Текст книги "Куда Уехал Цирк. Дорога-3 (СИ)"

Автор книги: Елена Лоза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

– Смертельный номер, исполнялся впервые... – прокомментировал Оле, мрачно глядя на шкаф. Генуборку делать не хотелось, но придется. А если туда кусок «травки» положить? От голода она явно не загнется! Все остальные делали вид, что такие представления им каждый день показывают. Желчь же вид имел хитроватый, и казалось, что вот сейчас воскликнет бессмертное: «Не верю!».

– Разрешите вас покинуть, – Марья таки встала и, кивнув присутствующим, пошла разыскивать стажеров. Сонк тоже с удовольствием слинял бы, он очень неуютно чувствовал себя рядом с этим индейцам. Но остался сидеть, стараясь прикинуться рисунком на стареньких обоях.

Марья, пройдя вдоль фургона, остановилась. Она просто ненавидела это время суток, когда свет уже почти ушел, но темнота ночи еще не наступила. Вокруг царила серость, съедая краски, скрадывая очертания и расстояние. Брр-р, мерзость.

– Невс, – тихонько позвала женщина.

– Мр-ря? – кот уплотнился из серости, даже его апельсиновая шкурка вылиняла до чего-то невнятного.

– Где ребята? – Марья присела и почесала кота под шеей. Тот задрал голову повыше и прижмурился. – Слушай, тебе и правда приятно, или просто отрабатываешь поведенческий стереотип?

– Нр-рау-вится... – Невс повернулся и потрусил за фургоны. Марья тут же пожалела, что не взяла у Оле бленду ночного визора. Ну, увидел бы Желчь тонкий ободок, подумал бы, что украшение... Но с другой стороны, нужно привыкать. Сейчас рейнджеры Желчи, вот ведь пришлось по вкусу словечко, увезли куда-то пленных бандитов. А дальше? Они мальчики глазастые, а в индейском лагере и не мальчики будут, так что девайсы придется прятать.

Дени и Эни сидели на камне, все также тесно прижавшись плечами. Молча. Марья коснулась их, прикидывая, рядом с кем из них сесть. Но ребята все также молча раздвинулись, освобождая место, и женщина села между ними, обняв обоих за плечи. Эни, тут же обмякнув, доверчиво прислонилась к женщине, а вот Дени так и остался напряженным. Теперь они молчали на троих. Серость сгустилась в ночь, небо, как иллюминацией, расцветилось крупными и даже немного пушистыми звездами. Даже свет луны не приглушал их яркость. Все трое закинули головы, глядя вверх, Дени повозился, вздохнул и тоже обмяк. У Марьи возникла стойкая ассоциация со старой кошкой, подобравшей чужих котят и теперь пытающейся их отогреть.

– Да, если бы горел свет, то звезд не было бы видно, – тихо проговорил Дени.

– В городе звезд не видно из-за светового загрязнения, от домов и реклам, – почти шепотом поддержала его Эни и добавила, уже соглашаясь: – А если бы стучал движок, то не было бы слышно ночи.

Говорить громко не хотелось. Хотелось слушать ночь. Это только городские дамочки могут писать о тишине лесной ночи. Нет в нормальном лесу ночью тишины! Пилят смычками сверчки, да как громко. Попискивает где-то мышка, не подозревая о близости великого охотника Невса. Хотя вряд ли он польстится на такую мелочевку, порция для него на ползуба. Ухает филин, рановато он сегодня, может, вчера была плохая охота, а голод – он не тетка. На фоне звезд мелькают быстрые росчерки действительно бесшумных летучих мышей.

– Дети часто слышат то, что не предназначено для них. Слышат и не понимают... – Эни вздохнула.

– ...и забывают... – тоже вздохнул Дени.

– А потом начинают изучать психологию и невербальные методы общения...

– ...и начинают понимать, почему мама не пускала их к «любящей» бабушке..

– ...и сама к ней не хотела ездить.

Посидели еще молча. Марья не задавала вопросов, ей совсем не хотелось еще раз убедиться в том, что тогда, в молодости, ей сказочно повезло. Но если дети захотят выговориться, то, конечно, выслушает... Захотели.

– Нам было тогда лет по восемь, – начала говорить Эни.

– Да ты че! По пять нам было! – не согласился с ней брат. – Это летом было, а осенью мы в школу пошли...

– Точно! Теперь-то мы понимаем, что бабуля делала. Она покупала Деньке здоровенную коробку с гаражом-конструктором, а мне самую дешевую и уродливую куклу.

– Мы собирали игрушку вместе и куклу пристраивали работать менеджером, – фыркнул Дени. – А у нее было очень злое лицо...

– ...у бабушки...

– Потом было купание...

– Денька плескался по часу с игрушками, а меня засовывали под душ на десять минут. А когда я начала возмущаться, она заявила, что это наша мать делает из нас извращенцев, купая вместе, – вздохнула Эни.

– А мы и не поняли, что у нас дома не так. Ванна большая, мы вместе болтались с игрушками, а потом ее пополам делили шторой: и мама мыла Эньку, а папа меня, – вспоминал Дени. – Так я на следующий день дождался, пока нальется вода, и заявил, что буду купаться после Эни, потому что вчера был первым. Ух, как она ругалась...

– И не давала нам с мамой разговаривать, то мы спим, то гуляем. А мама с папой на третий день приехали, и мы им обо всем рассказали, и про подарки, и про ванную...

– ...и спросили, что такое извращенцы...

– Мама пригласила бабушку в кабинет и вышла от туда очень быстро, забрала нас, и мы уехали домой.

Марья только головой покачала, да, нарвалась мадам на сплоченный коллектив и обломалась.

– Вот когда мы ехали, мама и сказала папе, что раньше она мечтала заслужить любовь своей матери. А теперь счастлива, что маменька ее не любила, иначе поломала бы ей жизнь.

– С тех пор к бабушке мы ездили только с краткими визитами на ее юбилеи.

– Только сегодня до конца поняли, о чем мама тогда говорила...

– Да уж, родню не выбирают, – вздохнула Марья, вспомнив своих, тех, с которыми тоже не поддерживала контактов.

– Ну-у-у! Зато можно сканернуть пространство и свинтить превентивно, если не желаешь общаться, – хмыкнул Дени. Марья и Эни рассмеялись.

– Ребята, вас же зовут Анна и Даниил, вы же говорили…

– Ага.

– Тогда почему Эни и Дени?

– Сначала нас в детстве дразнили – Анька и Данька, оба засраньки, – ребята опять зафыркали, смеясь. Из их эмоций исчезло напряжение и тяжесть, как будто со словами вылились на землю и утекли по склону.

– А потом мы увлеклись дохристианской Русью и откопали где-то, что настоящие имя знали только сам человек и его родители.

– И придумали себе похожие имена, но не те, которыми нас крестили. Мама ругалась, а папа махнул рукой, мол, потом пройдет.

– А оно не прошло...

– Наоборот приросло... А у меня вообще, похоже – Даня, Дени…Меня бабуля часто зовет Денёк.

По тому, как парень ласково сказал бабуля, было понятно, что речь идет совсем не о маменьке Ника.

– Знаешь, меня просто передергивало, когда называли Анькой, а еще больше Нюшкой!

Когда пошли учиться, то у нас там была сборная разноязычная солянка и им трудно выговаривать правильно, а Эни и Дени всем просто…

Из-за фургона вышла темная фигура и голосом Сонка поинтересовалась:

– Эй, народ на кочке! Горячий чай пить будете?

– Вот интересно было бы посчитать, сколько литров чая мы выпили за дорогу? – озадачилась Марья, отряхивая брюки.

– Все вместе или в одно лицо? – хором уточнили задачу двойняшки.

– А кофе и компот считать? – внес вводную голос Оле, и все дружно рассмеялись.

***

После ухода Марьи в фургоне повисло недолгое молчание, потом Желчь, сделав замысловатое движение, указывая на шкаф, окно и дверь, спросил:

– Кто они? Никогда не встречал таких...

– До того, как мы их нашли, тоже не встречали, – развел руками Ло. Желчь смотрел выжидательно, и ему коротко рассказали историю появления в цирке чешуйчатых артистов. Индеец выслушал молча, не задавая вопросов, покачал головой, закрыл глаза и заговорил:

– Мы, Лакота – народ бизоньей коровы, соединены в Священном Обруче – люди, четвероногие, живые зеленые существа, – его голос звучал чуть ниже, чем при обычном разговоре, чуть напевней. – Круги внутри кругов – от Великого Обруча Вселенной, которая породила самое себя вспышкой собственного воображения, до кругов крови, текущей в нашем собственном теле. Небесные круги и Земля круглы. Все – от трав, каждую весну собиравших «урожай солнца», до огромных медведей, идущих вслед за бизонами, – было сплетено в крепкий жгут жизни. Форму круга имеет лагерь и типи, с образующими круг внутри нее людьми. Круглым является человеческий обруч, состоящий из участников Пляски Бизоньего Духа, взявшихся за руки, они кружатся до тех пор, пока не упадут без сознания.

Васичу – белый человек, сплошь прямоуголен, прямоуголен его дом и комнаты в нем. Прямоугольна Пятнистая Лягушечья Кожа – его деньги. Прямоуголен его разум. Он имеет острые углы, все, что непонятно васичу, ему нужно уничтожить. Все, что не похоже на них самих, нужно убить, – Желчь открыл глаза, посмотрел на внимательно и даже слегка ошарашенно смотрящих на него мужчин. – Вы не васичу, вы приняли чешуйчатых людей, вы пустили их в свой дом, вы такие же, как и мы – круглые.

Ходоки переглянулись.

– Желчь, почему вы... ты назвал их чешуйчатыми людьми? – осторожно спросил Джонатан.

– Они разговаривали между собой шипением, – чуть удивленно вскинул бровь индеец. – Ты это тоже слышишь, хотя зачем-то притворяешься глухим, – индеец покивал. – Вы это знаете, но боитесь, что узнают другие, – он не спрашивал, а констатировал факт, но в его голосе и эмоциях было явное одобрение. – Вы боитесь за чешуйчатых людей. Я хочу говорить с ними, чтобы узнать их, когда знаешь, страх уходит.

– Желчь может поговорить с ними на языке васичу, они его знают, – ответил Ло, понимая, что, запираясь дальше, легко потерять доверие и уважение этого весьма неглупого человека. – Только учитывай, что Фен и Шен еще почти дети. Подростки, если говорить точней. – Ло помолчал, и так как больше вопросов по чешуйчатым не последовало, хотя глаза индейца предвкушающе блестели, сам задал вопрос: – Ты получил ориентировку на повешенного?

– Орин?..

– Розыскной лист, – перевел очередную заумь Робин. – Как они узнали, что именно он преступник?

– Не узнали, просто описали раны на теле жертвы, – Желчь выложил на стол сложенный вчетверо лист бумаги. – Осудили вперед, если поймают, чтобы не тянули с казнью. Раны такие же, сомнений нет, мы выполнили приговор.

– Что сказал Капитан? Непонятно, почему они поехали в Блэк Хилс? – это уже полюбопытствовал Джонатан.

Желчь пристально, даже с прищуром, посмотрел на него:

– Мой брат не знает, зачем Капитан поехал в Хе Сапе, – имя бандита прозвучало презрительно. – Но он знает, почему бандиты стали наглыми, как голодный гризли?

– Догадываюсь…

– Этот лживый койот сказал, что дьявол попутал, – в глазах Желчи горело любопытство, как у мальчишки. – Когда он пришел в ваш лагерь, быстро понял, что вас больше, что он подавится, но ему так хотелось откусить этот кусок! Ни о чем не думал, как пелена на глаза упала, только бы захватить. Это его слова.

ГЛАВА 27

Все уставились на Джонатана с не меньшим интересом, чем вождь.

– Этот «дьявол» один в двух лицах, – аналитик улыбнулся. – И зовут его – Эни и Дени. Если их раззадорить, то ребята могут заставить человека сделать то, что ему очень хочется. Сейчас вот хочется, и хоть удавись! Без оглядки на обстоятельства.

– Капитану хотелось захватить наш цирк, Боби – гладить Невса, а остальным ничего не хотелось. С бодуна они были.

– С чего? – Желчь уже почти привык, что часть слов не понимает, хотя произносились они на английском.

– Абстинентный синдром, – ну очень понятно выдал Ло, видимо вспомнив, что он врач и надо внушить к себе уважение неофита.

– Похмелье у них было, не выспались и головы болели, – Оле осуждающе глянул на командира. – И хотелось им только одного, чтобы их не трогали...

– Теперь для тех, кто в бронепоезде, поподробней о способностях этой парочки. Вы, значит, с Ло что-то знаете, а нам молчите? – с осуждением прищурился Гари.

– Я тоже знаю по верхам, – развел руками Джонатан. – Зашел как-то к знакомому в отдел, а он отчет составлял по исследованию. Увидел на экране двух ребят, молодых совсем, спросил, кто такие. Ну, знакомый в двух словах и рассказал. А тут я их узнал, повзрослевших конечно, так что если хотите подробней, спрашивайте у них сами.

– Ха, и спросим! – плотоядно усмехаясь, Оле потер руки. – За нами не залежится.

– И все же, почему они поехали сюда, в практическое безлюдье? – повторил вопрос Ло.

– Его послали узнать, есть ли в наших горах золото, – коротко выдал Желчь.

Все присутствующие напряглись. Ходоки знали, что случилось в их мире с лакота, жившими в Блэк Хилс. Из-за золота и драгоценных камней, найденных там в изобилии. Робин и Кианг об этом не знали, но воображение у них было хорошее. Представить, что тут начнется, стоит новости о золоте попасть в большой мир, труда не составляло. Все молчали, напряженно глядя на вождя.

– Тут нет золота, – так же коротко ответил на незаданный, но очень явный вопрос Желчь.

– Совсем? – уточнил Ло.

– Совсем... – Желчь с немалым интересом наблюдал, как на лицах окружавших его мужчин, только что каменных от напряжения, проступает облегчение. Но еще раз спросил: – Вам не нужно золото? Оно бог васичу...

– Желчь только недавно сказал, что мы не васичу, – Джонатан пожал плечами. Его лицо стало сосредоточенным, аналитик даже глаза прикрыл, потом тряхнул головой и радостно улыбнулся. – Вот, я вспомнил! Это песня, я не певец, так что изображу как смогу, тем более, что мотив очень простой.

Птицы не люди – и не понять им,

Что нас вдаль влечет?

Только стервятник, старый гриф стервятник.

Знает, в мире что почем.

Видел стервятник много раз,

Как легко находит гибель нас,

Находит каждого в свой час.

Не зная, что нас ждет вдали,

В пути сжигаем сердца свои,

А грифу кажется, что это

Ползут по скалам муравьи.

Вновь, вновь золото манит нас!

Вновь, вновь золото, как всегда, обманет нас!

Вновь обещает радостный праздник

Нам Бог или черт.

Только стервятник, старый гриф стервятник

Знает, в мире что почем.

Видит стервятник день за днем,

Как людьми мы быть перестаем,

Друзей ближайших предаем.

Прикажет желтый идол нам -

И мчим навстречу безумным дням.

А грифу кажется, что крысы

Бегут куда-то по камням...

Вновь, вновь золото манит нас!

Вновь, вновь золото, как всегда, обманет нас!

( Гриф-стервятник из фильма 'Золото Маккены')

Джонатан, закончив песню в стиде реп, замолчал на пару секунд и тихо добавил:

– Не хочется стать крысой...

Тишину, повисшую внутри фургона, никто не нарушал. Все, кроме Гари, любителя старых фильмов, никогда не слышали эту песню и теперь осмысливали, вроде бы очень простые слова. Но момент прошел, и Оле, встав, предложил.

– А не попить ли нам чаю?

– А не убьет ли нас повариха? – хохотнул Робин.

– А мы что, без рук, и сами самовар не поставим? – ехидно осведомился швед. – И спорим, что у Марьи есть заначка чего-нибудь вкусненького к чаю!

– Да кто бы сомневался! – отмахнулись мужчины практически хором.

Уже ступая на землю, Оле услышал за спиной вопрос Желчи:

– Заначка? Это что?

***

Оказалось, черная повариха Таня уже хорошо изучила этих проглотов с бездонными желудками. Самовар уже пыхтел, закипая, накрытый мягким колпаком заваривался чай сдобренный травками.

Марья благосклонно выслушала от мужчин дифирамбы своей хозяйственности, запасливости и предусмотрительности. Почесала нос и сообщила уважаемым сэрам, что заначка, оно, конечно, имеется. Как это она и без заначки?! Но в ее изысканности есть некоторые сомнения. Хотя, что дадут, то и будете есть! А кто не захочет, тот сам себе злобный Буратино. Завхоз, прихватив Эни, оправилась в свой фургон за припрятанным. Желчь усадили за еще пустой стол, то ли выказывая уважение, то ли чтобы не путался под ногами. Он с интересом смотрел, как мужчины дружно носят на стол чашки и тарелки, не те грубые, что были еще вчера, а тонкие, с красивым рисунком. Вот Дени замахал кому-то приглашающе, и из темноты прибежал довольный внук хозяина цирка. На дальний конец стола уселись чешуйчатые люди и, глядя на Желчь, начали перешипываться. Индеец мог поклясться, что эти двое обсуждают его. Старшая скво, с несколько озадаченным лицом прошла на кухню. Она несла что-то круглое, обернутое светлым полотном. Молодая девушка поставила на стол две большие металлические банки, явно задавливая улыбку.

– И чего тебя так прет? – поинтересовался Сашка.

– Представляете, Марья не может вспомнить, что в этой банке! – Эни уже откровенно хихикала.

– Да быть того не может! – не поверил Оле. – Она же их промаркировала, вон буквы стоят.

Желчь прикрыл глаза, опять непонятки, вздохнул и обернулся к Робину. Тот отрицательно покачал головой.

– Ага, стоят! Со сгущенкой все понятно, а вот что такое ФВ?

Народ явно озадачился.

– Что-то вишневое? – предположил Дени. – Только что?

– Варенье?

– Джем?

–Тогда почему Ф?!

– Вот сейчас узнаем! – Ло решил проблему радикально, с помощью консервного ножа. И осторожно вытряс в глубокую тарелку тёмно-вишнёвую желеобразную массу, полную вишен. – Хм, так что ж она зашифровала?

– Фритюр... – пробурчала Марья, ставя на стол поднос с нарезанным крупными белыми ломтями. Над столом поплыл вкусный запах свежего горячего хлеба.

– Это? – растерялась Эни. – Но фритюр же...

– ...кипящее масло, – Марья уперла руки в бока. – И чего? Ну, думала я тогда о попкорне, и что масло нужно докупить, вот и написала... Наверное... И чего, я спрашиваю, так ржать?!

Над чашками поднимался ароматный пар. Запах хорошего чая дополнял запах трав. Над столом висела сосредоточенная тишина. Намазывание ломтей хлеба сгущенкой или вареньем – дело ответственное и суеты не любит. А уж первый укус...

– Моя сестра сама собирала травы? – одобрил чай Желчь.

– Эт, – Марья недовольно зыркнула на индейца. Он что, не видит, что дама все зубы в бутерброд вставила?! Нашел, когда вопросы задавать! А еще говорят, у них вовремя еды молчат, или это мы так на всех влияем?

– Нет, это Зара собирала, – пришел на помощь Сашка. – Она знает какие.

– Очень хорошие травы, – подтвердил его слова Желчь.

– Ага, она в них сечет на раз, – паренек был горд за старую цыганку, которую знал, сколько себя помнил, и считал своей бабушкой. А та и не сопротивлялась, но поползновения звать ее «баба» строго пресекла. Зара – и никаких делов!

– Он говорит, что цыганка Зара разбирается в травах очень хорошо, – тихо перевел для Желчи Робин, уже понимающий заразный до невозможности сленг. Он и русские выражения уже понимал, по крайней мере, некоторые, но воспроизвести не пытался.

Когда допили по второй чашке, Оле закинул удочку по интересующему всех вопросу.

– Ребята, – обратился он к двойняшкам. – Нам тут немного рассказали о ваших способностях. Но если проецировать мы все умеем, кто лучше, кто хуже, а вот как вы угадываете сокровенные желания, чтобы их внушить?

Ребята переглянулись и недовольно поморщились, а Марья, считая такое заявление Оле шуткой, хмыкнула:

– Вы еще и так умеете? Юные дарования, однако...

– Ничего такого мы не умеем, и наша фамилия не Мессинг, если кто не знает, – почти сердито ответила Эни.

– Погодите, но люди таки исполняли свои сокровенные желания?

Дени вздохнул обреченно, отставать от них явно не собирались, и стал рассказывать:

– Мы проецируем посыл общий для всех, типа – хочешь быть счастливым? Будь! И люди сами вытаскивают на свет свои желания и сами их исполняют.

– Но вас же исследовала специальная группа. Так как вы им в зубы попались? Не сами же пришли? – решил прояснить интересующий его лично вопрос Джонатан.

– Еще чего!– фыркнул Дени.– Мы ж не больные!

– Да на той пьяной вечеринке первокурсников мы попалились, – сморщила нос Эни. – Напились и от всей души осчастливили, всех до кого дотянулись. Ага.

– Если бы не Наташка и не тот третьекурсник, что за нами приглядывал, и не заметил бы никто. Подумаешь, двадцать порций мороженого и сто штук надувных шаров! – досадливо поморщился уже Дени. – Так надо ей было идти с моста прыгать!

– А что особенного было в ее прыжке, что на него обратили внимание? – удивился Оле.

– Девушка погибла? – Робин ошарашенно покосился на Оле, такой черствости от напарника он не ожидал.

– С какого перепугу?! – вытаращился на него Дени. – Ей понравилось, она потом еще не раз прыгала, – видя, что Робин, да и Желчь с Киангом явно недопонимают, добавил. – Развлечение это такое.

– Прыгать с моста? – уточнил бывший полисмен.

– Не только с моста, еще можно со строительного крана или со специальной консоли в пропасть, – добавила сумасшедшинки Эни. – Джампинг называется.

– Джампинг – прыжок вниз головой с привязанным к ногам специальным резиновым тросом, – не дождавшись от молодежи вразумительного пояснения, вступил в разговор Ло. – Летишь мордой вниз, страшно и здорово, и адреналин из ушей капает.

– Адреналин?

– С-Са-а! Как говорят наши чешуйчатые, – Марья потерла подбородок. – Понимаешь, у нас просто бешеная скорость жизни. Но жизнь у нас в основном монотонная, а человеку иногда хочется почувствовать что-то острое, чтобы до печенок пробрало, и восторг одновременно. Это обычно страх, такой, но без смертоубийства. Вот и ищут такие аттракционы.

– Это типа у нас карусель с лошадками, а у вас с моста мордой вниз... – Робин задумчиво покачал головой. Наверное, подумал, что рановато зачислил соседский мир в землю обетованную. Лицо Желчи стало задумчивым-задумчивым.

– У нас и карусели есть, и горки всякие, но и такие вот аттракционы тоже…

– Так почему обратили внимание на этот прыжок? – напомнил свой вопрос Оле.

– Ей мама и бабушка запрещали, и она клялась никогда не прыгать. А тут мало того, что прыгнула, так еще придя домой похвасталась, и заявила, что будет прыгать еще! В отягощающие пошло то, что пахло от нее алкоголем. Вот ее маман и позвонила декану, и устроила ему скандал на тему, что там у вас с детьми делают?! А там уже случай с третьекурсником разбирали, ну и присовокупили... – Дени развел руками.

– А он-то что сотворил?

– Парень, отличник, спортсмен и вообще гордость группы, с вечеринки уехал нормально, а утром взял зачетку, поехал в Академию полиции и поинтересовался, могут ли его взять на первый курс по переводу. На отделение кинологии, – дальше рассказывала уже Эни. – Конечно его взяли, и даже схватили, еще бы, такой кадр! Зато наш декан попробовал на сознательность давить, мол, у вас же семейная династия. Парень объяснил, где видел ту династию, он-де всю жизнь хотел иметь собаку, а его как не слышали. Вот теперь он и будет делать то, что хочется ему, а не династии, тем более в семье он далеко не один. Хватит и без него продолжателей!

– Начали разбираться, когда ему вот так враз захотелось изменить свою жизнь, парень подумал и сказал, что после вечеринки... Тут как раз Наташкина маман позвонила, ну и понеслись разборки, – Дени вздохнул. – Да только бесполезный у нас оказался дар. Воздействием накрываем не отдельный объект, а площадь. Произвести воздействие можем, ну, раз в месяц примерно, если чаше, головы болят просто жуть. А вот что получится в результате воздействия, никто не знает.

– И чем зажатей человек, тем хреновей результат. Так что нас оставили в покое, только рекомендовали не злоупотреблять, – почти радостно подытожила Эни. – А мы что, мы ничего...

–Нужно оно нам, как белке скакалка!– поддержал сестру Дени.

– Ничего... Только вашего дядюшку накрыло волной и приложило крепко... – хмыкнул Джонатан, а Ло сорвался с места и унесся к себе в фургон, а потом искать Ника.

– Вот и знаем, почему его так вставило, а все равно... – поморщилась Марья.

Желчь кивнул:

– Есть много способов пахнуть скунсом.

Народ посидел еще немного молча и стал вставать из-за стола, да и есть уже было нечего.

– Тот парень, что в кинологи ушел, потом хоть не разочаровался? – тихо спросил Гари.

– Нет, что ты! Он самый молодой препод в Академии, талант от Бога что называется. Представляешь, он смотрит на помет щенков и сразу говрит, какой к чему годен!

Желчь и Робин переглянулись и спросили слегка усталым хором:

– Кто такой кинолог?!

***

Фургоны пробирались по предгорьям, где совершенно спокойно а где, что называется «на цыпочках». Дорог же не было от слова совсем, уже недалеко от озера пришлось вырубать кусты и даже пару молодых деревьев. Но Медведь, едущий впереди каравана, все же ухитрялся найти путь, на котором фургоны не застряли намертво. Задержка случилась всего один раз, когда Невс встал поперек «дороги» и стал шипеть и практически рычать. Индеец озадачился, спрыгнул с коня и пешим ходом отправился посмотреть, что там впереди. Дени и Эни кинулись следом, Сашку поймали на взлете, и он, обидевшись, надулся. Разведчики вернулись, посмеиваясь

– Там наша знакомая мохнатая мамашка, с дитями, – пояснил Дени. – Быстренько улепетывает. Невс, наверное, решил, что ей стресса уже хватило и нового добавлять не стоит. Столь сложный путь объяснился тем, что Медведь выполнял просьбу молодежи о песчаном пляже. Увы имеющийся пологий берег заканчивался травой и камышами, а вот песчаный пляж как раз и не имел удобного подъезда.

К самому берегу озера Сильван Лейк фургоны спуститься не смогли, мешал склон поросший соснами. Лагерь разбили на поляне, метрах в пятидесяти от воды. Фургоны с некоторым трудом притерлись к черной скале, заполнив всю не такую и большую поляну, даже на обеденную зону места осталось впритык. Молодежь, забив на свои обязанности, рванула вниз по склону к озеру. Марья отправилась следом. Народ нашелся на берегу и против ожидания не скакал, радостно вопя, а стоял, замерев. И было от чего. Неподвижная, зеркальная гладь воды не нарушалась даже всплеском, оставленным рыбой. Скалы, растущие прямо из воды, освещенные закатным солнцем, с растущими на них соснами, отражались в зеркале воды вместе с небом, облаками и соснами.

– А ведь до нас тут только индейцы бывали, – шепотом сообщила Эни.

– И никаких терраформистов с бульдозерами... – поддержал ее брат так же тихо. – Мостиков и ступенек…

Громкий всплеск, светлый бок рыбины – и очарование природного храма разбилось на осколки.

– А-А-А-А!! РЫБА-А-А-А!!!! – во весь голос завопил Дени. – Где моя острога и ошейник?! – мимо него полетели, пластаясь в воздухе, две чешуйчатые самонаводящиеся торпеды «земля – вода» и ушли в гладь озера практически без брызг. – Вот гады! За вами не успеешь!

Лагерь обустраивали до полной темноты. Тщательно и основательно, ведь жить здесь долгонько. Кухонный фургон еще при парковке запихнули в самый дальний «угол» поляны. Дальний от пляжа и озера, зато ближний к полноводному ручью. Вот тут восхищение нетронутой природой слегка поутихло, подход к воде пришлось расчищать, во избежание мелких травм. Да и место забора воды оборудовать.

Стоянка приблудного цирка была за скалистым отрогом. Пройти из одного лагеря в другой можно было, только спустившись на пляж, причем пройти его из конца в конец. И снова подняться до соседской поляны. Хорошо бы отрог прямо в воду спускался, еще и пляж разгородив, но увы. Разговор об устройстве совместного лагеря для двух цирков Федор Артемьевич завел еще за вчерашним ужином. После встречи с Таис и дочерью старый шталмейстер пребывал в состоянии какой-то эйфории. Не замечая настороженных взглядов внуков. Планировал, как его обожаемая Таис с дочерью переберется жить в выделенный им Федором удобный фургон. Ведь в том цирке разве фургоны? А у нас тут как баре по двое живут, так что уплотнятся, не облезут! И совершенно изумился нежеланию ходоков проводить слияние производственных и жилых площадей. Резко высказалась только Марья, остальные были куда спокойней, но точку зрения завхоза поддерживали. Окончательное решение вопроса решили отложить на утро, применив русскую поговорку про его мудрость. А потом долго пытались объяснить чешуйчатым и не только, почему одно время суток умней другого. Утро и, правда, расставило все по местам, начавшись с сообщения Невса о необходимости помощи поварихе. Срочно! Марья принеслась к кухне, успев только завернуться в халат на голое тело. Придумав за две минуты страстей от нападения медведя до падения с лестницы, закончившееся летальным исходом. Скотина Невс с интересом наблюдал за забегом в домашних тапках, сидя на крыше, и подло щурился. Помощь нужна была не Тане, а разоряющейся перед ней Таис. Просто бордель-маман еще не знала, что значит этот взгляд прищуренных глаз. Как-то так получилось, что за время поездки Таня из застенчивой и несмелой девушки превратилась в знающую себе цену женщину. Она научилась командовать мужчинами, выделяемыми ей в помощь, вежливо, но непреклонно. Если вначале некачественную работу дежурных она переделывала сама, то теперь строила провинившихся на раз. И строились, и переделывали, бурча про дурной пример и командирш. Вот и сейчас мадам Таис стояла на земле перед дверью кухни и требовала приготовить для себя любимой завтрак по индивидуальному заказу. Таня же стояла в дверях, расслабленно держа в руках половник, и щурилась на нахалку. Таис бесило молчание поварихи и ее взгляд, как будто она рассматривала вошь на воротнике блузки. Мадам была тоже одета в халат, но если Марьин был новым, то мадамский хоть и богатым, но серьезно поюзаным.

– Что здесь происходит? – спокойно поинтересовалась Марья.

– Твое какое дело?! – повернулась к ней мадам.

– О! Еще одна особа, приближенная к начальству, – усмехнулась завхоз, подняла голову и кивнула Тане.

Та кивнула в ответ, повернувшись, ушла в кухню.

– Почему шумите и мешаете людям отдыхать? – Марья сцедила зевок в ладонь. От пощечины она уклонилась на автомате, и так же на автомате поймала и заломила руку за спину, зафиксировав мадам. Та на мгновение замерла и истошно завизжала. Марья отпустила драчунью, только когда сбежался народ во главе с Федором Артемьевичем. Тот с ходу попытался кинуться в драку, но был надежно обездвижен своей пассией, впихнутой ему в объятья. Дама билась в истерике, обвиняя повариху в неуважении, а эту тварь – она тыкала пальцем в Марью – нужно выпороть и прогнать.

Выслушав версию противной стороны, мадам приказали одеться в более «гулябельную» по лесу одежду и валить в родные пенаты. А Марью поблагодарить за то, что добрая женщина ей руку-то не сломала. Ишь, размахалась! Не в своем борделе, чай. Видя общую недоброжелательность и смущение своего любовника, дама заткнулась, но губы надула. Федору, не отходя от кассы, напомнили о его владении только половиной цирка, а ведь второй половиной, пока Ник «приболел», командует именно Марья как ближайшая "родственница", хм.. сохозяина. И ни о каком совместном проживании теперь точно и речи нет. Но если он желает, то пусть берет эту самую свою половину и катится устраивать совместную жизнь со своей дамой сердца. Учитывая, однако, что братьев Джей, повариху и ее мужа, а также фотографа нанимали ходоки, то уж не обессудьте, сами будете выкручиваться. Все это морозным менторским тоном прожжённого адвоката высказывал Джонатан. Федор Артемьевич, слегка прибалдев от такой отповеди, повернулся к старым циркачам, ища поддержки. Цыганская чета, переглянувшись, заявила, что они тоже желают жить отдельно от девиц. Не хватало еще, чтобы они свободно ходили по лагерю и совали нос, куда не просят! А посему – извини. Изя только головой покивал, соглашаясь. Федор Артемьевич набычился, повернулся на каблуках и, кивнув мадам, ушел в свой фургон. Таис семенила сзади, один раз оглянувшись, взгляд ее был далек от раскаяния, но на Марью она глянула с уважением.