Текст книги "Дик (СИ)"
Автор книги: Элен Форс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– ВЫ кто? – голос Димы гремит на всю комнату, я отчетливо чувствую как в нем закипает злость, а мне неожиданно становится смешно до слез. Приходится прикусить щеки, чтобы не рассмеяться. Ну почему жизнь играет со мной?
– Я Дик. – представляется Веня, а мне все больше хочется смеяться, потому что над головой Димы нависло уже паровое облачко, из его ушей так и прет пар. Он ничего не понимает. – Ты не поднимала телефон и я испугался.
– Лина, их что, двое? – на Диму даже становится больно смотреть. Я поправляю платье, спохватившись, что так и сижу в трусах на кровати.
– Веня, все хорошо, я специально отключила телефон, чтобы никто не мешал. – я поднимаюсь с кровати и обхватываю свои плечи. Подаю Диме одежду, чтобы он мог одеться и пытаюсь объясниться: Это старший брат Дика.
– А какого хера он к тебе пришел? – Романов пытается прожечь во мне дыры своим взглядом. Он винит меня в этой ситуации, чувствую это. Веня же наслаждается ситуацией, прямо-таки упивается злостью незнакомого ему мужчины.
Действительно, зачем он пришел? Ну не отвечаю я ему, и что? Мы не в тех отношениях, чтобы я вообще вела с ним общение. Меня это настораживает. Даже если он подкатывает ко мне свои яйца, он имеет право вот приходить ко мне домой.
Перевожу взгляд на Дика, но тот лишь ухмыляется, я знаю эту пошлую улыбку. Визитную карточку их дикого семейства. Хотелось бы мне посмотреть на отца, который зачал таких деточек, сам Дьявол, наверное.
– Веня, ты немного не вовремя. – все же произношу я, стараясь понять охватившее меня чувство. Разочарование или радость? Выяснять отношения сейчас не уместно и не правильно, нужно просто выставить Веню и успокоить Диму.
– Немного, блядь? Немного? – Романов переходит почти на крик. Даже кривлюсь от высокий нот в его голосе. Его член так и оттопыривает трусы, мне даже неловко смотреть на него. – Пошёл вон, такой же неадекватный, как и его братец. Просто семейство извращенцев!
– Мы гордимся этой семейной чертой. – спокойно отвечает Веня, он, как и младший брат любит язвить и шутить на грани, доводить человека до бешенства. – Я бы оделся на Вашем месте, девушка явно не настроена на интим. И вряд ли была.
Мне хотелось провалиться, исчезнуть и не участвовать в этом разговоре.
– Ах ты, с…
За столько лет дружбы я ни разу не видела Диму раздражённым и не подозревала, что он может быть таким. Он кинулся на Веню, как разъярённый бык, просто сбивая его с ног и переворачивая вазу на своём пути. Мужчины с глухим грохотом упали на пол, перекатываясь по осколкам, не чувствуя боли и не замечая моих воплей.
Мои попытки их разнять были безуспешны. Они как два льва вцепились в друг друга и наносили неумолимые удары, круша все в моей комнате. Мне оставалось только умолять их прекратить, пытаясь оттащить друг друга.
– Дима… Веня… – я только и делала, что кружила вокруг них и причитала.
– Интересный тройничок.
От этого голоса у самого уха у меня потемнело перед глазами, на лбу тут же образовалась холодная испарина. Его запах меня парализовал.
Пьяный Дик стоял позади меня, у него был ясный взгляд и насмешливое выражение лица, только запах виски и лайма выдали его состояние. Рассмотрев моё выражение лица и, судя по всему, удовлетворившись увиденным, Дик младший быстро вклинился между мужчинами, которые даже не заметили его присутствия. Ему не составило труда их разнять и между делом заехать Диме по рёбрам, как бы случайно.
У Вени была разбита губа и порвана рубашка, но в остальном он держался бодро. Для айтишника он вообще был слишком красивым и мускулистом, просто исключение из правила. Дима, который так и стоял в трусах, от чего он выглядел более жалко, был цел и не вредим. В его глазах я читала неукротимую ненависть и презрение. Он одарил меня таким взглядом, что я задохнулась от чувства вины. Из-за меня он был втянут в этот цирк. Не хватало верблюдов и клоунов с шариками. Был бы полный комплект.
Мне было стыдно перед ним за происходящее, но моей вины в этом не было. Я никого не звала сюда, не организовала эту оргию.
Глаза Дика искрятся, в них что-то нездоровое. Он нюхом ищейки разгадывает загадку, словно знает что-то чего не знаю я. От него ничего не укрывается, даже на брата он смотрит с некоторым осуждением. При этом он стоит впереди меня, немного укрывая от мужчин.
– Граждани мужчины, все свободны. – командует он так, словно имеет право приказывать им. Будто он муж, который застал жену с любовниками, и теперь прогоняет их, чтобы наказать ее. При мысли о наказании я предательски увлажняюсь. Мой пошлый мозг все коверкает и вырисовывает фильм «Пятьдесят оттенков серого» и Дика с плеткой в главной роли. Моя реакция на этого человека низменная и неправильная.
Дима, который далёк от событий этой недели, уже вообще не может понять что происходит. Он так жалок и потерян, унижен и покинут. Еще несколько часов назад, он, успешный столичный юрист, шёл к девушке, чтобы хорошо поужинать и может быть потрахаться, а сейчас его выставляет вон противный ему мужик в трусах.
Я бы вставила хотя бы слово, но Дик ведёт себя так, словно мы у него дома, не дает и шанса открыть рот. Испепеляет. Он превращается из веселого Дика в опасного и раздражённого, такому страшно перейти дорогу.
– Веня, давай завтра поговорим, спасибо что проверил Лину. – он говорит это так буднично, так просто, а я ничего не понимаю. Словно в сербском арт хаусе. Остановите события, я не успеваю за сюжетом. – Димочка, еще раз снимешь штанишки в присутствии Майоровой, я тебе член отстрелю.
– Дик! ТЫ…
– Рот закрой. – резко обрывает он, и я закрываю рот, клацая зубами, обрывая моё возмущение. В его глазах мелькает что-то недоброе, чего я не замечала раньше и мне от этого совсем становится не по себе. Дик снова переводит глаза на Романова и рявкает: Вон, я сказал!
Дима ошалело выпучивает глаза и поворачивается ко мне, чтобы я, как хозяйка квартиры, приняла решение и сама определила кому находиться в этой квартире, а кто пошёл вон. Но в этот момент, когда наши глаза встречаются, я отчаянно краснею и язык прилипает к небу, не могу выдавить и слова. Мне трудно говорить, когда рядом стоит этот отвратительный алкоголик, чьи руки уже были во мне. И они прекрасны. Только от его этого «рот закрой» трусы стали не просто влажными, они стали абсолютно мокрыми, словно я в них плавала в речке.
Если в душе еще и происходила борьба, то на моем лице уже отобразились все эмоции. На лбу все написано. Я плохой и человек, и чувствую себя отвратительно.
Дима разочаровано покачал головой и стал одеваться.
– Прости. – прошептала я, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить ему все. А что я могу ему объяснить, как рассказать все свои чувства? Если говорить коротко, то получается отвратительно пошло. Вчера мне отказал Дик и сегодня я решила переспать с тобой?
Чтобы достучаться до него мне придётся начать с чертового лагеря и рассказать, как все мои отношения заканчивались из-за того, что парни тупо хотели секса, а я не хотела их. И только от одного мужчины я схожу с ума и кусаю губы до крови, от одного его «Рот закрой». И сегодняшней день подтверждение, в моем мозгу что-то сломалось и я испорченная. Извращенка. Такая же, как Дик.
– Ты просто двуличная. – прошипел он, совершая резкие движения, пропитанные злобой. Он натягивает брюки и рубашку, которые недавно откидывал в сторону с блаженным видом. – Шлюха в маске праведной монашки.
Дик достаёт из кобуры пистолет и снимает его с предохранителя, щелчок заставил всех присутствующих вздрогнуть. Дима замер и уставился на дуло пистолета, направленного на него.
– Ну беги, сука. – прорычал Дик с оскалом на лице. Другу моего детства не нужно было повторять, он подхватывая остатки своих вещей и бежит в коридор, как трусливая гиена. Мне оставалось только провожать его взглядом и молить Бога, что мне представиться шанс объясниться перед ним.
Мама убьёт меня. Не простит этого.
– Спасибо, что помог. – сказал Дик. Веня с улыбкой же отсалютовал брату и пошёл на выход, бросая у самой двери:
– Не забудьте дверь потом закрыть!
Все это время я стояла рядом с ним, ощущая исходивший от него жар, не касаясь. С уходом Вени и Димы образовалась звенящая тишина и гнетущее напряжение. Мне было неловко и странно. Сердце болезненно выбивало чечётку. Мне хотелось чтобы он первый заговорил, но он лишь молча убрал пистолет и оттолкнул обломки пуфика.
– В чем тебе помог брат? – не выдержав молчания, спросила я.
– Не дал Диме тебя трахнуть.
– В смысле?
– Ну ты предложила ему встретиться и отключила телефон. Ясен хер, ты с ним не хинкали есть собралась. – на его губах заиграла самодовольная улыбка. Так и хотелось стереть с его лица это чувство превосходства. Его брату хакеру не составляет труда следить за моим телефон, и это пугает, что еще он читает и смотрит? – Я не успевал к тебе, попросил подстраховать брата. Вдруг ты не купила смазку, а на сухую секс отвратителен. Он бы отбил у тебя желание трахаться на всю жизнь. Я не мог этого допустить!
– Дик. Ты охренел? – я взвываю, ударяв его. Клянусь, убью. Нет сил больше терпеть его выходки. Он лишь смеется надо мной. Этот человек не бывает серьезным. Перехватывает руки и притягивает себе, его лицо меняется и становится серьезным, как несколько минут назад.
– Я решил, что твоя девственность принадлежит мне.
– Моя девственность принадлежит мне! И я сама решу с кем заниматься сексом, а с кем – нет! Дима мне вот нравится больше. – кидаю вызов Дику, хочу потрепать ему немного нервы. Хотя внутри меня все ликует. Он пришел ко мне, он ревновал меня, чтобы он не говорил.
– Может быть мне его догнать? Вернуть, чтобы он закончил начатое? – прикосновения Дика совсем не нежные и не похожие на Димины. Он не осторожничает и не церемонится, запускает руку под платье, разрывая платье по шву, оголяя мои ноги, бедра и попу. Треск ткани заполняет всю комнату, от этого звука каждая мышца моего тела напрягается.
Дик силой переворачивает меня спиной к себе, прижимает к себе, целуя в шею и поглаживая внутреннюю сторону бедра. После чего он отстраняет меня, перехватывает руки и шлепает по попе. Звонкий хлопок меня выводит из состояния эйфории, я пытаюсь отодвинуться, но Дик продолжает удерживать и шлепать. Его шлепки отнюдь не игривые, не похожие на шутливые.
– Догони! – хриплю я, из моих глаз брызжут слезы больше от обиды, чем от боли. – Я соскучилась по нему.
– Не дождёшься, маленькая сучка. Даже не шути так! – холодно чеканит Дик, нанося новый удар, от чего мои ноги подгибаются и я животом ложусь на кровать. Мои руки сдавлены его сильной рукой, тело зажато между ног. Не могу пошевелиться, это унизительно. – Сразу же побежала раздвигать ноги перед другим? Как ты вообще до сих пор девственница?
Пальцы Дика отодвигают в сторону кружевную ткань трусов, грубо проникая пальцами в меня. Я отчаянно пытаюсь отодвинуться, но Дик перемещает руку с моих рук на волосы, накручивает пряди вокруг своей кисти, заставляя прогнуться.
– Девственницы так не мокнут… – его голос забирается мне под кожу. У меня не хватает сил устыдиться своему развратному возбуждению, то как моё тело реагирует на него. Я и вправду теку слишком обильно, измазывая плед.
Я поражаюсь сама себе, меня не обижает его грубость, наоборот, как шлюха завожусь, кусаю губы, всхлипывая, балансируя на грани, готовая потерять сознание. Ягодицы горят, вибрируют от его прикосновений.
– Так мне догнать его… – Пальцы Дика замирают, не доставляют мне желаемой разрядки. Он хочет, чтобы я подключилась к его игре.
– Нет. Нет, нет! – почти кричу я, не желая, чтобы он останавливался.
– Тогда чего же ты хочешь?
– Ммм. – трудно сосредоточиться, формировать мысли, когда тебя заполняют три пальца, повторяющие ритмичные фрикции. – Тебя…
– Меня сегодня ты не получишь, ты наказана!
Даже вздрагиваю от его заявления, что он придумал, какое наказание? Он шантажирует меня сексом?
Внизу живота все сжимается, я почти готова к оргазму, издаю протяжный стон.
Но Дик отстраняется от меня, напоследок последний раз шлепая по попе. Я оборачиваюсь, разочаровано глядя на него. Глаза Дика лихорадочно блестят, на губах играет улыбка, ямочка на щеке придаёт ему даже милый вид, а мне придушить хочется этого самодовольного мужлана. Он демонстративно облизывает свои пальцы, которые побывали во мне. Ему доставляет особое удовольствие моё раскрасневшееся лицо, полное желания.
Сглатываю от этого зрелища, мне становится нехорошо. Между ног все пульсирует и требует заполненности. Облизываюсь, глядя на него. Хочется опустить руку с разбухшему бугорку и завершить начатое.
– иди в душ, смой с себя прикосновения своего дружка. – спокойно говорит он. – Чтобы я не чувствовал на тебе его запаха. Потом оденешься и поедешь ко мне.
– Зачем? – ничего не понимаю, поднимаюсь на непослушных ногах, пытаюсь удержаться прямо.
– Во-первых, я не буду тебя здесь трахать, мне противно. А во-вторых, если твои мозги вообще расплавились – по Москве ходит маньяк, желающий поиметь тебя. Может быть, это даже твой Димка Романов!
Дик снова шлепает меня и я послушно лечу в ванну, торопливо снимая с себя обрывки платья и становясь под тропический душ. В зеркало напротив душа видна моя красная попка, которая продолжает жечь от его прикосновений. Все тело горит, словно его натерли красным перцем. Ледяная вода не успокаивает, только разжигает, подстёгиваете еще больше.
Я еле удерживаюсь от мастурбации, мне невыносимо хочется разрядиться. Прислоняюсь лбом к холодной плитке, сжимая ноги.
Из душа я вышла в махровом халате, который мне подарила Мама на Новый год, не разу его не надевала, слишком жаркий для меня. Но разгуливать перед Диком голой совсем не хотелось, было стыдно, даже несмотря на то, что его пальцы побывали во мне дважды. Вспоминая его пальцы, я тут же вспыхиваю до корней волос.
Дик сидит у меня на кухне, налив себе кофе, чувствуя себя хозяин и ни чуть не стесняясь. Я все еще чувствую пары алкоголя вокруг него. Запах кофе не перебил перегар.
– Почему ты передумал? – спрашиваю я, неожиданно даже для себя собой, осознавая, что мне хочется услышать правду. – Ты же не любишь девственниц?
– Решил изменить своим принципам, узнать, что это такое, – Дик хватает за поясок халата и рывком усаживает меня к себе на колени, развязывая тугой узел и обнажая меня.
– Нет, я …
Дик накрывает мою грудь шершавой ладонью, не сжимая, а лишь демонстрируя, что он может это сделать, что я оголена и доступна для него.
– Тебя никогда не тискали? Не верю… – он продолжает поглаживать моё распаренное тело, местами еще мокрое после душа. Ему с легкостью удаётся вновь завести меня, вернуть ощущение неконтролируемого желания.
Бывшие парни забирались мне под лифчик, пытались ласкать, но я всегда уворачивалась, не давала себя. Никогда не трогал меня так, словно у него на это было на это разрешение. Дик был необуздан, его дыхание опаляло мою шею и щеку, я отчетливо чувствовала запах кофе с коньячком.
Чувствую, как его орган тоже приходит в боевое действие и упирается мне в попу. Даже специально еложу на нем, в надежде спровоцировать этого мужчину на секс. Даже опускаю руку, провожу по его джинсам, поглаживаю бугор.
Дик хрипло смеется.
– Нет, Лина, я не буду трогать то, что готовилось для другого… Это будет твой урок. Тебе придётся хорошенько потрудиться, чтобы загладить свою вину передо мной.
– Я не в чем ни виновата!
– Женщины всегда ни в чем не виноваты! Иди собирайся, а то я кончу сейчас прямо себе в штаны. – Я снова остаюсь разочарованной и не удовлетворённой. Приходит слазить с него. Дик решил свести меня с ума. – Твоё заявление кстати порвано и выброшено, завтра ты возвращаешься на работу.
Так чего я хочу? В голове все спуталось, все чувства смешались, ничего не разобрать.
Всю ночь и утро я обдумывала свой уход и, как буду работать в душном кабинете офиса, как выйду замуж за парня, которого выбрали для меня родители. Проживу долгую и унылую жизнь… Могла ли я предположить, что Дик, холодный и бесчестный упырь, ворвётся ко мне домой, чтобы защищать мою девственность, как самый настоящий рыцарь. Даже дуется теперь как ребенок.
Раскатывать губу рано, поддаваться мечтам, что с этим человеком могут быть какие-то отношения, не просто секс, от этого человека можно ожидать что угодно. Он может гнаться за мной, а когда догонит и получит желаемое – потеряет интерес.
– И мы поедем сейчас к тебе? Будем спать рядышком, подоткнувшись одним одеялом? – я подтрунивала над Диком, обуваясь и рассматривая его идеальный пресс, прорисовывающийся даже через ткань футболки. Все таки во многом он оставался для меня загадкой.
Я никогда не спала с мужчиной в одной постели, какого это – засыпать и просыпаться рядом? По-моему, я уже поплыла, растеклась перед ним, поддалась своим фантазиям.
Дик в ответ лишь двусмысленно усмехается, не говоря ни слова. У него явно своё видение этого вечера и ноги, и зная Дика, ночь обещает быть томной.
Комната наполняется знакомым рингтоном, мой телефон разрывается, кто-то очень хочет поговорить со мной. Мне совсем не хочется нарушать наше единение с Диком, но абонент и не думает прекращать вызов, приходится все же открыть рюкзак и достать из него телефон.
Неизвестный. Поднимать совсем не хочется, но мало ли что.
– Алло, да! – в моем голосе столько раздражения. Кто может додуматься звонить в это время? На подсознании даже возникает образ недовольного Димы, выкрикивающего проклятия мне.
– Ангелина? – мелодичный женский голос немного успокаивает меня. Приятный московский говор.
– С кем я говорю? – прижимаю телефон к уху и трясу ключами, показывая Дику, что я готова, уже можно выходить. Он открывает входную дверь.
– Не важно, милая. У меня есть кое-что для тебя, пусть твой друг возьмёт коробочку у двери… – я замираю, не решаюсь даже звука издать. Сначала мне кажется, что я ослышалась, у меня галлюцинации, но Дик, увидев что-то у входа, неторопливо наклоняется и хмуро смотрит на небольшую подарочную коробку с красным бантом у входной двери. Он не слышит разговора, не знает, что кто-то следит за нами.
У меня холодеет внутри все, зрачки расширяются. На той стороне телефона томно смеются.
– Кто ВЫ? – кричу я, чувствуя нехорошее. Дик поднимает на меня глаза и показывает на телефон, я догадываюсь, что нужно увеличить громкость, чтобы он мог слышать говорящего. Как настоящий следователь Дик быстро ориентируется, чувствует неладное.
– Это сейчас не важно, ангелочек. Открой подарочек, тебе понравится его содержимое. – у женщины очень необычный голос, таким голосом обычно говорят в службе секса по телефону. Каждый звук наполнен томностью. Он обволакивает, от него пахнет развратом. Трудно определить сколько этой женщине лет, она не девочка уже, может быть ей за тридцать, может быть больше.
Дик достал свой телефон и поставил аудиозапись, чтобы сохранить разговор. Одной рукой он срывал бант, чтобы увидеть содержимое коробки.
– Что Вам от меня нужно? – мне хочется продлить наш разговор, выудить побольше информации.
– Чтобы ты исполнила своё предназначение, Девственница. Не забывай, мы следим за тобой. – с этими словами она отбилась. Вместо гудков я услышала противный голос автоответчика «Данные абонент не обслуживается.»
Руки дрожали, в них телефон ходил ходуном. Казалось, что я вот-вот его уроню. Я смотрела на коробочку в руках Дика, желая выбросить ее не открывая, сбежать отсюда. Какой из меня получится следователь, если я такая трусиха?
Дик откинул крышку, открывая нашему взору содержимое коробки. В ней лежала пухлая пачка фотографий и красный лифчик, тот самый, в котором я была в свой первый рабочий день и который был на жертвах в цветочном магазине.
Дыхание сперло. Я кинулась в комнату к комоду, чтобы найти такой же, мой. Я была в шаге от истерики, выбрасывая вещи на пол, пытаясь удостовериться, что мой на месте.
Все моё нижние белье было разбросано по полу квартиры, тонкие стринги и хлопковые трусики валялись повсюду.
– Лина! – голос Дика был достаточно напряжённым, он все еще был в коридоре, разглядывал фотографии.
– Дик! Его нет! Слышишь, лифчика нет! – меня трясло и я отказывалась верить в происходящее. Эта история набирала обороты, и уже не оставалось сомнений, что они придут за мной. Они ищут меня.
Он подошёл ко мне, продолжая держать в руке пачку фотографий. Его лицо не вселяло в меня уверенности, оно было растерянное. Дик обвёл комнату взглядом, словно проверяя – могла ли я пропустить красную ткань.
То, что в коробке был именно мой лифчик могло значить только одно – они были здесь, они были в моей квартире, копались в моих вещах. Маньяк, разгуливающий по улице и убивающий женщин, был в доме, где я чувствовала себя защищённой… Мне не хотелось находиться тут и минуты…
Дик обнял меня, прижимая к себе и передавая своё тепло. Меня это успокаивало, нервная дрожь стала постепенно отступать.
– Бояться, это нормально. Слышишь? – тихо сказал он. – Нам придётся вызвать сюда криминалистов.
– Не хочу, пожалуйста… Не хочу чтобы кто-то знал… Не хочу, чтобы кто-то еще рылся в моих вещах!
– Тебе нужно взглянуть. – Дик протягивает стопку фотографий, на которую мне совсем не хочется смотреть. Если это напугало его, то что почувствую я, глядя на них?
В стопке было больше пятидесяти фотографий. Перед глазами все стало расплываться.
– Невыносимо здесь находится! – я отодвинулась от Дика, отходя от него на несколько шагов и вытирая тыльной стороной руки слезы. – Умоляю, давай уйдём из этой квартиры.
Меня трясло и мне было душно, казалось, что одежда сдавливает тело, вытесняя кислород. Меня знобило. Бросало в жар. Я впадала в истерику. Казалось, что из любого шкафа может выбраться Некто, чтобы нанести по мне удар.
Дик согласно кивает и помогает мне выйти в коридор, закрыть дверь на ключ, он перехватывает пачку фотографий, который валятся из моих непослушных рук.
Только на улице мне становится легче, удаётся вздохнуть полной грудью. Кровь поступает к голове, и я начинаю лихорадочно соображать.
На фотографиях была я на протяжении последних девяти лет, с самого чёртого лагеря. Там была я в розовом купальнике с Ритой, той самой, с которой я была в лагере. Другие фотографии относились к более позднему времени: я на выпускном в школе, в университете, на свидании… их было много и все они снимали меня в самые интимные моменты. Последние из них были сделаны сегодня, на них была я и Дима, танцующие. Кто-то сделал эти фото в моей квартире меньше часа назад.
– Я попрошу Рената приехать, мы обыщем все сами. Никто ничего не узнает. Тебе нужно сейчас успокоиться и подумать, кто мог пробраться к тебе домой, не взламывая дверь. Ты давала кому-нибудь ключи?
Мозг лихорадочно перебирает все возможные варианты. Ни у кого кроме меня и родителей нет ключей от квартиры. Соседям я никогда не оставляла дубликат. Ни одного подозреваемого.
Дик набирает номер Рената в телефоне и звонит ему, он бросает ему три предложения, одно из которых состоит из моего адреса и отбивается. После чего он подходит ко мне и обхватывает ладонями лицо, невыносимо долго всматривается в него и вгрызается в мои губы. Его язык проникает все глубже, заключает мой рот в плен, подчиняет разум, дурманит. Разве может быть поцелуй таким развратным и возбуждающим?
