Текст книги "Сентиментъ (СИ)"

Автор книги: Елена Ликина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Потом они бежали. Глаша волокла за собой спотыкающуюся Дею, а Эрику Игорь перекинул через плечо – у девушки совсем не осталось сил.

Коридоры извивались змеями, схлопывались за спинами в пустоту, подставляли ступени-подножки, пугали шипением и шорохами. Из стен прорастали руки, уродливые лица ухмылялись им вслед, пол под ногами то вспучивался болотом, то разливался водой. Чуждый враждебный мир не собирался их так просто отпускать.

– Не верю в наморо́к, не верю в наморо́к… Не верю, не верю, не верю! – твердила Глаша, задыхаясь, а над ними со свистом и шумом летали огромные полуптицы-полунасекомые.

Когда стало казаться, что выход они не найдут никогда, за очередным поворотом возник тупичок с глухой стеной. Глаша со всего маху врезалась в него, и камни податливо чавкнули, пропуская измученных бегунов в узкий и пыльный коридорчик старого ателье.

И только тогда Дея позволила себе разрыдаться.

Глава 14

Когда сестры вернулись домой, Нина Филипповна не смогла сдержать слёз. Она крепко обняла обеих и долго не отпускала. Не задавая вопросов, помогла девушкам раздеться, обмыла каждой лицо и руки приготовленным травяным отваром, заставила выпить терпкий горьковатый настой.

– У тебя травки взяла, Деюшка. Валерьяны побольше. К ней – ромашки да щепотку пустырника.

– Многовато… валерьяны, – через силу улыбнулась Дея и поблагодарила бабку за заботу.

– Что ты, милая. Ведь не чужие. – всплеснула руками та и не удержавшись, снова всхлипнула. – Радость то какая! Вытащили девчоночку! Спасли!

Эрика едва пригубила терпкую смесь и попросилась прилечь. Нина Филипповна заикнулась было о еде, но её не поддержали. Перенесенные потрясения лишили сестёр аппетита. Спорить бабка не стала – вздыхая, проводила Эрику в её комнату, а Дея дошла сама, хотя ноги едва держали.

Закутавшись в одеяло как в кокон, она наконец смогла расслабиться. Нина Филипповна что-то спросила про Глашу и Игоря, но Дея только и смогла пробормотать, что те обещали приехать завтра. А потом провалилась в сон.

Глаша сдержала слово – появилась утром бодрая и свежая, в таком же синем парике, при полном макияже. События прошлой ночи никак не отразились ни на её внешности, ни на самочувствии.

Расцеловавшись с Ниной Филипповной, она протанцевала на кухню и с удовольствием принялась за гренки, щедро смазывая их маслом и повидлом.

Дея старалась на неё не смотреть – здоровый Глашин аппетит вызывал неприятное чувство. Сама она смогла проглотить лишь кусочек, а Эрика совсем отказалась от завтрака и с отрешенным видом катала по столешнице шарик из хлебного мякиша.

– Вы ешьте, девчули! Это так вкусно! – Глаша потянулась за новым куском. – Обе вялые как воблы. На улице сразу ветром снесет. Погода ужасная. Такой ураган! И пыль. Прямо не зима, а не знаю что.

– У нас почти каждый год такая погода. – повздыхала Нина Филипповна. – Снег сразу же стаял. Даже не верится, что он был.

– Вилы больше нет – и снега нет. – Глаша взмахнула ресницами и улыбнулась.

– Как нет? Совсем? – Нина Филипповна прижала руки к внушительному бюсту. – Вы хоть бы рассказали, что вчера было то? Девчонки ни словом не обмолвились. Да я и не тревожила. А узнать-то охота.

– Что было, то сплыло… – Глаша откусила от гренка и замычала. – До чего вкусно! Обожаю поесть!

– Глаша обезвредила Иду… – туманно отозвалась Дея. – Надеюсь, она больше никого не сможет заманить в свои сети.

– Обезвредила! Как это? – вытаращилась на неё Нина Филипповна.

– Чики-пики – и нету! – Глаша подмигнула бабке. – Девчули вам после всё обрисуют в красках. А я проститься пришла. Мы с Игорем отбываем.

– Что так скоро? Осталась бы еще. Куда вам спешить?

– Рада бы, но времени мало. Дела зовут.

– И далеко вы собрались?

– Как получится. – Глаша повернулась к молчащей Дее. – Ты хочешь что-то спросить?

– Да… Хочу… Про ваше родство с Идой.

– Вы поболтайте, а я к себе… – Эрике не хотелось ничего слушать Глашины откровения. Ей было всё безразлично. Даже о Саше она думала сейчас без сожаления.

– Детонька, ты не поела ничего! – крикнула Нина Филипповна вслед ушедшей Эрике. – Да что ж такое то, скажи ей, Дея!

– Ей сейчас нужно много пить. Отварчиков травяных. Настоечек. – Глаша оценивающе оглядела Эрику. – Воспользуйся книгой, Дея. Там много успокаивающих смесей.

– Я и без книги всё знаю. Мои сборы…

– Твои сборы не подойдут. Эрике нужно приготовить по рецептам из книги.

– Да в какой книге-то? – Дее сложно было сосредоточиться.

– Той, что нашлась возле лавчонки чудес. Кстати, тебе тоже отварчик из неё не помешает.

– Хорошо, – покорно кивнула Дея. – Посмотрю. заварю. Глаш, скажи правду – Рика… выправится?

– Не знаю. Полностью – точно нет. Общение с вилой оставляет на человеке след. К тому же она пила молоко…

– След? Какой еще след⁇ – тихо ахнула Нина Филипповна.

– Ты про те наросты? – поняла Дея.

– И про них. Но то физическое напоминание. Зачатки не случившихся крыльев.

– А есть другое?

– Конечно. Ты тоже его ощущаешь. Ведь так? Апатия. Тоска. Заторможенность. У тебя всё пройдёт, не бойся. А у Эрики – нет.

– И что же с этим делать?

– Живите и радуйтесь, что относительно легко отделались. Если есть возможность – уезжайте. Желательно подальше отсюда. Здесь Эрика так и будет чахнуть. Лучше ей будет возле гор, или у леса, у водоема. Завалитесь в деревеньку, где вас никто не знает. Ты будешь заниматься травами. Она найдет подработку в интернете.

– Запереться в деревне? – с Деи в миг слетела апатия. – Ты понимаешь, что говоришь? Эрика молодая. У неё вся жизнь впереди!

– Если хочешь, чтобы она провела её в относительном комфорте и спокойствии – прислушайся к моему совету.

– Но неужели ничего нельзя…

– Нельзя. След останется с ней навсегда.

– А ты… ты же дочь вилы! И прекрасно себя чувствуешь в городе!

– О своих чувствах я умолчу. Не забывай – во мне её кровь. Чары на меня не действуют.

– Ты дочка… Иды Фёдоровны? – Нина Филипповна чуть не подавилась гренком. – Дочка вилы⁇

– Да. Я дочь вилы.

– Не знала, что он могут иметь детей. Она ведь не молоденькая уже. Когда же ты родилась-то?

– Давно. Я родилась… на стыке веков.

– В двухтысячном? – прищурилась бабка на Глашу. – Я думала, что тебе побольше, где-то ближе к тридцати.

– Нина Филипповна, дорогуша, не мучьте себя арифметикой. К чему вам точные цифры?

– Как это к чему? Чтобы знать! А тебе, что же, трудно признаться?

– Не люблю цифры. – поморщилась Глаша. – Посчитайте сами, если уж так приспичило. Начните с тысяча девятисотого года.

– С какого года? – Нина Филипповна застыла с приоткрытым ртом.

– Ты шутишь? – Дея подумала, что ослышалась.

– Я похожа на клоунессу? – Глаша намазала очередной гренок джемом и потянулась за сахаром. – Во мне кровь вилы, и время для меня тянется дольше, чем для людей. Поэтому я выгляжу еще ого-го… Как, собственно, и Ида. Ей очень, очень много лет…

– Нам бы так! – пробормотала Нина Филипповна. – Если это всё правда – даже не знаю, что и сказать! Дея, что ты молчишь? Ты веришь этому?

– Верю. После всего, что мне пришлось увидеть… – Дея передёрнулась. – Не понимаю только, как можно полюбить вилу. У них такие специфические лица! Жуткие и завораживающие одновременно!

– Завораживающие. Тут ты в точку. – кивнула Глаша. – Отец встретил Иду в конце девятнадцатого. Века. Подкараулил сходку вил где-то в горах. Бабушка говорила, что он с детства был одержим этими девами. Приставал, чтобы рассказывала про них. Отец был потрясающе красив и мужественен. И Ида не устояла. Увлеклась так, что согласилась стать его женой. А для вилы стать женой человека – значит навсегда отказаться от своей сути, лишиться главного – крыльев. Что и произошло.

– Они действительно поженились?

– Ну, у них был интим. И крылья постепенно истончились. Раскрошились. Распались. Не знаю точно как это произошло, но крылья она потеряла. Ты же видела рубцы.

Дея молча кивнула. Нежеланные воспоминания всплыли в голове, перед глазами предстала картинка лежащей на камне Иды.

– Жизнь среди людей оказалась непосильным испытанием для вилы. Тяжёлой монотонной рутиной. Никаких удовольствий, танцев, хороводов с подружками. Никаких порханий и песен. Вылазок в высший свет. Нужно было работать, ухаживать за скотиной, вести дом… Ты видела Иду, – Глаша посмотрела на Дею. – Представляешь эту утонченную даму за дойкой коров?

– Ну… вряд ли… Ида – её настоящее имя?

– Конечно нет. У вил нет имен в нашем человеческом смысле… Отец придумал это имя. Ему казалось, что в имени Ида заключено что-то изысканное. Царственное даже. У него-то было самое обычное – Фёдор. – Глаша горько усмехнулась. – Привёл королевишну на хутор, бедолага…

– И как её приняли местные? – Нина Филипповна успела отойти от маленького потрясения и теперь с жадностью внимала Глашиному рассказу.

– Бабушка не одобрила их связь. Она была знахаркой. Лечила. Заговаривала. Она понимала, что привести вилу в дом – накликать беду. И прямо сказала о том сыну. Но кто бы её послушался… Младший брат отца тоже попал под Идины чары. Уверена, что она и ему делала авансы. Вилы… ну… они отрицают моногамию… Они легкомысленны и ветрены. Непостоянны… Можно мне еще чая? И я доем гренок? Чрезмерный аппетит моя боль, это издержки родства с вилой.

– Конечно доедай! – Нина Филипповна подлила Глаше чай, придвинула поближе блюдо с ломтиком золотистой поджаренной в масле булочки. – Могу еще приготовить. И вы поедите. Дея, хочешь?

– Нет. Не суетитесь, Нина Филипповна. Вы и так для нас столько сделали.

– Что там сделала, что там сделала. Пустяки одни. Вы мне как родные стали!

Нина Филипповна погладила Дею по волосам, и этот простой жест растрогал Глашу. Она смахнула с ресниц слезинку и пробормотала про загубленный макияж.

– Да на что он тебе сдался, тот макияж? – отмахнулась бабка. – Ты и без него раскрасавица!

– Ошибаетесь. Без него я урод. Дея не даст соврать.

– Перестань. Просто ты привыкла к ярким краскам… Глаш, а что произошло дальше? Доскажешь?

– Да и так понятно, что ничего хорошего. В конце концов брат отца уехал, чтобы не видеть Иды. У него хватило воли на это. Когда маман поняла, что ждёт меня… попросила у бабушки травы, чтобы… ну… избавиться… А та уперлась. Не позволила. Так что Ида возненавидела меня еще до рождения. Уже тогда она стала вынашивать мысль, чтобы вернуться к своим. И сразу после родов сбежала. Отец был одержим ею. Не мог без нее жить. Он повесился в хлеву. Так я лишилась обоих родителей.

– Бедняжка! – Нина Филипповна громко высморкалась. – Тяжело тебе пришлось!

– Поначалу всё было сносно. Я росла, окруженная бабушкиной любовью. И всё знала. Бабушка ничего от меня не скрыла. И сделала ценнейший подарок. Дея знает.

– Ты про слёзы?

– Про них. Я ведь сначала хотела её найти, чтобы уничтожить. Но потом поняла, что лучше поступить иначе… Спокойная жизнь на хуторе быстро закончилась. Случилась революция. Наш дом сожгли. Бабушки не стало. Мне пришлось прятаться. Скитаться. Ненависть к матери поддерживала и направляла меня. Не хочу вспоминать то время. Любовь к танцам и пению я тоже унаследовала от Иды. И сделала своей работой. С тех пор меняю страны, кочую туда-сюда. Сейчас вот увлеклась бурлеском. Много чего перебрала-поменяла.

– А Игорь?

– Игорь мой верный пёс. Он знает меня с младенчества. Единственный мой друг. Моя связь с прошлым. С домом. С бабулей. Он сын Глафиры. Бабушкиной помощницы.

– Но как он смог так долго прожить?

– Я даю ему понемногу своей крови. Каждый месяц. Достаточно нескольких капель в воде. Тем продлеваю его время на земле. Мне в наследство кое-что перепало от матушкиных щедрот. Немного, конечно, если сравнивать с её силой и возможностями. Хотя Ида лишилась почти всего, когда соблазнилась на связь с человеческим мужчиной.

Долголетие – это тоже от Иды. Как и возможность поделиться им с одним человеком. Бабушка подсказала выбрать Игоря. Сказала, что он будет меня охранять. Дело в том, что в помощники вила может взять себе или иное существо, или человека с изъяном. Мне повезло, что Игорь глухонемой.

– Вы… пара?

– Нет, конечно! Я люблю менять кавалеров. В отличие от маман не причиняю им вреда. Игорь мой помощник. Любой виле, – Глаша закатила глаза, – необходимо иметь при себе себя хотя бы одного помощника. У Иды были юда и кэпкуэн. У меня – человек.

Сотовый Глаши негромко пиликнул, и она принялась пролистывать ленту сообщений. Нина Филипповна, пригорюнившись, молчала. Но у Деи еще оставались вопросы.

– Глафира, Глаша – это имя матери Игоря. Ты поэтому его взяла?

– Игорь попросил. Моё настоящее имя не знает никто, кроме бабули. Да и Игоря зовут иначе.

– Сколько же ему лет?

– По вашим меркам что-то около ста тридцати. Он немного старше меня.

– Ничего себе… И столько лет… почти столько… ты искала мать?

– Я сделала это своей целью. У нас очень слабая связь. Я только чувствовала, что она по-прежнему среди людей, но где именно – понять не могла. Но мне повезло. Упорство всегда вознаграждается. Мать подвела склонность к сентиментальности. Она ведь вся в прошлом. До отца у неё были романы. Она могла сделать гораздо более выгодную партию, но дальше флирта дело не шло. Ей доводилось посещать балы. Она обожала внимание, поклонение. Наряды. Драгоценности. Отсюда и название ателье. И стиль платьев. И стиль поведения. И эти карточки-приглашения. СентимАнты. Знаки внимания, которые были приняты когда-то в обществе. Они её и сгубили. Если бы мне не попалась та карточка в книге…

– Я не смогла бы вернуть Эрику! Всё произошло благодаря тебе, Глаш. Твоя помощь неоценима!!

– Не хочу показаться заносчивой, но ты права. Без нас с Игорем ты не смогла бы попасть в мир вил. А уж выбраться оттуда тем более.

– Как мне отблагодарить тебя?

– Легко. Живи сама и присматривай за сестрой. Вам обеим будет непросто.

– Конечно! Обязательно! Но…

– Воспользуйся книгой. В ней – действенные рецепты. А травы ты умеешь находить.

Глаша поднялась и наклонилась к Нине Филипповне, чтобы её обнять.

– Мне пора. Рада была знакомству. Вы такая милая!

– Скажешь тоже… – Нина Филипповна зашмыгала носом. – Ну куда тебе теперь спешить? Погостите с Игорем у нас. Я пирогов напеку, курочку пожарю.

– Какой соблазн! – Глаша ослепительно улыбнулась. – Но нам и правда пора. У меня контракт. Работа ждёт. Не вставайте, Нина Филипповна. Дея меня проводит.

Дея послушно потащилась провожать и уже в коридорчике спросила про старьёвщика. Кто он такой? Откуда взялся?

– Возможно. это Идин поклонник. – Глаша задержалась у зеркала, придирчиво разглядывая ресницы. – Они работали вместе. Он ставил метки. Ты же помнишь.

– Не могу понять – для чего?

– Ну как же – выявить потенциальную жертву. Далеко не каждая барышня подходила на роль подопытной. Под объект, на котором можно вырастить крылья. Фотографии помогали это определить.

– Как же всё сложно!

– Согласна! О роли старьевщика я почти ничего не знаю. Да и не хочу знать. Главное, что всё теперь прекратится. Ида наказана. И ещё… – Глаша повернулась к Дее, смахнула с плеча невидимую пылинку. – Я не стала говорить при Нине, она и так едва в обморок не грохнулась после всех откровений. Остерегайтесь с сестрой новолуния. Ты тоже соприкоснулась с миром вил. Новолуние для вас прямая опасность.

– Почему?

– Открывается переход. Он может быть в любом месте. Даже в вашем клозете, понимаешь? Вы и не заметите, как перейдете черту и окажетесь в их мире. Ты и твоя Эрика. Помни – это может произойти в любом месте. В любой час. Каждый месяц пока длится новолуние. Перейдешь – и сама не заметишь. А вернуться не сможешь. Обратно уже не выпустит.

Не ожидавшая подобного, Дея отшатнулась. Она так надеялась, что всё позади! Неужели теперь всю жизнь им придётся провести в страхе?

– Мы справимся. – Эрика подошла неслышно, прижалась к Дее. Обняла. – Всего каких-то несколько дней. Можно, например, не выходить из комнаты.

– Вот! Дельная мысль! – одобрила Глаша. – Уверена, что Нина Филипповна вас поддержит. Поухаживает за вами. Подумаете потом, как ей об этом сказать. Рада был знакомству, девчули. Живите в радости!

Послав каждой сестре по воздушному поцелую, Глаша упорхнула. А девушки еще долго шептались в коридорчике, обсуждая услышанное от неё предостережение.

Следующим утром Эрика почувствовала себя значительно лучше. Отвар из книги и правда помог.

Она даже позавтракала, обрадовав Нину Филипповну, а потом собралась навестить Дашу.

К тому же так и тянуло узнать, работает ли ателье до сих пор и что там происходит. Эрика решила, что посмотрит на него лишь издали, с безопасного расстояния, из окна булочной, например.

Раскрывать свои планы Дее она не стала – не хотела волновать сестру. Соврала, что собирается пройтись по парку, побыть в одиночестве, чтобы осмыслить произошедшее. И Дея, скрепя сердцем, её отпустила.

Даша встретила подругу с улыбкой. Как будто ничего не произошло. Принесла кофе и булочку. Спросила, как дела. А потом сообщила, что дом напротив них снова сдается.

– Ателье закрылось. Прикинь! Мы пришли сегодня – а там замок. И вывеска пропала. Они словно сбежали отчего-то. Мама предположила, что ателье было просто прикрытием. Мало ли что там могли проворачивать. Даже лучше, что их больше здесь нет. Не хватало нам проблем.

Эрика слушала, кивала, отщипывала по кусочку от вкусной сдобы. Внешне она казалась спокойной, но в душе всё ликовало.

Иды больше здесь нет! И можно ничего не бояться! Смело ходить по улицам. Не думать! Не вспоминать!

Новолуние они как-нибудь переживут. Что-нибудь обязательно придумают. Главное, что вилы убрались из их городка!

Распрощавшись с Дашей и прихватив гостинец для сестры, она всё же рискнула подойти к пыльной витрине. Одинокий манекен стоял там брошенным в окружении пожелтевших еловых лап. Кроме него ничего не напоминало о том, что здесь недавно было ателье " Модельерка".

Порыв ветра растрепал волосы, погнал вдоль улицы пыль.

По стеклу пробежала лёгкая рябь и на минуту проявилась картинка – невесомое кружевное платье с белоснежными пышными складками крыльев за спиной.

И что-то сразу кольнуло у лопаток – всего лишь на миг, неприятным тревожащим воспоминанием.

Эрика отступила и зажмурилась. А когда открыла глаза – увидела лишь старый никому не нужный манекен.

Показалось. Конечно же показалось.

От прошлого непросто будет избавиться. Так пусть же оно послужит ей уроком.

Больше никаких приключений. Всё. С неё хватит!

На нос неожиданно спланировало несколько снежинок.

Колокольчиком прозвенел нежный Сашин смех.

– Эрика, Эрика, Эрика! Не сглазь, Эрика!..

Эрика заозиралась вокруг, но улица была пустынна. Только из окна булочной смотрела Даша и махала рукой.

Показалось! – успокоила себя Эрика. – Глюки еще долго будут меня преследовать. Это вполне нормально после всего, что случилось.

Она помахала Даше в ответ и, не оглядываясь на витрину, пошла домой сквозь медленно падающий снег.