355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Элен Фисэль » Микеланджело Буонарроти » Текст книги (страница 12)
Микеланджело Буонарроти
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 14:08

Текст книги "Микеланджело Буонарроти"


Автор книги: Элен Фисэль



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Капитуляция Флоренции

И все же, несмотря на странный поступок, Микеланджело показал пример чудесной отваги во время осады. Он получил командование группой крестьян, которая должна была укреплять колокольню Сан-Миниато. По его приказу были изготовлены огромные тюки, которые свесили вниз на веревках. Зачем? Дело в том, что противник, успев понять значение Сан-Миниатского холма, направил на колокольню огонь своих самых сильных орудий. Микеланджело же парализовал действие этой бомбардировки следующим образом: он приказал спустить на веревках с выступающего вперед карниза колокольни туго набитые шерстью тюки, которые принимали на себя удары ядер. Удивительное по своей простоте и эффективности решение: вражеские ядра просто вяло скатывались в ров.

Микеланджело был реабилитирован, и произошло это прямо перед началом «голодной осады», когда была перекрыта доставка продовольствия. Во Флоренции теперь люди стали умирать не только от чумы, но и от голода и жажды, и все это было приумножено последствиями летнего зноя.

К сожалению, несмотря на героизм генерала Франческо Ферруччи, стоявшего с войском в Пизе, несмотря на отчаянные действия шестнадцати тысяч защитников города, Флоренция была вынуждена капитулировать.

Осада продолжалась почти десять месяцев, с 24 октября 1529 года до 12 августа 1530 года. И главной причиной поражения стало очередное предательство командующего Малатесты Бальони, который вступил в секретные переговоры с агентами папы Климента VII.

Три месяца в тайнике

После капитуляции Флоренция вынуждена была признать перед папой долг в восемьдесят тысяч дукатов. В самом городе начался жесточайший террор. Папа постоянно подстегивал палачей и требовал крови. Его комиссар Баччо Валори без передышки посылал на плаху лучших людей Флоренции, не успевших бежать. Члены правительства были повешены в Баргелло. Гонфалоньера Каппони публично обезглавили. Пленных оставили умирать от голода и жажды.

Баччо д’Аньоло, официальный архитектор Флоренции и держатель ключей от Дуомо, показал Микеланджело тайник в башне, где тот и прятался до середины ноября 1530 года, вздрагивая от малейшего шума.

Надо признать, ему было чего бояться. Его могли казнить не только как ответственного за фортификацию города, но и потому еще, что изменник Малатеста Бальони распустил слух, якобы он предлагал снести дворец Медичи и назвать площадь на его месте площадью Мулов.

Вся Флоренция знала, где прятался Микеланджело, но ненависть к захватчикам была такой сильной, что никто его не выдал. За голову Микеланджело было обещано хорошее вознаграждение, но люди рисковали жизнью, нося затворнику еду и питье.

Однажды утром кто-то крикнул, чтобы он выходил. Оказалось, что прибыл эмиссар папы Климента VII с приказом о возобновлении работ в часовне Медичи. При этом папа объявил:

– Микеланджело не прав, я никогда не желал ему зла.

Возобновление работы на папу

Прежнее правительство Флоренции возобновило свою работу, и ему было рекомендовано относиться к Микеланджело со всей возможной обходительностью при условии, что он начнет трудиться.

Бедный Микеланджело, которому уже исполнилось пятьдесят пять, был взят в тиски: особого выбора у него не оставалось – либо быть повешенным в Баргелло, либо работать во славу тех, против кого он недавно сражался!

Поведение скульптора, однако, заставляет задуматься. Для Баччо Валори, нового губернатора Флоренции, он согласился изготовить «Аполлона, достающего стрелу из колчана». Через некоторое время он дойдет и до того, что отречется от своих флорентийских друзей. Правда, Асканио Кондиви уверяет нас, что Микеланджело вернулся к своим любимым статуям «больше из страха перед папой, чем из любви к Медичи» 166.

Многие биографы утверждают, что в это время Микеланджело испытывал одно лишь отвращение к самому себе и к окружающему его миру. В подтверждение обычно приводят следующую историю. Один его поклонник по имени Джованни Строцци написал восхваление скульптуре «Ночь»:

 
Вот эта Ночь, что так спокойно спит
Перед тобою, – Ангела созданье.
Она из камня, но в ней есть дыханье:
Лишь разбуди, – она заговорит 167.
 

На это Микеланджело ответил:

 
Молчи, прошу, не смей меня будить.
О, в этот век преступный и постыдный
Не жить, не чувствовать – удел завидный…
Отрадно спать – отрадней камнем быть 168.
 

Вероятно, век действительно был не самый высоконравственный, и наверняка не чувствовать все это – завидный удел. Но Микеланджело-то все чувствовал, все понимал. Поэтому он и испытывал такое отвращение к самому себе. Поэтому-то ему так хотелось спать и не просыпаться. При явной угрозе жизни не каждый может проявить способность к сопротивлению. На такое способны лишь сильные духом люди. Однако, как говорится, сопротивление не обязательно награждается избавлением от гибели, но всякая гибель точно начинается с утраты воли к сопротивлению.

Итак, Микеланджело стал, как сейчас выражаются, коллаборационистом. Конечно, из страха перед папой. Да, порой отвага вырастает из страха, но не всегда и не у всех.

Бегство в Рим

Алессандро де Медичи, или Александр Мавр, новый «пожизненный гонфалоньер» Флоренции, ненавидел Микеланджело. После смерти папы Климента VII, последовавшей за смертью Лодовико ди Леонардо Буонарроти Симони (отец Микеланджело умер в день своего девяностолетия), скульптор, к счастью, уже находился вне родного города. Что случилось бы, если бы он был там, он уточняет в одном из своих писем: «Алессандро и его люди набросились бы на меня, как змеи» 169.

Оставив работу незаконченной, Микеланджело забил седельные сумки лишь инструментами и материалами для рисования, в одежде он не нуждался. Фактически Микеланджело бежал из города, который теперь считал не просто символом своего рождения, но и смерти. Он даже не оглянулся на своего поврежденного «Давида» (в 1527 году во время восстания у статуи отломали руку, белая смесь извести и песка, которую использовали, чтобы вернуть руку на место, видна до сих пор), даже не заехал на кладбище, где покоились его брат и отец. Было не до этого.

Добравшись до Рима, он нашел город в полном ликовании. Радость римлян проявлялась даже во время похорон Климента VII, умершего предположительно от отравления бледной поганкой. Население Рима не оплакивало папу, ведь все считали именно его главным виновником разграбления города. Стены дворца Медичи лишь с внешней стороны были завешены традиционным черным сукном. Внутри стен пировали.

Предложение от нового папы Павла III

13 октября 1534 года Алессандро Фарнезе взошел на святой престол под именем Павла III. Фарнезе был одним из избранных гостей Лоренцо Великолепного во дворце Медичи, но еще до Микеланджело. Он стал кардиналом, будучи братом прекрасной Юлии, любовницы Александра VI Борджиа, так что его называли «кардинал-юбочник». Но теперь Алессандро, повернувшись спиной к своей прежней распущенной жизни, решил всецело посвятить себя Богу.

– Четыре внебрачных ребенка! – возмущался Микеланджело. – И как после этого поверить в его искупление грехов?

В этот момент гонец постучал в его дверь: новый папа немедленно хотел видеть его у себя. И вот Микеланджело, как и в прежние годы, вновь стоит у трона понтифика.

– Сын мой, мы хотели бы, чтобы вы поступили к нам на службу.

– Это большая честь для меня, святейший отец.

– Наше первое желание заключается в том, чтобы вы создали картину Страшного суда на алтарной стене в Сикстинской капелле. Ваше произведение там выглядит незаконченным.

– Я не могуть взяться за такой заказ, ваше святейшество, вот уже тридцать лет, как я должен сделать гробницу Юлия II для его наследников!

– А мы тридцать лет хотим видеть вас у себя на службе. Мы сделаем так, что герцог Урбинский удовлетворится тем, что вы уже создали!

Микеланджело пал на колени и поцеловал перстень нового папы.

Глава 14
Томмазо деи Кавальери

Весна жизни Микеланджело

Примерно в это время в жизни Микеланджело появился Томмазо деи Кавальери. Как пишут Бенджамин Блеч и Рой Долинер, «эта весна стала весной жизни Микеланджело» 170.

Они познакомились почти случайно. Дело в том, что благородное римское семейство Кавальери в течение многих веков посвящало себя сохранению архитектурных и живописных сокровищ города. И вот как-то раз Микеланджело постучал в дверь их дома. Его встретил очень красивый человек, который находился в самом расцвете своих двадцати трех лет, и Микеланджело вспомнил, что видел его на одном приеме пару лет тому назад.

По словам Бенджамина Блеча и Роя Долинера, имя Томмазо деи Кавальери «в ту весну было у всех на устах». «Поразительно красив», он «являл собой идеал образованного дворянина». Ко всему прочему, «он также был страстно увлечен искусством и архитектурой и перепробовал себя как любитель во всех их видах». Короче говоря, Микеланджело показалось, «что этот двадцатитрехлетний придворный юноша явился к нему из самых его романтических мечтаний» 171.

И случилось невероятное: великий мастер вдруг стал вести себя как влюбленный мальчишка. Он посылал «своему Томмазо» сумасшедшие письма и прекрасные поэмы. Среди потока любовной лирики есть, например, такие строки:

 
Так не равны краса и пламень силой,
И лишь пред тем любовью мы горим,
Что нам доступно прелестью своею.
 
 
Таков и я в свой век, синьор мой милый:
Горю и гибну, но огонь незрим,
Затем что въявь пылать я не умею.
 

А еще такие:

 
Будь чист огонь, будь милосерден дух,
Будь одинаков жребий двух влюбленных,
Будь равен гнет судеб неблагосклонных,
Будь равносильно мужество у двух,
 
 
Будь на одних крылах в небесный круг
Восхищена душа двух тел плененных,
Будь пронзено двух грудей воспаленных
Единою стрелою сердце вдруг,
 
 
Будь каждый каждому такой опорой,
Чтоб, избавляя друга от обуз,
К одной мечте идти двойною волей,
 
 
Будь тьмы соблазнов только сотой долей
Вот этих верных и любовных уз, —
Ужель разрушить их случайной ссорой? 172
 

Томмазо на это отвечал холодно и подчеркнуто вежливо: будучи горячим любителем живописи, он хотел бы стать подмастерьем великого мастера. Да, для него «особое внимание» со стороны Микеланджело также казалось исполнившейся мечтой. Но, как говорится, ничего больше. Тем не менее они станут неразлучны, рисуя на площадях города и беспрерывно болтая, словно старые друзья.

Были ли они любовниками? Микеланджело повсюду сеял загадки.

Бенджамин Блеч и Рой Долинер по этому поводу пишут:

«Историки и другие ученые выдвинули массу предположений о том, была ли между Микеланджело и Томмазо физическая близость. Большинство сомневается в этом, хотя, честно сказать, это не так важно, к тому же нас вовсе не касается. На самом деле важно то, что в глубоком отчаянии Микеланджело все же не были чужды любовь и страсть, что помогло ему вернуть вдохновение» 173.

Светоч нашего столетия

В январе 1533 года Микеланджело написал следующее письмо:

«Мой дорогой синьор, я опрометчиво принялся писать вашей милости не для того, чтобы ответить на полученное от вас письмо, но скорее поддаваясь первому порыву, как если бы мне предстояло перейти, аки посуху или же пользуясь известным мне бродом, через речку, в которой очень мало воды. Однако когда я спустился с берега, передо мной оказалась не какая-то речушка, а океан с огромными волнами, и если бы мог, я охотно вернулся бы туда, откуда только что пришел. Но поскольку я уже здесь, скрепя сердце пойду вперед. И если мне не дано умения плыть по волнам через море вашего бесценного гения, да простит он меня и да не презрит мою несостоятельность: он не должен ожидать от меня того, чего у меня нет.

Тот, кто уникален во всем, ни в чем не может иметь компаньона. Вот почему ваша милость, единственный в мире светоч нашего столетия, не может удовлетвориться ничьим другим творчеством, поскольку нет ни подобного, ни равного ему. И все же если среди вещей, которые я надеюсь и обещаю сделать, найдется хоть одна, которая понравится вашей милости, я заявлю, что она оценена намного выше, чем того стоит. Если бы я, как уже сказал, когда-нибудь мог быть уверен в том, что какая-то вещь понравилась бы вашей милости, я посвятил бы ей все время, которое мне осталось жить. И я бесконечно страдаю от невозможности вернуться в прошлое, чтобы служить вам гораздо дольше, чем отныне смогу за оставшееся мне время, которое кратко, потому что я слишком стар. Что я могу к этому добавить? Читайте мое сердце, а не письмо, потому что перо бессильно выразить искренние мысли.

Я прошу прощения за то, что в своем первом письме написал о том, что удивлен и поражен вашим громадным талантом. Я прошу за это прощения, потому что с тех пор я осознал свою ошибку. Следует в равной степени восхищаться как тем, что Рим рождает таких божественных людей, так и созерцанием того, как Бог творит чудеса. Засвидетельствовать это может вся Вселенная» 174.

Удивительно, какому могучему гению мог написать такие слова великий Микеланджело? Кто мог составить его счастье, лишь соблаговолив принять одно из его произведений? К кому он обращался с таким приниженным благоговением? Кого он, сам себя считавший величайшим из художников, мог назвать «светочем нашего столетия»?

Как ни странно, письмо это адресовано двадцатитрехлетнему мальчишке.

Любовь с первого взгляда

Мы не знаем об этом самом Томмазо ничего, кроме того, что о нем написал Микеланджело. А он утверждает, что тот рисовал и был очень талантлив. Он даже говорит о «море его бесценного гения» 175. Может быть, так оно и было, но до наших дней от деи Кавальери ничего не дошло.

Да, он принадлежал к очень знатному семейству, был личностью возвышенной, отличался изяществом и утонченностью. Да, в этом смысле он сильно отличался от подавляющего большинства тех, с кем общался Микеланджело. Но неужели этого оказалось достаточно, чтобы пятидесятисемилетний гений внезапно влюбился?

Как утверждают Бенджамин Блеч и Рой Долинер, для одинокого художника «это была не просто любовь с первого взгляда, это был удар молнией, гром среди ясного неба». Благодаря Томмазо он окончательно постиг неоплатоническую теорию любви Марсилио Фичино, согласно которой «самоотверженная любовь по отношению к другой душе (в данном случае – к другому мужчине) помогает человеку приблизиться к Всевышнему» 176.

Достоверных портретов этого юноши не существует. Хотя, с другой стороны, как утверждают специалисты, его черты можно различить в загадочной статуе «Победа», в которой показан прекрасный юноша, не вооруженный ничем, кроме своей красоты, взявший в плен старика. Эту догадку подтверждает сам Микеланджело одним из своих любовных стихотворений той поры:

 
Благословен я тем, что побежден
Пленителем. Он всем вооружен.
О чудо! Одинокий и нагой,
Обрел в плену у рыцаря покой 177.
 

Этот рыцарь, пленивший Микеланджело, – разумеется, Томмазо деи Кавальери. И что интересно, в этих строках, если их читать в оригинале, то есть на итальянском языке, в начале и в конце фраз можно увидеть сочетания букв t-о, m-а и s-о, что дает нам имя Томмазо.

Есть и еще один, как считают специалисты, тайный портрет Томмазо – это мемориальная статуя Джулиано де Медичи. Лицо статуи не имеет ничего общего с лицом Джулиано, но зато оно поразительно похоже на лицо юноши в «Победе». По-видимому, образ Томмазо в то время уже целиком завладел мыслями влюбленного скульптора.

Понятно, что это все – лишь предположения, ведь прекрасно знавший Микеланджело Джорджо Вазари утверждает, что «портретов он не делал, ибо ему претила мысль рисовать живого человека» 178. Впрочем, тот же Джорджо Вазари при этом оговаривает – «если тот не наделен необычайной красотой» 179. А ведь Томмазо деи Кавальери, как мы понимем, был ею наделен в полной мере.

Потребность в привязанности и ее последствия

Кавальери сыграл исключительно важную роль в жизни художника. Это видно хотя бы из того, что поэмы, посвященные Томмазо, составляют примерно половину всего поэтического творчества Микеланджело. И он, как пишет биограф Микеланджело Марсель Брион, «достоин похвалы уже за одно то, что сумел открыть в сердце поэта источник лирического страдания» 180. В самом деле, Микеланджело «никогда не написал бы этих замечательных сонетов, если бы присутствие юного римлянина не позволило ему провидеть эту чистую, идеальную, совершенную красоту» 181.

А как отвечал на эту страсть юный Томмазо, которого сам великий Микеланджело называл «мой повелитель»? Нет сомнения в том, что он чувствовал себя польщенным, и их странная дружба продолжалась в течение трех десятков лет.

Это говорит о том, что в Микеланджело, как утверждает Марсель Брион, жил «потенциал бесконечной нежности. За суровой и печальной маской со сломанным носом скрывалась почти детская уязвимость» 182. Эта потребность в привязанности делала его легкой добычей вымогателей вроде такого «дрянного красавца» с ангельским лицом, каким был, например, Фебо ди Поджо.

В самом деле, при виде молодых людей, наделенных красотой, постаревшего Микеланджело охватывала огромная любовь, которую он обрушивал на них со всем своим жизненным неистовством. Вот, например, как рассказывает Джорджо Вазари об одной своей встрече со старым художником:

«Поскольку он не знал заранее о моем приезде, он повис у меня на шее, осыпая меня тысячью поцелуев и плача с той нежностью стариков, когда они встречаются со своими детьми, с которыми не надеялись увидеться» 183.

Примерно так же было и в случае с Фебо ди Поджо, но этот человек оказался фальшивкой, а не подлинником. С другой стороны, если его отношения с Томмазо деи Кавальери вполне могли быть и платоническими, то вот в платонические отношения с тем же Фебо ди Поджо верится меньше – репутация этого юноши была более чем сомнительная.

Во всяком случае, биограф Микеланджело Марсель Брион пишет:

«Если мы мало знаем о связях Микеланджело с женщинами, то его отношения с молодыми людьми гораздо более известны как из его бумаг, так и из переписки <…> До нас дошли имена Фебо ди Поджо и Герардо Перини, и они были известны уже в тот период, поскольку Пьетро Аретино в полном слащавости письме, адресованном Микеланджело, ядовито намекал на его дружбу с этими юношами <…> Что в нем удивляет, так это явное предпочтение подростков, даже тех, кто, подобно Фебо ди Поджо, пользовался самой дурной репутацией. На все восторженные сонеты, которые слал ему художник, этот мальчик, про которого говорили, что он был необыкновенно красив, но до безобразия распущен, отвечал требованием денег в тоне, который наводит на мысль о шантаже. Именно этому Фебо ди Поджо Микеланджело написал удивительное для этого блестящего художника, уже почти старика, письмо, полное такой муки:

Фебо, вы относитесь ко мне с очень большой ненавистью, не знаю почему. Я думаю, что причиной этого является не моя любовь к вам, а слова людей, которым вам не следовало бы доверяться, зная меня так, как вы меня знаете. Я действительно не могу удержаться от того, чтобы писать вам это. Завтра утром я уезжаю в Пескью для встречи с кардиналом де Гезисом и мессером Бальдассаром. Я поеду с ними в Пизу, потом в Рим и больше сюда не вернусь. Я хочу, чтобы вы знали, что, пока я жив, где бы я ни находился, я всегда буду к вашим услугам с моей верностью и любовью больше, чем любой из ваших друзей во всем мире. Я молю Бога тем или иным образом открыть вам глаза, чтобы вы знали, что тот, кто желает вашего блага больше, чем собственного спасения, умеет любить, а не ненавидеть, как врага.

Этому дурному мальчику, которого он «любил больше своего спасения», Микеланджело однажды отослал свою необыкновенную поэму, о которой можно подумать, что она адресована самой страстно любимой женщине:

Я падаю, Господи, и сознаю мое падение. Я подобен человеку, которого сжигает пламя, который несет в себе огонь, чья боль увеличивается по мере того, как мельчает разум, уже почти побежденный его жертвой.

Остается лишь усиленно питать мое пылкое желание не омрачить твой прекрасный безмятежный лик. Я больше не могу, ты отобрал тормоз из моих рук, и душа моя смелеет в своем отчаянии» 184.

А вот что пишет об этом Надин Сотель:

«Церковь эпохи Возрождения трактовала гомосексуализм весьма двусмысленно. Микеланджело перед смертью уничтожил свои рисунки, письма и поэмы, желая, кроме прочего, удалить следы своей реальной гомосексуальности, которую он никак не хотел признавать. Но смирился ли он со своим влечением к юношам и была ли у него возможность экспериментировать с этим достаточно продолжительный отрезок времени, чтобы сфомировалась настоящая склонность?» 185


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю