Текст книги "Касэлона. Особенный рейс (СИ)"

Автор книги: Елена Гриб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

Глава 26. Лайсы всеядны. И разборчивы

Из неопубликованного романа Котэ Рины

Я не завидовала Веронике Торн. Она была красива, успешна, популярна – и совершенно одинока.

Ее муж жил исследованиями, и порой мне казалось, что он забывает о ее существовании. Пусть внешне светловолосый великан Родас Торн и походил на добродушных сердцеедов из рорайнских фильмов, среди его интересов женщины занимали далеко не первое место. С Вероникой он сошелся ради своих изысканий – и чтобы поскорее замять дело с пропавшим в Исследовательском центре Дхари Илем.

На «Селестине» его жена окончательно утратила все иллюзии насчет их повторного брака. Она расстроилась, потеряла самообладание…

Решилась на интрижку.

Ирония судьбы заключалась в том, что человек, которого Вероника наметила себе в любовники, охотно с ней развлекался в барах и казино, однако не собирался переводить отношения на интимный уровень.

Габриэль Антэс до сих пор хранил в бумажнике фото Лилианы Эвгении. Он беззастенчиво льстил Веронике, а в его глазах жила глубокая тоска. Как и раньше, Антэс чуял деньги и спешил урвать кусок пожирнее, но делал это без прежнего огонька – скорее, чисто по привычке. Он ежедневно общался с сыном, который учился в одном из университетов Ариадны, избегал профессора Торна и пытался избавиться от ночных кошмаров с помощью онлайн-психотерапевта.

Наблюдая за ним, я снова и снова убеждалась: то, что Антэс испытывал к Лилиане Эвгение, можно смело назвать любовью. Вот только от любви до ненависти дорога коротка… Или до одержимости?

Кас говорил, что заместитель директора страшно ревновал Лилиану. Несмотря на стабильные отношения с ним, она не избегала других мужчин. Ту роковую ночь, когда Антэс сделал предложение, профессор Эвгениа провела с Даниалом Касом. Ради своей разоблачительной статьи, однако никто, кроме нее самой, не знал истиной подоплеки ее интереса к Касу.

Я понимала, что Антэс – серьезный подозреваемый. У него были два мотива: ревность и страх. Он любил так сильно, что не вынес бы измены. Он по уши увяз в махинациях, которые распутывала Лилиана. И он позаботился, чтобы за ее смерть ответил соперник.

Но меня одолевали сомнения. Как бы я себя ни убеждала в виновности Антэса, что-то не сходилось. Не спорю, он мог сорваться и задушить Лилиану в порыве ярости, а потом рыдать над ее трупом в три ручья и устроить ей шикарные похороны. Зачем же тогда подбрасывать тело Метту? Чтобы скомпрометировать его и настроить против Каса? Быстрее и проще было бы сразу подставить Даниала.

«Антэс никогда не уничтожил бы останки Лилианы в дезинтеграторе», – вот то, что подсказывали наблюдения за ним. Он слишком трепетно относился к памяти о ней, чтобы втихомолку превратить ее в атомы.

В любом случае мне следовало ознакомиться с еще одним взглядом на давние события, причем слухам и чужим словам я уже не верила.

Найти бывшего замдиректора не составило труда – они с Вероникой Торн постоянно мелькали в развлекательном центре «Селестины». Проследить до каюты – вообще плевое дело. У меня хватало терпения ждать – и представлять, что я наслаждаюсь досугом вместе с другими пассажирами.

Тот факт, что на экране компьютера сами собой появляются строки, Габриэля Антэса и не удивил, и не напугал. Он принял это за инициативу Илиаса Метта, которого, похоже, считал кем-то вроде виртуального гения и своей личной самую малость строптивой марионеткой.

«Илиас, хватит вспоминать то дело. Мы оба знаем, кто убил Лилиану. Ты поступил правильно. Преступник должен заплатить за ее смерть», – написал он в ответ на обычное приветствие.

Так просто и в то же время проникновенно… Антэс умел подбирать правильные слова. Он видел людей насквозь. Давил на больные мозоли без жалости, гладил по шерстке без стеснения. Если Метт тоже неровно дышал к Лилиане, шансов противостоять замдиректору у него не было.

«Даниал клянется, что не имеет к этому никакого отношения», – мне снова приходилось касаться клавиш сквозь чужие руки, и это выбивало из колеи.

«Не имеет? Он знал, что Лилиане нужна информация, а не его общество! Он обманывал ее! Позволял видеть лишь то, что не противоречило политике Исследовательского центра!» – после последней фразы Антэс поставил столько восклицательных знаков, что я сочла ее отчаянным воплем, хотя внешне он оставался на удивление спокойным и, казалось, совсем не испытывал тех чувств, которые пытался передать через текст.

«Вас возмущает, что он таил сведения об Исследовательском центре? Почему? Их публикация в первую очередь отразилась бы на вашей карьере».

Его бесстрастное лицо в тот миг совсем не напоминало мордочку хомяка – скорее, озлобленного хорька.

«Не было бы никакой публикации! Лилиана пообещала, что бросит это все сразу же, как только докопается до правды! Она не верила, что дело в деньгах! Рассуждала о мировых заговорах и судьбе системы! Я смеялся над ней, потому что точно знал, куда уходит финансирование! Я должен был остановить ее!» – и вновь строки отличались от мелькавших на физиономии Антэса эмоций.

Его переполняла ненависть, а не страдания. Он набирал текст, и вместе с тем что-то искал в списке своих контактов.

«Забыли, как дрожали от одного упоминания об этой статье? Она бы разрушила ваш комфортный мирок. Несмотря на обещания, Лилиана написала ее, правда?».

«Я не знаю, Метт! Не знаю».

Антэс выбрал один из номеров и заколебался. Создавалось впечатление, что он готов принять жизненно важное решение, и именно беседа с «Илиасом» подтолкнула его на это.

Что-то подсказывало: ничем хорошим такая инициатива не закончится.

«Вы устроили взрыв в лаборатории? Меня не мучает совесть за Даниала, но там погиб лаборант», – я попыталась отвлечь Антэса от Лилианы Эвгении очередной ложью.

Метт без колебаний запер в дезинтеграторе уборщицу, посчитав ее низшим легко заменимым существом. Вряд ли судьба лаборанта имела для него значение.

Но для Антэса имела.

«Любой скажет, что взрыв устроил Торн. Он саботировал проект с самого начала. Если бы я мог от него избавиться! Но Торн – гений и надежла Оникса. Он неприкасаемый, ему разрешено творить что угодно. Мы правильно поступили, Метт. Торна посадить нельзя, а Кас должен был расплатиться. Не кори себя. Это не подстава, а справедливость».

«Я не защищаю Каса», – написала я, чувствуя, что зацепила больную точку Антэса. Он убеждал не Илиаса – себя. Его мучили сомнения… Потому, что убийца – он сам? Или потому, что уже не верил в виновность Даниала?

– Это хорошо, Метт, – проговорил бывший замдиректора вслух.

Закрыл список контактов и выключил компьютер.

Он улыбался, и от его улыбки меня пробрала дрожь. Правильно ли я поняла, что теперь Антэс винил в смерти любимой женщины Илиаса Метта? Или Родаса Торна? Но почему?!

* * *

Касэлона

Сэм смерил взглядом видневшийся за трапом берег, оценил густые облака, что набежали с запада, вдохнул принесенный ветром запах прелой листвы. Медленно досчитал до тридцати и понял, что даже счет до трех тысяч не поможет успокоить бушевавшее в душе негодование.

Чертова жестянка превзошла все опасения! Мало того, что она возомнила себя полноправной хозяйкой корабля и помыкает «Зарой» без зазрения совести – этой эгоистичной железке вздумалось самостоятельно изгнать из «Касэлоны» лайса.

«Он

же мог покалечить тебя, безмозглая ты кэй-материя! Созвать на пишерство стаю! Поделиться тобой с тем двухметровым «шариком», который пытался отцапать мне ногу! Привести на борт десяток голодных сородичей! Даже я в курсе, на что способны лайсы, хотя читал о них лишь короткую статью в галапедии да заметки для детей на упаковках хлопьев», – Райсу хотелось орать и топать ногами.

Но положение обязывает. Пришлось ограничиться многозначительным взглядом и обещанием позаботиться о том, чтобы именно Алесана Лютик компенсировала кораблю все издержки этого рейса.

– Прекрати, капитан. Если бы не сбежавший Матиас, ты бы сказал мне: «Спасибо». Дикий лайс – не комнатная собачка, его нужно было выпустить в естественную среду. – Она ни капельки не раскаивалась. – А Антэс далеко уйти не мог. Он городской мальчик, к природе не привык. Я найду его за пару часов, не больше.

– Если лайсы сожрали его прямо на берегу, тебе хватит пяти минут, – заметил Сэм, начиная остывать.

С одной стороны, Сана сделала глупость, оставив шлюз открытым на сорок пять минут. С другой – примерно таким способом Райс и сам планировал избавляться от подросшей инопланетной твари. Правда, он ни за что не бросил бы выход без присмотра… Но стоило признать: караульный вряд ли успел бы остановить Антэса, который пронесся по «Касэлоне» как обезумевшая газель.

– Лайсы гипнотизируют свою жертву и относят в гнездо. – Сана, одетая в облегающий камуфляж, выглядела приметнее, чем в обычных ярких тряпках. – Едят медленно, а раны зализывают, чтобы мясо оставалось свежим как можно дольше. Я же тебе рассказывала.

– Не рассказывала.

– Разве? Возможно. Наверно, подумала, что эта информация тебе не нужна.

– Меня он начал есть не отходя от стойки. Берега, в смысле, – оборвал Сэм ее увертки.

– Тебя он случайно оцарапал и собирался обработать рану своей слюной, чтобы ты не истек кровью.

Его передернуло.

– Согласен, я бы обошелся без этих сведений.

– Не беспокойся, капитан. Лайсы тут сытые, а Антэс костлявый. Если он никого не спровоцирует, его не тронут.

– То есть я был в их вкусе?

– О да, нежирное мясо – лучший корм для молодняка, а у тебя приличная мышечная масса. Думаю, твоего тела хватило бы на целый выводок маленьких пушистиков.

Сэма начало подташнивать.

– Маленькие пушистики, – пробормотал он, забрасывая в рот одолженную у Мика мятную пастилку. – Пушистики…

– В первые дни после вылупления пух лайса напоминает утиный, – воодушевленно поделилась сведениями Сана. – Они быстро учатся, поэтому в некоторых школах Оникса их используют как пример для нерадивых учеников. Дикие лайсы всеядны. В неволе они могут всю жизнь питаться растительной пищей и даже типичными кормосмесями, но если лайс попробует сырое мясо, его инстинкты возьмут верх и милая зверюшка станет монстром. У декоративных пород тяга к крови подавлена на генетическом уровне. Они – сущие ангелочки. Быстро привязываются к людям, способны различать человеческие эмоции. Есть поговорка о том, что…

Приход Аристэя помешал жестянке продолжить лекцию и избавил Райса от неприятного разговора.

– Кто-то из вас должен остаться, – с ходу заявил Волк. – Мало ли как все обернется. На корабле нужен тот, кому подчиняется система.

– Тоже выбрали хаки, Аристэй? – Сана, будто это к ней не относилось, ступила на прикрытый водой трап. – Для здешних мест предназначается другая расцветка, но что есть, то есть. Кстати, остается капитан. То, что он наелся обезбаливающих и стимуляторов, не делает его здоровым человеком.

В другое время Сэм без возражений с ней бы согласился. Чувствовал он себя неважно, нагруженный избытком лекарств организм то и дело «радовал» тошнотой, ознобом и головокружением. Но сейчас была не та ситуация, чтобы прислушиваться к голосу разума. Жестянка – худший из кандидатов в поисковую группу. У нее слишком много уверенности в собственной неуязвимости и слишком мало тяги к самосохранению. Она словно сознательно ходит по грани, проверяя лимит своей удачи. Ей нравится геройствовать, и пусть на бытовом уровне это срабатывает, встреча с реальной опасностью вряд ли закончится победой.

А еще, выбирая между жизнью Матиаса и своей, Сана не будет колебаться. Эдакий «комплекс вечного героя» не позволит ей здраво оценить ситуацию и, при необходимости, отступить.

– Иди обратно. – Сэм, прихрамывая, поковылял мимо нее на берег. – У меня нет денег на твои похороны.

– Что?! – На миг она утратила наигранную беззаботность.

– Утилизация кэй-материи мне не по карману. – Райс не останавливался, пока не достиг берега. – Штраф за загрязнение окружающей среды твоей могилой – тем более. Поэтому топай внутрь и постарайся не развалить «Касэлону» до нашего возвращения.

Твердый грунт под ногами придал уверенности, и Сэм почти искренне поверил, что поступает правильно. Жестянке не место в этом мире природы. Она – дитя науки и техники, которое не видело ничего, кроме городов и перелетов. Ей нельзя в болотистую чащу.

Расплескивая мутную воду, Сана преодолела трап и заступила Сэму дорогу.

– Извини, капитан, – она говорила излишне мягко, будто на самом деле испытывая сожаление. – Ты нужнее на корабле. Пойми, без тебя «Касэлона» не способна постоять за себя. Какой толк в доступе к управлению, если я ничего в нем не смыслю? Подумай о других. Возможно, скоро станет жарко и придется рискнуть. Я при всем желании не подниму корабль. Сейчас ты – наша главная ценность. Возвращайся. Мы с Аристэем… Аристэй! Что вы делаете?! Это вам не лужа в парке! Тут повсюду топь! И вы, конечно же, в нее влезли… Стойте! Не хватайтесь за борщевник! Ну да, кому нужны мои советы… Замрите. Рядом с вами литиус огненный, вымирающий вид. Если вы его напугаете… Нет, он не вымрет окончательно, а взорвется и обожжет вам лицо. Спокойно, мы вас сейчас вытащим. Спрячьте ладони от солнца… Серьезно? Вам хочется узнать, почему? Не прячте и проверьте. Нет, я не злюсь. Честно. Просто до меня вдруг дошло, что в лес мне придется идти в одиночку. Согласитесь, это не самый лучший повод для радости.

Чтобы вытащить Волка из (по уверениям Саны) единственного топкого участка берега, пришлось потратить драгоценные минуты – и дать Матиасу приличную фору. Облепленный грязью Аристэй отправился на борт, а не менее грязная жестянка попыталась погнать вслед за ним и Райса.

– Я могу пойти сама, – уверяла она, напирая на Сэма и вынуждая его медленно отступать к трапу. – Правда. Это проще, чем постоянно проверять, на этом ли свете напарник. Ты ничего не знаешь об Ониксе, капитан. Без обид, но совсем недавно я сказала фразу, которая поставила бы на уши весь научный мир системы, а ты даже не удивился.

– Об огненной ящерице? – Обезбаливающие начали действовать в полную силу, и Райс обогнул Сану, не хромая и не морщась. – Уверен, это – не последний экземпляр.

– О борщевнике. Это сорняк, его сок ядовит.

– Я буду осторожен.

– Не сомневаюсь. Но суть не в том. Борщевник растет на другом конце Галактики. Встретить его в заповеднике Оникса – все равно что найти гнездо диких лайсов на… Скажем, на Ариппе.

Сэм приложил руку козырьком ко лбу, рассматривая гнувшиеся под порывами ветра верхушки деревьев. Солнца Оникса медленно приближались к роскошным кронам, тени удлинялись, сгустившиеся на юге облака грозили затянуть все небо.

– Земное растение? – уточнил сухо. – А как насчет кроликов? Что-то мне подсказывает, в фауне Оникса-12 они не предусмотрены.

– Кролики? Ты уверен, капитан?

Сэм вспомнил длиноухую тушку, которую Мира притащила на корабль в непонятных целях, и согласно кивнул.

– Абсолютно.

– Это же… Это означает…

– Угу. Прикрывая провал терраформации Оникса-10, идиоты-управленцы загадили заповедную планету.

– И винить в этом им есть кого, – Сана непроизвольно перешла на шепот. – Не думай, что я совсем бесчувственная, капитан, но, по-моему, Даниал Кас прав. Чтобы выпутаться, нам нужно любой ценой вернуть Матиаса Антэса.

– Я… Мы не преступники. – Райс приметил помятую траву и сломанный «камыш». – Никаких заложников. – Он быстро пересек прибрежные заросли, не сомневаясь: жестянка идет следом. – Это не обсуждается.

Она ничего не ответила. Молча обогнала его и устремилась вперед с необычной как для человека скоростью. Впрочем, толку обманываться? Обитавшая на борту «Касэлоны» Алесана Лютик не была человеком в прямом смысле слова, как бы сильно Сэм ни хотел проверить в обратное.

Нет, он не считал людей с имплантами неполноценными. Киберпротезирование – шанс для миллионов пациентов с ограничеными возможностями на активную жизнь. Тем, кто его изобрел, нужно памятник поставить!

Но Сана – не медицинский случай. Райс начинал допускать, что она – некий симбиоз человека и машины. Вышедший из-под контроля искусственный интеллект? Или жертва эксперимента вроде того, после которого появилась Котя? Может, в Исследовательском центре Оникса пытались создать сверхсущество? Киборга, способного заменить ребенка? Кэй-материю с примитивным разумом, неожиданно для разработчиков почувствовавшую себя личностью?

Сэм усмехнулся собственным нелепым мыслям. Можно фантазировать сколько угодно – правду он вряд ли когда-нибудь узнает. И никогда не избавится от подозрений, что Сана – не человек… И не поймет, почему его это так интересует. Точнее, не признается себе, что это стало навязчивой идеей, отравляющей жизнь. В самом деле, кому какая разница, жестянка она или наемница с имплантами? Скоро поддельная Алесана Лютик покинет «Касэлону».

Скоро…

Почему-то это огорчало еще сильнее, чем ее замашки прирожденного киборга.

Кстати, куда она подевалась?!

Сэм замер и прислушался. Примятая трава недвусмыслено указывала направление, но Сана уже исчезла из виду.

Зато появилось кое-что другое.

Дыхание.

Тяжелое, одышливое, зловонное… Сиплое, с хрипами и присвистом, оно явно принадлежало кому-то нездоровому.

И большому.

Огромному.

Гигантскому!

Райс медленно повернулся в сторону, откуда доносилось сопение. Пришлось задрать голову, чтобы увидеть пошатывавшегося лайса целиком. Этот экземпляр был больше двух метров в диаметре, но его покрытые уродливыми наростами лапы стояли на земле нетвердо.

«Он больной. Я запросто его обгоню», – Сэм верил в это, однако старался не делать резких движений и не производить шума. Лайс будто дремал… Не исключено, что не он преследовал Райса, а Райс неосторожно прошел мимо него.

– Меня зовут Матиас Антэс! Я – сын Габриэля Антэса! – внезапно раздалось за густыми кустами. – Помогите! Меня похитили и держат в заложниках! Преступников шестеро! Спасите!

Лайс шевельнулся. Его туша колыхнулась туда-сюда, затем он, постанывая, направился на звук.

«Парень, ты – идиот», – мог бы заявить Сэм, не покривив душой.

Но над головой пронесся дрон, и стало ясно: Матиас орал не зря.

* * *

Похожее на пиявку существо отчаянно вертелось и не собиралось добровольно разжимать отнюдь не пиявочные челюсти. Аристэй дергал его и так, и сяк, но оно было готово разорваться на части – и все же не отпустить добычу. Помня, как долго и кроваво выколупывали зубы подобной твари из Райса, Волк не спешил. Рано или поздно гадина должна отцепиться… Правда, ее поведение доказывало, что она скорее сдохнет.

– Позволь мне, Арт.

С некоторых пор Леви царствовала в медотсеке, и избавиться от «пиявки» без ее участия не получилось бы при всем желании. Разве что трусливо запершись в каюте, без антисептиков… Но овчинка не стоила выделки.

– Сейчас я ее усыплю. – Шприц в руке Леви заметно дрожал. – Только…

– Что?

– Я не знаю, как она отреагирует на укол. Может, лучше как-то по-другому?..

«Без скальпеля не обойдется», – понял Аристэй. Ладно, придется потерпеть. Боли он не боялся, но и позволять тому, кто получил лицензию медика через галанет, тыкать в себя острыми предметами не хотелось.

«Пиявку» накрыла источавшая запах спирта салфетка.

– Меня это пугает, – проговорил Даниал Кас. Закрутил бутылочку и, покачиваясь, возвратился на свою койку.

«А меня пугает то, что ты без наручников и уже можешь передвигаться», – Волк поморщился, когда неиспользованный шприц скатился с тумбочки на пол. Следовало бы присвоить Касу статус пленника, однако сейчас он был союзником, а не врагом.

Союзником, так и не открывшим все свои тайны…

– Вам неприятны живые существа? – С Даниалом Леви разговаривала, не пряча глаз, и это действовало на Аристэя угнетающе.

– Да нет. Мне страшно видеть, насколько беспомощными делает людей цивилизация. Обычная липега болотная для вас чуть ли не опаснее голодного лайса.

– Обычная? – Леви осторожно дернула «пиявку» и вскрикнула, когда та отвалилась от руки Волка вместе со всеми своими зубами. – Никогда о них не слышала.

Кас невесело усмехнулся, вытащил из-под койки обувь и начал обуваться.

– В любом путеводителе по Ониксу-12 упоминается, что эти крохи не выносят резких запахов, к тому же в темноте мгновенно впадают в оцепенение, – сказал, не глядя на присутствующих. – Но заповедная планета давно уже никого не интересует. Может, ее и правда скоро начнут официально застраивать… Раньше Оникс-12 посещали иностранные туристы, а теперь даже экскурсии не окупаются. Планета закрыта, ха-ха. Не удивлюсь, если на ней вовсю возводят города, чтобы шокировать Галактику новым проектом.

Леви бросила липегу в первую попавшуюся стеклянную емкость и склонилась к Касу.

– Позвольте вам помочь, Даниал.

И вновь Аристэя царапнула ее приветливость. С Касом она вела себя свободно. Не менялась в лице, когда он смотрел на нее, не заикалась, когда говорила с ним, не спешила убраться подальше при малейшей возможности… Это злило. Волк изо всех сил старался не задеть ее чувства, но натыкался на глухую оборону и отрицание, а беглый преступник завоевал доверие бывшей офицера Стар без усилий.

– Уверен, на Ониксе-3 учат завязывать шнурки, – пробормотал Аристэй раздраженно.

Даниал вскинул голову.

– О нет, там предпочитают липучки, – заявил насмешливо. – Спасибо за помощь, Леви. Достаточно и того, что вы спасли мне жизнь. С ботинками я сам справлюсь.

Леви чуть заметно покраснела. Нет, не от смущения – ей польстила эта напыщенная похвальба!

– Я собираюсь выйти. – Каса сильно пошатывало, и все же он умудрялся стоять на ногах. – Без Матиаса нам крышка. Надеюсь, у вас хватит ума меня не останавливать, Аристэй?

– У меня хватит такта не лишать лайсов корма, – недобро ухмыльнулся Волк. – И совести сказать вам, что шлюз заперт. Не тратьте силы. Сана вернет Антэса и Райса, можете не сомневаться.

– Сана… Что она такое?

– Кто. Не что, а кто. Вы с Райсом слишком упрямы, что изменить свое мнение, правда? Встречались раньше?

Даниал устало упал обратно на койку.

– С чего бы?

– Он не требует от вас оправданий. Как будто знает вашу историю давным-давно, причем верит своему источнику безоговорочно.

– Моя история проста. Антэс воровал государственные деньги, прикрываясь терраформацией Оникса-10. Он убил Лилиану Эвгениу, которая готовила разоблачительную статью, и подставил меня – того, кто мог доказать, что никакого курортного рая из ледяной планеты сделать нельзя. Не спорю, в системе Рорайны подобные изменения прошли весьма успешно, но там условия были другие.

– По-вашему, об этом знает каждый житель Оникса? Я, к примеру, нет. Уверен, Леви тоже. По правде говоря, мы не очень вам верим… Я, по крайней мере. А Райс и не подумал сомневаться.

Кас помедлил.

– Это необычно, – выдал после недолгих размышлений. – Райс действительно не расспрашивал, а уточнял… Но он не может знать все. Лишь один человек связал воедино Центр и… Нет, невозможно. Она исчезла на «Селестине».

Он умолк.

«Снова «Селестина»…» – подумал Волк. Круизный лайнер разрушил судьбы и свел самых разных людей. Некоторых из них та история не отпустит никогда.

– Она? – прошептала Леви. – О ком вы говорите?

– О призраке. О еще одной жертве жадности и амбиций Антэса. Когда я думаю о ее судьбе, то понимаю, что легко отделался.

– П-п…

– Невидимка. Иная форма жизни. Она хотела не мести, а справедливости, но я был глух и слеп… Неважно. «Селестина» стала прошлым. Я пережил это. Надеюсь, и Котя однажды простит себя.