Текст книги "В паутине южной ночи"

Автор книги: Елена Миронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Чего ты от меня хочешь? – взмолился Денис, утомленный экскурсом в историю яиц Фаберже.

– Как – что? – вытаращила глаза Эмма. – Дай мне семь тысяч, Корнилов!

Он уронил газету. Такую сумму на какое-то яйцо! Нет, жена положительно спятила!

– На аукционе Сотби работы Николаевского и Коноваленко были проданы за тридцать семь тысяч долларов, – сухо добавила она. – Что значит сумма в семь тысяч по сравнению с этой!

– Поразительная логика, – Денис взволнованно встал и заходил по комнате. – Зачем тебе это несчастное яйцо? Покупай серебро с фарфором и успокойся! Это слишком дорого!

– Это хорошее вложение денег, – упорно гнула свою линию Эмма.

– Но я не собираюсь вкладывать деньги, – взмолился Денис. Ему всегда было трудно устоять перед натиском жены. – У меня их не так много, дорогая, как ты думаешь!

Эмма нахмурилась и подошла к окну. Денис увидел, как вздрагивают хрупкие плечи и вся ее тонкая фигура. Эмма плакала. Из-за какого-то несчастного яйца, черт возьми!

– Хорошо, – вздохнул он. – Значит, в этом году мы не сможем поехать отдыхать в таком случае. Я же не миллионер!

Стоит ли говорить, что отдыхать они все же поехали?

В тайне от жены Денис однажды отнес это яйцо в один ювелирный магазин, расположенный рядом с их домом. Ему хотелось знать, вправду ли это яйцо такое дорогое и стоит немыслимых денег.

Ювелир, взявший с Дениса пятьсот рублей за оценку, быстро проглядев его через лупу, вернул яйцо и сообщил, что такими предметами завалены все комиссионки.

– Эти подделки стоят не дороже тысячи долларов, – добавил он.

Дениса словно молнией ударило. Он не верил в то, что Эмма, очень хорошо разбиравшаяся в таких вещах, могла повестись на такую откровенную подделку и переплатить за яйцо ровно в семь раз. Получалось, что она намеренно обманула его, дезинформировала, плела про каких-то Коноваленко и Зингера…

Денису стало не по себе, и он решил поговорить с женой.

– Слушай, я сегодня по делам был на Арбате, – этим же вечером сказал он ей, – и увидел в одной из витрин магазинов точь-в-точь такое же яйцо, какое купила ты! Но стоило оно что-то около тысячи долларов!

Он внимательно наблюдал за реакцией Эммы и увидел растерянность в ее глазах, впрочем, через несколько секунд жена пришла в себя.

– Ну, они все похожи, – улыбнулась она. – И, потом, только эксперт может определить, сколько стоит та или иная работа!

– Значит, это яйцо, за которое я отдал семь тысяч, было освидетельствовано экспертом? – уточнил Денис.

– Конечно, милый, а почему ты спрашиваешь?

Эмма аккуратно разрезала ножом цветную капусту в кляре, которую очень любила.

– Могу я взглянуть на свидетельство об экспертизе? – как ни в чем не бывало поинтересовался он.

Эмма отложила нож и вилку.

– Ты мне не доверяешь, Корнилов?

Ее голос изменился, глаза из зеленых превратились в голубые, что свидетельствовало о том, что жена начинает злиться.

– Ну почему же, – невинно пожал плечами Денис. – Мне просто интересно, как выглядит эта бумага и как вообще проводится экспертиза…

– У меня нет бумаги, – через силу улыбнулась жена и снова принялась за капусту. – Видишь ли, оценка раритетов стоит дорого, и я обращаюсь за помощью к знакомому эксперту, все опытные коллекционеры так делают. Он ничего не подписывает, не берет на себя ответственность, но и плачу я ему совсем немного. А ведь знаешь, есть эксперты, которые намеренно выдают сертификаты подлинности на копии и зарабатывают себе на хлеб с маслом именно таким вот способом! Экспертиза, милый, очень много значит!

– А. где обычно делают экспертизу подобных вещей? – как можно небрежнее поинтересовался Денис.

– В музеях, в галереях, – удивилась она. – А что?

– Да просто так, – пожал он плечами и перевел разговор в другое русло.

Через некоторое время, когда Эмма уехала на две недели в Германию, Денис отвез не дающее ему покоя яйцо в галерею «Артик» на Кузнецком мосту. Тамошний эксперт полностью подтвердил слова ювелира, который первым осмотрел подделку.

Значит, то ли эксперт Эммы намеренно солгал ей и положил в карман шесть тысяч Долларов, либо… Либо это Эмма солгала и положила эти деньги в свой карман, вернее, в карман Бориса.

Денис сначала хотел запустить этим яйцом в окно, но потом передумал. Потому что тысяча – это тоже деньги. Кроме того, без него будет невозможно вывести Эмму на чистую воду.

Денис бесился от мысли, что она принимает мужа за натурального лоха и называет ему завышенные суммы. Он был теперь уверен, что она проворачивала этот фокус не раз, и все из-за своего братца, который не способен зарабатывать себе на жизнь. Зато очень любит вкусно поесть, провести вечер в обществе красивой женщины в дорогом ресторане и хорошо одеваться. Получается, что он, Денис, содержит троих! Содержать взрослого мужчину, брата жены, ему совершенно не хотелось.

Но по прошествии времени, когда Эмма вернулась из поездки, он уже успокоился. Денег не вернешь, а скандал с женой не добавит семейного счастья. Но теперь уже он не даст обвести себя вокруг пальца!

С этого дня Денис запретил Эмме покупать антиквариат без него. Мало того – он присутствовал при всех ее покупках, по пятницам сидел на аукционе «Гелос», где Эмма транжирила его деньги, приходил в магазин, в котором она присмотрела себе понравившуюся вещичку, и торговался. Кроме этого, он сделал опись всех вещей в присутствии Эммы, чтобы она знала о том, что ей не удастся продать ни один предмет. Жена бесилась, но виду не подавала. Денис чувствовал, что она едва сдерживается, когда он ходит с ней на аукцион, но молчит. Да и что она могла сказать? Зато, видимо из вредности и желания досадить, она теперь хватала что попало. Денису снова пришлось урезать ее расходы, и Эмма решила наказать его. Она ушла спать в гостиную и не возвращалась в спальню. Но Денис тоже решил проявить твердость и делал вид, что ничего страшного не происходит.

Именно с того момента у супругов и стали возникать разногласия. Они, конечно, были и раньше, но тогда Денис всегда стремился урегулировать конфликт, как говорят в официальных сводках новостей. Он шел на уступки первый, ведь у Эммы всегда был козырь – ее слезы.

Денис не выносил женских слез, и жена это знала. И беззастенчиво этим пользовалась. Не часто, конечно, чтобы муж не привык, но все же с завидной периодичностью.

Когда Борис наконец открыл свой автосервис, у Дениса отлегло от сердца. Он был уверен, что уж теперь-то Эмма прекратит давать брату деньги, выкраиваемые из семейного бюджета. Но он ошибся.

Выяснилось это случайно. Как-то Денис нечаянно задел фарфоровую вазу, она упала, и от нее отлетел маленький кусочек. Денис быстро приклеил его на место, опасаясь гнева жены, ведь она уверяла, что мейсен-ский фарфор – очень дорогой и ценный.

Пока он клеил злосчастную вазу и чертыхался про себя, что испортил предмет искусства, случайно заметил на дне вазы небольшое клеймо.

«Дулево», было написано там. Значит, ваза была дулевского фарфора, а вовсе не германского Мейсена.

Денис не помнил, чтобы жена покупала вазу отечественного производства, поэтому схватил свою опись. Так и есть, этой дулевской фарфоровой вазы в ней не было. В последнее время все вещи проходили через руки Дениса, он контролировал Эмму. Как же так получилось, что жена приобрела эту вещь в тайне от Дениса? К тому же вряд ли этот предмет очень ценен, чтобы его покупку скрывать! И где же тогда мейсенская ваза?

Очень скоро Денис понял, что Эмма нашла новый способ обманывать его. Он же не делал фотографии вещей, он был не настолько искушен и изощрен! Он всего лишь составил опись, чтобы знать, сколько предметов в его доме и что они собой представляют! Если бы не этот досадный инцидент, он никогда бы не заметил, что мейсенской вазы нет, потому что плохо помнил, как она выглядит. Получалось, что Эмма подменяла действительно дорогие вещи на похожие, но имеющие гораздо меньшую стоимость. Для нее было главным – сохранить количество предметов и некоторое их соответствие описи. То есть если была фарфоровая ваза, то и нужно ее заменить фарфоровой.

Денис был так взбешен, что стал проверять все, что было в доме, и обнаружил еще несколько подмен. Вероятно, Эмма совсем недавно стала этим заниматься…

В тот вечер он был готов запереть жену в квартире и выпускать только под конвоем. Почему так случилось? Он же любит ее, для чего она ему врет?

И тут ему пришла в голову мысль, что Эмма могла завести любовника и содержать его. Впрочем, он вскоре отмел это предположение. Жена была слишком холодна, чтобы искать страсти на стороне. У нее была только одна живая страсть – это собственный брат. Ради Бориса она могла бы разбиться в лепешку, и Денис не сомневался, что именно Эленбергу достается разница, которую Эмма выручает от продажи предмета искусства и покупки дешевой замены.

Он долго думал, что же делать, ломал себе голову, как избежать утечки денег, а вскоре его студия начала тонуть. Вполне возможно, что по его собственной вине. Ведь он столько времени уделял домашним неурядицам, что не разглядел вовремя проблем в фирме. Потом он отказался купить для Эммы севрскую шкатулку. Но она так и не поняла, что дела действительно плохи. Или не поверила ему. Или ей попросту было наплевать на дела мужа.

Ему было особенно обидно, когда Эмма отказалась продать магазин, чтобы помочь ему. И это после того, как он содержал жену и ее брата, практически ни в чем не отказывал?

Денис до сих пор не мог понять, почему он так долго думал о том, что делать с воровством Эммы – а иначе это и нельзя было назвать, а мысль о разводе не приходила ему в голову. Неужели он настолько сильно любил Эмму, что не хотел ее терять ни за что, даже зная, что она предает его, вытягивает из него все деньги? Или это она внушила ему мысль о том, что она ему так дорога?

Денис в этом так и не разобрался.

Зато он точно знал, что в данный момент входит в свой двадцать четвертый номер в санатории не один, а в сопровождении самой лучшей женщины на свете! Правда, она уже начала выказывать нетерпение, пока он пытался отогнать от себя воспоминания об Эмме, пришедшие так некстати. Но от этого не перестала быть самой лучшей женщиной на свете!

Куропаткин шел по длинному коридору санатория. Навстречу ему попалась горничная в белоснежном переднике, и почему-то она показалась ему какой-то странной, необычной. Впрочем, может быть, они знакомы или виделись, и он запомнил ее. Ведь одно из Убийств произошло в этом санатории, только не на этом, а на третьем этаже, и Куропаткин опрашивал персонал и соседей убитого.

Он нашел номер Корнилова и постучал в дверь. За дверью было тихо. Капитан постучал громче. Через минуту дверь нехотя распахнулась, и из-за нее выглянул недовольный Корнилов. Он был взъерошен, а губы перепачканы в красной помаде. Куропаткин отчего-то почувствовал к нему сильную неприязнь. Подумать только, недавно похоронил жену, а уже приволок в номер какую-то женщину… Пытаясь справиться с раздражением, он сказал:

– Мы можем с вами поговорить?

– Сейчас? – удивился Корнилов.

– Именно сейчас. Это важно, – подчеркнул капитан. – Пожалуйста, вы ведь завтра уезжаете…

– Я уезжаю в обед, – Корнилов вышел в коридор, прикрыв дверь за собой. Он упорно не хотел пускать следователя в номер. – Ас утра я буду в полном вашем распоряжении, обещаю. Даже сам приду, куда надо. Вы простите меня, Владимир…

– Сергеевич, – сердито подсказал Куропаткин.

– Ну да, Владимир Сергеевич, конечно. Но я сейчас никак не могу уделить вам время. Я занят, понимаете?

– Да уж вижу, – пробурчал следователь.

Ему было жаль потерянного времени, но заставить Корнилова отвечать на его вопросы в неурочное время он тоже не мог. Корнилов пока не подозреваемый, и никакого ордера на его арест или постановления о его задержании у Куропаткина нет, Тем более что Денис числится потерпевшим. Куропаткин сам проявил инициативу, ему, видите ли, не спится и не отдыхается. Но это вовсе не значит, что Корнилову не должно отдыхаться. И какое его, Куропаткина, дело, что Денис в номере с женщиной. Он взрослый мужчина и волен делать все, что захочет. Правда, он не показался капитану ловеласом, а даже скорее наоборот… Корнилов искренне страдал по погибшей жене и не выглядел человеком, приехавшим на курорт развеяться. К тому же физиономия Дениса, обрюзгшая, с красными, воспаленными глазами, и стойкий запах перегара свидетельствовали о том, что он заливает свое горе литрами алкоголя. Хотя, может, он уже залил свое горе и теперь решил оттянуться – на прощание, так сказать?

Следователь побрел обратно по коридору, сердясь на себя. Ну конечно, с чего он взял, что Корнилов тут же предоставит ему свой номер и с готовностью станет общаться с ним. У него свои дела. Вот завтра, в девять утра, как они с ним договорились, Корнилов должен будет отвечать на все вопросы, которые задаст ему следователь.

Куропаткин понимал, что он такой злой из-за сегодняшнего вечера, явно неудавшегося. Он разочаровал Анжелу, обидел ее, поставил под сомнение ее женственность, очарование и сексуальность. Вел себя как последний идиот. Но он никогда не был в таких ситуациях и не знает, как надо вести себя. Вот если бы он был Казановой, тогда без проблем уладил бы трудный момент. Хотя, если бы он был Казановой, улаживать бы ничего не пришлось…

Куропаткин сел на лавочке у санатория и закурил. После отъезда жены он совсем распоясался и только за сегодня выкурил уже пачку сигарет. Когда Наташа была дома, она строго следила за тем, чтобы муж курил не более трех сигарет в день, а лучше – еще меньше. Проверяла его карманы, выдавала ему деньги на сигареты и сама, как заправский детектив, высчитывала возможность курения мужа на работе чужих сигарет. Она уговаривала его вообще бросить курить, чтобы не быть рабом этой дурной привычки, влияющей на здоровье. Теперь же все изменилось. Без нее ему и домой не хочется идти! Может быть, пойти на работу? Еще раз перечитать дела по убитым мужчинам, проанализировать, случайно ли то, что все они имели близость с женщиной перед смертью? Если версия о том, что убийца—женщина, получит свое подтверждение, значит, надо искать ее среди окружения этих троих убитых. Эксперты со дня на день должны предоставить отчет о вагинальных выделениях. Экспертиза могла быть сделана и раньше, но сейчас некоторые счастливчики все-таки в отпуске…

Если выделения принадлежат одной женщине, значит, эти трое были связаны между собой именно ею, этой женщиной. Но возможно, это и совпадение, и троих мужчин убили три разных убийцы. Но Куропаткину не верилось в это. Когда слишком много совпадений, это уже закономерность. Итак, что он имел? Пока только ясно, что у этой дамы, или У одной из них, должны быть сильные руки. Может, убийца даже занималась каким-то спортом, типа армрестлинга, силовыми видами. Может, метала диски. Координация у нее хорошая. Одного она ударила ножом прямо в сердце, хладнокровно и четко. Второго задушила при помощи подушки. А третьему она попала в висок пепельницей, попала точно, с расстояния в один метр. Но пепельница очень тяжелая, Куропаткин ее брал в руки. Значит, чтобы так кинуть и попасть в цель, женщина должна была твердо знать, что хочет этого человека убить, а не напугать. Зачем же тогда она переспала с этим человеком, если ненавидела его? Или она убивает тех, которые не смогли удовлетворить ее? Тех, с кем секс ей не понравился? Но тогда, значит, она сумасшедшая. Потому что нормальная женщина, которую не устраивает сексуальный партнер, просто уйдет и не будет с ним встречаться.

Что же это за самка такая? Самка каракурта? Она пожирает всех своих незадачливых любовников…

Впрочем, еще не готова экспертиза, и неизвестно, одна ли это женщина или эти мужчины были близки с разными женщинами. В конце концов, они были в отпуске…

Куропаткин вздохнул и поднялся со скамейки. На душе у него было тяжело. Взгляд его упал на домик, в котором он был всего несколько часов назад с Анжелой. А что, если зайти к ней и постараться объясниться еще раз? Про то, что он считает себя недостойным ее, про то, что она заслуживает большего, чем быть его любовницей, а с женой он не разведется, потому что… потому что любит жену, к тому же у них ребенок. И что красавица Анжела может найти себе блестящую партию. И чтобы она не тратила свои силы на него, бедного следователя Куропаткина. Потому что ничего хорошего из их отношений не выйдет, потому что потом им обоим будет больно и неприятно, и…

Вдохновленный Куропаткин, укоряя себя тем, что не смог сразу, еще тогда, произнести эту речь, направился по тропинке к домику Анжелы. Правда, его постигло разочарование: в окнах не было света. Он почему-то не думал, что она уже спит, вероятно, она просто ушла. Прогуливается где-нибудь или купается в море. Он почувствовал беспокойство: было уже темно, а гулять так поздно такой красавице, как Анжела, очень опасно.

На всякий случай Куропаткин все же постучал в дверь. Но в доме было тихо.

Он тяжело вздохнул и направился по уже привычной дороге к себе на работу. Заснуть он не сможет, будет думать о сегодняшнем вечере, значит, лучше всего провести время с пользой для дела. Он еще раз должен перечитать все материалы по убитым мужчинам. Что-то непременно должно отыскаться! Ведь убийца живой человек. И хотя он подготовился, судя по отсутствию улик, но он все равно где-то прокололся. И задача следователя – выявить этот прокол.

Денис был несказанно удивлен, когда Лика, оставив сумку, которую он не заметил в баре, у двери, бросилась на него.

– Эй, эй, потише, – он неловко отвел ее руки от себя.

– Что, снова проблемы? – насмешливо поинтересовалась она, устраиваясь в кресле с ногами. Денис невольно подумал, что Эмма всегда сидела, выпрямившись, как солдат, и не позволяла себе таких свободных поз.

– Да нет никаких проблем, – смутился он. – Просто ты слишком быстрая.

– А тебе надо время, чтобы разогреться? Хорошо, оно у тебя есть, правда, не очень много…

Денис с досадой покачал головой. Он хотел объяснить ей, что не нужно ему время, чтобы разогреться. Что он не может вот так сразу вскочить на нее, как самец в период случки, и через несколько минут слезть. Но он не мог заставить себя это сказать. Все слова словно застряли у него в горле и не могли вырваться наружу.

Он заглянул в холодильник и увидел там остатки виски. Плеснул в два стакана, положил лед и протянул ей стакан.

Она сделала глоток и сморщилась.

Денис выпил содержимое своего стакана одним залпом. Ему бы не помешала сейчас непочатая бутылка виски. В присутствии Лики он смущался, как школьник.

– Ну, разогрелся? – вопросила она.

Он покраснел. Ее голос доводил его до дрожи.

– Ты здесь отдыхаешь? – поспешно задал он глупый вопрос, усаживаясь в кресло напротив.

– Нет, работаю, – улыбнулась она.

– Извини, я…

– Да все нормально, – Лика махнула Рукой. – Да, я отдыхаю. Скоро мой отпуск заканчивается, и я возвращаюсь домой.

– А где ты живешь?

Денис уцепился за эту подкинутую ею возможность нового вопроса, как утопающий Хватается за спасательный круг.

– Ты все равно не знаешь этого города, – вздохнула Лика. – Ну что, долго мы еще будем вести такие беседы? Можем, займемся делом?

Она поднялась и медленно подошла к нему.

– Разве ты этого не хочешь? – вкрадчиво спросила она Дениса.

Самое удивительное, что он и вправду «этого» не хотел. Но промолчал, чтобы не обижать ее. Лика считает себя неотразимой, и правильно делает. Наверняка ни один мужчина не откажется, если она станет демонстрировать ему свои прелести, как это делает сейчас для Дениса. Надо же, как она напоминает Эмму! Но только Лика – живая, непосредственная, естественная. А Эмма была скована дурацкими манерами, как кандалами. Она не могла позволить себе многого, потому что должна была соответствовать своему образу, который уже сложился у окружающих. А Лика – другая…

Ладно, пусть будет так, как она хочет. Он еще успеет ей сказать – после того, что будет, что она ему очень нравится. И что он хотел бы продолжить их отношения, хотел бы узнать ее гораздо ближе, чем это позволяют интимные отношения, хотел бы узнать о ней все. Все: о ее вкусах, пристрастиях, любимых книгах, о ее родителях и школьных годах. Хотел бы посмотреть ее детские фотографии, которые наверняка умилили бы его. Хотел бы… – Ну что же ты? – простонала она, и Денис, сосредоточившись, неотвратимо погрузился в нее, как моряк с тонущего корабля погружается в пучину моря…

Куропаткин не мог уснуть, он все думал об Анжеле, вспоминал ее нежную шею с золотистым локоном, выпавшим из прически, ее женственную фигуру с тонкой талией и округлыми, совершенными бедрами, ее прелестную грудь, мягкий подбородок, полные губы и чувствовал себя дураком. Он пытался оправдаться тем, что Анжела – это мечта любого художника, но правда заключалась в том, что он уже давно не художник и никогда им не будет. А его нынешняя профессия не оставля-5 ет никакого простора для романтики, она вся построена на логических выводах и умозаключениях, в отличие от фантазий и эмоций, которые необходимы художнику.

Чтобы отвлечься от мыслей об этой женщине, следователь встал, поставил чайник и открыл домашний фотоальбом. Он рассматривал фотографии, на которых были изображены смеющаяся жена, маленький Вовка, да и он сам, Вовка-большой, и ему стало немного легче.

Отчего-то убийство Эленберга не нравилось ему больше остальных. И вообще вся эта троица – Корнилов, его жена и свежеубиенный Эленберг – не вписывалась в общую картину с предыдущими тремя убийствами.

Куропаткин подумал, что надо бы проработать еще одну версию. Вероятно, на Корнилова и на Эленберга напал один и тот же человек. Просто покушение на Корнилова не удалось, но, значит, будет совершено новое. Может быть, кто-то решил уничтожить всю эту семью?

Он пожалел, что не поговорил с Денисом сегодня вечером. Этот мужчина был ему симпатичен, даже несмотря на то, что женщину привел к себе в номер. Как он может осуждать Дениса, если сам чуть не стал жертвой любовных чар Анжелы? А ведь Куропаткин думая о жене и сдерживался только благодаря ей, а жена Корнилова погибла. Вот так.

Он налил кофе и закурил, с тоской подумав, что, видимо, никогда ему не избавиться от этой дурной привычки. Сигарета помогала думать, она была его единственным другом по ночам, и отказаться от нее он был не в силах.

Если на Эленберга и Корнилова напал один и тот же человек, значит, надо искать его среди знакомых этих двоих. Но этим будет заниматься уже не Куропаткин. Московским операм прибавится работы, а у капитана своих три трупа…

И надежды найти преступника в окружении Марика Седова, адвоката, тоже не оправдались. Он никогда не вел крупные уголовные дела, не был известным адвокатом, не защищал мафиози. Был самым обычным защитником. А два года назад у него умерла какая-то дальняя родственница за границей, и Марик унаследовал все, что у нее было. Было не так много, но, если не транжирить, можно не работать до конца дней. Седов этим и воспользовался. Он, как оказалось, вел юридическую рубрику в местной газете и был доволен своей жизнью.

Круг замкнулся. Следователь цинично подумал, что, возможно, следует ожидать еще один или два трупа, прежде чем найдется зацепка во всех этих убийствах. Либо все они и впрямь случайные жертвы случайной знакомой, очевидно, больной психически.

Он взял лист бумаги и разделил его на две части, В одной из них написал фамилии троих убитых мужчин, а в другой – фамилию «Эленберг». Подумав, он добавил сюда же и Корнилова.

И в каждой части написал по пунктам все версии, которые ему предстояло отрабатывать.

К шести часам утра Куропаткин вдруг обнаружил, что его рука сама по себе рисует на свободной части листа небольшой портрет. Он быстро принимал очертания самой желанной женщины на свете – Анжелы.

Куропаткин изумленно воззрился на нее, а потом закрыл лицо руками. Неужели она никогда не оставит его в покое?

* * *

– Что у тебя с головой? – поинтересовалась Лика, разглядывая его. Ей не было интересно, но этот мужчина сидел, как на иголках, и его следовало расшевелить, заставить расслабиться.

– Ударили, – пожал плечами Денис. – Кстати, я хотел об этом с тобой поговорить.

Он даже обрадовался, что нашлась тема для разговора и что Лика наконец умерит свой пыл.

– Поговорить о том, как тебя ударили? – удивилась она. – Извини, я не медик…

– Да нет, не об этом. То есть об этом, но не совсем, – смешался Денис. – Я вот что хотел у Тебя узнать: ты не видела кого-нибудь подозрительного позавчера вечером?

– Позавчера? – задумалась Лика. – А где?

– В зарослях олеандра у санатория, здесь недалеко, знаешь? Там еще скамейка стоит.

Она кивнула. Эту скамейку она очень хорошо знала. И отлично помнила, как провела позавчерашний вечер. Именно тогда она познакомилась со следователем, предавшим ее. Значит, это на Дениса было совершено нападение? Куропаткин ведь рассказал ей, что искал металлический предмет, которым ударили потерпевшего. Ага, значит, этот человек с пластырем на голове – потерпевший. Ну что же, это все равно ничего не меняет – ни для него, ни для нее.

– Я видел, как ты шла по дорожке мимо зарослей, потому что сам в них сидел, – объяснил Денис. – А потом я отвернулся и вскоре почувствовал удар.

– Не хочешь ли ты сказать, что это я тебя ударила? – усмехнулась Лика, приподнимая подол платья, обнажая изящные щиколотки. Она знала, что некоторых мужчин сводят с ума именно щиколотки, такие, как у нее, и узкие небольшие ступни с аккуратным неброским маникюром. Но Денис даже не посмотрел на ее ноги. Он был увлечен разговором о нападении на него.

– И еще у тебя в руках был какой-то предмет, такой длинный, – робко добавил Денис. Он понимал, что выглядит смешным, но его действительно интересовал этот момент, к тому же он хотел, чтобы Лика просто поговорила с ним. Но у него ничего не вышло.

– Забудь, – небрежно бросила она. – Это какой-нибудь хулиган… А у меня в руках был цветок с длинным стеблем, наверное, его ты и видел.

Денис подумал, что она права. Потому что Лика шла чуть боком к нему и он вполне мог видеть только длинный стебель, а бутон – нет. Но он не оставлял своей попытки разговорить ее.

– Но ты в это время шла мимо, может, ты….

– Нет, – отрезала Лика. Ее этот разговор уже стал утомлять. – Я ничего не видела. И никого.

Она вспомнила рыжего маленького человечка, который пытался изнасиловать ее в тот же вечер в тех же кустах. Она с ним расквиталась. Он получил по заслугам. Но вот зачем он появился в зарослях в такой поздний час? Не затем ли, чтобы найти металлический прут, который обронил немного раньше, напав на Дениса?

Лика была уверена, что все так и было. Но ей не хотелось рассказывать все это своему очередному приятелю на одну ночь. Зачем, если всё равно очень скоро ему будет уже не до вопросов и вообще он последует за тем самым, нахальным рыжиком? И потом, может быть, Денис окажется более прытким и побежит в милицию, не успев сделать свое дело? А такой поворот событий Лику не устраивал. Тем более что для Дениса она приготовила кое-что новенькое. Он любит пить? Вот пусть и захлебнется пойлом! Жаль только, что в номере больше нет спиртного. Ну что ж, обычная вода тоже сойдет!

Лика быстро сбросила с себя платье. В конце концов, ей надоело ждать, пока он сделает первый шаг! Может быть, он и вправду импотент? Ведь в первый раз, когда она пришла к нему в номер, он тут же вырубился. А обычно даже пьяные мужчины не могли оставаться равнодушными к ее прелестям. Черт, в таком случае она только теряет время. Она уже решила для себя, что уедет сегодня же ночью. Она не в силах оставаться в этом месте, в котором нашла и потеряла свою любовь. Но и искать другого мужчину у нее нет времени.

– Иди ко мне, – поманила она его пальцем. – Разве ты этого не хочешь?

По виду этого дурачка было непонятно, действительно ли он хочет ее. Лику это смутило. Впервые она оказалась в такой ситуации. Вернее, уже дважды. В первый раз – когда он захрапел, вырубившись, и в номере от его перегара невозможно стало дышать. И вот теперь… Лика даже рассердилась. Он что, ставит под сомнение ее сексуальность, ее женственность? Ну уж нет, дружочек! Назвался груздем – полезай в кузов! Ведь кто-то должен быть наказан за то, как поступил с ней Куропаткин!

Лика отнюдь не была дурой и понимала, что Денис тут ни при чем. Но ведь и те мужчины, с которыми она укладывалась в койку, тоже были не виноваты, что не хотели остаться с ней. И, по логике, она должна была бы наказать Куропаткина. Но Лика старалась не отступать от придуманных ею правил, которые гласили, что убийство без секса невозможно. Это уже не будет символично и ритуально, а скатываться до банальной резни мужчин, как какой-нибудь затравленной страхолюдной феминистке, ей не хотелось. Но Куропаткин отказался спать с ней, а Лика все же не была уверена, что сможет убить его, того, кого успела полюбить.

Денис был ей нужен, поэтому она старалась изо всех сил, возбуждая его. А потом, когда все произошло, она ловко, ребром ладони вырубила расслабленного самца, ударив его в кадык. Взяла пустую бутылку из-под виски, наполнила ее водой из крана в ванной, зажала Денису, лежащему без сознания, нос и принялась вливать ему в рот воду. Она ненавидела его в этот момент так, как способна ненавидеть брошенная всеми мужчинами женщина. Женщина, которую никто и никогда не любил по-настоящему…

Куропаткин не мог поверить собственным глазам. Прямо напротив него, на полу, лежал Денис Корнилов, уже остывший. То есть труп Дениса Корнилова.

– Я же только вчера вечером с ним разговаривал, – пробормотал Куропаткин и отвернулся.

Ему стало не по себе. Он, конечно, не новичок, но видеть мертвым человека, который еще вчера был полон сил, очень тяжело. Еще вчера Корнилов не догадывался о том, какую злую, смертельную шутку сыграет с ним жизнь, даже привел в номер женщину…

Стоп! Опять женщина… Те четыре трупа, Денис – пятый… Вероятно, он перед смертью тоже был близок с женщиной. Значит, все-таки – она. Убийца – это она. Теперь Куропаткин был в этом уверен на все сто процентов.

Неподалеку копошился эксперт-криминалист, он что-то напевал. Стажер Куропаткина, Серега Булыгин, бегал вокруг тела и бормотал что-то невнятно.

Куропаткин еще раз окинул взглядом все помещение и вышел в коридор. Прислонился к прохладной стене горячим лбом. Какая же сволочная у него работа! И почему ему кажется, что он мог спасти Дениса? Если бы он не пошел у него на поводу, проявил твердость, вызвал на разговор… И что?

'Эта стерва его не убила бы? А может, и не убила бы, чертова паучиха! Может быть, если бы Куропаткин настоял, сказал, как это важно, важно для Дениса… Может, она не стала бы дожидаться его и ушла? Ловить другую жертву в свою паутину…