Текст книги "Вьющиеся розы"

Автор книги: Элен Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Какая гадость!

Дорис в омерзении помотала головой. Позволяя этим мыслям свободно разгуливать в своей голове, она словно наполняла сердце черной липкой жижей. Тоже своего рода предательство. Поэтому – долой сомнения.

Дорис сняла халат и, осторожно попробовав ногой воду, погрузилась в теплый аромат пены. Действительно, искренности, чувству тепла, внутреннему свету, который отражался в его глазах, когда он смотрел на нее, можно только верить. Или не верить. Но тогда уже понимать, что неверие – это ее собственный выбор. И к самому Стиву это не имеет никакого отношения.

Дорис сладко потянулась.

И все-таки как он целуется!..

А как она умеет целоваться… Стив вошел в кабину офисного лифта, нажал кнопку подземного уровня, и металлические двери мягко закрылись. Кто бы мог подумать, что в этой хрупкой и нежной девушке таится столько огня, неистовой страсти. Он вспомнил, как выгибалась ее тонкая талия, подпрыгивала грудь, плясали бедра. Пах свело сладостным спазмом, и Стив мысленно порадовался отсутствию попутчиков. Лучше бы об этом не думать, иначе вместо предстоящего визита к боссу он помчится в ее спальню.

Механический голос объявил подземный уровень. Стив одернул пиджак и вышел на стоянку.

Тайлер знал многих женщин и был достаточно искушен в любовных играх. Но он никогда не испытывал ничего подобного. Он где-то читал, что самый быстрый и верный способ узнать человека – это переспать с ним. Потому что в постели мы демонстрируем самую свою суть, свое истинное отношение к партнеру и к миру. Такой искренности он не чувствовал еще ни от кого. Да и, пожалуй, сам еще никогда не был столь же свободен и открыт, как в разговорах с ней, как в ее объятиях. Он даже приостановился, пытаясь подобрать слово, которое могло бы передать его чувства к Дорис. И почему-то не нашел подходящего.

Он сел в машину и включил, как обычно во время долгого пути, музыку. Динамики, очевидно ухмыляясь про себя, выдали ему продолжение вчерашней композиции. Той, на которой закончилась их дорога к дому Дорис. Он в досаде ткнул в дисплей, останавливая музыку. И что же, теперь все вокруг будет напоминать ему об этой девушке?

Стив притормозил у светофора. Нужно было сосредоточиться на мыслях о предстоящем разговоре. Шеф человек жесткий и любит ясное изложение идей. А у него вместо мыслей сейчас в голове какая-то каша. Женщина на корабле – к беде, почему-то вспомнил Стив и решительно нажал кнопку мобильного.

– Мэдлен, пожалуйста, распечатай мне итоги по вчерашним совещаниям и продиктуй последнюю сводку продаж.

7

Дорис с головой погрузилась в пучину домашних дел. За время напряженного окончания учебного семестра накопилась масса дел, которые необходимо было завершить, чтобы возвращение в дом было наполнено уютом, а не немым укором корзины с бельем, смирением увядавших цветов и досадной пустотой холодильника.

Совершив инспекторский рейд по комнатам, Дорис составила список покупок и дел вне дома. Потом подумала и решила, что на сегодня, кроме шопинга, планировать ничего не будет. Не хотелось вечером выглядеть как взмыленный регбист.

Мурлыча себе под нос какую-то веселую песенку, Дорис натянула тенниску и шорты, завязала волосы в тугой хвост, который упаковала под бейсболку.

К старту готова, мысленно отрапортовала она, открывая ворота гаража. Сегодня у нее все получалось. Давно потерянные вещи сами собой находились, одежда сидела особенно ловко, а машина проявила лучшие черты своего характера, кротко внемля приказам хозяйки.

В торговом центре, как водится, нашлось все, что было необходимо, но тоже необычайно быстро и без столь нелюбимой Дорис сутолоки.

Сгрузив покупки в машину и едва закрыв багажник, Дорис, переполняемая чувством выполненного долга, решила вознаградить себя чем-нибудь вкусным. Среди торговых павильонов центра ютилось множество кафешек. В обычаи Дорис не входил обед вперемежку с делами, поэтому она не знала, какое из местных заведений сможет удовлетворить ее требовательный вкус. Пришлось ориентироваться скорее по аромату, чем по рекламным стендам здешних кулинаров.

Она выбрала открытое кафе с круглыми пластиковыми столиками и такими же плетеными стульями, основной интерьер которого составляли кадки с разнообразной зеленью и пара высоких клеток с птицами. Работали большие и почти бесшумные вентиляторы, птицы суетились и пересвистывались, а растения скрывали обедающих от толпы посетителей центра. Здесь восхитительно пахло свежей сдобой. Дорис взяла себе кофе, булочку с ванилью и фруктами и круассан с шоколадом. И соленых орешков. Конечно, это не было обедом в традиционном понимании этого слова, но вполне гармонировало с ее настроением. Пожалуй, Шарон бы упала в обморок от обилия калорий, которые аппетитно сгрудились на подносе у Дорис. Но Дорис была твердо убеждена, что полнеют не от вкусностей, а от скверного характера.

Птицы с интересом наблюдали за трапезой Дорис. Может быть, хотели составить ей компанию? Но Дорис, будучи законопослушной леди, не стала им ничего давать.

Просите у хозяина, мысленно заявила она пичугам, взобравшимся на прутья клетки в непосредственной близи от ее столика. Вдруг вам можно только какое-нибудь специальное зерно?

Немного отдохнув, Дорис решила отправляться домой, поскольку времени до назначенного срока оставалось совсем немного. Ровно столько, сколько понадобится на душ, неторопливые сборы и дорогу. При мысли о встрече со Стивом пальцы похолодели от волнения.

«Не расслабляйся!» – грозно приказала себе Дорис и направилась к машине.

Она решила надеть легкий голубой костюм, состоящий из довольно короткой юбки и блузки с красивым вырезом, оставляющим открытыми шею и часть плеч. Цвет ткани удачно оттенял глаза Дорис, и взгляд ее, и без того лучистый и светлый, сегодня казался каким-то особенным. На время сборов она накрутила волосы на крупные бигуди, усилившие естественное струение ее золотистых волос. Прозрачно-перламутровый лак на ногти и блеск для губ, подчеркивающий их соблазнительную припухлость. Теперь не опоздать.

Дорис пулей вылетела из дому, едва вспомнив про телефон и кредитку. Ей даже в голову не пришло рассчитывать на то, что Стив за нее заплатит. Она слишком ценила свою независимость.

Переходя дорогу уже перед самым кафе, Дорис внезапно вспомнила про зеркальце и расческу. Ну вот, теперь она предстанет перед ним лохматая, как давно не стриженный пони. От расстройства она едва не угодила под колеса автомобиля, ойкнула, вспрыгнула на тротуар.

Ох, Дорис, ну отчего ты такая рассеянная? – восстанавливая равновесие, подумала она. Так. Главное, спокойствие. Отдышаться, улыбнуться и расправить плечи. После таких мысленных инструкций Дорис еще больше задеревенела и сжалась, но отступать было некуда, потому что за дверью кафе уже стоял он.

Стив был безупречен. Мягкая ткань белой рубашки подчеркивала ширину и спокойную силу разворота его плеч, темные волосы были зачесаны назад, уверенный взгляд серых глаз заставил Дорис зардеться.

– Мисс Кэмпбел, – он подал ей руку, – разрешите проводить вас за наш столик.

Дорис не могла понять, говорит он насмешливо или серьезно, но рука его была ласковой и твердой, а когда она подняла глаза… В хрустальной вазе на столе стоял самый большой букет пурпурных роз, который Дорис когда-либо видела. Шампанское, два тонких фужера, свечи.

Не зная, что сказать, она тихо опустилась на стул, заботливо пододвинутый Стивом. Протянула руку, дотронулась кончиками пальцев до тугого бархатистого бутона.

– Стив…

Он улыбался.

– Нравится?

– Да, конечно. Но…

– Тебя что-то смущает? – Он спокойно и внимательно смотрел на нее.

– Нет. То есть да. Я не знаю… – Она подняла на него отчаянный взгляд. – Стив, это все как-то слишком…

– Неожиданно? – улыбнулся он.

– Да. Я не уверена… Я не готова…

– Дорис, я просто хотел сделать тебе приятное. Я ничего от тебя не требую.

– Извините. – Перед столиком возникла официантка в белом накрахмаленном фартучке и, как ни странно, с таким вызывающим видом, как будто их присутствие являлось для нее личным оскорблением. – Уже нести горячее?

– Девушка, вы нам мешаете, – жестко отчеканил Стив.

Официантка глянула на него и покраснела.

– Извините, – уже совсем другим тоном, как будто бы разом сдувшись, проговорила она, – дайте, пожалуйста, знать, когда я вам понадоблюсь. – И она ушла, еще раз метнув на Стива странный взгляд из-под ресниц.

Это взгляд одиночества, пронеслось в голове у Дорис. Таким взглядом смотрят на него почти все женщины. Она отметила это еще тогда, на вечеринке, только объединить свои наблюдения в один вывод не успела. Слишком была поглощена собственными переживаниями. А ведь я такая же. Ничем не лучше, ничем не хуже. Одна из многих. Одна из миллионов самостоятельных взрослых женщин, независимых и гордых, как сама Америка, тех, которые так стремятся добиться свободы и успеха, но в самой потаенной глубине души, зачастую спрятанной от них самих, отчаянно мечтают о том, чтобы их назвали любимой.

Взгляд-тоска, взгляд-мольба. Ты мужчина, я женщина. Я хочу принадлежать тебе, повиноваться тебе, любить тебя. Позволь, я стану твоей.

Девушка давно ушла, а Дорис молча смотрела на Стива. Он тоже молчал, вглядываясь в ее лицо.

– Что-то не так?

– Я не могу, Стив. Все слишком быстро. Я должна подумать. – Она поспешно встала и пошла к выходу.

– Дорис?

– Прости, Стив… Прости.

«Прости, Стив», – бормотала она сквозь слезы, спеша как можно скорее укрыться за надежными стенами своего маленького дома. Я не могу, понимаешь? Я не могу потерять тебя… Обрести, поверить, а потом потерять. Дорис всхлипывала, вытирая глаза запястьем. Что я могу дать тебе, Стив? Для чего я тебе нужна?

Стив добежал за ней до выхода из кафе и остановился на пороге. Он видел ее смятение и слезы и не мог понять, чем они вызваны. Ей ведь понравился букет. Как трепетно она касалась лепестка. Он зачем-то вернулся к столику. Окинул цветы прощальным взглядом и вышел. Хорошо, что он оплатил заказ заранее, сейчас ему были бы неприятны эти хлопоты. Никто из персонала, с плохо сдерживаемым любопытством наблюдавшего за происходящим, не осмелился ничего ему сказать, предложить забрать цветы, вернуть предоплату. Стив сел в машину.

Что заставило ее так поспешно уйти, почти сбежать? Как будто она испугалась чего-то. Она ведь уже отдала ему то, что так ревностно охраняют и за что требуют великолепных взносов большинство женщин. В принципе это обычная мужская схема, которой он и сам не раз пользовался. Много ухаживаний, денег и цветов в обмен на… Девушка с удовольствием (или немного ломаясь, но все равно с удовольствием) принимает дары. Мужчина показывает себя состоятельным и щедрым кавалером. Как сказал один его друг, зоолог, совершает брачный ритуал, демонстрируя, какая большая у него территория и какой он непобедимый самец. А потом все просто: она дает себя уговорить, сама получая при этом секс, массу престижа и удобств. Он тоже получает то, чего хотел: любовницу, продолжительность встреч с которой будет зависеть от того, сколь многого она от него требует и что может предложить взамен. Просто как алгебраическая формула, как рыночная операция, где каждая сторона приобретает необходимый товар и сбывает то, что требует спрос.

По крайней мере, так всегда было в его жизни. Понятно и предсказуемо. А Дорис из этой простой схемы выпала. Вначале, когда разбудила там, в кафе, его забытые мечты и стремления. Потом, когда искренне и страстно отдалась ему, подарив такие ощущения, которых он не испытывал никогда в жизни. И наконец, теперь, когда, увидев цветы и шампанское, внезапно и необъяснимо исчезла.

Может, стоило все же догнать ее. Нет, он правильно сделал, что не пошел за ней дальше. Дорис в этот момент не выглядела как человек, который хочет, чтобы его останавливали и утешали. Возможно, это бы унизило ее достоинство. Уж во всяком случае, это было бы вмешательством, о котором она не просила.

Стив нажал кнопку внутреннего кондиционера. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Небольшая, по меркам Атланты, пробка перекрывала движение. Стив хотел сдать задом, чтобы свернуть на одну из боковых улиц, но его «бентли» был уже окружен машинами со всех сторон. Он стиснул зубы и включил музыку.

Оставался один вопрос: что ему делать дальше? Нажал газ, втискивая машину в образовавшееся свободное место. Пожалуй, стоит немного подождать, а потом, когда волнения улягутся, можно будет наведаться к Дорис. Он улыбнулся своим воспоминаниям и мысленно пожелал ей доброй ночи.

Следующие несколько дней прошли для Дорис как одна большая бесконечная вереница дел, маленьких и больших, малоприятных и откровенно занудных. Разбор рабочих бумаг и ревизия электронных учебных материалов, обновление тестовых баз, препровождение в химчистку покрывал и ковров, вызов садовника, который должен был ухаживать за яблонями и несколькими кустами вьющихся роз, оплетавших веранду и заднее крыльцо, наем фирмы по мытью окон, очередной техосмотр машины. Словом, все, что угодно, только чтобы максимально занять внимание и время.

Стив не появлялся. Наверное, обиделся. И правильно сделал, решила про себя Дорис. Даже «спасибо» толком не сказала. Она бережно хранила записку Стива, но звонить ему не решалась. Потому что и сама не знала, что сказать ему при встрече, как объяснить свое бегство.

И вообще, мисс Дорис Кэмпбел, чего ты от него хочешь? – рассуждала она, заволакивая на чердак коробку с зимней одеждой. Если серьезных отношений, тогда почему сбежала. А если вообще ничего, тогда зачем занимать его время?

Пыхтя и упираясь ногами, она задвинула коробку на предназначенное ей место, между балкой и ящиком с рождественскими украшениями, и плюхнулась сверху, чтобы перевести дух. В этот момент откуда-то снизу раздалось приглушенное мелодичное треньканье. Дорис не сразу поняла, что в ее доме издавало подобные звуки, а потом метнулась к лесенке, ведущей в прихожую. Это звонил ее домашний телефон, используемый столь редко, что она порой забывала звучание его вызова. Пока она спускалась, звонок смолк. Раздосадованная Дорис собиралась было включить перечень входящих номеров, как услышала шуршание автоответчика. А потом такой знакомый глубокий голос сказал:

– Привет, Дорис. Ты не будешь против, если я заеду к тебе примерно через полчаса? Жду твоего ответа.

– Стив. – Дорис схватила трубку.

– О, еще раз привет. А я уже не ожидал тебя услышать.

– Конечно, я буду тебя ждать. То есть привет, – смутилась своей горячности Дорис.

– Вот и хорошо. Привести чего-нибудь к чаю? – Стив говорил спокойно и тепло.

– Если только сам чего-нибудь хочешь. У меня есть хлеб, джем и масло, можно будет сделать тосты. – Дорис подумала, что, пожалуй, такие подробности излишни, и замолчала.

– Я не очень люблю тосты, – хмыкнул Стив, – зато весьма симпатизирую пицце. Ты как относишься к пицце с грибами?

– Обожаю, – призналась Дорис.

– А мороженое любишь?

– Да. Миндальное и лимонное.

– Понял. Пицца и мороженое. Скоро буду.

Положив трубку, Дорис несколько секунд стояла, лихорадочно соображая, что нужно сделать в первую очередь: убрать разбросанные в ходе пересортировки вещи, поставить чайник или заняться своей внешностью. Потом с максимальной скоростью, которую позволяли развить ее неширокие коридоры, понеслась в душ.

Стив оказался деликатен и прибыл ровно через полчаса, что дало Дорис возможность привести себя в порядок и наскоро завершить уборку. Дверной звонок застал ее в тот момент, когда она включала кнопку электрического чайника. Еще раз внимательно осмотрев себя в зеркале, она вздохнула, поправила поясок персикового платья и пошла открывать.

– Я привез все, как обещал, и еще кое-что. – Стив разглядывал ее, чуть склонив голову набок.

– Рада тебя видеть, – смущенно улыбнулась Дорис.

– Я тоже рад. – Он протягивал ей букет белых лилий.

– Я подумал, вдруг они понравятся тебе больше, чем розы.

– О, Стив…

– И бежать тебе сейчас некуда. Разве что выставишь меня за дверь, – довольно усмехнулся он, заходя в прихожую.

Дорис ничего не ответила. Она зарылась лицом в прохладную нежность ароматных лепестков и почувствовала себя самой счастливой женщиной в мире.

Стив несколько секунд любовался ее тонкой фигурой, золотистыми волосами, обрамляющими лицо, ее нежными пальцами, бережно обхватившими цветы. Потом осторожно, чтобы не коснуться, обошел ее и отправился на кухню, шурша бумажными пакетами.

Когда Дорис поставила цветы в широкую керамическую вазу и вернулась на кухню, в ее ноздри ударил аромат чего-то невероятно аппетитного.

Стив пристраивал на поднос благоухающую горячую пиццу. А посреди стола красовалась большая стеклянная супница с чем-то пряно-ароматным. Дорис уже и забыла про существование этого элемента комфорта, который небрежно хранился где-то на ее посудных полках. Очевидно, Стив, готовя тем утром завтрак, успел познакомиться с ее месторасположением.

– Видишь ли, я люблю некую завершенность, – задумчиво говорил он, отправляя в мусорный бак несколько пластиковых контейнеров. – Поэтому терпеть не могу, есть на бегу. Мне нравится эстетика ужина: хорошо приготовленная еда, настоящая, а не пластиковая посуда, свечи.

– Что это? – пропустив мимо ушей последнюю реплику Стива, спросила Дорис. Она разглядывала супницу и пыталась определить, какое чудо кулинарии скрывается за ее выпуклыми фаянсовыми стенками.

– Итальянская паста «ризотто» с томатом, белыми грибами и беконом. – Стив изысканным жестом приподнял крышку.

– Ой, а похоже на макароны, – искренне изумилась Дорис, плохо разбиравшаяся в итальянской кухне.

– Это и есть макароны, – улыбнулся Стив, – только особенные и со специальным соусом. У него очень приятный утонченный вкус, сливочный, с нотками пряностей, мягким ароматом грибов и кусочков подкопченного бекона.

– Стив, ты настоящий гурман! – восхитилась Дорис.

– Разумеется, нет. – Он лукаво приподнял бровь. – Я гурмэ.

– Что это значит?

– Правильно произносить «гурмэ», если ты, конечно, имеешь в виду знатока изысканных блюд. А вот если ты считаешь меня обжорой, тогда, конечно, французское определение «гурман» вполне подойдет.

– Ладно, ты будешь гурмэ, а я гурманкой. Знаешь, я от этих ароматов так захотела есть. Даже не думала, что проголодалась. – Дорис ловко сервировала поднос. – Давай поедим у камина, там уютно.

– Я помню, – многозначительно проговорил Стив, поднимая тяжелую супницу с «ризотто».

После этих его слов Дорис остановилась как вкопанная. Потом круто развернулась, возвращаясь на кухню.

– Куда это ты? – поддел ее Стив. – Я думал, мы сейчас добавим огоньку при помощи камина.

– Знаешь, я передумала, – заявила Дорис. – Сегодня и так жарко, поэтому давай оставим камин для зимнего ненастья…

– Это дает надежду на продолжение истории, – резюмировал Стив.

– …а сегодня поужинаем на веранде, – не реагируя на подначку, продолжила Дорис. – Ты ведь ничего не имеешь против цветущих роз?

– Я думал, это ты не любишь розы, – развеселился Стив.

Он прошел вслед за ней через узкую пластиковую дверь, соединявшую кухню с небольшой верандой, выходившей в яблоневый сад. Давно не бывавший на природе, даже на таком маленьком ее лоскутке, какой представлял из себя сад Дорис, он почувствовал себя слегка не в своей тарелке. Слишком много вокруг жизни, слишком много зелени, слишком дурманяще пахнут розовые грозди цветов, оплетающие веранду.

Дорис, стоявшая к нему спиной, не могла заметить перемен, произошедших в лице Стива. Она чувствовала себя здесь такой же своей, как, наверное, чувствовали себя эти розы или птицы, озабоченно пересвистывающиеся в кронах яблонь. И облик ее отлично подходил к этому затененному укромному саду. Свободно струящиеся волны волос, рассыпавшихся по плечам, мягкие складки платья, плавные движения.

Стив понял, что все еще стоит посреди веранды с нелепой супницей в руках. Он покачал головой. Рядом с этой женщиной он становится сам не свой. Или, наоборот, становится самим собой?

Со стуком он водрузил свою ношу на небольшой деревянный столик. Дорис уже расставила тарелки с тонким сиреневым рисунком, разложила вилки и ножи, завернутые в темно-зеленые салфетки. Подняла на него лучистые глаза.

– А что мы будем пить?

– Я купил вино, сейчас принесу из машины.

– А я достану бокалы.

8

Глядя в спину удалявшемуся Стиву, она думала, что не видела мужчины более красивого, чем он. Эта спокойная пластика движений. Расслабленная и вместе с тем пружинистая походка. Ни дать ни взять крупный хищник, уверенный и свободный, случайно заглянул в ее дом в поисках послеполуденной прохлады.

Кухня была напоена ароматом лилий. Полюбовавшись цветами, которые показались ей сотканными из прозрачной лунной белизны, Дорис отнесла букет на веранду.

Потом вернулась на кухню, припоминая, куда же могли спрятаться нужные ей бокалы. Просияла – вспомнила. Приставила табурет, потянулась и достала с самой верхней полки резного кухонного шкафчика пару высоких хрустальных фужеров, покрытых тонкой изморозью гравировки. Пожалуй, эти элементы красоты, так редко вспоминаемые ею в кружении обыденной жизни, порадуют утонченный вкус мистера Тайлера. Вполне довольная собой, Дорис слишком резко повернулась, чтобы спуститься с табурета, и пошатнулась. Быстро выпрямившись, она попыталась сохранить равновесие, но перед глазами все поплыло и табурет ушел из-под ног. Только успело ухнуть вниз сердце.

– Дорис!..

Ей очень повезло.

Стив, с середины коридора увидевший, как она шатается, взмахивая зажатыми в руках бокалами, в два прыжка преодолел разделявшее их пространство. И подхватил ее почти у самого кафельного пола.

Дорис всхлипнула от испуга и спрятала лицо на его груди.

– Дорис, милая, с тобой все в порядке? Ты не ушиблась? – Он немного отстранился и внимательно всматривался в ее лицо.

– Голова закружилась, – понемногу приходя в себя, пробормотала Дорис. – Теперь уже лучше.

– Что с тобой, тебе плохо? – Стив осторожно поднялся и бережно усадил Дорис на стул.

В его глазах было столько неподдельной тревоги и нежности, что Дорис захотелось снова сбежать. Только сил пока не было.

– Знаешь, пожалуй, я сегодня переусердствовала с уборкой, – призналась она. – Нужно было затащить коробку на чердак, а там так жарко.

– Почему же ты не попросила помощи? – Стив говорил об этом как о чем-то само собой разумеющемся. – Женщина не должна таскать тяжести.

– А кто за меня будет это делать? – Дорис независимо дернула плечом. – И к тому же до сих пор я неплохо справлялась сама.

– Несомненно. Но теперь у тебя нет такой необходимости. – Стив поднялся. – Впрочем, если ты хочешь падать от перенапряжения в обмороки, это твой выбор, – сухо закончил он.

Дорис прикусила губу. Как-то глупо получилось. Он ей помог, а она вместо «спасибо» принялась тыкать ему в нос своей независимостью. Мол, и без вас хорошо живем. Вот лежала бы сейчас на этом кафельном полу с разбитой головой, сразу бы понадобилась и помощь, и участие. Ей отчаянно захотелось загладить неловкость, но ни одной светлой мысли о том, как это сделать, не пришло в голову.

– Стив, – произнесла она как можно беззаботнее, – а как там наше вино?

– Я это выясняю. – Он внимательно рассматривал темную бутылку. – Удивительно, но она цела.

– Ты что, бросил ее на пол? – недоверчиво спросила Дорис.

– Ну да, – пожал плечами Стив, – а как бы я иначе тебя ловил. Хорошо, что в коридоре такой мягкий ковер. Печально было бы помыть пол «Шато де Траси» семьдесят пятого года.

Дорис подошла к нему, помешкала мгновение, а потом осторожно прильнула к нему, обняв сзади его спину.

– Спасибо, что поймал меня, – поцеловала сквозь рубашку твердую прямую спину, – спасибо, что принес все эти чудеса. И цветы, и пасту, и вино. После моей выходки в кафе я думала, что ты больше не захочешь меня видеть.

– Ну да. А также слышать и обонять. И осязать.

Последнюю фразу Стив произнес таким многозначительным тоном, что Дорис зарделась и едва ли не отпрыгнула от него.

Он повернулся к ней, вопросительно поднял бровь, насмешливо улыбнулся. Потом сделал широкий жест в сторону веранды.

– Дамы приглашаются к столу.

Дорис поспешно проскользнула вперед, все еще сжимая злополучные бокалы. Больше всего на свете она хотела сейчас оказаться где-нибудь далеко-далеко и чтобы ни одна мысль о мистере Тайлере не вздумала появиться на горизонте ее измученного сознания.

За весь вечер Стив не сделал ни единого намека на желание близости, ни одного напоминания о той безумной ночи. Он был насмешлив и умен. А еще необычайно внимателен к Дорис, к ее интонациям и жестам. Иногда она начинала фразу, замолкала, пытаясь подобрать слова, чтобы точнее выразить свои мысли, а Стив ее заканчивал. И так метко, что Дорис или ошарашено молчала, или от души смеялась его необычным и точным замечаниям. Он был интереснейшим собеседником. Когда Стив начинал говорить, его хотелось слушать, ловя каждое его слово. При этом он умел равно интересно рассказывать и о тонкостях бизнеса, и о традициях народов мира.

– Натадакимас, – говорил он, склоняя голову.

– Что ты сказал? – переспрашивала Дорис, улыбаясь и уже предвкушая какую-нибудь необыкновенную историю.

– Натадакимас, – серьезно повторял Стив. – Я принимаю. Так говорят в Японии перед трапезой. Я готов. Я принимаю эту еду и то, что она несет.

– Это вместо «приятного аппетита»?

– Не совсем. «Приятного аппетита» – это пожелание кому-то, а «натадакимас» – это как волеизъявление, принятие ответственности.

– Стив, тут что-то не так. – Дорис внимательно разглядывала кусочек пиццы, который собиралась отправить в рот. – Я ведь и так несу ответственность за то, что я ем. Я же в своем уме. Зачем же мне еще и говорить об этом.

Стив покачал головой:

– Вместо того чтобы спорить, просто попробуй сделать так.

Дорис непонимающе подняла брови.

– Хорошо, давай по порядку. – Стив подтянул одну из ближайших розовых гроздьев. Цветы зашуршали, несколько круглых лепестков упало на стол. – Посмотри на эту ветку. Какая она? Чем пахнет? Какова на ощупь?

Дорис нерешительно дотронулась до махровой шапочки цветка. Втянула носом воздух. Замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Потом осторожно оторвала один из лепестков и отправила его в рот. Пожевала. И улыбнулась.

Стив внимательно следил за ее манипуляциями, любуясь естественной грацией ее движений. Она так искренне и серьезно подошла к игре, которую он предложил. Удивительная девушка!

– Обязательно говорить о своих ощущениях? – спросила она.

– Нет. Главное, уловить сам механизм познания, принятия мира.

– А теперь проделать то же, только с едой?

Стив кивнул, наполняя бокалы темным густым вином.

– Если хочешь, можешь попробовать вот с этим. Только скажи вначале «я принимаю».

Дорис осторожно взяла бокал. Вдохнула немного терпкий аромат, поймала рубиновой влагой лучик вечернего солнца, закрыла глаза, ощупывая бокал кончиками пальцев.

– Натадакимас, – наконец сказала она, и это слово прозвучало почти как заклинание, обращение к духу виноградной лозы, спящему в ее бокале. Она отпила, раскатала языком по нёбу тонкую каплю, впитывая ее аромат. Сделала еще один глоток.

– Стив, это самое вкусное вино, которое я когда-либо пробовала.

– Я рад, что тебе нравится. Вино и правда неплохое. Но как тебе это «я принимаю»?

– Забавно, – покачала головой Дорис. – Как будто я не просто пью это вино. Понимаешь, словно я его уважаю и благодарна ему. Немного странные мысли по отношению к еде, правда?

– Может, и странные. Только мне иногда хочется сказать «я принимаю» не только еде, но и чему-нибудь другому, тому необычному, что дает мне мир. Я уважаю этот дар и благодарен ему. – Стив улыбнулся и пожал плечами. – Хотя, если честно, желания сказать миру «натадакимас» у меня не было уже давным-давно. – Он пристально посмотрел на Дорис, которая заерзала под его взглядом, и усмехнулся краешком губ.

– Ты удивительный, – наконец проговорила Дорис. – Деловой человек, который всю жизнь занимается тем, что вырывает кусок из-под носа у своих менее расторопных собратьев. Такой современный деловой человек не имеет права быть романтиком и философом. Его же просто сожрут.

– Ну, тебя же не сжирают, – ласково усмехнулся Стив. – А чем романтичная учительница лучше, чем философствующий бизнесмен?

Дорис подняла бокал, выражая этим жестом полное согласие с ним.

– А вообще, если сказать честно, бывает очень приятно после всех этих невообразимых гамбургеров, кофе из пластиковых стаканчиков и картошки фри, в которой от картошки сохранилось только название, сесть за стол, сказать «натадакимас» и медленно, с удовольствием приступить к трапезе. – Стив задумчиво разглядывал вино на свет.

– Знаешь, на что это похоже? – Глаза Дорис блестели. – Как будто я получаю от еды не только калории и физическую силу, но я еще и эмоционально отдыхаю. Восстанавливаю душевное равновесие и прихожу в состояние гармонии с собой и с миром вокруг меня. – Уже закончив фразу, Дорис почувствовала легкий диссонанс между тем, что она говорила, и тем, что происходило в ее душе. Гармония и удивительная теплота, переполнявшие сейчас душу, были связаны совсем не с едой. Мало отношения к этому имели и розовые кусты с их тяжелыми пенными ветвями, и закатная мягкость красок сада. Источником всего, что происходило сейчас с ней, был он. Человек, рядом с которым ей хотелось остаться навсегда.

Дорис подняла рассеянный взгляд, встретилась глазами со Стивом. И прочла в его глазах что-то такое, отчего захотелось или немедленно признаться ему в любви (Мисс Кэмпбел, да очнись же!), или сбежать без оглядки. Понимая, что еще немного таких гляделок – и она наделает непоправимых глупостей, Дорис поспешно поднялась из-за стола. Не глядя на Стива, она принялась собирать посуду.

– Дорис, у меня есть с собой фотографии Алжира из моей последней командировки. Хочешь взглянуть?

– Да. Это любопытно, – рассеянно отозвалась она.

– Хорошо, я сейчас достану ноутбук. – Стив поднялся из-за стола.

– Только, пожалуйста, давай смотреть здесь, – торопливо проговорила Дорис.

– Продолжаешь охранять от меня свой ковер… Я хотел сказать, свою гостиную? – усмехнулся Стив.

Мое спокойствие, заливаясь краской, подумала Дорис. Впрочем, вряд ли ее состояние сейчас можно было назвать спокойным. От близости Стива все тело словно звенело изнутри. Сердце колотилось, и все мысли нестройными шеренгами покидали границы ее сознания. Дорис судорожно пыталась зацепиться за какую-нибудь приземленную задачу, типа загрузить посудомоечную машину или смести крошки со стола. Руки послушно выполняли привычную работу, но внимание было устремлено только на него. На Стивена Тайлера. Казалось, он ходит вокруг нее кругами, не приближаясь, но и не давая сбежать. Даже когда отворачивается в другую сторону или, как сейчас, выходит ненадолго, все равно цепко следит за ней. И ждет. Чего?