Текст книги "Ферма (СИ)"

Автор книги: Елена Янук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Тихо хмыкнул, вернувшись к книге. Но сегодня читать не хотелось. Если серьезно, я уже отдохнул за эти два дня. Грусть от расставания постепенно сменялась легкой печалью. И теперь хотелось заняться чем-то дельным. Давно приготовил дом к атаке, укрыл оружие и все ценное в только мне известном погребе. Захватчикам ничего не достанется... Но, только в случае, если кое-кто не станет самовольничать.

Я поднял взгляд на Ивету, и насмешливо сказал:

– Я конечно не против, чтобы ты вновь тут уснула, однако лучше иди спать на своей кровати. В твоем возрасте надо спать лежа.

Сначала она удивилась, потом заговорщицки понизила голос, спросила:

– Ну, а как же вы? Вы не поправитесь, если не будете спать по ночам. Я была рада, что вы хоть эти две ночи смогли выспаться.

В первый миг я не нашелся, что на это ответить. Так вот почему она так по утрам улыбалась. Дело в моей бессоннице. Черт, а я себе на придумал… Я пожал губы, закипая.

Непрошенные жалельщики всегда приводили меня в тихое бешенство. И не тихое тоже!

Поднял на нее взгляд и резко ответил:

– Это Марина придумала меня так обихаживать?

Ивета запнулась и умолкла, чувствуя себя не в своей тарелке, когда я потребовал разъяснения.

– В смысле «обихаживать»? – удивленно спросила она.

– Она специально тебя оставила, чтобы ты присматривала за мной?

Я читал как в открытой книге ее мысли и эмоции, они сменялись как по нотам: «Сначала шок. Потом раздражение, типа «вот же самомнение у него!». Ивета сдержалась от презрительного фырканья, в мой адрес, и только сухо отозвалась:

– Нет. Марина была против, чтобы я оставалась. А позже, когда стало ясно, что точно остаюсь, сообщила, что у вас проблемы со сном и как это опасно. И… когда вы помогаете мне, я рада и счастлива, а когда я пытаюсь помочь вам, почему вы ворчите?! – На миг девушка раздраженно замолчала. Она колебалась, говорить еще что-то, или промолчать, но, видимо, ей не хотелось, чтобы я плохо думал о Марине, так что решительно прибавила:

– И что плохо в том, что она хотела, чтобы о вас позаботились? Вам не хуже меня известно, что она очень хорошая, добрая и заботливая. Так почему вы возмущаетесь ее добрым намереньем?

Дело совсем не в ее намеренье, а в твоем. А еще я глупец, сам себе что-то придумал и сам поверил.

Я потер глаза указательным и средним пальцами и устало отозвался:

– Уже поздно, Ивета. Спасибо за заботу. Иди к себе!

Она сухо поклонилась и ушла.

Минут десять походив от окна к дивану и обратно, решил проведать бойцов. Меня волновало Лекка, который должен был уже прибыть на большом вездеходе обратно на ферму. Но где-то задерживался…

На рассвете мы отбываем в другое место, а его еще нет!

Тихо спустился вниз и вошел в подвал. Пушка, раньше охранявшая дверь, больше приветственно не жужжала. Дом был голым без защиты. Надеюсь, часа через четыре мы покинем его.

Команда была на стадионе, так в шутку называли место, где прямо под открытым небом бойцы играли в тяжелый мяч, сделанный из кожи и песка. Уже не помню, кто придумал правила для новой игры «Сбей ближнего», но она, как единственное командное развлечение, пользовалась большой популярностью у бойцов. Освобожденные от обычных дел, они теперь все были здесь.

На стенах висели факелы, под ногами хлюпала грязь, игра была в самом разгаре.

Я подошел к команде Кнута и спросил:

– Ну что? Лекка вернулся?

– Должен был еще засветло. В крайнем случае, пару часов назад, – деловито отозвался Кнут, замахиваясь и сбивая с ног мячом Иржи, игрока противника. – Но пока его нет.

– Надеюсь, топлива на обратный путь ему хватило… – отозвался Санька, командир второй команды. – У большого с движком проблемы. Масложер начался, греется быстро. Укатали мы его серьезно. Наверно встал где-то в лесу, теперь Лекка пешком добирается.

Я тоже этого опасался. А Саньке сказал:

– Мне нужно, чтобы он пережил еще одну дорогу, не очень далекую. Надо поскорее убраться с фермы. А там что-нибудь придумаем с ремонтом и деталями.

Санька пожал плечами, и, резко отобрав у Давида мяч, издалека подбил самодовольно «гарцующего» Резара из команды Кнута, при этом деловито отзываясь:

– Если не далеко… сделаем. Но потом все… И минимум неделю на починку. Я говорил вам, пусть бойцы сами в столицу идут, а вы «отвезем, отвезем». Теперь вот голову ломай, где брать детали!

– Главное, здесь его неделю не чинить. Было бы отлично сегодня убраться, а завтра заняться всем остальным.

Санька возмутился:

– У вас всегда одна и та же песня: «надо было сделать еще вчера»! Если там серьезная поломка, зачем отослали его в город? И как я его сегодня починю?

Вдруг, прерывая спор, в середину стадиона что-то прилетело, Давид стоявший к середине ближе всего, от неожиданности вскрикнул и отскочил назад. Серый пластиковый конус, упавший в жидкую грязь стадиона, щелкнул, раскрылся, и внутри него что-то зашипело.

– Что это? – резко спросил я.

Развернулся и остолбенел, согнувшись, все бойцы на стадионе закашляли.

Через минуту я почувствовал, что в горле начинает щипать. От интенсивности сотрясений тела от кашля выступили слезы, перекрыло дыхание, свело живот. К счастью кашель душил недолго.

Постепенно бойцы пришли в себя,

Я тупо уставился в хохочущее лицо Давида, не понимая, что происходит. Точнее не веря себе. Не желая верить. Проклятие!!

– Нет, не сейчас, я не могу позволить этого, мне надо… – Голос задрожал. Я ничего не успел сделать. Что будет с Иветой? Со стариками?

Кнут с ужасом повернулся ко мне, беззвучно шевеля губами и силясь что-то сказать.

– Это упыриное бешенство… – Его голос дрожал от ужаса. – Бешенство!! Это конец!

Последнее, что я подумал: «Никогда не видел, чтобы Кнут паниковал!».

Дальше все исчезло.

Ивета

Его щека дрогнула, гнев вспыхнул в глазах. Но Георг быстро взял себя в руки и убрал эмоции с лица.

– Уже поздно, Ивета. Спасибо за заботу. Иди к себе…

Я давно научилась молчать о том, что чувствую, ощущаю, иногда слышу. Но в этот раз я не сдержалась, а ведь хотела помочь, от души. От его слов мне стало больно. Молча кивнула и ушла к себе.

Упала на кровать. Хотя сон полностью пропал, я не вставала.

Слушала, как Георг ходил по кабинету, потом спустился вниз в подвал. Думала, как нелепо высказалась о том, что ему надо выспаться. Надо было вновь промолчать. Вот же… говорят молчание золото. Это точно. Но понимаешь это поздно.

Время шло, а Георг не возвращался. Было бы хорошо, если бы я просто уснула, но как назло сон бежал от меня, мучая пустыми сомнениями. Наконец мое терпение закончилось. Я вышла из спальни и прошла в кабинет, надеясь, что он вернулся через капсулу. Но, нет. Здесь никого не было.

Часы на стене показывали полтретьего ночи.

Я, наконец, поняла странное выражение из книг: «В воздухе повисло мрачное, зловещее напряжение». Вот именно такое оно и повисло. Лишая меня терпения. Я спустилась вниз, благо даже одеваться не пришлось.

Луна ярко светила, очерчивая ровный круг голубоватым ореолом. Блестящая россыпь, украшавших небо маленьких фонариков, виднелась так четко, хоть рисуй карту звездного неба. Утренние птицы еще молчали, дул прохладный ветерок, царила полная безмятежность после дождя. Если бы не ощущение опасности, я бы так на время и застыла, растворяясь в ночной тишине, но… на сердце было тяжело и ничего не радовало. Я стояла в раздумьях, стоит идти в подвал или нет? Еще обидится, решит, что слежу за ним, и в жизни не докажешь, что меня одолело жуткое беспокойство и даже страх.

Где-то сбоку раздался треск, я испугано обернулась. Непонятное существо затаилось в зарослях орешника, полностью сливаясь с окружавшим его мраком. Через минуту зарослей, вываливалась фигура. Я услышала приближающиеся шаги, а вскоре увидела, кто это – Лекка.

Почти одновременно мы задали друг другу вопрос:

– Ты что здесь делаешь? – Только он добавил слово «ночью».

– Ты первый…

– Я стучал, включал скрытую сирену, но мне никто двери не открыл. Пришлось обходить стену аж до запасного входа. А ты что тут делаешь?

– Волнуюсь… что-то мне неспокойно. Да еще Георг ушел в подвал, еще полуночи не было, а уже три часа и его нет. Такого еще никогда не было.

– Ладно, я схожу, позову его, – снисходительно отозвался Лекка, собираясь идти в подвал.

Я не согласилась, нервно стянув дрожащими руками ворот рубашки:

– Я пойду с тобой! Мне кажется не все так просто… Не знаю почему, но я просто в панике. И ничего не могу с этим сделать!

Лекка все еще смеялся:

– Ну, идем, только потом не плачь, когда хозяин ругаться будет.

– Это неважно, главное, чтобы все нормально было. Я не боюсь насмешек или его ворчания, я боюсь другого… – печально ответила я.

– Ладно, никто над тобой смеяться не будет, – все еще улыбаясь, отозвался он. – Там все свои.

Я кивнула.

– Знаю, Георг сказал, что остались самые преданные и самые ленивые.

– Я точно из вторых…

– Я тоже…

Мы рассмеялись.

Спустились вниз и открыли дверь. Здесь света не было, а после светлой ночи мне и вовсе казалось, что вокруг густая темнота.

Через некоторое время глаза привыкли к полной темноте и в ней стали заметные наши едва понятные силуэты. Лекка взял меня за руку, с беспокойством взглянул мне в лицо.

– Рука у тебя холодная как лед.

– Я места себе не нахожу… не знаю почему. Вдруг стало так страшно!

– А смысл силы тратить на волнение? – Он рассмеялся. – Хочешь, я побуду с тобой, когда все разъяснится?

Отказываясь, я покачала головой. Если все разъяснится, помогать мне уже не надо.

– Это же ты отвозил бойцов в Старый город? Значит, двое суток ты в пути и не хочешь спать?

– Это мелочи, потом высплюсь, – небрежно отмахнувшись, отозвался Лекка.

– Как говорила Марина, «Здоровьем нельзя заразить, а вот обратно – сколько угодно», ты просто не знаешь, что, если такой как ты не спит, у него сильно портится здоровье, – грустно отозвалась я.

– О, там кто-то идет…

Я шагов не слышала, потому спросила:

– Где?

– Сейчас зажгу факел, подожди…

Едва свет полукругом раскрыл пространство бетонного коридора, как Резар молниеносно схватил меня, словно хищник поймавший добычу.

– Резар ты чего? С ума сошел?! – охнула я от неожиданности. Он как ненормальный пытался согнуть мне шею, жадно впиваясь в плоть тупыми зубами. Ломая мне ребра и руки. Я закричала от боли.

Лекка на миг растерявшись, быстро пришел в себя, схватил друга за волосы и с усилием стукнул головой об бетонную стену. Резар сполз вниз по этой же стене.

Было непонятно, потерял он сознание или нет, я в любом случая отошла от Резара подальше. Шея адски болела, благо он не успел прорвать кожу до крови.

– Что это было? – в ужасе схватившись за больное место, произнесла я.

– Бешенство… – в отчаянии отозвался Лекка, с горечью рассматривая того, кого считал старшим братом. Резар вроде как очнулся и пытался встать, но что-то ему мешало, и он просто дергался на полу.

Говорили, что у тех упырей, кто подхватывал вирус бешенства, глаза становились не просто красными, а багровыми, но мне везло, я таких не встречала, иначе бы сейчас здесь не стояла. Но при нашем тусклом свете глаза Резара выглядели черными целиком, и это было очень жутко.

Бешенство? Меня охватил запредельный ужас. А как же Георг и остальные?

– Что делать? – простонала я и тут схватилась за карман. Я только сегодня надела синий сарафан, из которого так и не вынула инъектор Марины.

– У меня есть лекарство! Лекка, мы спасены!

– В смысле? – не понял он, с горечью рассматривая дергающегося на земле друга.

– В прямом. Сейчас мы сделаем ему укол, потом закроем там, где не будет еды, и он должен за неделю вылечиться.

– Бешенство не лечится, ты ошибаешься… – недоверчиво начал Лекка.

– Вот и проверим. Марина сказала, что это лекарство от бешенства.

– Ладно… давай коли. Посмотрим. Я, если честно, даже надеяться страшусь… Ты же понимаешь, что теперь тут все заражены?

Кивнув, я уколола Резара Марининым препаратом, и он окончательно потерял сознание. Лекка разжег несколько факелов на стенах, и мы перетащили бесчувственное тело в кабинет Корбана. Я не стала пояснять, почему именно туда, да и Лекка не особо интересовался, но я понимала, что придется их где-то закрывать, ограждая от еды. В общем, выбора у нас не было.

Вторым к нам явился Иржи.

Все, кроме хватания моей шеи, повторилось как с Резаром.

Когда я увидела Георга с красными залитыми кровью глазами, в груди что-то оборвалось, дыхание замерло. Руки опустились. Но тут Лекка, желая меня поддержать, шепнул:

– Не унывай, Марина на моей памяти ни разу не ошибалась. Наверно, это хорошо, что у нас есть это лекарство, без него уж точно беда…

Я в ужасе покачала головой, не в состоянии говорить. А если это тот самый первый раз, когда она ошиблась? С тоской я смотрела на то, как Георг бредет к нам.

Поправила инъектор в руке. И громко вздохнула. Георг резко шагнул ко мне, крепко схватил, стискивая и прижимая к себе, но буквально через секунду навалился на меня всем весом.

Быстро лекарство подействовало! Лекка на этот раз не понадобился.

Я перевела дыхание.

Стоило бы испытывать облегчение, что он пришел сюда, но где гарантия, что все не зря. Лекка уволок хозяина в кабинет Корбана.

Мы подкарауливали друзей по одному. Дождались Саньку, Давида, Тодора и Димо. Уколов бойцов Георга, положили в кабинете с остальными. Я с грустью смотрела на лежащих здесь людей. Из моих хорошо знакомых, о ком я переживала, здесь не хватало только Кнута.

Вернувшись к Лекке, выглянула за угол, и устало спросила:

– Там еще много их? У меня осталось только три дозы. На всех не хватит.

– Если я никого не забыл… то осталось еще шестеро бойцов.

Я покачала головой, значит, трое из них не имеют даже шанса выжить.

– Меня это убивает… что придется выбирать, кто будет жить, а кто нет… – страдала я, пока мы втаскивали в кабинет Корбана очередное бесчувственное тело еще одного бойца, имени которого я не знала.

– Это только в случае, если они придут сюда все. А ты уверена в этом? Самим нам туда лезть пока нельзя.

– Нет. Я вообще ни в чем не уверена… – с горечью отозвалась я.

– И я. А я со всеми сразу не справлюсь. Придут сюда, тем самым выберут, кто будет жить, а кто нет. А мы кому сможем, поможем.

Остальных мы ждали довольно долго. Через значительный перерыв появился Кнут, и мы с Лекка с облегчением вздохнули, переживая о строгом командире больше, чем об остальных.

– И куда их теперь девать? – вопросительно оглядывая бессознательно лежащих охранников во главе с Георгом, спросил Лекка.

– Мне хозяин показал убежище, как закончим, всех туда перенесем.

– Сколько доз осталось?

– Одна… Еще раз, Лекка, ты уверен, что бешенство тебе не грозит? Это все же вирус, он по воздуху передается. А то я оставлю эту дозу для тебя.

Лекка равнодушно отмахнулся:

– Не понадобится. У них тактика такая: закидывают вирус, заразят охрану, атакуют беззащитную ферму, и берут всех горяченькими. Если вирус будет жить долго, они сами под него попадут. А насчет того, что он передается по воздуху, так это байки… Давно заметили, больно хорошо это бешенство управляется, так не бывает. Его распыляют, кто попал – тот заболел. А я в порядке… от вируса не помру.

– Ты уверен? – с подозрением спросила я, пряча инъектор с последней дозой в карман сарафана.

Он кивнул:

– Да, – а потом рассмеялся, – не успею. Буду гостей встречать. Давай показывай, где твое убежище, а то мы их спрятать не успеем.

Я показала ему рычаг за печкой в кабинете Корбана, мы открыли стену и быстро уложили Георга и остальных на диван и подготовленную шкуру.

– Давай ты не будешь гостей встречать… – устало попросила я. – Как закончим, всех предупредим и укроемся с ними в убежище.

Лекка насмешливо прищурился:

– Вместе с больными упыриным бешенством? Что ты там говорила? Им есть нельзя? Пища опасна? Бантик на своей тонкой шейке сама завяжешь или мне помочь? Может блюдечко организовать?

Я устало отмахнулась:

– Ладно, ты прав, заканчивай издеваться. Тогда мы укроемся в другом месте, куда с людьми фермы отправятся.

Лекка отвернулся и с горечью сказал:

– Чтобы они туда успели дойти, надо пришлых здесь остановить. Да и не предупредили мы никого, и не факт, что успеем кому-то сказать об атаке.

– Постараюсь сделать все необходимое. Последнюю дозу вколю и сразу побегу, – пообещала я.

– Я в тебе не сомневаюсь… Но всякое бывает, все просчитать невозможно.

Он снова отвернулся и, глядя в сторону, что-то неразборчиво пробормотал.

Где-то совсем близко раздался громкий шум, с потолка на нас что-то посыпалось.

Мы с ужасом переглянулись.

– Вскрывают ворота… – Лекка вполголоса выругался. Он поднял с пола свой карабин и снял его с предохранителя.

Чтобы понять, что там творится, мы выбежали из подвала во двор и услышали крики мужчин, громкие выстрелы. Много выстрелов. Хаотичную стрельбу.

Вспышки выстрелов за воротами освещали ночь, но на входе осталось слишком мало работающих пушек. Это означало, что атакующие скоро ворвутся в подвалы, а затем в дом. Дом, где нет защитников. Теперь это просто вопрос времени.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. Последний поход – два ангела вперед. Один душу спасает, другой – тело бережет. «ЧИЖ»

Ивета

– Уходи скорее! Так будет правильно! – Выглядывая из-за угла в сторону ворвавшихся в подвал, шептал мне Лекка. – Укройся там, где говорила. А я их задержу… Лишь бы стену не снесли, тогда никто и ничего не успеет! – продолжал он, пытаясь убедить меня.

Я хмуро смотрела на него. Его надо отсюда увести, смысл стрелять в толпу из одного карабина? Героем хочет стать посмертно? Так теперь с этим все «в порядке», изворачиваться не успеешь.

– Их много, целая штурмовая группа, они хорошо вооружены, а ты один, только с карабином, без запаса патронов. Зачем эта бессмысленная смерть? Не глупи, Лекка! Пошли со мной пока есть время! Пока они в темноте рыскают по коридорам и комнатам. Здесь никто не выживет! Будешь ты воевать или нет. Соберем стариков и укроемся все вместе.

– Здесь никто не выживет? Я знаю. Но так хоть умру как человек. Я не хочу сбежать, чтобы после жить как червь, сам себя не уважая, – устало произнес Лекка после паузы. – А ты уходи… Быстрее!

Зачем это ему? Читать о таких глупых, но принципиальных рыцарях было интересно, но в жизни мне казалось, что это неверно. Но Лекка считал по-другому. Он молча снял с предохранителя карабин и начал прицеливаться. Укрывшись за углом, я затаила дыхание. Не успев передернуть затвор после выстрела, Лекка едва заметно улыбнулся:

– Один есть. Сейчас будет второй…

В темноте, где были напавшие на ферму солдаты, повисла тишина, словно они пытались понять, кто и откуда стреляет.

– Уходи! – Лекка ворчал, укоризненно качая головой. И вновь выглянул из-за угла. Тут в него попали. С искривленным от боли лицом, шатаясь, он с усилием выпрямился и, действуя одной рукой, продолжил стрелять во врага.

Его вновь ранили, Лекка со всхлипом втянул воздух.

– Беги ж ты! И прячься! – Во всю глотку прорычал он, срывающимся от напряжения голосом. В него опять попали, теперь в горло.

Лекка упал. Из темноты начали стрелять…

– Глупец… – шептала я, вытаскивая раненого без сознания из-под пуль. – Кому это было нужно!.. Дурень! Ты…

Факелы давно прогорели, я тянула его по темному коридору, пытаясь сообразить, где найти безопасное место. Из-за полной темноты подвала враги преследовать нас не спешили, уверенные в том, что нам некуда деваться. На этом наши плюсы кончились.

Моя проблема заключалась в том, что Лекка слишком большой, чтобы я самостоятельно могла с этим справиться. Но выбора не было.

Я не помнила как, не думала о пулях, не знаю, как преодолела ступени наверх… Помнила только то, что надо его вытащить. Выволокла во двор, утянула подальше от входа, благо новорожденная травка была покрыта росой и немного облегчала мне задачу.

Я упорно тянула его к стене.

Уже не слышала тяжелое дыхание Лекки, и не знала, жив он или нет. Кое-как уложив его на траве, сверху прислонила к стене две широкие доски, укрыв тело от взглядов со стороны.

– Лекка… Дождись меня… я приду, как смогу!

Когда я развернулась, то светлых рассветных лучах увидела, как отряд упырей входит в дом старенькой Златы… Раздался крик.

Они атаковали ферму с двух сторон. И где-то снесли стену… Значит, никто спастись не успеет.

Это конец!

Я успевала добежать до черного входа, куда должны были укрыться старики, но вспомнив о Красотке, кинулась к дому, торопясь предупредить хоть ее. Я была уверена, что она слышала выстрелы и звуки боя и теперь волновалась, ожидая помощи.

Ворвалась в дом, понимая, что мы еще успеем добраться до черного входа, я летела к ней как ненормальная. Через две секунды я громко застучала в ее дверь:

– Красотка, надо убегать… ферму атакуют. Быстрее, мы еще успеваем спрятаться!

Она высунулась в дверь, медленно покрутила головой вправо-влево. А заметив меня, с отвращением скривила губы:

– Ой, хватит тебе глупости болтать… Иди отсюда, подстилка хозяйская.

И захлопнула дверь.

Я в бешенстве ударила в дверь кулаком:

– Я не шучу, побежали, надо успеть!.. Они уже успели добраться до людских домов и нашего подвала! У нас несколько минут!

Она вновь открыла.

– Неужели? Таки спасти меня пришла или опять поиздеваться? – с мрачной иронией поинтересовалась Красотка. – Пошла отсюда вон! – рявкнула она, и громко захлопнула дверь перед моим носом.

Я кинулась вниз, но около двери уже кто-то отдавал приказы:

– Сюда,– крикнул мужчина. – О подвале уже позаботились. Идите в дом. Проверьте все комнаты. Никого из мужчин в живых не оставлять!

Из дома теперь не выйти.

К Георгу не полезу, а то открою капсулу и не успею все вернуть на место, тогда погибнут все.

В панике понеслась по лестнице наверх к балкону, на котором Георг мне показывал атаку отбросов. Но здесь укрыться было негде, и я кинулась в техническую комнату через проход, с помощью которого меняли заряды пушек на стене, где за сеткой безопасности стояли большие ящики – трансформаторы для крупного электронного автоматического оружия, висевшего над входом.

Открыла защитную сетку и залезла внутрь, устроившись между большими ящиками, легла на пол. Кругом было полно мертвых мух, пыли и паутины.

Я четко услышала скрип обуви упыря, поднимающегося по лестнице…

У меня сразу похолодели руки, и сердце забилось так, будто готово выскочить из груди, его удары глухо отдавались в ушах. Вспотев от ужаса, я вжалась в стену, закрыв глаза…

Лежа на животе, между двумя большими ящиками-распределителями, смотрела на ботинки захватчика через сетку. Невольно приложив ухо к одному из них, слушала, как внутри гудит электричество. Благодаря напряжению, я наделась, что упырь моего дыхания не услышит.

Оглядев хозяйственное обустройство технической комнаты Георга, упырь заинтересованно присвистнул. И действительно, все оглядев, он крикнул своим:

– Здесь никого нет, – и пошел к лестнице. Оттуда я услышала разговор:

– Врет девка, кроме нее здесь никого! Нам и приказано взять ту, что в доме.

Послышался какой-то шум, потом раздался перепуганный вопль Красотки:

– Она там… да честно говорю! Я видела, как она поднималась к чердаку. Это она вам нужна! Не я! – После этого послышался топот нескольких пар ног.

«Вот сволочь!» – ругнулась я про себя, перекатываясь на спину и отползая в промежуток между большими железными ящиками.

Они шли сюда.

Меня обуял страх… Напуганная до полусмерти, я вжалась в стену и не сводила глаз с ворвавшихся упырей, чувствуя, как бешено колотится мое сердце…

Лицо покрылось холодным потом, руки дрожали. Упыри подошли к тому месту, где пряталась я.

Тут увидела их глаза. Даже раньше стоило мне о них просто вспомнить, как внутри все сжималось от ненависти и страха. Эти были голодными. Бесцветными и потому страшными. Давно таких не видела. Именно поэтому, общаясь с Георгом и Корбаном и их бойцами, я постоянно забывала, что они не люди. У упырей, которые не голодали, радужки глаз не теряли цвет. Здесь же были лютые звери. Голодные лютые звери.

Тот, что стоял ближе всех увидел меня. Я словно со стороны наблюдала, как его губы растягиваются в хищной улыбке, а мои глаза то и дело трусливо перебегают на большой нож в его руке.

Закрыла глаза, с усилием пытаясь сделать вздох, стараясь не паниковать.

Упырь резко распахнул сетку. Грубая рука в пластиковой перчатке схватила меня за волосы, от резкой боли я завизжала, брызнули слезы и, отталкивая его руками, пыталась зацепиться ногами за выступ ограды. Но он выдернул меня наружу. В гневе попыталась воткнуть ему в шею лекарство от вируса, но он грубо выкрутил мне руку за спину, вырвал и выкинул инъектор.

Я закричала от боли, вырываясь.

– Не думаю, что принц требовал найти эту чушку… – задумчиво произнес лысый упырь, стоявший рядом с тем, что схватил меня. – Та, первая, больше подходит. Может, ну ее… привезем ему ту, а эту оставим себе?

Вот этого момента я боялась больше смерти.

Я незаметно потянулась к ножу, мне неважно как, но живой я им не дамся!

Тот, что держал за волосы, в последний момент резко встряхнул меня в воздухе, так что я чуть не осталась без головы. Но, придя в себя, я вновь забарахталась, стараясь вырваться.

Тот, что держал меня, довольно отозвался:

– У него таких, как та дылда, как грязи под ногами. Эта поинтересней будет. Принц приказал ту, что в доме, значит, привезем обеих. Ясно? Я не хочу за нарушение приказа идти на корм каннибалам.

– Ну ты зануда… я же добра нам хотел… – Второй прозрачноглазый с ненавистью на меня посмотрел. И с алчностью. Не знаю, как ему удавалось это совмещать, но выглядело именно так.

Я замерла, не понимая, что за принц и зачем ему кто-то из дома Георга?

Вывернув руки за спину, толкая, меня почти снесли по лестнице вниз. Двигаться было невыносимо, вывернутое сочленение плеч ломило безумно.

Заплаканная Красотка стояла внизу под охраной трех бойцов.

Я прошипела ей гневное: «Дура!» и прошла мимо.

Нас повели через подвалы.

В конце, у самых ворот все было в крови, но трупов уже не было.

Наших охранников они добили. Лекку убили раньше. Стариков уничтожили. Никого кроме тех, кто сейчас спит в убежище, в живых не осталось.

Нас вывели наружу. Здесь у площадки перед воротами стояло много больших машин. Боевых, и просто для перевозок.

Связав нам руки, Красотку и меня закинули в багажник большого вездехода, похожего на тот, что был у Георга. Группа из пятнадцати бойцов погрузилась в него, другая группа села во второй вездеход, и мы поехали.

Чтобы не плакать, радуя упырей, я вдавливала ногти в кожу ладоней, физической болью отвлекаясь от боли куда более сильной. Той, что рвала грудь хуже медвежьих когтей.

Мы ехали долго.

Упыри всю дорогу веселились, вот только шутки у них были злые, они издевались друг над другом, а потом смеялись над тем, кому больно.

Красотка громко стонала, рыдая и сожалея, зачем она убежала с корабля, вызывая у меня дикое раздражение. Единственная радость – ее никто не слушал, видимо считая, что это нормально, что она просто ноет и жалуется.

Мы ехали уже сутки. Связанные руки совсем затекли и вызывали сильную боль. Губы полопались. За это время нас только раз выпускали в туалет. О еде или воде для пленниц никто не думал, хотя сомневаюсь, что в меня могло что-то влезть.

Я полностью ушла в себя, больше не в состоянии выносить упыриного гогота. Если это продлится еще немного, просто сойду с ума. И это будет освобождение! Потому, что как жить в этом мире после фермы Георга я не знала.

Весь этот период моей жизни на Сронтавской ферме, теперь казался мне частью какого-то безумного сна. Невероятного, странного, доброго и интересного настолько, что просыпаться не хотелось.

Георг, несмотря на все наши споры, показал мне, как это, быть человеком с чувствами и достоинством. Корбан, продемонстрировал, что вокруг много добрых людей, кем бы они изначально не казались. Марина – как можно быть по-настоящему сильной, среди тех, кто гораздо сильнее тебя, а Милана окружила опекой, научив заботиться о других. Лекка продемонстрировал благородство, показав, главное – уважать себя, не позволяя себе опуститься до трусости, подлости и самосожаления...

Они одарили меня бесценными дарами. Тем, что нужно, чтобы остаться человеком и не стать скотом. С одной стороны мне хотелось жить, с другой стороны малодушно сбежать в безумие или даже смерть, чтобы не чувствовать боли и забыть о страданиях.

Наконец к вечеру второго дня поездка закончилась. Из крошечного окошка багажника можно было видеть только бетон и кирпичную кладку большого здания, перед которыми остановились машины.

– Ну вот, мы и дома… – отозвался один из упырей, открывая дверь. Это был лысый, что предлагал меня взять себе, вручив принцу Красотку. Он выскочил из машины, открыл ключом ворота и распахнул створки, после чего машины въехали на территорию.

Там, в окружении охраны с каменными лицами, будто их кто-то слепил из неживой голубой глины, стоял уже известный мне упырь, беловолосый с мутными глазами. Старый знакомый Георга.

Они охотились за фермой почти год, пока не получили желаемого. Тот упырь, что меня поймал, вышел и отчитался перед мутноглазым:

– Генерал, мне приказано быстрее доставить ее принцу. Это его личный приказ!

Упырь, что сидел за рулем, наблюдая за отчетом бойца, у кого-то спросил:

– Чего он хочет? – Тот, что сидел рядом равнодушно отмахнулся. – Наш Марко развлекается… Теперь приказал привезти в целости и сохранности девку из господского дома с той фермы. А там их оказалось две, мы доставили обеих. Теперь не знают, какую именно нужно было.

– Вот у кого жизнь хорошая… – завистливо проворчал водитель. – Еды до хрена, баб в доме табун, а он еще собирает себе по фермам новеньких.

– Заткнись… у него и охраны много, быстро болтуну замена найдется… – рыкнул третий.

Все затихли.

Наконец к машине подошли два охранника и, распахнув двери, вытащили нас с Красоткой на гладкий асфальт.

Мы действительно оказались внутри большого двора перед огромным четырехэтажным домом. Впереди была мраморная лестница, ведущая к красивому входу с высокими дверями и охраной по сторонам. Из-за темноты я ничего особо рассмотреть не успела.

Нас под конвоем повели за мутноглазым упырем внутрь большого дома. По длинному коридору вели быстро, я кроме толп охраны ничего разглядеть не успевала.

В конце нас завели в большой зал. С колоннами и огромными картинам на стенах. Играла музыка, горело много света. В нем было полно красиво одетого народа, стоящего полукругом перед одним упырем, тем, что сидел.

Меня презрительно толкнули на пол, за крайнюю у входа колонну, выставив вперед Красотку. Упыри в зале затихли, ожидая реакции того, кто сидел в кресле.

Я подтянула ноги к себе, села прислонившись спиной к холодному мрамору колонны, и перевела дыхание. Меня полностью устраивало и очень радовало то, что я не вызывала интереса у присутствующих. Это все хорошо, но отсюда мало видно.