне подсунули шедевр из ресторана от шеф-повара с пятью звездами Мишлен. – Просит желудок, что поделаешь? – пожимаю плечами, откусывая кусочек. – М-м-м-м… бож-ж-же-е-е… – закатываю от удовольствия глаза, пережевывая вкуснейшую в мире овощную начинку с хлебом. – Чернов, я тебя люблю… – говорю с набитым ртом.
– Что, и замуж за меня пойдешь? – строит мне глазки паршивец. Шутит конечно.
– Неее, – отрицаю, подыгрывая ему. – Тут одного пирожка недостаточно. Вот станешь знаменитым хирургом, тогда и подумаю. Боже, как же вкусно! Мне б такую бабушку…
***
– Никитина, ты прямо, как моя беременная мать, – ворчит Вера, плотнее прижимая платок к носу. – В свои сорок три она решилась на вторые роды, и теперь её желудок требует всякую неудобоваримую хрень. Она с таким же аппетитом, как ты, селедку со взбитыми сливками на обед жрет. Жесть.
Чувствую, что мне тоже плохо становится, но уж точно не от влияния атмосферы морга на мой организм. И дело даже не в маме Веры и не в её странных вкусовых предпочтениях в еде.
Какая-то иного рода слабость одолевает меня вместе с головокружением.
С недавних пор мне постоянно хочется спать. Бывают дни, когда без видимых причин накатывает усталость. Грудь в целом, включая соски, стала набухшей и болезненной.
Списав всё на предменструальные симптомы, с аппетитом поглощаю пищу.
– Не-е, Вера. Я точно не беременна. Селедку со сливками я бы не рискнула пробовать, а вот пирожок с капустой вполне. Обалдеть, как вкусно. М-м… – поспешно глотая, давлюсь куском. Как только удается откашляться, зависаю взглядом на хмуром лице патологоанатома. Повисшая в секционной пауза запускает под кожу миллиарды колючих мурашек. Антон Васильевич, держа в руке срез лёгкого, сверлит встречным взглядом нашу троицу, в том числе и меня.
«А когда у меня были последние месячные?» – вдруг задаюсь немым вопросом, глядя патологоанатому прямо в глаза.
«Блин…» – нервно сглатываю.
Вспомнить в моменте не получается. Мужчина всем своим серьёзным видом, как и басящим тоном, обрывает спутанные мысли в голове.
– Никитина! Тебя дома не кормят, что ли? Не можешь потерпеть до конца вскрытия?
– П-простите, нет… – соглашаюсь я, замечая боковым зрением, как Вера заваливается на Чернова без чувств. Тот ловит её в последний момент, не давая студентке упасть на пол. Я застываю с пирожком в руках, чувствуя на себе взгляды однокурсников. Кто-то хихикает, кто-то выражает отвращение громким «фу-у!»…
– Варламова! Слабонервным здесь не место! – окликнув Веру, Антон Васильевич в который раз устремляет на меня свое подчеркнутое внимание. – Быстрее доедай свой чебурек, – чеканит он. – Чесноком аж сюда прет. Можешь выйти за дверь, если и вправду невтерпеж.
Сглотнув набежавшую в рот слюну, чувствую, как начинает мутить.
Да, Боже!
Что со мной такое?
Вручив остатки пирожка Чернову, зажимаю ладонью рот и срываюсь на выход.
Из секционной вылетаю на всех парах, как петарда. Направляюсь на улицу. Достигнув небольшой автомобильной стоянки, забегаю за одну из машин и выблевываю содержимое желудка в траву. Какое-то время хватаю воздух ртом. Меня мелко трясет. Едва нахожу в себе силы держаться на ногах. Во рту стоит неприятный вкус и запах чеснока.
Чернов, сукин сын!
Он меня отравил? Что он мне скормил?
Зачем я ела тот чертов пирожок?…
– Девушка, вам плохо? Э-эй? – сквозь грохочущий пульс в ушах доносится незнакомый мужской голос и приближающиеся быстрые шаги. Срабатывает разблокировка дверей у одной из машин.
– О, не-е-ет… – стону, не обращая внимания. Меня всё ещё мутит. Обнимая ствол дерева, я снова блюю. Из глаз брызжут слезы. Мир вокруг меня вращается с бешеной скоростью, и этому нет конца…
– Давид! Воду с салфетками достань из багажника. Быстро! Нужно девочке помочь, – голос звучит совсем рядом. Чувствую чьи-то теплые руки на себе. Они отрывают меня от дерева и крепко удерживают в вертикальном положении, не давая упасть. – Сейчас всё пройдет. Не бойся. Я врач. Меня зовут Станислав Александрович. Я тебе помогу.
***
Боже, мне так стыдно, так стыдно… Я ничего не могу с этим поделать. И, тем не менее, доверяю себя случайному прохожему. Пытаюсь отдышаться. Затем пью воду, заботливо поднесенную к моему рту.
Мою руки, умываюсь, вытираю лицо салфетками. Свежий ветерок проникает в поры влажной кожи, и мне становится лучше. Тошнота отпускает. Даже пробивает на аппетит.
Теперь я бы съела клубники. Бож-ж-же, как я хочу свежей, сочной клубники. Чер-р-рт!
– Из морга, что ли? – звучит глубокий низкий голос моего спасителя.
– Угу… – кивнув, встречаюсь с выразительным взглядом серых глаз.
Стального оттенка радужки поблескивают в лучах апрельского солнца. В них столько теплоты. Никогда раньше не замечала, чтобы глаза так искренне смеялись. Эти смеются. Смотрят на меня и сияют добротой.
Мамочки, в них столько позитива, хоть и лицо у мужчины остается невозмутимым и сосредоточенным на мне.
– Ива, – негромко произношу своё имя. – Спасибо вам за заботу. Простите, мне так неловко. Впервые в жизни захотелось пирога с капустой, а он… не полез.
Вспомнив о запахе чеснока, прикрываю рот ладонью.
– Дать жвачку? – мужчина тянется рукой в карман джинс и вытаскивает блистер с жевательной резинкой.
– Пожалуй… – смущенно улыбаюсь, принимая от него несколько освежающих мятных подушечек.
– У тебя красивая улыбка, Ива. Не стоит её прятать из-за запаха чеснока. Договорились? – Станислав Александрович вдруг растягивает свою, и я приятно удивляюсь, рассматривая на его щеках скрытые под щетиной сексуальные ямочки.
Боже, он нереально привлекательный, когда улыбается. Вместе с тем в нём столько харизмы...
Наверное это ненормально тащиться от самодостаточных взрослых мужчин. Но в последнее время я только и делаю, что рассматриваю именно таких. Парни моего возраста перестали меня впечатлять. А вот те, которым за тридцать…
Вспомнив о Пожарском, переживаю очередной наплыв горечи и тоски.
Как забыть?
Как его забыть, когда он каждую ночь приходит ко мне во снах и вынуждает рыдать в подушку…
– Надо бы привести твой желудок в норму, – говорит доктор Станислав, уводя меня к черному внедорожнику. Такому же, как у Макса.
В первые секунды обзора моё сердце окунается в кипяток, сжимается в комок и срывается камнем вниз, а потом я успокаиваюсь, заметив за рулем совершенно незнакомого мне человека.
«Не он…» – с облегчением выдыхаю, ощущая, как больно бьет по нервам разочарование.
