Текст книги "Сборник исторических миниатюр (СИ)"

Автор книги: Елена Муравьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

История 19
«Синдикат‑2»

31 января 1879 г. родился Борис Савенков – человек, жизнь которого была посвящена террору, борьбе с царизмом и Советской властью. А смерть и сопутствующие ей обстоятельства – принесли славу ОГПУ

Тонкости насущного момента

К концу 1920 года большевики победили в гражданской войне. Однако армии генералов Деникина и Врангеля (150 тысяч штыков), сумели эвакуироваться в Турцию, а затем достаточно организованно рассредоточиться в основном на Балканах. Сохранив, таким образом, боеспособность и ратный дух.

Не в пример, армии эмигрантский политикум раздирали противоречия. Левые либерально–демократические круги считали военный путь исчерпавшим себя и делали ставку на антибольшевистские силы внутри России. Правые, особенно промонархические блоки, по–прежнему настаивали на необходимости вооруженного свержения Советской власти извне, с помощью иностранных держав.

В такой обстановке самой большой опасностью для советской власти была консолидация белого движения, насчитывающего от полутора до двух миллионов человек. А самой первоочередной задачей – работа против различных зарубежных антисоветских центров и их филиалов в России.

Одним из таких центров был «Народный союз защиты родины и свободы» (НСЗРиС), который возглавлял Борис Савинков. Эсер, заместитель руководителя Боевой организации социал–революционной партии, после разоблачения Азефа – руководитель БО, организатор убийства министра внутренних дел В. К Плеве, московского генерал–губернатора великого князя Сергея Александровича, покушения на министра внутренних дел Дурново и московского генерал–губернатора Дубасова, инициатор убийства священника Георгия Гапона, заподозренного в сотрудничестве с Департаментом полиции,

террорист № 1 Российской империи, приговоренный к смертной казни царским судом; министр Временного правительства; организатор антисоветских мятежей в Ярославле, Рыбинске и Муроме; участник Первой мировой войны в рядах французской армии и Гражданской войны в России на стороне белых; создатель Русской народной армии, подчиненной польскому правителю Пилсудского; лютый враг советской власти; незаурядный писатель, Савинков был серьезным и сильным оппонентом для ОГПУ.

И вечный бой

И очень ценным «помощником» для зарубежных разведок.

Имея агентуру в России, Савинков снабжал шпионской информацией генеральные штабы Польши, Англии и Франции, за что получал немалые деньги. Есть данные об финансовых «инъекциях» из французской миссии в Варшаве – около 1,5 миллиона польских марок, от польского генштаба – 500–600 тысяч, от МИДа Польши – 15 миллионов ежемесячно. Спонсировали известного террориста Форд, Муссолини, бельгийские капиталисты, заинтересованные в получении будущих концессий в России и российские экс – капиталисты, сумевшие уберечь капиталы.

Само собой контора Савинкова имела «широкий профиль» и занимались всем, за что платили: шпионажем, диверсиями, террором, созданием многочисленных ячеек и резидентур на советской территории и даже подготовкой к открытому вооруженному выступлению.

Провокация, всегда в моде

Пресечь подрывную деятельность великого террориста удалось лишь с помощью операции «Синдикат‑2», реализованной органами ОГПУ при содействии генерала–лейтенанта Владимира Джунковского, бывшего шефа Отдельного корпуса жандармов. Привлеченный председателем ВЧК Ф. Э. Дзержинским в качестве консультанта, Джунковский выработал для чекистов стратегию борьбы с контрреволюцией. Он пояснил: не стоит тратить силы на одиночек и мелкие группки террористов. Надо ловить «крупную рыбу», То есть создавать легендированные организации, членами которых якобы являются лица, хорошо известные белой эмиграции.

В литературе по истории советской контрразведки 20‑х годов приводятся различные толкования оперативного термина «легендированная организация» или «легендированная разработка». В западных же источниках это определение раскрывается однозначно, как «провокации в стиле русской тайной полиции» или «сеть ловушек для невинных людей, целенаправленно завлекаемых в них, для фабрикации громких дел». Так или иначе, но создание легендированной контрреволюционной организации «Либеральные демократы» оказалось очень громким делом. Мало того, что был арестован Б. В. Савинкова, так еще и операция, приведшая к этому, вошла в анналы истории и стала одной их лучших в деятельности ОГПУ.

Рыбка на крючке

Как же разворачивались события?

Летом 1922 году доверенный сотрудник Савинкова, видный деятель «Союза» Леонид Шешеня при нелегальном переходе польско–советской границы был задержан и на допросе дал показания на ранее заброшенных агентов Герасимова и Зекунова. В итоге, Герасимов был осужден, его подполье – свыше 300 человек – разгромлено. А Шешеня и Зекунов завербованы для работы против Савинкова.

По приказу чекистов Зекунов отправился с рекомендательным письмом Шешени к его родственнику, видному участнику «Союза» Фомичеву. В своем послании Шешеня сообщал, что в Москве он вышел на «эсеровскую организацию», представлял Зекунова, как ее члена, а также упоминал полковника Новицкого, давнего знакомого Савинкова, который прислал для передачи полякам секретные документы генштаба Красной армии.

Как и предполагалось, документы, произвели впечатления на польских и французских военных. Соответственно и на Савинкова.

Интерес к солидной контрреволюционной организации подогрели и беседы, которые провел с представителями польской разведки и «Союза», чекист А. П. Федоров, выдававший себя за одного из активистов ЛД.

Миссия Федорова увенчалась успехом. В Москву он возвращался в компании Зекунова и Фомичева. Уполномоченный Савинковым, последний должен был на месте разобраться в ситуации. Вернее, Фомичеву предстояло сыграть отведенную ему роль в шоу, устроенном чекистами. С чем он и справился блестяще. После того, как Фомичеву представили руководителей организации и убедили в том, что на сближение с НСЗРиС ЛД идет только из–за огромного общепризнанного авторитета Савинкова, он предложил организовать встречу представителей ЛД с Савинковым в Париже.

Кошки–мышки

Террористу № 1 предложили возглавить сильную контрреволюционную организацию с разветвленной сетью филиалов по всей стране. Кто бы устоял? Только не Савинков. За свою многолетнюю революционную карьеру он познал, что такое слава и власть. И узнал вкус политического забвения. ЛД была шансом вернуться к активной борьбе, стать во главе большого дела, быть первым.

В общем, расчет ОГПУ оказался верен. Дальнейшие действия Савинкова были предопределены.

11 июля 1923 года Федоров в сопровождении Фомичева выехал в Париж. 14 июля произошла его первая встреча с Борисом Савинковым. Таких встреч состоялось несколько, и каждый раз – чекист был красноречив и умел убеждать. В итоге, «бесплатный сыр» становился все желаннее.

Узнав, что Савинков намерен послать группу полковника Павловского (своего главного диверсанта) на советскую территорию для ограбления банков, Федоров предложил в качестве содействия связать боевиков с московской организацией ЛД и дал адрес конспиративной квартиры.

Савинков и сам хотел, поручить Павловского, которому он, безусловно, доверял, проверить информацию о реальных возможностях ЛД и актуальности своей поездки в Москву.

17 августа 1923 года Павловский с бандой, совершив ряд нападений, пересек польско–советскую границу. 17 сентября 1923 года он явился по полученному адресу и там был арестован. Добиться от такого человека согласия, сотрудничать с ОГПУ было нелегко. Но веские доводы нашлись и в дальнейшем Павловский, став на время ключевой фигурой операции, ни разу не подвел ОГПУ.

Чекистам же предстояло решить нелегкую задачу. Как, не отпуская Павловского за рубеж, создать у Савинкова иллюзию того, что в Москве все отлично и ему надо как можно скорее приехать.

Кнут и пряник

Для начала Савинкову предложил «пряники». В Варшаву были направлены несколько сотрудников разведки с данными для польских военных и сообщениями для Савинкова о создании двустороннего (ЛД-НСЗРиС) руководящего центра, заочно избравшего Бориса Викторовича своим председателем. Однако, осторожный Савинков ответил: он отправится в Россию, если за ним приедет сам Павловский.

Тогда чекисты применили «кнут». В апреле 1924 г. в Варшаве, а затем и в Париже, красноречивый Федоров подробно рассказал о накопившихся в организации ЛД разногласиях, об их обострении, о вероятном расколе. Спасти либеральных демократов мог и должен был естественно только Савинков.

Но тот еще колебался. Чтобы рассеять сомнения Савинкова, 21 мая 1924 года ОГПУ устроило еще один спектакль. На заседании правления ЛД (состоявшего из чекистов) была организована встреча Павловского с прибывшим из Варшавы Фомичевым. Павловский вел себя на встрече безукоризненно и озвучил «просьбу»: он хотел остаться для работы в России. 31 мая на «квартире Павловского» произошла новая встреча с Фомичевым, на которой присутствовал и Федоров. Павловский и тут оказался на высоте.

Но…Савинков повторил, что приедет в Россию только в сопровождении Павловского.

В жизни всегда есть место ошибкам

Стараясь «разрулить» ситуацию, чекисты сообщили Савинкову, что Павловский во время попытки экспроприации поезда тяжело ранен и скрывается в Москве на квартире надежного человека, хирурга. В своих письмах Павловский подтверждал эту информацию и звал Савинкова в Россию, выражая надежду на скорое выздоровление.

Фомичеву организовали встречу с «раненым» Павловским. Убедившись в невозможности выезда последнего за границу, тот возвратился в Париж. Вместе с ним отправился и Федоров. После очередной порции призывов, увещеваний, долгих разговоров и размышлений Савинков, наконец, сдался и принял решение ехать в Россию.

12 августа 1924 года он прибыл в Варшаву, где с помощью грима несколько изменил свою внешность. 15 августа вместе с Фомичевым он перешел польско–советскую границу. Пообщался с Федоровым, сотрудников разведки Пиляром, изображавшим командира пограничной заставы, «сочувствующего» ЛД, а также «членами московской организации» – чекистами Пузицким и Крикманом.

16 августа Савинков и сообщники его сопровождающие были арестованы.

Возможны варианты

По официальной версии арест вызвал надлом и внутреннюю капитуляцию знаменитого террориста. Странная версия. Савинков не боялся смерти и по собственному заявлению ехал в Россию, что умереть, став примером для других.

25–29 августа 1924 года в Москве состоялся судебный процесс, где Савинков сделал заявление: «Я, безусловно, признаю Советскую власть и никакую другую. Каждому русскому, кто любит свою страну, я, который прошел весь путь этой кровавой тяжелой борьбы против вас, я, кто доказывал вашу несостоятельность, как никто другой, я говорю ему – если ты русский, если ты любишь свой народ, ты низко поклонишься рабоче–крестьянской власти и признаешь ее безоговорочно».

Естественно, что подобные показания вызвали замешательство в среде белой эмиграции.

29 августа 1924 года Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла Савинкову смертный приговор. Но, принимая во внимание признание своей вины и «полное отречение от целей и методов контрреволюционного и антисоветского движения», суд постановил ходатайствовать перед Президиумом ЦИК СССР о смягчении приговора. В тот же день смертная казнь была заменена лишением свободы на 10 лет.

Возможно в благодарность за это, а может, следуя душевному порыву и новым политическим взглядам, Савинков из тюрьмы направил своим единомышленникам за рубежом несколько писем с призывом прекратить борьбу против собственного народа, последовать его примеру и вернуться в Россию.

Содержался бывший террорист во внутренней тюрьме на Лубянке. В его распоряжение была библиотека; он совершал прогулки в Сокольники и даже бывал в ресторанах. Более того, к нему на интимные свидания допускали его возлюбленную, мадам Деренталь. Но тюрьма, есть тюрьма. Тяжелые ли условия заключения или что иное, привели Савинкова в угнетенное состояние духа и заставили ходатайствовать о полном помиловании. Когда же просьба была отклонена, Савинков выбросился из окна пятого этажа и разбился насмерть.

ЧК не спит

ОГПУ достигло своей цели. С политической арены ушел человек, который одним своим существованием мешал советской власти. Причем ушел дискредитированный в глазах своих соратников.

Пошел на спад и антисоветский террор. После операции «Трест» – «кальки», как теперь говорят, с «Синдиката‑2», массовый не контролируемый террор со стороны оппозиции был фактически прекращен. С подачи чекистов руководство многочисленных легендированных организаций буквально забросало зарубежный Центр сообщениями о том, что террор не оправдывает себя, а проведение боевых акций позволяет ОГПУ разоблачить руководство антисоветского сопротивления и разгромить его структуры. Особо подчеркивалось, что приказ перейти в подполье означает практически полное прекращение антисоветской деятельности этих организаций на территории РСФСР.

Эти аргументы сделали свое дело. Руководство белой эмиграции дало распоряжение о прекращении террористических актов в России во имя сохранения существующих там подпольных антисоветских организаций.

Многие из которых были, как и ЛД, лишь мифами.

По материалам Hystory.ru, «100 великих операций спецслужб» (www.operaciy-specslujb.greatest100.ru),

«Служба внешней разведки Российской Федерации» (www. svr.gov.ru), «Федеральная служба безопасности Российской Федерации» (www.fsb.ru) для газеты «Я»

История 20
Неистовая верность

Сегодня белого генерала Петра Краснова одни считают героем, другие – предателем. Однако этого человека невозможно «втиснуть» в черно–белую схему. Ярый монархист, он считал единственно правильной формулу «за царя, за Родину, за веру» и в угоду своим принципам не церемонился в средствах

Жизнь за царя

Петр Николаевич Краснов родился 22.9.1869 г. в семье потомственных генералов. Поэтому выбор профессии был для него предопределен с детства. Но не только «наследственность» привела Краснова в армию. Он был бойцом по духу, зову сердца, характеру. Военный до мозга костей, Краснов не умел сдаваться и, ввязавшись в войну и на поле боя, и на страницах своих романов и статей сражался до конца.

Главные противники генерала Краснова определились в 1917 году.

Уж, простите, за тавтологию, но красной нитью в жизни белого генерала Петра Краснова прошла ненависть к красным. Они разрушили все, что он любил; все, что он ценил; чему посвятил пятьдесят лет своей жизни. Они устроили революцию, свергли царя, обрекли страну на политическую неопределенность и смуту.

Свою позицию Краснов обозначил в романе «За Чертополохом». Он писал: «Стали гибнуть лучшие люди. И когда они погибли, подняла голову… пьяная, паршивая Русь, все отрицающая, над всем смеющаяся, и сорвала в несколько часов остатки красоты былой Руси, Руси Царской. Руси Императорской… И стала советская республика…»

Эпоха перемен

Паршивая Русь – несколько резкое определение. Но генерала можно понять. Ведь «бытие определяет сознание». Месячный оклад генерала, командира дивизии накануне революции составлял 500 рублей. Батон же белой сдобы стоил 7 копеек, килограмм телятины – 70 коп., килограмм черной икры – 1 руб.80 коп. И хотя, дело, конечно, не только в деньгах, но когда военный человек достойно содержит свою семью, смело смотрит в будущее, заслуженно продвигается по службе, то совсем не сложно верить, что «жизнь принадлежит царю, душа – Богу, честь – никому!».

В новой же реальности все было сложно, порой унизительно и до обидного непредсказуемо. До лета 1917 г. дивизия, которой руководил Краснов, еще воевала, и все было почти как при прежнем режиме. Но в тылу, на отдыхе, под влиянием красных агитаторов дивизия быстро превратилась в вооруженную банду. Со следующим воинским подразделением, которое возглавил Краснов, произошло то же самое. Дело дошло до того, что генерал боялся «родных» солдатиков. Как и многих других офицеров, они могли его запросто прикончить.

«Я переживал ужасную драму, – писал генерал. – Смерть казалась желанной. Ведь рухнуло все, чему молился, во что верил и что любил с самой колыбели в течение пятидесяти лет – погибла армия. И все–таки надеялся… Думал, что постепенно окрепнет дивизия, вернется былая удаль – и мы еще… спасем Россию…»

Рейд отчаяния

Смутное лето 1917 г. сменилось мятежной осенью. В октябре Временное правительство было свергнуто, большевики взяли власть в свои руки, а их противники взялись за оружие.

Краснов, естественно, был в числе последних. Получив телеграмму от Керенского, он двинул свой корпус на Петроград и с остатками верных частей целую неделю пытался овладеть «колыбелью революции» дабы удушить «младенца».

Под началом Петра Николаевича было всего 700 человек. Но и те вскоре поддались на агитацию и сдались большевикам, сдав заодно и своего командира.

После ареста генерала произошел эпизод, который биографы Краснова описывают с диаметрально противоположных позиций.

Оппоненты белого генерала излагают события следующим образом: арестованный Краснов был освобожден под обещание «прекратить борьбу против Советской власти и трудового народа» – такой гуманный метод тогда широко практиковался. Но Краснов не собирался складывать оружие. Ведомый ненавистью, он тут же начал новое сражение. Следовательно, нарушил слово.

У поклонников генерала – своя версия. Согласно ей, Краснов обещания не давал, а сбежал из–под ареста. Стало быть, совесть его чиста.

Так или иначе, оказавшись на свободе, генерал Краснов направился на Дон, где с конца 1917 года набирало силу «белое движение».

На Дону

Краснов прибыл в Новочеркасск – столицу Войска Донского – в конце января 18‑го года и сразу очутился в гуще событий.

На Кубань из центральной России тогда стекались тысяч офицеров, из которых генерал Деникин формировал Добровольческую армию. Параллельно ей – на волне сначала «советизации» Дона, а затем антибольшевистских протестов – образовалась вторая армия – Донская, которую поддерживали немцы.

Как они очутились на Кубани? Как говорится, не корысти ради…

В феврале–марте 1918 г. Советские Украина и Россия заключили мир с Германией, по условиям которого республики должны были поставлять немцам продукты питания. Однако выполнить обязательства Украина и Россия не смогли из–за революционных событий. Поэтому Германия, для которой поставки ревизии имели жизненно важное значение, ввела свои войска в нужные ей регионы. Но не в качестве оккупантов, а в роли союзника местных политических сил. В Украине за плечами немцев к власти пришло правительство Скоропадского. На Дону возникло казацкое «государство», возглавил которое избранный казацким кругом генерал Краснов.

«Государь всея» Дона

Краснов согласился стать атаманом только при условии получения неограниченных полномочий. «Вы хозяева Земли Донской, я ваш управляющий, – сказал Краснов казацкому кругу. – Все дело в доверии. Если вы мне доверяете – вы принимаете предложенные мною законы, если вы их не примете – значит, вы мне не доверяете, боитесь, что я использую власть, вами данную, во вред войску. Тут нам не о чем разговаривать. Без вашего полного доверия я править войском не могу».

Надо отметить, что властью своей Краснов распорядился наилучшим образом. Он навел на вверенной ему территории идеальный (армейский) порядок и фактически превратил Дон в островок прошлой монархической жизни.

Пока паны дерутся

Но ситуация была такова, что достижения Краснова априори были обречены на провал. Ибо сражаться ему пришлось на два фронта. И если на явном, в противостоянии с Красной армией, победа была вероятна и достижима. То на тайном, в противоборстве с Добровольческой армией, конфликт не имел для Краснова ни малейшей перспективы.

Дело в том, что Донскую и Добровольческую армии поддерживали противники по первой мировой войне.

Антанта (политический союз России, Англии, Франции и др., образованный в 1904–7 г. для грядущего противостояния Германии и ее союзников) фактически содержала Добровольческую армию. Донскую спонсировали немцы.

Кроме того между двумя Донской и Добровольческой существовали идеологические разногласия. Добровольцы были за либеральную, но единую и неделимую Россию. Ярый монархист Краснов защищал интересы сепаратистского Дона.

И все же, главной пружиной ситуации были не местные «терки», глобальные международные «разборки».

Во–первых, Антанта не могла допустить усиления Германии. А угроза этому существовала.

Опираясь на поддержку 60-тысячной армии Краснова и других частей прогермански настроенной Южной армии (Воронежский, Саратовский и Астраханский корпуса) немцы могли «продавить» Восточный фронт и двинуться на Москву. В результате, так или иначе, возник бы союз Германии и России, и исход войны стал бы непредсказуем.

В своем произведении «Всевеликое Войско Донское» генерал Краснов писал: «…по тогдашнему настроению и состоянию Красной армии, совершенно не желавшей драться с немцами… немецкие полки освободителями вошли бы в Москву. Тогда немецкий Император явился бы в роли Александра Благословенного в Москву, вся измученная интеллигенция обратила бы свои сердца к своему недавнему противнику. …В будущем явился бы тесный союз между Россией и Германией. А державы Согласия (Антанты) приняли все меры, чтобы не допустить этого».

Во–вторых, Антанте было не выгодно победа над революцией. Ведь тогда Россия непременно продолжила бы войну, из которой уже вышла, подписав с немцами перемирие

А опасность этому также имела место. Если бы Краснов и Деникин, невзирая на различие взглядов, на будущее страны, договорились и без помощи немцев, собственными силами пошли на Москву, то реальный шанс победить еще молодую «не разбушевавшуюся» революцию у них был. Это факт. В июне 1918 г. Добровольческая армия вместе с Донской уже разгромила почти 100-тысячную кубанскую группировку красных. И у этой победы могло быть продолжение. Но далее, преодолев внутренний раздор, Россия, которая до революции исправно выполняла союзнический долг, продолжив участие в мировой войне после победы потребовала бы свой кусок «мирового пирога». На который сейчас, после перемирия с немцами, не могла претендовать.

Кстати, вопреки рассказам о «немецких» корнях русской революции, существует и «английский след». Согласно этой версии Лондон, желая вывести из числа «пайщиков» союзную Россию, устроил заговор. После того, как с помощью генералов и сановников был низложен Николай II, а страна погрязла во внутренних разборках, вопрос об участии России в завершающейся войне отпал сам собой. Естественно, вместе с дивидендами, которые Российская империя заслужила, щедро полив кровью собственных солдат землю Европы.

Ну, в-третьих, любое самостоятельное действие генерала Краснова сулило проблемы, ибо могло нарушить так удачно завершающуюся для Антанты войну.

Ведь все уладилось наилучшим образом. Германия, хоть уже и не воевала с Россией, тем ни менее удерживала свои гарнизоны на территории Российской экс–империи и, следовательно, не усиливала Западный фронт. В свою очередь Россия не могла участвовать в предстоящем переделе сфер влияния и, таким образом, весь «пирог» доставался Англии и Франции.

Заложник ситуации

Так как Краснов в каждом из «пасьянсов» был ключевой фигурой, его следовало вывести из игры. Что и было сделано «руками» Деникина и его штаба.

Широко развернувшаяся идеологическая кампания против генерала Краснова основывалась на двух постулатах. Главным был сотрудничество с немцами. Ведь глазах широкой общественности верный союзнической присяге, Деникин со товарищи воспринимался с одобрением, а вступивший в сговор с врагами–немцами Краснов был плох.

Таким образом, казацко–германский марш на Москву стал невозможен.

Вторым пунктом обвинений были диктаторские замашки и попрание свобод. Что сделало невозможный союз с либеральной Добровольческой армией и консолидацию белых сил.

В итоге, генерал Краснов, оскорбленный, попытался оставить пост.

Но точку в противостоянии Деникина и Краснова поставила подписанная немцами в ноябре 1918 года капитуляция и спешная эвакуация германских войск с Украины и Дона. Без поддержки режимы Скоропадского и Краснова тут же были свергнуты.

Эмигрантские будни

Подав в отставку, Петр Николаевич больше не поднимался на столь высокие должности. Гражданскую войну проиграли уже другие царские генералы.

Весной 1920 года Краснов покинул Родину.

Но и в эмиграции он продолжал борьбу с коммунистами. Принимал участие в работе русских воинских организаций, сотрудничал с десятком газет, уделял много времени литературной работе, был основателем «Братства Русской Правды» – организации, более десяти лет занимавшейся подпольной работой в советской России.

Нападение нацистов на СССР Петр Краснов встретил с ликованием. Он писал: «Я прошу передать всем казакам, что это война не против России, но против коммунистов… Да поможет Господь немецкому оружию и Хитлеру!»

В сентябре 1943 года Краснов возглавил Главное Управление казачьих войск в составе германского вермахта и принял непосредственное участие в формировании казачьих частей для борьбы в составе Вермахта против СССР.

Возмездие

Хотя должность Краснова была формальностью – фактически казаками командовали немцы – расплачиваться генералу пришлось по–настоящему.

В мае 1945 года он сдался англичанам, но был выдан советской военной администрации. Далее был путь в Москву, Бутырская тюрьма и смертный приговор.

Согласно стенограмме следственного дела, в своем последнем слове Краснов признал наказание заслуженным: «Я осужден за измену России, за то, что я вместе с ее врагами бесконечно много разрушал созидательную работу моего народа… За тридцать лет борьбы против Советов… Я не нахожу себе оправдания».

Но вряд ли эти слова были искренними. 76-летний генерал, полвека служивший идеалам своей России, не изменял ей никогда. Остался верен он и той ненависти, которую вызывала чужая ему советская Россия.

По материалам «Википедия» (ru.wikipedia.org), «Хронос» (hrono.ru), «Русская идея» (rusidea.org), «Русское национальное единство» (rusnation.org) для газеты «Я»