Текст книги "Ферма (СИ)"

Автор книги: Елена Янук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Я начал стрелять, но на меня упала тяжелая сетка, за этим последовали удары

Но хуже всех пришлось Ежику. Самый молодой из всех моих солдат, Ежи застыл как рыба на гарпуне, с пронзенной металлическим прутом шеей. Его обмякшее тело, подрагивая, повисло на железной пике, отдавая Богу душу.

За ним стоял тот самый рыбоглазый хозяин, который выдернул из его тела железный прут и довольно подмигнул мне.

Ивета

С утра, как и планировала, начала «охоту» на Жоржа.

Фонарик я оставила дома, прихватив с собой веревку, сумку и запас крови, быстро добралась до уже знакомых кустов.

Несколько раз прокричав имя Жоржа, в расстройстве я полезла под куст, надеясь при свете дня отыскать хоть какую-то весточку, заодно обследовать трещину.

Весточки не нашлось, да и трещина оказалась не столь большой, как показалось детям. Пакет с кровью через нее однозначно не просунуть. Я поняла, как мой платок оказался здесь, его просто протолкнули палкой.

Получается, кровь для Жоржа мне придется переправлять через стену. И это совсем неудобно, но хоть успокою Марину, а то она волновалась насчет размера трещины.

Вдруг где-то над головой раздался голос.

– Эй… Девушка… Ты еще здесь?

– Да! Да! – Я поднялась с колен и запрыгала, задрав голову и крича, злясь, что так сложно переговариваться через высокую стену. Особенно если хочешь разобрать ответ.

– О… Хорошо, а то я забыл, как тебя звали…

Я улыбнулась, потом приложила ладони рупором и прокричала:

– Ивета, но это неважно, ты как, Жорж?

– Ивета… ну да. Слушай, Ивета, тут у вас крупная неприятность намечается… Чужаки на странных машинах недалеко в лесу остановились. На ваше ферму наметились… Ты меня слышишь?

– Да… Говори дальше…

Я застыла перед стеной, прижав к груди сумку с пакетами. На миг меня накрыла паника… Кто будет защищать ферму без Георга и Корбана? Это конец?!

Жорж тем временем продолжал:

– Да че тут говорить…их вроде немного, но машины очень уж страшные, даже ваша стена не поможет. Если ничего не сделать, снесут вашу ферму, как и соседние. Небось, и главных-то ваших вызвали, чтобы отвлечь…

– Ты и об этом знаешь… – проговорила я, невидящим взглядом уставившись в лед под ногами.

– Чего? Не понял! Говори громче… – с раздражением отозвался он, но тут же энергично добавил: – А-а-а, дошло! Да, мне деваться-то некуда, вот и бродил вокруг фермы… так что видел как они уезжали.

Тут я опомнилась.

– Жорж, прости… Я тебе тут кровь принесла, но не смогу переправить через стену. Мне надо бежать и предупреждать наших охранников. Прости…

– Это плохо, поесть мне сейчас очень нужно. – Недовольно проворчал он за стеной.

– Я понимаю, потом передам в два раза больше. А пока… прости! – Последние слова я прокричала на бегу.

Единственный, кто мог что-то посоветовать это Марина, я кинулась к ней.

Во время моего нервного монолога доктор мрачно молчала, что еще больше убедило меня в серьезности ситуации.

Не издав ни звука, Марина медленно прошлась по кабинету, постукивая ручкой по нижней губе, потом резко развернулась и сказала:

– Идем! – Что-то быстро прихватив что-то из шкафа, Марина резко вышла.

Оставив пакеты с кровью в холодильнике, я побежала за ней.

Мы быстро добрались до подвалов. По пути я по ее просьбе еще раз повторила то, что сказал мне Жорж:

– …их немного, но чужаки на странных машинах. Да, так и сказал.

Перед решетчатым входом в подвалы Марина резко остановилась и протянула мне что-то странное:

– Это инъектор, на всякий случай. Для особо ретивых кровопийцев. В нем десять доз. Используй по ситуации… Надеюсь на твой здравый смысл. – Она проговорила это быстро, механически, думая о своем, даже не взглянув в мою сторону.

С опаской принимая в руки прохладный металл, еще раз осмотрела блестящую трубку.

– Будь осторожна, к этому яду антидота нет. Используй только для защиты.

– Я поняла.

И растерянно кивнула. Неужели придется с кем-то сражаться?

Больше не разговаривая, мы прошли по коридорам до комнат наблюдения, где обитал Кнут, тот, кому хозяин доверял и кого назначил главным на время его отсутствия.

Хотя в доме большей частью было электричество, часть коридоров охраны, где жили упыри, видимо ради экономии, освещалось факелами. Они были укреплены вдоль бетонных стен с помощью специальных держателей, и в их странном, танцующем свете казалось, будто пространство оживает, едва мы скрываемся за углом.

Признаюсь, хотя я и делала вид, что безучастна и невозмутима, но замечая, как упыри, заметив нас, выползают из полутьмы коридоров, внутренне содрогалась. Упыри охранники бросали свои дела и словно завороженные шли следом.

Я спиной ощущала их любопытные голодные взгляды. Особенно меня передернуло, когда в толпе зевак оказался Аман, который с плотоядной ухмылкой смотрел на нас.

Не на нас, на меня. От этого по спине потек холодный пот. Нет, я его не испугалась, скорее это было омерзение.

Марине, судя по всему, ни до чего дела не было. В своей задумчивости она совершенно естественно игнорировала все усмешки и попытки упырей привлечь к себе внимание. Пока один из них не загородил собой путь в комнаты наблюдения, прикрыв дверь своим телом. При этом его рожа счастливо улыбалась, словно он предпринял невесть что великое.

Приподняв инъектор, с напряжением наблюдала, как Марина, словно опомнившись, опешила, заметив перед собой громилу с идиотской улыбкой. В этот момент я ощущала ее раздражение как свое, – времени нет, а он играться вздумал.

– Мне некогда… просто отойди, – холодно отозвалась доктор на немой вызов здоровяка. Он улыбнулся еще шире, но с места не сдвинулся.

Марина, не меняя положения, невозмутимо выстрелила из своего инъектора… Упырь упал. На миг все застыли в удивлении, но через миг кровососы гневно взревели. Словно не замечая никого и ничего, Марина, обернувшись, задумчиво на меня посмотрела.

Я в шоке уставилась на нее. А как же использовать оружие «только для обороны»?! Заметив мой ужас, доктор усмехнулась:

– Да спит он! Сама знаешь их реакцию на спиртное… Это всего лишь разбавленный спирт.

С опаской кивнула, недовольство упырей позади нас критически нарастало. Они угрюмо надвигались на нас. Еще немного и накинутся…

Тут дверь резко распахнулась, протерев телом спящего упыря бетон коридора, заодно убирая его с нашей дороги.

– В чем дело? – Кнут, высокий блондин с серыми глазами, очень похожий на нормального человека, выглянул в коридор. Обведя изучающим взором сначала доктора, потом меня, презрительно сморщился и, не скрывая насмешки, добавил:

– Что случилось… глава фермы?..

Это Марина глава? Значит, Георг все оставил на нее.

Марина, игнорируя насмешку в словах охранника, вошла в комнату наблюдения. И не сводя с Кнута острого взгляда, холодно поинтересовалась:

– Ферма в окружении, куда смотрит твоя охрана? Ты что-то предпринял? И почему я узнаю о проблемах от посторонних?!

– О чем ты? Какое окружение?! Посторонние?! Что за бред!.. – не скрывая раздражения, отозвался Кнут. Двое, наблюдавших за экранами, упырей убивали взглядами нарушительницу спокойствия. Кровососы за нашей спиной громкой возмущались, и самое мягкое из этих высказываний было: «что эта курица с фермы понимает».

Марина взорвалась.

– Все вон! Кнут, пошли к экранам! – сквозь зубы прорычала она, захлопнув дверь перед остальными упырями.

В этот момент меня посетила жуткая мысль, а вдруг Жорж ошибся?! Вдруг он принял за оружие что-то другое?! Или просто обманул?! От этого у меня в груди все сжалось и похолодело. Эти типы никогда не простят Марине такого тона. Да что я, упырей не знаю? Самодовольные, упрямые, самоуверенные сверх всякой меры…

Не дожидаясь того, что Кнут сам проверит периметр фермы, Марина раздраженным жестом выставила одного из наблюдателей из кресла, сама села за пульт и начала что-то умело нажимать. Судя по тому, как двигалось изображение на мониторах, она изменяла положение камер.

– Смотри! – наконец с раздражением указала она пальцем в экран. Все находящиеся здесь пригнулись вслед за ее перстом, беззвучно вглядываясь в указанное пространство на экране.

Неподалеку от ворот – расстояние определить трудно, он постоянно перемещался – двигался непонятный объект, похожий на вездеход Георга, только больше и с длинной трубой в верхнем отделении.

Кнут, удивленно вскинув брови, несколько мгновений растерянно таращился на нее. Марина, оторвав взгляд от экрана, добавила:

– Убедился? Объявляй тревогу!

– Да. Но откуда… – судя по легкой растерянности в голосе, Кнут никак не мог прийти в себя и вся его заносчивость куда-то испарилась.

– Все потом! У вас есть план Корбана на подобный случай. Исполняйте.

На этот раз молча Кнут кивнул и нажал на какую-то кнопку. Зазвучал сигнал. Лампы в комнате резко потускнели и засветились тускло желтым. Не произнося ни слова, мы наблюдали через мониторы за разворотом пушек.

Кнут, нахмурившись, жестом попросил нас с Мариной уйти с его пути, вышел в коридор и принялся отдавать приказы.

Как я поняла потом, план Корбана, который он должен исполнить, по сути, был очень прост. Отряд под руководством Кнута, пройдя через черный ход, и обойдя часть периметра, должен выйти в тыл врагу.

Ну, на словах все было легко, на самом деле все получилось куда страшнее, я и представить не могла насколько...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Атака

План, что и говорить, был превосходный: простой и ясный, лучше не придумать. Недостаток у него был только один: было совершенно неизвестно, как привести его в исполнение. Л. Кэррол. «Алиса в стране чудес»

Ивета

И тут все закрутилось.

По коридору начали бегать охранники, громко отдавая приказы, топая ногами и хлопая дверьми. То и дело где-то включалась сирена. Но звучала она недолго и приглушенно, словно отчитываясь, что защита работает и охрана настороже.

Теперь на нас с доктором никто не обращал внимания, словно мы вдруг стали невидимыми, что лично меня только радовало.

Марина вернулась к монитору, выискивая остальные «странные» машины. Кнут, выстроив отряды в коридоре, внимательно наблюдал, как его помощники достают из длинных ящиков и торопливо раздают охране броню и дополнительные боеприпасы.

Я следила за этими подготовками со стороны, чувствуя себя здесь и сейчас совершенно бесполезной. Охранники бегали, помощники суетились, Кнут отдавал приказы, Марина полностью сосредоточилась на наблюдении… Через пять минут она нашла еще одну боевую машину недалеко от первой, та стояла закрытая ветками совсем рядом с забором. О новой находке Марина сообщила Кнуту, он только кивнул и приказал захватить еще какие-то снаряды.

Через час все стихло. Оставив в подвалах около десяти охранников, Кнут увел вооруженные отряды к черному входу, который вел за дальний периметр прямо из подвалов.

Устало поднимаясь из-за пульта, доктор задумчиво произнесла:

– Надеюсь, это все что они привезли с собой для штурма. Иначе нам не поздоровится…

В этот момент я думала о том, получится ли, пока еще спокойно, добраться до Жоржа и наконец передать ему кровь? Да и в боевых машинах я ничего не понимала и решила промолчать.

Мы вышли в коридор, в котором было совсем темно и тихо. Безмозглый бедолага, усыпленный доктором, так и валялся на бетонном полу. Никто и не пытался ему помочь.

Какое презрение друг к другу… но это же упыри, чего я удивляюсь?

– Надо его убрать отсюда… – Марина огляделась в поисках помощников. Но никого, кроме того охранника, что остался за пультом, здесь не было. Она вновь заглянула в комнату с мониторами.

– Иди сюда… Как тебя зовут, парень?

Невысокий коренастый охранник нехотя поднялся из кресла.

– Меня зовут Мешко.

Прямые русые волосы, подстриженные на подобии петушиного гребешка, серые глаза с легким намеком на упыриную бледность, спокойная реакция на приказы. Он Марине, видимо, приглянулся, так что она продолжила раздавать указания:

– Итак, Мешко, пока Кнут не вернется, будешь у меня за главного. В пока собери тех, кто сейчас здесь остался…

Хмуро кивнув, не задавая вопросов, Мешко вышел. Мне кажется, его не сильно обрадовала перспектива стать главным у Марины.

Из коридора послышались приглушенные стенами недовольные вопли упырей: «Да что ей надо?!», «Делать мне больше нечего, как все бросать и идти к ней…»

Не сговариваясь, мы с Мариной переглянулись и, скрывая кривые усмешки, повернулись в сторону идущих охранников.

Через две минуты перед входом в комнату под нажимом Мешко собрался отряд тех, кто остался охранять Ферму.

И среди них я к своему ужасу заметила лысую голову Амана.

Демонстрируя свое недовольство, он хоть и с явным отвращением все же подчинился приказу Марины и встал рядом с остальными, а при взгляде на меня у него то и дело появлялась злорадная ухмылка.

Безуспешная попытка игнорировать его гримасы кончилась тем, что я пристально уставилась на него в ответ, безмолвно, одними глазами, выражая всю свою ненависть и презрение. Обратив внимание на наши «гляделки», Марина, не сводя с лысого упыря ледяного взгляда, отозвалась:

– Мешко… Этого предателя в карцер.

– Как же… – с легким недоумением пробурчал Мешко, недовольно покосившись на меня.

– В карцер? С чего вдруг? – оскалился Аман.

Марина оскалилась в ответ:

– Я не могу в такое время позволить себе роскошь иметь под боком предателя.

– Да ты что?! – издевательски переспросил он. – А может, просто кто-то дорвался до власти и раскудахтался, набивая себе цену? – Лицо лысого исказила ярость, он выпучил глаза и выставил челюсть вперед, словно сию секунду собираясь накинуться на Марину и превратить ее в кровавое месиво.

Доктор молча взяла у меня инъектор и невозмутимо наставила его на Амана. Я ахнула. У меня от шока округлились глаза. Я-то понимала, что Марина не шутит, и он получит не безопасный спирт!

Ситуация накалялась…

Бросив неприязненный взгляд в мою сторону, Аман заставил себя усмехнуться, и больше никого оскорблять не стал, видимо мой неподдельный ужас навел его на мысль, что не все так просто, как ему показалось.

Мешко, увидев инъектор, с опаской отшатнулся. Значит и он наслышан о возможностях Марины. Доктор, не сводя с лысого невозмутимого взгляда, повторила приказ.

– Этого в карцер. Быстро!

Испуганный Мешко, пытаясь уладить конфликт, поторопился отозваться:

– Как прикажете! Сейчас отведу его в карцер.

Лицо Амана окаменело, и хотя его глаза метали молнии, он больше ничего не говорил.

Мешко взял Амана за локоть, и повел. Когда тот проходил по коридору, Марина насмешливо проговорила:

– На будущее… когда Георг уезжает один, он и Корбана отдает под мое командование. Сомневаться в ее словах у меня не было основания. Чувствуя облегчение, я проводила взглядом Амана, которого передергивало от бешенства.

Доктор спокойно продолжила:

– Наблюдающим вернуться к работе, остальным… – две секунды Марина, словно что-то просчитывала в уме, и, наконец, договорила:

– Донести и сложить у входа на ферму два укупорочных ящика с оружием. Пока хватит. Я пришлю за ними людей.

И для меня пояснила:

– Пусть люди Семена охраняют ферму изнутри, на случай прорыва.

Она раздала последние указания охране, и мы пошли по коридору обратно. Я чувствовала облегчение, но Марина, вместо удовлетворения от выполненного долга, устало вздохнула, словно ей стало еще тяжелей:

– Теперь будем молиться, чтобы Кнут успел остановить их до начала атаки.

Не понимая к чему такое беспокойство, я коротко кивнула, думая о том, что, скорее всего, Марина перестраховывается. Ну, начнут враги атаку и что? Стена, да и прочие защитные штучки Георга, типа пушек, для чего? Как враги их преодолеют?

Нет, не смогут. Такое просто не укладывалось в моем представлении, потому я была спокойна.

И меня заинтересовало другое:

– Марин… А насчет Корбана... Почему Георг оставляет его под вашим командованием?

Марина на миг опустила взгляд и, коротко покачав головой, невесело усмехнулась. Но когда повернулась ко мне, на ее лице вернулось серьезное выражение:

– Это довольно длинная история. Скажу вкратце – у меня опыта больше… Я несколько лет была помощником командира сопротивления. Точнее, последнего оплота сопротивления в Европе.

– Сопротивления? – удивленно переспросила я, никогда даже не слыша о таком.

– Конечно. Или ты думала, что люди легко отдали себя на растерзание упырям? У нас был большой форт, в котором базировалась военная техника, жили бойцы, хранились припасы и оружие. Мы делали вылазки против местных упыриных царьков и защищали остатки людей в нормальных поселениях. В большинстве своем наши операции были удачными… В общем, мы были последним оплотом, который давал надежду на то, что людская раса выживет.

– И что? Что случилось с вашим оплотом? – Напомнила о себе я, так как Марина отчего-то замолчала, углубившись в свои мысли.

– Предательство… мразь, типа Амана, порезал караул, отключил сигнализацию, и открыл ворота врагам… за чемоданчик с наркотой.

– Вы его нашли?

Она злорадно оскалилась.

– Нет, упыри его сожрали первым. Но из-за его предательства погибло очень много толковых людей. Тех, кто были надеждой на спасение цивилизации и прочее… – Марина тяжело вздохнула, опустив голову. – Ладно, теперь это уже неважно. В общем, сейчас я иду к себе. Ты не вздумай искать Жоржа! Пока далеко от дома не отходи! Все после! Если выживем, расплатимся с ним кровью.

Я вздохнула, послушно кивнув. И видя, что она уходит, напоследок решила для себя выяснить:

– А Георг, когда вернется, ничего не скажет по поводу заключения Амана в карцер?

Марина удивленно подняла брови, словно я ошеломила ее своей неосведомленностью. Потом фыркнула и пояснила:

– Не скажет, не волнуйся... Это его приказ, просто я не успела передать Кнуту раньше.

Двигаясь в сторону врачебного домика, мы быстро дошли до людских строений.

– Спасибо за Амана… Я рада, что он теперь не на свободе, – немного с опозданием смущенно пробормотала я, останавливаясь.

Рассеяно кивнув мне, – доктор давно ушла в свои явно тяжелые мысли, – я распрощалась и направилась к себе. Мужчины у околицы, так называлась аккуратная полянка у домов, с двумя сколоченными из бревен лавками, вполголоса обсуждали последние новости о готовящейся атаке на ферму. Их слова терялись в морозном воздухе, но я и не пыталась вслушиваться, так как все узнала одна из первых.

Сфокусировав взгляд, я вгляделась в статные деревья заслоняющие горизонт. Сосны были высокими, их стволы голыми, а пушистые кроны, покрытые блестящим льдом, скрывались в легкой туманной дымке, за которой виднелся четко очерченный облаками круг зимнего солнца.

Красиво, аж дух захватывает.

Вдруг в эту потрясающую мирную и немного морозную картину ворвался адский шум. В какой-то краткий миг дом недалеко от нас с грохотом взорвался тысячами обломков и мгновенно загорелся. Огонь с жадностью пожирал оставшиеся от дома бревна, быстро перекидываясь на соседние дома.

– Что это?! – в шоке шептала я, желая убежать, стремясь оказаться отсюда как можно дальше, но мои ноги словно оцепенели, не желая двигаться. Я замерла на месте, словно кусок камня.

Еще один взрыв. Не давая опомниться, с грохотом разверзлась земля недалеко от стены, оглушая все пространство страшным звуком.

За ним новый взрыв, и новый дом…

Люди, выбежав из охваченных огнем домов, потерянно сгрудились рядом с горящими бревнами.

Тощая старушка с неприбранными волосами, стоя перед пылающим домом, вытирала белым пуховым платком копоть с лица, горестно причитала: «Ну как же, там же маленькие поросята… только опоросилась, маленькие… такие хорошие… совсем малыши!»

Поросята, говорите… а дети как же?.. Именно ее слова о маленьких поросятах помогли мне выйти из ступора.

Подхватив растерянную старушку, я потянула ее подальше от угрожающего перекинуться на нас огня. Вокруг все тряслось и дрожало: земля, воздух, лед… Кричали люди, взвывало пламя…

Так вот что имела в виду Марина, опасаясь, что наши не успеют!

Дед Семен, ходивший с помощниками по приказу Марины за оружием, бросив длинный ящик под ноги, повернулся к стене, со стороны которой летели снаряды, и в сердцах сплюнул:

– Пристреливается, гад! В господский дом метит… Чтоб твои кости собаки грызли, нечисть проклятая!

Да не до проклятий сейчас! Суетливо оббегая застывших в шоке людей, я кричала:

– Да очнитесь же!.. Детей… уводите детей к лесу! К лесу!..

Люди, словно проснувшись, зашевелились. Кто-то рядом страшно закричал:

– Воды… несите воды! Сгорим все!

Из одного из горевших домов вытащили окровавленного мужчину.

– Помогите… – шептал он. – Там жена и дети…

Семен опомнился, и принялся расставлять людей, торопясь потушить еще целые дома, которые можно спасти.

Я собрала вокруг себя учеников и их младших сестер и братьев, и с мамами, теми, что были на сносях, и нервно оглядываясь, повела всех к лесу.

Вдруг часть стены взорвалась, каменные осколки взлетели вверх, словно струи фонтанов в фильмах Корбана.

В первый миг все в ужасе застыли. Стена… надежная стена, защита и безопасность… Вот и конец… В образовавшемся проеме хорошо стал виден лес за забором. Потом началась паника… Кто-то причитал, кто-то пытался сбежать, кто-то застыл в ужасе… Мне показалось, что это все, конец. Сейчас сюда хлынут упыри… Мужчины и женщины, кто тушил горящие дома, замерли, в отчаянии опустив ведра.

– Семен! – Появление взбешенной Марины привело всех в чувство. – Какого черта! Я же приказала раздать оружие и расставить охрану!! Куда ты дел оружие?!

Гнев обычно невозмутимой Марины немного привел в чувство жителей фермы.

– Мужики, бросайте свой скарб, сейчас не до него! Семен, быстрее! Ивета, оставь детей матерям, они здесь лучше ориентируются, а сама помоги мне. – Я вручила малыша, что был у меня на руках одной из мамочек, и кивнула Марине.

Очередной взрыв разнес дорожку, по которой я ежедневно ходила к амбару.

– Недолет… Девушки быстрее! – Кое-как похватав на руки кричащих от испуга детей, женщины повели детей к конюшням у леса.

Из тех мужчин и женщин, которые остались, кто-то взял оружие со знанием дела, а кто-то с опаской, и теперь неловко крутил его в руках.

Собрав их вокруг себя, Марина спокойно сказала:

– У вас только две задачи: не ранить друг друга, и задержать врагов у входа. Надо дать нашим войскам немного времени! А теперь внимательно смотрите сюда… – Комментируя каждое свое действия, словно мы находились в спокойно комнате, а не под обстрелом, она уверено передернула затвор, пускаясь в краткие объяснения, показывая, как надо пользоваться оружием, подстегивать магазин и прочее.

Когда защитники, неуверенно держа оружие, пригнувшись, рассредоточились напротив проема, ожидая прорыва упырей, Марина проводила их раздраженным взглядом.

– Это все Георг, я говорила ему, надо готовить к обороне не только упырей… а он… «вот пополню боезапас, тогда…», а теперь они не знают с какой стороны к автомату подойти!

Повернувшись к Семену, Марина приказала увести отсюда людей, которые пытались потушить относительно целые дома с этой стороны улицы.

Тут раздался еще один взрыв, окатив нас землей с кусками льда. Защитники попадали на землю, укрываясь от очередной атаки упырей за обломками бревен. Бронемашина, которую было отчетливо видно через проем, повернув башню в нашу сторону, стала прочесывать ферму из крупнокалиберных пулеметов. Все упали, где стояли.

Я укрылась за небольшим обломком крыши, который вяло тлел, и не от чего не закрывал, кроме вражеского взгляда.

– Не высовывайтесь!

Приказ Марины был явно лишним.

Все давно разбежались и попадали на землю, вокруг никого не осталось. В считанных метрах по земле хлестнула пулеметная очередь, и меня обдало градом ледяных осколков и земли.

Марина выругалась и поползла к горящему дому, возле которого упал раненый.

Стрельба на какой-то миг затихла, но я была оглушена и потеряна, не в состоянии понять куда бежать, при этом осознавая, что засиживаться здесь, прямо перед проемом, смертельно опасно.

Рядом что-то кричали, за стеной вновь начали стрелять.

Молодой светловолосый парень, который отвечал на ферме за лошадей, видимо выскочивший из дома в одной рубашке довольно ловко управлялся с автоматом и другим оружием. Используя стену как прикрытие, он подполз сбоку к пролому, и что-то швырнул в сторону военной машины… Раздался взрыв. Обстрел резко закончился. Звук стрельбы на миг затих даже в лесу.

Вдруг в еще светлом небе взлетела ракета. Как я помнила из пояснений Кнута, зеленая ракета означала: «Начинаем атаку». Оставшиеся в подвалах, должны перевести пушки на ручное управление, чтобы не ранить своих.

Наконец!

Поискала глазами Марину. Она давно была около раненых, которых в ряд сложили на шубы, и этого не видела, так что атаке Кнута радовалась я одна. Вернее, хотела радоваться. Страх, что они ничего не смогут сделать был слишком силен, чтобы заглушить его только надеждой.

Судя по перестрелке и взрывам, за стеной шел жаркий бой. Здесь же все стихло. Тихо потрескивали бревна горящих домов, переговаривались испуганные люди, стонали раненые.

Я с трудом поднялась и побрела к стене, всматриваясь в свежий пролом…

– Даже оружие тебе не дала, чтобы не лезла в гущу, а ты сюда выползла! – Я обернулась к рассерженному доктору и растеряно растянула губы в улыбке.

– Я не успела никуда уйти. Раненых много?

Марина тяжело вздохнула, и к ней вернулось всегдашнее спокойствие.

– Не очень… Э-э, да у тебя кровь? Ты ранена? – Я удивленно посмотрела на себя. На самом деле мои плечи, руки и даже ладони были в крови.

– Наверно осколками льда порезалась… – Несмотря на это, почему-то боли я не чувствовала. – У меня ничего не болит!

– Поговорим об этом позже, когда шок отойдет, – с легким раздражением отозвалась Марина. – Но раз можешь ходить, сбегай ко мне в дом…

– Хорошо, а что сделать? – хрипло отозвалась я. Хотя мне сейчас хотелось прижаться к надежной Марине, и никуда от нее не отходить.

– Мне нужна моя самая большая медицинская сумка, в которой хранятся антисептики и бинты. Принеси…

Я поспешно кивнула, и с опаской оглядываясь на ходу, – пулемет больше не стрелял, взрывов не было, слышны были только автоматные очереди и визжащие звуки настенных пушек Георга, – побежала к домику Марины.

Чем дальше я отбегала, тем тише становились стоны обожженных и раненых, и громче казалась тишина, нарушаемая шепотом укутанного льдом леса.

Неужели все? Как мне этого хотелось! Но, опасаясь даже надеться, я бежала из последних сил к домику доктора, наивно мечтая, что когда вернусь, все кончится и станет как прежде.

В глубине фермы кипела жизнь. Суетились люди: передавая воду, тушили огонь в тех домах, которые еще можно было спасти. А в самом крайнем из сгоревших строений спасали кошку, которая, видимо, вылезла через чердак на крышу и, бегая по задымленному и начинающему гореть краю, оттуда истошно орала.

– Прыгай… вот глупая животина, – негромко выругался невысокий худой мужичок. Остановившись под истошно кричащей серой кошкой. Но, не выдержав ее жалобных криков, сплюнув, он вылил на себя ведро воды, и попытался войти в дом, чтобы спасти животное. Но его схватили и удержали соседи, тушившие дом рядом:

– Не вздумай! Крыша-то совсем прогорела, вот-вот обвалиться! Ты и ей не поможешь, и себя угробишь! А кошка сейчас спрыгнет, кошки – они животинки неглупые! А это Маруська, умная кошка, труженица…

Буквально удерживая смельчака силой, все принялись звать кошку к себе…

Что случилось дальше, я узнала, когда уже бегом возвращалась с сумкой Марины. Возле обрушившегося дома стоял тот мужичок и, прижав к себе спасшуюся кошку, нежно ее гладил. Рядом стояли соседи, которые печально наблюдали, как догорал второй, еще недавно целый дом.

– Вишь, Марусь, пока мы тебя спасали, их дом-то того… сгорел.

Георг

Что такое боль?

Я с трудом закрыл глаза, веки стали тяжелыми, почти неподъемными…

Вес век, замедление мысли… и боль – все так субъективно... Наверное, как и смерть…

Хотя нет, смерть в такой момент, когда остается только сильная боль, это неплохо. Да, боль невыносимая, с радостью сменяю ее на смерть, вот только вряд ли кто хочет меняться. Боль есть боль. Сильная несильная…

Какими формулами можно рассчитать это? Нельзя объективно измерить уровень боли извне. И неважно, чем она обусловлена, даже если только кажется, что она нестерпимая, всеобъемлющая… Единственный способ узнать – спросить.

Если есть, кому спрашивать…

Главное, что рядом никого… почему мне раньше казалось что умирать так, одному, даже лучше? Самообман… На самом деле это даже не успокаивает.

Тишина. Холод. Боль от холода хуже, чем от удара…

Что же с Корбаном? Надеюсь, он погиб сразу, это куда милосерднее, чем слушать эту больную холодную тишину…

Ивета

Все закончилось. Даже не верилось, что земля больше не содрогалась под тяжестью ударов.

Марина сосредоточено возилась с ранеными, отдавая приказы трем помощницам из шести. Остальных здесь не было. Нам повезло, что никто из людей не погиб. Ожоги, осколки, просто травмы от падений, – вокруг лед залитый водой из ведер – в общем, работы у доктора было очень много.

Уставшая и вымотанная больше обычного, Марина, – пусть даже она вела себя как всегда невозмутимо, скрывая все под улыбкой и стараясь поддержать раненых, – постоянно оглядывалась, выжидая возвращение Кнута с отрядом.

У пролома работали люди, подтаскивая камни, чтобы временно заложить стену тем, что было под руками.

Помогая доктору, я аккуратно смывала кровь с ран и ожогов, опасаясь лишний дотрагиваться, чтобы не сделать несчастным еще больнее, робко прикладывала к ранам повязки с мазью. На что Марина с недовольством качала головой, и, ворча про чистоплюйство, (еще бы знать, что она имела в виду) раздраженно отсылая бесполезную меня то за водой, то за шкурами для замерзающих раненых. Раненых частично перенесли на шубах в опустошенный за зиму амбар, под шкурами остались лежать самые тяжело пострадавшие, которым для переноса требовались доски.

Когда меня вновь отправили во врачебный домик за бинтами, пришлось задержаться, чтобы их нарезать. А вернувшись, я нашла Марину у разбитой стены. Она стояла рядом с командиром упырей. Вот и Кнут вернулся!

Но было что-то странное, я даже сразу не поняла что. Перед ними на грязном снегу валялся и полураздетый окровавленный Аман. Над ним в угрожающих позах нависли: Марина, однорукий Жорж и Кнут с тремя бойцами…

О моих бинтах все явно позабыли.

Вытирая кровь с разбитого лица, лысый упырь явно пытался изображать невинность и, шамкая разбитыми губами, нервозно произнес:

– Да чего вы этого уродца слушаете? Вы же меня знаете! Я просто вышел помочь нашим, ведь на стену-то уже надежды не было.

– На самом деле? Помочь?! – Злорадно ощерился один из бойцов. – Сильно за своих переживал!

Получается, Аман сбежал? Но отчего так сильно разозлилась Марина? Я застыла на месте, задержала дыхание, вслушиваясь в разговор и ожидая продолжения.