Текст книги "Куда Уехал Цирк. Дорога-3 (СИ)"

Автор книги: Елена Лоза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 9

Набитый кухонный фургон увозил цирковых на пикник. Народ с чадами и домочадцами устраивался, как мог. Шен и Фен для экономии места занырнули в сундук, который тут же закрыл Оле и вместе с Сашкой и Дени уселся на него сверху. В сундуке возмущенно побулькали, а потом изнутри донесся осторожный стук. Стучать громко и возмущенно явно побоялись. Ибо умные машины они такие – стукнешь не вовремя или не там и вместо снятия грима получишь бритую налысо голову. А если лысость для тебя не проблема, то выкрашенную в интересный цвет морду лица. Похихикав, сундук открыли, но рванувшихся наружу ребят остановила жесткая команда «фу»! Окаменели не только ящерки, но и забившийся под лавку Булька. Ник сурово смерил взглядом обтекающих, в прямом смысле, чешуйчатых, чинно сидящих на лавочке клоуна и Кианга. Потом выразительно постучал себя по лбу, обращаясь к невинно стоящей в сторонке троице:

– Оле, вот мне интересно, какой таракан сейчас рулит твоей крышей?! Что вы на это, – он указал пальцем на агрегат, – усаживаетесь?

– С-а-а!! Мы его выключили! – радостно отрапортовали двое из сундука, ловя кинутое им полотенце. Ник хмыкнул и ничего не сказал в ответ, только проследил, как в помоечную половину заходит Зара с танцовщицей, и ушел в кухню. Там, боком к столу, заняв положенный ему по должности стул, сидел Федор Артемьевич. Ему было явно неудобно, но совать ноги под стол и чувствовать на своих коленях горячее дыхание Потапыча, не хотелось. Медведь, конечно, знаком буквально с младенчества, но бережёного, как всем известно…

Медведь возился, время от времени поворачиваясь и толкая стол. Ему было плевать на укоризненное ворчание Якова. «Травка» так приятно перебирала его шерсть, что упускать такое удовольствие из-за каких-то условностей Потапыч не собирался.

Чернокожее семейство сидело на полу на свернутых одеялах. Еще с вечера Марья предупредила, что никаких столов и скамеек на природе не предусмотрено, и на чем сидеть во время отдыха и обеда – личное дело каждого. Народ внял и дружно озаботился. Глядя на эту утряску и усушку, Сашка с Дени полезли на крышу фургона, вслед за ними потянулись ящерки, метнувшись по стене и мазнув хвостами по волосам Марьи, усевшейся свесив ноги из двери помоечной. На пороге кухонной двери уже сидели Эни и Ю, а надутая Стаси, ей места в дверях не хватило, заявила, что вообще поедет на любимом Полоске. Ло, убедившись, что все уместились, уселись и никто не забыт, отправился составлять компанию Джонатану, уже разбиравшему вожжи.

– Ло! – высунулась ему в след Марья. – А там хоть деревья есть? Будет к чему тент привязать? Денек-то солнечный намечается.

– Ну, ты спросила! И главное вовремя! – Ло повернулся к старшему сынишке миссис Флоры, который с большим интересом следил за погрузкой. Хмурый паренек, наблюдая, как цирковые со смехом и подначками устраиваются внутри, и сам стал посмеиваться, правда, изо всех сил пытаясь сохранить серьезное лицо. Услышав вопрос, замотал головой и сообщил только о наличии кустов. Ло округлил глаза, представив, что сейчас завхоз предложит взять еще один фургон, и загрузка пойдет по второму, более расширенному кругу, закричал «трогай» и запрыгнул на козлы.

– Вай-мей! – рассмеялась Зара, осматривая живую иллюстрацию к поговорке о тесноте и дружбе. – Вот так нормальные циркачи и живут, а не по трое в одном фургоне! Как баре!

– А зачем? Если фургонов вдосталь? – вернул ей улыбку Оле. – Да и не так уж и тесно.

– Ага, то-то молодежь на крышу рванула!

– Так оттуда вид открывается хороший...

Вид, и правда, был неплохой. Рядом с фургоном на невысокой лошадке повышенной лохматости и какого-то неопределённого цвета ехал старший сын миссис Флоры. Рослый пацаненок девяти лет отроду. Невс и хозяйская собака, по имени Флай, выписывали в траве почти правильные синусоиды. Гоняя кого-то невидимого, но явно шустрого. Трепетная любовь к Невсу объяснилась довольно просто. Получив приказ не выводить из себя хозяйскую собаку, рыжий вел себя вроде бы примерно. НО использовать запахи ему никто не запрещал! Вот этим вредная скотина и воспользовалась, мотивировав свои «шалости» исследованием реакций самок из отряда псовых на ферромоны. Теперь эта самая самка воспринимала Невса как достаточно взрослого, но весьма неразумного щенка. За которым глаз да глаз нужен. А бедный Невс уже имел запрет на любые воздействия и вынужден был терпеть опеку. Хотя он очень быстро перестал ею тяготиться и виртуозно подбивал опекуншу на поведение, совсем не подобающее почтенной даме.

Собака, нужно сказать, была весьма интересной: то, что основой гибрида были аусси, ясно говорила расцветка, строение тела и висячие мягкие ушки. От кого из предков ей досталась бородатая морда и выше среднего по породе, хозяйка сказать не могла. Еще когда Стаси тщательно вычесала Флай, шерсть под брюхом завилась крупными кольцами.

Ходоки, все в той или иной мере собачники, очень удивлялись совершенно независимому поведению собаки. Она не проявляла особой привязанности ни к хозяйке поместья, ни к ее детям, хотя за старшим пацаненком Флай иногда ходила следом. При этом была доброй и общительной. По словам хозяйки, собака принадлежала ее мужу и после смерти хозяина ни к кому больше не привязалась настолько сильно. Она к тому же была взрослой и, к превеликому сожалению, уже год не приносила щенков. Ло, обследовав четвероногую даму, обнаружил вялотекущий воспалительный процесс. Видать, полежала девушка на холодной земле, да и подстудилась, возраст-то уже солидный. Восемь лет как– никак. Хотя ни дисплазии суставов, ни ухудшения зрения, ни потери зубов обнаружено не было. Собака активно «паслась» в прерии, проходя гомеопатический курс самолечения. Выданные в помощь травам антибиотики должны были быстро привести Цветочек в норму. А пока сладкая парочка унеслась куда-то вперед, перевалила вершину холма, исчезнув с глаз.

Грохот на крыше заставил сидящих в отсеке для мойки вскинуть головы вверх, как будто сквозь потолок можно было рассмотреть происходящее. Марья, наоборот, вывесилась наружу, попытавшись что-то разглядеть на крыше. Оле схватил влажное полотенце, брошенное ящерками, и быстро смахнул развесистую и какую-то даже пушистую паутину, завесившую весь угол. Скомкал грязной полотенце, бросив его в угол, под скамейку, флегматичный бульдожка только глаза скосил, не меняя позы. Оле вчера был дежурным по 'помоечной', и заметь завхоз это безобразие в углу, ох и получил бы он помойку шеи и окрестностей! Вот не было ее вчера! Не было! Наверху весело протопали в сторону кухни, а потом опять, проскакали назад, вдоль всего фургона.

-Эй, там, на квартердеке! А ну лежать! – рыкнул Ло, и даже по связи это был именно рык.

– Да, кэп!

– Есть лежать!

– Што, такое крав…тер... Это с-самое?

– Фсе фремя гофорите!

– Даю спра-у-вку. Квартердек – на-у-дстройка на корме парусника, на ко-у-торой... – откуда-то из-за бугра влез Невс.

– А теперь все дружно заткнулись! Отключили все каналы, кроме моего, – это тоже был приказ Ло. – До особого распоряжения. Невс, докладывать только в случае нештатной ситуации. Всем все ясно?! - в ответ тишина, Ло кивнул, посмотрел на смеющегося Джонатана и выдохнул вслух: – Разгильдяи! Все!

Фургон добрался до развилки дороги, проводник, поколебавшись, свернул налево, а фургон направо. Именно на ней, на самой вершине холма, сидели две фигурки побольше и поменьше.

– Эй! Вы куда?! – возмутился юный проводник.

– Туда, молодой человек, нам правая дорога больше нравится, – улыбнулся ему аналитик. Уж эмоциональный раздрай ребенка был слышен великолепно. Невзлюбил он Робина, а заодно и всех цирковых оптом, и хотел отвести их в не самое удобное для пикника место. Но суетная и одновременно веселая упаковка в фургон как-то перевернула его чувства, и мальчишка колебался. Но упрямство взяло верх...

– Я лучше знаю! – запальчиво возмутился паренек.

– А нам кажется, что лучше знают они, – Ло показал на холм, где Флай хрипло лаяла во весь голос, призывая этих недотеп в фургоне.

– Ну и ладно! – мальчик надулся. – Тогда я поехал назад! – он круто развернул конька и, не дожидаясь ответа, толкнул пятками, посылая в галоп. Вслед ему посмотрели с сожалением, но звать мальчишку с собой не стали. Слишком много непонятного он мог увидеть. Контролировать каждый шаг и каждое слово всем уже изрядно надоело.

Место, в которое привела фургон Флай, было просто создано для отдыха. Небольшая речка в этом месте разливалась маленькой заводью с чистым песчаным дном. Имелось рядом с заводью дерево, правда одно и совсем невысокое, но его хватило, чтобы закрепить тент. Чуть дальше за зарослью ивняка нашлась красная от ягод поляна. Мелкие ягоды висели над листьями на высоких тонких стеблях и одуряюще пахли.

Народ замер на краю, недоумевая, как собирать ягоды, если от листьев и сплетения усов, ногу поставить некуда. Решили, что с краю! Корзинки довольно долго оставались пустыми, потому что клубника оказалась не только ароматной, но и изумительно вкусной. Увлеченное поедание лакомства прервалось возмущенным воплем Эни:

– Невс, скотина, ты чего творишь?! – народ нашел глазами кота и обнаружил его уже на середине поляны. Траектория передвижения биофага была отмечена зеленой полосой, около метра в ширину. На этой "просеке", не наблюдалось даже следов ягод, вне зависимости от спелости.

– Ох, ни хренаськи! – высказал общее изумление Сашка.

– Слышь, рыжий, у тебя интерфейс по диагонали не треснет? – поддержал его Дени.

– Это он уборочный комплекс изображает...

Невс возмущенно мявкнул – типа слов нет!

– Ну, за уборочным комплексом обычно остаются такие аккуратные упаковочки собранного... – задумчиво протянула Марья. Невс быстро уселся на зад, как будто боясь, что сейчас все скопом начнут искать наличие тех самых упаковочек, или заставят их делать.

– Что вы на Невсика напустились?! – возмутилась Стаси. – Тут клубники дополна! Вон Потапыч тоже лопает вовсю, ему так можно? А котейке жалко?! – Невс с явным удивлением на морде уставился на девочку. Встрепенулся и быстро засеменил к ней, по дороге хватая зубами клубнику. Подошел и ссыпал в почти пустую корзинку горку ягод. – Ой, мое солнышко, спасибо! – Стаси сама сияла, как солнышко. – И все спелые, и ни одной не помял...

– Да-а-а?! – в голосе Марьи слышался такой задумчивый интерес, что кот втянул голову в плечи.

–Ну, все, Невс, ты попал! – рассмеялся Сонк, и все остальные его дружно поддержали кивками. За разборками с Невсом никто не обратил внимания, что ящерки уничтожают клубнику если и медленней биофага, то ненамного. Но хитрюги выбрали другую траекторию поедания. Они прошлись по краю поляны, завернули за «угол» кустов и обнаружили ничуть не меньшие «залежи» дикой ягоды.

Народ не спеша лакомился, вымазывая пальцы алым соком, не задумываясь о немытости ягод. Док не только не возражал, а, можно сказать, возглавлял процесс, заявив при этом, что если чего, он знает, чем лечить. Ему поверили и не заморачивались последствиями, а получали сиюминутное удовольствие.

Невс трудолюбиво, хотя и шипя сквозь зубы, заполнял одну корзинку за другой. Куда денешься от приказа собирать только спелые ягоды, аккуратно скусывая ножку в трех миллиметрах за ягодой и так же аккуратно сгружать ее в корзинки? Эти самые три миллиметра, озвученные Марьей, добили не только Невса, но и всех ходоков. На что женщина пожала плечами, спокойно пояснила – чтобы не было разночтений. После этой реплики Невс занес в память вывод, что люди такая же обучающаяся система, как и он сам.

Эни вспомнила о полезности клубничной маски, и девочки мгновенно превратились в алых монстров. В разряд девочек вошли Зара с Аей и Марья. Мужская часть коллектива слегка посомневалась, но тоже решила улучшить состояние кожи экологически чистой и насквозь натуральной фруктовой маской. Дольше всех сопротивлялся обмазыванию Кианг, но и он сдался.

Маски высохли, неприятно стянув кожу, и народ дружно направился к заводи. Картина, открывшаяся их глазам, заставила забыть и об умывании, и о том, что нужно дышать. В мелкой воде валялись ящерки. Веселые солнечные блики играли на воде, близком песчаном дне и раздутых светлых животах. Эмофон был пуст, как высохший колодец.

Оле и Сонк, бросились в воду, даже не разувшись. Упали на колени и, обхватив ящерок под передние лапы, попытались выхватить из воды. Но, получив хлесткие удары хвостами, свались в воду. Однако спасаемых не выпустили, а наоборот, еще крепче сдавили в объятьях. Фен и Шен, заверещали так, что уши заложило, и превратились в извивающийся комок мышц. Выкрутились как угри из рук, еще раз наподдали хвостами и торпедами рванули прочь от берега. Сейчас они разливали вокруг даже не страх, а ужас.

– Это че их так вштырило? – высказал общее недоумение Дени. Сонк пожал плечами, автоматически вытирая лицо и размазывая размокшую красную маску. Народ недоуменно переглянулся и понял что!

Ящерки появились совсем не с той стороны, откуда их выглядывали. Ребята, бесшумно подобравшись к лагерю, убедились, что весь творческий коллектив опять приобрел привычный глазу вид, и только тогда отозвались на настойчивые призывы вслух и по связи. Тарелки с горячим супом для всех пришлись как нельзя вовремя – вкусная еда, как известно, одно из лучших успокоительных. Объяснение случившемуся было, как всегда, простым до безобразия, и рассказ ящерок только подтвердил догадки ходоков.

Наевшись от души сладкого продукта, чешуйчатые ребятки решили дополнительно покайфовать, повалявшись в чистой теплой водичке. Заодно потренироваться ставить эмощит по методике, показанной Джонатаном. Вот, лежали себе ящерки, вкушая нирвану, уплывая на волнах сладкой дремы, а тут какой-то гад с грохотом сигает в воду, грубо хватается за везде и куда-то тащит! А морда у этого гада красная, глянцево блестит и ошметками обвешана. А на берегу еще толпа таких же монстров стоит и галдит непонятно что.

– Это вам повезло, – Марья обняла Фен. – Если бы вы прием не перекрыли, вас бы в блин раскатало!

– С-а-а?!!!

– Вы не представляете, как мы испугались, когда вас увидели... – вздохнул Сашка.

– Дохлыми... – уточнила Стаси.

– Даю спра-увку. Температура те-ула фигурантов не имела откло-унений от нормы, – выдал Невс.

– Так чего ж ты молчал, гад?!!!

– Ситуация шта-утная, – интонация ответа была непередаваемо противной. – Прямой за-упрет на связь.

– Ну, все, гад, допек! На запчасти пустим! – сего действа наглая морда дожидаться не стала, а молниеносно юркнула под фургон.

– Гав! – укоризненно сказала людям и не людям Флай. Как будто слышала весь разговор, и отправилась вслед за подопечным.

В дальнейшем пикник прошел, как выразился Невс, штатно, хотя потренироваться всласть не удалось. На другом берегу, в кустах, появились любопытствующие, судя по яркости эмоций, мальчишки. Судя по хорошей маскировке – индейские.

***

Марья взлетела по ступеням и споткнулась на пороге, аж пошатнувшись. Она деревянной походкой подошла к лежащему на постели чернокожему мужчине, сунула ему в руки тарелку полную духмяной клубники.

– И что за локальный конфликт вы тут устроили? – она потерла виски, поморщилась, убрала со стула книгу и уселась на него сама. – И чего вы с Флорой не поделили-то?

– Марья, скажи, а как вас там, в вашем мире, терпят? – очень холодно поинтересовался Робин, явно не собираясь отвечать.

– Нас – это эмпатов? Честно говоря, с трудом терпят, – женщина пожала плечами. – Они нас с трудом, мы их с таким же трудом.

– Это почему вы нас? – изумился полисмен.

– А потому, – Марья явно рассердилась. – Вот бегу я, значит, вся такая радостная, тебе болящему клубничку несу, полакомиться, значит. А ты меня с порога в лоб своей злостью, как бейсбольной битой! Тыдыц! И у меня в голове: дзвынь, дзвынь! И звездочки в хоровод! Но сама виновата, щит не поставила, расслабилась... – женщина подперла щеку кулаком. – Робин, ты представляешь, что творится, например, в концертном зале, когда играет или поет действительно талантливый артист? Тысяча человек изливают просто водопад восторга. Да без глушилки любого из нас вставило бы так, что и не откачали бы! Щит просто смело бы! – на лице Робина читался явный интерес. – А если горе, то не дай боги поймать такое! И опять же, слава всем богам земли, что рождается эмпатов все больше. Еще пару поколений и все такими будем! А теперь хватит общеобразовательных лекций, давай рассказывай, что у вас тут стряслось!

Марья выслушала хронику событий, почесала нос, пожала плечами и предложила.

– Теперь представь, что это не Флора доктора приволокла, а твой лейтенант, например. Не поверил он в компетентность Ло и привел вашего полицейского дока. Есть же у вас такой? – Робин кивнул. – Ну, и? Тоже бы на него так злился и возмущался? – мужчина хмыкнул, прикрыл глаза, попытался пожать плечами и скривился.

– Наверное, нет, он же обо мне беспокоился бы...

– А Флора, значит, не о тебе беспокоилась, а так, дурью маялась... – Марья вздохнула. – Сам говоришь, местный док знающий, а что хам, так это не Флорина вина, да и привыкнуть уже нужно, что к циркачам так относятся. Себя вспомни, когда с нами первый раз встретился. Кто принюхивался и удивлялся?

– Я не хамил!

– Ну, ты воспитанный человек, а тутошний эскулап хамло…

– Кто?!

– Врач, этот...

– Но я ей трижды сказал, что со мной все в порядке и док Ло все сделал как надо, а она...

– Флора четыре года тянула на себе это хозяйство. Принимала решения, отвечала за людей, и заметь – весьма успешно! Далеко не всякий мужчина так справился бы! И после этого она вряд ли согласится соответствовать твоему понятию об идеальной жене.

– И какое же у меня понятие? – Робин заиграл желваками на скулах.

– Да как и у большинства мужиков и не только здешних! Босая, беременная, на кухне. И немая. Хотя: «да, дорогой» и « как скажешь, дорогой» должна говорить, – Марья встала и пошла к дверям, обернулась в проеме. – Флора имеет мозги и умеет ими пользоваться. Еще она имеет право на собственные решения, пусть и ошибочные. Если ты не примешь ее такой, как она есть – лучше не порть женщине жизнь. Рисунком на обоях ей уже не стать. Просто не сумеет...

– О, Марь! – Ло зашел в фургон, чуть подвинув женщину. – Эни сказала, что у Флоры глаза красные и нос распух, ты б сходила с ней поговорила.

– Ло, какой из меня психоаналитик?! Да во мне дипломатичности, как в рельсе, – фыркнула женщина.

– Ну и отлично, ты, главное, посочувствуй. Вот Робину скелет начистите до солнечного сияния. Обсудите, какие мы мужики козлы, и все будет отлично. А вы, пациент, помолчите, – док ткнул пальцем в сторону болящего. – У нас сейчас процедуры и профилактическая беседа о вреде притворства...

Попили чаю,оприходовали бутылку сладкого вина, обсудили, какими мужики бывают козлами. Хорошо хоть не постоянно, а только время от времени..

–Вот скажи, я была не права? – женщина захмелела ровно до такой кондиции, чтобы плюнуть на всяческие приличия. – Вот так прямо и скажи! Я заметила, что ты не особо умеешь хвостом вилять.

– Ну-у-у, я бы тоже подстраховалась! – Марья перед спасательными беседами антидота не приняла и тоже слегка расслабилась.– Ты же не знала какая у нашего дока квалификация! Да ваш этот хам рядом с нашим Ло просто студент!

– Тогда чего он взвился?! – Флора воинственно уперла кулак в бок.

– Ой! Подруга, ну ты со своим хозяйствованием совсем забыла про мужской менталитет! Они же нас априори считают умственно отсталыми! Так, что переть на Робина буром не надо! Надо хитрей быть и по шерсти гладить, а свое делать!

Хозяйка ранчо вдруг весело рассмеялась:

– Циркачка! Ой, сдохнуть можно! Квалификация, этот менталитет и априори! Говоришь прям как наш учитель в пансионе, любил нас такими словесами в тупик ставить. Ты сколько университетов закончила?

– Нууу...Одного хватило,– отмахнулась Марья, не задумываясь, и продолжила инструктаж.– Ты пойми, главное – с ним разговаривать и все обсуждать! Мальчики наши, конечно, ему и шею и хвост намылят, чтобы думал, а не прыгал сразу с места, но и тебе придется свою самостоятельность в карман спрятать!

– Хм! Ты со своим китайцем сильно прячешь?! – насмешливо прищурилась Флора.

– И не говори... Советы давать оно легко, ага. Но мне с Киа повезло! – она покачала выставленным указательным пальцем. – Ты не сравнивай, мой такой один на миллион!

– Приятно слышать,– раздался от двери голос китайца, а веселье в его эмоциях затопило Марью. – Дамы, извините, что прерываю ваше, хм, чаепитие, но уже поздно, а нам завтра уезжать.

Рука Марьи лежала на сгибе локтя, шла она совершенно спокойно, ни разу не качнувшись.

– Марь, ты что притворялась?

– Нет, винчик таки хорошо зашел, потому и разговор хорошо пошел, но ты вовремя пришел! О! Почти в рифму!

***

Провожали их с видимым сожалением, младший сынишка Флоры разревелся в три ручья, обнимая мамину шею. Средний крепился как мог, ведь не совсем уже малявка! А старший явно радовался, но время от времени смотрел на грустную улыбку мамы и становился задумчивым. Полки кладовой просто ломились от созревающих сыров, уж тут Марья развернулась во всю ширь завхозовской души. А еще она и Зара переглядывались и так многозначительно улыбались, что Робину становилось не по себе. Все, кроме Робина, знали, что Марья с Флорой подходили к Заре но та возмущенно пыхнула трубкой. Махнула рукой и ядовито поинтересовалась, а не хотят ли дамы еще и насчет точного времени узнать?! В цирке появился еще один жилец, верней жиличка. Накануне отъезда Флай притащила свою подстилку, а потом по очереди миски для воды и еды. Сложила все в кучу в фургоне девочек. Срочно вызванная хозяйка ранчо изумилась и попыталась водворить и вещи, и собаку на привычное место, но не тут-то было. Флай не давала себя поймать. Она не выказывала агрессии, но и в руки не давалась. Решили посмотреть, что собака станет делать дальше. Утром все сомнения развеялись. Псина решила ехать вместе со своим обожаемым рыжим «щеном». И поехала, потому что уже давно принадлежала только самой себе. Правда и меньше стало на одного жильца. Подаренный в Чорторые свиненок, остался в сыроварне на ПМЖ. Конечно, можно было бы сделать с ним номер, но уж очень быстро свиньи растут. А ухаживать за монстром размером с Борюсю, уж увольте!