Текст книги "Касэлона. Особенный рейс (СИ)"

Автор книги: Елена Гриб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

Глава 4. Друзья решат любую проблему. Или создадут

Из неопубликованного романа Котэ Рины

Я рассматривала карту звездного неба Оникса и понимала, что не узнаю ни единого созвездия. То же самое касалось и всей Галактики – пусть я никогда не мнила себя знатоком астрономии, Млечный Путь отличить сумела бы. Если б увидела, конечно.

Это был другой мир. Иная Вселенная? Параллельная реальность? Честно говоря, меня мало занимала теория. Я искала в окружающем позитив, и состояние призрака помогало неимоверно.

К примеру, я узнала, что животных и растений нет только в Исследовательском центре. За его стенами бурлила жизнь! Пусть враждебная, приученная выживать в пустыне, редко пересекавшаяся с людьми, но оттого не менее восхитительная.

Нет, я не преувеличиваю. После двух лет полнейшего одиночества (категория Зет – по умолчанию невидимки для всех) я радовалась даже ядовитой многоногой ящерице – типичной жительнице песков Оникса.

Но люди, естественно, привлекали меня куда сильнее.

Я обожала околачиваться среди лаборантов. Ладно, среди профессоров. Ну хорошо, возле тех четверых мужчин, которых подозревала в убийстве Лилианы Эвгении.

Небольшое уточнение: себя я жертвой не считала. Неизвестный злодей сделал мне одолжение, избавив от судьбы марионетки. Спасибо ему большое за участие – и за будущую помощь. Мысли о том, что прищучить паразита и заставить его вернуть меня домой не получится, я старалась игнорировать.

Экран мигнул, карта звездного неба сменилась какими-то открытыми документами, чертежами, математическими расчетами… Это означало, что Даниал Кас, мой первый подозреваемый, вышел из душа и готов приступить к работе.

Сегодня он пробыл в Исследовательском центре на три часа дольше, чем обычно, и выглядел особенно измученным. На его лбу пролегли глубокие морщины, веки опухли, глаза покраснели и слезились. Даже ледяное купание не прибавило ему бодрости – казалось, что профессор Кас попал под дождь и бежал домой несколько километров. Впрочем, дождь он видел разве что в фильмах. В этой части Оникса осадков не фиксировали уже лет пятьдесят.

– «Вэнди», музыку.

«Вэнди» – его компьютерная система, музыка, похожая на классическую, – неизменный атрибут этой квартиры. Она звучала постоянно: когда Даниал ел, спал, упражнялся, работал… Лишь когда он покидал большую, оборудованную по последнему слову техники обитель служащего А-класса, динамики умолкали.

Кас сбросил халат и начал рыться в шкафу. Я отвернулась. Вот же ж досада! Он повторял одни и те же ритуалы день за днем, не давая шанса покопаться в его личных файлах.

Вот и сейчас профессор натянул домашнюю одежду, вытащил из автомата отвратительную на вид кормосмесь, уселся за стол и только тогда разблокировал клавиатуру. Втупился в непонятные мне формулы, потом запустил симулятор, похожий на обычную компьютерную игру.

Терраформация. Стратегия превращения безлюдного Оникса-10 в процветающую планету земного типа. Полнейшая утопия, как по мне, но Даниал просматривал эту программу раз за разом, изменял исходные параметры, экспериментировал с переменными…

Два часа бесплодных попыток сделать из ледяной планеты сущий рай – и Кас направился в туалет.

«Есть!» – возликовала я, рассчитывая на пару минут свободного доступа к его компьютеру.

Угу, конечно. Профессор страдал паранойей в самой тяжелой форме и, покидая комнату, не забыл тронуть кнопку блокировки. Без его отпечатков сенсоры не оживут… Кретин! Ну почему он не мог вести себя беспечно, как любой нормальный человек? Не иначе, что-то скрывал!

– Срочное сообщение! – вдруг проорал динамик, напугав меня до чертиков. – Взрыв в лаборатории. Код восемь-си, уровень опасности – высший.

Даниал пулей вылетел из уборной. Пробежал сквозь меня, вывел на дисплей Исследовательский центр, быстро просмотрел снимки жутких разрушений, особое внимание уделил изувеченному телу своего ассистента.

«Что еще за взрыв? Вы же теоретики. У вас нет ни опасных приборов, ни реактивов», – жаль, я не могла спросить об этом напрямую.

– «Вэнди», короткую сводку. – Фото мелькали с нереальной скоростью. – И свяжи меня с директором!

Не прошло тридцати секунд, как Даниал стоял у двери, прилаживая в ухо наушник.

– Лифт, живо!

На пороге профессор задержался. Неуверенно взглянул на оставленный включенным компьютер, однако возвращаться не стал.

– «Вэнди», завершение работы! – крикнул, исчезая в коридоре.

Система безропотно повиновалась и… я нажала кнопку отмены. Все-таки техника – ненадежная штука, и грех было этим не воспользоваться.

– Ну привет, «Вэнди», – несмотря на то, что я не слышала звука собственного голоса, мне нравилось «говорить» вслух – хотя бы для того, чтобы не забыть, как это делается. – Показывай, какие секреты прячет твой хозяин. С его скрытным характером их наверняка немало.

Спустя несколько бесконечно долгих часов я почти поверила, что единственная тайна Даниала – его трудоголизм. Этот человек не знал ничего, кроме работы. Он не читал художественные книги, не смотрел развлекательные передачи, не расслаблялся с помощью компьютерных игр, не поддерживал связь с родственниками, не имел друзей, не заходил в социальные сети.

Сплошные расчеты… Создавалось впечатление, что Кас одержим терраформацией. Я даже восхитилась его настойчивости – любой другой после бесконечных провалов наверняка бы сдался, но «мой» профессор пытался достичь цели снова и снова.

– «Вэнди», по-твоему, у Даниала совсем нет личной жизни? Он же красавчик, каких поискать… Где он может прятать… Ух ты!

Никогда бы не подумала, что кто-то хранит интимные фото в папке «Разное», рядом с изображением флаера марки «Орлан», рисунками обычных земных деревьев, схемой жизненного цикла бабочкоподобной игуаны с Оникса-12 и биосканерным снимком кролика.

– То есть наш трудяга все-таки крутил шашни с Лилианой Эвгенией. – В этом я не ошиблась, хотя плохо представляла, как использовать добытую информацию.

На всякий случай отправила всю папку на созданный как раз для таких целей электронный ящик. Улики сохранила, ха-ха. Вдруг Кас, вернувшись, надумает их уничтожить?

Файлы не загрузились.

– Несанкционированный доступ! – рявкнула «Вэнди», и экран погас.

«У разбитого корыта», – вот как это называлось.

Кому понадобилось взламывать систему профессора именно сейчас? Я не особо разбиралась в здешних компьютерах, но уже не раз проделывала трюк с копанием в личных данных и не попадалась. Нет, «Вэнди» отреагировала не на меня… Черт! Что за невезуха?

Я перебрала в памяти все увиденное и приуныла. Придется стараться сильнее. Такими темпами я состарюсь раньше, чем решу свою проблему. Кстати, разве призраки стареют?

Ну а утром Даниал Кас покинул Исследовательский центр в наручниках. Его обвинили в террористической деятельности и отправили в тюрьму на Ониксе-3. Безжизненный компьютер профессора исчез из квартиры примерно в то же время.

* * *

Касэлона

Леви Стар рассеянно грызла шоколадку с элианскими орехами и старалась выкинуть из головы навязчивую мелодию. Так всегда случалось, когда она нервничала. На ум лезла всякая чушь вроде фальшивых завываний неизвестного певца, хрипловатым шепотом уверявшего, что все умрут, причем некоторые – страшной и мучительной смертью.

Леви никогда не любила такие пессимистические песни, но случайно услышала в общественном транспорте строчки без рифмы, и они прицепились, как репей. Это мешало думать. Настраивало на безнадежный негатив, которого в ее жизни и без того хватало. Зачем вообще нужны притворные страсти, когда мир переполняют реальные беды? Кому-то нравится страдать без причины? И пожалуйста! Но нечего тратить свои вопли на окружающих.

Шоколадка закончилась, однако бывшая офицер Стар и не взглянула в сторону других. Задумчиво смяла обертку, уронила на пол… Поднялась и, поколебавшись, направилась к выходу из трюма.

«Я безнадежна», – подумала, ступая по лестнице как можно тише, чтобы не производить лишнего шума и не раздражать владельца корабля еще больше. Если рассуждать здраво, какой смысл скромничать? Он наверняка уже вбил имя «Леви Стар» в поисковик и знает, с кем имеет дело. СМИ – отличный источник сплетен, а уж «предательнице Стар» репортеры перемыли кости по полной программе. И прошлое припомнили, и настоящее рассмотрели чуть ли не под микроскопом, и будущее спрогнозировали.

Нет, нельзя показывать уязвимость. Надо не мямлить, а твердо озвучить просьбу и условия. Самое худшее, что может случиться, – этот странный Райс вышвырнет нежелательную пассажирку с корабля. Ничего, трап у «Касэлоны» невысокий, правильно падать Леви умела… Напрактиковалась за последние месяцы. Переживет и не поморщится.

Она вышла к кают-компании и тоскливо уставилась на свой чемодан. Вот же ж незадача… Сегодня показалось, что замкнутый круг наконец-то разорвется, и Оникс останется позади вместе со всей грязью, которую вылили на проштрафившуюся офицера Стар. Леви даже с ценой согласилась – чай не наивная школьница и понимала, что за любую услугу надо платить. Но вместо того, чтобы сполна воспользоваться ситуацией, ей предложили конфету. Как зареванному ребенку, право слово! Рот заткнули сладостями, иначе и не скажешь.

Громкие голоса, донесшиеся с верхних ярусов, насторожили Леви. Посекундно останавливаясь, она преодолела лестничный пролет и запоздало сообразила, что если сбросить туфли, идти будет легче.

Сквозь открытую дверь было хорошо видно происходившее на кухне. Владелец «Касэлоны» до хрипоты спорил с Толстяком Ником – известным на Ониксе-6 криминальным воротилой среднего звена.

Колени задрожали, навязчивая песня вновь заполонила сознание, и сообразить, о чем они толкуют, Леви не могла, как ни старалась. Нервы, эх… Она захотела глотнуть чего-нибудь покрепче, чтобы успокоиться и унять мандраж.

Примерно в тот миг, когда ее взгляд наткнулся на бутылки с безалкогольным пивом, стоявшие за прозрачной дверью холодильника, Райс быстрым ударом отправил Никала в нокаут.

«Сейчас появится оружие!» – возопили инстинкты офицера Стар.

Полиция не раз сталкивалась с Толстяком Ником. Он всегда выкручивался. Сдавал подельников, заключал выгодные сделки… Ходили слухи, что помог засадить самого Джедилэя Сина, за что получил «индульгенцию» на пару лет своей подпольной деятельности от самого министра внутренних дел.

А еще Никала подозревали в двух убийствах, но, поскольку по жертвам давно плакал электрический стул, а Ник был ценным информатором, полиция копала не слишком глубоко.

Леви сжала туфлю и бросилась вперед, спеша защитить дурака Райса от мести бандита. То есть бросилась к цели она лишь в своем воображении – узкое платье позволяло перемещаться короткими шажками, а уж о том, чтобы нормально замахнуться, не шло и речи.

Но Никал и не думал устраивать кровавую бойню. Напротив, он прикинулся тряпкой, принялся громко страдать, походя назвал Райса другом… Его противник тоже не жаждал продолжения драки – устыдился, начал хлопотать вокруг поверженного тела.

Леви в прошлом году принимала жалобу от неисправимого буяна, который уверял, что Толстяк Ник выбил ему половину зубов одним ударом. А что же происходило здесь? Ненавистная мелодия в голове обрывала все мысли, но то, что Никал просил владельца «Касэлоны» об одолжении, казалось очевидным.

«Кто ты, Александр Райс? Тоже знаковая фигура в криминальном мире?» – размышляла Леви, спускаясь в кают-компанию. На пассажирском ярусе ее едва не заметили – кто-то услышал шум и потопал проверить, что творится этажом выше.

«Это мой шанс», – подумала она, выглядывая за дверь и убеждаясь, что свидетелей нет и не предвидится.

Райс – не обычный перевозчик. С ним держит ухо востро сам Толстяк Ник, а это много значит для тех, кто в курсе подпольной жизни Оникса.

Нельзя упускать такую возможность. Раз уж «Касэлона» под покровительством Никала Лютика, с планеты она поднимется без проблем и, вероятнее всего, без проверок. А если неприятности возникнут потом, такой человек, как Райс, поможет их решить.

Главное – заручиться его поддержкой. К сожалению, сейчас он не был настроен на разговор. Но и Леви не собиралась отступать.

– Извините, капитан… Мне действительно очень нужно покинуть Оникс, – пробормотала она. – Знаю, использовать вас низко и подло, но у меня нет выбора. Честно.

В кармашке чемодана, как обычно, лежала «заглушка» – прибор, создававший помехи для камер видеонаблюдения. Старая привычка… Увы, от неприятностей с законом она не уберегла.

Индикатор батареи показывал, что устройство почти разряжено, и это подстегнуло Леви действовать быстрее.

– Три минуты. – Она нажала кнопку. – Извините, капитан, – повторила горько. – Извините…

И принялась раздеваться.

* * *

Сэм отковырнул от стенки морозилки большой кусок льда, положил в пластиковый пакет и хрястнул о стол, превратив в крошку.

– На! – Швырнул сверток душераздирающе стонавшему в углу кухни Никалу. – А теперь забирай свою кэй-мерзость и убирайся к чертям собачьим.

Торговец закатил глаза и осторожно коснулся распухшей челюсти.

– О-ох! – Его колени подкосились, и он сполз по стеночке на пол. – Умираю… – Толстые ноги раскинулись, заняв половину и без того тесного помещения. – Хана мне…

– Я выбил тебе зуб, а не проломил череп.

В ответ на это безжалостное замечание голова Никала упала на грудь, веки опустились, двойной подбородок колыхнулся и застыл неподвижно на мятой рубашке болотного цвета.

Райсу стало совестно. В самом деле, зачем было распускать руки? Послал бы негодяя трехэтажным матом, спустил бы с трапа пинками, да и хватило бы с него.

– Эй! – Сэм потрепал хозяина барахолки за плечо. – Ты живой? Учти: за твои похороны я платить не собираюсь. Хочешь в утилизатор?

Никакой реакции, разве что с уголка губ торговца вытекла капля крови и скатилась по подбородку, упав на старый потрепанный галстук.

– Дружище, ау! – Ярость резко отступила, и Райс уже остро жалел о своей несдержанности. – Открывай глазки и поедем в медцентр. Так и быть, зубной имплант я тебе оплачу.

– И психотерапевта, – донеслось шепелявое.

– И психо… Ах ты, старый лис! Что за фокусы?

Опухшие, красные от недосыпа веки Никала распахнулись, в глазах заблестели самые настоящие слезы. Не от боли – обезболивающее Сэм вкатил ему сразу же после инцидента. Скорее, от обиды, и горькие слова торговца это подтверждали.

– Фокусы? – Грубый голос дрожал от разочарования. – Дружище?.. У тебя язык поворачивается обращаться ко мне, будто ничего не случилось? Я спас тебя! Предложил идеальное решение твоей проблемы. Показал, как убить одним выстрелом двух зайцев. А что взамен? Хук в морду и плевок в душу?

– Никал… – предупреждающе начал Райс.

– Что – Никал? Я уже сорок лет Никал! И ни разу никто не был мной недоволен! Я учитываю все! Экономику, политику, психологию, биологию, технику – все! А ты? Свинья неблагодарная! Я ради него…

Из-за крика торговец закашлялся, и это спасло его остальные зубы.

– Давай замолчим оба и больше никогда не вернемся к этому разговору, – прошипел владелец «Касэлоны», рывком приподнимая Никала и толкая его на высокий вращающийся стул.

– Прекрасно. Оставайся на Ониксе. Поселишься рядом со мной, будем вместе подрабатывать на общественных началах. А, может, войдешь в долю с барахолкой? Там, на вывеске, есть место для еще одного имени.

– Заткнись, – пробормотал Райс, забирая у собеседника лед и прикладывая его к собственной горемычной голове. – И запомни: на моем корабле никогда не будет мертвяков. Запомнил? Чудесно. Едем в медцентр?

– Да пошел ты…

– Еще лучше. Раз уж ты исцелился, до свидания.

– Я считал тебя нормальным! Глянь сюда! – Никал вытащил из внутреннего кармана полосатого пиджака затертый бумажник и ткнул под нос Сэму фотографию конопатой девчушки лет семи-восьми. – Вероника. Помнишь ее?

Райс кивнул, не понимая, с чего Никал вдруг заговорил о собственных детях.

– Ей было пять, когда ее сбил какой-то урод на байке. Полный паралич, год истинного ада… Мы продали все, что имело хоть какую-то ценность, и свозили ее на Аврору. Импланты, процессор… Примитивный, конечно, не чета тем, что вживляют киборгам. Но моя девочка может снова ходить! И что, ты считаешь ее мертвяком?!

– Ник…

– Ее снимки с биосканера почти не отличаются от снимков киборга! Представь себе, это не мешает мне ее любить!

– Никал…

– Я тебя с семьей знакомил! Значит, ты играл с Вероникой и сдерживал тошноту? Мразь!

– Ник!

– Что здесь происходит, Райс?

Сэм разжал кулаки и медленно повернулся к приоткрывшейся двери.

– Я просил не вмешиваться! – прорычал, набычившись.

Аристэй и Мира, топтавшиеся на пороге, смотрели с откровенным неодобрением. За их спинами виднелся человек в форме инспектора космопорта, и выражение его квадратной физиономии Райсу очень не понравилось. Незнакомец будто родился с неприязнью к владельцам кораблей. Или же он имел что-то конкретно против «Касэлоны»?

– Что вам, инспектор? – Сэм изо всех сил старался не показывать раздражения.

– Вы подали заявление на отлет. Проверка экипажа.

– Я не…

Райс осекся. Неспешно перевел взгляд на Никала, остро жалея, что не пришиб торговца с первого удара.

– Ты?.. – спросил с угрозой.

– Я. – Глаза толстяка хитро блеснули, но он мигом напустил на себя болезненный вид. – Хотел, как лучше… Не думал, что ты из тех моральных уродов, которые инвалидов за людей не считают. Простите за беспокойство, инспектор. Сами видите, что он за человек.

«Он знал о визите инспекции и подгадал время для представления!» – осенило Сэма.

Остатки жалости к Никалу испарились как дым. Ну и подлюга! Даже ребенка своего приплел для пущего эффекта. Правду говорят: для торгашей нет ничего святого.

– Убирайся! Я не возьму твоего киборга!

Хозяин барахолки горестно закатил глаза и в сердцах стукнулся лбом о стол. Слегка перестарался – пластиковая столешница треснула и прищемила ему кожу.

– Киборга?! – простонал он, вытирая слезы. – Слышите, люди добрые, что творится? Родную кровинушку обижают! Сироту несчастную за человека не считают!

– Так родную или сироту? – Сэм чувствовал: еще немного – и торговцу действительно понадобится утилизатор.

– Умница! Красавица! Четыре диплома! Две лицензии! Ей бы жить да жить, но из-за таких, как он… О-о-о, куда катится мир? Бедная девочка только встала на ноги. Депрессию победила, в люди вышла… За что ей это, а? Кто ты такой, чтобы смешивать ее с грязью?!

Торговец начал всхлипывать по-настоящему, и на пару мгновений Райс почти усомнился в собственной адекватности. Но на память он никогда не жаловался. Один-единственный взгляд на экран, транслировавший происходившее перед кораблем, вернул душевное равновесие. К сожалению, остальные зрители «Барахолку Ника» не посещали, а потому клюнули на уловку с энтузиазмом обывателей, никогда не имевших дела с мошенничеством.

Волк по-хозяйски пересек кухню и вытащил из холодильника банку пива.

– Глотните, полегчает, – протянул ее Никалу. – Уверен, произошло недоразумение. Репутация у Райса не ахти, но я бы не назвал его человеком, способным обидеть девушку с… хм, с ограниченными возможностями.

«Спасибо на добром слове», – Сэм скрипнул зубами, подозревая, что дружеское участие Аристэя обернется еще большими проблемами. Словно в подтверждение его опасений, Никал охотно переключился на сочувствующего.

– Думаете? – спросил с преувеличенной надеждой. – Моя Сана – сущий ангел. Милая, добрая, послушная! Школу закончила в четырнадцать, училась заочно в университетах Мэбиса и Рорайны. Лицензию корабельного техника получила еще в юности, а недавно ей дали разрешение на врачебную практику.

«О да, крайне разносторонняя личность», – Райс мечтал придушить Никала, пусть даже в присутствии свидетелей.

– Так это же чудесно! – Зеленоволосая проныра протиснулась мимо Сэма, оттолкнув его крутым бедром. – Нам как раз не хватает техника и доктора.

«Угу, идеальное везение», – Райс поймал ее за воротник и выставил за дверь. Увы, поступить точно так же с ее отцом не получилось бы при всем желании.

– И в чем проблема? – Не спешивший уходить инспектор околачивался поблизости. Если бы Сэм не старался искоренять у себя малейшие намеки на паранойю, он решил бы, что Никал и тут успел замолвить словечко.

– В том, что Сана… Моя крошка Сана! У нее была такая тяжелая жизнь! Росла без отца, с детства работала вместе с матерью на ферме. «Лайсы Ингрид», не слышали? Лучшие породы бойцовских лайсов во всей системе!

– И когда же это сокровище умудрилось получить четыре высших образования? Между кормежкой и чисткой клеток? – Райс ощущал, что вот-вот взорвется. – Не позорься, Никал. Забирай киборга и проваливай.

Из скорбных глаз торговца покатились крупные слезы. Сэм на миг опешил, потом заметил, что страдалец тайком расшатывает языком треснувший зуб, причиняя себе настоящую боль.

– «Лайсы Ингрид»? – задумчиво проговорил инспектор, – Это не там, где восемь лет назад ребенок стал свидетелем преступления? Райс, можете вывести на экран пару статей по тому делу?

«Меня загнали в угол», – понял Сэм.

Они точно работали сообща – действовали слишком слаженно, чтобы верить в совпадения. Сейчас окажется, что на Ониксе есть подходящие случаю законы, и… Нет. Никаких «и». Любой штраф, любое наказание, но кэй-мерзости на борту не будет.