Текст книги "Касэлона. Особенный рейс (СИ)"

Автор книги: Елена Гриб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

Глава 29. Расплата. Главное – не продешевить

Из неопубликованого романа Котэ Рины

Их звали Сайр Мак и Тиматин Корешья. Большую часть своей жизни они занимались тем, что придумывали способы уничтожения как можно большего числа людей с минимальными усилиями и затратами. Двигала ли ими какая-то извращенная идея, или же они были обычными садистами, я не знала. То есть гораздо позже в СМИ озвучили их диагнозы, причем разные, но ни подтвердить это, ни опровергнуть преступники не могли. Их линчевали… Они навеки остались в метеоритном облаке между Ониксом-2 и Ониксом-1.

Впрочем, нечего забегать наперед. Да, негодяи погибли… Однако семь часов, что они провели на свободе, не забудет ни один пассажир того рокового рейса «Селестины».

Мак и Корешья вошли в ресторан сектора А ровно в одиннадцать утра, потратив на дорогу из служебных помещений аж полчаса. Костюм охранника на Маке сидел преотлично, Корешье же ужасно тис галстук, да и коротковатые штанины стиля не прибавляли. Но обитатели первого класса не тыкали в них пальцами. Они кричали от страха, и вряд ли для них имела значения чья-то одежда.

В одиннадцать ноль две я сумела привлечь внимание службы безопасности лайнера. В одиннадцать ноль три охрана из ресторана подтвердила, что происходящее – не глупый розыгрыш. В одиннадцать ноль четыре оба охранника, предлагавшие захватчикам сдаться и обещавшие им снисхождение на суде, получили по заряду бластера в лоб.

Потом было много крови и пыток. К преступникам присоединились трое подельников, что не успели поучаствовать в побеге. Они умели доказывать серьезность намерений… С ними вели переговоры. Сулили все подряд, а тем временем люди из службы безопасности заняли сектор А и попробовали сунуться в ресторан.

Взрыв остановил половину лифтов и угробил десятки пассажиров, которых как раз эвакуировали из проблемной зоны.

Недели спустя полиция заявила, что устроили это дружки Мака и Корешьи – радикально настроенная организация «Чистый Оникс», что якобы боролась против сотрудничества с ксеносами, иностранцами, иноверцами, богачами, политиками… Со всем миром, насколько я поняла.

Они хорошо спланировали акцию устрашения.

Не одну.

И уничтожение лайнера как финальный штрих.

Суть ведь не в смерти, а в страхе… Камеры «Селестины» никто не отключал, пассажиры сами снимали видео и рассылали по социальным сетям.

Заряды таились в ключевых точках корабля. Беглецам (вернее, смертникам, что находились на борту, но Мак и Корешья быстро захватили бразды правления) нужно было лишь нажать кнопку детонатора.

По прошествии времени все стало таким простым и понятным…

Но тогда, среди разбросанных по залам и коридорам кровавых ошметков, даже я поверила, что сбежавшие преступники – злые гении, способные в мгновение ока уничтожить «Селестину» и три тысячи ее пассажиров.

Как выяснилось, они действительно могли это сделать.

Выяснилось позже – после того, как капитан обменял себя на захваченных в ресторане детей. Среди них был его собственный сын. Он рвался к маме, что осталась в плену, и его увели от ресторана, обещая «дать порулить».

Этого ребенка знала вся команда. Он часто бывал в рубке. Никто не мог предположить, что на нем будет микробомба. Все происходило слишком быстро! Люди руководствовались инстинктами, а не инструкциями.

Крохотного устройства хватило, чтобы вывести из строя находившихся поблизости членов экипажа и повредить панель управления.

Об разыгравшейся на пару этажей выше трагедии я услышала из уст репортеров через несколько недель. Тогда же… Я презирала себя за слабость. За то, что могла подойти к преступникам впритык – и не могла ничего сделать! Если бы мне дали хоть каплю материальности, столько людей остались бы живы!

А если бы я не предала Даниала Каса, Мак и Корешья гнили бы в тюрьме довеку… То есть не гнили бы. Их подельники все равно устроили бы терракт. Но легче от этого не становилось!!!

Плач и крики навсегда вьелись в память. Я стояла там, в центре событий, бесполезная и жалкая, виноватая и в бойне, и в своем бессмысленном существовании. Люди погибали от ран, медики не успевали уделить внимание всем, а я… Я могла бы спасать жизни, но мои руки проходили сквозь окружающих!

В какой-то момент я увидела его. Как и раньше, он странным образом выделяся из толпы, хотя во внешности этого пассажира не было ничего примечательного.

Александр Райс искал свою жену. Зажимал разорванные артерии, придерживал вспоротые осколками стекла животы, мастерил из подручных материалов шины – и искал ее, не останавливаясь ни на миг.

Он казался ненастоящим. Среди боли и страха он вел себя на удивление сдержано. Не делал лишних движений, не отвлекался, не вздрагивал, когда из ресторана доносились выстрелы.

Помогал и искал.

Я подумала, что у него совсем нет чувств. Он напоминал киборга, получившего приказ. А потом поймала его взгляд, и стало стыдно до глубины души.

Этот человек страдал так сильно, что мне и представить сложно. Он разрывался между гражданским долгом и желанием отыскать жену. Райс сходил с ума от отчаяния, но продолжал помогать тем, кто истекал кровью рядом с ним, и убирать с места взрыва тех, кто носился в панике, причиняя раненым еще больше увечий.

– Не волнуйся о своей жене! – Как же я хотела, чтобы он меня услышал! – Это сектор А! Первый класс! Ее здесь нет! Не мучь себя! Она – счастливица, раз имеет такого заботливого мужа!

Вскоре всеобщий шум перекрылся громким объявлением. Помощник капитана просил пассажиров, имеющих опыт медика, оказать помощь команде. Также всем пилотам следовало пройти в служебный сектор.

Я помнила, что Райс – пилот.

Я была уверена, что он проигнорирует сообщение.

И я никогда бы не предположила, что на «Селестине» он окажется единственным дееспособным пилотом.

Или единственным откликнувшимся?

Потом вроде бы всплыли другие имена… Известные, если верить новостным каналам Оникса. Для меня они ничего не значили, да и кто я такая, чтобы их в чем-то обвинять?

Райс спросил, составили ли список заложников, и, получив отрицательный ответ, направился в рубку. Взрыв повредил автоматику, требовалось ручное управление… Впоследствии репортеры окрестили это подвигом, немного погодя – чудом, еще позднее – неслыханной удачей. Никто не говорил, что пилот обычных транспортников и космомаршруток трудился, не жалея себя, чтобы вернуть контроль над лайнером и выровнять курс. Благодарили судьбу, а не какого-то Александра Райса… Впрочем, ему досталось сполна внимания. Жаль, что никто не пожелал бы себе такой славы.

Несколько часов стояло затишье. Люди не понимали, почему захватчики ничего не делают. Они могли вытребовать спасательную шлюпку и раствориться в бесконечности космоса, а вместо этого просто тянули время!

Приближался Оникс-1. Сообщения о происходящем на борту достигли полиции, с минуты на минуту ожидалось прибытие спецслужб.

Что-то назревало… Все это чувствовали и дрожали от ужаса!

Вскоре Мак и Корешья покинули ресторан, прикрываясь заложниками: неизвестной мне полноватой девушкой с длинными темными волосами и… Вандой. Той самой, что флиртовала с Илиасом Меттом. Насколько далеко зашли их взрослые игры? Это было не мое дело, но я знала: если с ней что-нибудь случится, Метт не будет лить слезы.

Бандиты направились к уцелевшим пассажирским лифтам и предупредили, что убьют заложников, если лифт остановится.

Мы наблюдали за ними через камеры. Мы – это я, Александр Райс, помощник ныне покойного капитана и двое молодых мужчин, чьи должности меня не интересовали.

– Собираются бежать? – Помощник капитана переключал камеры, следя за продвижением преступников. – Какой смысл? Спецназ на подходе, им не удастся скрыться.

– Спецназ уже прибыл, – доложил кто-то. – Они окружили лайнер и пришвартовываются. Еще много репортеров и военных. Этим нелюдям не сбежать!

Мак и Корешья зашли в лифт. Проорали, перекрыкивая рыдания девушек, чтобы их не смели задерживать, и исчезли за сомкнувшимися створками.

– Они попадут на спецназ, – прокомментировал помощник капитана.

Ему никто не ответил. Безымянные парни облегченно выдохнули, а Райс…

Я испугалась, когда просмотрела на него.

Его трясло. Он едва удерживал руки на панели управления. Дрожал как осиновый лист и не моргал, глядя на экран.

– Не она… Не… Не… Это подсознание… Это ложь… Подмена образов… Нас учили… Предупреждали…

– Проклятье! – воскликнул помощник капитана, не обращая внимания на бормотание Райса. – Смотрите, лифт идет вниз! Это же абсурд! Спасательные шлюпки находятся в верхних отсеках, подальше от… Стойте! Им же нужен…

Райс как заводная кукла ткнул пальцем в кнопку, блокируя лифт.

– …реактор! Машинное отделение! Они не бежат, а собираются разнести все вместе с собой!

Это была правда. Мак и Корешья дождались, пока к «Селестине» приблизится уйма народу, и нажали кнопку главного детонатора. Он почему-то не сработал, и им пришлось импровизировать на ходу.

Об этом позже рассказывали заложники из ресторана и арестованные подельники, а тогда…

– Что вы делаете?! Они убьют тех девушек! – орал помощник капитана, позабыв, как только что сам предрекал лайнеру гибель.

Двери лифта открылись. Две быстрые вспышки, два распростертых тела на полу – и Мак приставил бластер к своей голове. Он начал выкрикивать какой-то лозунг, но его сбил с ног Илиас Метт, и толпа будто обезумела.

К моменту, когда туда добрался спецназ, обоих нападавших в буквальном смысле разорвали на куски. В этом обвинили пару киборгов из личной прислуги богатых пассажиров, однако я не видела среди линчевателей ни одной жестянки.

Потом были бесконечные следственные эксперименты и экспертизы. Полиция доказала, что сигналу детонатора мешали рорайнский музыкальный фонтан, расположенные на пятнадцатом этаже сектора А бассейны и какая-то игровая зона на четырнадцатом, судя по засекреченности – элианского происхождения.

Лифт остановился на шестнадцатом.

Пара секунд промедления – и погибли бы тысячи людей.

На месте Райса я поступила бы так же.

Не каждый способен принять трудное решение и вынести последствия. Он сделал то, что должен был, – и сломался. Начал пить, избегать людей, лезть в драки… Это и спасло его от полного краха.

Репортерам быстро надоела история о герое. Люди готовы бесконечно смаковать мерзости, поэтому появился «душегуб Райс» – тот, кто отдал на убой свою неверную жену. Ванду, да. Ту самую Ванду. Райсу больше не сочувствовали, хотя обычно и оправдывали его с эдаким понимающим снисхождением. О второй погибшей девушке СМИ вспоминали редко.

Из беспросветного пьянства Райса вытащил Никал Лютик – мафиози средней руки, которому он зажимал разодранную бедренную артерию после взрыва. Думаю, в тот день Никал видел то же, что и я, – бесконечную любовь к Ванде и разрывающее сердце горе от ее утраты. Он не повелся на вопли репортеров. Я запомнила его как человека, который не идет на поводу у толпы. Райс, по-моему, вообще не помнил Никала на «Селестине».

Смешно, но именно Никал Лютик подарил нам обоим новую жизнь. Мне – свободу, Сэму – «Касэлону» через подставных лиц. Правда, я этого не заслужила… И Райс считал, что не заслужил. Я надеялась, что однажды смогу его переубедить.

Ага, я потихоньку сходила с ума и собиралась с ним «заговорить».

* * *

Касэлона

Утром прибыл Габриэль Антэс. Беседа с ним Сэму не запомнилась. Оникский министр экологии угрожал и обещал, но не сказал ничего нового.

Он потребовал, чтобы ему немедленно вернули сына. Райс отказался это сделать и, в свою очередь, попросил предъявить документы. Дескать, люди мы не местные, в политике не разбираемся, новостей не смотрим… Нас похищают, а потом какой-то хлыщ называет себя министром и качает права. Непорядок. Министры незаконными оборудками не промышляют и взорвать к чертям собачьим мирное пассажирское судно не обещают. Пусть агрессор докажет, что он – Габриэль Антэс. Иначе – никаких переговоров.

После десятиминутного размышления на «Касэлону» передали идентификационную карточку государственного образца.

– Откуда мне знать, что она настоящая? – Сэма уступчивость не слишком обрадовала. – Перестаньте глушить галанет, чтобы я смог проверить ее в общей базе.

К сожалению, тревога за сына не лишила Антэса разума и не позволила кораблю получить доступ к галасети хоть на короткий период.

Министр озлобился и заявил, что если Матиас не выйдет в течение ближайших двух минут, его люди пойдут на штурм.

Райс ненавидел угрозы. Особенно легковыполнимые.

– Не боитесь, что тогда Матиас выйдет вперед ногами? – рявкнул он, без труда балансируя на трапе.

Эхо пронеслось над озером, прятавшимся под утренним туманом, и вспугнуло стайку птиц.

– Вы не убийца, Райс. – Антэс находился на расстоянии в десять метров, но Сэм слышал его необычайно четко. – Что бы о вас ни говорили, вы не убьете ни ради великой идеи, ни ради себя. Если начнется штурм, пострадает только ваша команда. И, мне тут подсказывают, пассажиры. Откуда у вас пассажиры?

Динамики «Касэлоны» захрипели.

– Текстовый режим, «Зара», – устало приказал Сэм. – Шли все на мой планшет. И никакой цензуры!

«Отдайте ему Метта и раненых. Вместе с их вещами», – появилось на экране. Без подписи, но никто, кроме Коти, не выдал бы последнюю фразу. Она копалась в планшете Илиаса. Для нее было важно, чтобы с этим устройством произошло… Что с ним должно было произойти?!

Или пожелание исходило от Мика, которого сильно нервировало присутствие наемников и интересовало их оборудование?

От Аристэя, что волновался за спокойствие сына больше, чем за судьбу «Касэлоны»?

От вечно что-то придумывавшей Саны, которая в каждой бочке затычка с первого дня рейса?

От тихони Леви, при нужной мотивации способной на подвиги вроде освоения практической медицины по справочникам за пару дней?

От Миры, что внезапно перекрасилась в нежный сиреневый цвет и начала убирать со лба челку? С точки зрения Сэма, это не могло не значить что-то жизненно важное вроде планов на счастливое замужество или массовое убийство.

«Нет времени разбираться, кто из них умничает. Я должен доверять команде», – и Райс объявил, что вместо Матиаса, пребывающего на «Касэлоне» в статусе пассажира, агрессоры получат троих пленников. А когда Антэс даст письменные гарантии того, что жизни и здоровью обитателей корабля ничего не будет угрожать на протяжении и по завершению проекта терраформации, Матиас вернется в семью.

– Что значит «в статусе пассажира»? – возмутился Антэс. – Вы удерживаете его насильно!

– А вы бы предпочли, чтобы он квартировал в гнезде лайсов? – парировал Сэм. – Нам нужны гарантии. Заметьте, мы не требуем, чтобы нас развезли по домам и дали денег на психотерапевта. Будем реалистами. Вам нужна слезливая история для общественности, нам – жизнь. Подыграем друг другу?

Оппонент не возражал.

Метт перевез к флаеру без опознавательных знаков раненых, причем за вторым из них он явно не хотел возвращаться. Приказал отключить компьютерное управление и засел в кабине с видом человека, который готов к чему-угодно, особенно к нашествию привидений.

– Антэс! – окликнул министра экологии Сэм. – Меня гложет любопытство. Скажите, это вы убили Лилиану Эвгениу?

Тот споткнулся на ровном месте и упал прямо на подножку флаера, рассадив себе бровь.

– Лили погибла от рук Даниала Каса! – будто выплюнул ненавистное имя.

– А Кас говорит, что от ваших. Он даже Матиаса похитил, чтобы выбить из вас признание. По-моему, убийцы так не поступают.

Не обращая внимания на сочившуюся из раны кровь, Антэс забрался в флаер и что-то спросил у Метта. Тот вскинулся, чуть ли не набросился на работодателя с кулаками. Министр поднял руки в успокаивающем жесте,

– Но если не он, не ты и не я, то кто?! – шум заработавшего двигателя не помешал словам Илиаса разнестись по округе.

Антэс знаками пообещал вернуться. Флаер улетел.

Сэм приказал бортовому компьютеру задраить шлюз и готовить двигатели ко взлету. Он пытался верить, что пока на борту Матиас, в «Касэлону» не запустят ракету и не сделают грустную историю потерпевших крушение еще грустнее.

Или сделают?

На «Селестине» Райс выбрал меньшее из зол и никогда этого себе не простит. На кону стояли жизни: тысячи против двух… А сейчас деньги и власть соревнуются с отцовской любовью. Что предпочтет Габриэль Антэс? Сэм чувствовал: ответ ему не понравится.

* * *

Часы шли.

Мик корпел над планшетом профессора Торна и уверял: пусть шифр предположительной статьи Лилианы Эвгении пока не поддался (да и смысл его расшифровывать, если об афере с Ониксом-10 уже знает каждая собака?), очень скоро файл с неизвестным расширением откроется. Какой в этом смысл? По мнению Райса, паренек возился с этим, чтобы подольше откладывать возвращение в реальность. Мика не устраивала ни одна из перспектив: ни возможность навсегда остаться на Ониксе-12 (природу он искренее ненавидел, жизнь без галанета считал пустой тратой времени), ни шанс на спасение полицией (из-за прошлых, нынешних и будущих прегрешений ему светил Оникс-3), ни, само собой, смертельный исход.

Мира уверовала, что при любом раскладе «Касэлону» уничтожат вместе с ее обитателями, и сочла, что раз трагическая развязка близко, надо наесться вдоволь шоколада – растолстеть все равно не хватит времени. Пару раз упоминался Астин Син – сначала в контексте «отлично, тут он меня никогда не найдет», потом – «жизнь несправедлива, я больше никогда его не увижу».

Аристэй следил за внешними камерами. На словах он не имел ничего против пожизненного соседства с лайсами, хотя при виде яркой туши на экране менялся в лице. Вариант с полицией нравился ему еще меньше – как любой любящий родитель, Волк считал своего сына исключительным и гениальным, а потому не сомневался: власти лишь ждут повод, чтобы упрятать Мика в заведение закрытого типа и заставить пахать на благо родины.

Леви встретила новость о возможной жизни на Ониксе-12 с тихой радостью. Она полдня убирала медотсек после раненых, попутно доказывая Даниалу Касу, что он ни в чем не виноват, это все обстоятельства, ему нужно принять прошлое и жить дальше. Звучали наставления довольно фальшиво: как заученная мантра в исполнении ярого атеиста.

Сэм подозревал, что девушка попросту цитирует своего мозгоправа, ни капли не веря в действенность этой методики. Но Касу помогало, и его оптимизм передавался ей. Они оба играли так убедительно, что Райс едва не принял реальность этого душеспасительного сценария за чистую монету.

К сожалению, чудеса не относились к сильным сторонам «Касэлоны». Даниал не жаждал иллюзорного прощения и не собирался забывать «Селестину». Там он не пресек преступление и совершил убийство. Пусть и под прицелом бластера, но Кас убил человека. Сделал выбор между своей жизнью и чужой. Такое не проходит бесследно, и тот факт, что охранника все равно прикончили бы, ничего не менял.

Ну а Леви, чтобы прийти в норму, требовалось что-то большее, чем красивые слова. Или кто-то… И время. Очень много времени без новостей, галанета и типичных жителей Оникса. Сэм считал, ей пошло бы на пользу застрять на безлюдной планете на пару лет. Лайсы всяко лучше некоторых людей. Не исключено, что уединенность помогла бы им с Аристэем перейти на «одну волну» в восприятии друг друга, а то пока что они будто общаются с придуманной версией собеседника и искренне не понимают, что идет не так.

Обещанные Меттом двенадцать часов давно прошли, но Сана продолжала спать. Сэм несколько раз заходил к ней, и постоянно натыкался на бесчувственное тело. Правда, капли воды под умывальником и понизившийся уровень кормосмеси в автомате намекали на то, что жестянка поднималась на ноги, однако поймать ее в состоянии бодрствования не получалось.

Райс и не старался. Он приказал «Заре» сообщить, когда она придет в себя, и продолжил ждать новостей от захватчиков.

Котя на связь не выходила. Сэм считал, что она отправилась вместе с Антэсом, но доказать ничего не мог. Призрак на то и призрак, чтобы появляться и исчезать без объяснений.

Матиас сидел тихо. То ли отыгрывал роль мужественного пленника, то ли после догонялок с лайсами у него напрочь пропала охота нарываться на неприятности.

С каждым часом напряжение на борту росло, а Антэс-старший не подавал признаков жизни, хотя утром обещал вернуться к обеду. Бортовой компьютер тоже медлил, проводя диагностику оборудования намного дольше, чем обычно. Инструкция уверяла: после тотальной перезагрузки, которую «Зарнице» устроил Мик с помощью программы Торна, это нормально, Сэм же места себе не находил.

Наконец в четыре пополудни «Зара» сообщила, что все системы готовы ко взлету, и предложила рассчитать траекторию с учетом обнаруженных радаром объектов.

– Каких еще объектов?! – иногда несовершенство системы могло довести до белого каления.

Компьютер вывел на экран картинку.

– Чтоб тебя! – Райс едва не протаранил дверь собственной каюты, спеша в рубку.

Преодолеть коридор не получилось – на него налетела Мира, размахивая планшетом в одной руке и надкушенной шоколадкой в другой.

– Он ищет меня! Он не забыл! – завопила так громко, что Сэм отшатнулся.

– Кто?

Она будто не слышала вопроса.

– Пятьдесят семь сообщений! – Шоколадка прошлась острым краем по его щеке. – Пятьдесят семь! И пятнадцать голосовых! И видео с котиками!

Райс схватил девушку за плечи, застявляя остановиться.

– Где ты их нашла? – проговорил медленно, чтобы до нее дошло каждое слово. – У профессора Торна?

– Прибалдел, дядь? Это мои сообщения! От Астина!

– У нас же нет галанета. – Сэм попробовал привести ее чувство.

Она смотрела непонимающе, явно думая о своем.

– У нас есть галанет, – он не верил собственным словам. – Давно?

– Значок соединения появился три шоколадки тому назад.

– «Зара»! – Райс видел, что Мира слишком взволнована для адекватной беседы. – Что с доступом к галасети?! Почему мне ничего об этом неизвестно?!

– У вас три тысячи двести одно сообщение, – изрек бортовой компьютер. – Из них три тысячи двести – рекламные. Отчет об электронной почте запланирован на восемнадцать ноль-ноль.

– Давай нерекламное! От кого оно?

Широкая физиономия Никала появилась на экране примерно в тот момент, когда «Зара», не меняя тона, сообщила, что взлет необходимо отложить из-за большого скопления приземляющихся объектов, которые можно классифицировать как космические суда разных категорий.