Текст книги "Одноклассники (СИ)"

Автор книги: Елена Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 48

Игорь

Мы уже собирались снимать сцену с моим задержанием, когда позвонил Салынский.

– Арина взяла мою машину и уехала!

От этой новости сердце едва не запрыгнуло прямо в горло.

– Куда?!

– Без понятия. Прокралась потихому, пока мы завтракали и уехала. Может, просто прогуляться в одиночестве хочет?

Черт бы знал, что сейчас в голове у матери, находящейся в отчаяние, но мне резко стало нехорошо.

– У тебя же есть Глонасс в машине?

– Конечно.

– Вот и отправь за ней своих людей. Пусть следят потихонечку.

– Понял.

Салынский отключился. А я болезненно сморщился. Вот проблем мне мало! Сиди и думай теперь, что в слезах она может съехать с дороги, или не увернуть от встречного грузовика!

– Пожалуйста, не берите больше телефон! Вам, который уже раз наручники расстёгивают, – недовольно забурчал криминальный репортер, Вячеслав Синицын. Наш местный, прикормленный, верный, но крайне нудный товарищ. – Сами же сказали, что вам в шестичасовой выпуск нужно! А мне нужно еще в три места успеть сегодня, до часа! Плюс монтаж.

– Все, все, – согласно закивал я. С медийной врединой щас спорить, вообще не резон.

– Гош? – обратился он к оператору.

– Поехали, – кивнул худощавый очкарик с профессиональной камерой.

– Голову опустите, – советовал Славик. – Виноваты все-таки.

Скрепя зубами, повиновался.

Ну, Вадик, погоди! Встретимся еще! Теперь тебя точно ничего не спасет! Своими руками задушу! Да отсижу десятку, зато, такая мразь как ты, землю больше топтать не будет! Я и так, сдуру подарил тебе восемь лет незаслуженной жизни.

Расставил ноги, опустил руки и голову, обычно так, по классике у нас сидят задержанные. Особенно те, кто не хочет мордой в камеру светить, потому что, реально виноваты.

Что ж, потешим гараевское самолюбие.

– Назовите Ваше имя, – строгим рабочим тоном спрашивал Витя.

– Смирнов Игорь Викторович, – отвечаю, не поднимая головы.

– В камеру смотрим и называем имя и год рождения! – безжалостно приказывает товарищ.

Нехотя поднимаю голову и говорю, смотря прямо в камеру:

– Смирнов Игорь Викторович! Восемьдесят девятого года рождения.

– За что задержаны?

– За подлог наркотических веществ Гараеву Вадиму Владимировичу, – отвечаю сквозь зубы.

– С какой целью вы совершили это преступление?

– Из личной неприязни.

– Где взяли наркотики?

– Выкрал, в хранилище вещьдоков четвертого УВД.

– Как именно вы подложили наркотики Гараеву?

– Достаточно! – отмахнулся я. Сейчас каждая секунда дорога. – Дальше словами расскажет, как следил за ним долгое время, как прокрался в дом, когда никого там не было.

Репортер понятливо кивал и записывал мои слова в ежедневник.

– Расстегни, давай, – я протянул руки Вите.

Весьма неприятное, надо сказать, ощущение, быть скованным. Но если надо, я и это вынесу, лишь бы эта мразь, отпустил дочь, а потом, ответил за все, что натворил.

– Так, а самое главное то забыли! – опомнился вдруг Вячеслав,

– Что?

– Мотив то, какой?

– Сказали же – личная неприязнь!

Так, а на чем она основывается? Для зрителя это самое интересное.

Славик начал дико раздражать своей привязчивостью. Я понимал, что задавать вопросы – это его работа и ему понятное дело, хочется выудить сенсацию, но неужели не видит, что не до того мне?

– Мы с Вадимом были одноклассниками, до четвертого курса и одногруппниками, девушку он у меня увел, невесту, – расщедрился я, в качестве благодарности.

У репортера тут же засияли от восторга глаза.

– Это и сейчас жена его? – поинтересовался живо.

– Да, – сказал и поморщился от реальной зубной боли, пусть уже и бывшая, но я все никак с этим не смирюсь. От одного упоминания об этом, становится жутко больно на сердце.

– Она же пропала вместе с дочерью, как только Гараева арестовали. Это не вы, случайно…

Не знаю, что там уж имел в виду репортер, но Витя, видя мою крайнюю раздраженность, перебил Славу:

– Гражданка Гараева находится под программой защиты свидетелей. Встречи с ней невозможны, упоминания о ней крайне нежелательны.

– Ясно, – репортер резко сник. – Я позвоню, перед выходом в эфир.

– Даст бог, мы тебе раньше позвоним, – кивнул я, пожимая руку Синицына.

На сердце было очень тяжко и погано. Как у меня бывает всякий раз, перед неудачной операцией. Даже думать не хотелось про то, что Гараев может как-то навредить Надюше. Не совсем же он конченый, в конце то концов!

Хотя, о чем я? Если и не он, то нянька вполне может. Надюшка ей никто.

Господи! Ну, скажи, как мне перед тобой искупить свою вину?! Как?! Я готов на все, что скажешь, лишь бы дети мои больше не страдали, ни в каком виде.

Но господь, естественно, ответил молчанием на мою немую мольбу и мне оставалось только позвонить Салынскому, чтобы узнать, как дела.

– Хреново, сынок! Хреново! – судя по севшему голосу, Салынский был в крайнем волнение. – Она забрала из моего сейфа оружие. Вряд ли собралась стреляться ведь. Скорее всего, догадалась, где Вадим и сама поехала за дочерью.

– Немедленно сбрось мне ее геолокацию! Сейчас же!

Отключившись, трясущимися пальцами набрал Арину, но чертова супергеройка, не отвечала.

– Поехали со мной! – скомандовал Вите. – Быстро! Арина, догадалась, где Вадим и едет выручать Надю одна!

– Уверен, что именно выручать едет, а не сама с ним сбегает? – подозрительно сощурился рыжик.

Предчувствия рыжего гада никогда не обманывали и мне сразу же захотелось съездить по его гладко выбритой морде, даже пальцы непроизвольно в кулаки сжались, но привычный к тому, что истина порой бывает самой неожиданной и горькой, потребовал:

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Поясни?

– А чего тут пояснять то?! – удивился Витя. – Хотела б только дочку спасти, тебе б первому и позвонила! А так, она походу, больше, чем дочь спасти, тебе за обиды отомстить хочет.

Глава 49

Арина

– Надя! Надюша! Наденька!

Я бежала вперед и кричала имя дочери, чувствуя, что сама не в себе, но преодолеть ужас, охвативший душу и хоть как-то взять себя в руки, не могла.

– Не медленно заткни ей рот! – рявкнула Вика ничуть не тише моего, и я тут же услышала, как Вадим помчался за мной.

Самым большим желанием на свете, было сейчас же выхватить пистолет и пристрелить его без капли жалости. Словно бешеную собаку.

Не решилась. Зря.

– Надя! Наденька! – назло закричала еще громче.

– Да не ори ты! Не ори! Дура!

Шипит Вадим, догоняет меня, хватает и встряхивает так резко, что у меня клацают зубы. И у меня окончательно срывает крышу.

– Отпусти! Она в лесу пропала! Не понимаешь разве?! – ору во все горло, пытаюсь лягаться, вырываюсь и получаю жгучую пощечину по щеке и носу.

Инстинктивно хватаюсь рукой за обожженную щеку и чувствую, как на нее стекает горячая жидкость.

Шмыгнула носом, и рот тут же наполнился привкусом крови.

– Прости. Я не хотел! – Вадим, кажется, и сам испугался. – Просто ты орешь как полоумная. Даже не оставляешь ей возможности отозваться! Прислушайся лучше. Держи платочек.

Зажав нос платочком, последовала совету Вадима, прислушалась. Но кроме чириканья птиц, увы, ничего слуха не касалось.

Придя от отчаяния в ярость, со всей силы ударила Вадима в грудь руками:

– Найди мне ее!! Слышишь! Найди! И чтоб живую! Иначе, клянусь! До тюрьмы ты не доживешь! Я лично! Все до единой косточки тебе переломаю!

– Вдали слышу шум машин! – Вика неожиданно материализовалась прямо перед нами, так, что я аж подпрыгнула от неожиданности. – Валить отсюда надо! Немедленно!

– Поехали! – Вадим схватил меня за руку и потащил за собой.

– Ты куда это собрался? Любящий папаша! У нас дочь пропала! Забыл??

Я со всей силы наступила Вадиму на ногу и вырвалась из его хватки.

– Езжайте куда хотите, а я останусь здесь!

– Нам без нее никак! – прошипела Вика. – Хватай ее! За девчонкой позже вернемся!

Далее, все было как во сне: я выхватила из-за пояса пистолет, отдернула предохранитель и наставила на парочку:

– Валите нахрен, куда хотите! Я остаюсь здесь! С дочерью!

Глаза Вадима расширились от удивления и страха.

– Не дури, Арин! Мы вернемся! Покружим их, оторвёмся и вернемся. Этого они точно ожидать не будут.

– К костям волками обглоданным вернёмся?! – взбесилась я. – Вот она, вся любовь твоя показная! Вали нахер отсюда, вместе со своей отцовской любовью! Мразь!

– Так он же был всю жизнь хорошим папочкой, исключительно мне на зло! – от голоса Игоря, я вздрогнула, обернулась к нему, и Вадиму хватило этих мгновений, чтобы выбить у меня из рук пистолет, схватить меня, прижать к себе и приставить к моему виску холодное, дуло оружия.

– Уходи! – приказывает он решительно. – И своим скажи, чтобы ушли. У меня рука не дрогнет, ты знаешь. А тебе потом жить с этим! – дуло пистолета до боли вжимается мне в висок.

Как ни странно, страха нет. Думаю, только о том, что вот именно сейчас не дай боже выйти Надюше к нам! Ибо миром, все это не закончится точно.

– А ты-то как с этим жить будешь? Как дочери любимой в глаза посмотришь? Рано или поздно, выйдешь ведь, и она найдет тебя. Чтобы посмотреть в глаза любимого папочки, убившего маму, – спокойно парировал Игорь.

Какого черта он один и в его руках даже нет оружия? Он, что, действительно надеется лишь на уговоры?

Вадим лишь нервно рассмеялся.

– Ты ведь не дашь мне там жизни, верно? Меня потихому там прикопают, годика через три, когда вся шумиха утихнет? Я прав?

Игорь спокойно покачал головой:

– Собаке, собачья жизнь. И ты свою, вкусишь сполна, дружок. Смерть, это слишком просто для тебя.

– Звони! Отзывай! – приказывал Вадим, сдавливая меня еще крепче.

В это мгновение прозвучал выстрел, от которого у меня едва сердце не остановилась.

Как в замедленном кино, с ужасом наблюдаю как Игоря отбрасывает назад, но взмахивая руками он ловит баланс и остается стоять на ногах, я вижу, как его рука тянется назад, за пояс, но чувствую, как Вадим отводит свою руку с пистолетом от моей головы, понимая, что сейчас он тоже выстрелит в Игоря, я со всей силы вцепилась ногтями в руку мужа и попыталась лягнуть его в коленку,

Прозвучал еще один выстрел, а за тем еще один.

– Игорь!! – ору в ужасе, видя, как бывший падает.

Не знаю каким чудом, мне-таки удалось вывернуться.

Бросилась было, к Игорю, но Вадим снова схватил меня, со всей силы приложил спиной о сосну и начал душить.

Сколько же звериной злобы и ненависти было в глазах у супруга.

Совсем как тогда, в нашу первую, самую ужасную в моей жизни ночь.

Люди так не смотрят. Это же демон в человеческом обличье! Демон, пришедший за мной.

Вначале, инстинктивно, я пыталась оторвать руки Вадима от своего горла, но все без толку. Чем больше пыталась, тем больше негодяй давил.

Я закрыла глаза.

Не хотела, чтобы последним, что вижу в этой жизни, были лютые глаза моего истязателя.

Перед внутренним взором тут же предстала картина вчерашнего вечера и сладкие, и мягкие кубы любимого.

Это, пожалуй, самое приятное, что случилось со мной за последние восемь лет.

Спасибо господи!

Может и зря я столько недель его сторонилась? Сама себе продлила муку.

Береги, пожалуйста Надюшу. Надеюсь, Стёпа ее не оставит!

Горло заполнилось вкусом крови, боль уже почти не чувствовала. Перед глазами начали мелькать кровавые вспышки, катастрофически не хватало воздуха, в ушах звенело, но краем угасающего сознания я уловила, что прозвучал еще один выстрел, а следом, я услышала глухой звук удара, Вадим вскрикнул и резко отпустил меня.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Я упала и жутко закашлялась. Сдавленное горло невыносимо болело.

Глаза открыла, но все равно, ничего перед собой не видела, кроме кровавых звездочек, то и дело вспыхивающих перед глазами.

Когда немного пришла в себя, услышала позади отчаянное кряхтение и хрипы. Обернувшись, увидела, что Игорь сидит на Вадиме и душит его, а тот уже судорожно дергает ногами

– Прекрати! Остановись! – кричу в ужасе, но, наверное, меня не слышно.

Горло болит жутко. Каждый звук дается с невыносимым трудом, и мне лишь кажется, что я кричу.

В отчаянье оглядываюсь по сторонам и делаю единственное, что в моих силах: поднимаю с земли чей-то пистолет и без всякой жалости стреляю в Смирнова.

Глава 50

Никогда не думала, что так сложно может быть открыть одну дверь. Всего лишь одну дверь, за которой находится дорогой тебе человек.

Нет. Не дорогой! Это неверное в моем случае слово. Не безразличный. Вот это правильнее. Был бы Смирнов мне безразличен, дверь бы сейчас открылась легко и просто.

Прощаться во второй раз, конечно, не так ужасно, как в первый, но тоже нелегко. Сердце в груди неприятно ноет..

Полтора месяца проведенные вместе, сделали свое дело – я снова привязалась к Игорю, хоть и очень старалась все это время, избегать его общества, не смотря на все его попытки, снова сблизится.

Боже! Умоляю! Пусть он все поймет и не попросит меня остаться!

Выдохнув, повернула ручку вниз и толкнула дверь вперед.

Сердце таки зашлось от боли, когда его увидела. Сразу вспомнилось то давнее, давнее время, когда на него было страшно смотреть после боксерских спаррингов. Эти вечные кровоподтёки и фиолето-красные скулы.

Каждый его выход на ринг, отнимал у меня год жизни минимум. Но я очень старалась не плакать и не просить покончить с этим, понимала, что для них с Вадимом это было очень важно тогда. Такое тупое, чисто мужское самоутверждение. Набить другому морду, чтоб и себе и всем вокруг, доказать, что царь горы. Большего я за этим не видела и сейчас не вижу.

Но меня пугало сейчас совсем не поцарапанное Вадимом лицо Игоря, это быстро пройдет, а вот, то, что все его тело было туго перебинтовано, печально.

Бронежилет спасает жизнь, и это хорошо, но от ушибов внутренних органов и поломанных ребер, все еще никуда не деться.

Игорь сразу повернул голову на звук открывающейся двери и поморщился от боли.

– Как ты? – спросила тихо, подходя ближе.

– Нормально, невпервой. Через две недели и не вспомню, – храбрится, то храбриться, а от боли морщится. Только непонятно – с какой стати больно и мне тоже сейчас? Грудь вдруг заломило так, что не вздохнешь. – Ты как?

– Отлично! – тоже храбрюсь, как могу.

– Довольно тем, что натворила? – Смирнов смотрит строго, с осуждением, словно учитель на провинившуюся второклашку.

– А что же я такого натворила? Ну, подумаешь, прострелила засранцу и без того поврежденное колено, на память. Ну, так ты бы его и вовсе убил, если б я тебя не остановила! Вы оба, должны мне еще спасибо сказать! Тебя я избавила от срока за убийство, а ему и вовсе, жизнь спасла.

– Ты так и не объяснила: какого лешего сама туда поперлась? Почему мне не сообщила? А если бы с Надей что случилось? Ты б потом как с этим жила, а?

– Я не хочу даже думать об этом! Зачем? Ничего теперь уже не изменить. Я действовала на эмоциях, да. Но так как мне казалось, что лучше на тот момент.

– А если бы Надя наткнулась не на Витю, а на волка…

– Хватит уже! Не случилось этого и, слава богу! Эта моя импульсивность еще много лет меня во снах кошмарить, и без твоих укоров, будет! Сейчас Надя в полном порядке! Играет с Марьяной. Я ей сказала правду, что ни в какую Турцию я бы к ним не приехала, что Вадим просто хотел украсть ее у меня, и что жить вместе мы больше никогда не будем, потому что, мы больше не любим друг друга. Так бывает. У него есть другая любимая женщина – Вика. Она наревелась, конечно, но приняла сию данность. Правда очень просила поговорить с Вадимом, через его адвоката мы это сделали вчера. И это было ужасно! Я до сих пор в себя не пришла.

От неприятных воспоминаний снова поежилась. Очень хотелось взять Игоря за руку, чтобы почувствовать его тепло, но не решилась.

– Папочка, а правда, что мама бы не приехала к нам в Турцию? Ты хотел меня украсть у нее, чтобы я жила с тобой и Викой?

– Нет, моя хорошая! Что ты! Я просто по тебе очень соскучился. Я хотел, чтобы ты побыла со мной рядом, а потом ты бы снова вернулась к маме. Так бывает, что дети живут на две страны, когда родители не вместе, то у одного, то у другого гостят.

– Ты маму больше не любишь? – со слезами в глазах и голосе спросила дочь.

– Люблю! Очень люблю, моя хорошая!

– А Вику?

– Надюш, понимаешь, так бывает, что мужчина может любить не одну женщину сразу. Редко, но бывает. Когда дороги сразу обе.

– Теперь ты будешь с Викой жить? – разочарованно спросила дочь.

– Нет, не буду. Твоя мама очень рассердилась на меня и Вику и убила ее. Только ты на нее не сердись! Постарайся понять. Мама просто очень любит меня и не смогла принять Вику.

Наши с дочерью глаза, одновременно и одинаково расширились от ужаса.

– Нет, нет! Он врет! – замотала я головой, пораженная жестокостью и циничностью Вадима. – Я не делала!

Вику убил Игорь, но у него просто не было другого выхода. Она ведь первая начала стрелять в него. Делала это не единожды и, если бы не бронежилет, Игорь лежал бы сейчас не в больнице.

Тварь! Какая же ты тварь, Гараев!

Не смогла сдержать слез. Я ведь действительно верила, что он искренне любит Надю и никогда ей не навредит!

Ошиблась! Снова ошиблась! Ничего в Гараеве святого нет! Ничего.

– Ты врешь! Ты снова все врешь! – закричала Надюша. И сама отключилась. Умничка.

А потом, крепко обняв меня, долго плакала.

– Почему он врет, мам? Зачем? Вика ведь жива, да?

Я не могла сказать дочери правду, поэтому просто промолчала.

– Врет, потому что по-другому не умеет. Не знает, как себя вести, но тебе с него брать пример не надо, дочка, украв тебя у меня и стреляв в Игоря, они с Викой совершили еще одно преступление и сядут в тюрьму надолго. Я не хочу сказать, что папа плохой. Выводы ты сделай сама, на основании его поступков. И писать ему в тюрьму или нет, ты тоже решишь сама. Хорошо?

– И что она решила? – живо поинтересовался Игорь.

– Сказала, что, пока общения не хочет. Как захочет – скажет.

– Умная девочка. Вся в меня. – Смирнов прям-таки расцвел и тут же помрачнел. – А Вадим, что Вадим. Забил последний гвоздь в крышку своего гроба, в плане человеческого отношения к себе, с нашей стороны.

Я кивнула. Так и есть.

– Салынский сказал, что вы уже собрали вещи?

Снова кивнула, захотелось отвести свои печальные глаза от его. Но не стала. Выдержала.

– Куда поедете? – осведомился Смирнов, с тяжелым вздохом.

– Не важно. Главное, ты за нами не следуй. Прошу.

– Ты же сказала, что простила меня, так зачем бежишь? Давай, я сниму вам квартиру в городе. На первое время. Работу отец тебе дал. На твою личностную свободу, как бы ни хотел, не претендую, все понимаю. Ищи себе мужчину, строй отношения. Твоим счастьем и я счастлив буду,

Вот Игорь и сказал, то, что я хотела услышать, но почему то, ни ожидаемого облегчения, ни радости, я не испытала. Лишь невнятную горечь и пустоту.

Даже как-то растерялась, может, потому что еще не верю его словам? Не верю, что действительно отступит, как обещает?

– Мне ничего от вас не нужно. Не хочу иметь с вами ничего общего. Рано или поздно, твой отец кончит так же плохо, как и Гараев старший. Ты это прекрасно знаешь, как и то, на чем он зарабатывает основные свои деньги. А ты его прикрываешь! Прикрываешь преступника только потому, что он твой отец.

– Все не так примитивно, как тебе кажется, Ариш, – снисходительно улыбнулся Игорь. – такие заведения, спецслужбам прежде всего и нужны, чтобы держать под контролем маргинальных, так скажем, личностей, и быть в курсе их планов. Салынский, до меня на контору работал и после будет, ну или другой кто. Он сам майор в отставке. И если что, его аккуратно выведут из-под огня.

Возможно, Игорь и не лгал, но я теперь уже никому не верила.

– Пусть так, но все же, мы уедем из города. Маму я заберу с собой и очень надеюсь, что нам не придется бегать от тебя по всей стране. Хватит с меня одного одержимого.

Игорь чуть закусил нижнюю губу и часто заморгал. Обиделся. Но быстро взял себя в руки, глубоко выдохнул и ударил кулаком по кровати, но когда заговорил, голос был спокойным:

– Позволь тогда хоть немного помогать финансово, Надюше и будь на связи в Вибере. Присылай мне ее фотки.

– На связи буду. Помогать разрешаю на день рождение, новый год и восьмое марта, а так, тебе есть, кому помогать.

Повернулась и пошла прочь с болью в сердце. Даже и не знаю, чего хотелось больше, чтобы попросил, чтоб осталась, потому что нужна ему как воздух, или перекрестился с облегчением сейчас, что меня больше не будет рядом, закрывая тем самым все дороги назад окончательно.

– Арина! – окликнул уже, когда взялась за ручку двери, и я тут же укорила себя, что обернулась слишком быстро, и уставилась на Смирнова со слишком большой надеждой. – Я отпускаю тебя только потому, что знаю, чем больше буду держать, тем больше будешь бороться за свободу, – голос Смирнова предательски дрогнул, – но знай, что я жду тебя. Каждую минуту своей жизни, жду.