Текст книги "Одноклассники (СИ)"

Автор книги: Елена Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

Игорь

Из-за нее я, наверное, становлюсь уже похожим на маньяка, но ничего не могу с собой поделать! Я хочу ее видеть! Я хочу наблюдать за ней! Имею право!

Пока они были в больнице, караулил их на улице и не удержался, поехал за ними.

В кафе сел далеко сзади. Смотрел, как едят, слушал, как терпеливо и доступно Вадим объяснял дочке, зачем нужно сдавать кровь.

Он снова обнимал ее. Целовал, прижимал к себе, поправлял волосы. Этот выродок делал с моей дочерью все то, что должен был бы делать я. если бы хватило ума не поддаваться тогда эмоциям! этот ублюдок забрал у меня не только любимую женщину, но и в прямом смысле часть меня. Присвоил себе и делает вид, что любит!

Хотя, как мне не противно это признавать, но он, похоже, действительно ее любит. Любит, как любил бы и я, если не был бы таким ослом.

Получится ли теперь все исправить? Смогу ли искупить?

Девочка сидела с краю, и в какой-то момент, посмотрела прямо на меня. Я не удержался, улыбнулся ей в ответ. Интересно, заметит ли она, что мы с ней похожи?

Девочка улыбнулась мне в ответ и, смущаясь, крепче прижалась к тому, кого считала отцом. Сердце мое сжалось от боли.

Как я мог! Как мог прогнать твою маму, девочка?

Ладно, тогда был ослеплен злостью и обидой, но почему позже не пришел? Ведь всегда сомневался! До последней минуточки сомневался и не пришел! Никогда себе этого не прощу!

И никогда не оставлю вас теперь.

Решено!

Вот и сейчас как маньяк стою и смотрю в окно их кухни, смотрю, на то, как Вадим страстно, словно на показ, берет мою женщину. Вижу, как судорожно сжимаются ее руки на его плечах, понимаю, что вряд ли от удовольствия и просто растерзать готов ублюдка. Особенно когда вижу, как его правая рука сжимается на ее горле, а движения ускоряются. С трудом сдерживаюсь, чтобы не выскочить из машины и не бросится туда, сметая все на своем пути. И свернуть шею ублюдку, словно петуху деревенскому. Так бы и сделал, если бы не был кое-кому, кое-чем весьма важным обязан.

Сжал кулаки и зубы до хруста, но никак не мог отвести взгляд от окна.

Ну ничего, родная! Ничего! Потерпи! Уже завтра все будет зависеть только от тебя. И очень надеюсь, что ты его не пожалеешь, или хуже того, внезапно не поймёшь, что любишь! Даже думать про это не хотелось, но смотря на то, как она берет его за руку и пытается увести, очевидно в спальню, вдруг понимаю, что может и такое быть.

Вадим же подхватывает Арину на руки, кладет, вдоль стала, и долго-долго ласкает ее там, где должен был ласкать только я.

Только, твою мать, я!

Разорву и на клочки ублюдка разметаю! Иначе, просто жить не смогу!

Я не знаю, зачем смотрю на это. Возможно, в очередной раз наказываю себя так, за свою непростительную ошибку.

В какой-то момент Арина посмотрела на окно, и я вздрогнул. Подумалось, что она может увидеть меня, хотя и понимал, что нет, не достаточно для этого света, но не выдержал. Уехал, не хочу смотреть, как она кончает от прикосновений другого. Не любимого, как она говорит. Но, тем не менее, она все же позволяет ему ласкать себя столь откровенно.

А мог бы ласкать сейчас я. Мог бы, черт возьми! Мог бы!

Я очень боялся, что она не согласится нам помочь и тогда, избавиться от Гараева младшего, будет куда сложнее. Придется придумывать новый план.

Душу переполняло отчаянье!

Хотелось напиться до беспамятства и забыться, на пару часов. А лучше и вовсе на пару дней выпасть из этой гребаной реальности, но я не мог позволить себе такой роскоши увы.

Поэтому, позволил то, что мог.

Остановил машину, вышел и дав себе волю, проорался во все горло, выпуская все скопившееся за эти годы напряжение. Следом пошли и слезы. Что ж, раз в жизни и поплакать не грех.

Взяв себя в руки, набрал Вику. Было очень тревожно за дочь, провел с ней сегодня весь день, мы оба постарались подарить дочке единение родителей. Она была очень рада, это было видно. Улыбалась и даже смеялась, несмотря на крайнюю слабость, но съела за весь день всего три ложечки супа и немного отваренной курицы. Ее тошнит от терапии и нужно есть немного через силу, но это взрослый может понимать и делать, но никак не ребенок пяти лет.

– Не разбудил? – спросил Вику, когда ответила.

– Какой там. – бывшая шмыгнула носом.

У меня чуть сердце не разорвалось!

– Ты плачешь? Что случилось? Кровь не подошла?

– Нет. По крови еще ничего не известно. Перед тем как уснуть она спросила – я ведь не ошибка? Правда? Она слышала тебя Смирнов! Слышала, как ты ошибкой ее назвал!

Женщина говорила сквозь зубы. Ее просто трясло от негодования. Это чувствовалось, даже не смотря на огромное сейчас расстояние, между нами.

Мне и самому стало плохо, хоть снова плачь!

Меньше всего на свете, я хотел, чтобы дочка слышала наши ссоры, а тем более, понимала наши слова, сказанные сгоряча, неправильно.

– Я же совсем не то имел в виду! Я говорил про всю ситуацию! Про наш брак!

– А ребенок это понял так, как понял! И согласись – она не так уж и не права! Не было бы этого брака, и ее бы тоже не было бы у нас! Ты сволочь, Смирнов! Сволочь! Ненавижу тебя!

– Не начинай, Вик! Я очень люблю дочку! Ты знаешь!

Но бывшая уже давно не слушала меня. Отключилась.

В раздражение пнул ногой по колесу.

– Вот же черти драные!

Арина как всегда права! Я должен больше времени проводить с дочкой, я бы и рад! Но Вика просто не переваривает меня! Все время подкалывает, задевает, пытается вывести на эмоции. Я давно привык. Не реагирую. Но ее это и бесит больше всего, и она сама начинает истерить абсолютно на ровном месте.

Я, конечно, понимаю, что у нее из-за всей этой ситуации, просто нервы ни к черту, но я ведь тоже не железный! Поэтому теперь сидим с ребенком посменно. Подменяя друг друга. Но даже на это Вика пошла с большим трудом и боем.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Звонок Салынского отвлек меня от мрачных мыслей. И тут же вверг в другие, не менее неприятные. Тяжело вздохнув, нажал на наушниках на кнопку приема звонка.

– Слушаю.

– Ну что, дорогой? Все у тебя готово? Убедил его бабу? – напряженно поинтересовались на той стороне.

– Завтра узнаем, – ответил устало. Просто боялся еще, и думать о завтрашнем дне.

– Может, ее денежкой хорошей простимулировать? Триста тысяч налом, хорошо будет? Помимо всего прочего, естественно.

– Да, нее! На бабло ее не взять.

По крайней мере, я очень на это надеялся.

– Ну, ты смотри! Ребята мои и сами все могут сделать, но аккуратнее конечно будет, если его свои, подмогнут.

– Не смейте туда ходить! Даже не думайте! Слышишь?! Не смейте! – закричал, боясь даже представить худшее. – В доме постоянно находиться их дочка восьми лет, с пожилой уже няней. Если с ними что-нибудь случиться – клянусь! Пожалеешь, что на свет родился!

Бандит в законе, на мой приступ ярости лишь весело расхохотался.

– Не случайно видать, девчонка-то на тебя похожа! Ох, не случайно!

Глава 24

Пока ждал Арину, просто места себе не находил!

Так я еще никогда не волновался. Даже на экзаменах в институте и когда рожала Вика, волновался куда меньше. Сейчас на карту поставлено все наше будущее. В самом прямом смысле этих слов.

Чтобы хоть как-то успокоиться, принялся глубоко дышать, с наслаждением втягивая в легкие сладковато – освежающий, хвойный аромат.

Огляделся.

Давно здесь не был. Очень давно.

Качели теперь здесь не одни. Их целых десять, они стоят в красивых арочных беседках, рядом с красивыми столиками с ажурными ножками.

Зона отдыха, мать ее! И все это тоже владения Гараевых теперь.

Сердце невольно сжалось.

Высоко поднялись, суки!

Однажды мы с тобой будем править этим городом, брат! Мы вместе!

Так говорил Вадик, когда мы отмечали поступление на юридический. И я тогда искренне в это верил. Верил, что станем равными партнерами, откроем свою юридическую фирму. Потом станем городскими депутатами и уже со знанием дела будем жителям помогать.

Я тогда и представить себе не мог, как круто развернет и разбросает нас жизнь. Но я безумно рад, что жизнь не вымарала меня в том дерьме, в котором они увязли по уши.

Но как все это объяснять Арине? Поверит ли? Не испугается ли? Не пожалеет ли извергов?

Только согласись, родная! Только согласись! – повторял я с утра, словно молитву.

С каждой секундой ожидания я нервничал, все больше, просто не зная, куда себя девать. Принеприятнейшее чувство, однако.

Постоянно смотрел на часы, и даже секундная стрелка мне казалась невероятно медленной! Про минутную, вообще молчу!

Вовремя сообразил, что находиться в зоне отдыха опасно. В любой момент сюда могут подъехать отдыхающие.

Спустился к речке и прошел по берегу к ивовому лесу. Мы очень любили выезжать сюда по выходным, и уединятся под красивейшими кронами раскидистых ив, наслаждаясь прелестью природы, и близостью друг друга.

Вытащил было телефон, чтобы набрать ей сообщение, подсказать пройти подальше. Но вдруг увидел ее за деревьями, в джинсовом костюме и розовой футболке. На шее красовался розовый платочек в цвет.

Куда же без него?! От вчерашней любви мужа, наверняка и парочка новых синяков добавилась!

Меня всего передернуло так, словно мерзкая змея по спине ползет.

Нет! Не сможет она его пожалеть после всего! Не сможет!

Разжал кулаки, выдохнул и пошел к ней навстречу. Арина пошла вперед, увлекая меня вглубь леса. Остановилась довольно далеко. У огромной, старой ивы.

У меня аж сердце защемило.

Она это специально? Это намек? Или она просто забыла о том, что случилось именно под этой ивой двенадцать лет назад?

Нет! Не могла забыть! Никак не могла! И не случайно ее выбрала!

Сердце забилось еще быстрее от предвкушения радостных вестей.

– Говори, – выдохнула Арина, резко повернувшись ко мне и скрестив руки на груди.

– Даже привет, не скажешь? – я невольно поежился, видя в ее глазах некое недовольство. Словно встречаться со мной ей было крайне неприятно, и делает она это по великой необходимости.

Впрочем, с горечью пришлось признать, что, так оно, наверное, и было.

– Времени нет. – Арина поморщилась, словно от зубной боли. – Говори.

Покрепче сжав в руках пакет с опасным содержимым, я начал.

– Твоего свекра скоро посадят, Арин. Через него весь контрафакт алкашки в наш город идет и дури всякой. Подготовлена большая операция. Все уже доказано, нужно только груз задержать. Все ваше имущество, что на его имя, конфискуют. Все счета арестуют. Ему не выкарабкаться и не откупиться. Поверь. По цепочке сейчас много высоких голов полетит.

– Это все, правда? Не подстава? – спросила любимая, недоверчиво сощурившись.

– Нет, Арин. Федералы под него четвертый год уже копают усердно, доказательная база полная и абсолютная.

– Вадим причастен?

– Его причастность доказать не удалось, но ваши счета и имущество все равно тоже арестуют на время следствия и у вас в доме будет обыск.

Арина громко выдохнула и нервно пригладила волосы. Кажется, мысленно перекрестившись. Я же собрался с силами, чтобы произнести главное:

– Сейчас самое время избавиться и от Вадима, Арин, – выпалил одним махом. – У вас будет обыск. Подложи где-нибудь в гараже, это, – протянул напряженной женщине небольшой, черный пакет, она не спешила его брать.

– Что это?

– Героин, – пересохшие губы еле шевелились.

– Это подлая подстава, Игорь, – холодно произнесла Арина, смотря на меня с призрением.

Я пожал плечами.

– Зуб за зуб. Разве с нами он поступил лучше?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Не лучше, но я не намерена такой же тварью становиться.

Мне оставалось лишь мысленно застонать. Я знаю это категоричное выражение ее лица. Если уж она с таким видом чего заявляет, то это железно. С места не сдвинешь теперь.

– Только не говори, что ты научилась кончать от того, что тебя душат! – выпалил на эмоциях.

– Научилась, Смирнов. Научилась. Жизнь, знаешь ли, по твоей воле, заставила! – отбила жестко и больно. Пронзая меня взглядом полным ненависти.

– С тобой, или без тебя, но это все равно сделают, Арин. Это уже решено, – донес спокойно.

– Кем? Кому и чем он перешёл дорогу?

– Это не важно.

– Для меня очень важно!

Сжимая пакет в руках, я лихорадочно соображал, чтобы ей сказать, так как прекрасно понимал, что всей правды Арине лучше пока не знать.

От размышлений меня отвлек телефонный звонок.

Вика.

Дай бог, новости хорошие!

Сердце застучало, словно я готовлюсь прыгнуть в пропасть.

– Слушаю!

С первых же мгновений меня оглушил радостный крик бывшей супруги.

– Подошла! Подошла! Кровь Нади подошла! Любочку сегодня же начнут готовить к процедуре! Наша девочка будет жить! Она поправиться, Игорь! Слышишь!

Я слышал, но сказать ничего не мог. Горло от неожиданной радости перехватило тяжелым комом. Из глаз покатились слезы облегчения.

Чудо таки свершилось! Бог есть!

– Боже! Дай этой девочке и её матери столько же радости сейчас! – причитала в трубку бывшая, смеясь и плача.

– Господи, ты есть! – наконец смог прошептать я. – Я сейчас приеду к вам! Уже еду!

– Постой! Остановись сейчас у любого храма, поставь им всем по десять свечей за здравие. Господи! Да я б им весь мир подарила, если б могла!

– Хорошо. Сделаю. Еду.

– Получилось? – с надеждой спросила Арина, глядя на то, как я вытираю слезы улыбаясь.

– Да, получилось! Любочка будет жить благодаря Надюше! – произнес, сам еще до конца, не веря в это счастье.

Арина подошла ко мне и крепко обняла. Подойти первым, я бы теперь не решился.

– Очень! Очень рада за вас. Правда, – прошептала, крепко меня обнимая.

– Спасибо! Спасибо тебе, что дала ей жизнь.

Если честно, очень надеялся на “и тебе спасибо.”

Но Арина резко напряглась и отпрянула, словно я сказал что-то резко неприятное.

Глава 25

– Вадим, правда, не виновен? – с надеждой спросила Арина.

Как мне показалось, надеялась она на то, что я обличу его виной и тогда, она с легким сердцем сможет помочь нам упрятать его за решетку.

– Пока что, по этим делам его причастность не доказана, но это ничего не значит! Возможно, докажут позже. Гараевы очень осторожны, Ариш. Виновен точно в другом, например, в подделке документов, так как выгодно обеспеченным клиентам. У Скрябиной, спроси, у Смолиной. Он охотно с ними делился, за выдачу подобных справочек.

– Откуда знаешь? Следил за нами? – недовольно сощурилась Арина.

– Не следил, но наводил справки, так скажем.

– Зачем? Кто ты сейчас, Смирнов? На кого работаешь?

Не проведёшь ее чуйку! Ох, не проведёшь! Вон как напряглась вся.

Быстро подошел, взял за плечи, погладил их.

Не шарахается. Позволяет. Уже хорошо.

– Я все расскажу, Ариш. Все! Но не сейчас. Хорошо? Я должен идти. А ты пойми, что отправить Вадима за решетку – это твой единственный шанс на свободу. Иначе, не получится. Сама знаешь, что иначе он действительно обвинить тебя в краже дочери, а найдя вас, будет шантажировать. Или сиди тихой, послушной женой и дальше, или в психушке сдохнешь, никогда больше дочь не увидев! Знаешь же, что именно так и будет! Не договоришься ты с ним! Не надейся! Не тот Вадик человек, с которым можно миром договориться!

По взгляду полному слез, я понимал, что она тоже прекрасно понимает мою правоту! Оставалось только дожать.

– Он ведь тебя не человеком считает, а своей собственностью, с которой волен делать все, что взбредет в его больную голову! А у вещи нет права уйти! Решайся, Арин. Другого шанса может и не быть.

Девушка погрузилась в крайнюю задумчивость, мне даже пришлось ее встряхнуть, чтобы вернуть к риальности.

– Ну же! Арин! Неужели ты настолько привыкла к рабству, что теперь просто испугалась свободы и самостоятельности?

– Дело не в этом! – Арина неприязненно сморщилась. – Я же прекрасно понимаю, что с его связями и заслугами, ему только минималку дадут. А это всего пять лет. Выйдет он через два с половиной. И что потом? Думаешь, не придет за мной? Думаешь, его документы о разводе остановят? Он придет за мной! Обязательно придет, но теперь не чтобы забрать, а чтобы убить и закопать в ближайшем леске.

Бедняжку даже затрясло. Я и хотел бы ее успокоить, но я прекрасно понимал, что она права.

– Тише, хорошая. Я помогу тебе. Ты с ним разведешься, восстановишься в родительских правах и уедешь отсюда.

– Куда? Думаешь, есть место, где он меня не найдет? – горько усмехнулась любимая.

– Вы переедите в другой город, и уже там мы сменим вам фамилию. Можем и здесь пожар, например, организовать, чтобы вы умерли для всех.

Арина аж шарахнулась от меня.

– Господи! Что ты за человек, Смирнов? Ты где это взял вообще? – с ужасом смотрит на пакет с наркотиком.

– Да не важно это, Ариш! Ради вас я еще не то найду и достану. С самим дьяволом договорюсь, если нужно будет!

– А тела вы, где возьмете?

– В морге всегда найдутся невостребованные. Бомжи, например, или те, кого в закрытых гробах хоронят.

Когда мне показалось, что вот, она уже согласна, Арина вдруг активно замотала головой.

– Нет! Нет! Я не могу так поступить с родными! Нет!

– Арин! Дослушай! Это временно!

Но Арина не желала слушать! Повысила голос не дав договорить:

– У моей мамы пять лет назад нашли рассеянный склероз. Только благодаря финансовой поддержке Вадима, она еще в уме и физической активности. А весть о нашей смерти, в прямом смысле, убьет ее.

Арина размазала по щекам слезы. По отчаянью в глазах было видно, что состояние мамы, это уже единственный сдерживающий ее фактор.

– Мы и маму твою подготовим, все устроим. Обещаю. Не переживай!

О Господи, ты Боже, девочка! Да, я ужом извернуться готов! И горы сдвинуть! Не то, что твоей маме лечение оплачивать! Лишь бы дать тебе свободу, малышка. Я же видел, как ты была напряжена вчера, даже когда он ласкал самое твое чувствительное место! Ты не смогла расслабиться и раствориться в этом! Ты не получила полного удовольствия. Даже спустя восемь лет, ты к нему не привыкла! Не сроднилась с ним! И это очень о многом говорит.

Близость с ним – это действительно мука для тебя, и я просто не могу позволить, чтобы он к тебе еще хоть раз прикоснулся. Чтобы он тебя еще хоть раз поцеловал! Особенно туда, куда должен был целовать точно только я!

Выдохнул и сделал шаг к Арине. Хотел обнять ее. Но она отступила.

– Нет. Не получится. Она очень любит Вадима. Она не поймет и не простит меня. И правду я ей рассказать не могу. Сам понимаешь.

– Понимаю! Но если бы она знала правду, то первая бы кнутом тебя вперед погнала. Разве нет?

– Да не могу я ее бросить! Понимаешь! Мама ведь! Но наказать его, накажу! Будь, что будет! – Арина решительно вытерла слезы и взяла у меня пакет. – Только ничего лишнего не думай! – Заявила строго. – С тобой, мы тоже больше не увидимся. Дальше, я сама со всем справлюсь. Когда они придут?

– На днях, – ответил уклончиво, специально, чтобы не начала нервничать и дергаться раньше времени.

– Мне нужно знать, чтобы успеть увести Надю, не хочу ее пугать, – спокойно пояснила Арина.

– Сегодня. Поздно вечером.

Выдохнул, мысленно перекрестившись.

Если она все же не выдержит и расскажут обо всем Вадиму, это будет больше, чем пиздец.

Глава 26

Арина.

Как не странно, но я очень спокойно шла домой с двумя килограммами героина в пакете.

Надев перчатки, положила его на среднюю полку в кладовке, под пакеты со стиральными порошками.

Затем, взяла одну из сумок и собрала в нее все украшения, что подороже и можно будет сдать в ломбард. Затем достала деньги из сейфа. Восемьдесят пять тысяч оказалось. Жаль. Думала, что больше. Но хоть что-то. Жаль, что никакие документы забирать нельзя. Следователи поймут, что их прихода ждали, и будет много не нужных вопросов.

Выдохнув, набрала Вадима.

Ответил он сразу.

– Слушаю, любимая! – радостно приветствовал меня муж.

– Ты во сколько сегодня домой придешь?

– Постараюсь еще до шести дома быть. А что?

– Валя просила меня к четырем приехать. С Вероничкой посидеть. Ей к зубному надо. Так что, мы с Надюшкой может задержимся. Что тебе приготовить?

– Хорошо. Потом позвони. Заберу тебя. Просто курицу отвари и бульона побольше. Как Надюша?

– Хорошо. К подружке недавно убежала. Сейчас приготовлю еду, заберу ее, и поедем. К брату еще загляну. Водителю не звони, мы на такси.

– Хорошо. От Смирновых еще нет новостей?

– Есть. Вика только, что прислала сообщение – чудо случилось!

– Правда?! Очень рад! Дай им бог всего самого лучшего теперь! Они красивая пара. Правда, ведь? Недаром Вика по нему с первого класса тащилась. И даже с тобой дралась! Еще в начальных классах. Помнишь?

Вадим издевался и веселился, прекрасно понимая, что рвет мне душу в клочья сейчас.

Но это хорошо! Это очень хорошо! Сейчас, я еще раз убедилась в правильности своих действий.

– Нет, Вадим, не помню такого, – ответила как можно спокойнее. – До вечера.

Отключившись, выдохнула!

Я очень-очень надеялась, что это мой последний с ним разговор! Если его благополучно возьмут сегодня, я завтра же сменю симку. Чтобы никаких звонков из сизо! Никаких! А в следующий же вторник подам на развод и начну процедуру восстановления в родительских правах.

Так, личные вещи нам забрать разрешат. Собирать их нет смысла, а то еще, опять же, странным покажется. И самое главное – нужно съездить к Паше, поговорить, чтобы они не разменивали мамину трехкомнатную. Теперь ее как бог послал.

Приготовила курицу, собрала вещи на первое время, забрала Надюшку от соседской девочки, купила племянникам сладостей и фруктов, и поехала к брату. Очень надеясь застать его трезвым. Депрессия у него, видите ли, после увольнения!

Надежды мои не оправдались. У Лизы были заплаканные глаза и ненормально красная щека. И такое зло меня взяло, что прям удавила бы! Благо дети остались на улице, на площадке.

– Где он?

– На кухне, – невестка как-то виновато опустила глаза.

О! Этот ее стыд, за то, что у тебя муж выродок, я очень хорошо понимаю. И где-то даже благодарна Вадиму, что хоть никогда по лицу не бил. Продуманный, гад.

Я решительно прошла в квартиру.

– Но его щас лучше не трогать, Ариш! – испуганно зачастила Лиза, идя за мной по пятам.

Не обращая на нее внимания, я шла на кухню, реально готовая просто удавить гаденыша!

Братец как раз наливал очередную. В бутылке уже было меньше четверти.

– А ну отставить! – рявкнула я. – Разговаривать по делу пришла. Марш умываться!

– Да я только первую, на опохмел! – виновато возмутился брат, испуганно вздрогнув.

– Ах ты у нас уже и трезвым жену бьешь!

Брат виновато опустил глаза.

– Это наше, семейное. Не лезь! – произнес жестко, так словно абсолютно уверен в правоте своих действий.

– Марш себя в порядок приводить! – рявкнула я. – Оброс пуще лешего! Позорник! Хоть бы детей постеснялся! Какой пример сыну подаешь!

Брат буквально сбежал от меня в ванную, а вошедшая на кухню невестка расплакалась от стыда и отчаянья.

– Ничего-ничего, Лиз! Щас мы ему мозги на место вставим! Не переживай! – утешала, прижав к себе, всем на зависть стройную мать четверых детей.

– Ой, нет, Ариш! Нет! Он агрессивным стал, не дай Бог, ударит. Его ж Вадим потом закапает! – распереживалась невестка.

– Нет уж! В этом случае я сама его закапаю, дорогая! Никакой мрази больше не позволю руку на себя поднимать! Чайку налей-ка.

Я поудобнее устроилась за обеденной зоной.

Брат вернулся через сорок минут, принял душ, побрился, причесался.

– Ну вот. Другое дело! – бодро похвалила я. – Хоть на человека похож стал. Перед женой извинись.

– Дождешься от него. Как же! – обиженно буркнула Лиза, перемешивая на сковородке яйца.

– Чего хотела то? – буркнул брат, пропустив наши слова, мимо ушей.

– Узнать, какого хрена ты творишь со своей жизнью?! У тебя четверо по лавкам! Четверо! Да жена, пятая! А ты, вместо того чтобы новую работу искать, бухаешь уже десятый день! Теперь за это платят, что ли? Тебе с этого будет, чем детей кормить?

– Да понял я! Я и так уже всюду зарегистрировался и резюме оставил. Глухо все! – брат понуро опустил голову.

– И это повод бухать разве?

– Да хорош уж нудеть, сестра! Своих проблем нет что ли? – огрызнулся брат, а у меня неожиданно слезы на глаза выступили, и горло свело.

– Я просто раньше так любила приходить к вам. Просто сидеть в уголочке и смотреть на то, как у вас все мирно и ладно. И радоваться тому, что все хотя бы не зря было. Не зря я весь этот ад терплю, не зря этот крест несу! Для меня это очень важно понимаешь? А теперь, ты сам все это портишь! Сам! Убила бы!

Таки не выдержала – разревелось. Видимо, сказалось общее напряжение последних дней.

– Эй, мелкая! Ты че? Ну че ты! Я найду работу! Честно! Я завтра же в центр занятости пойду! Обещаю! – брат подошел и прижал меня к себе. – Так и не смогла полюбить его? – спросил тихо, с тяжелым вздохом.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Я закивала, вцепившись в сильную руку брата, смотря, как по ней катятся мои слезинки.

– Так уходи, родная! Уходи! Все ведь давно минуло.

– Уйду! – решительно закивала я. – Уйду! Не могу больше! Ты только сними объявление об обмене маминой квартиры. Мы с Надюшкой туда переедем. Я буду сама вам плотить по десятке в месяц. Хорошо? Больше вряд ли получится.

– Какой плотить! Ты чего? Это же не наша квартира, родительская.

– Ну, вы же рассчитывали на деньги от размена, так что, чтобы без обид, я буду вам плотить. Все оформим официально, я буду выплачивать тебе Стёп, твою наследственную долю от стоимости родительской квартиры.

– Там же два миллиона четыреста двадцать тысяч выходит. По десятке, это ж более двадцати лет выйдет. Как ипотека прям. И когда ж мы такими темпами на машину накопим? – недовольно сощурилась невестка.