Текст книги "Ольстер - истоки трагедии"

Автор книги: Елена Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

В 1894 г. в Белфасте было создано, как уже указывалось, отделение Независимой рабочей партии, выдвигавшей социалистические лозунги, а в 1905 г. возникла Белфастская рабочая партия. Однако даже в социалистические организации проникли религиозная нетерпимость и национальный нигилизм. Это наиболее отчетливо прослеживается на примере основателя обеих организаций У. Уокера, известного деятеля ольстерского рабочего и профсоюзного движения конца XIX – начала XX в. Уокер был типичным представителем ольстерского лейборизма с его сектантством и аполитичностью, которые на деле способствовали культивированию имперского шовинизма среди трудящихся-протестантов и означали поддержку империализма в борьбе против ирландского национально-освободительного движения. Отказ от признания национального фактора лидеры ольстерского лейборизма выдавали за пролетарский интернационализм. Под его знаменем Уокер, в частности, выступал против создания автономной лейбористской ирландской партии, за подчинение ее английским лейбористам, известным своим пренебрежением к национальным ирландским требованиям. По сути, однако, он являлся юнионистом, противником создания независимого ирландского парламента. Уокер выступал гонителем католиков, католическую мессу называл «религиозным предрассудком и идолопоклонством», а лейборизм отождествлял с протестантством. Он заявлял, что протестантизм означает протест против суеверия, следовательно, истинный протестантизм олицетворяет дело рабочих.

Критикуя в лице Уокера юнионистские тенденции ольстерского рабочего движения, Дж. Коннолли отмечал, что позиция белфастского отделения Независимой рабочей партии мало отличается от идеологии империализма.

Деятельность в Белфасте выдающегося профсоюзного организатора Д. Ларкина явилась вызовом ольстерской олигархии. Идеи общности социальных и экономических интересов рабочих, выдвигаемые Ларкиным, могли нанести серьезный удар по действиям ольстерской буржуазии с ее проповедью классового мира. На время Ларкину удалось сплотить белфастских рабочих (католиков и протестантов), впервые объединившихся в забастовке докеров 1907 г., требовавших повышения заработной платы. О действиях рабочих пресса писала: «Они боролись не как католики и протестанты, не как националисты или юнионисты, а как белфастские рабочие и не поддались на попытки предпринимателей расколоть католиков и протестантов»^{101}. Современники указывали, что никогда до этого Ирландия не видела такой рабочей солидарности, и то, что она была продемонстрирована в Белфасте, было особенно важно.

После забастовки докеров усилилось стремление неквалифицированных рабочих к созданию тред-юнионов. В 1909 г. Д. Коннолли создал в Белфасте отделение Ирландского союза транспортных и неквалифицированных рабочих – крупнейшего профсоюза страны, основанного в том же году в Дублине Д. Ларкиным. Этот союз являлся организацией нового типа, куда получили доступ рабочие независимо от их квалификации и вероисповедания. Однако деятельность ИСТНР, куда согласно своему социальному положению вошли преимущественно католики, была затруднена вследствие враждебного отношения со стороны представителей более «респектабельных» тред-юнионов.

Во время первой мировой войны в рабочем движении Ольстера наблюдалось затишье. Благодаря высокой конъюнктуре выросла занятость, поднялась заработная плата. Спрос на рабочие руки ослабил религиозную дискриминацию при найме. Рабочие организации Белфаста, в отличие от Дублина, не выступили с осуждением империалистической войны и позиции Англии.

После войны экономическая конъюнктура резко ухудшилась. Долгожданный мир не принес облегчения трудящимся. В военное и послевоенное время заработная плата рабочих выросла, однако повышение заработной платы, связанное с происходившими инфляционными процессами, в большинстве случаев не компенсировало роста цен. Стоимость жизни увеличилась (если в среднем по Соединенному Королевству заработная плата выросла в 1919 г. по сравнению с 1914 г. на 160 %, то стоимость жизни увеличилась за этот же период на 152 %)^{102}. Таким образом, реальная заработная плата осталась в общем на том же уровне, а в некоторых отраслях экономики рост заработной платы значительно отставал от роста стоимости жизни, что приводило к снижению жизненного уровня. Так, в Ирландии заработная плата сельскохозяйственных рабочих с 1914 по 1919 г. выросла в среднем на 136 %, тогда как рост цен за этот же период определяется в 176 %^{103}.

В среднем после войны ольстерский рабочий получал 30 шиллингов^[18] в неделю, из которых до 10 он отдавал за квартиру. Однако, как и раньше, в заработной плате существовал большой разрыв между рабочими разных специальностей и между квалифицированными и неквалифицированными рабочими. Семьи квалифицированных рабочих считались относительно процветающими, так как такой рабочий мог прокормить и одеть свою семью. В частности, судостроители, принадлежавшие к более высокооплачиваемым категориям рабочих, получали в первые послевоенные годы более 3 ф. ст. в неделю (т. е. более 60 шиллингов). В то же время именно в судостроительной промышленности происходило огромное число несчастных случаев, составлявших обычно половину несчастных случаев во всем Ольстере. В полотняной промышленности, как уже отмечалось, средняя недельная заработная плата рабочего была крайне низкой (26 шиллингов 9 пенсов). Если в такой семье не было работающего ребенка, ее жизнь была постоянной борьбой с нищетой. На фабриках Ольстера за низкую плату трудились тысячи детей. Примечательно, что детская смертность в Белфасте была вдвое выше, чем даже в Манчестере, известном тяжелыми условиями производства в хлопчатобумажной промышленности.

В послевоенные годы в Ольстере началось некоторое оживление рабочего движения. Требования, выдвигаемые передовыми ольстерскими рабочими, в целом отвечали задачам, которые ставило общеирландское профсоюзное движение (в феврале 1919 г. Ирландская лейбористская партия и конгресс тред-юнионов высказались за установление общенационального единства рабочих в борьбе за повышение заработной платы и сокращение рабочего дня). Специальная конференция, состоявшаяся в Дублине, выдвинула требование о введении 44-часовой рабочей недели^[19] и абсолютного национального минимума заработной платы в размере 50 шиллингов в неделю для всех взрослых рабочих. Однако поддержать предложение Ирландской лейбористской партии о требовании 44-часовой рабочей недели в Ольстере могли не все профсоюзные организации. Это было связано и с различной степенью организации рабочих в тред-юнионы, и с характером самих ольстерских союзов. Существовал большой разрыв между передовыми отраслями ольстерского производства, где тред-юнионизм сделал определенные успехи, и, скажем, сельским хозяйством, где борьба рабочих за улучшение условий жизни и труда еще только начиналась (сельскохозяйственные рабочие Ольстера в указанный период не имели своей организации и входили либо в фермерские, либо в рабочие союзы, что могло лишь способствовать их разъединению). Так, судостроители Белфаста, связанные с тред-юнионами Англии и Шотландии, работали 46 часов в неделю и вели борьбу за сокращение этого времени на 2 часа (в основных портах Англии рабочая неделя равнялась 44 часам), а сельскохозяйственные рабочие графства Даун, работавшие по 60 часов в неделю, в апреле 1919 г. начали забастовку, требуя введения 49-часовой рабочей недели и заработной платы в размере 50 шиллингов^{104}. В то же время в полотняной промышленности Северной Ирландии, известной своими зверскими методами эксплуатации, долгое время не было установленной продолжительности рабочего дня; лишь к середине 1919 г. рабочая неделя там была определена в 49,5 часа (на 1,5 часа длиннее, чем в Англии) и только к 31 октября 1920 г. она снизилась до 48 часов.

Рабочие Ольстера активно выступали за улучшение своего экономического положения, отстаивали право на создание рабочих организаций. В 1918 г. в графстве Арма 90 рабочих (мужчин и женщин) деревообрабатывающей промышленности остались без работы только потому, что отказались выйти из своего тред-юниона.

Событием в рабочем движении не только Ольстера, но и всей Ирландии стала забастовка белфастских судостроителей в январе 1919 г., выступавших с требованием введения 44-часовой рабочей недели. В поддержку забастовали рабочие других отраслей производства, в частности электро– и газовой промышленности, к ним присоединились транспортники, строители, чернорабочие. В течение трех недель Белфаст был парализован, промышленное производство почти полностью остановилось. Стачечный комитет контролировал город. 8 февраля бюллетень ста-печников отмечал, что «наконец-то в рядах раоочих наблюдается единство независимо от их религиозных и политических взглядов»^{105}.

Забастовка белфастских судостроителей получила отзвук во всей Ирландии. Вслед за рабочими Белфаста выступили лимерикские строители, докеры Дандалка, рабочие судоверфей Лондондерри, дорожные рабочие Донегола. В Дублине была созвана специальная конференция, выдвинувшая требование о введении 44-часовой рабочей недели.

Однако помощь, в частности материальная, бастующим рабочим Белфаста со стороны пролетариата Ирландии оказалась недостаточной. Рабочие английских и шотландских верфей не поддержали бастующих. Судостроители были вынуждены возобновить работу, достигнув компромиссного решения о введении 47-часовой рабочей недели.

Буржуазия стремилась расколоть рабочих. Буржуазная пресса помещала провокационные статьи и анонимные заметки «выдающихся тред-юнионистов», предупреждавших об угрозе «диктатуры из Белфаста». Но, несмотря на эти провокационные действия, забастовка во многом способствовала сплочению протестантских и католических рабочих в их борьбе за общие интересы. Хотя большинство участников стачки составляли протестанты, председателем стачечного комитета был избран католик.

В этом же году судостроители добились ряда новых успехов в борьбе с хозяевами. В частности, представители федерации машиностроителей и судостроителей выиграли судебную тяжбу с предпринимателями фирмы «Харланд энд Вольф», получив прибавку на 6 шиллингов в неделю. В итоге к концу 1920 г. средняя заработная плата судостроителей Белфаста поднялась с 83 шиллингов 3 пенсов до 87 шиллингов 10 пенсов^[20] за 47-часовую рабочую неделю^{106}. В 1920 г. представители Ирландского союза транспортных и неквалифицированных рабочих добились установления минимальной недельной платы в 45 шиллингов для строительных рабочих и в 62 шиллинга за 47-часовую неделю для рабочих, связанных с вредным химическим производством^{107}. Таким образом, солидарность и организованность позволили рабочим успешно бороться за свои коренные интересы.

Эти примеры свидетельствовали а значительных потенциях ольстерского рабочего движения. Они также свидетельствовали о том, что классовый мир, который так оберегали предприниматели Ольстера, оказался там не столь уж прочным. События белфастской забастовки показали, что рабочие сделали первый шаг в правильном понимании того, что единство интересов рабочих служит делу их класса. Рабочие – оранжисты и националисты, протестанты и католики – выступили вместе, объединились ради общего дела. Это придало сплоченность их рядам и силу их требованиям.

Оценивая результаты всеобщей белфастской забастовки 1919 г., английские буржуазные обозреватели писали о «разрушении юнионистской машины», а английская «Стейтист» отмечала: «Конечно, рабочие, голосовавшие на выборах за юнионистов, не изменят так быстро своим убеждениям, но первый и наиболее сложный барьер между ними и рабочими-католиками преодолен. Они больше не поддадутся на политические излияния Карсона и Крейга. Если они запомнят данный урок, то смогут противостоять позиции «твердолобых» при решении столь долго откладываемого вопроса о политических требованиях Ирландии. В любом случае возвращение старой вражды невозможно. Карсонизм, триумф реакции невозвратим»^{108}.

Еще одним проявлением успехов рабочего движения явилась демонстрация солидарности рабочих Белфаста 1 мая 1920 г. Несмотря на плохую погоду, рабочие организации широко праздновали день международной солидарности трудящихся. В демонстрации приняли участие рабочие всех профессий, представители различных вероисповеданий. Выступавшие на митинге отмечали, что перед ольстерским рабочим движением открываются широкие перспективы. «Религиозная вражда, – сказал один из тред-юнионистских лидеров, – которую предприниматели всегда использовали, чтобы ослабить наше движение, еще не исчезла, но она идет на убыль». Английские обозреватели отмечали происходящее в Ольстере «полевение рабочего класса». «Манчестер гардиан» приводила оценку ситуации южно-ирландскими газетами: «Молодое поколение белфастских рабочих-протестантов утратило интерес к юнионизму. Исчезли традиционные надписи в доках: «В ад (к дьяволу) вместе с папой!». Рабочие выходят из-под контроля хозяев, поколениями осуществляемого через оранжистские ложи»^{109}.

Однако оптимистические оценки и прогнозы оказались преждевременными. Первые успехи ольстерского рабочего движения не получили дальнейшего развития. Рабочие выступили с экономическими требованиями, а в политическом отношении оставались раздробленными. И этот раскол углубился с развитием национально-освободительной революции на Юге страны. Правда, в Ольстере звучали отдельные голоса в защиту политической борьбы: представитель белфастского отделения ИСТЕР заявил, что тред-юнионистское движение должно являться чем-то большим, чем борьба за кусок хлеба, что именно рабочим Севера Ирландии предстоит сделать первые шаги в этом направлении, – но эти голоса остались одинокими.

В этот период успехи рабочего движения в Ольстере во многом зависели от единства с рабочими Юга, от их поддержки, от позиции английских рабочих. Немаловажное значение имела позиция ирландских лейбористов, их отношение к готовящемуся разделу страны.

Когда в 1914 г. стало очевидным намерение английского правительства расколоть страну и выделить Ольстер, ирландские лейбористы выступили с открытым протестом. Исполком Ирландского конгресса тред-юнионов вступил в переговоры с английским правительством, обратился к британской лейбористской партии с призывом противостоять расколу. Оппозиция готовящемуся разделу страны была продемонстрирована не только в Дублине, но и в Белфасте, где под руководством Коннолли прошли митинги протеста. Коннолли выступил с рядом статей, где предупреждал, что выделение Ольстера внесет раскол в ирландское рабочее движение.

В июне 1914 г. Ирландский конгресс тред-юнионов почти единогласно проголосовал против отделения Ольстера (84 голоса против 2), показав, что ирландские рабочие понимают, к чему может привести раздел.

Однако конгресс тред-юнионов не занял определенной позиции по вопросу о гомруле.

Ирландское рабочее движение начала XX в. было слабым. Рабочие мелких предприятий и батраки обладали неразвитым классовым сознанием и легко поддавались влиянию буржуазной пропаганды. В начале XX в. в ирландском рабочем движении (кроме Ольстера) широкое влияние приобрели идеи революционного синдикализма.

Синдикалисты абсолютизировали экономическую борьбу и так называемое прямое действие – стачку, которую считали средством создания государства «индустриальной демократии». Теоретически не отвергая полностью политическую деятельность, они на практике оставляли за буржуазией свободу действия на политической арене. Это привело к снижению роли ирландского рабочего движения в назревавшей национально-освободительной революции.

После гибели Коннолли и других руководителей Пасхального восстания 1916 г. дублинских лейбористов возглавили Дэвид Кэмпбелл и Томас Джонсон, представители Белфастского совета тред-юнионов. Кэмпбелл и Джонсон были протестанты-гомрулеры, выступали против раздела страны, за единое рабочее движение Севера и Юга под руководством Ирландской лейбористской партии. Однако, стремясь сохранить позиции среди рабочих-протестантов Ольстера, новые лейбористские лидеры, предав забвению заветы Коннолли о соединении борьбы за национальное и социальное освобождение, стремились избегать национального вопроса, концентрируя внимание на социально-экономической программе. Увлекшись проблемами тред-ювионизма, лейбористские лидеры предоставили решение национального вопроса партии Щин-Фейн. Недооценка значения национального вопроса и его влияния на рабочее движение лишила Ирландскую лейбористскую партию лидерства в национальной борьбе.

Более того, ради мнимого единства рабочего движения руководители ирландского лейборизма не смогли в дальнейшем противостоять разделу страны. Что же касается лидеров английского рабочего движения, то они продолжали считать ирландское, а тем более ольстерское рабочее движение составной частью английского и не признавали специфики борьбы рабочих Ирландии за социальное и национальное освобождение. Между тем выступления ирландских рабочих, проходившие под национальными лозунгами и носившие боевой, бескомпромиссный характер, стали эффективной частью антиколониального сопротивления. Именно рабочий класс Ирландии выступал инициатором революционно-освободительной войны за полную независимость страны, побуждая национально-буржуазные круги к более решительной борьбе против британского империализма. В стороне от политической борьбы рабочего класса всей страны оказались ольстерские рабочие.

Когда в апреле 1918 г. была проведена всеобщая однодневная забастовка в знак протеста против военной мобилизации в Ирландии и рабочие Юга и Запада страны выступили единым фронтом, лишь Север не поддержал бастующих. В апреле 1920 г. около 100 политических заключенных в Маунтджойской тюрьме (Дублин) объявили голодовку в знак протеста против заключения их британскими властями без суда и следствия. В знак солидарности рабочие начали забастовку, которая на Юге страны проходила очень организованно и окончилась победой рабочих. Заключенные были освобождены. На Севере дело обстояло иначе. Несмотря на отдельные выступления протеста и локальные забастовки, промышленность и транспорт Ольстера – в отличие от остальной Ирландии – продолжали действовать.

Летом 1920 г. в разгар военных действий между силами Ирландской республики и английскими войсками началась крупнейшая по своим масштабам и длительности забастовка против ввоза вооружений, продолжавшаяся более полугода. Ирландские транспортники – докеры, шоферы, железнодорожники бастовали, отказываясь перевозить английские войска и вооружение в страну. И вновь Ольстер не поддержал ирландских рабочих. В течение всего периода забастовки Северная железная дорога, проходящая в основном по Ольстеру, продолжала действовать, облегчая концентрацию английских войск. Правда, и в Ольстере встречались отдельные случаи саботажа, когда рабочие железных дорог отказывались пропускать поезда с английскими войсками, полицией, вооружением. Особенно это было распространено в Лондондерри, так как именно через это графство, граничащее с республиканским Донеголом, шла транспортировка английских резервов. Однако попытки сопротивления ольстерских железнодорожников, не получивших поддержки основной массы рабочих, были разрозненными и неорганизованными. Особенности рабочего движения в Ольстере помогли юнионистам перейти в наступление. «Ольстерских рабочих легче эксплуатировать, когда они разобщены, нежели, когда они едины», – заявил член Ольстерского юнионистского совета^{110}. Ольстерская юнионистская верхушка, умело используя общую экономическую и политическую ситуацию в стране, смогла вновь направить протестантские массы на путь религиозной вражды. Продолжавшиеся два года (с лета 1920 г. по осень 1922 г.) погромы ка-топических районов Ольстера, убийства и изгнание на Юг тысяч католиков и членов их семей явились тем методом, который юнионистские главари избрали для достижения своих целей. О том, что ольстерские католические погромы – явление отнюдь не случайное, красноречиво свидетельствуют и события наших дней.

В XX в. в европейской стране происходят события, которые под стать лишь средневековью. Однако, напоминая варфоломеевскую ночь по форме, «религиозные войны Ольстера» вполне современны по содержанию, в основе их лежат реальные причины экономического, социального и политического характера. Католические погромы в Ольстере 1920–1922 гг. стали возможны вследствие экономического спада и растущей безработицы. Во время войны 75 тыс. жителей Ольстера ушло на фронт, освободив рабочие места. После войны бывшие солдаты требовали возвращения их на работу. Усилившаяся конкуренция за рабочие места вновь обострила религиозный вопрос. Погромы были ответом ольстерских юнионистов на развертывание антиимпериалистической революционной борьбы и участие в ней местного католического населения. Под флагом защиты рабочих-протестантов от конкуренции католиков оранжистами была развернута шумная кампания. Отлаженная юнионистско-оранжистская машина надклассового протестантского союза и на этот раз сработала безотказно. Необходим был только сигнал к действию, и он незамедлительно последовал. 12 июля 1920 г., в один из «священных» для оранжистов дней годовщины победы Вильгельма Оранского на реке Бойн, Карсон, выступая перед докерами-протестантами, произнес воинственную речь, в которой говорил об угрозе распространения Шин-Фейна в Ольстере. Тогда же он изрек свою сакраментальную фразу: «Я устал от слов, не подкрепленных делом!», незамедлительно взятую на вооружение юнионистскими молодчиками. Главаря ольстерской реакции поддержала местная юнионистская пресса, сетовавшая на «мирное проникновение» католиков-националистов в имперскую твердыню на Севере Ирландии. Ведущие газеты Лондондерри и Белфаста начали публиковать оскорбительные для католического населения письма, содержащие, в частности, нападки на католиков и призывы к увольнению их с работы. 16 июля белфастская газета «Ньюс леттер» поместила характерное письмо за подписью «Протестант»: «Если мы не кончим болтать и не начнем действовать, протестантской вере в этой стране придет конец»^{111}.

Некоторые рабочие организации пытались противостоять назревавшим конфликтам. Рабочие железных дорог, собравшись на конгресс в Белфасте, приняли резолюцию, призывающую к единству. Рабочий класс не допустит, говорилось в резолюции, чтобы религиозные или политические разногласия стали на пути его освобождения. Особенно решительными были действия ольстерского отделения ИСТНР, боевого авангарда ольстерского рабочего класса. Однако преобладание в ольстерских тред-юнионах протестантов, а также наличие специальных протестантских рабочих организаций сказалось на том, что рабочий класс Ольстера в целом не смог продемонстрировать необходимого единства.

Долго нагнетаемая атмосфера религиозной вражды и ненависти дала первую вспышку в белфастских судоверфях, где обстановка была накалена до предела. Значительная концентрация рабочей силы, а также решительное преобладание протестантов делали белфастские судоверфи местом, весьма чувствительным ко всякого рода изменениям политической ситуации.

Религиозный состав рабочих белфастских судоверфей в интересующий нас период определить точно довольно трудно. До 1914 г. квалифицированные рабочие судостроители принадлежали на 9/10 к протестантской общине и свято охраняли свои привилегии. До войны в белфастских судоверфях трудно было найти ученика-католика. Чтобы попасть туда на работу, белфастскому рабочему-католику приходилось отработать в Дублине или в Англии, там вступить в тред-юнион, получить опыт и квалификацию. Лишь тогда он мог вернуться в Белфаст, где с помощью своего тред-юниона добивался (далеко не всегда) принятия на работу. В военные годы приток рабочих-католиков увеличился. Во время войны на верфях Белфаста работало от 20 до 30 тыс. человек, из которых в среднем от 3 до 5 тыс. составляли католики. После войны протестанты, подстегиваемые растущей безработицей, стремились восстановить нарушенное в военный период «равновесие» сил.

21 июля 1920 г., подстрекаемые юнионистскими вожаками, рабочие-протестанты (на белфастских верфях в этот период в среднем приходилось по шестеро протестантов на одного католика) избили и изгнали с работы всех католиков. Это повлекло за собой столкновения между жителями города, в результате которых уже в первую ночь три человека было убито и 70 ранено. Протестанты отказывались работать вместе с католиками, обвиняя их в симпатиях к Шин-Фейну. В частности, на митинге рабочих судостроительной фирмы «Уоркмен энд Кларк» была принята следующая резолюция: «Мы, юнионистские и протестантские рабочие фирмы, сожалея о беспорядках, происходящих в нашем городе в последние дни, заявляем, что мы не будем работать с нелояльными рабочими… пока Шин-Фейн не прекратит нелепую кампанию убийств позорящую нашу страну. Предлагаем, чтобы в дальнейшем на работу принимались в первую очередь лояльные бывшие военнослужащие и протестанты-юнионисты»^{112}. Эта резолюция раскрывает не только политические и религиозные, но и экономические мотивы (наличие безработных среди бывших военнослужащих), побуждавшие протестантов к действию.

Предприниматели-протестанты учредили специальные правила приема на работу: чтобы получить ее, рабочий или служащий должен был подписать обязательство быть лояльным по отношению к британской короне. Массовые увольнения рабочих-католиков быстро распространились по всему Ольстеру, явившись началом оголтелой кампании по преследованию католического населения, длившейся более двух лет. Волна погромов и убийств захлестнула Ольстер. «Погромщики не принимают в расчет ни возраст жертвы, ни пол. Они убивают женщин и детей, старых и молодых, в домах и на улицах, убивают наравне с мужчинами. Католики не могут укрыться ни в церкви, ни в больнице, ни в школе. Попытки сопротивления со стороны католиков, которым угрожает полное истребление, еще больше разжигают страсть погромщиков», – так писали современники о бесчинствах оранжистов^{113}. Джинн был выпущен из бутылки. Маленькие ольстерские города представляли собой ужасную картину разгула оранжистских молодчиков, громивших целые жилые кварталы, оставляя без крова сотни и тысячи людей, вынужденных покидать насиженные места в поисках безопасности. Корреспондент «Манчестер гардиан» сообщал: «Важно отметить, что эти беженцы – не бандиты и не разбойники. Они – просто католики. Единственный вопрос, который задается, прежде чем выгнать человека из дома или с работы, звучит так: «Католик ли ты?»^{114}. По свидетельству ольстерского корреспондента «Дейли ньюс», «даже в сравнении с ужасами недавней войны зрелище ирландской миграции было волнующим. Десятки, сотни людей ежедневно оставались без жилья и искали прибежища. Беженцы наполняли дороги Ольстера. Они стекались в Белфаст, надеясь, что в крупном городе им обеспечена большая безопасность»^{115}. Однако Белфаст, католическое население которого составляло около 100 тыс. человек, в эту тревожную нору являл собой отнюдь не идиллическое зрелище. Только в августе 1920 г. там насчитывалось более половины из 4 тыс. бездомных и обездоленных Ольстера. И день ото дня эти цифры росли. Материальный ущерб, нанесенный городу, оценивался в 0,5 млн. ф. ст. 5 тыс. рабочих и служащих было уволено из доков. Вооруженные оранжисты ночами громили католические кварталы. В 1921 г. и особенно в 1922 г. католические погромы возобновились с новой силой. Всего с июля 1920 г. по июль 1922 г. в одном только Белфасте было убито 455 и ранено 2 тыс. человек. За два года в результате выселений и убийств католическое население Белфаста сократилось с 94 до 70 тыс. человек^{116}.

Наряду с католиками от рук воинствующих реакционеров страдали и прогрессивно настроенные рабочие-протестанты. В многочисленных заявлениях рабочих указывалось, что с работы уволены не только шинфейнеры и националисты, но и лейбористы и социалисты, преимущественно протестанты. Не оставляет никакого сомнения, что спровоцированные реакцией беспорядки были направлены на разгром рабочего движения, против объединения рабочих масс. Действия погромщиков были открыто одобрены лидерами ольстерского юнионизма. В частности, Карсон, подводя итоги событиям на белфастских верфях, заявил в палате общин: «Я горжусь своими друзьями в доках»^{117}.

Британская полиция и войска, расположенные в Ольстере, могли быстро унять погромщиков. Однако они заняли позицию попустительства оранжистам, бесчинствовавшим под британским флагом. Как пишет английская «Манчестер гардиан», жертвами стрельбы английских солдат всегда являлись католики и неизвестно ни одного случая, когда бы солдаты открыли огонь по оранжистам. Поддержка протестантов отражала приверженность принципам традиционной английской политики «разделяй и властвуй». Политика подрыва единства рабочего движения, явственно отразившаяся в событиях второй половины 1920 г., во многом свела на нет успехи рабочих Ольстера, продемонстрированные ими в начале послевоенного периода. Кровавый террор, развязанный юниониста ми, обескровил ольстерское рабочее движение и позволил предпринимателям уже в 1921 г. перейти в наступление. На 27-м съезде ирландских лейбористов указывалось на снижение заработной платы, происходящее по всей стране наряду с попытками увеличения рабочего дня. На съезде также отмечалось, что фронтальное наступление предпринимателей на рабочих в ряде случаев произошло без всяких попыток последних отстоять свои экономические завоевания^{118}.

Ольстерские рабочие в своей основной массе остались равнодушны к национальным требованиям ирландского народа, не поняли связи рабочего движения с решением национального вопроса. В 1921 г. ирландские лейбористы, обращаясь к рабочим Ольстера, указывали: «Если бы они (ольстерские рабочие. – Е. П.) могли осознать, что их враги – не в Риме, не в Дублине, а в Белфасте, они бы присоединились к своим товарищам в борьбе за великие идеалы, за которые боролся и умер Коннолли»^{119}. Представители ирландского лейборизма призывали ольстерских рабочих бороться за Рабочую республику. Но ольстерские лейбористы выступили против отделения Ирландии от империи. В 1920 г. на конференции английских лейбористов белфастский представитель призвал голосовать против резолюции о самоопределении для Ирландии. «Провозглашение принципа самоопределения для Ирландии в данный момент означает республику. Истинные ирландские рабочие против республики»^{120}.