Текст книги "Бабочка в стекле (СИ)"
Автор книги: Елена Левашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
‒ Нет, Анна! В день своего побега она позвонила мне и сказала, что деньги пришлось отдать жене Юргиса. За молчание! И как вы выразились, за безразличие в поисках. То есть вам! Вы понимаете? Я остался больной, брошенный, безработный, ни с чем... Когда она звонила мне, я лежал в кардиологии, борясь за жизнь. В состоянии стойкой декомпенсации... То есть своей жене Юргис посчитал необходимым заткнуть рот деньгами, а на меня денег не хватило у них?
‒ Нет, нет! Это все неправда! О чем вы говорите? Я отдаю теперь холдингу эти долги. Работаю, зарабатываю на тендерах, чтобы поскорее выплатить. Почему вы не спросили меня, не открылись? ‒ Анну возмутила хитрость и лживость Юргиса. Неужели с этим человеком она прожила столько лет?
‒ Я вернулся в Красноярск после смены фамилии... Нашёл вас и стал следить! ‒ Анна вскрикнула, закрыв глаза руками.
‒ Простите меня! Простите! Но я... я... ‒ он вскочил с кресла.
‒ Тише! Андрей, не пугайте меня! Успокойтесь...
‒ Я хотел отнять у вас деньги и похитил Марину!
Анна вскрикнула от неожиданности. Слезы хлынули из её глаз. Андрей протянул ей салфетку и продолжил.
‒ Простите меня... Я не встречал более честного и доброго человека, чем вы! Я поздно понял, что меня обманули! Оболгали вас... Я отпустил Марину на третий день, когда до меня дошло, что денег у вас нет. И все, что говорила Нина, ‒ чудовищная ложь...
Анна оцепенела от волнения, ей не верилось: неужели такое возможно?
‒ У меня только один вопрос: почему вы не открылись мне? Почему?
‒ Безоговорочно верил Нине. Считал её слово не подлежащим сомнению! Она сказала, что вы участвовали в каком-то преступлении вместе с Юргисом, бросили своего ребёнка... Черт! Она говорила так правдиво, что мне хотелось уничтожить вас!
Страшная догадка внезапно осенила Анну. Ведь Нина действительно говорила о жене Юргиса, только не о ней, а о Виталине!
‒ Андрей, как вы сейчас чувствуете себя? ‒ с волнением спросила Анна.
‒ Неплохо, а что вы хотите?
‒ Я хочу, чтобы вы дали показания. Заявление на вас я писать не буду. Вы не навредили Марине и всё это время были преданы мне. Мне очень горько и больно, не спорю... Я считала вас другом. ‒ Она продолжала смахивать слезы салфеткой.
‒ Пожалуйста, простите меня! Я не подведу вас никогда больше! Не посмею навредить вам или вашей семье, ‒ Андрей ждал её вердикта.
‒ Как, как я теперь смогу верить вам? ‒ всхлипывала Анна.
‒ Анна Александровна, обещаю, что вы не пожалеете, если оставите меня работать с вами! Я наказываю себя сам ежедневно муками совести... Мне очень жаль...
Анна плакала тихо, беззвучно, вытирая слезы. Андрюша сидел совершенно потерянный, понуро опустив голову. Наконец, он встал и с твёрдой решимостью произнёс:
‒ Где ваш следователь? Я дам показания и отвечу за свои поступки перед судом!
В этот момент в кабинет Анны вошёл Игнат, а следом за ним – встревоженный Борис. Он бросился обнимать плачущую Аню, кидая гневные взгляды на Андрея.
Игнат развернул удостоверение помощника следователя. Андрей, как оказалось, ничуть не удивился и покорно сел к столу для дачи показаний.
Игнат, помедлив, вытащил протокол допроса и диктофон из тумбочки, который незаметно туда положила Анна.
‒ Андрей Валентинович, вам известно, куда скрылись Нина и Юргис?
‒ Нет, конечно. Она не сказала. Понятия не имею, ‒ ответил Андрей.
‒ Скажите, вы ещё знаете что-нибудь? Кому в голову пришла идея с подставными фирмами?
‒ Поймите, я не знаю ничего, ни про фирмы, ни про то, как они все это провернули.
Анна успокоилась и задала Андрею вопрос, который все это время мучил её:
‒ Андрей, вспомните, что ещё рассказывала вам Нина о жене Юргиса? Зачем понадобилось оформлять часть денег, как займ? Какой в этом был смысл, если они планировали ограбление? ‒ Андрюша задумался на мгновенье, вспоминая их разговор.
‒ Сказала только, что она, то есть вы... дрянная женщина, бросившая ребёнка. Преступница и убийца, которая шантажирует ее любовника. Черт бы его побрал! ‒ гневно процедил Андрей. Игнат ничего не понимал из сказанного, и Анна пояснила ему:
‒ Игнат Сергеевич, Марина ‒ дочь Юргиса от первого брака. Я оформила свои родительские права, предъявив отказ от материнских прав первой жены Юргиса ‒ Виталины Рауде.
‒ Господи, но я же этого не знал! ‒ сокрушался Андрей. ‒ Нина не называла её по имени, говоря о ней.
Игнат позвонил Лисицыной. Очевидно, в круге подозреваемых в ограблении появилась новая фигура.
‒ Валентина Васильевна! Нужно подавать в розыск Виталину Рауде, других данных нет у меня, ни даты рождения, ничего больше.
Анна встрепенулась, вспоминая на ходу, что в отказе от материнства были все её данные, пообещала Игнату найти этот документ дома и предоставить.
Андрей сидел, понурив голову. Он стал, наконец, свободно дышать после этого тягостного признания Анне. Его посетила мысль, что Игнат достанет сейчас наручники и арестует его, но тот только протянул протокол допроса для подписи.
‒ Вы уходите? И не станете задерживать меня? ‒ недоумевал он.
‒ Нет, Андрей Валентинович, мы не можем вас привлечь. Вы отпустили похищенную добровольно, не причинив ей вреда. В этом случае дело не возбуждается. Если только Анна Александровна захочет подать...
‒ Нет, что вы... Мне хватает вполне допросов и дел, в которых я выступаю как свидетель, ‒ она успокоилась, наконец. Тягостная, жестокая правда была для неё куда лучше, чем неведение.
Глава 22.
Игнат уехал в управление. Андрей поплёлся в свой кабинет, ожидая реакции Анны. Он боялся, что Аня выгонит его с работы, а ему этого очень не хотелось. Телохранитель Бориса вышел в холл, чтобы не мешать хозяину утешать свою невесту.
Наконец, они остались вдвоём. Борис нежно прижимал её к себе, плачущую, утирая её слезы ладонью.
‒ Выйдешь за меня, родная? ‒ промолвил он, наконец. Анна улыбнулась, прижавшись к его груди.
‒ Ты же вчера спрашивал? ‒ спросила она. Он обхватил её лицо ладонями и поцеловал. Нежно, успокаивающе. Анна обвила его шею руками, путаясь в его густых волосах. Борис оторвался от её сладких трепетных губ и произнёс:
‒ Нас ждут в ЗАГСе... Пока ты разговаривала со своим провинившимся чудаком, я обо всем позаботился! ‒ улыбнулся он.
‒ Поедем подавать заявление? ‒ уточнила она.
‒ Нет, поедем жениться...
– Я не смогу стать матерью... – выдохнула она. – Считаю, что обязана предупредить тебя.
– Не волнуйся... Мне не нужны дети. У меня есть взрослая дочь и племянник, которого я вырастил, как сына, – успокоил её Борис.
‒ Борь, давай просто заявление подадим и все, а свадьба, как положено, через месяц?
‒ Ты же слышала, что сказала Лисицына: никаких торжеств, скопления народа... Анька, ты хотела белое платье и свадебные клятвы? Давай сделаем свадьбу, когда все закончится? С платьем, гостями и путешествием?
‒ Давай, тогда и заявление потом подадим! ‒ подытожила Анна, собираясь на этом закончить разговор.
‒ Нет, я не хочу просто жить с тобой, любимая. Ты же хотела любви? Я предлагаю тебе свою любовь! Я хочу нести ответственность за тебя... Или ты передумала? ‒ прошептал он, взяв её за руки. Очень высокий, статный, с карими глубокими глазами... Разве могла она передумать?
‒ Не передумала... ‒ прошептала она в ответ, сжимая его руки, ‒ поехали в ЗАГС.
Пошлина в банке, суровая регистратор, с которой договаривался Борис... Сотрудники ЗАГСа забрали их паспорта и попросили подождать десять минут, пока высохнут чернила на свидетельстве.
У Анны кружилась голова от вихря событий, которые так стремительно происходили в её жизни. Какая-то сказка? Или сон? Или омут? Ей казалось: любить сильнее, желать большего счастья ‒ невозможно... Быть рядом с ним, просыпаться на его груди, чувствовать дыхание на своих волосах, когда он заходил в прихожую и прижимал её к себе ‒ ее мечта сбылась.
‒ Аннушка, ты теперь моя жена, я так счастлив! ‒ Борис прижал её к себе, уткнувшись в её висок, ‒ я люблю тебя.
‒ И я счастлива... Я даже не мечтала об этом.
‒ Почему не мечтала? Девушки же любят мечтать? ‒ рассмеялся он.
‒ Ну, вот так... ‒ она счастливо смотрела на него, не в силах вырваться от объятий.
Они вместе подъехали к холдингу Колосовских, чтобы обрадовать отца и сообщить Берте. Они целовались в машине, целовались в лифте холдинга, бессовестно и не стесняясь никого. Борис настоял, чтобы отец не делился с сотрудниками этой информацией и отказался от его предложения отметить событие на широкую ногу. Берта выслушала молча и сухо поздравила брата, не посмотрев на Анну. Высказываться в её адрес она не посмела. На обед они поехали к Татьяне Николаевне, которая расплакалась, не скрывая радости за дочь, и обняла Бориса. С трогательными моментами сегодняшнего дня было покончено...
Муж уходил на минуту, а Аня безумно скучала... Он будил её поцелуями, ласками и ими же провожал ко сну. Анна никогда не была так счастлива, так любима, желанна, окутана любовью. Ей казалось, что Борис пресытится ею и потеряет интерес... Это какой-то сон... Еще вчера она сомневалась, ехать ли к нему на встречу в гостиницу, а спустя пару дней ‒ она его жена...
‒ Ты можешь сделать мне свадебный подарок? ‒ он вошёл с мороза в уютную прихожую Аниной квартиры. Анна замешкалась от неожиданности, но он уже протягивал ей пакет. Она взглянула туда и рассмеялась: в нем лежал костюм восточной танцовщицы, расшитый бусинами, примерно такой же, какой был на ней тогда, в Шарме...
‒ Ты хочешь, чтобы я...
‒ Танцевала только для меня! ‒ он обжигал её своей страстью. Казалось, с каждым днём, прожитым ими вместе, она только усиливалась.
‒ А музыка? Борь, я стесняюсь! ‒ выпалила она.
‒ Анечка, я рассмотрел уже всё, поверь... В тебе всё прекрасно! Тебе нечего стесняться, когда ты уже привыкнешь ко мне? ‒ прошептал он, легонько касаясь её щеки губами.
‒ Сценарий будет тот же? С разрыванием лифа? ‒ спросила она загадочно.
‒ Конечно... ‒ он увлёк её в спальню.
А его свадебный подарок лишил Анну дара речи. Утром Борис вручил ей коробочку для ювелирных украшений. Анна подумала, что это колье или ювелирный комплект, но там оказались ключи от машины.
‒ Любимый, ну зачем? ‒ она даже расстроилась. ‒ Моя машина меня вполне устраивает.
‒ Она не устраивает меня. Мне хочется баловать тебя, ‒ он нежно обнял её. ‒ Увидишь её на парковке... Такая красная, с бантом.
‒ Спасибо тебе... ‒ она обняла его, искренне благодаря. ‒ Это, наверное, очень дорого? А я ведь ещё столько должна...
Они не поднимали вообще тему финансов, но зная Колосовских, она готова была к брачному контракту. Эта тема тяготила её. Предложить брачный договор самой? Они жили всего несколько дней вместе...
‒ Ань, пожалуйста, давай поговорим. Я вижу, ты хочешь поднять эту тему... ‒ в его глазах она прочитала боль и разочарование. Он за локоть проводил её в гостиную. Они сели на уютный мягкий кожаный диван.
‒ Борь, мне ничего не нужно от тебя. Кроме тебя! Я не претендую ни на что. Вообще... Если ты сочтешь нужным, давай подпишем брачный договор. Я согласна на любые условия. У вас работают грамотные юристы, они сделают всё лучшим образом.
‒ Господи... ‒ он обвил голову руками, тяжело вздохнув. ‒ Неужели ты так относишься ко мне? До сих пор не доверяешь?
‒ Ну что ты! ‒ она запнулась, увидев, как он сокрушён. Совершенно растерянный, он изменился в лице.
‒ Ань, я предложил тебе свою заботу, защиту, и ты согласилась. Скажи, разве это не предполагает полного обеспечения нашей семьи мной как мужчины?
‒ Да, но... ‒ теперь уже она сидела с потухшим от неприятных эмоций взглядом.
‒ Я всё хочу делить с тобой... ‒ прошептал он. ‒ Чтобы всё мое было твоим... ‒ Аня виновато прильнула к его груди.
‒ Боря, а что скажут люди? Мой бывший муж оставил меня с долгами и договорами поручительства, которые я подписала. Это было глупо и неосмотрительно, но это факт! И вместо возврата денег я буду разъезжать на новой машине?
‒ Хочешь, я дам тебе деньги, закрой этот чертов долг, чтобы мы больше не поднимали эту тему? ‒ он вскочил с дивана.
‒ Нет, ты с ума сошёл! Не хочу! ‒ Анна вспыхнула и стала нервно расхаживать по комнате.
‒ Ты знаешь, я бы мог давно его закрыть и даже тебя не спросить! Но есть одна причина, по какой я это не делаю, ‒ он посмотрел на хрупкую испуганную Анечку, которая обернулась от неожиданности.
‒ Я понимаю тебя! Ты желаешь справедливости, и я тебя не осуждаю! ‒ она стояла возле окна, сомкнув руки на груди.
‒ Господи! Ань, не будь глупой! Я хочу, чтобы дело не бросали. Чтобы искали Юргиса, вот и вся причина. Как только финансовые притязания холдинга будут удовлетворены, Лисицына закроет дело. Неужели ты, правда, подумала, что я хочу, чтобы ты мучилась и годами работала, отдавая то, чего не брала? ‒ она так и стояла к нему спиной.
‒ Именно это я и делаю последний год... И буду делать, пока не рассчитаюсь. Я не могу иначе...
‒ Родная моя... ‒ он не выдержал и подошёл к ней, обняв её со спины и уткнувшись в её макушку. ‒ Любимая моя. А я так не хочу этого! Я сегодня же выведу деньги с моих зарубежных счетов, мы найдём способ, как это провести...
‒ Борь, нет! Я сказала, что против. Ты прав: я тоже хочу, чтобы нашли Юргиса, нашли тех, кто подорвал тебя, нашли убийцу Ирины! ‒ она закрыла лицо руками и тихо заплакала, прижавшись к нему. Он целовал её в лоб и волосы, нежно гладя по голове.
‒ Анечка, я люблю тебя... ты во всем можешь положиться на меня, маленькая!
‒ И я люблю... Очень... Только я очень опаздываю! ‒ она утёрла слезы и хитро улыбнулась.
‒ Мне тоже пора ехать. Давай вместе выйдем, ‒ он нежно поцеловал её мокрое от слез лицо. ‒ Ну так что ‒ принимаешь мой подарок? Или возвращать в салон? ‒ он гладил её по мокрой щеке.
‒ Ой, не знаю, а люди...
‒ Они скажут лишь, что у тебя хороший муж. Перестань уже, прошу тебя.
Борис вышел на улицу, водитель ждал его. Анна спустилась в лифте на парковку и увидела небольшой красный кроссовер Мерседес, перевязанный бантом. Она села в свою новую «подружку», примеряясь к её габаритам. На пассажирском сиденье лежали документы на машину и страховка. Анна взяла свидетельство, чтобы положить его в своё портмоне. В нем была фамилия её мамы!
‒ Мама! Ну и что, ты мне ничего сказать не хочешь? ‒ она позвонила маме. Включила зажигание и фары.
‒ Нюся, ну это же сюрприз! Боречка так старался! А тебе разве не нравится?
‒ Нравится! Очень!
В этом был весь Борис, благородный, заботливый. Анна жила эти дни, словно во сне, боясь просыпаться по утрам. Её изможденный трудностями мозг был запрограммирован на препятствия. По ночам она не выпускала Бориса из объятий, засыпая у него на груди под мерный стук его сердца...
Аня выехала из подземной парковки и увидела внедорожник Бориса. Он хотел убедиться, что жена приспособилась к вождению новой машины, и подождал её. Борис вышел под падающий предновогодний снег, а Анюта выскочила ему навстречу.
‒ Спасибо, спасибо тебе... мне очень нравится! ‒ она кинулась ему на шею, целуя его в лицо. Мягкие пушистые снежинки застревали на её длинных ресницах.
‒ Малыш, я так рад! Хорошие мы с твоей мамой конспираторы, да? ‒ он улыбнулся, хитро прищурившись.
Неужели в её жизни наступило долгожданное счастье, и Бог дал ей передышку, перестал испытывать? Как только Анна подумала об этом, Борис крепко прижал её и прошептал:
‒ Я давно не был так счастлив...
Счастье переполняло его… Борис торопился вечером после работы домой, чтобы увидеть её глаза, услышать нежный голос... Он просыпался ночью, чтобы притянуть Аню к себе, уткнуться в её затылок. Как хотелось ему удивлять, ухаживать, добиваться её, доводить её чувственность до накала, распалять страсть короткими сообщениями, заставлять томиться весь день в ожидании близости. Борис с нежностью пробуждал её утром от сна своим вторжением без прелюдий, слышал её протесты, тут же останавливался, извинившись. И тут же слышал её просьбы продолжать. Он был счастлив просто молчать с ней рядом, разговаривать, смеяться или страдать, грустить или праздновать, просто видеть её, смотреть на неё, когда она занята своими делами...
Анна испытывала облегчение от чувства близости Бориса, от его отношения к ней. Ей безумно нравилось гладить его горячую мускулистую грудь, слышать стук его сердца, засыпать в его объятиях, заводить с полуоборота, сделав при этом вид, что ничего не было, мило улыбаться, кокетливо отводить взгляд... Она испытывала тоску по нему, даже когда просыпалась рядом утром, с нетерпением ожидая его объятий, уверяясь, что он теперь принадлежит ей... Анюта была счастлива видеть его любовь, трепетную, нежную, его желание заботиться, оберегать, вместе разделять проблемы, поражения, победы и успехи. Ей так хотелось верить ему, гордиться им, любить искренне и нежно...
Они томились друг по другу, даже когда приходилось спорить или искать компромисс в разрешении любых ситуаций. И были бесконечно счастливы вместе…
Глава 23.
После утренней планёрки у начальника отдела Лисицына, озадаченная, вернулась в свой кабинет. Ей не давал покоя вопрос Орлова, заданный в ответ на её детальную расшифровку буквенного кода цилиндра. Сергей Юрьевич обладал выраженной способностью к визуальному восприятию. Порой Лисицыной казалось, что он не воспринимает её слова в должной мере. Они с Фёдоровым посчитали расшифровку, на которую явно, используя названия подставных фирм, указал преступник, полной и исчерпывающей.
Только вопрос Орлова пошатнул уверенность Валентины в этом. Слушая её доклад вполуха, он всматривался в буквенный код, напечатанный Фёдоровым на листе.
– Валя, а почему эти буквы расположены именно так? – наконец спросил он.
– Как, Сергей Юрьевич?
– LMBVT? Почему именно так? Разве есть разница? Почему не MLTVB, например? Ему есть разница, идёт ли вначале отмщение, а кровь и измена после?
– Не знаю... Мы не задумывались над этим вообще, – глаза Лисицыной округлились.
– И почему пять букв, а не шесть или семь? Или три? Я думаю, в этом что-то есть? К чему такая морока – открывать именно пять подставных фирм? Почему нельзя вывести все деньги на одну?
Валентина изменилась в лице. Как же он прав! А она постоянно критикует его, высмеивая его методы работы. Значит, в этом коде скрыто слово! Она вернулась в кабинет, где над протоколами корпел Фёдоров.
Современный умный парень из очень обеспеченной семьи, Игнат выбрал профессию следователя, отказавшись от учёбы в заграничных университетах. Лисицына уважала его за человечность и стремление помогать людям, а также за высокую эрудицию.
– Игнат! Ты знаешь, я была неправа, критикуя всё время Сергея Юрьевича. Он высказал догадку, которая поможет нам раскрыть преступление.
– Слушаю вас! – отвлёкся от бумаг стажёр.
Лисицына рассказала ему вкратце о предмете их разговора с Орловым.
– Теперь ты понимаешь, что нам нужно попробовать разгадать эту головоломку?
– А как? Существует миллион шифров... – задумался он.
– Значит, будем весь миллион проверять этих чертовых шифров! – ответила Лисицына.
– Мне заняться, Валентина Васильевна? Или вы сами? – осторожно спросил стажёр.
– Конечно, вместе будем! Я, признаться, не сильна в этом... – смутилась Валентина. – У тебя есть предложения, мысли?
– Будем использовать опыт шпионов, – усмехнулся Игнат. – Попробую почитать архивы.
Валентину поглотили нераскрытые дела. Хотя помимо них, была уйма других дел, разбирательством которых она занималась.
Прямо перед Новым годом, в последние дни декабря пришли данные из Интерпола. Причем сведения были запрошены по двум подозреваемым в разные сроки, а результаты поступили практически одновременно. Вооружившись папками, Лисицына и Фёдоров направились в кабинет Орлова поделиться информацией.
– Миллер Ирэна Владиславовна – сирота, потерявшая родную мать за полгода до своего десятилетия. Отца своего она никогда не видела. Галина Миллер умерла от рака, а девочку определили в один из детских домов Кёльна, – сказала Валентина. – Распечатка её телефонных звонков, совершенных на номер немецкого сотового оператора, подтвердила входящие звонки с «серых» сим-карт. Причём звонки давние, приходящие гораздо раньше покушения... Получается, она была на связи с преступником длительное время.
– Валя, она до совершеннолетия находилась в приюте? – уточнил Орлов. – Почему данные об Ирине оказались в Интерполе? Она привлекалась?
– Сергей Юрьевич, это один из старейших кёльнских детских домов, где практиковалось дальнейшее нахождение детей в приемных семьях. Так вот, Ирину взяла под опеку некая Ингрид Фишер. В её семье она и проживала. Контакт Ингрид в телефоне Ирины был записан как «мама». А что касается второго вашего вопроса, да: она привлекалась за кражу в супермаркете в пятнадцатилетнем возрасте. Тогда её приемная мать отделалась штрафом.
– Ясно. А ей сообщили о смерти дочери? – осведомился Орлов.
– Не знаю... Я не владею языками, чтобы звонить ей, хотя номер телефона её известен, – произнесла Валентина.
– Может, Рауде попросить о помощи? Насколько мне известно из разговора с Колосовскими, она теперь жена Бориса?
– Да, это так. Хорошо, Сергей Юрьевич, завтра вызову её.
– Валя, изображение татуировки улучшили наши местные компьютерные гении?
– Да, обещали завтра всё подготовить и передать в отдел, – ответила Валентина.
– Вызывай завтра на допрос Колосовского с женой, – Орлов задумался на минуту. – И Андрея Долженко. Возможно, кто-нибудь из них опознает татуировку и её владелицу.
Лисицына закрыла первую папку и развернула вторую. Данные по гражданке Литвы Рауде Виталине Альгисовне пришли, на удивление, быстро. Лисицына кивнула Игнату, позволив ему самостоятельно доложить начальству информацию.
– Сергей Юрьевич, Интерпол быстро передал сведения о Виталине по причине их открытого доступа в судебной базе.
– Она сидела? – удивлённо спросил Орлов.
– Да, за убийство! Копии материалов этого дела в информации, представленной Интерполом, тоже приложены. Догадайтесь, кто проходил свидетелем по делу?
– Юргис! Кто же ещё! – ухмыльнулся Орлов. – Что там? Не томи, стажёр!
– Виталина сбила на автомобиле двоих мотоциклистов. Они вместе с Юргисом двигались по извилистой дороге Паланги вечером. В протоколе дела указано, что за рулём находилась Виталина. Оба мотоциклиста погибли на месте аварии. С места происшествия эта парочка попыталась скрыться...
– Какой кошмар! И как нашли её? – недоумевал Орлов.
– Нашли по следам протекторов шин на следующий день, – ответил Игнат. – Сергей Юрьевич, она отказалась от дочери прямо после обвинительного приговора. Ей дали двенадцать лет. Мне кажется, что Юргис не просто так бросил курортный город и уехал в Красноярск. Определённо, здесь что-то не так... Он боялся расправы родственников погибших, осуждения? Или был причастен к преступлению?
– Теперь это выяснить невозможно... – вздохнул Орлов.
– Отчего же невозможно, товарищ полковник? – вмешалась Валентина. – Со слов Долженко, первая жена Юргиса шантажировала его или угрожала. Мне кажется, она приезжала сюда, в Красноярск! Откуда тогда разорванные фотографии в кабинете Юргиса? Помните показания техслужащей холдинга? Я уверена, что Виталина использовала снимки Анны Рауде и Марины для воздействия на Раудиса.
– Вполне возможно, – ответил Орлов. – Валя, сделай запрос в аэропорт, чтобы убедиться в наших догадках.
– Сергей Юрьевич, может, позвонить ей? Интерпол дал сведения о местонахождении... Паспортные данные, адрес, номер телефона...
– Валя, не вздумай! Она скроется! Заляжет на дно в этот же день!
– Да, да, вы правы. Как тогда получить её показания? – не унималась Лисицына.
– Может всё-таки позвонить и сказать, что хотим справедливости? Честного суда над Юргисом! – предложил Игнат.
– Вы следователи, черт возьми, а не психологическая помощь! – взорвался Орлов. – Без показаний на бумаге все ваши телефонные разговоры – ничто! Дайте мне данные Интерпола по ней! Попробую узнать, каким образом можно вытянуть из Виталины признание.
Борис будил спящую жену нежными поцелуями. Она отмахивалась, зарываясь в подушку. За окном мягкими хлопьями падал новогодний снег, погружая город в зимнюю дремоту.
– Анютка, вставай, родная, нас Лисицына ждёт.
– Опять? Боренька, может, без меня можно? Скажи ей, я заеду через два часа. – Анна накрыла голову подушкой в намерении продолжить сон. Борис тоже посчитал, что ничего страшного не случится, если она заедет в управление позже.
Стряхнув снег, он вошёл в кабинет Лисицыной. Сняв мокрую куртку, устроился на зеленом диванчике. Валентина попросила его подождать немного: ей с минуты на минуту должны были передать улучшенное изображение татуировки, принадлежащей подозреваемой.
Минут через десять в дверь постучал Долженко. Неуклюжий, в очках, он переминался на пороге, не решаясь войти. Борис поздоровался и жестом указал испуганному Андрею на место возле себя.
В дверь постучали. Валентина деловито попросила одного из мужчин подождать своей очереди в коридоре. Андрей услужливо удалился.
Валентина пригласила Бориса пересесть к её столу и протянула снимок. Он долго всматривался в четкое, отредактированное изображение татуировки. Она представляла собой орнамент вокруг предплечья, расположенный на пять сантиметров ниже локтя. В рамке орнамента виднелись латинские буквы: Mila.
– Я знаю эту женщину, – произнёс, наконец, Борис. Лисицына с присущей ей проницательностью, приготовилась задавать вопросы.
– Кто она, Борис Михайлович? И откуда вы знаете её?
– Я видел её обнаженной. У неё есть ещё одна татуировка! – Лисицына поморщилась от его откровенного признания. – Вы не так поняли. Я видел её на пляже. Это Хельга Кауфман – личный помощник нашего любимого, уважаемого партнёра Отто Вагнера! – съязвил Борис.
– Вы запомнили эту татуировку? Расскажите, что изображено на второй?
– Хельга всегда носила блузки с длинным рукавом. На выставках, собраниях акционеров я никогда бы не увидел этих татуировок. В день торжественного открытия отеля в Египте сотрудники пошли на пляж. Мне необходимо было найти Аню для серьёзного разговора, и обнаружил я её в компании Хельги. Девушки лежали рядом и загорали. Тогда я и рассмотрел эти татуировки. Вторая, на бедре, в точности повторяет рисунок первой, только имя на ней другое...
– Какое же?
– Yan, – написал на листочке Борис.
– Господи! Неужели она вас подорвала? Борис Михайлович, вы точно не знали эту женщину раньше?
– Нет, конечно, Валентина Васильевна. Я уверен, что она простая пешка, исполнитель.
– Интересно, Отто в курсе происходящего? И кто этот Ян? Кто такая Мила?
– Яна я не знаю и никогда не слышал этого имени. Среди наших зарубежных партнёров нет человека с таким именем, – твёрдо ответил Борис. – А Мила – это её дочь.
– Напишите мне полный список фамилий зарубежных партнёров холдинга. Мы будем проверять всех.
– Валентина Васильевна, у меня к вам просьба, – взмолился Борис. – Не показывайте Анне эту фотографию. Она тоже видела Хельгу обнаженной и опознает её.
– Разве это плохо? Возможно, они приятельницы, и Хельга рассказывала вашей жене про Яна?
– У моей жены были отношения с Отто Вагнером. Он долго ухаживал за ней и делал предложение. Поймите, она может позвонить кому-нибудь и проговориться. Вы же не хотите спугнуть преступника?
– Вы правы. Только на Вагнера у нас ничего нет, чтобы считать его преступником.
– Но он же не перестаёт быть подозреваемым, я прав?
– Борис Михайлович, мне достаточно того, что Хельгу опознали вы. А к Анне у меня будет отдельная просьба: позвонить приёмной матери Ирэны Миллер и поговорить с ней. Возможно, она не знает ничего о гибели дочери.
– Приёмной? Разве Ирина была сиротой? – недоумевал Борис. – Тогда откуда у неё капитал? Получается, все, что она рассказывала о себе, враньё! Родители, бизнес...
– Ирина получила наследство и страховку на крупную сумму, оформленную её матерью, как только та заболела. Насчёт отца вы правы, его она никогда не видела.
Борис был удручён услышанным. Значит, Ирина специально познакомилась с ним, втерлась в доверие, влезла в его жизнь, его постель... Как легко он переспал с ней в первый же день! Ложь... Постоянная ложь и притворство! Хладнокровный расчёт и заранее оговоренный план!
Валентина отпустила Бориса и пригласила в кабинет Андрея Валентиновича. Фотографию татуировки она показала ему на всякий случай, только с Хельгой, по всей видимости, Долженко не был знаком и не опознал её.
– Андрей Валентинович, скажите, в своих телефонных переговорах ваша жена не упоминала имени Ян?
– А как же? Ещё как упоминала, Валентина Васильевна! – Долженко нахмурился и выругался про себя.
– Что она говорила? Кто он? – оживилась Лисицына.
– Любовник это её. Красавец немец, высокий, голубоглазый... Любитель женщин, обольститель, прожигатель жизни...
– Не понимаю, ведь Юргис был её любовником?
– Ян был намного раньше! Нина работала в московском дочернем офисе строительной фирмы экономистом. Она встречалась с ним ещё до нашего брака.
– Кому принадлежала эта фирма? И почему дочерний офис? Значит, офисов на территории России было много?
– Не знаю, товарищ следователь... Вы думаете, она стала бы рассказывать мне? Я знаю, что Нина болезненно переживала разрыв с Яном, и это неудивительно.
– Вспомните, может, она что-то рассказывала об этом человеке? Фамилию, место жительства? Вообще, как они общались?
– По-немецки, как же ещё? У неё отличный немецкий, английский, человек она эрудированный. Фамилия и род занятий его мне неизвестны.
– А как Нина оказалась в Красноярске? Кто ей предложил это место работы?
– Об этом я тоже ничего не знаю: скорее всего, условия работы здесь были более выгодными для неё.
– Как же выгодными, если здесь она работала простым экономистом? Насколько мне известно, заместителем Юргиса она стала в последний год перед увольнением.
– Мне ничего не известно об этом... – промолвил Долженко.
Лисицына отпустила свидетеля и погрузилась в размышления. Очевидно, что ниточка тянется из Германии... Ирэна, её загадочный собеседник, говоривший по-немецки, Хельга, Ян? Только в списке зарубежных партнёров не было ни одного подозрительного лица, способного на все злодеяния, совершенные в отношении Колосовских.
Карл и Ларс Андерсен были давними шведскими партнёрами, очень богатыми и успешными. Обороты их компании превышали во много раз капитал холдинга Колосовских. Зачем им грабить и покушаться на жизнь Бориса? Несколько новых партнёров холдинга, тоже шведы, вообще были в России только единожды. Их сотрудничество с холдингом началось уже после ограбления и покушения на Бориса…
Отто Вагнер – давний партнёр Колосовских, любимец Михаила, его приятель, совладелец отеля в Шарм-эль-Шейхе. Успешный бизнесмен и холостяк. Насколько Лисицыной было известно из разговора с Бертой, Отто хотел жениться на Рауде и закрыть долг её пропавшего мужа. Нет, такие благородные поступки не мог совершить убийца и вор! Тогда почему его личный помощник, Хельга Кауфман, приезжала сюда? Зачем убила Ирину и покушалась на Бориса?
