Текст книги "Дик (СИ)"
Автор книги: Элен Форс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Еще раз смотрю на тело, покрытое коркой кровью и облепленное опавшими листьями. Трудно сказать уверенно спустя девять лет – похож или нет.
– Комплекция похожа, рост… лица не рассмотреть… не могу сказать с уверенностью на сто процентов.
– Значит он. – убеждённо говорит Дик, кидая мне еще одну папку. – Слишком много совпадений. И вскрытие и фото в таком качестве преднамеренно, кто-то заметал следы.
После его слов я в страхе оглядываюсь, ожидая увидеть пол отдела, следящих за нами.
– Думаешь, они заодно?
– Уверен. – отвечает Дик. – У тебя в руках папка про девочку, которая убила соседку и повесилась. Нафоткай дело, потом посмотрим.
Я послушно открываю папку, смахивая комки пыли и приступаю к своему поручению, параллельно скользя взглядом по тому, что там. Несколько фотографий жертв – девушек. Достаточно красивых. При виде закаменевших, неживых лиц испытываю немой ужас.
Отчеты вновь скупы на информацию. Просто фамилии и очевидные факты, нет никаких протоколов допросов свидетелей, почти ничего. Из того, что есть в этой папке нельзя ничего выжать. Дик прав, кто-то намеренно скрывает информацию.
– Ты сказал, что с девушкой с ресепшена говорил о лагере, что она рассказала?
– Что слышала о таком, а сейчас здание заброшено, принадлежит кому-то из администрации. Раньше там отдыхали дети богатеем, но после того как наркоманка поубивала там девчонок, лагерь прикрыли. Еще говорят, что там царил разврат, девушки так и ездили в местную больницу для прерывания беременности.
Отвожу взгляд, вспоминаю, как мою соседку трахали сразу несколько парней. Зрелище не для слабонервных. В этом не было ничего эротичного, это напоминало экзекуцию, чистое насилие.
– Я все отфотографировала. – выдавливаю тихо я.
– Хорошо, давай мне сюда, я уберу их на место – не хочу светить, что именно мы смотрели. – Дик убирает папки по местам и вытягивает самую толстую папку. Счастливо трясёт ей передо мной. – Это дело местного маньяка, оно так и не раскрыто. Сделаем вид, что приехали по его душу.
Бессонная ночь. Перелёт. Страстное заселение. Облом. Сцена ревности. Пыль в архиве.
Я выдохлась. Устала. Хочу спать. Перечитываю вдоль и поперёк все, что было в папках, чтобы найти любую ниточку. Параллельно вбиваю имена в интернете. Ищу зацепки, может что кто писал?
Дик сдал машину в мойку, захотел почистить свою ласточку. И теперь она блестела и сияла.
Женщины при виде его рядом с кабриолетом чуть ли сами не подходили к нему познакомиться, и их не останавливало, что рядом сижу я. Либо я была так безлика, либо Дик был так притягателен…
– Давай здесь остановимся. – Дик сворачивает к съезду у самого серпантина. – Хочу кое-что попробовать.
– Скоро стемнеет, может имеет смысл проехать серпантин до захода солнца? – говорю я, почти засыпая.
– Может быть. – тихо тянет он, паркуюсь и отстегивая ремень. – Но я уже говорил тебе, что хочу посмотреть, как твоя попка будет елозить по коже этого салона. Ради этого я даже оплатил чистку салона. Лично контролировал, чтобы все отдраили и ты могла не беспокоиться…
Сон улетучивается; словно и усталости не было. Вспыхиваю по щелчку пальцев.
Я такая грязная и порочная, как шлюха уже готовая ко всему.
Дик даже не притронулся ко мне еще, а я уже вся влажная, теку для него. Задыхаюсь от жара, сжирающего меня, делающего пластилиновой. Джинсы неприятно сдавливают все тело.
С моих губ уже срываются стоны от накатившего возбуждения. Еложу по кожаному сиденью, как этого и хотел Дик, пока еще в трусиках, но это не долго продлится.
Дик паркуется на съезде, скрытом ото всех каменистым выступом и зеленью. Нам открывается прекрасный вид на Чёрное море, но словно не замечаю этого. Мои мысли заняты совсем другим. Меня даже не заботит то, что нас могут увидеть.
– сиськастая. – голос Дика щекочет моё ухо. Я словно села на американские горки и теперь приближаюсь к чертовому колесу. Сердце бьется как сумасшедшее, а грудь распирает от нахлынувших эмоций. Готовлюсь спуститься на скорости вниз головой…
В этом отвратительном, даже немного оскорбительном прозвище столько нежности, что я мурчу. Пусть называет. Я горжусь своей грудью, которая сейчас набухла от сладостного томления.
Падаю назад, вслед за сиденьем, которые он так резко опустил. Дик подминает меня под себя, располагаясь между моих ног. Его руки нетерпеливо забираются под мою футболку, судорожно нащупывая грудь, которая рвётся из лифчика к нему навстречу. Так и просит его ласки.
Мне остается только облизывать пересохшие губы.
Он грубо, как голодный зверь, сдирает лифчик с меня, превращая дорогую, кружевную ткань в бессмысленный набор тесёмок. Отбрасывает его за ненадобностью, мой лиф сразу же виснет на дереве, как улика того, что здесь произойдёт. Он как белый флаг моей капитуляции.
Вслед за лифчиком висеть на дерево отправляет моя футболка. Лишаясь одежды я обретаю свободу, меня словно освобождают от цепей. Сразу же становится дышать легче, но одновременно с этим меня словно поджаривают на костре. Языки адского пламени лижут моё тело.
Дик так близко, он совсем рядом. Сейчас он только мой.
Чувствую его стальные мышцы, которые соблазнительно перекатываются при каждом движении. Нерешительно глажу их, чувствую исходящую мощь. Кажется, что он годами пытал своё тело тренировками в спортзале, превращая себя в греческого Бога, но я знаю его. Единственный спорт, который он признаёт – секс. Эти тренировки он никогда не пропускает.
Он родился таким.
Мужчина покрывает моё тело поцелуями, ставит печати, отмечая, что я принадлежу ему. Он нетерпелив, не сдерживает себя и не старается быть аккуратным. Дик прикусывает мою кожу, сдавливает зубами нежную плоть, оставляя засос.
Я прижимаю его к себе сильнее, впиваюсь ногтями в его спину, оставляю красные полосы. Мне мало его диких ласк, жажду ощутить его в себе. Чувство незаполненности распирает меня. Нежные складочки недовольно вибрируют, чувствую его член через ткань. Моё тело хочет его.
Остаюсь в одних трусах перед соблазнителем, готовая податься пороку и последовать за ним куда угодно, хоть на край света. Я душу готова продать лишь бы это не прекращалось.
– Как же я хочу тебя. – он отодвигает промокшие насквозь трусики и раздвигает мою плоть, пробираясь внутрь. Слегка натягивает кружево, которое застряло между губок и впивается в истекающую соком плоть.
– Да… – у меня плохо получается себя контролировать. Мой крик слышен по всему побережью, на него могут сбежаться люди.
Дику доставляет удовольствие мучить меня. Он играет с моим клитором, как кот с мышкой – загоняет и любуется ее трепыханиями. Когда я оказываюсь на грани, готовая кончить, он приспускает штаны и трется бархатной головкой о мои губки.
Раздвигаю ноги шире, приподнимая таз, стараясь потереться о него. Мои силы на исходе.
– Для девственницы ты слишком не терпеливая.
– Хватит болтать, Дик! Если бы я хотела разводить разговоры, то позвала бы Романова! – притягиваю ладонями его лицо и раздвигаю языком его зубы, приводя пальцами по милым ямочкам, наслаждаясь его вкусом. Дразню его в ответ, чувствую, как член наливается кровью, пульсирует сильнее.
– Маленькая сучка! – Дик входит в меня с одного толчка, заполняет до отказа до самой матки, заполняя пустоту внутри. Меня подбрасывает, хватаюсь за сиденье машины, чтобы не упасть в пропасть.
Небольшая боль, легкое жжение внизу живота – ничто по сравнению с той сладкой пульсацией, которая нарастает, отправляя меня в океан удовольствия.
Дик начинает двигаться медленно, постепенно ускоряясь, наращивая пульсацию между ног. Клитор позорно набух, потираясь о тело мужчины.
Нечто горячее, сексуальное и влажное переполняет меня. Мир взрывается на молекулы.
Оргазм накрывает, заставляя все мышцы моего тела судорожно сокращаться.
– О, Дик! – припадаю к нему, как путник к воде в пустыне.
Подруги рассказывали, что в первый раз больно и неприятно. Я же не почувствовала ничего кроме сладостного наслаждения.
Дик еще двигался во мне, а мне уже было мало. Я хотела его еще, начиная двигаться ему навстречу.
Его тихий смех и улыбка в глазах подбадривали меня.
Он шумно задышал, прикусывая мочку моего уха и заполняя меня своим горячим семенем. Казалось, что внутри меня бьет гейзер.
– Лина.
Наши потные тела скользили по кожаной обивке, оставляя следы слияния наших тел. Мы были переплетены, как единой целое.
Дик сел и стянул с себя джинсы, оставаясь в боксёрах. Его бугристый член стоял по стойке смирно на все готовый, как солдат на построении. Совершенный, огромный.
Я залюбовалась им, следя за его раскачиванием.
– Выходи из машины. – приказывает Дик, покидая кабриолет и быстро оказываясь около меня. Он открывает дверь и помогает мне выбраться. Тело не слушается меня, оно разомлело после оргазма и было так лениво.
Дик прижимает меня к капоту, насильно наклоняя. Разгоряченная грудь с опухшими сосками касается ледяного металла машины. Контраст температур вызывает во мне новую волну желания. Содрогаюсь всем телом, как от удара тока.
Дик захватывает мои руки и зажимает их над моей головой, растягивает моё тело на капоте машине, широко растравляя трясущиеся ноги. Мне неудобно, хочется немного поменять положение, чтобы стало комфортнее, но он не даёт, оставляет как есть.
Конечности немеют в таком положении. Дик хлопает меня по ягодице, шлепок разрывает тишину.
– Чтобы я больше не слышал о других мужчинах. – говорит он, проводя ладонью по моим липким складочкам, которые покраснели, принимая его в себя. Они трудились и заслуживают более бережного отношения, но Дику плевать. Он поглаживает и пощипывает плоть, заставляя извиваться. – Тебя трахать буду только я. Как захочу.
Он проталкивает головку, дразнит меня. Ждёт моего подчинения. Погружается в меня не до конца, только мучая.
Пытаюсь выгнуться и податься ему навстречу, но Дик пресекает мою попытку, до боли сжимая ягодицу, оставляя отметины на белой коже.
– Хорошо. – всхлипываю не в силах больше это терпеть. Все мои чувства сводятся к жажде его члена.
Меня точно испортили. Развратили. Стёрли границы дозволенного.
– Что хорошо? – он стучит членом по клитору. Я лишь плачу. Все тело болит, а он играется со мной.
– Никаких мужчин. Только твоя… Дик, только твоя.
– Будешь слушаться и давать мне так, как я того хочу, отрабатывать по полной. А я хочу много и часто. – В качестве подтверждения он размазывает смазку вокруг моей попы, поглаживая дырочку и проникает пальцем внутрь. Внутри меня все холодеет. Страшно до ужаса. Но я не противлюсь, доверяю этому мужчине безоговорочно. – Обязательно попробуем в следующий раз…
С этими словами он врывается и двигается во мне как обезумевший. Кажется, что он разорвёт меня, пробурит во мне дыру своим агрегатом. Истома снова бежит по моему телу, рваные стоны срываются с моих искусанных губ.
Дик отпускает мои руки, сжимает ягодицы и вжимает меня к капоту. Вколачиваясь все сильнее и быстрее. Его движения безумные.
Мы потные и голые на улице на закате дня в сумерках трахаемся, как кролики, не заморачиваясь даже, что нас могут увидеть. Скользим по острию ножа, поддаваясь разврату.
Дик трахает быстро. Вбиваясь так глубоко, что чувствую его член сердцем. Спазмы скручивают все тело. Сдираю краску с металла машины.
Долгое воздержание превращает Дика в секс-машину. Он не насыщается. После очередной разрядки, его член не падает. Все также стоит колом, готовый к новому марафону секса.
Я превращаюсь в развратную рабу его желания.
Дик превращает мой неумелый минет в жестокую еблю до глотки после которой у меня сводит челюсти. Это так разнузданно и по-животному, меня сводит это с ума. Этот мужчина переплавил мой мозг по своему желанию.
Дик выполняет своё обещание, он заставляет мой голый зад обтереть каждый миллиметр обивки. Он берет по-разному, решив за один раз опробовать все известными ему позы. Я лишь подчиняясь, то возносясь в небо, то срываясь вниз. Голова кружится.
– У меня не осталось сил. – мурлычу на его плече, вдыхая запах моего мужчины. Терпкий и острый, как восточная специя. – Больно даже двигаться.
– Ты можешь ехать так в гостиницу…
– Голой?
– Почему нет? У тебя шикарное тело. Мужики мне обзавидуются.
Заставляю себя перебороть лень и сесть. Вся моя одежда хаотично разбросана, ее еще предстоит найти.
– Я попробую снять твою футболку. – усмехается несносный наглец, натягивая джинсы. Дик неожиданно дергается, удивленно поднимает руку и вытаскивает из своей шеи дротик. Он шатается, а глаза начинают медленно закрываться.
Я вскакиваю, открываю рот, чтобы позвать его, но неожиданно меня начинает сильно клонить в сон. Точно такой же дротик впивается в мою вздыбленную грудь.
Глава 10. Страх
– Сиськас… – яркий свет режет глаза. Веки стали тяжелее, распухли до невероятных размеров. – Впервые дотрахался до такого состояния, что не могу шевелиться.
И я бы продолжил. Только при одном воспоминании медовой кожи и пышной груди Лины у меня начинают дергаться причиндалы.
– Кхе…. Кхе… Александр Георгиевич… – отдаленно знакомый голос заставил меня резко встать. Голова раскололась надвое будто кто-то заехал топором по ней.
– Блядь! – пытаюсь сдавить двумя руками трещащую черепушку. Ударяю несколько раз по голове, чтобы картинка в глазах стабилизировалась, потому что сейчас все двоится. Трудно сфокусироваться и прийти в себя. – Что за…
Лина сильно потолстела и облысела и… когда она успела надеть форму?
Меня сильно пошатывает, приходится держаться за капот машины, чтобы не упасть. Когда ко мне возвращается зрение, удается рассмотреть внимательнее человека стоящего передо мной. Того самого Ермолаева, местного следователя, лицо у него озабоченное.
Трудно собраться с мыслями, когда на тебя смотрит пристально сеньор помидор, лупает глазами.
Что за…
– Где Лина? – хватаю его за воротник, отрывая погоны.
Я все еще в трусах на съезде. Один. Я ничего не понимаю.
– К-Ка… А…не видел. – мужчина бьется в конвульсиях от страха, пытаясь вырваться из моего захвата.
Все же выпускаю его. Олень рогатый. Как ему вообще погоны выдали.
Осматриваюсь. Стараюсь охватить картину с места.
Ее лифчик и футболка все также висят на дереве. Джинсы покоятся на заднем сиденье.
Вряд ли Майорова умудрилась бы далеко уйти в одних трусах. А значит…
Желудок скручивается от неприятного спазма. Горечь подступает к горлу. Мышцы сводит судорогой.
Замечаю ярко-желтый дротик на земле, такими обычно стреляют по животным, чтобы усыпить их.
– Как нашёл меня? – из меня вырывается безумный крик, поворачиваюсь к горе-человеку. Если он солжет – придушу руками.
Кто-то похитил Сиськастую. Усыпил нас и выкрал ее. Забрал ее у меня из-под носа. Чувство такое, что кусок мяса оторвали. Когда я успел так прикипеть к девчонке?
Сначала меня манила ее красота, геометрическая совершенность, а сейчас физически больно от того, что ее нет. Въелась под кожу. Основательно еще до сегодняшней ночи. Маленькая дрянь завладела моими мыслями.
– Так дальнобойщик остановился, чтобы сходить по делам, увидел Вас без сознания и позвонил в полицию.
– Лжёшь. – мурлычу я, уже представляя, как раскрошу его тупорылую черепушку о камень позади него. – прямо-таки и набрал в следственный отдел.
– подумали, что Вас убили… – пролепетал он, проседаю на землю. – Он как упомянул про кабриолет, сразу Вас вспомнил… Суда кабанчиком и метнулся.
Ермолаев не лжёт, слишком трусоват. Кабанчиков он метнулся. Жаргонизм фольклорный.
Сажусь на капот, судорожно глотая уже нагревшийся воздух. Это пиздец. Натуральный. Полный.
Соображай, Дик! Заставь черепушку разогнаться. Давай. Давай, сука. Думай!
За нами следили, скорее всего вели целый день, поджидали нужного момента. Стрелять могли только с трассы, а значит останавливались прямо на шоссе.
– Это же Таврида? – спрашиваю я больше себя, чем недоумка. – Значит тут должны быть камеры! Трасса федеральная!
Кабанчик Ермолаев ничего не отвечает. Понятно, почему у него гора висяков.
Мобильный почти разряжен, осталось всего десять процентов. Маловато времени на звонок другу.
Единственный человек, которому я могу помочь и довериться – брат.
– Давай, Веня, возьми трубку. – шепчу я, гипнотизируя экран телефона на котором тают проценты зарядки.
– Дик, ты время видел? – сонный голос брата вызывает во мне детскую радость.
– Мне нужны записи камер с Тавриды. Все машины, которые ехали за синим кабриолетом! – говорю быстро, не желая потерять ни минуты.
– Какой Тавриды? – взывает Веня.
– Трасса Севастополь – Керчь. – ору я в ответ. У меня нет времени объяснять ему, вместе с моей зарядкой тает и время. – Лина у них.
Мой телефон отключается. Веня не должен подвести, он умный. Догадается.
Пока я найду зарядку, он все найдёт. Должен. Обязан.
***
Ангелина.
– Дик. – зову я, пытаясь пробраться сквозь темноту. Ничего не вижу в этой кромешной тьме. Вроде бы вытягиваю руки, но не вижу кончики пальцев.
Голова болит так словно я пила вчера всю ночь. Облизываю пересохшие губы, которые успели потрескаться от жажды.
Дотрагиваюсь до своего тела. Я все ещё голая, на мне только надорванные трусики. Грудь припухла после этой ночи. Тело еще пронизано сладостной истомой, оно не проснулось.
Ужас начинает постепенно охватывать меня, осознание реальности наваливается бидонной плитой.
Дика бессмысленно звать. Его нет тут.
К памяти возвращается, как он осел на землю, упал почти замертво. Не знаю, чего боюсь больше – что с ним случилось что-то страшное или за себя. Сердце покрывается коркой льда при мысли, что Дик мог… нет, об этом нельзя думать. Такого не могло случиться.
Пытаюсь аккуратно исследовать левой рукой местность. Если рядом есть стёкла или ржавые гвозди – я могу пораниться. Лучше все сделать левой рукой, чтобы в случае чего правая функционировала полностью.
Я сижу на матрасе, который постелен поверх ламината и паркета, не могу определить. Рядом с матрасом стоит стул, на котором стакан с водой. Долго принюхиваюсь к содержимому, пытаюсь различить запахи. Макаю мизинец в воду, и смачиваю губы. Если там какая-то отрава?
Выжидаю долгое время. Или мне только кажется, что прошло много времени – делаю маленький глоток.
В комнату не попадает ни одного лучика света, кромешная темнота. Она давит на меня. Пугает до чертиков.
Не могу даже оценить большая или маленькая это комната. Страшно даже исследовать ее.
Одними губами повторяю: «Дик. Дик. Дик…» я надеюсь, что он услышит меня и придёт за мной.
Он лучший из лучших. У него получится меня найти. Гончая учует мой запах…
Невольно усмехаюсь проскользнувшей мысли в сознании – ну, хоть, девственницей не умру.
Когда где-то вдалеке раздаются тяжелые шаги, меня начинает знобить, а желудок скручивать болезненными спазмами. Поджимаю ноги и заставляю себя собраться. Нельзя паниковать раньше времени.
За дверью слышится женский и мужской смех. Они совсем рядом.
Лязг металла вызывает приступ новой головной боли. Открывается дверь и комнату заполняет яркий свет, приходится зажмуриться…
***
Дик.
Я приезжаю в участок в трусах, даже не удосуживаюсь одеться. Мне так похуй на мнение работников этой шараги. Меня интересует только одно – Лина.
Ангелина. Майорова. Сиськастая.
Согласился ее взять себе в напарники из одолжения, успокаивая себя тем, что это только на месяц. И по окончанию этого срока дитя богатых родителей покинет меня. А что получилось? Я обрёл геморрой, большой такой с грудью третьего размера. И никак не хочу с ним расставаться.
Прикипел.
Сам вокруг своего горла затянул петлю.
– Зарядка для айфона есть? – рявкаю еще на пороге, готовый сожрать любого из них. Стадо деградирующих Баранов. Я научу их, как нужно работать. Сидят тут, пинают хуи, пока там убивают, грабят и калечат людей.
– Держите. – все тот же несуразный Петрушка протягивает белый провод, который я выхватываю и спешу к розетке.
Меня раздражают их перепуганные и растерянные лица, таращатся как камбалы. Пока они передвигаются медленнее улиток, с Линой могут сделать что угодно. В таких случаях время идёт на часы.
Со стороны я конечно выгляжу комично, в белых боксёрах и кроссовках. Вижу как на меня смотрят и обсуждают, ну и пусть смотрят. Мне нечего стыдится. Тело выкованное долгими тренировками. В трусах тоже не пупырышек, есть чем гордиться. Ни одна женщина не уходила от меня недовольной.
Телефон капризничает и нехотя включается. От нетерпения меня аж подбрасывает. Кажется, что любая мелочь заставит меня взорваться. Я поубиваю их всех, поперестреляю к чертям.
– Александр Дик – кто? – на пороге показывается парень в джинсах и желтой корпоративной футболке DHL. Курьер. – Вам посылка.
– Задержите его! – ору я как псих, кидаясь на испуганного парня. Выхватываю из его рук коробку, стискиваю ее с замиранием сердца. Обычная упаковка DHL. Стандартная и ничего ничего не обычного.
Курьер вряд ли причастен, но он может что-то знать относительно отправителя.
Посылка была отправлена вчера, а значит они предполагали это заранее.
Коробка совсем небольшая, десять на десять.
Хочется содрать упаковку, разодрать в клочья, но я заставляю себя надеть перчатки, бережно стащить ее и положить на стол. Возможно на ней есть отпечатки пальцев.
Внутри оказываются фотографии и клочок бумаги – записка. Начинаю с фото. На них я и Ангелина.
Мы у цветочного магазина, рядом с участком, у моего дома… в БДСМ клубе. Они ходили за нами повсюду.
Этими фотографиями они хотели показать мне, что у них все под контролем, что они на несколько шагов впереди меня.
Странно смотреть на нас со стороны, раньше я не замечал, точнее не думал, как мы смотримся вместе. Она просто была и все. Ангелина всегда следовала немного позади меня. На всех фотографиях она была немного слева. Мы никогда не держались за руки, но на фото мы были так близко и создавалось впечатление, что мы пара. На них на всех я старался ее прикрыть собой.
Сиськастая на всех фотографиях даже в самых невыгодных ракурсах была настоящей красавицей. Ей не нужен был макияж и откровенное шмотьё, чтобы быть самой сексуальной из всех женщин, которых я знал. А я перепробовал почти весь московский бомонд. При всей порочности внешне, внутри она все еще оставалась непорочной.
У нее была совершенная фигура, аппетитная попка, бездонные глаза. Ангелину можно было тискать сутками, нет – годами. Такая она была медовая. В руках разогревалась и становилась ещё слаще. Создана для греха.
Внутри нее было тесно. Даже слишком. Это сводило с ума.
Они следили за нами все это время. Пока я, как пубертатный подрост, разрывался, думая: вдуть или не вдуть… они подкрались так близко, а я даже не заметил.
Записка была адресована мне. Ничего лишнего. Лаконично и информативно.
«Можешь не искать ее.»
Это моя последняя капля, твари. Вызов принят.
Мой мобильный ожил.
Веня нашёл ее.
***
Ангелина.
Мужчина заходит в комнату.
Мой взгляд падает сразу же на его ноги, ботинки на нем – дорогие броги огромного размера. Я видела такие в магазине. Не дешевая вещь, не каждый сможет себе такие позволить.
Мужчина великан. Исполинских размеров.
На нем металлическая маска, он в ней напоминает железного человека. Устрашающе. Вместо глаз чёрные дыры.
На руках чёрные кожаные перчатки, они завершают образ монстра.
Я прислоняюсь спиной к холодной стене, прикрываясь руками, не издавая ни звука. Облизываю пересохшие губы.
– Оденься. – хрипло приказывает мужчина, бросая в меня бесформенное белое платье. Я отчаянно пытаюсь узнать голос. Слышала ли я его раньше? Мог ли это быть Рома?
Послушно надеваю платье, которое напоминает ночнушку. Я рада, что могу прикрыть своё тело от чужих глаз.
Кроме мужчины никого нет, но я отчетливо слышала женский голос. Значит он не один. Сколько их?
В голове всплывают картины из прошлого, вся их компания.
– Встань. – приподнимаюсь, стараясь рассмотреть его. Понять какого он роста, сколько ему лет. Скольжу глазами по его мощной фигуре пытаясь найти хоть что-нибудь, что позволит мне выбраться отсюда.
При таком освещении это было трудно сделать. А еще у меня создавалось впечатление, что мужчина изменил свой голос. Он старался говорить односложно. – Твоё время пришло…
– какое время? – я говорю слишком громко, голос срывается и я выдаю себя. Показываю ему мой страх. Сглатываю, презирая себя за слабость.
– Исполнить свой долг. – его голос режет меня без ножа. Он не грубый, просто липкий и скользкий, пронизывающий все тело.
– И в чем мой долг?
Я не могу через маску увидеть его лицо, но чувствую как он хищно скалится.
Глава 10.3 Страх
– Веня, быстрее! – покрываю телефон слюнями, не годуя и выходя из себя. Для Ангелины сейчас каждая минута вечность, не до церемониальности сейчас.
В участок приходит женщина, чтобы написать заявление на пропажу мужа, якобы утопился. Она смотрит на меня с нескрываемым интересом, буравит своими пошлыми глазками выпуклость моих трусов. Веселая вдова. Пожалуй сама и потопила своего муженька.
– Все записи с камер стёрты. – глухо говорит брат. – Ничего. Был системный сбой и ничего не сохранилось. Все серверы полетели.
А вот это уже круто.
За всем этим стоит не любитель извращенец, а очень влиятельный человек. Такую акцию провернуть. За деньги такое не купить, нужна власть.
– прошерсти счета, кому-то должны были заплатить за такое.
– уже. Это хакер извне. Ни единой зацепки, Саш. – голос брата отвратителен. В нем безнадёга и отчаяние и меня это бесит.
– Окей, давай. – отбиваюсь. Желания разговаривать с ним нет.
Он пытается перезвонить мне, но даже слышать не хочу этот траурный тон. Я найду Ангелину, достану ее из-под земли, если это потребуется.
Не дай Бог кто-то хотя бы коснётся ее, я бензопилой отрежу им руки. Эта мысль не даёт мне покоя.
Перед глазами крутятся сцены жертвоприношения и массовых изнасилований.
Закрываю глаза.
Нужно выпить. Унять страх. Это мешает делу. Расследование приобретёт личный характер. Такого никогда не было.
Когда ты спокоен, твоя голова чиста и работает как машина, анализирует события. Когда же дело касается лично тебя – все по другому.
– Достаньте мне все, что у Вас есть на лагерь «Жемчужный берег» – рявкаю я, подгоняя нерасторопных идиотов. – Я в гостиницу одеться и обратно. Если к моему возвращению не будет готово, будете на набережной камушки собирать. У безработных много времени.
И все равно не получается успокоиться. Не удается думать о деле.
В голове только Ангелина со своими шикарными сиськами, которые бомбически колышутся во время секса. С каждым толчком они радостно подпрыгивают и так и просятся в руки. Спелые дыни.
Почему я не трахнул ее раньше и не остался в Москве? Нужно было приставить к ней охрану и закрыть в подвале, сидела бы там и все было бы чики-пуки, а теперь ее узенькую дырочку могут раздолбать до размера ведра.
Твою мать.
Такую сладкую дырочку нельзя портить. Если кто и растянет, то это должен буду быть я.
Она меня удивила. Действительно похожа на дорогое вино, пробуешь и никак не распробуешь. Хочется еще бокал, чтобы разгадать состав. Секс с ней только распаляет, хочется еще.
Сука.
В чем я нагрешил, что меня так карают?
Только собирался стать на путь истинный и на тебе.
Одеваюсь находу, натягиваю новую футболку и джинсы, которые купил по дороге. Даже не смотрел, что купил. Какая-то белая футболка и джинсы с дырками. Главное, чтобы было удобно.
Наливаю в стакан виски и выпиваю его залпом, гоняю немного горечь во рту.
Есть только один путь получить информацию. Нужно действовать напролом. Времени нет церемониться и соблюдать закон.
Алкоголь немного расслабляет.
Сейчас бы еще потрахаться. И жизнь бы действительно заиграла новыми красками.
Снова звоню братцу. Он поднимает сразу же, не дожидаясь гудков.
– Какой там был адрес у этого врача? – язык заплетается. Я пьян. Не мудрено, выпить натощак столько. Не заметил, как выдул пол бутылки натощак.
Брат диктует адрес, стараясь не комментировать моей несуразной речи. У меня нет проблем с алкоголем. Проблемы у тех, кто пьёт и не может остановиться. Я не хочу останавливаться. Состояние легкой дымки меня раскрепощает и позволяет работать качественнее и быстрее. Под влиянием спиртного серая жидкость в моем мозгу работает только лучше. Так зачем бросать?
________________________
Терентьев В.И.
Василий? Валерий? Виталий? Ваня может? Вариантов много, так как зовут его?
Это все, что есть о человеке, который возглавлял лагерь разврата и порока. Ни имени ни отчества, никакой информации ни в одном источнике. Просто серый кардинал.
Веня нашёл одну фотографию с ним, очень старую и плохого качества. Еще в сети есть парочка его работ и исследований. Ни о чем.
Что-то про рефлексы и привычки. Даже читать не стал эту чушь.
Директор лагеря живет в очень скромном доме. В небольшой пятиэтажке на краю города в богом забытом месте. Дом видимо построили еще до войны, может быть в советские времена тут было хорошо: детский двор, магазин и лес, но с того времени тут так ничего и не ремонтировали, инфраструктура не менялась.
Место было безлюдным. Молодые и обеспеченные пары не стали бы покупать тут жилье. Скорее всего жильцы – одни пенсионеры.
Квартира Терентьева оказывается на первом этаже.
В нетерпении звоню в старый звонок, который уже на соплях держится. Надеюсь, что светило науки дома.
За дверью слышится шарканье.
Слава Богу!
Дверь медленно открывается и передо мной предстаёт мужчина в прекрасной форме для своих лет. На нем синяя рубашка в клеточку и чёрные брюки. За толстыми стёклами очков прячутся очень умные и хитрые глаза, которые с интересом меня рассматривают. Типичный профессор.
– Терентьев? – не дожидаюсь ответа, захожу в квартиру, отталкивая его в сторону. Ордена на обыск у меня нет и никто бы не дал при отсутствии улик, но меня это сейчас мало волнует.
– Да. Чем обязан?
– Не стройте из себя идиота. Где она? – пытаюсь пронять его, прощупать, как он реагирует.
Он не удивлён, но и не напуган. Просто смотрит на меня и молчит. Слишком долго для невиновного.
***
Ангелина.
Мужчина крепко связывает мои руки веревкой за спиной. Жестко фиксирует их, проверяет свою работу. Неприятно, когда тебя касаются холодные перчатки, жалит кожу. Страшно. Отвратительно.
После чего он достаёт из заднего кармана запакованный пакет. По мере его распаковки я несколько раз меняю гипотезы, что там, и ни одна из них не оказывается верной.
Это латексная маска. Такие продают в секс-шопах для разных извращенцев.
Меня передергивает и я даже не произвольно отползаю при виде нее. Ничего хорошего этот аксессуар мне не обещает.
Жуть.
Чёрная без выреза для глаз, дырка только для рта, застегивается на шее.
Он тянется ко мне, чтобы надеть ее.
Я лишь качаю головой, не веря, что это происходит со мной.
Столько лет я бежала от этого проклятого лагеря и теперь практически сама приехала к ним, подписала себе смертный приговор.
